***
Окончательно прийти в себя мне удалось только на второй день беспрерывной терапии бабушкиными примочками. Когда Таисия торжественно объявила, что моя магия пришла в норму, тут же закидала меня тренировками и заданиями, напомнив мне учебу в университете, когда до ночи сидишь за работой. Впрочем, я никогда сильно не напрягалась в период студенческой жизни. Что ж, придется наверстать это уже будучи ведьмой, как бы забавно это ни звучало. Рада, которая все эти дни шкерилась где-то по углам, вылезла на свет и с ходу обозвала меня дурехой. От такой наглости я опешила, но в следующую секунду фамильяр широко зевнула и запрыгнула мне на плечо, уютно замурчав. На этом, я полагаю, конфликт был исчерпан. Арман тоже без дела не сидел. Может, он и в бегах, но преподавание в УрЧУ никто не отменял. Война войной, как говорится, а обед все же по расписанию. Он с достоинством освоил гадательный шар Агнии и теперь вещал студентам лекции через него с одобрения деканата и ректора. Вот вам и дистанционное обучение в реалиях Чародейного мира. Сегодня я сидела за конспектами очередной умной книжки, торжественно врученную мне Таисией, и краем уха слушала лекцию, которую Арман проводил из моей комнаты с больно серьезным выражением лица. Уже сорок минут я сдерживала фырканья и смешки. — Любой контакт с умершим предполагает собой не только диалог, но и немалую толику уважения и внимания, — он говорил вдумчиво и громко, не давая себе возможности отвлечься или забыться. — Можно не высказывать своего отношения словами, но вы должны четко понимать, кто перед вами. Знать его историю, чтобы понять саму сущность. Существует несколько видов умерших, — Арман сделал эффектную паузу, внимательно посмотрев в шар. А потом неожиданно бросил на меня быстрый взгляд, в котором смешалось так много всего, что я едва сдержалась от чего-нибудь необдуманного. — Выучив их все, вам не составит труда избрать правильную тактику общения. Первый тип — несожалеющие. Среди них часто можно встретить ведьм. Это те мертвые, которые были готовы к своей смерти. С ними разговаривать легче и одновременно сложнее всего. Итак… «Основы общения с умершими» для первого курса студентов-некромантов были любимой дисциплиной Армана для преподавания, потому что, он говорил, что не углубляясь в это ремесло, его можно найти весьма занимательным. О том, что при контакте с мертвым на теле возникают повреждения, обучающимся рассказывают во втором семестре. Практика и вовсе начинается в пятом. В первом речь идет о самых азах, которые и жуткими можно назвать с большой натяжкой. Прослушав уже три лекции я сделала свой собственный вывод о том, что это, скорее, такой диковинный курс философии с уклоном в культ смерти. Мотнув головой, я уткнулась в свою книжку, честно стараясь не думать о том, какой Арман красивый в этой черной рубахе с высоким воротом и собранными в аккуратный пучок волосами. В его ушах так и блестели сережки-гвоздики, добавляя образу какой-то средневековой таинственности. Сын северного властелина, сбежавший со страниц старой былины, никак иначе. Я выдохнула в кулак, жалея о том, что не могла прямо сейчас подойти и поцеловать его куда-нибудь в шею или за ухом. Вернее, могла бы, вполне, да только пятьдесят три студента-первокурсников подобный жест явно не поймут. Да и разрушить этот образ важности и занятости я себе не позволю — уж очень Арман хорош в своем деле. Поэтому я сосредоточилась на «Истории магических дуэлей», отдавая всю себя битвам на чар-пиках и мечах-кладенцах. Если Серафима не вызовет меня на настоящую дуэль — я разочаруюсь в этом мире. И в педагогических способностях Таисии заодно. В следующий раз я буду заниматься в общей столовой — там и то меньше отвлекающих факторов, чем здесь. Я запомнила больше половины дуэльного кодекса и спеклась. Столько информации для одного дня слишком много. Сначала поклон… демонстрация оружия… церемониальное заклятие начала дуэли — столп алых искр со стороны обоих участников. Запрещено пользоваться базовым волшебством — левитацией и призыванием предметов (только если это не отлетевшее оружие). Эмпаты могут вызывать на дуэли только эмпатов, и эти бои чаще всего длятся по несколько часов, потому что противники искусно предугадывают движения друг друга. Мне было интересно посмотреть на такую дуэль. Кажется, Чунта Тамру эмпат? Если бы я вызвала его на дуэль, то могла бы сравнять силы — земля под ногами, оружие в его руках, одежда ли, все это могло бы рассказать мне о его намерениях. Крепко задумавшись об этом, я не сразу заметила, что в комнате стало тихо в отсутствии голоса. Я рассеянно оглянулась на Армана, который сидел, откинувшись на спинку стула, и тоже смотрел на меня. — В следующий раз буду заниматься отдельно, — с ходу объявила я, с шумом захлопнув книгу. Колдун удивленно вскинул брови. — Почему? — Отвлекаешь, — проворчала я, раздраженно прищурившись. Арман беспомощно округлил глаза. Меня это забавило. — Сидишь здесь. Такой важный, — я медленно поднялась, грациозно качнувшись в его сторону. — Красивый, — подошла близко, но недостаточно. Он взирал на меня снизу вверх, явно догадавшись о моих намерениях. Улыбался. — До одури горячий. Отвлекаешь, — шепнула я, скользнув пальцем по его плечу. Арман тихо выдохнул, ловя меня в свои объятия и усаживая на колени. — Что ж, — он хмыкнул; одной рукой вжал меня в себя, а второй ласково накрыл щеку. — Чем я могу загладить вину перед тобой, моя лунная орхидея? — Если ты не собираешься на практике продемонстрировать мне, что такое магическая дуэль, — я дернула плечами, сквозь ткань одежды чувствуя, насколько он распален. — То ничем, полагаю. — В другой раз — вполне, — Арман нежно улыбнулся и припал губами к моему виску, руками прижимая меня теснее. — Сейчас я могу кое-что другое. — Да? — я картинно наклонила голову набок. — И долго ты будешь болтать? Или уже… Воздух полыхнул искрами, и я слабо охнула, навалившись на его грудь. Арман отвел мои волосы в сторону, поцеловав в шею. Жадно и требовательно, словно поставил горячую печать на бледной коже. За все мои издевки, за слова о смерти, за неосторожность. Я широко ухмыльнулась, закинув голову и позволив ему все, что могла позволить. Он переместился губами за ухо, скользнул к щеке, смазано, не так, как всегда. Смаковал, медлил. Я нахмурилась, но перенимать бразды правления не решилась — это новое чувство меня заинтриговало. Сегодня вел Арман. В предыдущие наши разы он был ослаблен, истощен. Сейчас же он горел тысячью костров, мощный, горячий и неумолимый. Мне очень хотелось испытать, как сильно я смогу обжечься. Хотелось сыграть с огнем. Арман фыркнул, правильно растолковав мою молчаливость и податливость. Поднял взгляд, слегка отстранившись. Очень хотелось растрепать пучок его волос, зарыться в них пальцами и методично оттягивать до сладких стонов. Видение было настолько реалистичным, что я вспыхнула, нетерпеливо поерзав на его коленях. То, что мне не дают властвовать, раздражало меня невыносимо, хоть волком вой. Мне хотелось быстро, пылко. Оттягивать момент — не по мне. — Нервируешь, — честно призналась я, низко наклонившись к его лицу. Арман улыбнулся одними глазами, опустив руки на мою талию. — Вечно спешишь, моя лунная орхидея, — хрипло выдохнул он прямо в мои губы, скользнув пальцами вверх. Я вскинулась, но касания прекратились. — Ну нет, — зловеще прошептала я, перехватывая его ладони. — Если ты сейчас опять скажешь, что я ослаблена, я… покусаю… тебя, — отрывисто проговорила я ему на ухо. Арман рефлекторно мотнул головой, будто все еще чувствовал мои следы на своей шее. — Не скажу, — так же шепотом пообещал он, прижавшись губами к впадинке между ключиц, видневшейся сквозь расстегнутый на одну пуговицу ворот. Я отпустила его руки, позволив им скользнуть под рубашку, и вцепилась в его плечи, зарывшись носом в волосы за виском. С ужасом осознала, что полностью довериться до сих пор не могу. До сих пор трудно. До сих пор нужно все контролировать. Я прорычала проклятия, неудобно вывернувшись на его коленях, и тяжело вздохнула, замерев так на пару секунд. Арман не шевелился, ждал. Ласково целовал подбородок и щеки, его руки замерли на спине. Меня прошибло чувством вины, и я осторожно обхватила его лицо ладонями, заглянув в глаза. В них была необъятная нежность и безоговорочное принятие. — Знаешь, — сдавленно начала я, проведя большим пальцем по его скуле, — я никогда не могла позволить взять над собой контроль кому-то. Я всегда была начеку. Даже в такие… моменты, — я нахмурилась, внимательно следя за его эмоциями. Арман был абсолютно спокоен и внимателен. Знает, что у меня и до него были мужчины, знает, и ничего не говорит. Не упрекает за неверность, когда сам ждал триста лет. — Потому что раз уж невзаимно, то хотя бы в плюсе я, а не кто-либо. Такие у меня принципы, — я криво усмехнулась, ожидая ответной реакции. — Я могу позволить тебе все, что захочешь, моя лунная орхидея, — колдун прямо посмотрел в мои глаза, убеждаясь, что я слушаю. — Но я не хочу, чтобы рядом со мной ты чувствовала потребность быть начеку. Я хочу, чтобы ты была в безопасности, была счастлива и спокойна. Как думаешь, я смогу? — Арман шевельнул руками, но обнимать не стал — дарил столько свободы, сколько я просила, чтобы в любой момент суметь отстраниться. — Смогу сделать тебя счастливой? — уточнил он шепотом, а я медленно вздохнула, опустив взгляд на его губы. — Да, — просто ответила я, разом стряхивая с себя все цепи. Кто, если не он, в конце-то концов? Арман пару секунд разглядывал мое лицо на предмет лжи, а потом, видимо уверившись в моей искренности, прижался в горячем поцелуе, переплетая наши пальцы. Нежно, совсем не настойчиво. Я хваталась за его плечи, отвечая торопливо и пылко. Кажется, стул пора сменить более подходящим местом. В такие моменты дар приглушался моими эмоциями, словно плотной пеленой, и слышать предметы я не могла… или не хотела. А может дом намеренно молчал из вежливости — я не желала это выяснять сейчас. Только чувствовать губы Армана на своих губах, мягкие, ласковые. Родные. Я выгнулась под его руками, тесно прижавшись грудью к его груди. Одежда, стеснявшая движения, злила, и Арман, словно прочтя все мое недовольство, аккуратно подцепил низ моей блузки, снимая ее прямо через голову. Ласковый и аккуратный — как и всегда. Его ли я боюсь? Не его, нет, саму себя, так и не сумевшую поверить в любовь, взаимную и прекрасную. А может и сумевшую, но не до конца. Заглушая мысли, я качнулась вперед, выдыхая через приоткрытые губы, и Арман осыпал тысячью поцелуев мои обнаженные плечи, почти что невесомо скользя ладонями по талии. — Я хочу, чтобы ты знала, — каждое слово он впечатывал в мое тело губами, — что ты прекрасна, моя лунная орхидея. Сильна и восхитительна. Я не смогу тебе дать полного контроля, — Арман отстранился и серьезно посмотрел в мои глаза. — Но я могу даровать тебе полную свободу в своих решениях и действиях. При этом предложив всего себя целиком. Тебя же это страшит? Надобность выбирать между мной и собой. Этого не нужно, — он мягко улыбнулся, разгадав меня так легко и непринужденно. Я шумно выдохнула, растерянно округлив глаза. И правда — именно этого я и страшусь. — Ты вольна делать то, что считаешь нужным. Я поддержу тебя в любом твоем выборе, — Арман поморщился, наконец обняв меня. — В пределах разумного. — А какой выбор не будет считаться разумным? — сбивчиво спросила я, тая под его руками. — Тот, в котором ты снова рискуешь собой, — колдун сказал это серьезно, но в голосе проскользнула ухмылка. Я тоже заулыбалась, все-таки зарывшись в его волосы ладонями и поцеловав в лоб. Мне не нужно передавать ему контроль над собой, как и самой — все держать в узде. Кажется, я поняла, что суть таких отношений в равенстве, безоговорочном и честном, и это… правильно. — Тогда я тоже… всегда и во всем тебя поддержу, — пообещала я, подставившись под его касания и прикрыв от удовольствия глаза. Раз уж все организационные моменты были улажены, Арман подхватил меня под колени, крепко прижав к себе, и поднялся на ноги, двинувшись в сторону кровати. Я уткнулась носом в теплую шею и хрипло вздохнула, не в силах подавить счастливую улыбку. Прикусила нежную кожу, тут же обласкав ее языком. Тихий стон, и его ладони чуть сильнее сжали мои бедра, прежде чем опустить на кровать. Рядом с ним я чувствовала себя красивой. Я и была красивой, Арман доказывал это каждый раз, когда смотрел на меня самым пламенным из взглядов, когда целовал нежно и вместе с тем горячо. Он разомкнул губы, опалив меня дыханием, и я прикрыла глаза, прильнув к нему всем телом. Сегодня он был смелым, уверенным, знающим, чего хочет. Я изучала его лицо, параллельно с этим распуская густые волосы и перебирая их пальцами. Неторопливые ласки истлевали, пуская на свое место чувство более пылкое и обжигающее. Арман накрыл мои губы в глубоком поцелуе, испивая меня большими глотками, словно жаждущий путник пустыни. Я оставила в покое его волосы, взявшись за пуговицы рубашки. Он разделался с остатками верхней одежды и опустился пальцами к моей домашней юбке, скользнув под легкие ткани. Заставил дернуться, когда прикоснулся к коже бедер, и я выгнулась дугой, впрочем, не оставляя затеи его раздеть. Арман, получив разрешение моей красноречивой реакцией, мягко раздвинул мои колени в стороны, убирая ладони от своей рубахи, и разделся сам, выпрямившись передо мной на коленях. Смотрел внимательно, нежно, горячо. Я поймала себя на том, что забывала дышать, блуждая взглядом по его обнаженному телу, словно увидела впервые. Каждый раз — как первый, прекрасный, манящий. С подушек я так и не поднялась, наблюдая за тем, как Арман задрал полы юбки до живота, невесомо касаясь пальцами коленей и боков. Спрашивал дозволения безмолвно, целуя внутреннюю сторону бедра, не отводя взгляда. Я вспыхнула спичкой, нетерпеливо подавшись в его сторону, до предела заведенная. Арман медленно выдохнул, скользнул губами выше, и я тихо зарычала. Примкнул приоткрытым ртом к разгоряченной коже, сосредоточенно нахмурившись, и я откинулась назад, поджав пальцы ног от нахлынувшего удовольствия. Жарким огнем мазнул изнутри, помогая себе пальцами, и только что лишил ведьму способности здраво мыслить. Я вильнула тазом, вцепившись руками в простыни под собой, и хрипло простонала его имя, забывшись в собственных ощущениях. А Арман прекрасно знал, что нужно делать. Касался осторожно, но уверенно, точно угадывая чувствительные точки. Смотрел исподлобья, наблюдая за молниеносными переменами моего лица. Я ловила его взгляд изредка, но каждый раз он обжигал не меньше его пальцев и губ. Плавил. Мой господин огня. Я потянулась к его сжимающим мое бедро пальцам, и он готово обхватил мою ладонь, на миг оторвавшись от своего занятия. Губы приоткрытые, влажные, глаза теплые, обожающие. Я задохнулась воздухом и качнулась вперед, призывая продолжить. Арман усмехнулся и широко прошелся языком от низа до пупка, прекрасно чувствуя, что до пика осталась пара ничтожных секунд. Прихватил губами кожу, взглянув на меня из-под полуопущенных ресниц ласково и страстно. В последний раз опалил дыханием напряженную плоть, и я выгнулась навстречу его пальцам, зажмурив глаза от захлестнувших меня чувств. Обмякла, нежась на простынях. Арман оцеловал живот, аккуратно согнул мою ногу в колене, слегка приподняв. Я готово подалась навстречу, в предвкушении облизав губы. Отчаянно хотелось поцелуя, но колдун не думал наклоняться; стоял на коленях, придерживая мою ногу, расправил плечи, рассматривая меня вожделеющим взглядом. — Моя прекрасная лунная орхидея, — прошептал он, прикрыв глаза, и примкнул губами к ступне, оттягивая свое удовольствие. Я хмыкнула, приподнявшись на локте. — Я тоже умею, — заявила я, бесстыдно скользнув глазами вниз по его торсу. — Мне говорили, что я весьма неплохо это делаю… — прикусила язык я вновь поздно, и вздрогнула всем телом, виновато подняв глаза на Армана. Против воли в голове всплыли воспоминания не самых приятных моих ночей, заставив поморщиться. — Не сегодня, — мягко возразил колдун, осторожно подтянув меня за бедра. Я стыдливо прикусила губу. — Почему?.. — Потому что ты не хочешь этого делать, моя милая Мира. И я это чувствую, — он посмотрел на меня как никогда серьезно и, не удержавшись, нагнулся к моему лицу, оставляя на губах долгий, сладкий поцелуй, заверяя им, что все в порядке. Я расслабилась, зацепившись руками за его шею, прислушиваясь к себе. Наверное, мне еще нужно время, чтобы вытеснить из головы все свои ошибки, всех ненужных и нелюбимых. И Арман готов ждать — снова. — Если это ты, то все совсем по-другому, — осторожно заметила я, слегка отстранившись. Колдун улыбнулся, прижавшись губами к шее. Я замолкла, понимая, что сегодняшний день отведен для иного. Успеется. Арман снова выпрямился, придерживая мою ногу, и толкнулся вперед, медленно, вдумчиво. Я хватанула ртом воздух, цепляясь за простыни, и прерывисто выдохнула, прикрыв глаза. Сильный, неудержимый. Я довольно улыбнулась. И я потягаюсь с этой мощью, я ее не боюсь, не отвергаю — принимаю. Мое личное пламя, яркое и ласковое. Я открыла глаза, почувствовав россыпь поцелуев на своей коже. Потянулась к нему руками, и Арман тут же нагнулся, не переставая двигаться, и позволил себя обнять. Я выдохнула, а он зашептал мне на ухо что-то нежное и светлое, задыхаясь от наслаждения. Уткнулся носом в мое плечо, а я зарылась руками в его волосы, осторожно оттягивая тяжелые пряди. Вторая волна накрыла с головой, и мы выдохнули в унисон, утопая в удовольствии и цепляясь друг за друга. Объятые негой, до одури счастливые. Арман тяжело опустился рядом, пытаясь отдышаться, и я тут же приняла его, кутая теплом. Улыбнулась, обвив руками, и он принялся расцеловывать мое лицо, вынуждая забыть о всяком, что не касается его. Да я и не особо препятствовала этому сладостному забвению.Глава 13. За секунду до шторма
21 марта 2024 г. в 11:30
Ближе к вечеру мне приспичило переговорить с бабушкой, и пришлось выбираться из-под уснувшего Армана, при этом ни в коем случае его не тревожа. Я с тихим кряхтением убрала с себя его руки, аккуратно сместила ногу с его бедра и откатилась в сторону, бесшумно и победно выдохнув. Испытывать судьбу я более не стала и ловко спустилась на пол, решив, что отлучусь я все равно ненадолго. Мне бы только узнать, что случилось после моего фееричного падения в обморок, потому что напрягать Армана подобными расспросами я не стала — хватило моего неосторожного предположения о собственной гибели. Нашла кому рассказывать про теоретическую смерть — некроманту. Мысленно обругав себя с ног до головы, я выскользнула за дверь, думая сначала заглянуть в общую столовую — обычно Таисия коротала вечера там.
Необходимо было выяснить, что делать дальше, потому что неопределенность тревожила меня. Арман не стал слишком распространяться по этому поводу, потому что волнуется обо мне — тут и к гадалке не ходи. Но я девочка взрослая, с любыми психическими потрясениями справлюсь на раз два. Особенно после того, как рухнула без чувств от переизбытка чужой боли. Я мрачно ухмыльнулась, бесцеремонно зайдя в столовую. Я не ошиблась, бабушка обнаружилась именно здесь с чашкой вечернего чая в компании Лазара. Оба, ведьма и стихийник, тут же прервали свою неторопливую беседу и посмотрели на меня.
— Мира, — Таисия даже со стула привстала, цепко меня оглядев. — Как ты себя чувствуешь?
— В полном порядке, — заверила я и даже улыбнулась. Бабушка недоверчиво покачала головой, но все же отодвинула для меня стул.
— Будешь чай? — тут же спохватился Лазар, суетливо поднявшись со своего места. — Или какао? Шайдура говорил, ты любишь.
— Чай, — я хмыкнула, почувствовав, как сердце наполняется нежностью — запомнил. Дедушка тут же бросился в кухни, оставив меня наедине с Таисией. Все так, как я и планировала.
— Как он, кстати? — медленно спросила она, придвинув ко мне корзину с печеньем.
— Спит, — я повела плечами, сгорая от нетерпения задать сразу все свои вопросы.
— Удивительно, — ведьма даже присвистнула. — Ты не только отхватила дар ясновидящей, но и лекаркой заделалась. Нередко такое встретишь.
— Что это значит? — я нахмурилась, совершенно не желая слушать про чепуховую избранность. Таисия заговорщицки мне подмигнула.
— Я смею предположить, что оба этих разветвления связаны с твоим основным даром общения с предметами. Ты можешь узнать обо всем со слов табуретки, а можешь успокоить тревогу или кошмары — все это неживое, но ты легко находишь с этим язык.
— Тревога больше по части эмоций, разве нет? — опешила я, недоверчиво поджав губы.
— Тоже правда, — легко подтвердила колдунья. — Поэтому я больше склоняюсь, что ты можешь общаться со снами и кошмарами, нежели с эмоциями. Но это лишь мое предположение, — она капитулировала и пожала плечами. — Может, все дело в вашей связи нареченных, и рядом с тобою Шайдура наконец-то обрел покой.
— Харитон тоже говорил про кошмары, — вспомнила я, нахмурившись еще больше.
— Вот как, — Таисия помешала ложечкой свой чай. — Ты ведь не просто так пришла сюда посреди ночи?
— Еще вечер, — хмыкнула я, расслабляя плечи. — То, что мы обнаружили в доме Ярса… След от… чего он?
— Там открывали врата Нижнего мира, — ведьма с шумом отхлебнула из кружки, посмотрев на меня остро и внимательно. — Твоя печать может обеспечить свободу всем бесам, там же пентаграмма могла пропустить лишь одного — Акселя Стригоя. Или Алу Вурду, последнюю сгоревшую на костре ведьму ночи. После Дня Великой Скорби ее заперли обратно в Нижнем мире, но Серафима выпустила ее… Она приняла личину Аарона Шайдурихина, и дальше историю ты знаешь, я права?
— Знаю, — я напряженно кивнула, сцепив руки в замок. — Хижина показала мне видение, в котором Серафима заключает сделку с бесом.
— О чем они говорили? — Таисия прищурилась, внимательно следя за моим состоянием. Я сглотнула.
— Она все время шептала: жизнь… за жизнь… экзорцист за экзорциста, — выдавила я, руками вцепившись в сидушку стула. Бабушка откинулась назад, словно давала понять этим движением, что больше ни о чем спрашивать не будет.
— Бесы могут возвращать мертвых, которых сами убили, — тихо начала она, отвернувшись чуть в сторону. — Ала убила Яна Брянцева, ведь он был первым экзорцистом, а она — первым бесом, попытавшимся уничтожить оба мира. То было очень-очень давно, и Ала хранила свою обиду до тех пор, пока не набралась достаточно сил — тогда она убила Яна в месть Серафиме за ее злодеяния.
— И тогда Серафима решила заключить с ней сделку, чтобы воскресить Яна, — выдохнула я, мотнув головой. — В обмен на жизнь Ярса.
— Знаешь почему? — Таисия с сочувствием на меня посмотрела, а я зажмурилась. — Потому что Ала Вурда была уверена, что Трофим Арефьев передал печать сыну, но в последний момент твой отец спрятал ее у тебя. На месте Ярса могла бы быть ты.
— Да, — я кивнула, чувствуя, как сердце бьется в бешеном темпе. На его месте могла быть я. — Мне снился сон, — почти что шепотом сказала я. — Про то, как Серафима чуть не убила тебя той ночью.
— На самом деле она хотела убить Лазара, — рычаще выдохнула Таисия, и глаза ее тут же зло заблестели. — В отместку мне. Она тогда была не в себе от горя, поэтому…
Бабушка тяжело вздохнула, и в этот же момент в столовую вернулся Лазар с кружкой пряного чая, чей запах я уловила сразу. Я тут же отметила, как изменилось лицо Таисии — посветлело, черты его смягчились, и вся она словно расцвела. Это вызвало у меня улыбку, которую я тут же спрятала в чашке. Какие разные истории! Обезумевшая от горя Серафима, которая не смогла увидеть преданную ей любовь в близком человеке, и счастливая Таисия, готовая защитить своего хрупкого нареченного ценой всего. Его и всю свою семью. Из сна я помнила, какими словами она тогда выпроваживала сестру. И ясновидение ли это, горячка, но теперь я точно была уверена, что больше не одна. После месяца, проведенного в плену у Серафимы, поверить в это было сложно.
— Что мы будем делать дальше? — осторожно спросила я. Ведьма ухмыльнулась, Лазар оглядел меня с сочувствием.
— Для начала — ты восстановишься. Поиски Серафимы уже ведутся, и там твоя помощь не потребуется. Сосредоточься на себе, девочка. Обессилевшая, ты не сможешь управлять печатью, если потребуется.
— А план? Есть какой-нибудь план? — я не отставала.
— Будь терпеливей, — проворчала Таисия. — План всегда есть, вопрос только в том, насколько он… адекватный.
— И он адекватный? — я выгнула бровь.
— О нет, совсем нет, — колдунья улыбнулась шире, и от этого ее оскала по спине пробежали мурашки. — Не волнуйся, Мира. Я не маньячка, — она фыркнула, заметив выражение моего лица. — Когда полностью восстановишься, я все тебе расскажу. Лишние тревоги тебе не в пользу.
— От твоих увиливаний тревог только прибавилось, — пробурчала я, но послушалась и больше задавать вопросы не стала. Лазар неслышно вздохнул, покачав головой в ответ на нашу пикировку.
После того, как Таисия рассказала парочку бравых историй со времен своего царствования у начала Темного Ковена, меня спровадили обратно спать и «набираться сил». Завтра бабушка пообещала погонять меня по основным заклинаниям, о которых успела мне рассказать, и даже пригрозила, что проверит и то, чему меня научила Серафима. Я вжала голову в плечи после этих слов и зареклась, что притворюсь больной и буду спать до обеда. Таисии придется меня за ноги с кровати стаскивать, и то, я сомневаюсь, что Арман это позволит. Я хмыкнула, подумав об этом уже по дороге в комнату. Коли есть такой нареченный, то не грех и за его спиной спрятаться от вездесущей бабушки. Что-то подсказывало мне, что ближайшие несколько дней станут передышкой.
Я забралась обратно в постель так же бесшумно, как и выползла оттуда, подлезши под теплый бок Армана. Он рефлекторно обнял меня во сне, и я с довольной улыбкой вжалась в его шею, вдохнув запах хвои и огня. Может, мир и на грани срыва, но я точно уверена в своей правоте — а это самая сильная поддержка, которая только может быть. Я буду сражаться.