Физика любви

      С большим трудом ей удалось разжать веки со ссохнувшимися от соли ресницами. Она приоткрыла глаза и увидела голубое чистое небо, в своде которого парили бесстрашные птицы, тельца их были так высоко, что казались крошечными белыми точками. Это было бы славное пробуждение, будь оно в Купанаве, а не на корабле, кишащем мертвецами при свете луны.           “К чёрту Джека, к чёрту всех, сейчас хотелось умереть...”          Пульсирующая боль в области рёбер сжимала грудину, возможно, они были сейчас расплющены. В голове она прокручивала десятки ужасающих исходов: размозжена голова, сломан позвоночник, переломаны ноги. Но всё оказалось куда позитивнее. Когда Мэри с большим напряжением в области поясницы и плеч оторвала своё тело от досок, то ощутила всё великолепие тугой сводящей болезненности.           Облака на небе казались морской пеной. Где-то слышался шум разрезающихся о борт судна волн. Сверху доносились громкие противные голоса чаек. Вся природная красота никак не уживалась с пиратским кораблём.           Палуба была полна пиратами, кто-то связывал верёвки, чистил оружие, загружал бочки в трюм, никто и пальцем не пошевельнул, когда Мэри подала признаки жизни.           Нельзя было зачесть за заботу, как какой-то матрос прошёлся прямо по её ногам шваброй, от тряпки так и несло мертвечиной и затхлостью.     — Ну и развалилась здесь, — сказал он и со спокойным лицом продолжил полировать пол.          Рот Мэри удивлённо расползался в едкой улыбке. В её мимике было что-то привлекательное, моментально выражающее всё то, что было на душе. А в данный момент из стороны в сторону отчаянно металось безумие...          Не так давно её сбросили со скалы, несли против волн, заставляя давиться солёной разъедающей язык и нёбо водой, бросили с такой жестокостью, но она чудом опять осталась жива...          “Зачем Господь играет надо мной такую злую шутку?”          В воспоминаниях ещё смутно плавали обрывки ночного кошмара. Гнилые плоти, голые скелеты, тленные остатки одежды... Этот ад, в который она попала, учинил Джек Воробей. Не стоило и слушать гнусного пирата, не имеющего возможности даже стоять без сопроводителя.           “Ну просто идиотка!”          Мэри больше не верила в реальность после увиденного и пережитого ей ужаса. Все эти мертвецы не могут существовать, это всё противоречит законам природы! Как итог, она мертва... ну или в шаге от неизбежной смерти. — Вас просят к капитану, мисс! — над ней взгромоздился один из тех, что стал виновником отвратительных потугов в спине. Мэри расчла его “мисс” оскорблением, он протянул слово так долго, так пошло и противно.          Он с особым удовольствием смотрел, как Мэри с огромной тяжестью поднимается на едва удерживающихся слабых ногах. Гордо подняв голову, в тот же момент ощутив колкость в затылке, Мэри прошествовала к капитанской каюте.          Барбосса сидел за круглым столом в лучах обожаемого солнца, ведь луна была так холодна и делала его своим узником.    — Мне приятно думать, — начал он, — что мой корабль действует на вас, как снотворное. Что, до сих пор трясутся ножки?    — Что ж, капитан, вы поразили меня своей заботой и своим крайне гостеприимным приёмом!    — А на что вам было рассчитывать, мисс Уатфорд? — он говорил слегка шёпотом, будто кто-то за ними подслушивает. И опасения Барбоссы были верны. Снаружи к двери припали, как минимум два уха, — вы точно такая же, как и мы, вас никто и не звал...    — Но я не пиратка, капитан!    — Тогда какого чёрта вызвалась?! — Барбосса вскочил с места и за долю секунды оказался совсем рядом.          И тут Мэри осенило, что согласилась на сделку из-за отчаяния и интереса... Что осталось там, на Родине, что держало? Её отец мёртв, Купер Бронте уже изрядно потрудился над её заслугами... Питер... А что он? Он ведь вычеркнул из своей жизни возможность любить её...    — У каждого свои увлечения, Барбосса, — протянула Мэри, когда он упорно пытался зажать её в угол, — пусть я и знала о проклятии, но его возможность... невозможна... — какая ужасная тавтология, — и на это у меня есть свои причины.          Сейчас Барбосса выглядел хищником возле запуганной жертвы.    — Если у тебя есть тайны, мешающие достичь моей цели, — Мэри не могла увести глаз от его, но снизу просвистело что-то металлическое, что приближалось к ней очень быстро, — то эта сабля прирежет твою славную шейку.          Мэри покорно кивнула. Что было делать возле безумца?    — Где же ваша карта, мисс, сплыла? — его лицу шла зловещая ухмылка, но это мог отметить лишь наблюдатель, а не тот, для кого она предназначена.          Мэри повернулась к нему спиной, чтобы выудить из одеяний глубоко зарытый драгоценный ей свиток. Она пыталась скрыть от него оголённую ключицу, но тот бесстыдно заглянул за плечо, Мэри почувствовала холодное дыхание, пробежавшее по её шее и щекотку, доставленную длинной бородой.          Когда её протянутая рука держала пергамент, он с съехидничал: Боюсь себе представить, где вы её держали.           Он развернул карту на своём столе, Мэри подкралась сзади. Несмотря на её погружения, лишь края были размыты, некоторые острова бесследно исчезли с бумаги.    — Изумительно, — прошептал он, теперь уже сгибаясь над столом. От поверхности до его носа были считанные сантиметры. Подушечками пальцев он аккуратно водил от одного островка к другому, — где украли?           Стоило радоваться или огорчаться этому комплименту?   — Я чертила сама, в этом нет никакой тяжбы.          Барбосса медленно развернулся к ней и уставился: Врёшь!    — Меня учил отец, и это правда! Дайте новый пергамент, и завтра получите копию, я помню наизусть каждый квадрат!    — Отец был, вероятно, пиратом.          Его заключение оскорбило Мэри.    — Он был мореплавателем!     — Мисс, многие с этого начинали... А впрочем, это даже удивительно...          Её настораживало, с какой таинственностью он начал говорить.    — Я знал достаточно людей, распускающих слух о мастере-кудеснике... Но кто я, мисс, чтобы подрывать ваш статус? Верно? — он нагнул голову вбок, так лукаво зыркнул лазурными глазами, что Мэри на секунду погрузилась глубоко в себя, — вам стоит повнимательней приглядеться к своему папаше...    — Он умер! — Мэри вскрикнула от несправедливости. Пират перед ней учит жизни и порочит честь её отца.    — Жаль, хорошим был картографом и дочь заделал славную... — Барбосса, казалось играл для публики, забавлял её, всё больше привнося в диалог намёков на...       “А на что? Гектор, на что? Разве поверил в то, что предписано судьбой? Да многие гадалки предрекали ему смерть. Что в итоге? Полученные против воли бессмертие и бездушие? Удивительно, как человек, пусть и пират, может отчаяться, пребывая в полном одиночестве. Пусть у него и были десятки женщин, но ни с кем из них он не чувствовал теплоты и любви. Неужели разумно надеяться на взаимность и на то, что можешь действительно кому-то понравиться... даже таким?”          Барбосса не дал и вымолвить слова, как протянул карту обратно: Так веди, штурман!       “Он явно в голове разыгрывает свой сценарий, неведомый мне. Интересно, какую роль исполняю я? Со всеми людьми, в особенности с женщинами, он ведёт себя так откровенно?”          Как только капитан раскрыл дверь, чтобы выпустить Мэри, в каюту ввалились двое руками и ногами, сцеплённые друг с другом.    — Какого чёрта, Пинтел?!     — Это ты виноват, Раджетти!    — Что вы удумали, щенки!? Подслушивали? — прорычал Гектор и потянулся к их шеям.         Мэри, поняв, что явно здесь лишняя, медленно проскользнула между рукой Гектора и дверным косяком. Дверь сразу же хлопнула, стеклянные вставки за её спиной злостно зазвенели.    — Капитан! — начал было Раджетти, пока его не перебил второй.    — Капитан Барбосса, часть экипажа хочет выразить недовольствие в связи с нахождением этой ведьмы на судне!          Барбосса обогнул стол и плавно опустился в кресло: Ну и какая же часть команды?    — Ну мы, капитан, — оба понурили голову, — однако мы не менее её важная часть!           Барбосса недовольно закатил глаза.    — Капитан, мы лишь просим объяснений, ведь мы доказали свою верность во время бунта.           Гектор долго думал, словно взвешивая их слова.    — Ну и что вас интересует?    — Капитан, разве она похожа на... пиратку?    — Какого чёрта я должен знать, как выглядят пиратки? Вы хоть раз видели у нас на корабле женщину?!    — Нет, капитан, — вдруг осмелился Раджетти и подключился к разговору.    — Вот и я нет, тупая твоя бошка! А теперь пшли отсюда! — Барбосса прошипел и издал слишком убеждающий вой, заставивший вздрогнуть пару и быстро ретироваться. Как только створка снова закрылась, он вытер манжетом свои слюни с подбородка.       Если она отрицает, что пиратка, тогда какого чёрта плывёт с ними? Что за увлечение движет ей? Она и вправду ведьма!       Уже вечерело. Корабль всё так же нёсся навстречу суровым волнам, донося брызги до лица Мэри, стоящей на краю палубы. Весь этот проклятый день она выполняла поручения, совершенно не входящие в её полномочия. И вправду, все видели в ней пиратку. Капитан ни разу даже не показался в действии.            Солнце уже почти скрылось под водной гладью и, слегка, на прощание, озарило горизонт оранжевым тусклым светом, отбрасывая его лучи на многие километры.      — Говорят, на пиратском корабле нельзя стоять на краю, — послышался сзади коварный скрипучий голос, — есть вероятность быть сброшенным за борт.      — А мне не привыкать, всплыву, до сегодняшнего дня мне везло.            Мэри краем глаза заметила, как он улыбнулся.     — Как первый день, штурман?      — Я предпочитаю своё имя, капитан Гектор. А так, всё прекрасно, вы даже не вышли из каюты за целый день, чтобы сверить курс.            И ему почему-то понравилось, как она назвала его Гектором, никому бы на корабле он бы этого не позволил. Только зачем она начинает ломать рамки дистанции?     — А на что вы, мисс Гленн?      — Но я же не могу самостоятельно принимать решения...      — Суть помощников и заключается в том, чтобы уметь брать ответственность на себя, по части дел...      — Не думала, что вы так быстро проникнитесь доверием к первой попавшейся женщине. — Если вы до сих пор не сброшены за борт, это вовсе не говорит о моём доверии к вам. — Вы всегда грозитесь сбросить с корабля?   — О поверьте, мисс, я всегда сдерживаю слово, знали бы вы этих жалких людей, что бороздят морское дно. Однако лишь один был удостоен погибели в одиночестве на суше.            Мэри сразу поняла, что диалог идёт в верном направлении. Стоило лишь поднажать. — И кто это был?      — Никудышный пират, Джек Воробей.      — Капитан Джек Воробей?            Гектора задело, что она знает об этом неблагодарном пирате и называет его “капитаном”. Барбосса выполнял всю работу на корабле в то время, как Джек выпивал и культурно отходил после своих выпивок. Это был тот человек, которому и бутылку рома доверить нельзя. Что говорить о Жемчужине?      — Мне было жаль корабль и команду, они не заслужили и малости бед, учинённых Джеком.     — Расскажите о проклятии, пожалуйста, капитан...            Гектор слегка возбудился, глаза замерцали. Он начал театрально со скорбью: Я был ещё в самом расцвете сил, когда встретил Джека Воробья, будь проклят тот день... Я был наивен, помогал ему, удовлетворял все его мольбы, но он только пользовался мной!Однажды Джек повёл нас в глубины скал, где по легенде таились бесчисленные богатства.  Жадные до безумия мы отправились на поиски, а в конце нас настигло проклятие, дарующее бессмертие. Я не чувствую ни боли, ни вкуса, ни запаха, ни тепла женского тела! Джек же отделался скелетом, даже проклятие перед ним бессильно! Совсем скоро я предстану в гроте под лунным светом и пролью свою кровь в качестве принесённой жертвы.       Мэри подметила иронию. Всего несколько лет назад он был в самом расцвете. А тогда сейчас?      — Получается, он сильнее?            Гектор дёрнулся к ней. Её локоны лоснились в блеске волн, молодой румянец окрашивал щёки. Нет, она не была ведьмой. Это была красивая и умная, но дерзкая и строптивая женщина.      — Он глупый выскочка, а дуракам везёт!      — И вы плывёте за тем, чтобы снять проклятие? А что намерены делать дальше?            О, об этом он мечтал многие годы, по ночам, по вечерам, в течение всех дней, часов и секунд. В первую очередь, он съест целую гору зелёных сочных яблок, выпьет яблочный пунш и под конец прекрасного дня займётся любовью с какой-нибудь обольстительной дамой. Ему хотелось чувствовать снова и снова жаркие поцелуи, запах фруктов, моря, дуновение ветра, алкоголь, и никакое бессмертие не заменяло ощущение и вкус жизни.      — Я думаю, найдётся пару вещей. А теперь честно, Гленн Уатфорд, — Барбосса отошёл от перил и развернулся к ней, — кто вы такая?          Мэри решила подыграть ему и тоже приблизилась: Смотря что вы хотите узнать, капитан.      — Вы не пиратка, однако изволили выбрать пиратское общество. Разбираетесь в картах. С какой целью вы идёте со мной?      — Чисто из любопытства, каждому своё.     — Вы очень спонтанно появились в моей жизни, — пролепетал Барбосса свои мысли вслух.     — Простите?      — Я уверен, что за вами что-то кроется, и уверяю, это выясню.            На пустом мрачном небе вскоре взошла луна. Белые звёздочки таяли в объятиях черноты.            Барбосса отдалился от Мэри и попятился к своей каюте.      — Уходите?      — Вас пугать уже не так интересно, Гленн, — и хромая, зашагал к двери.  — Разве вид моря, затухшего солнца не доставляют вам удовольствия? — В последнее время мне ничего не доставляет удовольствие, — зато он ответил честно. И спустя минуту скрылся с палубы.         На самом деле, он просто боялся увидеть в её глазах отвращение и страх. Раньше бы это рассмешило, но эта женщина и слова Калипсо пугали его.       Гектор лежал на койке, уложив руки крестом на груди, когда лунный свет попадая в каюту, преломляясь через стеклянную мозаику, заставлял кожу стекать и выставлять наружу внутреннее строение организма. Молчаливый скелет казался задумчивым. В мыслях была эта таинственная женщина, которой он начинал доверять, но пытался не допустить ошибку, ошибку, которая приведёт Гленн к неминуемой участи. Может ли она по-настоящему полюбить его? Может ли принять его? Удивительно для него самого было то, что он почувствовал что-то притягивающее. И в то же время разум бил тревогу, что это обман!       Следующее раннее утро капитана началось с бешеного стука в стеклянную затворку.          Всё ещё приходя в себя после длительного сна, Барбосса стоял в дверях.    — Капитан, дело крайней важности! — провизжал Пинтел и протолкнул едва проснувшегося капитана внутрь каюты и захлопнул дверь.          Удивлённые глаза Барбоссы не находили себе места. Перед ним вырисовывались два грязных лица, которые что-то неразборчиво, перебивая друг друга кричали.    — Мы всё про неё узнали!          Порядком ему надоели эти слухи от членов команды. Да, на их корабле впервые появилась женщина, кого-то это изрядно смущает и даже раздражает. Но её чистые невинные глаза не могут лгать.          Пинтел пытался выпрямить спину для более убеждённой реакции, но ему удалось лишь выпятить свой округлый по бокам живот. Он протянул своими дрожащими руками Гектору свёрнутую тряпку.    — Какого чёрта... — разразился Барбосса.    — Прошу откройте...          Барбосса одним движением руки выудил из ткани лёгкий металлический клинок.     — Там на лезвии имя этой ведьмы!    — Мэри-Гленн... — прошептал Барбосса, — и на кой чёрт вы принесли его мне?    — Капитан, там на ручке подпись, — Гектор проследовал рукоятку подушечками пальцев. Его лицо казалось взорвётся от злости на этих двоих.    — И? — уже начиная закатывать глаза, прогромыхал голос Барбоссы над ухом Пинтела.    — Откуда у пиратки деньги на заказное оружие?    — Она не пиратка, — тут же поправил Гектор. И сам же отметил для себя зачем? Зачем защищает её?    — Тогда задайте себе вопрос, кто она? Человек с дорогим клинком, рассекающий море и лепечущий во сне себе под нос по-испански?! Или подосланная пташка Ост-Индийской компанией, ну или кем-то другим?          Барбосса начал понимать... Разум словно хохотал, что тот его подловил и оказался прав. Наивный пират действительно рассчитывал на любовь? Злость, бурлящая где-то в груди, вдруг вскипела и выплеснулась наружу, обжигая всё на своём кровожадном пути. Босые ноги резво отрывались от мокрой палубы и с грохотом неслись по лестницы в трюм. Полы его кардигана, походящего на спальную одежду, со свистом разлетались в стороны.                 Он стоял над её гамаком с ножом в руках. Его обманули! Кто эта чёртова девица, удумавшая с ним играть?!           Не произнеся и слова, Барбосса ловко замахнулся в воздухе смертоносным пером и обрубил верёвку, с одной стороны, крепящую гамак к деревянной колонне. Мэри рухнула на пол. В глазах летали искры, ей точно на сей раз проломили голову. Падение напрочь отбило лёгкие, жгучая боль поразила всё тело.    — Привязать к бочке и сбросить за борт, — воплем приказывал капитан, размахивая клинком из стороны в сторону, разрезая затхлый воздух, а после склонился над извивающейся, как змея, от боли Мэри, — а у вас, Мэри-Гленн Уатфорд будет уйма времени, чтобы понять, что в вашей голубой крови течёт жила пирата, ну до того момента, как приплывут морские шакалы! — его безумный смех приводил в отчаяние.        Он гневно глядел на неё долгое время, наблюдал, как пираты следуют его приказам. Как жестоко связывают ей руки и ноги. Как она вопит от боли, от страха. Но в этот момент в его собственных глазах был страх, страх навсегда остаться одиноким...          Корабль шёл по воде, не сбавляя своих оборотов. Грозные бандиты несли свою жертву, приподнимая над головами, что-то кричали, кого-то окликивали, привлекая к мучительной казни. Барбосса шествовал позади.          Все раздумья были свалены в кучу. Женщина, посланная судьбой? Лживая обманщица зашла в самый тыл?           Барбосса подхватил одного из садистов за рукав и нагнулся к нему всем телом, чтобы это больше никто не услышал: Привяжи бочку, и гляди, чтобы не перевернулась!          Бочка на мгновение ушла под воду. Мэри задержала дыхание, надув щёки, казалось, голова вот-вот лопнет и разлетится на сотни осколков. Морской холод резал лицо. Её губы посинели очень быстро, тело дрожало, но она не могла и пошевельнуться, тугие путы стягивали руки и ноги, оставляя на местах зажимов кровавые подтёки. Бочка качалась на волнах, отбрасывая ледяную воду ей в глаза, рот и нос. Иногда Мэри задевала головой корму, когда бочка ехидно вертелась в воде. Сверху, словно коршуны, за ней смотрели с палубы, среди них не было капитана. Зачем ему смотреть на очередное убийство?          Находясь в собственной каюте, он не находил себе места. Всё показывало на то, что она вовсе не простая зевака, увлечённая пиратским бытом. У неё была здесь миссия! Спасти его грешную душу от одиночества? Выпытать важные сведения для игры британцев? Метаясь в сомнениях, Барбосса принял всё же правильное решение.          Мэри провела в воде пару часов, казалось, длившихся целую вечность. Когда Гектор наклонился за борт, его сердце замерло. В воде барахталось бездвижное тело. Кожа приняла фарфорово-голубой оттенок, её голова удручённо спадала назад. Серде сжалось от её пустого взгляда, в глубине которого скрывалось нескончаемое осуждение.    — А какого это быть бесчувственным? — из последних сил крикнула она. Барбоссу на миг мотнуло назад.          Как ответить на такой вопрос, будучи действительно бездушным? Будто бы у тебя связано тело, но дана возможность видеть.     — Гленн, у вас есть шанс рассказать мне правду и избежать своей смерти!           Мэри хотелось признаться во всём, очистить душу от обмана напоследок. Она совершенно запуталась. Кто она и на чьей стороне? Кем ей приходится Барбосса? И что на самом деле задумал Джек? Но если она расскажет всё на духу вот так сразу, пират оборвёт верёвку, как сделал это сегодня утром, и она, полностью беззащитная останется одна в открытом море сходить с ума от холода и страха.    — Моё имя... — Мэри отворачивала лицо от встречных волн, чтобы её голос доносился до него, — Мэри-Гленн Уатфорд, я физик, учёный, в моей стране наука доступна для всех. И оказалась я на чёртовой Жемчужине... — снова плевок солёной воды в лицо, — лишь потому, что хотела сбежать от самой себя!           Слова горько выливались изо рта. Наконец, сама для себя она призналась, что прежняя жизнь была полной скукой. Люди, ранее давшие смысл существования, покойно лежат в своих могилах! А близкий друг и бывшая любовь предали её!          Держась за кнуты паруса, Барбосса был готов прыгнуть к ней. Найдя конец верёвки, он смело ухватился за него обеими руками и потащил на себя. Бочка, точно примагниченная, покоилась в жидкости. И вдруг она потянула за собой Гектора, тот, волочась спиной по палубе, ногами искал уступ для опоры.     — Чёртовы псы, помогите! — к нему тут же поспешили другие.            Резкими рывками бочку удалось поднять на борт. Гектор стоял подле неё, сверкая голубыми глазами сверху: Почему не сказали сразу?    — На кой чёрт на корабле проблемные люди?! — взмолилась Мэри.    — Оставьте её на палубе, за вашу ложь, вы должны будете ответить мисс, — Барбосса гордо кивнул и широкими шагами метнулся к штурвалу.    — Вы же понимаете, что мне от этого плохо?    — В этом и заключается суть наказания, — Гектор хитро сощурил глаза.    — А если я умру, кто усвоит вашу мораль?          Она не давала ему выбора. Всё настаивает на продолжении, всё так и тянет за нитки!    — А разве у пиратов есть мораль? — он всё больше улыбался, будь Мэри ближе, то наверняка бы увидела его гланды, — а вы видно дитя, жившее у Христа за пазухой? — Гектор развернулся и больше не слушал обрывки слов привязанной к бочке женщины.          На разговор с самой собой было уделено не мало времени. Действительно, в детстве отец держал ей в безопасности, холил и лелеял. Когда он был рядом, то проблемы исчезали. А когда он умер, Мэри столкнулась с несправедливым и жестоким миром. Да кто он такой, этот Гектор Барбосса, чтобы учить? Почему в голове так и крутятся его слова? Почему ей хочется во всём признаться? Почему именно он заставляет её это сделать?! Но ей хотелось жить, поэтому ложь-её орудие.          Спустя несколько часов Барбосса наконец обратился к узнице: А что нам скажет наш новый юнга?          Ради поучений он даже понизил её в ранге. А как его заденет правда, которую Мэри оставила в качестве десерта?    — Курс неверный!    — С чего бы?    — Вы пошли по неправильному маршруту.    — Быть того не может! — Барбосса всё повышал голос. Пираты возле них вертели голову вправо и влево к оппонентам, словно туканы.    — А впрочем мне нет до этого никакого дела. Какая разница с какой стороны мне дует ветер в лицо!          Капитан, стоящий у штурвала, грузно вздохнул и закатил глаза.    — А нет, возможно, вы правы. В последние несколько дней я получила ударов больше, чем вы своих шрамов за всю жизнь, капитан!          Она имела в виду шрам на его лице? Какая же низость...           Мэри чувствовала, что переходит грани дозволенного и уже недозволенного. Она вела себя нелогично, что вполне естественно в свете полученных душевных травм. Хотя бы напоследок ей хотелось позабавиться над этим гордым капитаном, смерть всё равно стояла на пороге со своей верной подругой-косой, с самого кончика которой капали вязкие алые капли крови.        Гектор, поджидая момент, когда возле Мэри станет меньше народу, выглядел озабоченно и взволнованно. Он чувствовал перед ней вину... Впервые он испытал боль в Тортуге, когда её колени задели его ноги. Спустя столько лет... Что ей дало такие силы? Неужели слова Калипсо оказались правдой?          Гленн, ощутив на себе его томящийся и грустный взгляд, повернула к нему голову, прислонив висок к слизкой поверхности бочки.           Девушка, скрывающая правду, играла какую-то роль... Заставила его чувствовать снова!          Не дождавшись пустой палубы, Барбосса ринулся к ней. Быстрыми движениями крепкие руки освободили её от тугих пут.     — Вам надо переодеться и сделать это нужно срочно, — говорил Гектор.          Глаза Мэри выражали крайнее недоумение. Ещё несколько минут назад он предпочёл одиночество, теперь предлагает помощь.    — Вы можете переодеться в моей каюте, — он взял её под руку и медленным шагом повёл к двери.          Капитан испытывал десятки испепеляющих взглядов вслед, прожигающих его давно стёртый камзол. По этой причине, как только Мэри вошла в каюту, он захлопнул за ними дверь.    — Как великодушно, — съязвила Мэри.    — Я же не говорил, что буду выходить.          Заметив, как её глаза наливаются кровью и лицо приобретает живой цвет, он предпринял сразу же исправлять ситуацию: Напрасно вы всё принимаете так близко к сердцу, мисс. Я лишь пошутил.           Неловкими и судорожными движениями он вынул из платяного шкафа рубашку и брюки и уложил их перед Мэри: Когда в следующий раз вам в голову придёт идея путешествовать с пиратами, то берите с собой вещи. Иногда вашего размера может и не найтись, — зачем только он пытается шутить, — Вы сойдёте с корабля в ближайшем порту.          Он не дал возможности сказать ей и слова и покинул комнату. План Джека провалился. В порту ей не спастись. Стоит ли испытывать удачу, признаваясь Барбоссе во всём? Параллельно со своими разбегающимися мыслями, Мэри скинула влажную одежду на пол, та, упав, издала хлюпающий звук. Кожа сделалась гусиной, сегодня она очень замёрзла.           Гектор стремительно вышел, но хотел было что-то сказать и вернуться, тогда успел подхватить ещё не закрывшуюся створку двери в нескольких сантиметрах от косяка, теперь, оглянувшись, видел в каюте молодое, стройное женское тело. Чтобы согреться, Мэри поднесла замёрзшие руки ко рту. Гектор смутился ещё больше, когда она оголила грудь, и перед глазами предстали упругие, торчащие от холода соски. Он видел, как Мэри отчаянно растирает кожу на руках и ногах в попытке согреться. Он наблюдал и плоский атлетический живот, крепкие ягодицы, поясницу с украшением в виде ямочек Венеры и золотистые при свете жёлтой лампы длинные пряди кудрявых волос. Барбосса мог войти, но это бы ничего не изменило. Гектор навсегда утратил её доверие, и шанса на восстановление не было. Ему нужно было её отпустить, но теперь это было невозможно. Он не мог её забыть.