На следующий день, отправив очнувшегося Тедди к Андромеде с домовиком, я зашёл на кухню, ступая неслышно, чтобы не спугнуть мужчину, стоящего у окна.
Он был всё таким же — высоким, жилистым, с прямой, как палка, спиной. Чёрные волосы гладкой волной стекают на плечи. На нём неизменный чёрный сюртук, белые манжеты рубашки слегка выглядывают из-под рукавов. Узкие чёрные брюки обтягивают длинные ноги. От него пахнет хвойным лесом, пряными травами, родниковой водой и совсем немного — зельями.
Я прижался к нему со спины, просунул руки в подмышки и обнял поперёк груди. Вдохнул запах волос, прошептал в самое ухо:
— Зачем ты пришёл?
— Ты простил меня? — тихо спросил он.
— За то, что ты меня отверг? Да-а-а. За то, что ты соврал — нет.
Я спустил правую ладонь ниже, расстегнул пару пуговиц на сюртуке и скользнул под полу, поглаживая поджавшийся живот сквозь тонкую ткань сорочки.
— Соврал? — хрипло переспросил Снейп.
— Да. Ты сказал, что ты принял меня за женщину. Что тебя не интересуют мужчины, — моя рука спустилась ещё ниже и погладила через брюки полувставший член. Снейп резко втянул воздух. — Зачем ты пришёл?
— Я… пришёл к тебе.
— Ты пришёл, чтобы остаться? — я сжал пальцы на его органе, что становился всё тверже. Снейп задышал чаще, его сердце забилось быстрее. — Если нет, то уходи сейчас же. Если да, то знай — я тебя не отпущу. Ты будешь моим.
Он молчал. Я расстегнул его брюки, сдвинул вниз резинку белья, обхватил ладонью член и провёл по нему вверх-вниз. Большим пальцем обвёл головку и дырочку уретры.
— Н-нет, — прохрипел он.
Это был не тот ответ, которого я ждал, но останавливаться не стал. Я просто не мог отлипнуть от него, оторваться. Как маггловская жвачка, я приклеился к нему. Левой рукой я прижимал его к себе поперёк груди, а правой держал за член. У меня самого стояло крепче, чем на Остару, я двигал бёдрами, потираясь о его ягодицы сквозь слои одежды. В ушах нарастал шум, а в душе разгоралась злость.
— Нет?! — прошипел я, кусая его за мочку уха и тут же зализывая укус. Я прошёлся кусачими поцелуями по его шее, он сам дал мне доступ, наклонив голову влево. Наткнулся губами на старый шрам от укуса змеи и разозлился ещё больше — как посмел этот никчёмный крестраж пометить моего партнёра? Я вонзил клыки в это место, прокусывая сразу до крови, зарычал.
— Н-не-ет, — протяжно простонал мужчина, — не останавливайся.
Я исполнил его просьбу, прижавшись ещё сильнее, мечтая о том, чтобы нас не разделяла одежда, чтобы воздух между нами кипел, чтобы чувствовать его всей кожей, чтобы войти в него. Я двигал рукой в быстром ритме, ощущая, как изменился вкус его крови, что тонкой струйкой бежала мне в рот, как воздух наполнился ароматом его возбуждения. Он выгнулся, опираясь на меня спиной, вцепился длинными пальцами в мою руку на своей груди.
С громким стоном он кончил мне в ладонь, я последовал за ним, опьянённый запахом его семени. Я жалел, что не видел его лица в этот момент, оно должно было быть в моей коллекции.
Зализав укус на шее, я отпустил его. Что ж, если ему так дорога свобода, пусть катится ко всем чертям.
Я очистил себя взмахом руки и выбежал из кухни, а затем покинул дом. Решил вернуться, когда он уйдёт.
В глубине своего сада, под старой ивой я занялся плетением простенького ловца снов для хозяина паба, чтобы отблагодарить его за дары. Иногда хорошие сны могут сделать день прекрасным, а мой оберег избавит всю семью Джона от кошмаров. Я вплетал сосновые иглы в рисунок нитей, заговаривая каждую тихим шёпотом, и успокаивался сам.
Однако вечером Снейп всё ещё был в доме. Я нашёл его в гостиной, читающего «Ежедневный пророк». Откуда была газета, я не знал, потому как никакой периодики не выписывал. Я сел по-турецки на пол напротив него и ждал, что он скажет.
— После того, как Скитер перестала писать, эта газетёнка стала публиковать больше правды, но качество статей заметно ухудшилось.
Я ждал. Он коротко и остро глянул на меня. Не дождавшись ответа, продолжил:
— Скитер пропала около трёх лет назад. Сразу после анонса своей новой книги. О мальчике-который-выжил-и-исчез. Книга так и не вышла.
Я молча пожал плечами.
— Чтобы найти тебя, мне понадобилось две недели. Думаю, у неё ушло куда больше времени. Она жива?
Я кивнул. Замечательный зелёный жучок обитал у меня в кабинете в большом красивом аквариуме. Я заботился о питомце, когда вспоминал. Остальное время за ним следил Кричер.
— Ты помнишь о Статуте секретности? — недовольно спросил Снейп. Я кивнул. — Тогда почему весь Килбраер считает тебя колдуном?
Я поднял левую ладонь и показал ему тыльную сторону, испещрённую шрамами. Медленно произнёс:
— Здесь написано, что я не должен лгать. Моим почерком. Я не помню, откуда эта надпись, но, если я её сделал, это было важно. Когда папа Джон спросил меня, кто я такой, я ответил, что волшебник. Пироги от этого хуже не стали.
Я видел, как Снейпа передёрнуло.
— Что ты помнишь о своей жизни в Хогвартсе?
— То, что хочу. Помню тебя. Гермиону. Ещё нескольких людей.
Он задумался, потирая пальцами сложенную на коленях газету. На миг я захотел стать ею.
— Опасно открываться магглам.
— Они живут на моей земле, — сказал я с довольной улыбкой. — Это мои магглы.
— Что? — опешил Снейп.
Я пожал плечами. После истории с водяными фейри Гермиона выкупила земли вокруг озера Брора у маггловского правительства и оформила на меня, чтобы зарегистрировать колонию в магическом мире. Озеро, Килбраер и всё в радиусе пятнадцати миль фактически было моим, не говоря уже о складке пространства вокруг Эридана. Я не стал рассказывать эту нудную бюрократическую историю Снейпу, мне хватило того, что я уже выслушал её однажды от Гермионы. Тогда-то и появилась Скитер, разнюхав о сделке с фамилией Поттер.
— Я поставил магоотталкивающие чары на границах.
— Маго?.. Но я…
— Ты — исключение. Я надеялся, что ты придёшь. Я был прав. Теперь ты уходишь.
Он, не мигая, молча смотрел на меня некоторое время.
— А если не уйду?
— Ты будешь моим.
— Ты так в этом уверен?
Я шумно принюхался.
— Ты хочешь меня, — сказал я уверенно. — Для тебя этого мало, значит, есть ещё причины.
Он медленно поднялся, подошёл к окну и уставился в него, словно хмурый вечер с моросящим дождём был ему действительно интересен. Свет свечей очерчивал его стройную фигуру. Я не отрывал взгляда от него.
— Кингсли потерял должность министра, а новая власть устанавливает свои порядки. Полгода назад они стали пересматривать старые дела пожирателей, и моя персона им не по душе. Кинг успел предупредить, что моё дело вновь откроют, — медленно проговорил он, обращаясь к окну. По его напряжённым плечам я понял, что он по-прежнему не хочет признаваться в своей уязвимости.
Я поморщился.
— Ты хочешь, чтобы я тебя спрятал. Или отправил на материк.
Он пожал плечами.
— Лучше в Америку, всё равно в какую.
— Нет, — сжав зубы, тихо ответил я.
Он резко обернулся ко мне, волосы рассыпались по плечам. Его глаза загорелись чёрным гневом. Я жадно принюхивался. Этот человек вновь становился живым, наполненным эмоциями. Сладкой яростью.
— Нет, — повторил я, раздражаясь. — Либо ты остаёшься со мной, либо идёшь нахер! Мне хватит сил отправить тебя с этого места в приёмную министра с бантом на башке. И хватит могущества навещать тебя хоть в Азкабане, хоть в подвалах отдела тайн.
— Что ты себе позволяешь, паршивец?! — зашипел он не хуже змеи.
Я молча встал, развернулся и ушёл.
Меня ждала жуткая бессонная ночь. Снейп крепко спал, залившись своими зельями. Кровь звала меня к нему, овладеть им, подчинить себе, распять на алтарном камне и подтвердить нашу связь как пары. Подчинить. Поработить. Уничтожить… Вместо этого я сидел, поджав под себя ноги, на письменном столе в его спальне и пялился на него.
Магия преобразила Снейпа, сгладила старые шрамы, излечила его боль, потушила огонь его ненависти и подарила мощь, с которой он только-только научился справляться. Я сжимал крепче кулаки, боясь, что прикоснусь к нему и больше не смогу отпустить.
Я истязал себя до рассвета, запоминая каждую чёрточку в его облике, изгиб его губ, орлиный профиль, нитку седины на левом виске.
***
— Куда ты собрался? — спросил меня Снейп за завтраком.
— В деревню, — ответил я, надел старые кеды, футболку и вышел на крыльцо.
Снаружи шёл дождь, но это меня никогда не смущало, потому я быстрым шагом пошёл по тропинке. Капли воды не долетали до меня, а кеды оставались сухими, даже если я проваливался в лужу. Быть волшебником иногда очень удобно.
За спиной послышался низкий голос, во всю проклинающий шотландскую погоду, затем быстрые шаги и чавканье раскисшей грязи. Он догнал меня и раскрыл надо мной большой чёрный зонт. Я вернул ему его взгляд, полный сомнений в его умственных способностях. Он проигнорировал это.
Паб был открыт в любую погоду, а в такое ненастье посетителей бывало больше, чем в ясные дни — работа под открытым небом стопорилась. Вот и сегодня целых три больших стола у окна были заняты. Мой столик был всегда свободен.
Я выложил на барную стойку ловец снов и подтолкнул к Джону.
— Повесить в центре дома под потолок, — объяснил я. Бармен кивнул, спрятал оберег.
Я прошёл на своё место, просмотрел оставленные в прошлый раз рисунки.
Снейп уселся за барной стойкой, обратился к Джону. Я навострил уши.
— Вы ещё кому-либо рассказывали о Гарр… о колдуне?
— Нет, — покачал головой бармен, одновременно делая знак дочери, чтобы отнесла мне кусок свежего пирога. Такую же тарелку Джон поставил перед Снейпом.
— Я бы хотел попросить вас никому постороннему о нём не говорить, — процедил Снейп, намекая, что бармен сразу сдал «колдуна» ему самому.
— Я и не говорил.
Джон достал из-под стойки пачку исчерканных листов. Я знал, что он хранит мои записи, боясь выкинуть. В большинстве своём это были рисунки: наброски моих «поделок», портреты людей из моего прошлого и моих знакомых. На каждом третьем листке был нарисован Снейп. В различных ракурсах и позах. С отрешённым, печальным, гневным и полным ненависти лицом. А на одном почти улыбался.
Сейчас я быстро набрасывал с натуры его удивление. Карандаш порхал по бумаге. Я с недоумением заметил, что на наброске его правое запястье обвито колючей веткой. Быстро откусив от всё ещё горячего пастушьего пирога, я прошёл к стойке. Разорвав отросшими когтями Снейпу манжет, я обнаружил на правом запястье тусклый цельный металлический браслет шириной в два пальца. Его плоская поверхность была покрыта рунами.
— И вместо того, чтобы прийти ко мне, ты позволил нацепить на себя это? — с обидой спросил я.
— У меня не было выбора, — тихо ответил он.
— Ложь! — прошипел я.
Он мгновенно вскочил с табурета, схватил меня левой рукой за шею, сжал, потянул вверх, заставляя меня приподниматься на носочки и цепляться за него руками. Его лицо было очень близко, я видел, как разгораются в нём эмоции. Мои уши прижались к голове, а хвост — к ногам. Я хватался пальцами за его руку, мы оба знали, что я мог разодрать его плоть когтями до кости, но не сделал бы этого.
— Выбор был, но другим вариантом была смерть, — прошипел он мне в лицо.
— Надо было мне первому надеть на тебя ошейник, тогда бы ты не искал себе новых хозяев, — прохрипел я, задыхаясь.
Его лицо помертвело, он резко разжал пальцы и я повалился на пол, судорожно вдыхая.
Снейп сделал медленный шаг назад. Затем второй. Обернулся и бросился прочь из паба.
Я поднялся и прошёл за свой столик, по дороге бормоча заклинания и встряхивая ладони. Не было смысла его искать — очень скоро он поймёт, что не может покинуть моих земель.
В пабе ещё некоторое время стояла тишина, затем послышались первые негромкие разговоры, кто-то заказал эля, кто-то сказал, что дождь не прекратится до завтра и можно уже чего покрепче.
***
Он вернулся через два часа, мокрый, уставший. Под руку его держал отец Даг — местный пресвитер. Это был пожилой мужчина в потрёпанном твидовом костюме, почти Слизнортовких объёмов, обширной лысиной на макушке и приветливым выражением лица. Старик подвёл Снейпа к моему столу, посадил на подставленный кем-то из местных стул, достал табурет себе и тоже присел. Мой столик стал заметно теснее. Подозрительно глянув на мужчин, я подвинул свою тарелку с пирогом поближе к себе. Своим куском пирога я делиться не хотел.
— Доброго дня тебе, Гарри, — мягко начал священник приятным голосом. — Я нашёл этого юношу недалеко от деревни. Мне казалось… впрочем, моё зрение не такое острое, как в былые времена, потому я не буду судить о том, что мне привиделось.
— Скажите прямо — я пытался пробиться сквозь невидимую стену, — буркнул Снейп. Выглядел он злым и раздосадованным.
— Я этого не утверждал. Однако, Гарри, я заметил его душевное состояние и решил, что кружка горячего меда ему не помешает.
Я перевёл взгляд на бармена. Папа Джон, прислушивающийся к отцу Дагу, кивнул и отправил свою дочь на кухню. Через минуту она поставила перед Снейпом тёплое молоко с медом и ложкой бренди.
— Пейте-пейте. В такую погоду это лучшее средство от хандры, — добродушно заверил отец Даг.
Снейп нехотя отхлебнул. Я кивнул отцу Дагу, чтобы тот продолжал. Этот старик был очень непрост, но добр к людям. Если бы я сравнивал его с Дамблдором, то пресветлый проиграл бы по всем пунктам. Отец Даг первым заговорил со мной в поселении. И никогда не делал различия между мной и деревенскими.
— Мой юный друг, — продолжал отец Даг, обращаясь ко мне, — на обратном пути я заметил одно сомнительное украшение на руке этого господина. Скверная штука, да… как чахотка, от которой ты так любезно избавил юного Майкла. Может быть, ты сможешь помочь ему?
Я кивнул. Снейп напрягся.
— Вот и отлично! Я уверен, благое дело смоет грусть с твоей души. А сейчас извините меня, молодые люди, но я вижу, как мистер Милн жаждет угостить меня кружкой доброго эля и поговорить о крестинах своей очаровательной дочурки.
Я улыбнулся краешком губ. Священник поднялся, схватил свой табурет и бодро, вопреки своей комплекции и возрасту, направился к дальнему столу, где ему уже махал рукой рыжий детина, так непохожий на Уизли.
— Этот старик не мог не видеть, что я делал, — снова недовольно пробурчал Снейп.
— Пару лет назад я вылечил его катаракту. Он видит не хуже меня, — весело отозвался я. — Отец Даг первым из деревни заговорил со мной открыто и стал просить о лечении детей. Ему сто четыре года, он сквиб и он настоящий пресвитер. Оставил свой приход лет пятнадцать назад и переехал в Килбраер. Здесь нет своего костёла, но это не мешает деревенским ходить к нему домой и звать его в гости. Он проводит обряды и знает, что творится в душе у каждого. Я бы назначил его директором Хогвартса. Детей он любит всей душой.
Я устало замолк. Это была моя самая длинная речь за последние года три, не считая катренов по праздникам. Снейп удивлённо воззрился на меня, коротко глянул на отца Дага.
— Мой отец был католиком. И он заставлял меня читать евангелие, стоя коленями на соли.
Я фыркнул.
— Ты бы ещё Волдеморта вспомнил.
Снейп закатил глаза, допил молоко.
— Что я буду должен тебе за снятие браслета?
— Историю, как ты его получил.
— И всё?
Я пристально посмотрел ему в глаза.
— Всё.
— Я согласен.
Я взял его за руку и потянул на выход.
— Не будешь аппарировать? — ехидно заметил Снейп.
— Я не умею, — буркнул я.
