Ведьма из Купчино

      Вечером того же дня бабушка высказала желание побеседовать с Арманом наедине. Дело наверняка касалось их общего прошлого, поэтому я мгновенно ретировалась во двор, напоследок послав нареченному ласковую улыбку. Тело до сих пор горело от недавних касаний, и прохлада улицы была как никогда кстати. Вокруг старого дома Таисии лежал снег, но было относительно тепло для уральского декабря посредством магии Лазара — я успела выяснить, что молдавский стихийник поддерживал температуру и влажность во дворе и в доме. У Армана это получилось бы лучше и быстрее, но тогда бы от снега не осталось и следа. Я хмыкнула своим мыслям, набрасывая поверх вязаного платья дареное пальто, решив, что на улице все равно пробуду недолго.       «Не замерзнете, ведьма Мирослава?» — тут же оживилась вещица, и я повела плечами, открывая тяжелую дверь. Запорошенный снегом сад встретил вечерним морозцем и абсолютной тишиной.       «Я не задержусь», — заверила я, дохнув паром. Небо блестело звездами, теряясь в кронах вековых сосен. Как я выяснила, бабушкин дом кочевал из одного места в другое, поддерживаемый какой-то больно древней магией, независимой ни от Таисии, ни от Лазара. Дом существовал сам по себе. Я оглянулась на старое поместье, как будто срисованное со страниц романа Джейн Остин, и прислушалась к его тягучему говору — в этих стенах жило само время.       Мой взгляд пробежался по кирпичной кладке, заросшей темными лозами неизвестного растения, метнулся по темным провалам окон, добрался до черепичной крыши. Я не смогла бы объяснить даже самой себе, откуда взялось это желание забраться наверх и поглазеть на звезды. Кто я такая, чтобы отказывать себе? Моих губ коснулась улыбка, и я огляделась по сторонам, выискивая что-тро вроде стремянки.       «Не утруждайтесь», — громогласно отозвался дом на мои мысли, и я невольно вздрогнула — таким величественным был голос в моей голове.       «О чем вы?»       «Забирайтесь на крышу, если вам того угодно, ведьма, — здание издало глубокий вздох, и тут же кирпичная кладка началась шевелиться, меняясь посредством древнейшей магии. — Уж больно многим печаль будет, если вы себе навредите».       «Вы многое видите, — заметила я, наблюдая за тем, как кирпичики складываются в своеобразную лестницу. — Почему решили заговорить со мной только сейчас?»       «Вокруг тебя постоянно много эмоций, ведьма. Много людей. Вклиниваться в чужие беседы — невежливо, — если бы поместье могло, оно бы непременно усмехнулось. — На моем веку никогда не было ведьмы с даром, подобном тебе. Много таких сейчас?»       «Я одна. По крайней мере, так твердят все».       «Хм. Говорящая с Городом… много сказок таких было — о ведьме, которая слушает о том, что ей шепчет время».       «Каких сказок?» — опешила я, взбираясь по импровизированной кирпичной лестнице.       «Люди забыли… а мы все помним. Два Ковена — темный и светлый раньше существовали. Когда Светлый почти истребил Темный, родилась легенда о той, которая сочетает в себе черное и белое в равной своей степени. Она же вернет гармонию в оба мира. Сказители сравнивали ее с черно-белыми орхидеями».       Я плюхнулась на холодную черепицу и глубоко задумалась. Вот вам и сказки. Арман ведь тоже сравнил меня с лунной орхидеей в наше первое свидание, когда подарил мне тот самый букет. Говорил, словно в Уралграде бродит легенда о ведьме, чья кожа бледна, как снег, а волосы темны, как ночь. Так сказки ли это все? Моя бабушка — глава Темного Ковена, а ее сестра-близнец — Светлого. Вся моя жизнь сводится к одной-единственной истине. Я словно должна была пойти к атлантам в тот день и услышать про Акселя Стригоя. Атланты… я вздрогнула, подумав о них, и в мою голову закралась одна мысль.       «Откуда ж пошли эти сказки, если всех ведьм ночи изничтожили, а память о них стерли?» — спросила я, когда молчание затянулось. В этот же момент на крышу прыгнула Рада и безмолвно устроилась рядом, внимательно на меня посмотрев.       «Ничего не исчезает бесследно, — туманно отозвался дом, тягуче заскрипев. — Может о них и забыли, да только тьма, над которой они властвовали, никуда не ушла. Обиды и неудачи — все это осталось в сердцах, оно неотъемлемая часть вас, людей и волшебников, всех».       «Серафима так старательно пыталась от этого избавиться».       «От того, что заложено природой и магией, невозможно избавиться. Глупостью будет так думать. Глупостью будет от этого бежать и отказываться смотреть правде в глаза».       «И как все исправить?» — осторожно спросила я, не надеясь на ответ.       «Решение находится в тебе, Говорящая с Городом. Лишь в тебе», — поместье осело, завыв и засвистев. Я от напряжения вцепилась ногтями в черепицу, боясь потерять суть своих мыслей.       Я не знала, что нужно делать, но я абсолютно точно была уверена, что мне нужно увидеть Алу Вурду еще раз. Теперь все ее слова, сказанные мне в ту нашу первую встречу, обрели новый смысл. Она все толковала о том, что я отобрала у нее то, что ей поможет вернуться домой. Не значит ли это, что Печать нужна ей не для того, чтобы вывернуть Нижний мир, а для того, чтобы обрести покой? Вернуть всех ведьм ночи или, напротив, упокоить их сожженные души. Нашей огромнейшей ошибкой будет полагать, словно смертью Алы Вурды все закончится. Таисия с самого начала была права — уничтожение не решит собой всех проблем. Первородная Магия потребует соблюдения баланса. И я преподнесу ей этот баланс.       — Шайдура злой, — как бы невзначай сообщила Рада, заставив меня дернуться. Я опустила озадаченный взгляд на фамильяра. — Я видела его внизу.       — Чего это злой? — насторожилась я, бросив взгляд во двор. Армана там не наблюдалось.       — Обстоятельства снова требуют расставания, — протянула она, обвив хвост вокруг ног. — Хотя, как по мне, в этом нет никакой необходимости. Иди к нему, пока он не спалил это место до тла.       — Все настолько плохо? — нервно усмехнулась я, осторожно ползя обратно.       — Тебе и решать. Только не натвори глупостей, будь добра. Любишь ты это дело.       — Ха-ха.       Фамильяр скептически прищурилась и осталась сидеть на крыше, уставившись в небо. Я пыталась спуститься тем же путем, которым забралась сюда, при этом не свалившись вниз от волнения. Расставание. Арман зол. Видимо, разговор с Таисией прошел не очень гладко, какая неожиданность. Я криво ухмыльнулась, спрыгнув на землю и отряхнув пальто от черепичной пыли. По крайней мере для себя я многое поняла, и мне есть, что сообщить бабушке и всем остальным. Кажется, у меня созрел план, как все исправить.       В комнату я вернулась почти что не следя за дорогой, по наитию. За секунду, как вошла внутрь, знала, что Армана внутри не окажется. Я не стану его искать, ибо обязательно нарвусь на какие-нибудь части неприятного разговора. Я просто подожду, и он придет и сам мне все расскажет. Забравшись с ногами на кровать (перед этим сняв обувку), я принялась пепелить взглядом дверь, заламывая озябшие пальцы и чувствуя, как дрожат от напряжения плечи. Дом молчал, не снятое пальто — тоже. Все замерло в какой-то зловещей тишине, и с тупой болью на краю сердца я осознавала, что известие, которое принесет Арман, мне точно не понравится. И в то же время я лелеяла в своей голове план, который мне никто не помешает претворить в жизнь. Я пойду наперекор любимым просьбам и предупреждениям. Даже если на моем пути встанет Арман, даже если будет злиться, смотреть своими черными глазами, кривить губы в беззвучном гневе… Его единственным условием была безопасность, но то, что я задумала, идет врозь с понятием «безопасность» как таковым. Я не боялась того, что Арман разозлится, когда все узнает, я страшилась, что он изожрет себя изнутри беспокойством за меня. А беспокоиться будет о чем.       По телу пробежала толпа мурашек, и я нервно ухмыльнулась. Остается только надеяться, что задуманное мной не падет крахом и все переживания будут не напрасны. Я вцепилась пальцами в одеяло по обе стороны от себя и шумно втянула носом воздух, мысленно уговаривая себя успокоиться и оставаться спокойной, несмотря ни на что. Такова стезя ведьмы — моя стезя — быть опорой и столпом мирового баланса. Только сейчас я поняла все фанатичные кодексы и суеверия Ковенов, разве что мое толкование было несколько спокойным и приземленным — решать всякая ведьма может лишь за себя, а не за всех кругом. И для себя я все решила.       Дверь притворилась осторожно, будто стыдливо. Я подалась вперед, но так и осталась сидеть на месте, вглядываясь в полумрак. Только сейчас я сообразила, что сидела в темноте, разбавленной лишь скупыми лунным светом, но времени развивать эту тему не было. Арман шумно выдохнул во тьму, и на кончиках пальцев я почувствовала его тревогу и смятение. Пару секунд мы продолжали хранить молчание, но, словно очнувшись, я опустила босые ноги на ковер, маленькими шажками двинувшись к нему. Некромант не шевелился, только щелкнул пальцами, зажигая маленький огонек. В его глазах заплясал страх с примесью пламени. А еще он был дьявольски зол — это я поняла это по темно-красному огню в его руках, дрожащему и горячему.       — Что же ты? — прошептала я, бесстрашно коснувшись его локтей. Арман задержал взгляд на моем лице, на его губах дрожало так много слов. — Что случилось?       — Я вернусь в Чароград, — хрипло проговорил он, на весу держа ладони с пламенем. — Завтра утром. Таисия сказала, ты можешь узнать, где находится Ала Вурда. И когда ты это сделаешь, я отправлюсь туда, чтобы убить ее смертное тело, — без всяких обиняков, без юления, как бы это сделала я, Арман был со мною предельно честен.       — А я? — мои руки похолодели, и я даже вздрогнула.       — Ты останешься здесь, — Арман сбавил пламя, оставив его трепыхаться только в одной ладони, а второй накрыл мою щеку, внимательно глядя в глаза.       — Ты правда в это веришь? — ехидным шепотом спросила я, не отвечая на его ласку. Сразу же согласиться с обстоятельствами будет слишком подозрительно, особенно для меня.       — Послушай, — некромант тяжело вздохнул, но руки не отнял. Огладил большим пальцем линию скулы, провел под глазом. — Бесу нужна ты. Ты, ослабленная, неопытная. Если тебя там не будет, мне будет легче сосредоточиться на своей задаче.       — Считаешь меня обузой? — горько спросила я, угадывая в его словах обидную правду.       — Нет. Ты — моя самая крепкая опора, моя сила, — Арман прижался своим лбом к моему, глубоко вздохнув. Я скривилась.       — Потуши свой огонь. Не потеряемся в темноте.       И только комната погрузилась в кромешный мрак, я резко и жадно поцеловала его в губы, притянув за ворот белого свитера, в который он успел вырядиться. Арман попробовал что-то сказать, но вместо этого обнял меня обеими руками, тесно прижав к себе. Целовал нежно, сбавляя мой пыл, гладил плечи, пока я блуждала пальцами по шее и распущенным волосам, оттягивала смоляные пряди, искусывая мягкие податливые губы. Я знала, что случится нечто подобное, я была к этому готова, но как же до смешного обидно, что я никак не смогу это предотвратить, если хочу защитить всех. Арман не справится с Алой Вурдой — вернее, не так, как нужно, но если я поговорю об этом с бабушкой… вряд ли она позволит мне рисковать.       Я думала об этом и упивалась родным теплом, не желая отрываться ни на секунду. Арман уступал, видимо по-своему растолковав мое поведение. Он ведь мне доверяет безропотно, говорит, делится. Я утаиваю все и даже чуть больше во имя — его безопасности. Истинная ведьма, ничего не скажешь. На миг отстранившись, чтобы посмотреть в бездонные темные глаза, я вновь прижалась к приоткрытым губам, медленно шагнув назад. Арман покорно повторил шаг, потом другой, пока мы оба не оказались у края кровати. Я скользнула озябшими пальцами по его лицу, а колдун перехватил меня за запястье, мягко отстранившись.       — Ты замерзла, — прошептал он, сосредоточенно нахмурив брови — я увидела это в скупом свете луны. Я раздраженно дернула плечом.       — Моя температура тела — последнее, что меня… — я осеклась, потому что Арман бесцеремонно закатил рукава вязаного платья, проведя огненными пальцами от плеча до ладони, — волнует, — закончила я, с удовольствием чувствуя, как по телу разливается живительное тепло.       — Хорошо, — легко согласился Арман, обезоруживающе улыбнувшись. — Тогда это будет волновать меня.       Я фыркнула, резко сев на кровать, и притянула его за ворот свитера, едва не повалив на себя. Колдун неловко взмахнул руками и встал на колени, нависнув надо мной. Расставание завтра — снова. Неизвестно насколько, неизвестно — как все обернется? Я содрогнулась, на миг представив, что у меня ничего не выйдет, у Армана — ничего не выйдет, и задуманное Серафимой, бесом ли, обернется нашей реальностью. Маленькая ведьмочка так отчаянно желает спасти мир, так рвется быть сильной, полезной… любимой. Арман положил горячую ладонь мне на щеку, и только тогда я встрепенулась, вынырнув из своих размышлений. Я не буду вредничать и упрямиться, завтра я не скажу и слова, но сейчас, сейчас так хотелось побыть капризной, рядом с ним — можно.       Я припала губами к его шее, проворно опрокинув нареченного на спину и усевшись сверху. Горячая кожа пахла хвоей и пряностями, я жадно прихватила ее зубами, слегка оттянув. Дождалась хриплого стона и нежно расцеловала укус. Торопливая, дикая маленькая кошка. Арман шумно выдохнул и повернул голову, открыв мне шею, свел колени и прикрыл глаза, тихо улыбнувшись. Я больше не кусала — только целовала, не заходя никуда дальше шеи во многом из-за мешающей горловины свитера. Ленивые ласки не спешили вырастать в нечто большее, и нас обоих это устраивало. Арман гладил меня по спине, тихо приговаривая, какая я красивая. Я улыбалась, осыпая мягкими поцелуями шею и линию подбородка. В какой-то момент припала к его губам в беззащитной нежности, обмякнув на его груди. Колдун со свойственной ему осторожностью уложил меня рядом с собой, не разрывая поцелуя. Я зарылась пальцами в его волосы и мечтала только о том, чтобы остаться в этом моменте если не навсегда, то как можно подольше.       Луна заглядывала сквозь шторы, освещая бледными лучами наши лица. Я словно бы чувствовала холод ее прикосновений на своей щеке, пока Арман опалял жаром губы. Луна просила, напоминала, ждала. Если путь светлой ведьмы ориентируется на солнце, то темная должна слушаться луны — такова была простая истина, запечатленная на страницах многих сказок и легенд. Луна покровительствует злу, так учили всегда. А я подвластная кому — луне али солнцу? Маменька родилась светлой… Так поверит ли Ала Вурда моему обещанию, когда я встречусь с нею лицом к лицу? Когда приду просить о мире.       Я отстранилась первой, зарывшись носом в белый пушистый свитер. Сейчас отдышаться немного — и готовиться ко сну.       — Я быстро вернусь, — прошептал Арман мне на ухо, медленно целуя в висок. — Ты и оглянуться не успеешь.       Это ты не успеешь, драгоценный, даже удивиться, когда я все сделаю по-своему.       Я не ответила, прикусив щеку изнутри, и втянув запах его тела, словно собиралась запечатлеть его в памяти. Правильное — неправильное, ведьмы, судьбы и старые обиды. Я жалела только о том, что наша история любви сопряжена со всем этим, и никуда не деться. Но чуяло мое сердце — до финала осталось немного, и ведьмы снова запляшут вокруг костров.

***

      Только проснувшись, я погрязла в мыслях о том, что случись так, что Арману придется заночевать без меня — он не сможет уснуть. Беспокойство настолько поглотило меня, что я и не заметила, как выбралась из теплых объятий и поспешила к бабушке за советом. Уж старая ведьма должна знать, как и что мне следует предпринять. Или хотя бы намекнет, я дальше и сама соображу, не глупая. Напоследок окинув спящего Армана взглядом, я нежно улыбнулась, выскользнув за дверь. Любить меня непросто, особенно со всем этим упрямством и желанием сделать все по-своему.       Бабушка обнаружилась в зимнем саду, самозабвенно поливающая свои бесконечные заросли магических растений. Когда я попала сюда впервые, то чуть не была укушена особо свирепыми цветочками, выскочившими из ниоткуда. Вон они, в углу притаились, красавцы. Я показала язык шипящим бутонам и с опаской двинулась в сторону Таисии, чувствуя на себе букет кровожадных взглядов. Сама же ведьма называла их «котятами» и ласково чесала стебельки. Я как будто попала в страну кошмаров, как незадачливая Коралина. Разве что бабушка не притворялась заботливой матушкой, пряча свое сумасшествие. Сумасшествие Таисия не прятала — оставляла на всеобщее обозрение. Вот и сегодня она ворковала с какими-то диковинными кустами, изредка вздыхая. Я осторожно кашлянула.       — Мирослава, — бабушка оглянулась на меня через плечо, кивнув на сервированный к завтраку столик. — Лазар накрыл для себя, но ему не нравится, как пахнут африканские розы… — ведьма махнула рукой в неопределенном направлении. — Он поел на кухне.       — Оставив тарелку? — хмыкнула я, рассматривая аккуратно нашинкованные овощи и фрукты.       — Скажем так, — бабушка прищурилась, — я ожидала, что ты придешь. Некромант все тебе рассказал?       — Рассказал, — я кивнула, садясь на стул и морщась от пронзительного запаха растительности. Я слышала, что Дорофея тоже увлекается цветоводством… — Он должен уехать сегодня?       — Как только ты выяснишь, где Стригой, — Таисия медленно выдохнула, окинув меня каким-то обеспокоенным взглядом. — Но я не уверена, что твоя магия в норме.       — Каким образом я это сделаю? — я мотнула головой, прерывая все ее дальнейшие слова. Она села напротив меня, цепко оглядев мое лицо.       — Видишь ли, при должном уровне колдовского дара, его действие, так сказать, распространяется на большие территории. Ты крепко-накрепко повязана с городом, в котором ты родилась. Каждая ведьма на всю жизнь привязана к тому месту, откуда родом — не физически, но духовно. И ты Чароградская ведьма.       — Петербургская, — поправила я, скривив губы.       — Тогда, ведьма привязана к двум местам — к магическому и к людскому, — невозмутимо продолжила бабушка. — Точно так же, как твоя мать была ведьмой Уралграда и Екатеринбурга в равной своей степени. Эти места дают ведьме силы, они откликаются на ее зов, если ей это потребуется.       — И Санкт-Петербург ответит мне даже отсюда? — скептически уточнила я, скрестив на груди руки.       — Именно, — Таисия довольно улыбнулась, взяв в руки чашку с кофе. В моей был какао — кажется, меня и правда ждали. — Ты необычная ведьма, Мира, с необычным даром. Ты сможешь докричаться до города и узнать, где прячется Ала.       — Кстати о моей необычности, — я вспомнила вчерашний разговор с домом, прежде чем пришлось успокаивать пламень Армана. — Что за толки про лунную орхидею? — стол и стулья отозвались скрипом, и пол под ногами загудел. Поместье гордилось моим вопросом. Бабушка задумчиво наклонила голову на бок.       — Эти сказки, Мирослава, старее чем я. Но я скажу кое-что, — бабушка заговорщицки наклонилась: — После Шабаша пошли слухи, что оба мира столько лет ждали именно тебя. Я не могу утверждать это, но твоя появление весьма символично — ведьма с даром, которым не обладает никто больше, появившаяся на стыке двух миров как раз в тот момент, когда магия выходит из-под контроля, поглощаемая тьмой… Я не скажу тебе твоего предназначения, — ведьма развела руками. — Но если ты его знаешь сама, — она окинула меня долгим взглядом, — то должна следовать сердцу.       — В стиле всех сказок, — криво ухмыльнулась я, отпив немного какао. — Я попробую поговорить с петербургскими атлантами. Если мне кто-то и ответит, то точно они.       — Хорошо, — Таисия кивнула, став задумчивой.       — И кое-что еще, — я вздохнула, колдунья расправила плечи. — Мне нужен твой совет. Мы не знаем, сколько Арман пробудет в Чарограде и уснуть он не сможет… Я могу как-то ему помочь? Оставить частичку себя, своей магии, хоть что-нибудь?       — Заговори вещь, — просто ответила бабушка, откинувшись на спинку стула. — Ты умеешь что-нибудь? Плести браслеты, рисовать обереги, лепить фигурки-защитников? Что-нибудь прикладное.       — Я… варила свечи на втором курсе, — нахмурилась я, закусив губу.       — Ведьминские свечи помогают уснуть, — Таисия одобрительно улыбнулась. — Вкупе с твоим даром, сваренная свеча станет самым мощным оберегом от всех кошмаров, которые преследуют Шайдуру.       — Она поможет? — от напряжения я даже привстала. Таисия прищурилась.       — Зависит только от тебя.       Я задумчиво поболтала ложкой какао и вздохнула. Сквозь стеклянную крышу пробивалось утреннее солнце, и я напряженно вспоминала, зашторила ли окна в комнате, чтобы раннее солнце не разбудило Армана. Еще где-то нужно найти воск и отдушку, успеть бы все это к полудню… Эней ответит, услышит меня или Ала Вурда уже весь город поразила? Мне бы только понять, где искать, куда идти, чтобы исполнить свое предназначение. Бабушка права — я уже давно знаю, что должна сделать.       — Написала Дорофея, — неожиданно произнесла Таисия, выдернув меня из размышлений. — Зовет тебя в гости, знакомиться с семьей. У тебя теперь, знаешь ли, родственников прибавилось раза в два, — она басовито хохотнула.       — Я не пойду, — быстро ответила я, заволновавшись. Из чужого дома сбежать будет в два раза сложнее.       — Семейные вечера укрепляют магию. Ты так быстрее восстановишься, — колдунья осторожно накрыла мою ладонь своей. — И ждать Шайдуру будет легче. Я старая и слабая, не смогу тебя излечить, а молодые ведьмы вроде Дорофеи или Яны быстро поставят тебя на ноги.       — Я и так на ногах, — вспыхнула я, хмурясь. Дальнейшее препирательство может вызвать вопросы.       — Ты не понимаешь, Мира, — она покачала головой. — Семья — это важно, и ты поймешь это. Сходи в их дом, познакомься, а там и обратно сюда сможешь вернуться. С Арманом пойдет Тимьян Лоймолов, уж вдвоем им опасность грозить не будет.       — Хорошо, — процедила я, медленно выдыхая. Вот и еще одна проблема, как чудесно. — Где я могу найти воск? Для свечи, — тему я перевела, как и всегда, весьма искусно, и Таисия вскинула брови.       — На кухне, в ящиках внизу. Только никогда не пускай туда, пока будешь делать оберег.       — Да. Я поняла, — стул со скрипом отъехал, и я поспешила покинуть зимний сад, пытаясь сдержать свою тревогу. — Спасибо.       Бабушка не ответила, и если бы я не была занята собственными терзаниями, то непременно бы подумала, что она догадывается о моих истинных помыслах.

***

      В указанно месте я нашла мешок воска, нужный для изготовления магических свечей, небольшую стеклянную банку и сухие цветы. Старое поместье подсказало, где можно найти аромамасла, и открыв один из многочисленных ящиков, я взяла крошечную склянку с местами стертой надписью «миндаль». Один из моих любимых запахов. Я сочла это за хороший знак и оккупировала кухню на полчаса, чтобы заговорить для Армана свечу.       Как это делать, я по собственной неопытности не знала, но уповала на удачу и интуицию. Растопила воск, добавила масло, накрошила сухоцветов и принялась нашептывать свою незамысловатую просьбу.       — Подари покой тому, кто зажжет тебя. Усыпи самым сладким и лечебным сном. Избавь от кошмаров и тревог. Позаботься о нем, пока меня рядом не будет.       Под конец фразы я почувствовала, как в глазах защипало, и я резко мотнула головой. По самым красивым законам жанра одна слеза скользнула с щеки каким-то чудом угодив прямо в растопленный воск. Со всем этим я готова была поверить, что на то была воля Первородной Магии.       Оставив свечу остывать, я отошла к окна, вовремя вспомнив, что у меня есть еще одно незавершенное дело. Взывать к собственному дару я не привыкла, поэтому пришлось сосредоточиться на всех встречах с Энеем, которые я помнила. Как впервые заговорила с атлантом и чуть не упала в обморок, когда тот протянул в мою сторону свою огромную лапищу. Как он радовался тому, что появилась та ведьма, которая может их слышать и чувствовать. Теперь по моей воле оживают не только произведения искусства, в которых и до меня жила душа их мастера, сейчас я могу дарить жизнь любой вещи. Эней, наверное, будет мной гордиться, когда узнает.       «Мирослава», — знакомый голос загрохотал в моей голове, и я едва не отшатнулась, сосредоточиваясь на атланте.       «Эней. Послушай меня. Дело очень важное. Я не знаю, как долго смогу поддерживать связь. Скажи мне, где Стригой. Он в городе? Где-то прячется? Узнай, скажи мне».       «Ты в порядке, ведьма Мирослава?» — я почувствовала в его голосе беспокойство и улыбнулась.       «В полном. Мой дорогой человек должен найти беса, и без моей и твоей помощи он не справится».       «Я услышал тебя ведьма», — на несколько секунд наступила тотальная тишина, и я забеспокоилась, не прервался ли контакт, но магия так и бурлила в моем сердце, жглась на кончиках пальцев.       За окном, в саду Таисии пошел декабрьский снег, предвещая пургу, и я ощутила прошедший по ногам холод, на секунду замечтавшись о том, чтобы снова оказаться в кровати и прижиматься к теплому боку Армана. А лучше — в нашей с Лукой квартире в Купчино.       «Стригой обосновался в твоем доме, Мирослава».       Я жестко ухмыльнулась. Надо же, желания имеют свойство сбываться, какая неожиданность.       «Спасибо. Я все решу, и это закончится, Эней».       «Твое «решу» заключается в риске собой? — атлант звучал грозно. — Если это так, будь осмотрительнее, Мирослава. Тебе есть, кого терять. И тебя терять тоже есть кому».       «Хорошо, Эней. Я обещаю быть осторожной».       «Люди беснуются, Мира, — неожиданно вздохнул исполин. — Ты слышала, что происходит по эту сторону мира? Границы закрыты, протесты, бунты, тревога и громкие слова. Именно так она и начинается, Мирослава, эта война…»       «Первородная магия ищет тьму, которую изничтожила Серафима. И находит ее в людях, — прорычала я. — Я разберусь, Эней. Я н допущу этого, обещаю тебе».       «Я верю тебе, Мира. Будь осторожна, маленькая ведьма», — атлант усмехнулся, и связь оборвалась, а мое сердце клокотало на уровне горла.       Я взяла в руки остывшую свечу и на негнущихся ногах отправилась обратно в комнату, чтобы успеть за эти последние часы насладиться обществом родного человека. Я даже не представляла, что случится завтра, но я была уверена в своей правоте. Однажды Чунта Тамру мне сказал, что лишь в моей власти собрать силу в кулак и дать бой урагану. Окажется ли он прав — я собиралась это выяснить в ближайшем будущем.       Арман еще спал. Я оставила все свои мысли за дверью комнаты, остановившись на пороге, и окинула нареченного взглядом. Лохматый, умиротворенный, такой прекрасный. Одеяло сползло, обнажив смуглые бедра и живот. Я подавила улыбку и подошла ближе, оставив свечу на тумбе. Сбросила черевички, подаренные бабушкой, и забралась в постель, пристроившись рядом с Арманом. Он медленно выдохнул, но не проснулся. Я узнала, где спряталась Вурда, и сегодня он бросится в погоню, чтобы ослабить ее. А там уж и я подоспею, чтобы исправить все ошибки, совершенные Серафимой и всем Магическим миром целиком. Мой план был сырым, но отчаянным и единственным справедливым. Никто не вправе решать, кому жить, а кому умирать.       Я коснулась в ласке теплой щеки, невесомо погладив ее, скользнула к шее, к плечам. Ему нужно просыпаться, но я так хотела оттянуть этот момент, чтобы еще недолго полюбоваться его красотой, такой мягкой в момент особенной тишины. Мои руки легли на обнаженную грудь, и я обласкала губами его лицо, вкладывая в трепетные прикосновения обещание встретиться снова. Арман неловко дернулся и открыл глаза, сфокусировав на мне взгляд. Я болезненно улыбнулась, поцеловав его в висок.       — Моя лунная орхидея, — Арман приподнялся на локтях, обняв меня одной рукой. — Как ты? Выглядишь взволнованной, — он безошибочно меня разгадал, я даже расстроилась.       — Я выяснила, где Вурда. В нашей с Лукой квартире, — быстро проговорила я, вглядываясь в его лицо. В черных глазах вспыхнул огонь. — Серафима сказала, ты должен пойти сразу, как я узнаю. И, знаешь что, я совершенно не одобряю всего этого. Но верю в тебя, — предупредила я любые убеждения, прерывисто вздохнув. — Если позволишь, я не хочу с тобой ругаться. И говорить об этом больше тоже не хочу. Давай… побудем вместе, пока ты не ушел. Мне это очень нужно, — усыпляла я бдительность так же умело, как и варила свечи. К тому же, наполовину, но это была правда.       — Мира… — он медленно выдохнул, касаясь меня нежно и аккуратно. Я податливо прильнула к нему, готовая на что угодно, лишь бы не быть раскрытой. — Я обещаю тебе, что все будет хорошо, — прошептал он мне на ухо, а я зажмурилась. — Я вернусь к тебе, моя милая Мира.       Я перекочевала к нему на колени, сжав пальцами крепкие плечи, и примкнула к его губам в жарком поцелуе, требовательном, отвлекающем, забвенном. Арман ответил на ласку, прижимая меня к себе сильнее, вдыхал мое тепло, наслаждаясь близостью, ведясь на мое бесстыдное колдовство. Мне нужно было поделиться своей силой, мне нужно было даровать себя всю без остатка, лишь бы он справился со своей задачей. Для моей миссии магия не нужна, только — слово.       Мои ладони добрались до его растрепанных после сна волос, и я слегка отстранилась, опаляя его приоткрытые губы горячим дыханием. Арман смотрел на меня из-под полуприкрытых ресниц. На дне его глаз застыло недоверие, и я снова его поцеловала, осторожно разъединяя спутанные пряди. Из нас двоих теперь только ему можно плести косы. Мысленно усмехнувшись этому, я обхватила ладонями его лицо, целуя в последний раз глубоко и сладко.       — Можно… я причешу твои волосы? — спросила я почему-то шепотом, встретившись с озадаченным взглядом темных глаз. Подобное удивление вызвало у меня улыбку, и я не смогла подавить смешок.       — Можно.       Через пару мгновений в моих руках оказался деревянный гребешок, найденный в одном из ящичков стола, и я пристроилась у Армана за спиной, руками разглаживая темную гриву, доходящую до поясницы. Он молчал, изредка шевеля плечами. Я поздно сообразила, что до меня, наверное, никто не изъявлял желания заниматься его волосами, и я нахмурилась, зарекаясь все сделать быстро и осторожно. Начала с кончиков, постепенно продвигаясь выше. Вела гребнем мягко, поступательно, пальцами касаясь головы и шеи. Безмолвная нежность, тихое прощание. Не удержавшись, я оставила гребень в стороне и прижалась губами к его затылку, беззвучно выдыхая. Слезы задрожали на моих ресницах, предвещая рыдания.       Арман нашел мою ладонь, сжав пальцы, и не решился повернуться. Так и замер, вслушиваясь в мое сбитое дыхание. В окно настойчиво светило солнце — все-таки я не зашторила окна, когда ушла, беспутная.       — Жди меня здесь, моя любовь, — его шепот разбил тишину, а вместе с тем мое сердце, которому снова придется лгать. Я соберу его по кусочкам чуть позже, когда сделаю то, что задумала, а сейчас время смахнуть слезы и идти своим путем.       На этом наши с Арманом дороги снова расходятся. Какая-то дурная привычка — прощаться.