Ведьма из Купчино

      Начало светать, когда мы пришли в общему выводу, что странное заседание пора закруглять и возвращаться по домам. Агния вызвалась проводить Римму до отеля, в котором они с Арманом остановились в качестве преподавателя и магистранта, перед этим шепотом напомнив мне, что Арман Шайдурихин не чудовище во плоти. А если он и вздумает меня обидеть, шаманка, дословно, вырвет ему кадык. Я только хмыкнула, крепко прижимая к себе Гаррета. Помело, будучи очень чувствительным к людям, тоже заверило меня, что Арман — тот самый, кто мне нужен. Хотела бы я быть так же в этом уверена.       Я провожала взглядом Римму и Агнию, которые рассекали ночное небо верхом на метле, и думала о том, что звезды сегодня горят ярче всего, а еще о том, что ночной холод пробрал меня уже до костей. Еще бы, шифоновая юбка и рубашка с короткими рукавами не спасут от двенадцатиградусного мороза. Лука придушит меня собственными руками, если узнает. Я передернулась, поджав губы, и уже хотела возмутиться, долго ли Арман собирается медлить, как почувствовала легкое прикосновение к открытому плечу.       — Мирослава, кажется, вы совсем продрогли, — с этими словами колдун стянул с себя свое пальто и, не дождавшись моего ответа, накинул мне его на плечи, бережно застегнув пару верхних пуговиц. Мое сердце пропустило удар, но на своем лице я изобразила ухмылку.       — За этим вы его носите? — мой голос был насмешлив, однако вопреки всему я закуталась в теплую ткань, с удовольствием прижимаясь щекой к мягкому воротнику. Пахло им, Арманом; чем-то терпким и полусладким, похожим на диковинные пряности, но при этом приятным и естественным. — Спасать замерзших девушек от холода?       — Нет, — он ответил очень серьезно и посмотрел мне в глаза. — Только вас. Вы первая, — добавил Арман, словно я могла усомниться в его ответе. А я усомнилась и скептически выгнула бровь.       — Так уж и первая? — я скосилась на его перстень. Гематит — неужели моя душа такого насыщенного красного цвета?       — Все верно, — колдун мимолетно улыбнулся, снова посмотрев на меня. — Многие теряют надежду после стольких лет ожидания, и лишь те, кто достаточно терпелив, находят то, что ищут.       — Вы излишне суеверны, — я нахмурилась, сжимая края его пальто. — Я влюблялась и без всякого судьбинного камня вот уже столько раз, — я поздно прикусила язык, но поганые слова уже слетели с моего языка.       — Правда? — голос Армана изменился только слегка. — А я ни разу. До встречи с вами. Вы верите в любовь с первого взгляда, Мирослава?       — Нет…       — А я вот кажется влюбился, — и сказал с такой легкостью, что я едва не поверила. Как дитя малое, ей-богу. Я скривилась.       — Уже рассвет, — недовольно проговорила я, ловко седлая метлу. — Стоило вам отправиться с Агнией…       — Вы рассердились? — Арман заискивающе посмотрел мне в глаза, словно побитый хозяином пес. Я стушевалась.       — Нет. Садитесь.       — Прошу простить мне мою поспешность…       — Сядьте!       Колдун молча забрался позади меня и, помедлив только пару секунд, осторожно обнял меня за талию. Я и ухом не повела — столько раз летала так же с Лукой, что и не счесть. Гаррет возмущенно заворчал, но все же поднял нас в воздух и взлетел достаточно высоко, чтобы скрыться от нежелательных взглядов. Сейчас почти четыре утра, вряд ли кто-то из ранних пташек вздумает выискивать в небе ведьму и мага-стихийника, даже если приспичит. Я определила курс в сторону отеля Талион в центре, но в последний момент свернула на набережную.       — Мы успеем взглянуть на разведенный Дворцовый мост, — сообщила я, пытаясь перекричать хлещущий по лицу ветер. — Вы не против?       — Я буду рад, Мирослава, — я не увидела, но почувствовала красивую улыбку на смуглом лице, и длинные пальцы сжались на моей талии сильнее, но все так же мягко и осторожно.       — Тогда летим, — я выдохнула, потому что не привыкла, что на мои предложения отвечают таким видимым согласием. Обычно это была натянутая вежливость от лица тех, к кому я была неравнодушна, но кто был равнодушен ко мне.       Сердце мое, как будто девчоночье, затрепетало в груди, а я крепче сжала метловище, мысленно уговаривая себя не слишком утопать в мечтах. Я знала, что так просто не бывает. Но Арман, вот он, совсем близко, жмется ко мне то ли от испуга упасть, то ли еще от чего, касается уха горячим дыханием и обещает верность и защиту, как самая крепкая из цитаделей. Моя личная, несокрушимая. Камень-турмалин от таких сладостных и тянуще-приятных мыслей вспыхнул ярче, как и гематит на пальце Армана. Я пристыженно нахмурилась.       — Когда они перестанут гореть? Ведь перестанут?       Арман ответил не сразу, и когда я решила, что мой вопрос заглушил ветер, он задумчиво проговорил:       — У всех по-разному. Чьи-то камни гаснут, когда совершен первый поцелуй, чьи-то — когда происходит близость, а чьи-то успокаиваются тогда, когда покойны души их владельцев. Это суждено узнать в будущем. Я не единожды наблюдал такое, все разное, нельзя утверждать наверняка.       — Так говорите о себе, словно вы столетний старик, — я усмехнулась, попытавшись расслабиться. Арман приглушенно рассмеялся в ответ.       — Такие, как мы, живут вечно, милая Мира. Мне четвертая сотня лет пошла, я многое могу рассказать.       Я дернулась и едва не потеряла управление. Гаррет предупреждающе заскрипел и заявил, что дальше лететь будет сам. Я послушно прикрыла глаза, перестав вертеть метловище в разные стороны, и шумно выдохнула. Арман молча ждал моей реакции, которую я проявлять не спешила. Четвертая сотня? Вот тебе раз. Могла ли я представить, что хваленый суженный-ряженый окажется умудренным опытом колдуном с богатой жизненной историей? Нет. Это меня напрягло и смутило. Я медленно вдохнула и выдохнула, пытаясь унять беспокойное сердце.       — И вы не пробовали найти кого-нибудь? За триста-то лет? — это единственное, что пришло мне в голову в качестве вопроса. Арман, ответивший тут же, не дал мне отвесить себе мысленную оплеуху за сказанную глупость.       — В чем смысл, если этот кто-то — не вы, Мира?       — Вот так просто? — я гневно развернулась, заставив его отшатнуться. — Так просто об этом говорите? — в моих глазах застыли постыдные слезы. — Так не бывает! Приходите сюда, говорите все это мне… глупой и наивной… я же столько раз оступалась… и я… я… Верила им! — рыкнула я, поджав губы. — А они все лгали. И вы хотите сейчас сказать, что не оставите меня? — я замерла. — Боже, как глупо, извините…       — Мира, — Арман осторожно отнял руку от моей талии и ласково коснулся ею моей щеки. Я дернулась, до сих пор сжигаемая чувствами. — Я с самого детства слушал сказки о человеке, которого полюблю всем своим сердцем, — голос его был тихим, но я все равно его слышала, ласковым и мягким. — Которого узнаю среди тысячи, даже миллиона. Первые пятьдесят лет я искал. Вглядывался в чужие лица, но не видел среди них вас. Это звучит странно, — он кивнул, продолжая смотреть мне в глаза, — но я прекрасно знал, уже тогда, что буду ждать только вас. Столько, сколько придется. И я готов прождать еще столько же, милая Мира, — Арман улыбнулся, а я не смогла подавить громкого всхлипа. Только разрыдаться, как девчонка, и не хватало.       — А если ждать придется намного дольше?       — Я буду ждать вас, — он был непреклонен, и я почувствовала себя капризным ребенком.       — Почему? Вы обо мне ничего не знаете.       — Ох, для начала мне хватит ваших прекрасных глаз, — Арман погладил пальцем аккурат над моей бровью, невесомо, словно ветер. — Ваших волос, — он скользнул ладонью по растрепанным прядям. — Вашего голоса. Вашей смелости. Вашей очаровательной вспыльчивости. А потом, я очень надеюсь, вы позволите узнать себя лучше.       — Глупости, — почему-то прошептала я, не спуская с него взгляда. — Потому что вы сами выглядите так, словно моя ожившая девчоночья мечта.       «Мы на месте!» — гаркнул Гаррет, и я вздрогнула, уцелевшая лишь благодаря сильным рукам на моей талии.       «Чтоб тебя!» — гневно подумала я, удержавшись от того, чтобы хлопнуть рукой по метловищу.       «Мирослава, Вы же сами не желали кидаться в омут с головой, — невинно напомнило помело, а я стиснула зубы. — Ваша матушка была бы недовольна».       — Все хорошо? — Арман участливо посмотрел мне в лицо. Я отвернулась.       — Да. Глядите, — я ткнула в сторону разведенного моста. — Очень красиво, верно?       — Волшебно, — улыбнулся он, вернув взгляд на меня.       — От колдуна слышу, — подначила я, направляя Гаррета на поднятый край моста, чтобы на нем усесться.       Встретить рассвет уже не получится, но зато полюбоваться просыпающимся Петербургом у нас времени хватит с лихвой. Я осторожно опустилась на одну из частей моста и вдохнула полной грудью, улыбнувшись рассветному солнцу и стальной Неве. Я давно не видела разведенные мосты, потому что на ночные прогулки мы с Лукой выбирались только летом. Все-таки это безумно красиво. Я плюхнулась на железную арматуру, свесив ноги вниз, и почему-то не почувствовала холода, хотя совершенно точно была в легкой шифоновой юбке…       — Ох! — я хотела соскочить, чтобы не замарать чужое пальто, но Арман осторожно усадил меня обратно.       — Сидите. Здесь прохладно, — колдун впервые за все время нашего знакомства смотрел не на меня, а в сторону Эрмитажа. — Я вырос в Уралграде, но этот город полюбился мне так же сильно.       — Много раз вы здесь бывали? — я невольно прижалась к его плечу, чтобы иметь дополнительную опору. Свалиться в Неву не хотелось.       — Шесть раз в прошлом веке, — задумчиво отозвался он. — Я видел войну своими глазами, а здесь она оставила неизгладимый след. Чароград мало чем отличается от своего нечародейного двойника, но все же Петербург мне нравится намного больше. Но раны… Они не заживают, — Арман сурово посмотрел в сторону Васильевского острова и притих. А у меня язык чесался от любопытства.       — Вы видели войну? Я думала, маги не вмешиваются в дела простого люда…       — Как правило, нет, — я видела, что говорить об этом ему тяжело. — Но такие, как я, обязаны присутствовать.       — Римма сказала, вы стихийник-огневик…       — Да. Но вкупе с этим, я некромант, Мира. А там, где война, много смерти и тех, кто умирать не должен был.       — Некромант?..       Безумно много информации в этот день. Я читала о колдунах-некромантах, беседующих с мертвыми. Обычно их магия нужна была, чтобы провести заплутавшую душу в сторону вечного света, но иной раз некроманты позволяют живым проститься с мертвыми, обменяться последними словами. Особенно с теми, кто умирать не хотел и не должен был. Мурашки пронеслись вдоль моей спины, и вовсе не от холода. Эней рассказывал о страшных днях войны, будучи ее непосредственным очевидцем. А сейчас я сидела рядом с тем, кто в ней участвовал, пусть и в качестве проводника погибших душ.       — Вам было страшно? — снова глупый вопрос, но я даже гневиться на себя за это не стала.       — Мне было жаль, — Арман удивился. — Жаль людей, которые способны на то, чтобы убивать друг друга и ломать то, что сами же построили. Я не боюсь смерти, если вы об этом, Мира. И, если вы не против, может оставим формальности? — колдун вымученно улыбнулся.       — Может, — я отвела взгляд, невольно снова вспомнив Энея. Он говорил, что люди питают Акселя своими негативными эмоциями, своей ненавистью. И то, что сейчас происходит в мире, очень похоже на то, что он пережил сам — растущая неприязнь между соседями грозит обернуться катастрофой. — Ты необычайно одаренный волшебник, верно? Стихийник, еще и некромант, — я задумчиво поболтала ногой в воздухе, так и не посмотрев на него.       — Предпочитаю быть только стихийником, — насмешливо произнес Арман. — Но знание некроязыка обязывает возглавлять целый факультет, посвященный лингвистике.       — Я тоже преподаю, — вдруг призналась я и тут же смутилась. — В школе, правда. В средней параллели. Возглавляю целый седьмой класс, — я постаралась, чтобы шутка получилась смешной, но вышло вяло. Арман все равно рассмеялся.       — Вы… ты оказалась еще удивительней.       — Не удивительнее некроманта, — прыснула я, наконец обратив на него взгляд. Он тоже смотрел на меня и похоже уже давно. — Я хотела бежать сначала, — неожиданно призналась я, и судя по замешательству, которое отразилось на лице Армана, он не уловил суть моих слов. — От тебя бежать и прятаться. Потому что я боюсь. И это сложно вот это все говорить, но ты вынуждаешь, чтоб тебя, — я усмехнулась, и мои руки начали дрожать. — И я до сих пор боюсь. Поэтому если вдруг… если ты…       — Я не обижу тебя, Мира. Никогда. Не предам. Не солгу.       — Я все равно тебе не верю, — я грустно покачала головой, прерывисто вздохнув.       — Тогда позволь мне доказать, — в черных глазах вспыхнул огонь. И правда — стихия. — Позволь мне доказать, на что я готов ради тебя.       — Почему ты так легко говоришь об этом? — я удивленно дернула головой. — Не боишься? Что я окажусь не той…       — Мне больше трехсот лет, милая Мира, — Арман взял мои ладони в свои и поднес к своему лицу. — Я слишком много видел и слишком многого боялся, чтобы упустить шанс стать счастливым рядом с кем-то, — он принялся согревать мои руки своим дыханием, а я замерла. — Я устал от этого клятого одиночества.       Большими пальцами он гладил мои покрасневшие от холода костяшки.       — И не подумай, я был счастлив. И я счастлив сейчас, — продолжил он спустя несколько минут молчания. Мои ладони он так и не отпустил. — Просто, оно ведь разное бывает, это счастье, в этом вся суть. Во мне уже накоплено столько любви к этой жизни, к этому миру, волшебству, что ее стоит подарить кому-то еще. И я бы очень хотел поделиться ею с тобой.       — Красиво звучит, — только и ответила я, уставившись в одну точку. Этой точкой оказалась набережная стена Эрмитажа.       Черствая моя душонка, как же паршиво от этого. Но я не могла ответить на проникновенные слова такими же проникновенными словами. Я всю свою нежность и заботу исчерпала на тех, кто этого никак не заслужил. А может и заслужил, но только не от меня. Вот так все просто и сложно одновременно. Я бы очень хотела смотреть на Армана с такой же нежностью, говорить так же ласково, но — о, бес, — я не знала как. Почему меня не хватает на банальное доброе слово? На касание. На взгляд. Так грустно встретить правильного человека, но самой уже быть неправильной.       — Прости меня, — я отерла омытую слезами щеку о воротник его пальто и снова всхлипнула. Арман замер. — Я такая безнадежная…       — Ш-ш, — колдун привлек меня к себе осторожно, по-дружески, совсем не двусмысленно, и я уткнулась носом в его плечо. — Не торопись, Мира. Я буду ждать даже вечность. Но свое решение я уже принял.       Принял. Вот бы и мне хватило сил принять свое.

***

      Арман настоял на том, чтобы проводить меня до самого дома, заверив, что до отеля доберется своими путями. У меня не было сил перечить и думать о том, что сейчас он из шкуры вон будет лезть, чтобы добиться моего расположения. Как объяснить, что оно у него уже есть? Я никого, кроме Луки и Агнии, не подпускала к себе так близко. Я за несколько часов нашего знакомства наговорила откровенностей больше, чем за всю свою жизнь кому-либо. И я очень боялась пожалеть. Показаться наивной. Слабой. Посчитает ли он так? Должен, я же разнылась, что мне все врали, все бросали… Фу, Мира, фу.       Опять доверилась. Не зря ли?..       — Почему не к подъезду? — вдруг спросил Арман за моей спиной, а я встрепенулась. Мы зависли напротив окон.       — Будет громко. Форточка пустит. Она знает, как потише открыться, — махнула я рукой, сосредоточенно прищурившись.       — Какой чудесный дар, — мужчина вытянулся вперед, чтобы лучше видеть. Я немного самодовольно улыбнулась.       — Окружающие вещи не меньше интересны, чем картины или скульптуры, — я дернула плечом. — Стены старых домов могут рассказать сотни интересных историй. Как и новые здания — всяк свое. Нужно просто уметь слушать и слышать.       — Удивительная, — его улыбка коснулась моих мигом покрасневших ушей.       — Кто? — я опешила, поздно сообразив о ком была речь.       — Ты, Мира.       Ответить я не успела, потому что кухонное окно бесшумно распахнулось, приглашая меня вернуться домой. Я подумала предложить, чтобы Гаррет отвез Армана к отелю, но помело тут же принялось возмущаться, и я недовольно скривилась. Прощаться, как назло, не хотелось. Я встала на подоконник и посмотрела на еще сидящего верхом на метле Армана. Сквозь деревья пробивался свет солнца, и весь он был таким красивым на фоне неба и сочно-зеленой листвы, таким сказочным, словно я сама себе его придумала. Принц из наивной детской сказки. Трехсотлетний колдун, с которым такая капризная малышка, как я, и рядом стоять не должна.       — Агния свяжется, когда будет нужно? — осторожно спросила я, понимая, что пялиться некрасиво. Еще немного, и я начну считать родинки на его лице.       — Да. Или я, — ответил Арман, кивнув; следуя его движению, многочисленные косицы дернулись, золотые кольца блеснули на солнце. — Может, чуть раньше, — он мягко улыбнулся. — Я очень рад нашей встрече, Мира, — проникновенно заявил колдун, подавшись чуть ко мне. — Ты подарила мне надежду.       — Вот бы ее оправдать, — шепотом отозвалась я, потянувшись пальцами к его руке.       — Ягодка?       Я оступилась от неожиданности, и полетела бы вниз, если бы за талию меня не придержал Арман, а за руку не схватил бы Лука. Мысли всполошились, начав лихорадочно приплясывать, а я шумно выдохнула, восстанавливая равновесие. В черных глазах отразился вопрос и неприязнь, которая, похоже, была и во взгляде Луки. Сразу же вспомнилось, что я была в чужом пальто, сбежала невесть куда посреди ночи, а еще недавно узнала, что Лука — мой светоч-защитник, которому договором наказано меня оберегать. Молодец, Мира, очень опрометчиво.       — Кто это, Ягодка? — Лука затащил меня в квартиру, совершенно игнорируя тот факт, что я стояла на подоконнике.       — Это, — я судорожно вздохнула, показав полыхающий турмалин, — он.       Лука мигом растерял весь свой грозный вид и как-то беспомощно взглянул на Армана, поникший и подозрительно-печальный. Я больше всего на свете боялась увидеть именно такую реакцию, вот же бес. В родных зеленых глазах отразилась я вся целиком, и блеклая улыбка замерла на его губах. Так, наверное, заканчивается один из этапов жизни.