Sinister

      М-м-м… дементоры. Сначала вроде и вкусно, а потом такая отрыжка зловонная, будто силосную кучу проглотил. Больше не буду пробовать. Да и не подлетают они больше так близко.       Саш за лето почти поправился. Чудодейственные зелья восстановили ему глаза, но вот со способностью обращать в камень были проблемы, брату для этого стоило прилагать немалые усилия. Я надеялся, что новый курс зелий от Снейпа поможет. Зельевар отошёл к августу, смог снова говорить со мной и даже обсуждать дальнейшее лечение единственного моего дорогого родича. Не бесплатно, конечно, словно и в его роду были невысокие люди с пейсами и скрипками. На вопрос, умеет ли он играть на инструменте, он фыркнул и слегка покраснел. Я решил присмотреться к его рукам.       Настроения в замке больше напоминали прибой — то возбуждённое гудение, то молчаливая апатия. Как-то это было связано с газетами, которых я не читал, и с дементорами, что кружили вокруг замка. Они даже хотели напасть на детишек во время квиддичного матча, но профессора воспользовались очаровательным колдовством — патронусом. Я так залюбовался на сияющих зверей, что упросил своего учителя показать мне это заклинание. К моему огорчению, ничего не вышло. — Не у всех выходит, — похлопал меня по руке маленький профессор. — Думаю, тебе сложнее сконцентрироваться на воспоминаниях из-за… кхм… особенностей психики.       Я ничего не понял.       В ближайшее полнолуние я услышал невдалеке вой оборотня. Удивительно, что так близко к школе. Сразу вспомнился Фенрир, очень колоритный мужчина со звериными повадками. При нашем первом знакомстве в пригороде Портсмута он всё норовил меня задеть, а когда круглая луна показалась на небе, даже напал, попытался отгрызть мне голову. Я сломал ему челюсть и чуть не вырвал с корнем хвост. После этой встречи он отстал от меня и больше не придирался. Даже подарил мёртвого кролика, вроде как жест дружбы или ухаживания, я не понял. Том тогда долго смеялся и наложил на оборотня круцио, чтобы не лез ко мне, а на следующий день увёз свой талисман подальше в Европу.       Я иногда скучал по своему первому другу, таким, каким он был в начале нашего знакомства. Так жаль, что он выжил из ума и развоплотился.       А оборотень, что выл неподалеку от замка, оказался новым преподавателем ЗОТС. Интересный подбор специалистов, но я одобрил — кто может лучше научить детей справляться с проклятыми, если не сам проклятый? Тенденция вообще была отличной — в прошлом году это был напыщенный дурак, прекрасно показавший, что надеяться можно лишь на себя и свои знания, а одержимый Квиррел был выше всяческих похвал. Очень редко встречаются такие экземпляры, а что с ними делать — в учебнике не написано. Дамблдор тогда по справедливости присудил Поттеру кучу баллов, мальчишка справился на «превосходно».       Флитвик, видя мои неудачи с патронусом, загорелся протестировать со мной целую серию чар, основанных на магии разума и эмпатии. Оказалось, что все заклинания, основанные на воображении, даются мне со скрипом, а те, что замешаны на эмоциях — почти никак. — Поймите, юноша, воображение — это то, что отличает нас от животных! Это главное оружие и преимущество волшебника! — причитал Флитвик. — Вам нужно тренировать это умение, читайте художественную литературу! У волшебников её не так много, зато магглы постарались за нас всех. — Я читал одну историю, — кивнул я. — Мне посоветовал один знакомый. Там говорилось об одном гасконце и трёх его друзьях. Что-то они с кем-то не поделили и зачем-то мотались в другую страну за украшениями. Там ещё говорилось о женщинах, церковниках и чертях…       Маленький профессор крякнул и недоверчиво покосился на меня. Затем взобрался по лесенке на книжный стеллаж и достал большую книгу в твёрдом переплёте с золотыми буквами на обложке. — Начните с этого, юноша, — он всучил мне книгу.       «Сказки братьев Гримм», — прочёл я золотые буквы.       До чего же прелестные это были истории! Я искренне благодарил учителя за них, а в очередной человеческий праздник, когда все были заняты поеданием многочисленных блюд из тыквы, я пробрался в логово к брату и читал ему вслух эту книгу. До самого рассвета мы поражались сказкам, которые, вероятно, появились до пресловутого Статута Секретности, а волшебники использовали два своих главных умения — воображение и безнаказанность.       На следующий день замок опять гудел как пчелиный рой. Вроде кто-то куда-то пробрался, но я так и не понял. Кажется, это снова было связано с Поттером, лохматым мальчишкой, говорившем на парселтанге. Меня он немного сторонился, но страхом от него не пахло. О нашей встрече в подземельях он почему-то не рассказал директору Дамблдору, хотя я уже ждал долгой и бессмысленной беседы.       От скуки я прочитал свод правил для общежитий Хогвартса и нашёл много полезного! Вызвал старосту факультета и заставил его записать тезисно эти правила на увеличенном до размеров плаката пергаменте и приклеить на стену. Да, у меня всё ещё были проблемы с человеческой письменностью, Том так и не смог обучить меня ей, хотя читал я свободно.       На своём примере я показал воронятам, как легко с помощью разрешенных в комнатах заклинаний можно поддерживать чистоту и порядок. — Ни в коем случае не применяйте заклинаний к книгам, особенно библиотечным! Чары могут вступить в конфликт. Обращайтесь со знаниями бережно! И всегда имейте книжные полки, где будете хранить литературу, — наставлял я, вспоминая интонации Дугласа Нотта. Он не терпел небрежного отношения к двум вещам — книгам и артефактам. Когда я попал к нему в библиотеку и попытался достать с верхней полки книгу с помощью волшебства, Дуглас отчитывал меня как провинившегося домовика, разве что биться головой об пол не заставил. Я усвоил науку и даже видел, как один фолиант чуть не откусил пальцы волшебнику, который пытался стереть с обложки пятно заклинанием. — Ваш внешний вид — это лицо вашего факультета, — продолжил я наставлять воронят. — За чистотой и целостностью одежды следят домовые духи, но чрезвычайно важно, чтобы ваш костюм был удобен, сшит по фигуре и… подходил к вашим глазам и типажу.       Кто-то прыснул, девочки заулыбались. — А зачем это нужно? — спросил четверокурсник. В своей манере одеваться он напоминал Поттера — всё слишком мешковатое и несочетаемое между собой. — Нет, я могу понять — удобное, но остальное? — Одежда, сшитая по фигуре, мистер Ганн, не будет вас стеснять или цепляться за дверные ручки и доспехи, как это часто случается с вами. — Мама говорит, я быстро расту и ей не с руки покупать мне одежду, которую она выбросит через месяц. — Вы знакомы с трансфигурацией? Могу я продемонстрировать кое-что?       Мальчик кивнул, я направил на него палочку и привёл его костюм в порядок — слишком широкие брюки стянул в бёдрах и укоротил ровно настолько, чтобы они прикрывали верх форменных ботинок. Рубашку подогнал по фигуре, заправил в брюки. Посмотрел на мальчика. Он был светлокожий, с каштановыми волосами и синими глазами. Рубашку покрасил в темно-синий цвет, брюки — в светло-бежевый. Подумал и добавил ещё один пасс. — Ай! Почему жжётся? — выгнулся дугой мальчишка. — Это от сутулости. Наложу на всех с первого по пятый курс принудительно, на остальных — по обстоятельствам. Финитой не снимите. — А как быть с финитой? Одно неловкое движение — и одежда возвращается к исходным формам. — Указывайте временные рамки, — ответил я. — Тогда простая отмена не поможет. А более сложная на младших курсах не применяется. Определитесь со стилем одежды, не заставляйте родителей покупать лишнего, экспериментируйте. Когда перестанете расти, просто закажите то, что вам нужно. Это позволит сократить траты, а также не раздувать свой гардероб до необъятных размеров. Впрочем, чары расширения пространства вам в помощь, — напоследок фыркнул я.       Несколько девочек с улыбками уставились на смуглую третьекурсницу с длинными тёмными волосами. Видимо, её гардероб уже не помещался в комнате. — Ах да! Чуть не забыл! Держите свои волосы при себе! Хвосты, косы, пучки, что вы ещё надумаете, но не оставляйте их распущенными, если они достают до плеч. Так их слишком легко украсть и использовать против вас.       В Испании во время нашего путешествия с Томом нам встретилась одна милая дама, у которой была коллекция волос своих ухажеров, коих было восемь особей. Очень хитрый артефакт не давал их уничтожить с помощью ритуала, потому бедняги исполняли все её капризы, опасаясь проклятий, которые эта дама играючи накладывала на собранные волоски. Том при встречах с ней накладывал на себя интересные чары, которые не давали ни одной частице его кожи, волосу или чему угодно покинуть пределы его тела на несколько часов. А я был очень наивен, и дама заполучила себе мой локон. Я целую неделю маялся от зуда и нервного тика, пока Том не просветил, что меня прокляли, причём смертельно. Я вернулся к даме один, желая узнать, зачем она это сделала. Она в ответ предложила либо стать её любовником, либо умереть. Я выбрал третий вариант и промучился с коликами в желудке ещё неделю, пока её переваривал. — А как же аксессуары? — выдернул меня кто-то из воспоминаний. Судя по лицам детей, я залип надолго. — Они должны сочетаться с вашей одеждой и между собой. — Даже серьги-редиски? — сказал кто-то, и несколько девочек рассмеялись.       Я взглянул на юную Лавгуд. «Варёные» джинсы сидели как надо, белоснежная блузка, серые ботинки. Волосы уложены в сложную косу с яркой розовой лентой на левое плечо. В ушах редиски. Наверняка её вид не одобрил бы Абраксас, но Селвин назвал бы её очаровательной. Долохов таким девицам проходу не давал, впрочем, как и всем остальным. — Я не вижу несоответствий условиям, — я пожал плечами. — На этом мы закончим на сегодня. Через неделю проверка комнат и внешнего вида!       Маленький профессор упрекал меня в том, что я вроде как не должен работать непосредственно с детьми, что у него на факультете нет той строгости, как на Слизерине и безалаберности как на Гриффиндоре. Я каждый раз указывал ему на правила проживания в башне и правила Хагвартса. Через месяц, когда студенты привыкли и приспособились, я позвал Флитвика в общую гостиную и провёл по комнатам детей. Декану понравилось, и он хвастался поведением своих подопечных на каждом педсовете и даже иногда на обедах, когда разница между Рэйвенкло и Гриффиндором становилась гротескно очевидной.       Год проходил спокойно. Сказки очень помогли мне в учёбе, отчего Флитвик ходил надутый от гордости, словно маггловский воздушный шарик, и одаривал меня сказками народов мира на каждые праздники. Я таскал книжки к брату и скрашивал ему одинокие вечера. Я предложил ему выйти из подземелий, но он отказывался. Про отца я ему не сказал. Сам всё ещё был немного обижен, а Саш обладал куда менее покладистым характером.       На поиски отца я отправился сразу после случая с вампиром. Том разозлился, нашипел на меня и одарил порцией круцио. Я откусил ему мизинец на левой руке и сломал два ребра. А через неделю пошёл по следу из крошек — баек и древних рассказов о том, куда отправился Слизерин после побега из Хогвартса. Я уже понял, что история, написанная волшебниками, была чистой воды выдумкой, а потому следовал за самыми невероятными байками. В одной из них какой-то волшебник-путешественник перевозил гигантского змея через океан в Новую Землю. Так я оказался в лесах Амазонии, очаровательном и богатом на еду местечке. Тут мне помогли местные жители — анаконды. Любезные родичи проводили меня до развалин какого-то храма, где в самой глубине спал мёртвым сном гигантский василиск. Какие-то люди-фанатики следили за тем, чтобы их тотемное чудовище не сбежало, и раз в десять лет подтаскивали парочку свежезарезанных буйволов, напичканных сонными травами, а сразу после трапезы аккуратно сцеживали яд. Слизерин легко мог сбросить чары, но не хотел. Сытая жизнь, наполненная яркими снами о прошлом, привлекала его больше, чем мысль об оставленном потомстве. Я развернулся и покинул храм, чтобы не обрушить тонны камней на своего родителя. Ещё какое-то время я путешествовал по Южной Америке, пока не вернулся в Европу, а затем и в родной Хогвартс.       Снейп ещё пару раз обращался ко мне за ингредиентами, но вёл себя очень осторожно и вежливо. Мне понравилось, с какой нежностью он гладил пальцами кусок чешуйчатой шкуры. — Это моя, — похвастался я, — с прошлой линьки.       Снейп вздрогнул и одарил меня нечитаемым взглядом. — Хочешь яду? — поинтересовался я, глядя ему в глаза.       Декан сглотнул и медленно покачал головой. Я пожал плечами. Сам скажет, когда понадобится.       Однажды тихой лунной ночью, в самом начале лета, я вышел поохотиться в Запретный лес. Вообще в том не было особой надобности, но маленькая Лавгуд в радужных гогглах подкараулила меня у моих комнат и настоятельно советовала мне «проветриться». Я пожал плечами и последовал её словам.       Сначала я отправился к хижине лесника, от неё шла тропинка в самую чащу, где встречались дикие фестралы. Добыча чересчур костлявая, но довольно питательная. Брату должно понравиться. Однако на полпути я столкнулся со старым знакомым. МакНейр почему-то был расстроен, а я запомнил его весьма жизнерадостным человеком. Не таким весельчаком, как Долохов, но и не занудой типа Нотта. Увидев меня, мужчина замер на месте, а затем совершил рукой перед собой какой-то знак. Я покопался в своей памяти — так магглы в Шотландии отводили от себя сглаз. — Добрый вечер, Уолден, — поздоровался я. — Святые угодники, — прошептал он в ответ и, обойдя меня по широкой дуге, припустил к замку. Вслед за ним заторопились и двое других мужчин. Из хижины раздался вой полувеликана. Я передумал идти этой дорогой и направился в сторону озера. Парочка гриндиллоу будут отличной заменой фестралу!       Но и тут мне не дали отдохнуть — в стороне, возле огромной ивы раздавались крики и ругательства, детские голоса и лай собаки. Из простого любопытства я неслышно подошёл поближе и увидел, как неугомонный Поттер со своей подружкой лезут под корни подозрительно застывшего дерева. Я уже хотел было направиться за ними, как на меня налетел Снейп. Чертыхнувшись, он оттолкнул меня прочь от дерева и рявкнул: — Ну хоть вы в это не лезьте!       Я послушался и присел на траву, ожидая, чем кончится это странное представление.       Через некоторое время из лаза под корнями показались перепачканные в земле и паутине Снейп, Поттер, лохматая девочка, рыжий мальчик, преподаватель-оборотень и взъерошенный, тощий, как фестрал, мужик. Дальше стало ещё интереснее — оборотень со стоном поглядел на вылезшую из-за облаков полную луну и стал обращаться в волка. Снейп сыпал заклинания пополам с отборной матерщиной, тощий мужик превратился в большую такую же тощую собаку, рыжий мальчик ревел над своей сломанной рукой, Поттер с девочкой хлопали глазами. А в траве у моих ног промелькнула жирная крыса. Я схватил её на голых инстинктах, придушил слегка и сунул в карман. Перекушу перед сном. Оборотень, почуяв рядом меня, оскалился и, подгоняемый псом, побежал в лес.       Снейп рявкнул на Поттера и девочку, подхватил ноющего мальчика и потащил его в замок.       Оставшиеся дети, вопреки здравому смыслу, побежали к озеру, вслед за собакой и оборотнем. Я последовал за ними.       На берегу на земле лежал мужчина, превращавшийся в пса, а к нему слетались дементоры. Дети попытались применить заклинание патронуса, но, видимо, были слишком уставшими. С другой стороны озера кто-то сделал это за них. Я посмотрел, как светящийся олень поднимает дементоров на рога, усыпил детишек и отлевитировал в замок. Я обещал Флитвику заботиться о детях. О незнакомых мужчинах со способностями к анимагии речи не было.       Я с комфортом устроился в своей тёплой постели и достал припасённую крыску. Плешивая, конечно, старенькая, но жирненькая и вкусно пахнущая. Нежданная добыча оказалась с сюрпризом — я провалялся в сытой нирване несколько суток. Так было, когда я обжирался какими-то волшебными зверьми. С виду-то они маленькие, но могли принимать гораздо больший размер, да и магии в них было с избытком.       Кажется, ко мне приходил Снейп и спрашивал, не видел ли я крысу. Я честно признался, что съел одну, и что она была жутко сытно-магическая, аж брюки в талии жмут. Зельевар, умело ругаясь на латыни, что-то залил мне в глотку, отчего по телу разлилось тепло, а желудок перестал давить.       Я пробормотал, что он очень заботливый, и уснул крепким сном, а проснулся уже когда все из Хогвартса разъехались. Даже Флитвик, не попрощавшись, укатил на свадьбу родственника в клан.