Мы не ведаем, что творим

— Присядьте, мисс Хельквист, — засуетилась МакГонагалл, собирая юбки у колен. Она засеменила к невысоким ступеням, ведущим на второй уровень кабинета Дамблдора, где стоял его директорский стол, и несвойственной женщине ее возраста трусцой поскакала вверх. Кабинет выглядел так, словно они его обе, будто человека, застали врасплох. Повсюду рулоны исписанных свитков покрывали поверхности, грудились книги, и пол, кажется, не мыли аж с прошлой весны. Спика обошла по кривой несколько не к месту стоящих на полу сундуков и села на один из визитерских стульев. — Я еще немного теряюсь в кабинете Профессора Дамблдора, — раздалось сверху. — В этом году он не сможет самолично руководить школой, поэтому я, — МакГонагалл обогнула кресло, направляясь к полке, на которой мирно спала сортировочная шляпа, — еще здесь не изучила все закутки. Она сняла волшебный головной убор с полки и любовно, словно собственное дитя, огладила с разных сторон, сбрасывая тонкий слой пыли, осевший с сентября. Эта потасканная тряпка не произвела на девушку никакого впечатления, зато сам кабинет прямо-таки разил новой для нее магической энергетикой. Здесь про… смерть. И… перерождение? — Наш постоянный учитель зельеварения… тоже не вернется. Его заменяет профессор Гораций Слизнорт. Впрочем, Вам скоро о наших последних переменах расскажут новые друзья, ученики факультета. МакГонагалл спустилась и подошла совсем близко к стулу, рождая в Спике привычное желание инстинктивно отодвинуться назад. — Его я легко запомню, если он так же остроумен, как Гораций де Вир Коул. — Любите розыгрыши? — Улыбнулась Минерва. — Тогда вы точно поладите с близнецами Уизли. Она водрузила на голубоватые волосы студентки просыпающуюся шляпу. — Если, конечно, Вас сейчас ненароком не распределят в Слизерин, — добавила профессор, чуть замявшись, и сделала шаг назад, приготавливаясь ожидать со сцепленными перед собой руками. Словно батискаф, отрезала шляпа всяческие звуки, соскальзывая ниже положенного по гладким, как лёд, волосам, и Спике показалось, будто она действительно ушла под воду, в черноту океана, на самое дно. — Северянка! Нордиш… — прокряхтела вдруг шляпа, заставив девушку подпрыгнуть от неожиданности и вцепиться в подлокотники. У нее в Скандинавии распределение происходило без такого вероломного вторжения в мозги… — Да-да… Вы в Ваттенфалле поднимаете камни со дна реки Шеллефте́эльвен, чтобы узнать свою школьную семью. Но не учите дедушку кашлять, а шляпу — сортировать, мисс. Тэ-э-экс, что я вижу, факультет Маджента… — шляпа замолкла, словно что-то обдумывая. Перед глазами Спики мелькнуло воспоминание о родном факультете — темно-розовая, как и полагается по названию, кожаная мантия с единорогом на левой груди в качестве герба лежала на кровати общежития, в которое новые ученики вошли впервые. «Пошлятина», — скривилась Хельквист в свои двенадцать лет, представляя, как ей придется носить этот зефир семь долгих оборотов вокруг солнца. Но получилось шесть, и пять с половиной из них одеяние покрывало не смущенные, а гордые за школьную семью плечи. Сейчас отсек памяти о мантии был так же дорог и щедро припорошен ностальгией, как субботние ранние завтраки на рассеянно освещенной кухне собственного дома или винил первого альбома Австрийской группы Bilderbuсh, которую девушка заслушала буквально до дыр на пластинке. — Факультет Ультрамарин — не то, не то, слишком много болтаешь. Внутри своей головы. Почему ты так хотела в Ультрамарин? — снова заговорила шляпа. — Там был Фрайдрих… — произнесла Спика одними губами, ощутив неожиданно, как щиплющее тепло само подкатывает к графитово-серым глазам. Она поморгала, пытаясь отогнать его, задев ресницами внутреннюю стенку шляпы. — Нет, не только это… ГРИФФИНДОР! — выкрикнула шляпа во внешнее пространство так, что звон в ушах практически расколол голову, и смысл незаконченной фразы так и остался нераскрытым. Свет ударил по глазам, и довольное порозовевшее лицо МакГонагалл было первым, что увидела Хельквист, когда резь унялась. *** — Я знаю, что тебе все равно, но мы и правда опоздаем, — Кэти Белл обхватила губами палец, касавшийся уголка ее рта, и прикрыла глаза. — Смотри, как замечательно ты уже меня знаешь, — Фред отогнул нижнюю губу и поцеловал прямо во влажный край. — Девушкам вроде тебя должно быть запрещено попадаться мне по пути на руны, я могу забыть все, чему меня учили. Уизли нехотя вынырнул из узкого проёма стены, где они с охотницей Гриффиндора помещались вдвоем исключительно втиснутыми вплотную. Фред последний раз оглядел девушку, выбирающуюся оттуда же, вытягивая вперед длинные ноги в клетчатой школьной юбке. Вместо черчения рун он предпочел бы пером соединять родинки линиями на теле Кэти, создавая собственные созвездия, а затем слизнуть чернила, превратив кожу в тигро-зебру. О да, пресловутым домовикам снова придется отстирывать простынь после развлечений Джокера и его новой постоянной девушки. Но несмотря на увещевающий тон, брюнетка, как только выбралась из закутка, прилипла телом к Уизли, словно их снова сжимают невидимые стены, и потянулась на цыпочках вверх, чтобы обвить его шею руками, прощаясь до вечера. … Месяц… Белл до сих пор щекотало воспоминание, как в конце сентября Уизли крутил в руках ее полотенце, когда она вынырнула из уже прохладной воды озера, перенеся впервые в жизни тренировку с утра на вечер. Как он оказался на берегу один и почему не ушел, обнаружив на песке чужие вещи, она не знала, но все потеряло смысл, когда взгляд сокомандника, как мотылек, метнулся ниже от ее лица по груди, бедрам и ногам, и девушка точно отдавала себе отчет, что, несмотря на несметные общие часы в квиддичской раздевалке, так он еще не смотрел на нее никогда. Но что такое спичка в амбаре, полном сена? То же, что и первый взмах палочки дирижера перед оркестром. Его губы бежали по шее Кэти уже через три дня, когда она заглянула «напомнить о переучете инвентаря в кладовке», о котором, по всем правилам, должна была оповещать капитан, то есть Анджелина Джонсон. Но после прошлогоднего инцидента на чемпионате, та старалась лишний раз не попадаться Фреду на глаза, и вот… Пути судьбы неисповедимы. Фред, отдавшись новому увлечению, наколдовал кальян на Северной башне и долго курил его, смотря на желтеющий лес. Некоторые раскрошившиеся кирпичи его сущности давно требовали замены, а замена должна была иметь крепкий каркас. Эре беспорядочного секса без оглядки на последствия для себя и других следовало прекратиться. Кэти — породистая, умная, горячая. Осталось только сказать себе «да, теперь я буду другим». Но, как и любая перемена, она требовала свыкания. С вишневым привкусом дыма во рту старший близнец задумчиво начертил носком ноги «К Б» на пыли балкона и вышел, зная, что пересек необходимую черту. … Когда Фред распахнул дверь в кабинет рун, все приличные свободные места в дальних рядах уже, разумеется, были заняты, но урок еще не начался, и легкий гул ненавязчивого трепа бурлил у столешниц. Отлично. Придется засыпать от скуки прямо на заплывших глазах профессора Бабблинг. Найдя взором самую дальнюю от преподавательского стола из возможных передних парт, он недовольно плюхнулся к какой-то хаффлпаффке, вытряхивая на поверхность столешницы перо и ворох методичек. Девушек с желтого факультета по именам он знал только тех, с кем уже переспал, а таких было всего лишь несколько пальцев одной руки. Вполоборота осмотрев кабинет, Фред понял, что из друзей на этой лекции присутствовал только Эрни Макмиллан, расположившийся сразу за ним: предмет считался катастрофически непопулярным у прогрессивной части школьного общества, поэтому мелькали в основном желтые нашивки Хаффлпаффа, которым, казалось, все равно, что изучать — флоббер-червей или каракули на деревяшках, лишь бы им дали повод поработать друг с другом в маленьких группках, чирикая, как стае неразумных воробьев в луже в солнечный день. Глаза выхватили необычный сполох — голубоватая макушка девушки на первой парте через два ряда, сидящей на стуле по-турецки, словно она была на полу, была низко опущена к пергаменту. Незнакомка с энтузиазмом уже что-то чертила, хотя лекция еще не началась. Опустив глаза на шеврон, Фред нешуточно удивился. Гриффиндор?! — Что это еще за синеволосая? — скосил Фред тело к соседке по парте, умом понимая, что однокурсницу по имени скорей положено знать ему. Та на мгновение потеряла дар речи — не каждый день к тебе буднично и без причины обращается школьная знаменитость. — Я… не з-знаю, — в голове девушки собственный шанс быть полезной в первой и единственной беседе с элитой прямо сейчас сгорал на глазах. — Гриффиндор, — выдавила она, пытаясь выжать хоть что-то из предоставленной возможности проявить себя. — Сам вижу, не слепой, — вздохнул раздраженно Фред. Бабблинг ворвалась в кабинет, как всегда, опоздав. Надо запомнить, что в следующий раз можно не отрываться от Кэт как минимум до двадцати минут одиннадцатого. Фред откинулся на стуле, легко поддавшись знакомой ловушке — воспоминаниям о том, как Кэти прикусывает его губу перед тем, как проскользить по ней языком, углубляясь. А он после этого, словно по нотам, обычно пропускает пальцы сквозь усердно увлажненные кондиционером и вытянутые горячим воздухом нити волос, захватывая их на затылке и заставляя девушку порывисто выдохнуть, а дальнейшее — уже импровизация. Возможно, следует пересмотреть расписание, вписав в него «Белл» вместо рун. На часик, на часик каждого четверга… — Страница двести сорок, раздел «Ко На И», — Бабблинг отодвинула остроконечную шляпу подальше со лба, чтобы она не грохнулась на книгу, когда та к ней наклонилась. — По этому разделу практики не будет! Занятие теоретическое, возьмите перо поудобнее! Недовольный выдох разочарования раздался от хаффлпаффского контингента кабинета. — Кто может сказать, почему этот раздел не практикуется в школах? — ведьма кругом осмотрела зал, отметив лишь одну вскинутую руку. — Миссис Хельквист, верно? — полистала она журнал учеников, последней строкой в котором была приписана новенькая более свежими, и от этого яркими, чернилами. Спика встала, чуть замешкавшись, расплетая ноги под столом. На ее голову, кажется, сейчас уставились все до последнего ученики, включая пару слизеринцев, втихую игравших в плюй-камни на задворках кабинета несмотря на начало урока. Тех самых задворках, где Фред ранее исписывал листы бизнес-планами вместо того, чтобы чертить сотый раз «Дагаз», словно первоклассник алфавит в прописи. — Верно, профессор. Раздел «Ко На И» не практикуется в школах из-за индекса магоёмкости, составляющего восемьдесят пунктов по шкале Стрёмминга, — Спика сглотнула. Она не рассчитывала быть единственной, кто вскинет руку, а прятаться было уже слишком поздно. Кто же знал, что они тут еще не касались этой темы, да и быть первым, давшим ответ, не считалось честью? Кошмар. — Блестяще! — округлила глаза преподаватель, ожидая в качестве ответа что-то куда более кустарное, вроде «магия в теле школьника кончится до конца месяца». — Вы ведь перевелись к нам из Скандинавии? — Верно, профессор. Я училась в Ваттенфалле шесть лет. Мы в прошлом году завершили раздел применения рун в магглооккультизме, — ответила девушка чуть тише, словно сомневаясь, понравится ли эта информация окружающим или превратит её в невольного изгоя-выскочку. Магглооккультизм начинался в программе Хогвартса лишь в апреле. Удовольствие в глазах Батшеды разлилось теплой краской. Наконец кто-то погружен в полный тайн и несметного потенциала мир рун более, чем по желанию забить расписание по остаточному принципу в необходимости закрыть балльный ресурс. — Дети! Впервые с тех пор, как я преподаю, у нас обучается представитель северного магического народа — нордиш. А ведь руноведение зародилось именно в Скандинавии, и я чрезвычайно рада отметить, как далеко программа Ваттенфалля ушла от нашей! — Профессор потирала узловатые ладони друг о друга, волнуясь. — Это замечательная возможность для вас почерпнуть знания от прямого представителя народности. Спасибо, мисс Хельквист, присаживайтесь, десять очков Гриффиндору. Кстати, в Британии вставать при ответе не обязательно. Спика села, снова скрещивая ноги в сложную конструкцию на стуле, словно пол был лавой. Небольшой огонек тепла от первого успеха согрел трепещущую от волнения первого дня душу. Хотелось в этот момент верить в избитости, вроде «как начнешь, так и проведешь», лишь бы придать себе сил прожить самый сложный день, тот день, в котором ты еще совсем один в новом месте, и не важно, учебный он, рабочий или даже в кругу банды из собственного двора. — Конечно, именно этим я хотел бы заниматься с такой девчонкой сегодня вечером, — пихнул Эрни Макмиллан Фреда сзади в плечо, ухмыляясь. — Не поделишься лишним учебником? — Извини, последний в пачке остался, — шепнул Фред за спину, скалясь, заставляя соседку по парте краснеть. *** Нордиш, закинув увесистую сумку на плечо, бежала на следующий урок, казалось, по чистому наитию. В эту мантию должна быть встроена заламинированная карта замка на веревочке. Первый раз Спика нашла кабинет, просто проследив за каким-то казавшимся ровесником гриффиндорцем, и на удачу он пришел именно на руны. Второй раз фокус бы не удался. Пришлось в очередной раз резко остановиться в смятении, когда память о последних полученных от Бабблинг инструкциях затуманилась: глаза рыскали между двумя одинаковыми лестничными пролетами, которыми справа и слева кончался коридор. Вспоминай, ну же… Спика замерла, принимая решение, в какой из них вложить свою судьбу по успеванию на чары, и тут в нее из непрекращающегося потока студентов, до этого успевавших огибать ее статичную фигуру, кто-то влетел. — Мерлин, ну чего как в первый день на земле-то, а? — Кэти недовольно нагнулась, чтобы поднять выпавшую от удара сумку, смерив свое неожиданное препятствие взглядом. Но надбровные мышцы расслабились, когда она уловила красно-желтые цвета нашивки собственного факультета. — О, ты же новенькая. Потерялась? Давай подскажу. — Извини, я просто еще не знаю, в какую сторону кабинет чар, — Хельквист решила, что все же лучше воспользоваться неожиданно пришедшей помощью, чем опоздать на занятие в первый же день. Но где-то в умственной копилке отложилось: это был проигрыш, неудача. Придется потом ее отрабатывать перед самой собой. — Это налево, — махнула рукой Кэти направление, с улыбкой заправляя прядку за ухо другой рукой. — А чтобы потом попасть в нашу гостиную, после урока поверни снова налево, пройди сквозь коридор такой ячеистый, там дверь в конце, а за ним третий поворот направо. Потом два пролета вниз, через статую кошки будет выход на летающие лестницы. Будь аккуратна — она прибывает в четные минуты — и через двадцать секунд окажешься у нашей башни. Спика уняла нервную дрожь в руках. Так, спокойно, это просто чертова Британия, у них тут все сложно. О, helvete, сейчас бы лучше снова слушать географическую лекцию Андерсена с повышенным вниманием вместо того, чтобы бороться с желанием ударить себя по лицу рукой, когда в череп только и лезет нудящий собственный голос: «А какого хера было размещать школу в замке, в котором можно навек потеряться, сломать ногу или вообще умереть, ступив в проем в нечетную минуту?» — У вас тут навигаторов еще не изобрели? — вместо этого улыбнулась Спика, стараясь выразить благодарность хоть со сколько-нибудь позитивным лицом. — Чего? — не поняла Кэти, двинув головой вперед. — Да так, маггловская поебень, — отмахнулась девушка, снова осознавая, что произошло что-то не то. Кэти молча уставилась на собеседницу, закусив обе губы. Тор, они тут еще и обсценно не ругаются что ли? Первое впечатление — Спика: 1-0. — В общем, спасибо, я понеслась! — развернувшись на пятках, она побежала по ступеням в нужном направлении, моментально испытав облегчение, нарастающее с каждым метром удаления от объекта диалога. Всё, чего хотела Спика — чтобы побыстрее наступил ужин. Можно будет занять рот фрикадельками и тем самым выделить себе побольше времени на размышления о том, как проживать остаток дня, недели, месяца… Принесенные так скоро несколько очков факультету вселяли небольшую надежду на то, что прием в спальне сегодня вечером окажется потеплее, однако, как на зло, лишь пара гриффиндорцев присутствовала на лекции, и распространить весть, столь важную конкретно сегодня и конкретно для нее, было практически некому. Спика верила, что бесполезно покорять харизмой, если ты совершенно бестолков. Сначала будь скромен и завоюй авторитет делом, затем можешь раскрывать свой характер. А все ее заслуги в Скандинавии, казалось, так и остались на пункте аппарации в Стокгольме, не переносясь вместе с ней в Лондон. Она — чистый лист для всех этих британцев. В стартовой точке отсчета. И характер с порога ей тут никто не замалюет. Необходимость подавлять природный ироничный нрав даже одни сутки давалась тяжело. Слишком много шаров находилось одновременно в воздухе, чтобы еще и следить за речью, тем, что обычно так спонтанно течет наружу, придавая краску всей персоне разом. Терпи. Руны. Надо набрать побольше рун в расписание, раз уж случилось обскакать программу Британии. Тем самым даровать себе шанс подышать спокойно, живя под крылом одобрения преподавателя и нарастающего количества рубинов в чаше львиного факультета, а там, глядишь, и нестрашно станет вякать что-то со своим шведским акцентом на иных предметах. Завидев нужную дверь, Спика перемялась на белых тракторных подошвах, торчащих из-под мантии, и все еще выдававших в ней неместную. Вдох. Новый круг. Осталось всего 4 урока. Понеслась.