Sinister

— Сандар! Как я рад тебя видеть! — Абраксас на портрете искренне улыбался. — Я тоже, друг мой. Спасибо, что взялся за воспитание моего подопечного. — Очень способный мальчик, да. Немного дикий, но в хорошем смысле. У него есть талант к трансфигурации, так что найди ему хорошего мастера! — Почему бы не Люциус? — удивился я. Насколько я знал, мастерство он получил ещё десять лет назад. — Если они поладили, не вижу причин искать кого-то на стороне. — Мне кажется, твой подопечный немного боится его, — признался Абраксас. — Он мой приемный сын, пусть смотрит страху в глаза! — Ты всегда был бесстрашен, друг мой. Задержись ненадолго, мальчики как раз проходят экзаменационный обед.       Я вспомнил свой обед с несколькими другими детьми друзей Абраксаса. Надо было вести себя безукоризненно в любой ситуации. Я прошёл испытание блестяще. Больше всего мне помогла видовая особенность — я не мог демонстрировать на лице свои эмоции так ярко, как это делают люди. — А я, дурак, не поверил Уолдену! — хлопнул в ладоши Долохов, врываясь в гостиную. — Это ведь и правда ты! Дружище! Где ты пропадал? — Здравствуй, Антонин, — тепло отозвался я. — Искал отца, путешествовал по Америке. В последние годы осел в Хогвартсе. А ты? — В тюрьме, — мрачно отозвался Антонин. — А когда Лорд вернулся, он нас вытащил. Меня и ещё восьмерых неудачников, которые там оказались.       Он крепко обнял меня и осмотрел целиком. — А ты всё такая же конфетка! Знаешь, я иногда вспоминал о тебе в Азкабане. Даже передёрнул пару раз, — подмигнул он мне. За его спиной послышалось недовольное покашливание Нарциссы. — О, простите, леди. Поддался низменным инстинктам и совершил акт самоудовлетворения, представляя твой светлый образ, мусье Санд.       Рядом с Нарциссой стоял и пылал красными ушами Гарри, но по его довольному виду я понял, что экзамен он сдал. — Я прям тут жить буду? В подземельях? — Я приготовил комнату неподалёку от логова. У отца было много разных помещений. Здесь тебя никто не найдёт. — Я думал, мы будем иногда гулять. — Я могу вернуть тебя к Малфоям. — Нет-нет, спасибо! — быстро выпалил Гарри и почему-то покраснел. — Кстати, твой друг, мистер Долохов, отличный мужик. Он часто приходил в гости к Малфоям. Даже как-то взял меня на рыбалку. Только оказалось, что в этом пруду лорд Малфой разводит каких-то редких карпов, а мы выловили пару штук и тут же на костре поджарили. Мне ничего за это не было, а вот мистеру Долохову прилетело хитрое заклятье, от которого он долго чесался… э, пониже спины.       Я прикрыл глаза. Абраксас, в отличие от Люциуса, разводил не павлинов и карпов, а антилоп. И Антонин однажды подбил меня поохотиться. Хозяин мэнора тогда запретил Долохову появляться в его доме, а мне прочитал лекцию о частной собственности. — Давай только выбираться иногда погулять. Сводишь меня в Запретный лес? — Гарри состроил просительную моську. — Ученикам запрещено ходить в Запретный лес. — Так я же с тобой. Нет хищника опаснее, чем король змей. — Убедил. — До меня дошли слухи, что Лорд оставил свою идею расквитаться с Поттером и переключился на Дамблдора, — сказал Снейп за ужином. Мы снова были в неиспользуемом классе с окнами на озеро. Заброшенных и опасных классов после инициативы «Чистильщиков» не осталось. — Я могу его понять. Дамблдор сильно испортил жизнь Тому, а также вам, и чуть не испортил Гарри. Надо было решать этот вопрос ещё полвека назад. — Директор слишком влиятелен, его сложно устранить. — Не вижу в этом никакой сложности, — пожал я плечами. — Желание Тома объяснимо, но, боюсь, он стал недальновиден. Что он будет делать после победы над Дамблдором? Пойдёт воевать с министерством? С драконами? С ветряными мельницами?       Снейп рассмеялся. Я залип. Я первый раз слышал его искренний смех и теперь прокручивал его в своей голове, как заевшую пластинку. — Мистер Синистер? Вы ещё со мной?       Я смотрел в его улыбающиеся чёрные глаза. Теперь с моей кровью и ядом в артериях, он отличался для меня ото всех людей. Я мог отличить внешне друг от друга двух одинаковых змей, а вот с людьми не получалось. Теперь Снейп, как и Гарри, стали для меня особенными. — Я с вами. Пожалуйста, зовите меня Сандар. Второе имя мне дал Том, чтобы я мог представляться другим людям. — Он не знает ваше родовое имя? — Он не спрашивал. Слизерины — не род, а клан. Нас очень мало, и вторые имена нам были не нужны. Гарри вошёл в клан со своим родовым именем, продолжит свой род, но и он, и его дети будут принадлежать клану. — Гарри Поттер из клана Слизерин, — с нотками пафоса произнёс Снейп. — Звучит так, как будто я уснул и проснулся в другом мире. — Северус Снейп из клана Слизерин звучит не менее торжественно, — заверил я.       Он обжёг меня взглядом. — Это приглашение? — Это констатация факта. Вы стали частью клана после третьего новолуния, когда пили мою кровь. Пока что вы особых прав в нём не имеете, так как не являетесь ни родственником, ни полноправным партнёром. После подтверждения партнёрства вы станете… супругом?.. И вот тогда получите полные права. И обязанности, конечно. — Я польщён. Вы тоже можете обращаться ко мне по имени, Сандар. — Можно взять вас за руку? — Да. И можете делать это без разрешения, — прошипел он на парселтанге, протягивая мне ладонь. Я осторожно вложил в неё свои пальцы. Тёплая. Мягкая. Приятная.       Я очнулся от того, что он провёл пальцами по моей щеке. — Простите. — Не извиняйтесь.       На прощанье он сам поцеловал меня в щеку. Я пропал в ощущении тёплых губ на своей коже.       Маленький профессор, с трудом отыскав меня в замке, сначала ругался на нерадивого ученика, а затем, рассмотрев мое лицо, рассмеялся. — Да вы влюбились, юноша! Поздравляю! Это и есть любовь?       Я задал этот вопрос Гарри, и тот с уверенностью кивнул. — Если уж ты так долго ухаживаешь за слизеринским у… чителем, то это точно любовь! Впрочем, он не такой, каким был на моём первом курсе. Уравновешеннее стал, что ли.       Дамблдор не нашёл нового преподавателя по ЗОТС на шестой курс, потому сделал небольшую кадровую перестановку и вернул в школу Горация Слагхорна преподавать зелья. Министерство со скрипом одобрило выбор директора и обязало совет попечителей тщательнее приглядывать за школой. Это я узнал от лорда Малфоя, посетившего замок в первую же неделю и зашедшего в гости к Снейпу, когда там обретался я и поздравлял своего избранника с новой, так давно желаемой должностью. Люциус предупредил, что будет появляться с проверкой раз в месяц. Выглядел он куда лучше и увереннее, чем летом. Зато директор заметно сдал. Я чуял от него запах тлена и безысходности, запах смертельного проклятия. Он стал таскать Гарри к себе на чаепития и рассказывать ему о жизни Тома Риддла, начиная с поступления в Хогвартс. Я знал всю историю гораздо лучше, так сказать, из первых уст, а потому щедро комментировал то, чем делился со мной змеёныш. — Он ведь совсем как я, Санд! — сокрушённо говорил Гарри. — Только ко мне ты пришёл гораздо раньше. И спас меня. Я не знаю, можно ли спасти Риддла.       Я знал ответ, но не спешил озвучивать. — Я узнал про крестражи, — сказал Гарри, сияя зелеными глазами на бледном лице, без спроса забравшись в логово. — Это правда, что Волдеморт расколол свою душу на куски и поместил в артефакты? — Змеёныш, почему ты не поедаешь тыквы с остальными людьми? — сонно отозвался я. Понадеялся на праздники, отправился на охоту, поймал двурога, тащил его в пасти до логова, как дурак, аккуратно откусывал ему рога на подарок Северусу и, наконец, поделившись половиной добычи с братом, задремал в сытом блаженстве, как появился мальчишка! — Так это правда? — Нет, — рыкнул я. — Крестражи — это слепки из разума волшебника, подпитанные его магической силой. Том повредил свой разум, а не душу. Как ты себе представляешь разделение чего-то нематериального? — А разум? — Это очень тонкая, но материя. Её можно повредить, можно утратить по болезни или с возрастом. Можно околдовать или проклясть. Душа — это жизнь в тебе. Нельзя быть наполовину живым! — Можно, — недовольно отозвался от стены Саш. — Когда твой избранник оказывается лжецом и умирает во время обряда ухаживания, бросая тебя одного. Либо замолчите, либо убирайтесь отсюда.       Я вздохнул. Гарри притих и улёгся на меня. Я зашипел им обоим колыбельную. Жаль, что драконье яйцо может вылечить только что-то материальное. Может, подоить единорога?       Малфой принёс тревожные новости — Том собирает армию волшебников и существ, чтобы напасть на замок и убить Дамблдора. Но перед этим он хочет послать своих верных слуг, чтобы те убили Гарри вместо него. — И кто на это согласился? — напряжённо спросил Снейп. Я молчал, потому что от злости ничего не мог сказать по-человечески. — Долохов.       Я шумно выдохнул. Антонин не убивает детей. — И Беллатрикс, — закончил Малфой.       Тут у меня сдали нервы. Белла была сумасшедшей похлеще Тома. Я был удивлён тем, как она могла справляться даже со своими естественными потребностями. Но у этой волшебницы был талант — она всегда добивалась того, чего хотела, или того, чего хотел Том, которым она была одержима.       Снейп сжал мою ладонь, успокаивая. Малфой заметил этот жест, но промолчал. — Мы присмотрим за Поттером, — пообещал Северус.       Я дежурил в тёмной нише за гобеленом возле входа в гриффиндорскую гостиную. Они пришли в самый тёмный час перед рассветом. Беллу я оглушил заклинанием после короткой дуэли, которую Антонин наблюдал, отойдя подальше. — Что дальше, друг? — спросил он. — Избавлюсь от неё.       Оборотень напал со спины, разодрал когтями спину и впился клыками в основание шеи. Я зашипел от боли, обернулся змеем, приложил оборотня об стену. С удовлетворением услышал хруст костей и сдавленный вой. Я извернулся, скрутился, ещё больше придавливая противника, вывернулся из захвата, своротил твари челюсть и тут же сжал её кольцами. Оборотень тоненько заскулил перед тем, как я откусил ему голову, а после проглотил целиком. Рана на шее пульсировала болью, чешуя на спине была частично содрана. Где-то за стеной послышался топот человеческих ног и возгласы детей.       Дети. Надо уходить. Я со всей возможной скоростью направился к логову. В каменном зале меня занесло, и я рухнул в бассейн. Я затих — ледяная вода чуть приглушила боль. Из воды меня вытянул Саш и утащил на алтарь. Уже проваливаясь в темноту, я услышал какие-то звуки. — Я же говорил, клин клином вышибает, очухается он.       Знакомый голос раздавался неподалеку. — Я должен был его подстраховать.       Второй голос там же. Приятный. — Да ты бы видел, как он его уделал! Я и моргнуть не успел, как он отгрыз фенрирову башку, а потом самого так ловко — ать! И нету. — Долохов, ты совсем бесстрашный идиот. Нормальные люди, увидев василиска, или бегут прочь или каменеют на месте. А ты побежал вслед за ним!       Долохов прочистил горло и сказал уже серьёзно. — Санд меня пару раз из таких передряг вытаскивал, что Азкабан по сравнению с ними — морской курорт. Теперь-то понятно, куда мои недруги пропадали, да и мне поебать.       Я чуть сдвинулся, проверяя подвижность, и снова замер. Ничего не болело, но словно что-то мешало. Я высунул язык, принюхиваясь.       Снейп и Долохов в каменном зале, я там же, в самом углу, справа от каменной головы. Саш заперся в логове. Я стал медленно разворачивать кольца. — Слышишь? Что это? — Василиск проснулся, идиот, — недовольно пробурчал Снейп. — Ты в его логове.       Тихие шаги быстро приближались, тёплые руки погладили по голове. — Вы меня очень напугали, Санд. Не двигайтесь, я уберу повязки.       Далее были прикосновения к шкуре вдоль тела, а потом поглаживание между ноздрей. Какое чувствительное, оказывается, место. — Не обращайтесь, пока всё окончательно не заживёт. Человеческое тело более хрупкое, змеиное лучше восстанавливается.       Я подполз к импровизированному лагерю — в одной из ниш в конце дорожек между бассейнами лежал плотный тюфяк с жесткой подушкой, рядом с ним два низеньких табурета и невысокий столик, на котором стояли две красные чашки в белый горох и самовар. Под потолком висели два магических фонаря, разгоняя сумрак. Любимый походный набор Антонина. — Почему ты всё ещё здесь? — прошипел я, а Снейп перевёл. — Дак мертвеца изображаю, вроде как погиб на задании. — Дети? — С детьми всё в порядке, — ответил Снейп. — Я не успел к тебе на жалкую минуту. Когда я явился, Антонин уже поднимал тело Беллатрикс и бежал за тобой. Гарри почувствовал опасность в коридоре и заблокировал выход. Я убрал следы борьбы и поспешил следом. Самым сложным было заткнуть портреты. В логове тебя лечил Саш. Он капал своим ядом тебе на рану на шее. С тобой ничего не случилось бы, если бы ты был в своей шкуре. А после я сварил заживляющий состав, он поможет твоей регенерации.       Я ткнулся носом ему в ладонь, подгрёб туловище и усадил Северуса себе на спину. — Гарри? — Три дня лежал в больничном крыле с нервным срывом. Я хотел вызвать целителя душ, но в итоге просто досыта накормил и отправил спать под бок к Сашу. Он сейчас на занятиях. — А Беллу я подарил тому красавчику, который выпер нас из каменной башки! — не удержался от комментариев Долохов. — Слушай, Санд, а твой брат не женат?       Северус закашлялся. — Саш расстроен от безответной любви, — сказал я. — Так это, клин клином вышибает! Как давно у него это? — Тысячу лет.       Дождавшись перевода Снейпа, Долохов присвистнул. — Самое время для новых сношений! Так, бабу я ему скормил, осталось срубить дерево и прибрать дом.       Я чуть третье веко от удивления не открыл. — Не смей рубить его любимое дерево, он сам его сажал! — Это какое? — Ива. В стороне от двора, чуть ближе к озеру растёт. — Я считал, что Гремучая Ива гораздо моложе, — заметил Северус. — Это дерево души. Как потолок в Большом зале отражает небо над замком, так и дерево отражает состояние души посадившего её, — объяснил я. — Какие чуднЫе были в старину растения. Больше и нет таких, — задумчиво протянул Антонин. — У вас нет и половины того, о чём рассказывал Саш, — буркнул я. — Ну-ка подробнее! — насторожился Долохов. — Чегой-то у вас там такого было в далёком средневековье, что у нас сейчас нет?       Я уложил голову так, чтобы Северус мог ее чесать меж рогов. — Саш рассказывал, что когда Хотвартс только построили, кстати, всего за два года, весь он освещался магическими огнями, а не свечами или факелами. Крыши были покрыты специальным составом, который улавливал солнечный свет и направлял эту энергию в накопители. Астрономическая башня собирала энергию ветра, а подземелья — энергию воды из подземной реки. Замок был построен в пустом, инертном месте, где не было больших источников магии. Мужчины замерли. — Во всех книгах о Хогвартсе, — осторожно перебил меня Снейп, — рассказывается о том, что замок стоит на огромном источнике силы. — Нет. Он её создает. Что-то ещё работает, но, как видишь, уже совсем не так. Волшебство было только в лесу, от него и протянули каналы к теплицам, которые занимали не меньше гектара. А ещё были поля и плодовые рощи до самого Хогсмида. Отец и другие основатели расширяли магическое пространство, планируя однажды соединить его с магическим кварталом в Лондоне. Вот там как раз был источник. Ваша история говорит, что основатели были великими волшебниками. Это так. Но таких, как они, было много, просто не все строили школы. Саш рассказывал, что Ровена Рэйвенкло увлекалась астрономией, потому что нашла способ путешествовать между звездами. Я сам видел, как магглы летали в космос на огромной огненной штуковине. А кто из волшебников был на луне?       Я замолк, убаюканный тёплой ладонью, так и не дождавшись ответа.       Газеты уже вторую неделю трубили по всей стране страшную новость о болезни, поражающей всех волшебников и магических существ Британии.       «Оставайтесь дома! Не покидайте своё жилище! Не встречайтесь ни с кем, кроме проживающих вместе с вами! Колдомедики утверждают: самоизоляция — лучшая защита от болезни!»       «Пользуйтесь совиной почтовой службой! Отдел Тайн подтверждает — совы не переносчики заразы!»       «Мыло — лучший друг волшебника! Министерство опубликовало утверждённый список самых необходимых дезинфицирующих чар!»       «Девятьсот сорок три волшебника госпитализированы с острыми симптомами вируса! Открыт колдогоспиталь в Эдинбурге».       «Основные симптомы вируса: резко повышенный или пониженный аппетит, чесотка, покраснения, хроническая усталость, бессонница, стресс, агрессия, сонливость, апатия, повышение температуры тела, внезапные приступы болтливости, выпадение волос, раздражительность, слезливость, икота, чихание больше трёх раз подряд. Помните, если вы нашли на себе чешуйку или бородавку, срочно отправляйте сову колдомедикам!»       Студенты и почти все преподаватели были срочно отправлены по домам за неделю до Дня Колючих Деревьев. Ворота замка были закрыты, на одной из створок висел плакат с красной надписью «Закрыто на карантин! Драконавирус!» — Что за ересь, Санд? — воскликнул Долохов, потрясая новой газетой. — Это очень опасное заболевание, только называлось оно иначе, — отозвался я. — Саш говорил, что маги потратили целых две недели на борьбу с ним, а затем вакцинировали всех обратившихся с симптомами. — А симптомы? — Сейчас это выдумка. Под них попадает 90% магического населения. Это сделано для того, чтобы обезопасить мирных жителей. — Как ловко Малфой это провернул! Вот хитропожый суч…       На пороге неиспользуемого класса, где мы разместили свой маленький «штаб», появился Люциус. — Попрошу без оскорблений. Лорд планирует завтра прибыть к замку с армией. Правда, втрое меньшей, чем планировал. Почему-то вируса маги боятся больше, чем войны. — Отлично! Встретим его со всем апломбом!       Встреча получилась не такой, как ожидалось. Директор Дамблдор скончался от полученного ещё летом тёмного проклятия на рассвете, тихо, во сне. Вместо того, чтобы будить доспехи, укреплять щиты и подрывать мост, мы готовили старого волшебника в его последней постели.       Я встретил Тома у ворот. Его войско косо поглядывало на плакат и не торопилось приближаться. — Здравствуй, Том, — сказал я. — У меня скорбные вести. Дамблдор умер.       Я демонстративно взглянул на плакат и склонил голову. — Всё готово к прощанию, ждём только тебя.       Как заворожённый, он в одиночестве прошёл внутрь, а затем — по незаметной тропинке к белой могиле у кромки леса. Вокруг уже стояли Снейп, Малфой, Хагрид с Клыком, МакГонагалл, Флитвик, Беладонна и Филч с кошкой. Декан гриффиндора поджала губы, увидев Тома. — Как вы смеете! — Прошу вас, профессор, — осадил её я. — Он был учителем для нас всех.       Хагрид шумно высморкался в огромный платок. — Мы провожаем в последний путь великого светлого волшебника Альбуса Персиваля Вульфрика Брайана Дамблдора, обладателя ордена Мерлина первой степени, победителя Гриндевальда, изобретателя 12 способов использования драконьей крови, и так далее… От лица министерства магии и всего магического мира хочу сказать…       Малфой говорил долго, красиво и проникновенно, будто прощался с лучшим другом. Хагрид ревел навзрыд под завывание Клыка, Беладонна притулилась под бок к полувеликану, МакГонагалл шмыгала носом и прикладывала к глазам платочек. Флитвик скорбно вздыхал, Филч успокаивающе гладил кошку, Снейп был похож на мрачного жнеца. А Том не отрывал взгляда от мёртвого лица Дамблдора.       Когда панихида закончилась, Флитвик быстро увёл всех преподавателей и Малфоя в замок, оставляя нас с Риддлом одних. — Ты что-то хочешь сказать, Том? — спросил я. — Эта палочка будет моей вирой, — прошипел он и выдернул из холодных пальцев белую палочку, — за всё то, что он у меня отнял. — Думаю, тут есть ещё вещи, принадлежащие тебе.       Я поднял из саркофага шкатулку и открыл её. Глаза Тома загорелись красным. Он тут же достал кольцо и диадему. — Вор! — он сплюнул на землю. Я вернул шкатулку на место. В основном там были фантики от конфет и карточки от шоколадных лягушек, вещи Тома я сам подложил туда. Я взмахнул палочкой, и тяжёлая крышка опустилась на саркофаг. — Ты свободен, Том. Весь мир открыт перед тобой. А у нас много дел — нужно обработать дезинфекцией весь замок.       В тот же день спецвыпуск ежедневного пророка принёс людям новость о кончине Дамблдора от драконавируса.       Снейп сварил новую вариацию тонизирующего и укрепляющего зелья со специфическим вкусом, передал рецепт Руквуду в Отдел Тайн. Министерство наладило массовый выпуск «вакцины», и к концу рождественских каникул студенты вернулись в школу.       Директором стала Минерва МакГонагалл, и школа столкнулась с новой проблемой — профессор не могла взять на себя обязанности декана, учителя трансфигурации, директора и собственного заместителя. МакГонагалл, не долго думая, подала заявку в министерство о выделении им специалиста для преподавания. Требования были очень высокими и подробными, а потому кандидат оказался только один. Люциус Малфой.       Новый преподаватель устроился в замке со всем комфортом, выбив себе королевские апартаменты на гостевом этаже. Свою работу в министерстве он бросать не собирался, а потому у него в кабинете на жердочках сидело целых три почтовых птицы, а сын в свободное время подрабатывал у него секретарем. Малфой пригласил нас с Северусом на пятичасовой чай, обратившийся в итоге девятичасовым виски. Мужчины вели долгие разговоры, я не прислушивался, просто наслаждался уютной атмосферой и теплом избранника, сидевшего рядом со мной на диване. — Северус, я воспринимал твои жалобы на студентов как проявление твоего не самого лёгкого характера, но должен признать, что они правда безмозглые идиоты. И принадлежность к факультету не имеет никакого значения, — посетовал Люциус. — Мой собственный сын не смог превратить кусок древесной коры в крысу! Удивительно, но лучше всех стараются Хаффлапафцы, хоть и не слишком успешно, десятка Рэйвенкловцев, Грейнджер и Поттер. Последний уверенно лидирует.       Я прислушался, уловив имя своего змеёныша. — Только благодаря Сандару. До вмешательства нашего дорогого друга Поттер звёзд с неба не хватал ни по одному предмету, кроме полётов на метле. — Это не так, — тихо заметил я. — Гарри признался, что старался не выделяться в общей массе гриффиндорцев. За победы в квиддиче его не презирали, а вот за успехи в чарах, трансфигурации и рунах — вполне могли. «Национальные герои не умничают», — сказал Гарри, — «они только побеждают и позируют на колдофото». — Интересная позиция. Что изменилось? — Отношение Поттера к факультету. Как сказал бы Антонин, срать он хотел теперь на общественное мнение. — Кстати, о факультете, — сказал Люциус. — Взяв должность директора, Минерва совершенно забросила своих подопечных. — Я зайду к ним на днях, проконтролирую, — пообещал я.       Я провожал Северуса к его покоям, планируя после зайти проведать брата. Мы остановились у его двери, я сжал его пальцы, крадя для себя это драгоценное тепло. Снейп наклонился ко мне и прикоснулся своими губами к моим. Это длилось одно короткое бесконечное мгновение. — Спокойной ночи, — прошипел Снейп и скрылся за своей дверью, я сделал несколько шагов по коридору и застыл. Меня привёл в себя Гарри, подтолкнувший в сторону входа в подземелья василисков. — Я не знаю, что с тобой случилось, Санд, но из-за тебя в моей голове вот уже полчаса фейерверки мельтешат. Мне как бы и своих бабочек в животе хватает, а тут ещё ты! — ворчал он, таща меня за руку. — Зачем ты ешь бабочек? — Да не ел я! Это образное выражение.       В каменном зале мы застали очень колоритную композицию — у каменной головы стоял Антонин, впервые на моей памяти одетый не хуже Малфоя. В руках у него была гитара, он неспешно перебирал струны и густым, чуть хрипловатым голосом пел серенаду. — Луч солнца золотого вдруг скрыла пелена…       Звуки музыки и голос наполняли зал, превращая его из пещеры, наполненной каменными змеями, в таинственный грот, полный скрытых чудес и… надежды.       Мы застыли, не желая мешать, пока не окончится песня. Антонин ещё постоял некоторое время, пока затихало эхо, а затем тяжело вдохнул и направился в свою нишу с тюфяком. — Это было… красиво? — я с сомнением посмотрел на Гарри. Мы незамеченными покинули зал и вернулись в слизеринские подземелья. — Да, если хочется слушать, не отрываясь, это красиво.       Я кивнул. — Как думаешь, Санд, Сашу понравилось? — Узнаем.       К началу весны Гремучая Ива перестала нападать на каждого, кто приближался к ней.       А я получал короткий поцелуй в губы после каждой встречи с Северусом. Гарри объяснил мне про бабочек в животе. Ради сравнения я проглотил целиком гнездо докси. Странные ощущения.       Во время весенних каникул Гарри переселился в подземелья, в комнату, где жил прошлым летом. — Я думал, ты останешься со своими человеческими друзьями, сходишь в деревню, купишь много сладкой еды. — Эм-м… да нет у меня друзей. Разве что с Невиллом и Луной немного общаюсь. С Гермионой, но не так, как раньше. Представляешь, гриффиндорская заучка обиделась на меня за то, что я получил похвалу от преподавателя, а она — просто высший балл! — А рыжий мальчик? — Рон? Он узнал, что я летом был у Малфоев, а потом вместо того, чтобы мчаться в Нору и рассказывать, какие они все там ужасные Пожиратели Смерти и как я проклял Драко чем-нибудь заковыристым, отправился неизвестно куда к своему крестному. Он решил, что я уехал в Америку к Сириусу, а его не взял с собой. Правду я ему говорить не стал. А теперь из-за учёбы он ещё сильнее ко мне придирается. Я снова наложил на него заклинание принудительных комплиментов. Но я-то знаю, что говорит он совершенно противоположное. Вот и вышло, что у меня есть только ты и Саш. А где Саш?       В логове было пусто. Я принюхался, затем прислушался, затем обратился к кровной связи. Саш был в порядке, но очень далеко. — Он уже взрослая особь, может и покинуть логово. — Эй, и вещи Долохова пропали!       Вот и ответ.       Почему-то вместо удобной человеческой комнаты змеёныш чаще устраивался в моих кольцах, пока я дремал в логове, и занимался любой ерундой. Сейчас, например, он трансфигурировал свой учебник по транфигурации в воробья и обратно. И много болтал. — Санд, а почему ты выбрал Снейпа? — По запаху. Потенциального партнёра легко вычислить, у него притягательный запах. Мне приятна его магия, совпадает вектор. Ну и, конечно, я не хочу его съесть. Скорее охранять.       Гарри смотрел на меня и, видимо, ждал чего-то ещё. Поняв, что я всё сказал, он задал вопрос сам. — А что мне делать, если мне кто-то понравился? — Начни ухаживать. Ты человек и больше понимаешь в этом. — Ох, это будет сложно, — пробормотал мальчишка. — Во-первых, это мужчина. Во-вторых, старше. В-третьих, он женат. В-четвертых, это Люциус Малфой.       Я поднял голову и заглянул мальчишке в глаза. — Что это меняет?       Гарри задумался. — Ничего?       Я кивнул. — Как ты сказал, во-первых, он волшебник, а не маггл. Во-вторых, разница несущественна, вы оба — молодые особи, хотя ты ещё змеёныш. В-третьих, его брак договорной, и его условия выполнены. В-четвёртых, хороший выбор. Мне он приятен.       Я снова уложил голову на камень. С этого места отлично просматривался весь каменный зал, и я мог первым заметить возвращение брата. Кровная связь говорила, что с ним всё хорошо. — Я хотел бы обратить на себя его внимание, — продолжил Гарри. — Удивить чем-то. В хорошем смысле. — Ты уже удивил. Ты учишься лучше всех гриффиндорцев твоего курса. Продолжишь в том же духе и получишь все ТРИТОНы на превосходно. Если ты так сделаешь, можешь рассчитывать на ученичество по Темным Искусствам у Северуса. — Ты это серьёзно?! — Гарри вскочил, отдавив мне ботинком хвост. — Ой, прости, пожалуйста. О, я, кажется, придумал! Научи меня анимагии!       Я пожалел, что моя змеиная морда обладает ещё меньшей мимикой, чем человеческая. Потому всё своё недоумение выразил голосом. — Ты уверен, что выбрал правильного учителя? Я не человек. — Брось, Санд! Лучше тебя у меня учителя ещё не было. — А Люциус? Он хвалил тебя, я сам слышал.       Гарри покраснел, но не отступился. Я дал ему почитать ту книгу, что написал о василисках наш отец. В какой-то момент змеёныш позеленел лицом. Ещё одна очаровательная человеческая черта. — Санд, ты же ближайшее время детей заводить не собираешься? — Я ещё слишком молод. И у меня уже есть ты. — Способ размножения у вас… слегка замороченный.       Это точно. — А как Салазар собирался остановить трансфигурацию тела на середине? Чтобы сверху человек, а снизу — змей? И как это повлияет на внутренние органы? И вообще, как жить-то — без ног? И без задницы? Ну и… этого самого. — Это самое есть у змей, — фыркнул я, догадавшись, о чём он говорит. — И у тебя? — Василиски обоеполы. У меня есть всё, что нужно.       Гарри залился краской по самые уши и больше ни о чём не спрашивал. Ещё минут пять. — Люциус, ты хотел меня видеть, — я зашёл в кабинет Малфоя.       Мужчина сидел за своим столом и что-то быстро писал на пергаменте. Его сын перебирал документы в шкафу. На столе стояла коряга на подставке и блюдце с молоком. На коряге, удобно уложив голову в «рогатку», дремала молочная змейка полтора фута длиной. — Проходи, я почти закончил.       Я подошёл к столу, погладил змейку по голове. Та лениво зевнула и переползла ко мне на руку. — Осторожнее! — воскликнул маленький Малфой. — Этот гад кусается!       Змейка неодобрительно посмотрела на Драко и обвила свою шею вокруг моего большого пальца. — Собственно, из-за него я тебя и позвал, — сказал Люциус, сворачивая пергамент. — Нашёлся у меня в классе и никак не хочет возвращаться к хозяину. — Думаешь, это чей-то питомец? — Разве нет? — Нет, это свободный змеёныш, уже достаточно взрослый, только немного глупый. Застрял, да? — последнюю фразу я прошипел змейке. — Мне стыдно, — тихо ответил Гарри. — Я хотел совсем не так это продемонстрировать. — Я заберу твоего гостя, — сказал я Люциусу. На пороге столкнулся со Снейпом. Тот одарил меня тёплым взглядом, затем иронично выгнул бровь. — Здравствуйте, Сандар. Мистер Поттер, от вас я иного не ожидал — даже сейчас вы в цветах гриффиндора.       Гарри пристыжённо накрыл голову хвостом. Драко выронил документы. — И как долго ты будешь прятаться? — спросил я у пустоты, потому что не мог разглядеть свои рога, где устроился змеёныш. — Ну как он меня узнал? Ну ладно — ты, а он? — Он — часть нашего клана, он просто чувствует, что это ты. — Вы что, уже поженились? — маленькая чёрная голова с жёлтым пятнышком на носу свесилась перед моим правым глазом. — Нет, только помолвлены. — Блин, я уж хотел спросить, как у вас спаривание происходит. — Тебе рано спариваться. Отрасти ещё как минимум пару полос. — А разве анимагическая форма меняется? — Гарри, в тебе кровь василиска! Конечно, ты будешь расти. Я удивлён, что ты — молочная змея, а не коралловый аспид. Они очень похожи, только ты — не ядовитый. — Я красивый? — Гарри сполз вниз и свернулся спиралью, рассматривая себя. Я щекотнул его языком по голове. — Ты не можешь быть некрасивым, мой змеёныш. — Семейная идиллия, — заметил Снейп, стоя у входа в логово. Я знал, что он за нами наблюдает, а Гарри испуганно скользнул мне за спину. — Минус двадцать баллов, мистер Поттер, за ваше безрассудство. Первые обращения должны происходить только в присутствии опытного анимага. А теперь ползите сюда, я верну вам человеческий облик. Вас ждёт отработка у профессора Малфоя.       «Что творится в Школе Волшебства и Магии? О чём молчат дети? Что скрывают учителя? Читайте журналистское расследование от незабвенной Риты Скитер в следующем выпуске!»       Снейп раздражённо бросил газету на стол. Сегодня я пришёл на общий завтрак и, как всегда, сидел с краю рядом с Флитвиком, а Снейп занял место с другой стороны от маленького профессора, одним острым взглядом согнав с него Беладонну. — Эта пигалица переходит все рамки дозволенного! Или она планирует проникнуть в замок под покровом ночи, как Бел… — Северус осёкся. Флитвик сделал вид, что не заметил оговорки. — Постоянная бдительность! — выдал я любимую фразу безумного аврора, которого, как я слышал, списали на пенсию, но не из Ордена Феникса, оставшегося без идейного лидера и пошедшего вразнос.       Снейп обжёг меня взглядом, полным сарказма и упрёка. — А вот я согласен с юношей, — сказал Флитвик. — Непростые времена сейчас, непростые.       Снейп фыркнул. Да, «юноша» был старше своего учителя лет так на восемьсот.       Я бежал по, казалось, бесконечному коридору, весьма невежливо расталкивая учеников. Кровная связь тянула к змеёнышу, ему было плохо, ему было больно.       Без стука и предупреждения я ворвался в кабинет Малфоя и подлетел к столу, на котором извивалась от боли молочная змея. Я взял её на руки, стал ощупывать и обнюхивать, затем заглянул в бешеные глаза. — Что случилось?       За спиной кашлянул Люциус.       Я молниеносно обернулся к нему, неосознанно выдвигая клыки, и тот сделал шаг прочь от меня, поднимая вверх пустые ладони. — Мы тренировались, он должен был в змеином виде сосредоточиться на чтении книги, а после обратного превращения пересказать мне прочитанное. Но через какое-то время ему стало плохо, он упал с коряги на стол…       По телу змейки прошла судорога, и она внезапно раздалась в размерах — выросла сразу на полфута и стала ощутимо толще. Кожа натянулась и полопалась, по чешуе потекла кровь. Это напомнило мне… — Я… — прошелестел Гарри, — съел жука… анимага.       Я выругался так, как иногда делал Антонин, аккуратно открыл змейке рот, направил туда палочку и произнёс «акцио жук-анимаг». Новая судорога — и мне в ладонь прилетел крупный ярко-зелёный жук. Я бросил его Люциусу, а сам прижал змейку к груди, ласково поглаживая. Беспорядочные сокращения мышц прекратились, маленькая головка с жёлтым пятнышком на носу приникла к ключице и замерла, но я по-прежнему чувствовал его боль и волнение магии. Снова распахнулась дверь кабинета и со всей силы ударилась о стену. Северус. Он поможет. Я обернулся. Снейп прикипел взглядом к моей груди и побелел. — Вы ранены? — спросил он. — Не я. Гарри, — отозвался я. — Его разрывает изнутри.       Снейп перевёл какой-то жуткий взгляд на Малфоя. Если бы Северус был настоящим василиском, то мой давний приятель уже стоял бы здесь каменным памятником самому себе.       Малфой показал ему наколдованный фиал с потрёпанным жуком внутри. Снейп кивнул, подошёл ко мне, взял за плечи. — Стинки, в лабораторию, — скомандовал он.       Появившийся домовик аккуратно перенёс нас в вотчину зельевара. — Кладите на стол.       Кровь не останавливалась, на столешнице медленно растекалась алая лужа. Снейп чёткими движениями накладывал диагностические заклинания. Затем последовали метания вдоль полок, появился ряд склянок с различными зельями. У меня в ладони оказалась баночка с жирной мазью. — Натирайте вдоль тела. Сначала против роста чешуи, затем обратно.       Я приступил к работе, сосредоточившись на простых и понятных действиях, втирая дурно пахнущую субстанцию в безвольное тело. Снейп пипеткой вливал зелья в рот змейке. — Остановитесь. Надо обернуть его тканью, затем положить в обеззараженную, идеальную для его вида среду обитания.       Я трансфигурировал большой террариум, попросил Тонки принести грунт с нейтральными растениями, широкую плошку с водой, корягу и маленькую веточку Гремучей Ивы.       Снейп аккуратно разместил змейку и зажёг тёплый огонек над террариумом. — Этого пока достаточно. Я буду следить за ним. — Может, нужно на алтарь… — начал я. Все наши проблемы раньше решались с помощью алтаря, глубокого сна или телесного контакта с братом. — Алтарь в данном случае не поможет. Он человек в анимагической форме, у него не истощение, наоборот, перенасыщение магии. Его каналы на пределе, ядро чересчур раздуто. Как будто в него ударила магическая молния, а он её впитал. Он не может сейчас колдовать, чтобы слить излишки, поэтому страдает его анимагическая форма. И перекинуться он сейчас не сможет. Мазь, которую я вам дал, на основе вашей крови. Она подойдёт только для членов клана. Если помогло вам после стычки с оборотнем, поможет и ему. Не сомневайтесь.       Я поверил ему. Прижался всем телом в поисках тепла. Он обнял в ответ, крепко, жарко, и держал так, пока я не почувствовал на лице что-то необычное. Приложил пальцы к щекам — они были мокрые, в мутно-белой жидкости. — Что это, Северус? — Это то, чего не существует, — он сжал мою ладонь. — Это слёзы василиска.       Он собрал эти капли в крохотный флакон, пообещав, что будет хранить, как самую большую реликвию. Влажным пальцем я провёл по змеиной головке с жёлтым пятнышком на носу, желая скорейшего выздоровления змеёнышу.       Я не мог оставить Гарри, ноги просто не слушались. Снейп уговорил меня лечь в его спальне, по соседству. Я улёгся на жёсткий матрац, но сон не шёл. Я ворочался и вертелся. Мне не хватало змеиного тела, чтобы движение и шелест чешуи меня убаюкал. Тогда Снейп, с подушкой в одной руке и пледом в другой, вернулся из гостиной. Улёгся рядом и обнял, крепко прижав к себе. Он поцеловал меня в губы и приказал: «Спите!» Я послушался.       На рисунке чешуи моего змеёныша прибавилось четыре новых полосы, а диаметр тела увеличился на полдюйма по сравнению с изначальной формой. Я помог Гарри перекинуться обратно и облегчённо выдохнул — его истинное тело не пострадало и осталось неизменным. Северус разместил его в лазарете под присмотром колдомедика, но я бегал навещать его каждый вечер. — Санд, а что стало со Скитер? — тихо спросил Гарри. — Я не знаю, кто это, — ответил я. — Жук-анимаг. — Он у Малфоя. Северус сказал, что жук пытался превратиться обратно в человека внутри тебя и именно эту магию ты поглотил. Если бы ты был на пару веков старше, ты бы спокойно переварил её, но ты ещё змеёныш, — я погладил его по голове, наслаждаясь ощущением мягкости человеческой шерсти. — Надеюсь, Малфой её не съест. — Хм. — Это образное выражение, Санд, — слабо улыбнулся Гарри. — Спасибо, что спас меня. Я поддался инстинктам. Лежу себе, книжку читаю, стараюсь не пялиться на профессора Малфоя, который говорил с кем-то по сквозному зеркалу, как вдруг прямо на мою деревяшку садится этот упитанный жук. Ещё потоптался немного, крыльями подёргал. Я и не удержался. Я знал, кто это, но как-то так получилось. — Это нормально, ты поддался инстинктам. Я недавно тоже так сделал. Чуть брюки по швам не треснули от этой крысы. Мне Северус помог… с перевариванием. — Ты в человеческом теле съел крысу?! — Я же василиск. Моё тело не совсем человеческое, как твоё — не совсем змеиное.       Малфой жука не съел. Он изолировал его от магических источников, а затем насильно обратил. Потрёпанная волшебница не смогла восстановить потраченную энергию, и её каналы очерствели, перестав проводить нужное количество магии. Женщина пообещала Малфою политическую кастрацию, Малфой ответил, что она имеет отличные шансы вновь побывать в желудке змеи, только теперь её доставать никто не будет. И только в этом случае никто не узнает, что она незарегистрированный анимаг, пробравшийся в закрытое учебное заведение нелегально. Вопрос о пропускной способности щитов Хогвартса Люциус оставил на потом, чтобы предъявить это директору. И искренне переживал за здоровье Поттера, который таким нетривиальным образом разобрался со все-маго-британской занозой.       Я прошипел Гарри колыбельную, и он уснул здоровым долгим сном. Я гладил его волосы, и он даже во сне тянулся ко мне. — С мальчиком всё будет в порядке, — тихо сказал Северус, неслышно подкравшись сзади. — А вот тебе нужно отдохнуть. Сходи на охоту, поспи. У тебя синяки под глазами.       Я кивнул. Северус был прав.       Я поднялся с больничной койки и протянул ему руку. Он сжал мои пальцы, потянул на себя, обнял и поцеловал. Но совсем не так, как делал это раньше. Это было не просто одно прикосновение, а множество разных. Его губы двигались, словно шептали мне что-то, а потом зубы прикусили мою нижнюю губу, а мягкий язык тут же погладил. Я побоялся упасть, обхватил руками мужчину за плечи, а его горячие ладони легли мне на талию. Я хотел так же беззвучно сказать ему что-то в ответ, разомкнул зубы, как тут же почувствовал его язык внутри моего рта. Он медленно и осторожно провёл по кромке зубов, по губам, а затем скользнул внутрь. Встретился с моим собственным языком и пригласил в игру. Я поддался, чувствуя жар, разгорающийся в голове и почему-то внизу живота. По позвоночнику прошла волна слабости, будто растворявшая кости. В животе возродились из небытия докси. Я не заметил, как зарылся пальцами в его волосы на затылке, сжал у самых корней и притянул голову ниже, чтобы он не смел отстраниться и прекратить то, что творил со мной. Губы горели, щёки пекло от пробившейся к вечеру щетины на его лице, он посасывал мою нижнюю губу, кусал и сжимал меня в объятиях так, словно намеревался врасти в меня навсегда. Я потерял дыхание и с сожалением отстранился. Он упёрся своим лбом в мой и застыл, успокаивая сердце. — Когда я увидел тебя в крови в кабинете Люциуса, — прошептал он на змеином, — я думал, что вот-вот потеряю тебя. И чуть не проклял весь замок. Я готов идти дальше. Готов ли ты? — Да.       Юная Лавгуд подкараулила меня у моих покоев, подхватила под локоть и потащила на завтрак в Большой Зал. — Сегодня на завтрак будет бекон. Не люблю бекон, — задумчиво сказала она.       Я уселся рядом с Флитвиком и сразу глянул на гриффиндорский стол. Немного бледный, Гарри был на месте, ел аккуратно и в меру, сидел ровно, только пальцы слегка дрожали. — Следите за подопечным? — поинтересовался маленький профессор. — Мне посоветовали присутствовать, — отозвался я, впервые отказавшись от еды.       Под красно-золотыми флагами начинался спор. Всё ещё лохматая девочка (не пришлась ей по душе моя наука) что-то говорила змеёнышу, затем обратилась к рыжему мальчишке, а потом и к другим соседям по столу. Со словами «ну раз вам всё равно!» вскочила и направилась к столу преподавателей. Остановившись напротив директора, она вскинула голову, очень знакомо поджала губы, а затем сказала на весь зал: — Директор МакГонагалл! Три дня назад я стала свидетелем того, как в больничном крыле профессор Снейп совершал недопустимые действия с учеником. Сексуального характера!       В зале стало очень тихо. МакГонагалл поднялась с места и от неожиданности задала самый неуместный вопрос. — С каким учеником? — Гарри Поттером!       Секунда тишины, а дальше поднялся такой шум, что я даже прикрыл уши. Гарри вскочил с места и что-то кричал, но его голос потонул в криках других студентов.       Снейп сидел белее мела. Порывался встать, но Флитвик удержал его, сжав предплечье. — Виноват тот, кто берёт на себя вину, Северус, — строго сказал он. — Пора вам бросить эту вредную привычку. — Ignis caelestis! — Поттер вскинул палочку в потолок, и дети снова притихли от потрясшего зал фейерверка. Но не успел он отдышаться и открыть рот, как с места вскочила рыжая девочка и ткнула в него пальцем. — Гарри Поттер лишил меня девичьей чести! Он — отец моего будущего ребёнка! Я требую, чтобы он взял на себя ответственность за свой поступок!       Гарри опешил на секунду, но постарался взять себя в руки. — Магией клянусь…       На том мои нервы кончились. Я лишил голоса всех студентов в зале, включая змеёныша, медленно поднялся и обратился к Люциусу, сидящему через два стула от Северуса. — Профессор Малфой, созывайте совет попечителей, частных колдомедиков, авроров и инспектора Амбридж.       Долорес при встрече только мне позволила поцеловать ей руку. На всех остальных она смотрела как на флоббер-червей. Вместе с ней прибыли два аврора, пожилой колдомедик и трое представителей попечительского совета.       В защищённый от прослушки кабинет вызывались по очереди Гарри, Северус, рыжая девочка, пухлый мальчик со слизерина, лохматая гриффиндорка и почему-то я. — Как поживаете, мисс Амбридж? — вежливо обратился я к инспектору. — Ох, мистер Синистер, сложные времена настали, а стоило мне покинуть школу, как здесь стало твориться неизвестно что! Я прошу вас выпить это. Сыворотка правды, чтобы мы могли безоговорочно доверять вашим словам.       Я опрокинул в себя бокал с водой и растворёнными в нём каплями зелья. — В этом нет необходимости, мадам. Я не умею лгать, — напомнил я, умолчав, что веритасерум на меня не действует.       Она тепло улыбнулась мне. — Из показаний других свидетелей нам стало известно, что именно вы, а не мистер Поттер состоите в… романтической связи с профессором Снейпом.       Я кивнул. — Именно так. Я больше года потратил на ухаживания по всем правилам своего клана и добился ответных чувств, — гордо ответил я.       Запах волшебницы изменился. Теперь он соответствовал теплоте её улыбки. — Как вы оцениваете заявление мисс Грейнджер относительно мистера Снейпа и мистера Поттера? — Как преступную инсинуацию. Это невозможно. Северус не способен на подобное. А три дня назад я навещал Гарри в лазарете, а когда он уснул, пришёл мистер Снейп. Мне говорили, что мы с Гарри похожи, нас могли перепутать в темноте. — А обвинения мисс Уизли? — Кто это?       Амбридж нахмурилась. — Мисс Уизли обвинила мистера Поттера в изнасиловании. — Простите, я не знал её имени, — повинился я. — Это клевета. В течение последних двух недель Гарри Поттер, мой подопечный, находился под присмотром профессора Снейпа, моим и мадам Помфри с сильнейшей магической лихорадкой. Он не мог самостоятельно передвигаться, есть и справлять естественные потребности. Если рыжая девочка предъявляет срок... мм… события… более двух недель, то я попрошу доверенного легилимента найти этот эпизод в его памяти. Но, мадам, я абсолютно уверен, что Гарри — девственник. И готов применить чары для подтверждения этого. — Нет надобности, — вздохнула Амбридж. — Мистер Поттер сам это предложил. Всё зафиксировано аврорами и колдомедиком. Но есть один момент, который не даёт мне покоя. Это не для протокола, но я должна убедиться, что ничего предосудительного не случится. Вы сказали, что являетесь опекуном мистера Поттера, а значит, должны быть в курсе его жизни и его... кхе-кхе… пристрастий. — Именно. — Под действием зелья он случайно сознался, что испытывает чувства ко взрослому мужчине. — Это личное, мадам, но, уверяю вас, он начнёт ухаживания по всем правилам, а не будет стремиться забеременеть от первого встречного, чтобы заполучить объект своих грёз в брачный союз. Гарри прекрасно знает, что сам не достиг совершеннолетия, и что его избранник — всё ещё связанный договором мужчина, к тому же, в некотором роде, должностное и публичное лицо.       Амбридж жестом указала, что допрос окончен, и остальные люди покинули комнату. — Мистер Синистер, как долго вы ещё собираетесь получать мастерство у профессора Флитвика? — наклонившись ко мне, вкрадчиво спросила она.       Я задумался. Оказалось, что я забыл о своём ученичестве ещё в прошлом году, а Флитвик и не напоминал! — Столько, сколько потребует мастер, — честно ответил я. — Будем откровенны, мистер Синистер. Вы — единственный человек, кому я доверяю в замке. Если вы вдруг закончите ученичество в чарах, Министерство оплатит вам любое другое обучение в Хогвартсе, пока здесь не наведут порядок.       Я кивнул. — Мадам! Хогвартс — мой дом. Я не намерен покидать его в ближайшие пару десятков лет. Если надо будет, я найду другую должность.       Инспектор довольно откинулась на спинку стула. — Вы сейчас сняли огромный камень с моего сердца, мистер Синистер.       Несколько событий произошло одновременно.       Снейпа отстранили от преподавания до завершения расследования. МакГонагалл оказалась в больничном крыле с сердечным приступом. Уизли подали заявление в Визенгамот с требованием Гарри Поттеру жениться на их дочери, несмотря на то, что отцом будущего ребенка был признан пухлый слизеринец. Люциусу Малфою пришло письмо с уведомлением о том, что он больше не является сотрудником министерства магии. А через два дня Том Риддл захватил это самое министерство. Большинство работников было уволено, Остальные получили либо ультиматум, либо «империо».       Орден Феникса, главой которого теперь стал Грюм, перешёл к активным действиям. Обе организации собирали армии из юнцов и отребья, чтобы превосходить противника численно. Школа перешла на осадное положение, общим решением попечительского совета был отказ отпускать детей на летние каникулы во враждебную среду.       Газеты были наполнены вздорными новостями. «Новый министр магии, Марволо Мракс, заявляет: нет насаждению чуждого! Всем грязнокровкам следует сдать свои палочки и проследовать в резервации. За отказ и уклонение последуют карательные меры. Подробности в следующем выпуске».       Я перевернул страницу. «Мы зря не смотрим, что творят братья наши меньшие, магглы! За последние 150 лет они далеко шагнули в развитии. Нам остаётся лишь взять готовые технологии и применить их там, где они действительно нужны! — вещает со страницы №3 Артур Уизли. — Мы нужны магглам, чтобы они могли делать для нас полезные вещи!»       Теперь я понял негативное отношение Северуса к прессе — она не приносила хороших вестей, только плохие и абсурдные. Он объяснил мне, что Марволо Мракс — это новое имя Тома Риддла. Я пожал плечами — не видел смысла в таком количестве имен.       Гарри сдал переводные экзамены на «превосходно» и тут же исчез в логове, прихватив полюбившийся ему террариум. Маленькая веточка ивы неожиданно укоренилась, и змеёныш ухаживал за ней. Всем желающим получить ответ на вопрос «где Гарри Поттер», я отвечал, что он гостит в доме крестного.       На полянке, чуть в стороне от замка, перед огромным деревом собралось несколько преподавателей и кучка учеников, я стоял вместе с ними и наблюдал, как медленно распускаются крохотные белые цветы на Гремучей Иве. — Какого хера лысого у вас здесь происходит? — завопил Антонин на весь каменный зал. — Стоило оставить вас ненадолго, как в стране война, замок на осадном положении, а министерство состоит из зомби! — Я тоже рад тебя видеть, друг, — кивнул я. — Ты знаешь, мне неинтересна политика, а все, за кого я волнуюсь, здесь. Здравствуй, Сашшес!       Брат немного неуверенно стоял рядом с Долоховым. Он был в человеческой форме, одетый в светлые джинсы и тёмно-зелёный свитер. Он был немного выше меня, его лицо было похоже на моё, только черты грубее, а длинные чёрные волосы были забраны в низкий хвост. Я подошёл, приложил ладони к его щекам, вгляделся в родное незнакомое лицо. Глаза брата не изменились, радужка насыщенного оранжевого цвета, к ободку перетекающего в яркую бирюзу, обрамляла вертикальный зрачок. Я перебирал его волосы, подёргал за нелепые человеческие уши, погладил от плеч по ладоней, переплёл вместе пальцы, а затем обнял.       Брат удовлетворённо выдохнул и прильнул ко мне всем телом, уложив подбородок на плечо. — Я бы здорово ревновал, если бы не знал, что вы братья, — проворчал со стороны Антонин. — Я убил отца, — прошептал мне на ухо Саш. — Я обратил его в камень своим взглядом. Он давно утратил своё могущество и волю к жизни. Я освободил его. — Добро пожаловать домой. Теперь ты глава клана, и я этому рад. Твоё дерево цветёт, — отозвался я. — Объясни этому шебутному человеку условия обряда. Я не могу освоить человеческую речь, но хотя бы понимаю. — Эй, а в этой богадельне кормить-то будут? — возмутился Долохов. — Я схожу на охоту. Поговори с ним.       Я неохотно отстранился, отпуская брата. Антонин положил свою тяжёлую руку ко мне на плечи и повёл в сторону полюбившейся ему ниши. — Слушай, Санд, тут такое дело, он мне что-то там шипел, я вроде понял, что он вроде как не против этого самого, но есть какие-то заморочки. — Ты должен пройти через обряд ухаживания, Антонин, но если ты облажаешься, ты умрёшь. И тогда я найду некроманта, подниму тебя и съем. — Я вполне серьёзно настроен, дружище! — Я тоже не шутил. Если ты не намерен создавать с ним гнездо, по завершении обряда ты умрёшь, Саш этого не переживёт и зачахнет. Я потеряю брата.       Антонин остановился у самой ниши. — Ты знаешь, пока я не встретил его, я думал, что семья — это не для меня. Поймал за тёплую сиську, перепихнулся и побежал дальше, не заморачиваясь. А вот от него бежать не хочется. — У змей нет сисек, Антонин. — Не в сиськах счастье, друг мой, — поучительно протянул Антонин.       Нам пришлось расчищать подземелья. Владения Слизерина были обширны. Каменный зал с Логовом был лишь малой частью. По маленьким дорожкам между резервуаров с водой можно было попасть в лабораторию, рабочий кабинет, библиотеку, дуэльный зал, зал для совещаний, комнату отдыха и другие. Личные апартаменты Салазара скрывались за потайным ходом над каменной головой. Саш по праву занял их, только долго ругался, выбрасывая мусор. Гарри, вновь практикуясь в чистящих и дезинфицирующих чарах, помогал ему.       Саш восхитился его аниформой и разрешил кататься на его рогах.       Северус с маниакальным рвением привёл в порядок лабораторию, каталогизировал записи и занялся библиотекой. Антонин вычистил зал для совещаний, сказав, что скоро он им очень понадобится. Комната отдыха, небольшое помещение для людей или василисков в человеческой форме, была ещё год назад оборудована под спальню Гарри. Долохов похвалил змеёныша за чистоту и порядок. Дуэльный зал был абсолютно чист и иногда использовался по назначению — Гарри и Северус тренировались в нём в волшебстве.       Волшебники расчистили логово, сказав, что нельзя использовать алтарный камень как постель. Я возразил, что прекрасно спал на нём тысячу лет, но в итоге пришлось одну из пустых ниш в конце каменных тропинок расширять и прорубать камень с помощью заклинаний, чтобы оборудовать себе новое логово. За нишей обнаружился просторный грот естественного происхождения, где я и обосновался.       Гарри натащил туда свежей соломы и поставил ванну с чистой водой для питья. — Тебе бы ещё дерево какое, — заметил он. — Василиски не лазают по деревьям, слишком тяжёлые, — ухмыльнулся я. — Нет, я имел в виду растение, чтобы дома всегда тебя ждал кто-то живой. Как моя ивушка.       Я глубоко задумался над его словами. Так глубоко, что Гарри пришлось меня будить. Он притащил мне какой-то куст в деревянной кадке с маленькой стайкой светлячков, кружащих над листьями. — Вот, это мой тебе подарок на мой день рождения. Клёник магический, шотландский. К нему прилагаются лучебрюхи — жучки, которые излучают солнечный свет, чтобы растение не погибло в подземелье. Светят когда надо. Питаются змеиной чешуей, водой и каменной пылью. Просто оставь в углу кусок своего выползка, им надолго хватит. Кустик недовольно встряхнул листьями, заставив светлячков взлететь и засветиться. Мой каменный грот заиграл бликами и солнечными зайчиками, отражёнными в многочисленных друзах разноцветных кристаллов, вросших в породу. — Ого, — подивился Гарри. — Да ты теперь «богатый буратино», как говорит дядя Тони! — Что это значит? — Это камни. Драгоценные или не очень, но здесь их столько, что можно купить Хагвартс. Вон те зелёные точно изумруды, я как-то чувствую, привлекают внимание и… зовут.       Я аккуратно выплавил друзу из камня и отдал змеёнышу. — Если так, они твои. Я дарю тебе второе имя — Смарагдус. Изумруд. Почему такое недовольное лицо? — Можно по-английски? Эмеральд звучит куда лучше, — виновато промямлил Гарри. — Нет. Будешь Иссаресс. На змеином. — По рукам! — вместо предложенного жеста змеёныш крепко обнял меня.