***
Поместье семьи Де Картье - одно из самых богатых имений современного времени в Лондоне, представители которого - по-настоящему благородные люди. Об этом говорит, в первую очередь, их внешний вид, так сильно бросающийся в глаза всем, кто видит их в первые. Каждый член семьи Де Картье - самый настоящий альбинос, с белоснежно-белой кожей и густыми, ещё светлее, чем кожа, волосами. К слову, особое внимание всегда уделялось непосредственно их глазам. Главная госпожа дома - Татьяна Де Картье, сёстры Хилари и Розмари, а также самый младший представитель родового поместья Райан имели, сравнимые со свежей листвой, светло-светло зелёные, изумрудные глаза. А вот господин Джеральд Де Картье, старший сын Уильям, и второй ребёнок семьи - Оливия, отличались от них своими, не менее светлыми и чистыми, голубыми глазами. Просторные залы, высокие колонны, блестящие от новизны и чистоты поверхности. Огромные картины с изображением проживающей здесь семьи, некое родовое древо. А на самой большой, висящей на самом видном всем месте, в золотой с драгоценными камнями раме картине умещались все члены аристократической семьи, серьёзными взглядами взирающими на рассматривающего её человека. Величественно высокие, широкие окна, стекло которых вычищено настолько, что кажется, словно бы его и нет. Почти с самого потолка свисали длинные, бордовые, словно бы матовые шторы. Обширный зал выполненный в бежево-коричневых тонах, что так гармонично сочетались со всей этой роскошью; кофейный столик посередине, с одной стороны - полноценный диван с тёмно-зелёным, заправленным в него пледом и бело-бежевыми выложенными в ряд подушками; с другой - два бежевых, стоящих поодаль друг от друга кресла, дополнением которых стали красные подушки. За креслами располагался небольшой, выкрашенный в цвет комнаты, камин, так же где-то украшенный вычурными золотыми узорами. Постеленный под всей этой красотой, занимающий почти всё пространство комнаты светло-шоколадного цвета ковёр. Как дополнение к основному минималистическому дизайну помещения стали вазы, очередная картина и пара светильников. И, что самое главное, гробовая тишина, прерванная звуком тихого, короткого покашливания. – теперь, когда мы сидим визави³, ты можешь назвать причину своего прибытия, Уильям, – озвучил спокойный, женский голос, после чего его обладательница сделала небольшой глоток чая, поставила чайный сервиз на стол и подняла взгляд на своего оппонента, сложив руки на коленях. – Оливия, что за холод? – светловолосый парень улыбнулся, обнажив ряд белоснежных зубов. – моё обучение в Англии почти окончено, разумеется, мой приезд следовало ожидать. – почти, – девушка не отрывала голубых глаз от парня, упорно вглядываясь в его ярко-зелёные. Голос прозвучал достаточно серьёзно для того, чтобы атмосфера комнаты нещадно накалилась. Молодому человеку оставалось лишь заурядно⁴ рассмеяться в попытке сгладить положение. – ты остра на слух, – парень опёрся щекой о ладонь, сверкая изумрудными глазами. Его губы исказились в ещё одной усмешке прежде, чем он произнёс. – раз уж такое дело, грех не поделиться своим подвигом, – светловолосый поднялся, направляясь в сторону собственной сумки. – ты ведь и без того знаешь, что твоя болезнь в последнее время всё сильнее прогрессирует, и таблетки тебя не спасут, – Уильям протянул девушке пару бумаг с подписями врачей, в чём, собственно, не было нужды, их содержание Оливия знала наизусть. – и именно поэтому, приложив неимоверные усилия, твой любимый братик нашёл для тебя донора чистой крови, – ещё одна бумага, на этот раз неизвестная девушке. Глаза быстро забегали по строкам, всё сильнее расширяясь, а мозг и вовсе не мог поверить в происходящее. Донор. – Уильям, – с предыханием слетело с её губ, когда та подскочила с места. – но как? – мне просто повезло, – улыбнулся он ещё шире, но после серьёзно произнёс. – однако, этот человек находится довольно далеко, и доставить его сюда смогут лишь спустя месяц. Ты же подождёшь? – у меня ещё есть время, – медленно протянула она, а после всё же тепло улыбнулась. – спасибо.***
– юная госпожа! Я уж боялась, что вы снова не придёте, – женщина средних лет, в белоснежном халате, папкой в руках и небольшим пучком на голове нервно посмеялась, протирая лоб тыльной стороной ладони, имитируя облегчение. – это правда большая неожиданность видеть вас здесь. – действительно? – тихо спросила Оливия, подняв на доктора спокойный взгляд. – и всё же, сейчас я здесь. – и это замечательно! Нужно осмотреть вас, вы давно не проверялись, – она в спешке замахала рукой, подзывая белокурую пойти за собой. Любая амбулатория⁵ Лондона находится в лучшем состоянии, хорошем качестве и виде. Коридоры, палаты и лечебные корпусы раз в неделю тщательно дезинфицируются, а проветриваются и старательно очищаются от любых загрязнений - и вовсе каждый день. Особенно точно эти условия выполнялись в orangery house⁶ - одном из нескольких корпусов клиники, одно название которого идеально его описывало. Огромное количество окон, пропускающих внутрь здания достаточно солнечного света, чтобы от его количества щурились глаза посетителей. Широкие подоконники этих же окон были заставлены цветочными платформами, некими ящиками из светлого дерева наполненными землёй. В них цвели цветы совершенно разных, но сочетающихся друг с другом сортов. Где-то можно было наблюдать даже землянику, что сейчас, в период ранней осени, была более чем созревшей. С потолка коридора, на довольно дальнем друг от друга расстоянии, свисали большие, полукруглые плетёные корзины, в глубине которых росли ампельные фуксии нежно розового цвета. Бутоны и листва разрастались и за пределами корзин, однако всё равно выглядели очень аккуратно благодаря постоянным обрезанием лишней листвы. Благо, ботаников в этом корпусе хватало, чтобы суметь уследить за всеми цветущими уголками. Сами стены были из обработанного светлого дерева, выложенного крупными, широкими досками, на которых вырисовывался аккуратный деревянный узор. Но куда большее внимание при взгляде на стены привлекало то, что расстояние между досками во время строительства было залито эпоксидной смолой, а в ней уже были выложены маленькие, разного цвета лепестки каких-то цветов. По-настоящему захватывающее зрелище. Это место, несмотря на то, что по предназначению относится к амбулаториям, заслуженно являлось одним из достопримечательностей Лондона. Мимо быстро проносились цветочные коридоры, кабинеты, а громкие звуки холла уже давно остались позади. Лишь изредка на горизонте появлялись остальные врачи, ещё реже - госпитализированные. Каждый из них отличался бледностью кожи, тусклому взгляду и опечаленной мимике. Большинство подолгу задерживали на Де Картье тяжёлые взгляды, но молча стискивали зубы, в спешке проходя мимо. А что ещё простые люди могут сказать дворянке, кроме как молча кусать локти, мирясь с сословной ситуацией в стране? Только поэтому до сих пор есть подразделение на "высшие" и "низшие" классы. – мне всё-таки интересно, – с предыханием начала женщина, имя которой Оливия уже и вовсе позабыла, несмотря на то, что та была приставлена к ней ещё два года тому назад. Ну, что ещё следовало ожидать, учитывая то, что и появлялась-то она здесь всего три раза за эти два года? – что за праздник такой, раз вы решили порадовать нас своим присутствием? – добрый взгляд зелёных глаз устремился на задумчивое лицо светловолосой, когда она как ни в чём не бывало ответила: – мне нашли донора. Женщина посмотрела на неё с удивлением, Оливия же ничуть не смутилась, это удивление было оправдано. Эта фраза, пожалуй, относится к самым шокирующим в этих местах, в это время. Очень многие погибают не дожив и до двадцати-тридцати, но есть и те, кому удаётся выкарабкаться с помощью чужих усилий. Далеко не каждый способен пожертвовать свой орган даже если операция пройдёт в лучшем виде. А тут дело другое: пять из семи операций заканчиваются печальным исходом для отдающего, четыре из восьми - для получающего. Получаем, что 71,4% на то, что погибнет донор, и 50% того, что погибнет больной. Ужасная статистика, пугающие проценты. Мисс, фамилия которой всё же звучит как "Флоренс", что поняла Оливия по бейджику упавшему на пол, уже продолжительное количество времени смотрела на девушку всё с тем же удивлением. Её отвлекла и привела в себя пробежавшая мимо темноволосая девушка, быстро скрывшаяся из виду. – это, конечно, хорошо, – тихо начала она, после продолжила немного помолчав, – но нужно проверить вашу совместимость и то, не поздно-ли делать эту операцию. – поздно? – вы не посещали больницу, не проходили курс лечения, другими словами - не делали ничего, от чего ваше положение сейчас, а вернее, опухоли, может быть запущено. Я говорю о стадии. Вы были на второй всего два года назад, однако, даже за такое короткое время рак мог перейти к третьей стадии. И тогда операция вам не поможет, раковые клетки начинают заполонять дыхательные пути, а может - заражать другие органы. Новое лёгкое к вам просто не приживётся, и организм его отторгнет, – сочувственно сказала она, подбирая ключ к кабинету, возле которого довольно резко остановилась, заставляя голубоглазую вздрогнуть. – будем надеяться на лучшее.***
Весеннее утро, холодный, обжигающий лёгкие воздух, лёгкий ветер. Небо пусть и затянуто густыми покровами бело-серых облаков, но дожди в ближайшее время не ожидаются. Для сидящей на холодной лавке в саду амбулатории Оливии, в совсем лёгком, летнем белом платье, дождь, пожалуй - самое нежданное происшествие. Хотя... Это кажется чем-то неважным. Как и этот день, это время и место. Взгляд приковали к себе завядшие клумбы бывалых цветов, жизнь которых покинула их ещё задолго до прихода светловолосой. Девушка словно бы смотрела в пустоту, уже долгое время что-то обдумывая. Неожиданно резкий, холодный ветер забирается под, всё же, ночнушку, вызывая табун мурашек по коже. Или их всё же вызвала упавшая на правое плечо голубоглазой, делящаяся с холодной, бледной кожей своим теплом ладонь? – здравствуй, – присела рядом темноволосая девушка, рассматривая удивлённую Оливию своими насыщенно зелёными глазами. Пожалуй, это были самые красивые глаза из всех, что видела светловолосая, и не даром. У всех представителей её семьи они были красивы своей нежностью в цвете, ведь являлись совсем светлыми, что ассоциировалось с "чистотой" и "невинностью". Но здесь подходит именно "насыщенность" и "густота летнего леса". Однако, хватит о глазах, сама по себе девушка была миловидной внешности, с маленьким носиком-картошкой, большими глазами. Густые короткие волосы, не достающие до плеч, ресницы и брови светло-каштанового цвета, слегка пухлые розовые щёчки и губы бантиком. С её левого плеча свисал конец коричневого шарфа, сама она была в вязаном свитере в полоску из трёх цветов: самая тонкая - белая, толще - бежевая, и самая-самая толстая - коричневая. Слово, с которым она ассоциируется у Оливии - комфорт, это точно и неоспоримо. – да... Доброе утро, – на выдохе тихо промолвила длинноволосая, после чего снова перевела скучающий взгляд на увядшие с наступлением холодов цветы. – м? Я не расслышала, повтори пожалуйста, – она нагнулась к девушке, стараясь заглянуть в глаза. На губах появилась мягкая улыбка. – доброе утро, – всё же повторила Оливия под неотрывным взглядом чужих глаз, немного помолчав. После этого темноволосая протянула недолгое "–Аааа" и обронила: – утречко, значит, – она вернулась в исходное положение, откинувшись на спинку лавки и сжав руки в замок. Взгляд устремился к небу, когда она продолжила. – я и не заметила, ночи ныне светлые. – ты выходила на улицу ночью? Зачем? – наконец-то первая заглянула в глаза зеленоглазой Оливия, на что она поступила точно так же, сощурив их и по-доброму улыбнувшись. – звёзды. Сегодня была безоблачная ночь. Ты не поэтому сидишь тут? – светловолосая промолчала, слегка помотав головой из стороны в сторону. Звёзды - последнее, на что Оливия обратила бы внимание. Новая знакомая не стала расспрашивать. – как тебя зовут? – Оливия Де... Я Оливия, – произнесла она тихо, переведя взгляд на стоящую по правую сторону от неё статую маленького ангела, представляющую собой младенца с короткими крыльями, сидящего на каменной подставке. Красиво, аккуратно. – а ты..? – а я Аманда, – та быстро сменила своё положение, закинув одно колено на скамью и поворачиваясь к девушке корпусом. Пусть и неуверенно, немного помявшись пару секунд, но Оливия пожала протянутую ей руку. – будем знакомы, – широкая улыбка. Они продолжили сидеть в тишине, всеми силами стараясь её не нарушить. Девушки нашли ту самую зону комфорта, и теперь даже шевелиться лишний раз не хотелось, дабы не создавать иллюзию своего присутствия. Это было для того, чтобы не мешать друг другу думать на собственные темы, не отвлекать от мыслей. Гробовая тишина, и только утреннее пение птиц, завывание уже довольно сильного ветра способствовало единственными источниками шума. Стоило первым солнечным лучам осветить собой дальний горизонт, как Аманда встала, снимая с себя шарф. – мне пора, иначе мисс Флоренс даже выслушивать мои оправдания не станет, – тканевый шарф оказался не просто длинным, но и очень широким, благодаря чему зеленоглазой удалось укрыть им Оливию, словно пледом. После, взглянув на проделанную работу, она лучезарно улыбнулась. – не засиживайся долго. Теперь светловолосая уже не могла смотреть на бывалую цветочную клумбу, её взгляд был устремлён в сторону, куда несколько мгновений назад, расслабленным шагом ушла Аманда. Наверное, впервые за долгое время её печалила столь скорая разлука с кем-то.