Мы не ведаем, что творим

Синяя бархатная ночь обнимает плечи июльским теплом, удушает тишиной, и только у безликой, слабо прорисованной двери поодаль звучит жизнерадостная музыка и роится толпа. На язык приземляются и режут осколки фруктового калейдоскопа: манго, клубника, киви и даже загадочная неизведанная маракуйя. Снежинки, откуда они здесь в июле? Он отмеряет шаги, уставившись в иссиня-черное небо, присыпанное сахарной пудрой звезд, его хризолитовые глаза замечают сразу всё, а рот раскрыт, плавя фруктовый снег. Шестиконечники оканчивают сладкими каплями жизнь в его рту. Всего пять снежинок до входа, гремит оркестр, нет, не настоящих медных литавр, таких начищенных, что отраженные лучи света слепят случайного зрителя. Барабанная установка собрана из маминых кастрюль, ксилофон — батарея колб для зелий, сплетенных в музыкальный инструмент леской. Кажется, кто-то дудит в водосточную трубу. Открывается магазин вредилок Уизли. Со всех сторон рукоплещут молодому хозяину собравшиеся, а он, Джордж, берет с подноса, который изящно держит навесу молодая помощница без лица, бокал с шампанским, сверкая клыками толпе. Бомбардирующий спину, греет из магазина желтоватый свет. Близнец слышит, как кто-то несмело начинает скандировать его имя, а прочие подхватывают, и в ритме сердца бьется звук: ДЖОРДЖ Уизли, ДЖОРДЖ Уизли, ДЖОРДЖ… — Уизли! Выходите! — стоп, это уже не так красиво и вовсе не ободряюще. Джордж отлепил щеку от столешницы и бросил рассеянный взгляд на преподавательскую кафедру, подавляя зевок. — Меня? Но я не выспался… Класс сдавленно хихикнул и умолк. Там, в нескольких метрах отсюда, на плече у пучеглазой Трелони, которая от наглости близнеца сжала в руках четки до побеления в костяшках, в клубах персикового дыма сидел голубь — патронус профессора Флитвика. — Госпожа Чанг и вы! Чжоу нервно дернулась, бросив опасливый взгляд на недоуменного Джорджа, и медленно поднялась со своего места. Тот же, в непонимании, и, скорей, по инерции встал и последовал за ней. Во рту все еще витал призрачный вкус киви, язык искал его, мечась по внутренней стороне зубов. Удовлетворенный событиями, голубь тут же выпорхнул, указывая, куда следует направляться двум растерянным студентам. — Мне кажется, или патронусы должны были изначально служить более высоким целям, чем быть шестерками на побегушках? — словно в воздух, но с доступной голубю громкостью размышлял Джордж, прыгая вниз по ступеням башни прорицаний. Второй раз за последнее время он несется куда-то в неизвестность по зову зверушки преподавателя. Кажется, гордость начала подавать первые звуки протеста! Но Чжоу лишь закусила губу, не разрешая себе иронии в адрес декана своего факультета. Она бежала мелкими шажками, практически не глядя на птицу. Нутро подсказывало: их ведут прямиком в кабинет Флитвика. — Кажется, тут целых два патронуса, Чжоу тоже неговорящая, — карикатурно вздохнул Джордж, преднамеренно задевая плечом раму картины, в которой жил противный сэр Колзище, кричавший ежедневно оскорбления всем, кто попадал в поле его небольшого картинного зрения. Старикашка проснулся от толчка и стал верещать, но амплитуда крика стремительно угасала с каждым новым шагом прочь. Нет, Джордж был совсем не против смыться с Прорицаний, особенно когда не делил стол с Фредом, решившим подольше поотмокать от своей утренней пробежки в ванных. Но что-то необычное было растворено в воздухе, и этим вовсе не был ладан сумасшедшей Сибиллы. Может быть, думал он, это было как-то связано с его занятиями анимагией, но тогда зачем тут Чжоу? И с чего такая срочность? Вообще, на редкость рейвенклонка присмирела. Неужели это она что-то натворила? Близнец хмыкнул, и китаянка повела бровью, но не сломила тишины. В Западной башне было прохладнее, но изучать кривой кирпич долго не пришлось: золотая дверь в кабинет коротышки выросла перед глазами за вторым же подъемом. Джордж вздохнул. Голубь сиганул прямо в деревянную створку и растворился в ней. Не прошло и пяти секунд, как она распахнулась, открывая глазам просторный кабинет, обставленный мебелью из светлого дерева березы. На своем месте, за нелепо низким столом, окруженным стеллажами с диковинными предметами, сидел профессор Флитвик. Подле него темно-зеленым пятном с выражением вселенской усталости на старческом лице стояла МакГонагалл. При виде растерянности Джорджа она лишь бесшумно вздохнула и покачала головой. — Присаживайтесь, ребята, — проскрипел декан ворон, переводя утопающие в морщинах глаза с парня на девушку. Чжоу, как птичка, подлетела к стулу с низкой спинкой и присела на край. Вероятно, они тут часто виделись с профессором. Может быть, у них на факультете были приняты какие-то регулярные встречи… Джордж же никогда здесь ранее не бывал, и вид Минервы, парадоксально, никак не успокаивал. Он сделал неуверенный шаг вперед. — Сожалею, что нам приходится проводить этот разговор, но неравнодушие — ключевая черта нашего факультета. Флитвик остановился, чтобы оценить, как изменились выражения лиц слушателей, но они оставались ровно настолько же недоуменными, как и минуту назад, поэтому он продолжил. — Нам стало известно, что в помещении бассейна на прошлой неделе было применено опасное заклинание Ложной высоты. Забытый инцидент неприятно постучался, как вампир, которого нельзя приглашать в дом, в рыжую голову Уизли. Пара угольков глаз Чжоу, лежащей в его руках среди расходящихся кругов воды, фантомно мелькнули в памяти. — Хотите что-нибудь нам рассказать, мистер Уизли? — подала, как обычно, скупой на эмоции голос Минерва, стараясь сдерживать нетерпение. — Пострадала госпожа Чанг. Вы не считаете, что самое время проявить честность ради нее, ради безопасности всех студентов? Джордж молчал. Выдерживать взгляд декана он давно научился, хотя совесть была и не на месте. Парень знал, что именно ему МакГонагалл доверяет больше, на него делает ставку, когда требуется чего-то добиться «от этих близнецов», но он просто не мог сейчас признаваться. Вдруг она отменит свое обещание научить его анимагии, и этим он подведет Рона, Гарри, да и, возможно, самого Дамблдора? — Профессор, но я совсем не пострадала, кто вам это сообщил? — подала голос Чжоу, надев искусственную (Джордж заметил) маску наивного недоумения. — Однокурсник, желающий безопасности на уроках, — ответил Флитвик и терпеливо сложил толстые пальцы в замок. Слова Филиуса выкрали мысли Джорджа, направив их в непродуктивное русло — вычисление потенциальной крысы. — То, что вы в порядке — совершенная случайность, госпожа Чанг! Расследование по этому вопросу не будет закрыто, пока не будет наказан виновник. И я знаю, что он в этой комнате. Накалился воздух. Сердце Джорджа усилило ход. Безопасной гавани не было. Память раз за разом вычеркивала эпизоды, когда веселые игры плохо кончались, и поэтому так легко давалась каждая новая шалость. Сегодня будем смеяться, плакать — потом. А потом — не сегодня. Китаянка рядом ерзала на стуле, шурша плиссированной юбкой о бязь сиденья. — Мистер Уизли, я даю вам последний шанс прийти с повинной. Вы же не сомневаетесь, что я и профессор Флитвик способны узнать правду? — МакГонагалл положила костлявую руку на плечо декана Рейвенкло, словно передавая ему свою уверенность. — Деточка, расскажите нам, как все было, — сказал маленький профессор, желая сбавить градус напряжения, застрявший в слоях воздуха кабинета. — Вы же практически утонули! — Я просто хотел устроить небольшой конкурс… — начал Джордж, сдаваясь. Его руки обмякли. Он осознавал, что был момент, где выиграть не оставалось шанса, и такой, кажется, наступил. — Я все расскажу! Так и быть… — встряла Чжоу, бросая мимолетный взгляд на рыжего и выпрямляя спину. — Джордж хотел устроить какой-нибудь конкурс, пока мы ждали профессора Капин, и я предложила наколдовать Вышку смерти, — выдала она недрогнувшим голосом. — Что? — хором вскрикнули профессора, а Джордж едва успел захлопнуть рот, чтобы не присоединиться к ним. МакГонагалл наклонилась вперед, опираясь руками на столешницу. Для этого ей пришлось согнуться почти на девяносто градусов. — Зачем вы это сделали? — Я… Хотела его впечатлить. Ведь это сложные чары. Джордж уже был в воде, я сидела на шезлонге и пальнула в вышку. — Вам не нужно его покрывать, — отрезала в неверии МакГонагалл. — У вас хорошие оценки и не зафиксировано ранее никаких нарушений. — Но Минерва, — справедливо заметил Флитвик. — Мы не можем исходить из того, что человек демонстрировал в прошлом. Но МакГо было не так-то легко провести. — Вы ручаетесь за свои слова, госпожа Чанг? Это ваш последний шанс, — она выпрямилась, меча иглы из приспущенных век. — Да, — китаянка склонилась понуро, всхлипнув. Ошеломленный Джордж незаметно сглотнул. — Да будет так, — женщина вскинула руки. — Передайте мне свои палочки. Чжоу с готовностью выложила свою, Уизли, стиснув зубы, достал напоминающее метлу для квиддича древко и впервые ощутил страх от идеи кому-то его передать. Но выбора не было. Обе ровно лежали рядом, длинная и короткая, темная и светлая, и Чжоу залюбовалась надуманной романтичностью момента. МакГонагалл выхватила свою из плотных пол бархатной мантии и резанула воздух коротким взмахом: — Приори Инкантатем! Голубой дым вырвался из кончика и обжал, словно бечевкой, палочки ребят. «Заклинание ложной высоты», — когда Минерва произносила желаемое проверочное, ее голос дрогнул от нетерпения. Дым превратился в ленту, обвил обе палочки по очереди и остановился на Чжоу. Выражение разочарования на лицах профессоров было достойно отдельных картин, настолько было сильным. — Госпожа Чанг, как же вы… — Ошибки случаются, профессор, — китаянка опустила глаза. — Я сожалею и готова понести наказание. — Но… — вставил Джордж. — Джордж, не надо меня покрывать, я знаю, что уважаемым профессорам сложно поверить в такое, но… ничего не поделаешь. Понимаете, не так-то просто быть замеченной… Обычной скромной студентке. Это же… Уизли… — шмыгнула носом Чжоу. Ее голос на этот раз звучал как-то уж слишком искренне. — Минерва, может быть, смягчим наказание? Тут дела сердечные… — промямлил полушепотом профессор Флитвик. Минерва застыла на секунду, прекрасно понимая, о чем говорит Чжоу. На что она сама пошла бы, будь его однокурсницей? Но тут же сбросила с себя помутнение. — Никаких исключений! Кто-то мог пострадать! И почти пострадал! Госпожа Чанг, ваш декан проинформирует Вас о наказании. Мистер Уизли. Я… была неправа, — МакГонагалл неуютно потопталась с секунду на месте. — Последуйте за мной, раз уж от урока почти ничего не осталось. Нам нужно обсудить квиддич. Обернувшись последний раз на Чанг, которая не отрывала от него взгляда через плечо, Джордж вышел из кабинета вслед за МакГонагалл. … — Я рада, — сказала Минерва, присаживаясь в свое неизменное кресло с бархатным сиденьем алого цвета, когда они достигли башни Гриффиндора, и перевела глаза за окно. Хотя в него, как обычно, мало что было видно из-за высоты. — Было бы очень обидно разочароваться еще и в вас. — В смысле? Вы разочарованы в Фреде? — вспетушился Джордж от формулировки, мгновенно забывая свое место. — Я не это имела в виду, — сухо парировала женщина. — А что? — вскинул Уизли подбородок. — Я ваша большая надежда, а он — неудавшийся экземпляр, Вы это хотели сказать? — Вас тоже лишить права играть в команде? — вскинула МакГонагалл бровь, а затем коротким властным движением указала на стул. Джордж присмирел. — На каникулах вам предстоит готовиться к первому этапу анимагического превращения. Я собрала для вас ингредиенты. Она достала из-под стола небольшую, глухо закрытую коричневую наплечную сумку. — Вам нужно будет приготовить зелье по определенным условиям. Своими руками. Инструкции внутри, заколдованы паролем, который я пришлю вам отдельно совой. Только имейте в виду, — отчеканила она строго, протягивая сумку, — здесь не место вашим выходкам! Если вы нарушите процесс, то все придется начинать сначала. Полнолуние как раз выходит на конец декабря… — Могу ли я рассказать об этом семье? — Джордж перекинул лямку через плечо. — Семье, Поттеру, более никому. — А как же Лаванда? — Она носит фамилию Уизли или Поттер? Кажется, нет. — А если я на ней женюсь? — паясничал Джордж. — Если вы сможете жениться на ней менее, чем через неделю, жду приглашения на церемонию, а до этого момента — нет. — А Грейнджер? — ухмыльнулся парень, не сдаваясь. — Разумеется, и ей можно знать. Прекратите придуриваться, Джордж! Но это еще не всё. Минерва сняла очки и изучила еще раз его гладкое скуластое лицо. Казалось, совершенно ничего не способно остановить этого парня от выражения собственного характера. Настоящий ураган. — Что вы думаете о последнем матче? — Я в восторге, разумеется! — Уизли вальяжно откинулся на спинку стула и закинул ногу на ногу, ощутив, что угроза миновала. — Как вам мисс Хельквист в качестве игрока? — Минерва изучающе склонила голову, словно Джордж мог ненароком выдать скрытую эмоцию, и она не собиралась это упустить. — Вы что, опять хотите принизить Фреда? Прошу извинить меня, профессор, я этого не позволю, — засомневался Джордж, но его голос остался ровным. — Нет необходимости вставать на дыбы, Джордж. Мне интересно ваше профессиональное мнение, равно как и мнение других игроков, включая Фреда. Только если все до последнего одобрят ее на замену Алисии, я приглашу вашу однокурсницу в команду. Вы же знаете, что сила Гриффиндора — в честности и смелости. Алисия второй день лежала в больничном крыле, и ее моральное состояние, равно как и здоровье, не внушало никому оптимизма. Джордж понимал это. — Так и что скажете о Хельквист? — Без нее мы бы проиграли, — признал парень. — Она владеет техниками, которые знакомы единицам. Анджелине, Кэти… В общем, это высокий уровень. — Поняла вас, благодарю, — кивнула МакГонагалл. — А что насчет духа команды? Считаете, она ему соответствует? Джордж замолчал, закусив губу. Врать второй раз за последний час казалось ему перебором. Но что Фред не обрадуется Спике в команде, он мог гарантировать.