***
В себя я пришла довольно быстро, потому как раскрыв глаза, я увидела перед собой все тот же мрак и скалящегося Стригоя. На каком-то подсознательном уровне я знала, что шея после его пальцев должна зверски болеть, закоптившиеся дорожки крови быть слегка липкими. Я коснулась своей кожи, но не нащупала там ни маленьких ранок от ногтей, ни синяков — их попросту не было. Я широко раскрыла глаза от неожиданности, смакуя эти новые ощущения. Никогда не думала о том, обладают лт ведьмы и колдуны быстрой регенерацией. Нужно будет спросить Агнию или Луку. От воспоминаний того, что мой светоч заперт в проклятой картине, мурашки прокатились вдоль всего тела. Жестокая реальность начала принимать свои естественные черты, и я в беззвучии раскрыла рот, задыхаясь от переизбытка воздуха. Я же подвергла себя опасности, повела себя чертовски опрометчиво. Что случилось с Лукой? Почему у меня сердце бьется так громко и быстро, словно я подвела его? Он же попросил не рисковать… иначе договор отберет положенное ему. Я болезненно застонала, слезы застлали глаза. — Мира? Мира, — нежный обеспокоенный голос окутал меня мягкими волнами, и я заозиралась по сторонам, в надежде увидеть его обладателя. — Я здесь, тише. Моя милая Мира, — Арман рухнул передо мной на колени, закрывая спиной от бездействующего Стригоя. — Нам нужно идти, слышишь? — Как трогательно, — издевательски прошипел Вурда, но мешать нам почему-то не собирался. Замер на безопасном расстоянии и сверкал оттуда злыми глазами. — Ты надеешься просто уйти, Шайдура? — Я вернусь, — глухо проговорил Арман, лихорадочно касаясь моего лица и шеи, осматривая на предмет малейших повреждений. Нет их, этих повреждений, исчезли, словно по волшебству. А может их и не было. — Вернусь и убью тебя, — грозно пообещал некромант, а потом легко подхватил меня на руки, кажется вообще не беспокоясь о пути отхода. — Как убил брата? — издевательски протянул Стригой, хищно поглядывая на меня. Я сжалась. — У тебя же личные счеты со мной, некромант? Позволь мне забрать печать, а я верну душу Аарона Шайдурихина. Мне показалось, что Арман вздрогнул, но уже в следующую секунду его губы растянулись в горькой улыбке. Я инстинктивно вжалась в его грудь, желая поделиться силой, какой у самой недоставало, но отчего-то верила, что это поможет. Огонь клокотал в его сердце, мне бы только немного его усмирить, успокоить. Колдун тяжело вздохнул и зашагал в совершенно другую от Стригоя сторону, ни разу не обернувшись. Бес взревел и вдруг рассыпался пеплом, я видела все это, выглядывая из-за крепкого плеча. — Почему он не напал? — тихо спросила я, надеясь хоть как-нибудь отвлечь себя от миллиона мыслей, напавших разом. Арман ответил только после того, как нас окружил сноп ярких искр, словно диковинный переход, и мы оказались на крыше Казанского собора, обдуваемой всеми ветрами. Я тут же сжалась от холода, пожалев о том, что не надела оставленное у Агнии пальто. — Потому что слаб, — голос некроманта был глух. — Потому что не сумел тягаться с защитой светоча. А еще потому что тело Эквиталя не слушается его в полной мере, — мне потребовалась пара секунд, чтобы вспомнить, что Эквиталь — это настоящее имя Тима. — Ты знаешь его? — сипло спросила я, подняв на него глаза. И только сейчас я заметила, как осунулось и побледнело красивое лицо, оскверненное болезненной тенью и жесткими рубцами от ожогов. Мое сердце пропустило удар. — Виделись очень давно, — отозвался Арман, тяжело дыша. Я не на шутку забеспокоилась. — Уходим, — голос Агнии словно бы встряхнул меня за плечи. — Стригой слаб, но ему ничего не стоит проломить под нами крышу. — Ты в порядке? — в поле моего зрения попала Римма, кажется, все это время находившаяся рядом. Я осторожно кивнула. — Кажется, это твое, — ведьма осторожно вложила мне в ладонь мой перстень и предупреждая мои вопросы, быстро пояснила: — Пока вы отвлекали беса, я подобрала его с пола. Видимо, просто выпал, — она пожала плечами. — Он не забрал печать, — задумчиво проговорила шаманка, бесцеремонно взяв меня за руку. — Неужели защита не пропустила? Впрочем, это хорошо, — она вздохнула от облегчения. — Беспутная ведьма! — гневно вскрикнула шаманка, но Арман отшагнул от нее, закрывая меня от пылающего взгляда. — Глупая и безответственная! — продолжала сокрушаться она, попутно выводя пассы, открывающие «кроличью нору». — Сейчас будешь передвигаться только под конвоем, — предупредила Агния, и в ее голосе я уловила беспокойство и ненадуманное волнение. За меня. Это было неожиданно и стыдно, но в то же время немного приятно. Самую каплю, потому что сил на больший восторг у меня не было. Шаманка ворчливо проговорила несколько проклятий, а потом вернулась к сотворению перехода, потеряв ко мне всякий интерес. — Извини, — сдавленно проговорила я и потянулась руками к лицу Армана, внимательно рассматривая подзажившие ожоги, покрывавшие левую щеку и ниже по шее жутким опухшим узором. — Мне так жаль… — я огладила самыми кончиками пальцев нанесенные мной же шрамы и виновато закусила губу. — Все хорошо, — тихо заверил меня Арман, закрыв глаза, и чуть склонил голову, ластясь к моей ладони, словно котенок. — Гораздо важнее, что ты в порядке, моя лунная орхидея, — он осторожно коснулся губами моей руки, вымученно улыбнувшись. От этого его выражения лица у меня все сжалось внутри, и я заторможенно осознала, что то была боль от его боли, такая сильная и отразившаяся на мне так же явственно, как в зеркале. Мой нареченный. Моя душа. Моя любовь. Моя же боль и мука. Мне казалось, будто я влюблялась так часто, что и о любви знаю абсолютно все. Но вся правда в том, что я никого и никогда не любила по-настоящему, во всяком ища свой идеальный образ, придуманный в голове. Искала нежные взгляды и теплые руки, тихий голос и огромное сердце, все, что в одночасье нашла в одном-единственном человеке. В человеке, которым так безбожно пользовалась, навязывая ему свои капризы и заставляя жить в вечном ожидании непонятно чего. Жалея себя, я не видела того простого, что должна была увидеть еще в самом начале. Никакая жалость к себе не исправит тех ошибок, которые я успела насовершать, никакие прятки не избавят меня от боли, которую я испытывала. Агния была права, лишь выйдя из своего замка, я смогу увидеть либо болото, либо цветущее поле, все ведь только в моих руках. Ни в чьих больше. И это — мой побег из высокой башни. — Я люблю тебя. Я люблю тебя, Арман, — прошептала я, улыбнувшись сквозь накатившие слезы. Колдун вскинул брови, глядя на меня в неподдельном удивлении. Но его взгляд мигом прояснился, в черных глазах зажегся пламень, такой радостный, словно праздничный костер. Арман улыбнулся, живо и ярко, закрутившись со мною на руках на одном месте, и ветер взыграл в его смоляных волосах. — И я люблю тебя, моя милая Мира. — Все живо домой, — громкий голос Агнии заставил вздрогнуть нас обоих. Шаманка стояла возле открывшейся «норы», прижимая к себе Римму, и смотрела на меня внимательно и капельку гордо. Конечно, она все слышала. И я все слышала — впервые на мое признание ответили взаимностью. Или взаимностью ответила я? — уже абсолютно неважно.Глава 15. Побег из высокой башни
16 ноября 2023 г. в 17:47
Это утро Агния потратила на то, чтобы убедить Уральский Ковен в эффективности Центавры, а еще на то, чтобы удержать Армана Шайдурихина на месте, пока он не ломанулся прямиком в Казанский собор, дабы спасти свою нерадивую ведьму. У бывшей шаманки Дома Лоймола были свои мысли на этот счет, не самые радужные, зато серьезные и рациональные. Серафима Серебрянская одобрила тот план, в котором Акселя Стригоя запрут в картине и передадут ей лично в руки, сложность заключалась лишь в том, что управлять Центаврой на данный момент могла только Мира и глава Лоймола, старший брат Агнии. Это значило только одно — для начала следует спасти Мирославу, но при этом не рубить сгоряча. Шаманка сокрушенно вздохнула, взглянув в искаженное злобой лицо некроманта. Ей пришлось обездвижить его, чтобы Арман не натворил глупостей, а он мог, Агния знала.
— Ты знаешь, что это необходимо, — бесстрастно сообщила колдунья, сосредоточенно рассматривая посох, данный шаманом Тамру. Она не была точно уверена, что сумеет справиться с чужим артефактом в случае чего, но очень в это верила. — Нам нужно все обдумать.
— Пока Мира у него? — громыхнул Арман, не теряя своего грозного и властного вида, даже будучи скованным заклятием. Агния удивленно вскинула брови — рядом с Мирославой он не такой, смущенный и мягкий, ласковый, будто большой кот. А не с нею — зверь, взращенный тремя сотнями лет одиночества. Опасный, сильный и чертовский пугающий. Агния незаметно сглотнула, прикрыв глаза рукой.
— Да. Пока у него. Нам нельзя действовать опрометчиво, и ты это знаешь, — прошептала она, найдя взглядом прибившуюся к стене Римму. Если бы ей угрожала опасность, разве бы Агния не бросилась бы на выручку?
— Я знаю, что должен быть там! — пророкотал некромант, дернув головой. Шаманка зажмурилась, удерживая заклятие. Повезло, что он ослаблен после контакта с ведьмовским пламенем, иначе его ни за что было бы не удержать. Разнес бы все тиски в пух и прах. — Ты не имеешь никакого права мешать мне, — тихо, но четко проговорил Арман, и глаза его опасно сверкнули. Адский пес, не иначе.
— И что ты будешь там делать? — не удержавшись, крикнула она, за несколько шагов преодолев разделяющее их расстояние. — Мы не знаем, чего ожидать! Ты экзорцист? Может, шаман? В одиночку ты не справишься.
— Я бы попытался сделать хоть что-то, — Арман обнажил ровные клыки, и этот оскал холодил кровь. — Ты медлишь, боишься. Я не боюсь. И я понимаю, тебе есть, что терять, — его голос смягчился, и Агния невольно вздрогнула. — А я боюсь потерять Миру, понимаешь?
— Понимаю, — шаманка качнула головой, сильнее сжав посох. — Но нам нельзя ошибиться. Не сейчас…
Ее прервал нечеловеческий вопль, заполнивший собой всю ее лавку целиком, и устремился к небесам, выбивая стекла. Колдунья остервенело начала оглядываться по сторонам, и с ужасом замерла на картине, в которой был заключен светоч. Светоч, который трясся в конвульсиях боли и кричал в непосильных мучениях. Агния одним прыжком достигла Центавры и подхватила ее на руки, судорожно наблюдая за Лукой, чьи глаза закатывались, а рот раскрывался в душетрепещущих воплях. Ей потребовалась пара секунд, чтобы вспомнить все учения о светочах, которыми делились наставники. Духи-защитники не испытывают боли за исключением той, которую испытывают их подопечные, те, кого они оберегают. Они забирают страдания, все до единого, вплоть до шрамов и синяков
— Ягодка, — через силу простонал Лука, и это стало последней каплей.
Арман яростно взревел и напрягся, разрывая колдовские силки Агнии с такой легкостью, словно это были обыкновенные ниточки. Шаманка и глазом моргнуть не успела, как он ударил кулаком по полу, пустив по нему трещину «кроличьей норы». Такое тонкое и сложное волшебство не стоило ему практически ничего. Это могло бы вызвать восхищение, если бы Агния не волновалась о том, чтобы остановить некроманта любой ценой. Или хотя бы попытаться.
— Ты сделаешь только хуже! — отчаянно крикнула она. Арман одной ногой был уже в магическом тоннеле, ведущем, видимо, в Казанский собор.
— Я сделаю правильно, — не глядя на нее отозвался некромант, и Лука издал еще один жалостный всхлип. — Иногда вся жизнь сводится к одному-единственному безумному поступку.
— Да, но этот поступок не должен быть с фатальным исходом!
— Мне жаль, — глухо сказал Арман и исчез в тоннеле. Он даже не собирался анализировать ее слова, взвешивать все за и против, сиганул туда ради Миры. И пусть эта дурочка потом только вздумает хоть что-нибудь отрицать.
Агния тяжело вздохнула, вспотевшие ладони сжимали посох, а она смотрела в открывшуюся посреди ее дома «кроличью нору» и думала только об одном — как бы саму себя удержать от того, чтобы кинуться следом. Сейчас это бессмысленно — Мира, скорее всего, не в силах управлять Центаврой, а сама шаманка не до конца освоила чужой посох, чтобы сражаться со Стригоем. Им всем бы хоть немного времени в добавку. Как жаль, что его нет. Агния раздраженно дернула губой и вознесла руки к небу.
— Ну и катитесь! — крикнула она в тоннель, яростно сверкнув глазами. — Глупцы, все только испортите!
— Ягодка… — продолжал стенать Лука, окончательно выведя колдунью из себя. Дернуло же эту ведьму-неумеху сунуться куда не просят! Сказано было идти домой! Агния готова была рвать и метать. Она стукнула концом посоха по полу, рассыпав сноп синих искр.
— Мира там совсем одна, — тихий голос заставил дочь Лоймола вздрогнуть и малость утихомириться. — И ей нужна твоя помощь.
— Не была бы одна, коли делала бы, как велено! — вспыхнула Агния, утопая в глазах цвета меда. Римма сделала к ней шаг.
— Она твоя подруга, — мягко напомнила ведьма. — И ей страшно.
— У нас был план, — шаманка заскрипела зубами, с досадой понимая, что ее сердце полностью согласно с вышесказанными словами. — И сейчас он полетел бесу под хвост.
— Придумаем новый, — упрямо мотнула головой Римма, сделав еще шаг. И только сейчас Агния поняла, что идет она не к ней, а к «кроличьей норе». Шаманка предупреждающе вскинула ладонь.
— Даже не думай об этом.
— Прости, — ведьма виновато улыбнулась и рыбкой нырнула в тоннель, Агния не сумела бы ничего сделать, даже если бы захотела. В глубине души она знала, что в любом случае попадет сегодня в Казанский собор.
— Маннутар, мать земли, дай мне сил, — прошептала шаманка, на мгновение прикрыв глаза, а потом и сама камнем ухнула в магический переход. Римма права, Агнии нужно там быть не ради плана, но ради подруги.
Падение длилось недолго — «кроличьи норы» всегда срабатывают на отлично, и вот, спустя миг, шаманка уже стояла на крыше Казанского собора, откуда весь Грибанал был как на ладони. Шаманка втянула носом городской воздух, пропитанный смогом уже прижившейся здесь тьмы, и быстро оглянулась, застав Армана за тем, что он прощупывал каждый сантиметр соборного купола с крепко зажмуренными глазами. Римма стояла рядом с ним и смотрела на Агнию с благодарной улыбкой, от которой у нее бухнуло в сердце. Хитрая маленькая ведьма, неугомонная, такая отчаянно живая. Старшая колдунья поймала себя на мысли, что готова была смотреться в медовые глаза вечно, и если для этого нужно рискнуть, она рискнет.
— Межпространство, — вдруг мрачно проговорил Арман, обращая внимание обеих на себя. — Я не чувствую Миру, — обреченно прошептал он, и в черных глазах сверкнула боль. У Агнии защемило сердце. — Камень или снят, или уничтожен, я не понимаю, — некромант с яростью тряхнул ладонью, и перстень-гематит зажегся еще ярче, грозясь ослепить всех находящихся здесь. Шаманка сделала вкрадчивый шаг вперед.
— Тогда попробуем пересечь границу, — медленно проговорила она, облизнув мигом пересохшие губы. — Брат будет в ярости, если узнает, но я могу открыть межпространство. С условием, — она внимательно посмотрела в черные глаза, полные какой-то тоски и безграничной надежды. — Сегодня никаких больше вольностей, — грозно предупредила Агния. — Забираем Миру и возвращаемся. Все ясно? — она поочередно посмотрела на Армана и Римму.
— Как скажете, босс, — задорно кивнула ведьма.
— У нас будет на все про все ровно одна минута: я буду держать портал, ни секундой больше, чтобы Стригой не вздумал проследить за нами. Пока он слаб — не в состоянии надолго выходить из межпространства, но если мы упустим момент, у него появится шанс напитаться свободной энергией. Во имя Первородной Магии и Карельского Солнца, скажите, что все поняли, — Агния чувствовала, что с каждым своим же словом у нее поднимается в сердце буря, тревожная, мощная. Сейчас у них нет права на ошибку.
— Спасибо, — чувственно проговорил Арман, прижав кулак к груди в знак искренней благодарности. — Спасибо тебе.
— Я тебя понимаю, — мотнула головой Агния, задержавшись взглядом на Римме. — Этому невозможно противиться. Достаточно, — одернула она сама себя. — Вперед.
Шаманка поудобнее перехватила посох и закрыла глаза, мысленно обращаясь к брату с извинениями. Она сегодня рисковала так, как не рисковала еще никогда, и, конечно, не имела разрешения подвергать опасности целый мир из-за одной только ведьмы, но так уж случилась, что Римма поселила в сердце Агнии Лоймоловой давно забытое чувство, сродне воодушевленности и детскому энтузиазму, она поверила в давно оставившую дела шаманку и наказала ей самой поступить так же. Теперь у колдуньи нет иного выбора, как оправдать ее надежды. Сегодня она учится заново жить и верить, позволив себе вернуться лет-таки на сто тридцать назад. Если не сейчас — то никогда.
Глаза Агнии вспыхнули ослепительной синевой, и она выставила вперед посох, очерчивая наконечником ровный круг. Прости, братец. Сердце ее колотится о кости, а воздух вокруг звенит весенним дождем по черепичной крыше. Она не делала подобного очень давно, но кровь бурлит в колдовских венах, ведь подобный навык не изжить, не изничтожить, и Агния говорит вызубренную наизусть мантру, которой ее обучала наставница в далеком детстве. Руками к ней тянутся существа Нижнего мира, но колдунья сосредоточенна и тверда, как скала, не подпускает к себе ни единую лишнюю эмоцию. Она ветер, свободный и легкий. Она земля, влажная и живая. Она огонь, жаркий и дикий. Она вода, спокойная и мудрая. Она шаманка, защитница границ.
— Забирайте Миру и назад! — крикнула она, ее слова с трудом пробились сквозь нарастающий рокот. — Минута, Арман! — напомнила Агния, и разорванное пространство раскрылось темной дырой с опаленными краями. — Держись за ним, — предупредила она Римму, и та серьезно кивнула.
Некромант не одарил колдунью даже взглядом — молнией сиганул в открывшийся портал, пламенная сила его личной магии так и плескалась внутри него, грозясь вылиться через край и окропить весь мир огненным дождем.
— Верни нашу Миру домой, — прошептала Агния, покрепче сжав шаманский посох.