Трибунал

Руст Като нравился, жаль бывать там слишком часто означало привлекать внимание. Като не знал, что привело его сюда сегодня. Он не следил за Товой, может только думал его перехватить, но вообще-то просто пришел в бар. Потому и увидел Майю. Като хорошо знал парней Сакаки, последнее время он натыкался на них все чаще, словно и они тоже… Присматривали за Товой? Като мог придумать сразу несколько тому объяснений и при этом не мог достаточно включиться в ситуацию. Эйджи непременно засек бы его, что было неудачно. Но сегодня Майю был один, и он не зависал в Русте, а скорее пришел… По делу. Като устроился так, чтобы оставаться в тени, но видеть стойку. Майю не слишком таился, и Като сумел разобрать: «передай это Тове, когда он придет». Майю… оставил Менеджеру подарок? Для Товы? И ушел довольный с неприятной ухмылочкой на красивом лице. Като понятия не имел, что это значит, но точно знал — подарок стоит разглядеть поближе, а лучше перехватить. Но как? Като допил свое пиво, пересел за стойку, поближе к менеджеру и поднял взгляд. Менеджер смотрел на Като с интересом. — Повторить? — предложил он. Като мотнул головой, а потом пошел ва-банк, пока Менеджер не успел припрятать послание. — Вы знаете, что это? — Като прямо смотрел на ярко-красный предмет в ладони менеджера. — Зажигалка, — усмехнулся Менеджер, вертя в пальцах красную зажигалку с серебристо-черным рисунком. — Так просто, — Като тоже усмехнулся. — Знаете чья? — А ты? — спросил Менеджер, не переставая усмехаться, но взгляд его изменился. — Нет, — честно признался Като, — но я не думаю, что ей стоит оказаться у адресата. Этот парень, Майю, знает Тову, а значит мог сам отдать… Но если не сделал так, то? Менеджер хмыкнул. — А ты наблюдательный. Даже слишком. И вообще… приходишь редко, почти не пьешь, но умеешь. Мутный ты парень. Должен быть мутным, — добавил Менеджер. — Но мне ты нравишься… больше, чем Майю. — Лестно, — улыбнулся Като и попросил: — Не отдавайте ее Тове. Тот, кто желает ему добра будет действовать открыто. Я прошу. — А если он не может… действовать открыто? — Тове можно и не такое предложить. Разве нет? Менеджер покачал головой и, кинув на зажигалку странный взгляд, вдруг положил ее перед Като и спросил: — А ты знаешь Тову? — Только о нем, — отозвался Като, не спеша трогать подарок руками, пока просто разглядывая его, чтобы запомнить и суметь описать. — Забирай, — сказал Менеджер. — Ты прав, любой его приятель может сказать все Тове прямо, а тайные послания похожи на ловушки… дело такое… А ведь я никто иной, как поклонник творчества Товы. Мне нравится, что он больше не растрачивает себя. Без этой зажигалки… Он кажется более здоровым, чем раньше, — расплывчато изрек Менеджер. — Но… он должен рисовать. Я видел, как ты смотришь на картины в зале. Това должен рисовать дальше, понимаешь? Като не задумывался о таком, но гипотетически был согласен с Менеджером, оттого кивнул, накрывая ладонью зажигалку: — Спасибо, — Като спрятал зажигалку в карман. — Только я ее ему не отдам, — признался Като. — На то и расчет, — подмигнул Менеджер. — Так повторить? Като кивнул. Когда Това вошел в бар, Като пересел от стойки обратно за столик в углу, а Менеджер привычно спросил у Товы, чего тот хочет. — Удиви меня, — ответил Това, используя их тайный позывной. Като сильнее сжал в кармане зажигалку, словно в ней была скрытая угроза. Этим вечером Като довел Тову до клиники под утро, а потом написал брату: — Нужно поговорить. Тооно ответил ему с будильником Мурасе-сенсея: — Приезжай, если не спишь, я все равно уже проснулся. Като не имел привычки отключать звонок на ночь, только когда был на задании, потому проснулся тоже, послал Тооно фотографию зажигалки, а потом начал собираться. Когда Като добрался до отеля минут через сорок, Тооно уже ждал его и был порядком встревожен. — Она у тебя? Като удивился, достал зажигалку из кармана и протянул ее Тооно. — Майю хотел, чтобы ее передали Тове. Не упоминая, кто ее оставил. Как я понял, это сигнал? Послание? Думаешь, Това ждет его? Мысли Тооно взяли разбег. Теперь это он получил послание, и ему было о чем задуматься. Тооно провел пальцами по ребристому рисунку дракона на прохладном металле. Тооно этот конкретный дракон не нравился. Разглядывая зажигалку, Тооно сосредоточенно думал. О призраке — новой местной легенде. О Мадараме, который, кажется, все же восстал из мертвых, к огромной досаде Тооно, о Майю, который как-то получил в руки эту вещицу. Мог ли Сакаки связаться с Мадараме? Несомненно. Но вот только Мадараме бы никогда не стал связываться с Сакаки. Мадараме никогда не нуждался в союзниках, чтобы идти к своим целям. Но ему был нужен… Това? Подозрения роились в голове одно за другим, но он постарался сосредоточиться на вопросе Харуто. Тооно покачал головой, он был уверен, что Това не ждет. Если бы он ждал, то вел бы себя иначе: и с Тооно, и вообще. Но сынишка Рюдзиро явно… Не слишком скучал по своему бывшему. Он не искал Мадараме, не расспрашивал о нем, не хотел мстить за него или что-то вроде того. Тооно почему-то был уверен в этом и на причале, а то бы прибил и Тову, наверное… Теперь Тооно в любом случае был рад, что не сделал этого: если то, что в разборке Тооно случайно ранил его бесценного мальчика, Мурасе мог и простить, то вот преднамеренный вред ему — никогда. — Майю и Котару периодически висят у Товы на хвосте, — сказал тем временем Като, удобно усаживаясь на диване с ногами. — И это не по приказу Сакаки, тот использует для слежки кого попроще. Тооно вскинул брови: — Какого дьявола?! — Но тут же сменил тон: — Интересная информация. Кажется, у нас будут сложности. Ты даже не представляешь, что сделал. И, Харуто, это было крайне удачно — невероятно своевременное наитие. Если Мадараме вернулся, и… ему нужен Това, то… Пока охотник планомерно и долго выслеживает цель, его самого легче взять на прицел. Особенно, если лишить его желаемого. Това… последнее время не особенно ищет неприятностей, верно? Като озадачился. — Мадараме… — повторил он. — Парень-легенда? И ему нужен Това? Като вспомнил теперь слова Менеджера: «он больше не растрачивает себя, без этой зажигалки». Без человека, который владел ею. И человек этот был столь заметен и значим, что Тооно знал, как выглядит его зажигалка? Като кашлянул и вдруг спросил: — Какая зажигалка у меня? Тооно ожидаемо глянул на него, как на придурка. — Какая-то? — спросил он почти раздраженно. — Зная тебя — это дешевый пластик, каждую неделю новый. — Нет, — ответил Като и переключился. — Това ведет себя, как обычно. Пока волновался об Изуми был на подъеме: даже моделей не искал, но теперь заскучал немного. Но, похоже, у него что-то намечается. Не связанное с зажигалками, скорее с цветами. Так что там с Мадараме? Он был правой рукой Каги, верно? И он погиб… Като понял, что отчего-то ему очень хочется, чтобы так и было. Ему не нравились парни, которые передают Тове зажигалки. Хотя Това вроде был только работой, но Като привык к нему и начал считать почти своим приятелем и, как верно заметил Менеджер, не хотел, чтобы у Товы были неприятности сверх обычных. Мадараме пах неприятностями даже в состоянии погибшей легенды. — Цветами? Неожиданное место для вдохновения в случае Товы, но пусть бы. Цветы не должны нервировать Таку, — Тооно усмехнулся. — Они удивительно безопасны, хотя… бывает, колятся. Значит, можно на время упустить Тову из виду. Поговорим о Мадараме, а то у тебя мало информации о нем. Это делает нас беспомощными. Тооно откинулся в кресле и продолжил: — Я был бы счастлив, если бы Мадараме оставался мертв. Но это его зажигалка. И не обольщайся, Мадараме никогда не был чьими-то руками. Он — одинокий волк. Но, по мимо того, он непредсказуем, хитер, уверен в себе, как сам дьявол, и почти также силен. Я думал, что убил его, но… всегда беспокоился, что не совсем. Мы не нашли тело, хотя искали. А нет тела, нет дела. Мадараме не стал бы возвращаться просто так. Он или пришел мстить. Мне. Или вернулся за Товой. Или и то, и другое. Тооно нахмурился, а потом поморщился: — Мадараме — бывший Товы. Это тебе тоже стоит знать. Он не должен заполучить Тову, Като. Я не могу объяснить, но чувствую. И, пока он ищет Тову и передает ему свои послания, мы должны найти его. На шаг впереди. Мадараме должен отправиться на тот свет немного быстрее, чем доберется до Товы. И до меня. Есть идеи? Като посмотрел на брата хмуро, потом закурил, демонстративно выкладывая на стол свою зажигалку с выгравированным белым цветком по серебристому боку. — А доктор… знает? Про Мадараме и Тову? И что он бы по этому поводу сказал? Като хотел скорее проверить свои собственные тревоги на счет полезности и вреда бывших. — Тову я не оставлю, если Мадараме ищет его… Предположим, Котару и Майю работают на него, тогда у Сакаки большие проблемы. Он держит их слишком близко к себе… Мадараме должен считать эту карту сыгранной. И остаешься ты… А я знаю только одну цель, которая одновременно выведет из строя и тебя, и Тову. Тооно застыл, а потом запустил руку в еще не собранные после пробуждения волосы и потянулся за сигаретами, затягиваясь и выпуская дым. Исчезло почти все, даже злость на то, что и Харуто теперь достаточно большой, чтобы перечить ему. Но Тооно уже не мог об этом думать. — Пиздец, — выдал он на чистейшем английском. — Таку. И замолчал, стараясь притормозить и отвечать Като по порядку. — Мурасе знает о Тове все, и он не мог пропустить Мадараме в его жизни, уж поверь. Това никогда не скрывался, а Таку никогда и ничего ему не запрещал, насколько я знаю. Това переехал к Таку в клинику как раз после того случая. После того, как Мадараме исчез. Но Таку всегда за Товой присматривал, с детства его лечил. Что бы он сказал о том, что Мадараме ищет Тову? Он бы молча сжимал зубы. Наверняка, мечтая запереть Тову и не выпускать. Этот период в жизни мальчишки никому не казался светлым. Он был дик и необуздан, много больше, чем сейчас. Он жил так, словно каждую секунду ждал умереть. Я бы сказал, что Това и Мадараме вместе становились еще более сумасшедшими, чем по отдельности. Это мой предвзятый и непрофессиональный взгляд. Но… Харуто, я бы предпочел, чтобы Таку не знал о том, что Мадараме вернулся. И… Я так понимаю, что ты предлагаешь не пускать слежку за Катаро, Майю и Эйджи, а… Приставить охрану к Таку? Тооно знал, что это глупо. Заметно и неудачно. Это покажет Мадараме, что за ним охотятся и даст ему фору. Но мысль о том, чтобы оставить Мурасе без охраны сейчас приводила в неистовство. Тооно уже и сам готов был запереть Таку и никуда не выпускать, пока с Мадараме не будет покончено. Тооно снова затянулся и уставился на брата. Харуто умел думать на несколько шагов вперед и мыслить нестандартно, Тооно доверял ему полностью. Легко вверил бы брату не только свою жизнь, но даже жизнь Мурасе. Но… Харуто уже решил. И он не собирался оставлять Тову. Будь Тооно в другом состоянии, он обязательно поразмыслил бы об этом отдельно. — Мы вроде говорим о парне, который один может вырубить сотню? Или как там в легенде? И у него на посылках лучшие бойцы Такасато и безумец-подрывник. Ты прав, если Котару и Майю в деле, Кобаякава тоже вовлечен, он слишком любит запах жареного. Выглядит совершенно безнадежно. Потому интересно: почему Мадараме не делает очередной ход? Он мог бы уже свалить Сакаки и выступить прямо против тебя, и мы бы не устояли. Но Мадараме юлит, сужает круги… И между тем не решается сам явиться под очи Товы… Почему? Като поднялся и сделал несколько шагов, собирая свои мысли в кучу. «Еще более сумасшедшими, чем по отдельности.» «Он больше не растрачивает себя, без этой зажигалки.» «Он — одинокий волк.» «Това должен рисовать.» «Мадараме должен отправиться на тот свет немного быстрее, чем доберется до Товы.» Като посмотрел в окно, постаравшись представить себе… Ну, допустим, доктора, если у него отберут Тову. Масами, если он узнает, что доктор погиб. Думал ли об этом незнакомый ему Мадараме? Это могла бы быть прекрасная партия. Като достал телефон и набрал быстро: «Доктор может умереть?». Ответ не заставил себя ждать: «Ни в коем случае». Като выдохнул. Они с Кобаякавой не вмешивались в дела друг друга, но иногда делились своими ходами, словно играли в шахматы на расстоянии. Като обернулся к брату: — Мадараме хочет чего-то такого… Необычного. И, как и ты, не уверен, что Това его ждет. И пока… Пока Това будет рисовать, Мадараме не подойдет к нему. Като знал, что эта фраза отдает абсурдом, но был совершенно уверен в ней. Тооно остался серьезен. Он не совсем уловил ход мыслей Харуто, но главное понял. Тооно очень потребительски подходил к отношениям. Он бы и в бреду не подумал, что… Мадараме может чего-то делать или не делать, потому что… Но за последнее время сам Тооно изменился, и ситуация теперь казалась ему чуть другой. Тооно не верил в любовь Мадараме, зато верил в потребность и даже в необходимость. Тооно считал Мурасе своим. Он убил бы за него. И точно не был готов отпустить свое… И если Мадараме считал Тову своим, то… Он хотел вступить в свои права. Мадараме никого не подпускал к себе, но Тову подпустил и… Держал чертовски близко. И крепко. Готов ли был Това умереть за Мадараме, или мальчишка просто всегда готов был умереть? Тооно вдохнул, выдохнул, положил сигарету на край пепельницы и собрал волосы в тугой хвост. — У Мадараме просто странные вкусы. Он хочет Тову. И не должен получить его. Ни в коем случае. Иначе все мы сойдем с ума. И проиграем. Мы должны выследить его первыми. Как тогда. Один раз я уже поймал Мадараме на прицел. Значит, смогу повторить. Но мне нужны гарантии для Таку. И… Что если ловить Мадараме на живца, то есть на Тову? Начав планировать Тооно почти успокоился. Теперь он просчитывал ходы. И ему нужно было несколько козырей в рукаве. Тооно не верил в честную игру. Особенно с Мадараме. Чтобы окончательно прийти в себя, Тооно набрал сообщение: «Все в порядке?» — и отправил его Таку. Като прищурился, идея ему не понравилась, хотя в общем-то не была лишена смысла. — Ловить на Тову… Ну… Тогда Тове надо рассказать… «Това должен рисовать,» — снова отбило в голове. — Мадараме нужен какой-то другой Това. Не тот, что сейчас. Он не подходит. Он рисует, он… — Като не знал нужного слова. — Мне нужно узнать об их отношениях. И, раз мы не можем спросить Тову, то должны спросить доктора. Телефон Тооно завибрировал, демонстрируя в высшей мере удивительную вещь: ответ Мурасе. «Да. А у тебя?» Тооно сглотнул и затянулся снова, пытаясь так унять внезапную волну дрожи. Таку теперь оставлял свой телефон немного реже и иногда можно было вот так сразу получить от него ответ. Это радовало, но заставляло Тооно скучать сильнее. Он вдруг понял, что хочет рассказать Таку. Так глупо и… небезопасно, и оттого ответил просто: «Тоже. Просто подумал о тебе. Закроешься пораньше?» — и постарался снова сконцентрироваться на Харуто. — Вот только без этого: ни Таку, ни Тове, по возможности, ничего не нужно знать о Мадараме. Желательно разрешить все эти проблемы так, чтобы никто из них и не заметил. Другой Това? Като, ты усложняешь. Конечно, Това был другим, прошло восемь лет, Това банально вырос. Тооно вздохнул. — С Мадараме он был подростком со всем следующим из этого дерьмом. Он жаждал боли и возгорался мгновенно. Нарывался почти постоянно, стремился к матчам — это тоже была своего рода легенда. Никто не дрался в такой манере, как Това. Словно не важно было выиграть или проиграть — только процесс. Това, как наркоман, искал переживаний. Понятия не имею, о чем они были, но… тогда… Това был поразительно одинок. Он толком и не замечал никого: ни Кагу, ни даже Мурасе. Они были с ним, но Това оставался один. Словно ему было мало того, что могли дать они. Таку в тот период с ума сходил от тревоги, но не настаивал. Хорошо хоть, что Това никогда не переставал ходить к нему за таблетками. Тооно докурил, но сразу же поджег новую сигарету. — Что еще ты хочешь знать, Като? И зачем? Раз ты не хочешь ловить Мадараме на Тову в закрытую, то… Выследи мне его. Майю и Катару отличные бойцы, но они не мастера слежки. И хвост за собой не заметят. Только… Като… Если ты встретишь Мадараме… Не вступай с ним в рукопашную и не жди — стреляй сразу, на поражение. Ты всегда должен быть на шаг впереди. Но лучше не встречайся с ним. Найди мне его и позвони. Это только мой бизнес. Като вопросительно уставился на Тооно. — Ты знаешь слишком много. Для кого-то, кто просто говорит о сопернике. Ты был так внимателен к Тове… Вряд ли доктор добавит что-то еще. Я понял. Като, задумавшись, взял свою зажигалку и подбросил ее в руке, думая, как объяснить Тооно то, что сам понимал. То, что он видел, когда Това говорил с доктором и Изуми, например. То, что имел в виду Менеджер Руста. — Я все сделаю, — пообещал Като. — Постарайся. Так словно времени у нас нет. Но будь осторожен. Тооно отпустил Харуто, но так и остался взведен. Уже не столько происходящим, сколько ответом Таку. Тот уже написал снова: «Тогда в десять,» — демонстрируя кроме прочего удивительную покладистость. Словно… Он тоже скучал. Время не тянулось, теперь оно бежало, и каждая секунда будоражила Тооно, вызывая странное, но не неприятное напряжение. Волосы на загривке вставали дыбом, но Тооно поражал всех своей скоростью и тем, как в его руках все не горело, но работало. Война с Сакаки была грязной и тягомотной. Противоборство влияний. Появление Мадараме словно меняло и самого Тооно, он становился на эти самые восемь лет моложе. Он снова был молодой якудза и не то чтобы не мог простить себе неточного выстрела, но собирался расставить все по местам. Тооно любил охотиться на охотника. Мадараме пугал Тооно недостаточно, собственная жизнь сейчас слишком нравилась ему. И время летело вперед под знаменем новой тайной охоты и под впечатлением от ответа Таку. Тооно жаждал увидеть его немедленно. Он спешил настолько, что требовалось усилие, чтобы не торопиться, а все еще предвкушать вечер. Тооно приехал за Таку в тот момент, когда тот выходил из клиники. И стоило Таку сесть в машину, как Тооно накрыл его колено ладонью, а потом повернулся и резко внезапно, поймал за шею, целуя. Посреди улицы, не утруждая себя затемнением стекол. Он целовал Таку жадно и одновременно нежно, запал был столь велик, что оторвавшись Тооно выдал: — Я ужасно соскучился. У тебя непозволительно длинный рабочий день, Мурасе. Это так… бесит. Но… Как он прошел? Мысленно Тооно раздевал Таку, представляя его себе, как ни странно, в джакузи. Это было настолько прекрасное зрелище, что Тооно нажал на газ. Таку удивленно моргнул, когда Тооно отпустил его. — Обычно вроде… Това опять… Ну, тебе не интересно. Все хорошо закончилось, — вздохнул Таку. — А ты сегодня… Таку хмыкнул, выбирая слово. Странный? На взводе? Тооно был точно таким, как в один из тех разов, когда со своей компанией звал Таку повеселиться. Тысячу лет назад, еще в школе. — А я сегодня на кураже… Кое-что обещает выгореть, но… Ты ответил мне почти сразу, Мурасе. Еще и согласился закончить пораньше. Не боишься, что я привыкну и начну требовать этого? — Тооно не усмехнулся, а именно улыбнулся. Он мог бы вернуть Таку даже то, что у него намечается одно дельце, а Таку, конечно, неинтересно. Но… Тооно подозревал, что… Таку спросит, а рассказывать о Мадараме и правда не хотел, и оттого предпочел просто вести, время от времени пялясь на Таку. В прихожей Тооно скинул плащ, а за ним и рубашка полетела на пол. Тооно поймал Таку за лацканы куртки и потянул к себе, опаляя дыханием, стягивая с него и куртку, и майку, мысленно перенося их ужин прямо в джакузи. Таку на удивление не находил возражений. Он шел за Тооно, увлеченный им. Тогда в школе он не позволил себе, но теперь… Они целовались, обнимали друг друга, и в этом был… тот самый кураж. Таку был ярким, он улыбался в ответ, и Тооно шалел, он завел Таку в ванную и, расстегивая пуговицу на его джинсах, чуть склонил голову набок: — Залезай, сегодня по плану ужин в джакузи. Тооно дернул молнию, расстегивая ширинку Таку, отправляя его джинсы в свободный полет, и нагнулся, опираясь на край ванны, выкручивая воду на полную. — Я привезу ужин, — пообещал Тооно. Он вернулся быстро и, к его удивлению, Таку и правда уже разделся полностью и погрузил себя в воду. Тооно припарковал столик у края ванны и нажал на кнопку гидромассажа. Тело Таку окружили пузыри, и тот откинул голову, оставляя шею открытой. Тооно смотрел на его эту шею, его плечи, колени, и то и дело все остальные части его тела, проступающие сквозь пену, и хотел большего. Но не мог перестать любоваться. Тооно присел на край джакузи, чуть склонился, но отпрянул, наполняя их бокалы. На большее терпения у Тооно не хватило. А Таку вдруг поймал его за плечи и дернул к себе, утягивая за собой в ванну прямо в брюках. Тооно не возражал, он уже снова целовал Таку, скользя руками по его груди. — Ты сходишь с ума, — объявил Таку между поцелуями, он откинулся на спину, обнимая Тооно. — Все же, что-то случилось сегодня? Таку не волновался об этом до конца, гораздо больше его волновала застежка брюк Тооно. — Я? — усмехнулся Тооно. — Это ты затащил меня в воду одетым. — Да? Ну, сейчас исправлю. Места в джакузи было достаточно почти для любого маневра, и Таку, приподнявшись, сумел стащить с Тооно и брюки, и белье, тут же отшвыривая их на пол. Таку словно захватило какой-то безумной волной. Вода в ванной волновалась, пенилась, выстреливала буйными струями, и Таку действовал в этом переменчивом ритме, порывистый и горячий, он уже прижимал Тооно к себе. Тооно вцеплялся в его плечи, вдруг совершенно млея от такого напора и отвечая своим. Тооно то ли разминал напряженные плечи Мурасе, то ли чуть царапал их, и… Целовал, оставляя на шее Таку засосы, глядя на них и продолжая снова. Мурасе ласкал Тооно откровенно и немного безумно, раздвигал ягодицы, и Тооно… Мог сказать нет, но не говорил ничего, лишь сильнее прикусывая кожу над ключицей Мурасе. Тооно знал, что всегда успеет остановить, но надеялся справиться без слов. Он уже нашел член Таку повел по нему вниз, обнажая головку, и ниже, чуть сжимая яйца в ладони, перекатывая их, возвращаясь к члену, чувствуя, как он восхитительно расширяется прямо в руке. Таку поймал губы Тооно, пряча в поцелуе очередной стон. Джакузи вообще-то располагала к неторопливым ласкам, а не к бурному процессу, но у них с Тооно никогда не ладилось с понятием «неторопливо». Таку выгнулся навстречу руке Тооно, одновременно запуская пальцы в его волосы, притягивая к себе, чувствуя, как возбужденный член Тооно скользит по бедру. Таку нашел его рукой, чуть сжал, двигая по стволу вверх и вниз, одновременно разводя колени, пытаясь приблизиться к Тооно еще. Тооно угадал движение и предупредил его, входя в Таку и притягивая его к себе за бедра. Совершенно забывшись, Таку встретил Тооно, сползая к нему, почти уходя под воду. Тооно ловко, резко наклонился, входя от этого только глубже, съедая стон, зато подхватывая Таку под затылок, не давая ему захлебнуться. Но Таку почти не заметил. Отличный пловец со школы, он выдохнул уже Тооно в рот, входя в него языком, нашел резинку в волосах Тооно и стянул ее, утопив в ванной, зарываясь в его волосы и не давая отстраниться. Тооно толкался в Таку бедрами, набирая темп, и проваливался в ощущения. И в эти от движения, и в другие — от того, как Таку целовал, от того, как уже притягивал к себе ногами и… ласкал его все безумнее, поглаживая уже сзади. И от этой, еще не привычной ласки, Тооно шалел, теряя способность сосредоточиться хоть на чем-то кроме их общего ритма, оставляя член Таку без внимания. Оставалось надеяться только, что то, как он зажат между их телами, способно обеспечить достаточно удовольствия для Таку. Они двигались, и Таку сходил с ума от этого острого ощущения, что разливалось по телу, от их близости. Он действительно мог думать только об одном: еще. Еще сильнее, ближе, больше. Рядом с Тооно исчезало все: смущение, неуверенность, сдержанность. Зато был Тооно. Таку отпустил его губы, запрокидывая голову, не сдерживая громкого стона. Он чувствовал, как кончает сам, и как Тооно кончает внутри него и одновременно сжимается под… Или все же уже вокруг его пальцев. — Масами… — Таку распахнул рот, ловя воздух, и вдруг понимая, что его телефон разрывается, захлебываясь звонком. Таку узнал бы эту мелодию из тысячи — так звонил Това. Тооно все еще кончал, а, может, это было такое сильное послевкусие? И он не собирался отпускать от себя Таку. Звонок прорывался сквозь удовольствие, но не мог всерьез встревожить Тооно. Только плечи Таку вмиг напряглись под ладонями, а потом он позвал снова, внезапно чужим голосом: — Масами, я должен ответить. Тооно не успел возразить, он так и не вышел из Таку, но тот уже перегнулся через край, притягивая к себе джинсы за штанину и принял звонок. У Таку был отличный громкий динамик, Тооно сам купил ему этот телефон, заменив в последний месяц старье Таку на что-то более подходящее первоклассному врачу и любовнику Тооно. Узнать голос не составило труда. Това говорил прерываясь, всего два слова: — Таку. Приезжай. И адрес, а после дал отбой. Тооно сверкнул глазами, удерживая Таку за плечи, теперь уже намеренно оставаясь в нем. Таку вдруг удивительно мягко коснулся губами его щеки, отпуская телефон и снова зарываясь в волосы Тооно. — Он никогда не звонит просто так, Масами. Это вопрос жизни и смерти. Таку сам сместился так, что Тооно выскользнул из него, но потом снова поцеловал, теперь в висок. — Прости. Таку отпустил Тооно, выныривая из теплой воды, даже не думая о душе, он стянул полотенце с крючка, торопливо высушивая себя. Таку готовился к отпору, хотя не хотел ругаться, просто сейчас это не было выбором, это было так очевидно. Он бы поехал к любому своему пациенту, но, конечно, Това — был другое. И они оба с Тооно знали это. Тооно скрипнул зубами, откинувшись в ванной, наблюдая как Таку собирается. Как он движется четко и слаженно, экономно, словно снова на работе. Таку был чертовым врачом, и с этим ничего было не поделать. Тооно оперся на край ванны, не собираясь скрывать своего гнева, сказал: — Сейчас? Немедленно? Он что и десяти минут не подождет? Мурасе, хочешь… Хочешь я пошлю по этому адресу парней? Они решат любой вопрос. «Ты не смеешь уходить от меня сейчас, вот так, к нему,» — промолчал Тооно, но мысль билась в виски, приводя за собой навязчивую и тупую боль. — Не любой, — ответил Таку, и голос его звучал удивительно печально. — Он звонит только если… Снова ранен. Лицо Таку скривилось. Тооно помнил его таким. Иногда во времена «Эйфории» он встречал Таку у ее дверей и видел то же лицо. Такое рисовали христиане на своих иконах. Таку уже застегнул джинсы, но замер, посмотрел на Тооно. — Я не прощу себе, Масами. Он ведь… он — мой малыш. Таку отвернулся стремительно. — Стой, — зло выплюнул Тооно, уже зная, что проиграл этот спор. — Ты никуда не поедешь. Один, — выдохнул Тооно, рывком поднимая себя из воды. — Я отвезу тебя. Тооно выругался, уже накидывая халат, чтобы обойтись без вытираний. — Ненавижу, — прошипел Тооно в воздух и закончил громче, — только натяну брюки и едем. Но ты будешь мне должен. Забей адрес в навигатор, — договорил он даже не глядя на Таку, но выходя из ванной и открывая шкаф. Таку вышел за ним следом, и Тооно на мгновение увидел его лицо в зеркальной двери шкафа. Таку чуть улыбался и смотрел уже иначе, не болезненно, но так тепло, как он один, наверное, мог. Только никогда раньше не смотрел так на Тооно. — Масами, — окликнул Таку и, когда Тооно обернулся, добавил — Спасибо. Тооно сжал зубы и закатил глаза, чувствуя… как это на самом деле важно для него.