Мы не ведаем, что творим

Что-то подкралось незаметно, уютно устроившись за ушками, среди корней волос, в ложбинке декольте, сгибе локтя. Спика вдохнула полными легкими и перевернулась на другой бок. Пышное одеяло повиновалось ее руке, скрутившись в спираль. Сегодня я усну дома. — А ну подъем, курочки! Последний день в замке до Рождествааа! — Демельза выскочила из своей кровати с поистине армейской прыткостью. Сегодня ее не смущали никакие непротокольные манеры: попа в желтых трусиках принялась выплясывать в центре комнаты под собственно сочиненный мотив, но и этого скоро стало мало. Роббинс порыскала по окружающим поверхностям глазами и подхватила бесхозно брошенный аэрозоль лака для волос. — Кто впустил в комнату стадо гусей? — села на кровати Лаванда, подавляя зевок. Ее кудри были похожи на гриву льва, который долго бежал по саванне. Роббинс действительно вела себя крайне нетипично. Близость выходных, казалось, была способна пробудить лучшие чувства в людях. — А мы гуляем, мы крутые, ахха! А мы хорошие и злые, ахха! — запела, весьма даже попадая в ноты, Демельза в импровизированный микрофон. — Не поднимай пыль из ковра, — прохладно отозвалась из своего кресла давно уже проснувшаяся Парвати, которая вычесывала густые блестящие волосы изогнутым восточным гребнем. Настрой близняшки к балагану, вероятно, не изменился бы, даже если бы вместо однокурсницы сию минуту в центре спальни выступал сам Мирон Вогтэйл. Но Спике заразность выплеска эмоций пришлась по нраву. Она подскочила, одним прыжком с матраса преодолев полтора метра, приземлилась около Демельзы и выхватила баллон. — Когда проснемся будет вечер, будут… — обе двушки склонились над баллоном — …ВЫ-ХО-ДНЫ-Е!!! Наконец можно будет не видеть этих, утомивших своей непоколебимостью, базальтовых стен. Закрыть глаза в единственном месте, которое любит тебя в любом состоянии убитости. Швеция. Спика отбросила баллон, Роббинс, наконец, оправдывая звание ловца, сомкнула на нем пальцы на лету и продолжила завывать. Улыбка жила сама по себе, плыла мимо кислого бурого лица индианки к шкафу. Из него, словно только и ждала этого часа, выпорхнула к потолку шведская повседневная одежда: белый бомбер с мохнатыми кисточками и скандинавским серым узором на рукавах, черные плотные джинсы и высокие сапоги на тракторной подошве для хорошего сцепления на запорошенных улицах. Наконец-то кожа дышит, руки легко разлетаются в стороны, не причиняя треска швам тесной мантии. Кокетливый взмах палочкой — и все прочие принадлежности утрамбовались аккуратно в дорожный чемодан, лязгнувший запирающимся замком напоследок. — До отбытия не ждите! — Спика махнула рукой и исчезла в дверях. … Здравствуй и прощай на две недели, Теодор… Девушка легким пружинистым шагом направлялась к лавочке слизеринского стола, где моментально заприметила ровные спины Нотта и Боула. Последний завтрак до отъезда не должен был омрачаться надоедливым чавканьем Колина Криви, раз уж не имело смысла скрывать больше свои отношения перед замком. Уроки в день отъезда не планировались, поэтому зал зиял пустыми местами у столов, символизирующими желающих отоспаться. Теодор идеально подходил этому вместилищу с загадочными стрельчатыми витражами, собранными из потекших книзу от времени мелких кусочков стекла и столетними, но все еще гордыми факельными горгульями. Казалось, даже призраки не погнушались бы с ним по-свойски побрататься, если бы только опускались хоть иногда на уровень ног простых живых. Представить, что именно его предки стояли здесь когда-то с воздетыми палочками, возводя величественный Хогвартс, не вызывало никакого труда у Спики, хотя она и знала, что Ноттов среди них не было, иначе был бы такой факультет. Факультет красавчиков. Даже со спины фигура Теодора выражала комфорт и спокойствие. Он сразу выделялся на фоне прочей суеты, как будто у него было все время на земле, чтобы доделать то дело, которым он в моменте занимался. Слизеринец обернулся, облизнув многозначительно губы, словно хотел избавиться от последних молекул вишневого сока, осматривая непривычный скандинавский наряд своей девушки. — Не убивай меня так рано, — Нотт подтянул ее одной рукой к себе, захватывая в кулак уютный флис. — Могла бы прикинуться, что до моего британского наследия тебе есть хоть какое-то дело и поносить форму на полдня подольше! — Åtminstone pratar jag fortfarande engelska med dig, — Спика приветственно чмокнула красивые губы и придвинула к себе фруктовый салат, садясь. — Ну всё, пошла выпендриваться! Я уже вижу, как тройки этих пушистых смешных коротконогих лошадей уносят тебя в метель Шеллефтео, которая обязательно сожрала бы меня при приближении, — Тео даже грустить умел только с улыбкой на губах. — Во-первых, это исландские, а не шведские лошади. Во-вторых, мы уже лет сто как перемещаемся на электропоездах. — С магглами?! — вскинув брови, воскликнул Боул, выглядывая из-за широкого плеча Теодора. — А что? — удивилась Спика такой эмоциональной реакции одного из самых вальяжных из знакомых ей слизеринцев. — Магглы изобрели потрясающее множество вещей, которыми пользуются скандинавские маги. У нас каминную сеть упразднили полностью шесть лет назад. Ты вообще изучал статистику по расщеплению по сравнению с аварийностью железных дорог? — Конечно. Каждый день перед сном читаю «Наука и Техника», — иронизировал Люциан, разламывая пополам свой чуть подгоревший тост. — Однако, ты знаешь маггловский журнал, — ухмыльнулась Спика, топя в ванильном соусе аккуратные, любовно нарезанные домашними эльфами кусочки банана и яблока, увеличивая энтропию салата. — Побочный эффект дружбы с Тео, — Боул хмыкнул сквозь нос. — Отец отхлестал его им по мордасам, когда парень принес его домой с маггловедения от своей подружки. Напряжение на лице упомянутого слизеринца образовалось грозовой тучей за непомерно короткий миг. Теодор стиснул зубы и уставился в тарелку, оставив без пояснений озвученный инцидент. Но то, что Люциан и Нотт повздорят позже за закрытыми дверьми, отчетливо пропитало воздух. Легкая тревога обволокла тело нордиша: Спика притихла, осознавая, что впервые слышит хоть что-то о семье Тео или его отношениях с другими людьми. Эти две крупицы информации хватались коготками за сознание, их нужно было обдумать. Но было не время задавать развивающие тему вопросы. — А ты любительница магглов, выходит? — хмыкнул Люциан, опрометчиво продолжая ступать по опасной тропе. Казалось бы, фраза прозвучала буднично, будто речь шла о тыквенных котелках, но что-то оскорбительное как будто зацепило тонкий слух. — Пошли, поможешь мне собраться, — Тео решительно встал, отставив блюдце с недоеденной яичницей. *** Если Фред чего не выносил в жизни, так это всего, что было связано с нудятиной, окружающей загрузку в поезд. Сначала постой и подожди состав, который обязательно опоздает. Потом наблюдай хаотичные попытки малышни выстроиться в очередь перед дверьми. Они непременно потащат с собой огромные чемоданы, игнорируя правила, диктующие, что место им в багажном отсеке. Драко будет кривить губы, закатывать глаза и дергано искать в карманах сигареты, забывая на мгновения, что покурить без свидетелей он теперь сможет лишь в туалете, когда вагоны наконец придут в движение. Тут и стартует пандемониум с мечущимися проводниками, синяками от металлических углов поклажи и упавшими в щель к рельсам, чтобы навсегда быть утерянными, мелкими предметами из некрепких рук. Миллионы людей срываются со своих мест, мечутся, как крысы, и тратят умноженные втрое суммы, потому что рожденный две тысячи лет назад Иисус все еще кого-то интересует. Лучше бы отмечали, когда «Паддлмир Юнайтед» впервые выиграл мировой чемпионат. У этого события, по крайней мере, до сих пор живы свидетели. Хотя Фред слабо мог себе представить, что мама по такому поводу запекла бы гуся и откупорила очередную бутылку очень древнего коньяка, которую спрятал в погребе еще ее дедушка. Возможно, в этом году им с Джорджем, наконец, дадут его попробовать, что немного скрасит сереющие с каждым днем эмоции. Сообщать матери, что они уже два года как пьют огневиски, Фред не собирался. Вся платформа провоняла угольным дымом, и Пэнси уткнула сморщенный нос в мантию Малфоя. Кэти мужественно держалась, надев на себя выражение принятия жизни такой, какая она есть. — Так ну мы долго тут еще будем стоять? — терял терпение Джордж, прижимая к себе коричневую сумку от МакГонагалл. Сдавать ее в багаж он не намеревался: слишком ценным был груз. Вяло, медленно втекали второгодки, еще через бесконечное количество минут пропали и следующие два курса. — Кажется, я не рассматривал, будучи младшекурсником, вхождение в вагон первыми, как привилегию, — хмыкнул Фред и подул в руки. — Вероятно, так нас учат смиряться с тем, что дальше в жизни все будет только катиться в ад. — Отличный пример того, как лучшее воспринимается как должное, если не с чем сравнить, — Лаванда в пушистом белом ободе из ангоры, покрывающим уши, смотрелась очаровательно. Ее кудри были раскиданы поверх объемного воротника, что придавало прическе люксовости. Даже Кэти при звуке ее слов невольно залюбовалась золотистым пухом волос, так напоминающим о летних солнечных лучах. Наконец и старшекурсники, обтирая мантиями стены коридоров «Хогвартс-Экспресса», пробрались в оставшиеся свободными купе. Фред откинулся на сиденье и достал пачку «Берти Боттс», буднично забросил одну в рот и уставился на сидящего напротив Джорджа. Соленая карамель. Он хотел бы сейчас быть в этом пахнущем поролоновой пылью, обитым пластиковыми панелями купе только с ним одним, без Кэти, хлопочущей над заталкиванием наплечных сумок под сиденье, без Лаванды, ковыряющейся в покрытых ярким лаком ногтях, занявшей место напротив, у двери. Впервые в жизни его утомили девушки. И что все-таки он хотел бы рассказать Джорджу? Слов как будто бы и не сформировалось. Может быть, брат-близнец своей суперсилой вытащит их из него? Как он сам умело вытаскивал, выводя на поверхность Мериду в прошлом году. Все было хорошо, но беспричинно раздражало. Было не так. Фред отвернулся от бестолкового мельтешения в окно и запустил в рот следующую конфету. Лакрица. В сизом паре в вагоны загружались последние ученики: традиционно, слизеринцы. Казалось, между ними есть какой-то негласный конкурс: кто последний, тот и круче. Малфой и Боул беззвучно о чем-то переговаривались за толщей стекла. Пэнси терпеливо ежилась подле, поглядывая на уютный вагон, где большинство студентов уже поскидывало утомившие заснеженные мантии и готовилось пить имбирный чай. И тут появился он, а с ним, конечно же, она. Нотт вышагивал с такой вальяжностью, будто весь этот состав подали исключительно для него. На плече висели две сумки: его и Спикина — а сама девушка шла рядом, придерживаемая за талию его второй рукой. Теодор был без шапки. Черные кудри скрывали брови и почти попадали в глаза, но парня, казалось, это совсем не отвлекало. Слизеринец остановился около Малфоя, и тот на его фоне показался вдруг худосочным. Фред почувствовал острую распирающую потребность распрямить плечи и поднять подбородок. Кажется, кто-то позвал его со спины, но он даже и ухом не повел. Пэнси и Спика обменялись приветственными кивками, на этом их взаимодействие закончилось. Хельквист улыбалась. Она никогда по-настоящему не улыбалась в присутствии Фреда — пронеслось в его мыслях. Но сейчас два ряда белоснежных зубов мелькали меж синих прядок, окаймляющих лицо. На ней был лиловый плащ, явно не британского производства, и она, как обычно, воспринимала погоду так же спокойно, как если бы стоял цветущий май. Нотт гулял ленивыми глазами по колбасе состава, кусал губы и сиял улыбкой на сдержанные реплики Драко. Его рука не выпускала талию девушки. Фред заметил, как он то и дело сжимает в пальцах ее бок, хотя и казался поглощенным беседой. — Фред! Фред обернулся, чтобы застать вопросительный карий взгляд Кэти. — Чай будешь? Я уже третий раз спрашиваю. — Не отвечает, значит не хочет, — спокойно сказала Лаванда, кидая пакетик в кипяток. — Тебя никто не спрашивал, кажется, — разозлилась Кэти. — Эй, полегче, — встрял Джордж. Кэти перевела глаза на Фреда в поисках защиты, но тот лишь безразлично пожал плечами и отвернулся в окно: — Не хочу. Слизеринцы, наконец, начали загружаться. Теодор, стоящий ближе всех к вагону, подал руку, и Спика поднялась на ступеньку первая, затем была приглашена Пэнси, и лишь в конце поднялись Боул, затем Малфой и Нотт. Он был последним человеком на перроне. А мы в какой последовательности зашли? — За окном хорошее кино передают? — хихикнула Лаванда, наблюдая за напряжением в плечах Фреда, пока его глаза гуляли по уличной сцене. — Нет, просто он влюблен в Пэнси, — буркнула Кэти. Джордж подавился чаем. Фред повернулся и вперился холодными кристаллами в ее лицо. — Что ты несешь?! Белл поджала губы. — Давай не будем устраивать сцену в присутствии ребят. — А сейчас ты что устроила, в таком случае? — Уизли холодно поднял бровь. Лаванда чувствовала себя явно неуютно, ерзая на сиденье. Джордж подавил ухмылку, закусив нижнюю губу. Как будто этого было мало, мимо стекла двери заскользили только что поднявшиеся студенты, и вдруг Пэнси, завидев в купе близнецов, придержала Спику за руку, сигнализируя «одну минутку». Она откатила дверь и весело оглядела два хмурых, веселое и недоумевающее лица. — Блин, они чай уже заварили, котята этакие! Заходите позже к нам в двенадцатое на огневиски, — она заговорщически подмигнула и, не дожидаясь ответа, захлопнула дверь. Вся процессия последовала дальше. Нотт, закрывающий ее, с любопытством заглянул внутрь и издевательски, так Фреду показалось, пробежал глазами по его внешкольной одежде. Недоумок. Кэти подскочила, словно под ней сработала пружина, и стала с остервенением рыться в сумке под сиденьем. Кажется, это действо было инициировано, лишь бы выпустить гнев, потому что она вскоре поднялась на ноги, так ничего и не достав. — Я пойду найду леди с тележкой, мне нужен сильный вброс сахара в кровь! Она исчезла в коридоре, громыхнув дверью, и именно в это мгновение поезд пришел в движение. Фред ничего этого не расслышал. Пока губы Пэнси двигались, Спика, смотревшая через боковое стекло, остановилась на нем глазами, безошибочно узнав его среди двоих рыжих Уизли. С этой перегородкой казалось, словно кто-то один из них был опасным животным, а второй — зрителем зоопарка. Только кто от кого обороняется? — Это было… мощно, — выговорил Джордж, когда Кэти скрылась. — Она же… бредит? — спросила неуверенно Лаванда. — Разумеется, — Джордж шумно хлебнул от чашки. — Фред не способен на любовь. — Ой иди ты в жопу, — отмахнулся Фред. — Слушайте, а вы помните, в каком порядке мы вошли в поезд? — Сначала ты, потом я, потом Джордж, потом Кэти. А что? — ответила Лаванда. — Да так, показалось кое-что, — Фред, вздохнувши, наколдовал себе воды в пустой стакан. Показалось, что мне совершенно нет дела до собственной девушки. По сравнению с этим… Тео, мать его, Дором. А он ведь даже в квиддич не играет, ха. Абсолютно бесполезный тип. Таскает красивые перстни и волосы укладывает пенкой. На пробежку не способен встать. Фред снова непроизвольно приосанился. То, что он дружил с Пэнси, приятельствовал с Малфоем и трахнул старосту Джемму Фарли в том году, завело его слишком далеко в симпатиях к змеиному факультету. И пора было стать осмотрительней. Что они, в конце концов, жались все к Гриффиндору? Вот, опять же, чего Нотт именно к ней прил… Фред снова очнулся от дум, когда ощутил пристальный взгляд Джорджа на себе. — Я с тобой разговариваю! — звучало в перепонках. Кэти, оказывается, уже вернулась, а он даже и не заметил. Потому что в голове лежал Нотт. И явно что-то назревало. Казалось, нервы гриффиндорки звенели хрусталем, потому что она уже второй раз опускалась до повышенных тонов в присутствии посторонних, чего никогда ранее не позволяло ее воспитание. «Брат, что-то творится, выкладывай», — говорили красноречиво глаза близнеца напротив. — Еб твою мать, Белл, ты можешь отъебаться от меня хотя бы на полчаса?! Ты не видишь, я не в духе! — взорвался Фред, и Лаванда подскочила. — Да ты теперь никогда не в духе! Тебя и тронуть нельзя, как ты дергаешься! Между прочим, ты так и не пригласил меня на Рождество! — Белл тоже стремительно перетекала в состояние истерики, мечась по купе. — Я думала, тебе хватит вежливости сделать это крайний срок хотя бы за завтраком, но нет! Что происходит, Фред? — Я как раз хотел поговорить об этом в поезде. Я не смогу: понимаешь, будет Рон и Гарри, — Фред попытался придать голосу сдержанности и сожаления, но не получилось. — И что? — взъерепенилась брюнетка. — Ну как, ты же знаешь. Фред тебе рассказал, что происходит, не так ли? — осторожно проговорил Джордж. — Они прибудут, чтобы эээ… обсудить свои дела. И у нас будет семейное время. Лаванда тоже не приедет. — Выйдем? — предложила тут же любимому Браун. — Пусть ребята поговорят. Мне кажется, нам всем надо успокоиться. Тот согласительно кивнул, и пара спешно вышла из купе на поиски остальных шакалов. На несколько секунд оставшимся были слышны только свисты рессор. — Замечательно, тогда я проведу время в зимнем особняке вместе с мамой и папой. В этом году соседи Нотты пригласили их на фондю, — Кэти наконец села, расправила складки юбки и демонстративно отвернулась в окно, хотя там сейчас была лишь чернота очередного подгорного туннеля. — Разве Нотт-старший не сидит в Азкабане? — поднял бровь близнец. — Сидит. На бумаге. А по факту в Альпах. — Ебануться. И что, вы будете там с Тео вдвоем чиллить на веранде и жарить сыр? — Фреду казалось, что он сейчас так разгорячится, что в купе полопаются все окна. — Меня невероятно раздражает Теодор. Но ты же не хочешь видеть меня в своем уютном поколенческом свинарнике, так что придется скучать по тебе в джакузи. — Я уже объяснил тебе, что это дело уровня Дамблдора! Ты что, не поняла, что это серьезно? — вскричал парень. В его глазах Кэти тупела с каждой новой секундой. — А почему тогда Лаванда во все была посвящена раньше меня? Я думаю, что ты просто не хочешь, чтобы я мелькала перед глазами. Спорю, у тебя запланирована встреча с Пэнси? Это был шах и мат. Фред собирался на каникулах открыть счет с Малфоем в виде поручителя, а посему после сделки они планировали поужинать вместе с ним и Пэнси, которая, конечно же, проведет Рождество в кругу своего парня. — У меня ничего нет и не будет с Пэнси, — уклонился от вопроса Фред. — Я дружил с ней еще до тебя, и если бы мне хотелось ее трахнуть, я бы давно это сделал. — Вы посмотрите на его самомнение, — Кэти закатила глаза, — ты думаешь, можешь трахнуть кого угодно, стоит тебе только захотеть? Думаешь, и со мной так можно? — С тобой так и было, — пожал плечами Фред. Ее глаза вцепились в его зрачки, и звонкая пощечина разорвала мгновение тишины. А затем хлопок двери. Куда она убежала, Мерлин знает. Фред выдохнул и бросил голову на руки за головой. Он остался в купе один, и ему отчаянно не хватало сейчас брата. К счастью, тот, как по зову, мелькнул снаружи, вошел и запер дверь. — Куда ты заслал Лаванду? — спросил устало Фред. — Провел мимо купе с Демельзой, и она клюнула. По-моему, она и сама рада скрыться от Кэти на время. Джордж сел и несколько секунд молча изучал брата, поджавшего тонкие губы в горечи. — Выкладывай. Фред предпочел бы, чтобы тот сам разразился диагностической речью, расписывая подробно симптомы, течение болезни и план лечения, но Мерлинова борода, даже сам Альбус Дамблдор тут был бы бессилен. — Скажи мне, что она охуенная. — Конечно. Это же Кэти Белл. — Да блять! — Фред встал, чтобы походить по комнате, да только места не было, и он снова обреченно сел на бестолковый диван, словно лев в клетке. — Обязательно тебе правду пороть? — Ну ты и до моего ответа знал, что тебя это не убедит, — Джордж улыбнулся. — А что не так с ней? — Ты меня спрашиваешь? — Кого же еще, себя, что ли?! Я уже не в состоянии дать хороших советов. Я вот дал себе совет — остепениться. Влюбиться. Она стояла рядом и сверкала, как начищенный бокал. Чего еще мне надо? — Пэнси, — прыснул Джордж в кулак, и Фред, кажется, впервые не оценил шутку близнеца. — Вы все выжили из ума. — Я угораю, друг. — Да просто, — всплеснул руками Фред, подбирая слова, уставившись в потолок, — че она такая правильная? Че она вечно с этим выражением скорби на лице. Она вообще хоть раз улыбалась при мне последний месяц? — А ты что-то для этого сделал? — резонно заметил Джордж. — А что, надо что-то делать, чтобы человек, который выбрал быть с тобой, еще и улыбался? Лицо брата перекосилось в удивлении. — Фредди… Мне кажется… — Что?! — Ты зашел куда-то не туда с Кэти и своим прекрасным планом по превращению в святого. Стук колес на время заполнил перепонки братьев. — Куда я зашел? — Не знаю, в какой-то ебический чулан, — всплеснул руками Джордж. — Ты сам ее выбрал, а теперь игнорируешь, динамишь, не даешь ей базового внимания. Она, хоть и вышла из себя сегодня, все же ничего сверхъестественного не требует. Мне было бы похер, если бы ты был так же счастлив, как до неё, но ты взвинчен и уперся как гиппогриф. К тому же, я слышал, как после матча рейвенклонцы обсуждали ее. Не Анджелину или Алисию, и даже не Спику, которая сделала их на поле. А именно Кэти, самую сладкую девочку Гриффиндора. Она и дня одна не просидит. Ты сильно рискуешь, что Кэти сама тебя нахер пошлет с твоим «планом» и присядет на член Сэмюэльсу, если, кстати, твой дорогой Честер Дэвис не подсуетится еще быстрее, с пылу с жару забрать ее после тебя. Поверь, он с ней такой хуйни, как ты, творить не будет. — Ха, пусть рейвы только попробуют палец на нее положить, она моя, — Фред высокомерно дернул губой. — Ничего нового нет в том, что все хотят девушек, которые спят со мной. Это высшая лига. Джордж выдохнул. Вероятно, не изобрели еще магического способа объяснить, как все меняется, когда человек правильного качества затмевает собой весь мир. И даже куда более крупный, чем мир, их общий на двоих с Фредом эгоизм. — Твоя, но если секс с самой красивой девушкой Гриффиндора тебя не мотивирует для нее стараться, то… — Самой красивой? — хмыкнул Фред, поднимая медную бровь. Джордж отмахнулся: — Не говори Лаванде, что я так сказал. А то мы оба получим поджопник. Близнецы синхронно рассмеялись, и тяжелая атмосфера как будто чуть разжижела. Джордж решил воспользоваться моментом, чтобы отвлечься от темы: — Пошли пить огневиски со слизерятами, — он поднялся и щелкнул пальцами, переплетя их на вытянутых руках, — даже я от тебя устал. — Вот еще, — фыркнул Фред, скидывая челку с глаз нервным мотком головы, — пусть они к нам приходят. Что мы им, заказной театр? — Но у нас нет огневиски. — Да похер, добудем, — уверенно кивнул Фред. — Зови всех. *** Джордана два раз просить не требовалось, и в купе близнецов быстро образовалось несколько разнообразных сверкающих стекляшек, спрятанных в черную плотную сумку, а также бодрая орава слизеринцев. Последним, за руку с Спикой, конечно же, вошел Тео, когда Боул, Малфой и Паркинсон уже сгрудились по обе стороны узкой комнатушки. — Кажется, мы не помещаемся, — Теодор оглядел купе, — пошли, Хельк, устроим свой праздник, — сказал он чуть тише в сторону плеча. — Ничего подобного, Нотт, — встрепенулся Фред, повышая голос, но делая его при этом на тон брутальнее. — Парки, сядь на Драко, а ты, парень, как тебя… — Люциан, — метнул холодный взор в зеленые глаза Боул, но тут же легко рассмеялся, — я не сяду на колени твоему брату, Уизли. — Черт, — веселился Фред, всё ещё следя зрачками за вальяжным Ноттом, — почему ты не Фарли, я бы тебя посадил на себя сам. На освободившееся от Паркинсон место между Драко и Фредом опустился Тео, и, не ожидая никаких больше подвижек, легко усадил на колени компактную Хельквист, хотя напротив еще оставалось одно свободное место. — А где ваши девчонки? — удивилась Пэнси, оглядывая купе в первом осознании того, что Лаванда и Кэти отсутствуют. — Все девчонки, что мне интересны, уже здесь, — Фред проворным движением кисти под ошалевший взгляд Джорджа откупорил бутылку с янтарной жидкостью без магии, и та чпокнула, тут же начав рассеивать ни с чем не сравнимый аромат горящей древесины. Младший близнец похолодел внутри: его попытка поставить брата на твердую землю, похоже, ничем не увенчалась. Фред находится на краю какого-то лимба, а может быть, уже и полностью в нем. Иначе как он осмелился произнести столь острую фразу в присутствии Пэнси и еще трех опасных свидетелей? Бестолковая была идея — набухаться в компании Паркинсон, когда Белл могла в любой момент ворваться в свое законное купе. Вероятно, МакГонагалл и правда переоценивает его умственные способности. Тем временем виновник сумбурных мыслей провел руками по ниспадающим на лицо волосам и вопросительно вскинул бровь, как бы спрашивая брата, почему запаздывает посуда под начало праздника. Вдохнув, Джордж, чувствуя, что сегодняшняя трясина, кажется, окончательно поглотила Фреда, трансфигурировал бокалы на всех участников. Но, как только бутылка была занесена над первой рюмкой, синеволосая гостья спохватилась. — Нет-нет, мне не наливайте, пожалуйста! — она выставила ладошку в останавливающем жесте, чуть смутившись, что не сообразила обозначить свой отказ сразу. Если бы у Фреда были усы, он бы улыбнулся в них, а так пришлось сохранить прохладно-насмешливый вид, закинув ногу в коричневых твидовых брюках на ногу. Как же тянуло отмочить что-нибудь о прошлом инциденте в присутствии этого породистого пса! К счастью, править балом предстояло тому из Уизли, чья голова все еще плотно сидела на плечах. — Не вопрос. Хочешь чего-нибудь другого? — учтиво предложил Джордж, собираясь поднять сумку с бухлом. — Яблочного сока… — произнес в воздух Фред, играя пальцами с пустой стопкой, стоящей на нелепом купейном подрагивающем столике. — Может, кто-то хочет попробовать со мной лёдоджин? — Хельквист неуверенно оглядела окружающих. — Одной его пить никакого толку, а вам может понравиться. Нотт притянул Спику к своим губам и произнес в них, опустив ресницы: — Мне еще как понравилось. — Я за, — тут же решил Люциан. — И что это за шайтан-пойло? — нервные разряды внутри Фреда трансформировались в трудно сдерживаемый сарказм. — Ты после него сможешь ходить? — Я-то смогу, а вот за тебя не ручаюсь, — она подмигнула. — Но сейчас для него у нас тут идеальные условия: средних размеров компания, изолированное помещение… Поэтому нас не должно слишком сильно унести, идеально для первого раза. Малфой и Пэнси совещались шепотом, но вскоре блондин хлопнул рукой по колену сидящей сверху девушки: — Я решил: наливай, Уизли. — Я тебе не Уизли, а Джордж, кунья, — вкрадчиво парировал Джордж, помигивая. Он нагнулся и выудил из сумки Джордана голубую бутыль, похожую на прямоугольный кристалл арктического льда. Когда прозрачный маслянистый напиток был разлит по рюмкам, все осторожно взяли их в руки, принюхиваясь. — Ацетоном несет, — скривилась Пэнси. — А мне камышом пахнет, — сказал Джордж, полоская язык в узком углублении рюмки. Фреду загадочный лёдоджин пах… огневиски. — Ну-ка, дай сюда, — он махнул на себя рукой и согнулся к коленям Хельквист, к которым сидящая левее Пэнси протянула свою рюмку, и понюхал бокал подруги, — слушай, это чистый огневиски. — Лёдоджин пахнет вашим лучшим воспоминанием, даже если вы не способны его осознать, — сказала Спика. Раньше напиток пах для нее парфюмом Фрайдриха, но сейчас… он пах смазкой для цепи велосипеда.       Аксел, поле, клочки облаков несутся над головами двух друзей, пробирающихся сквозь буйные заросли со своими сопротивляющимися велосипедами. Родители, наверно, стоят и смотрят в горизонт, ожидая заблудших детей к ужину, а два нордиша, мокрые от пота, толкают колеса, в спицах которых застряли побеги и пучки растений, навстречу холму. А потом бросают их в болотистой канаве и, обессиленные, кидаются на метровую зеленую траву. Черноволосая голова Аксела нагрета, как сковородка, а его золотая кожа сияет, чуть ли не слепя глаза. Спика настолько взмокла, что пот стекает по вискам ей в ушные раковины, а волосы держат форму под тяжестью собравшейся у корней воды.       — Кажется, я потерял свою палочку, — парень хлопает по карманам шорт.       — Она у меня, — Спика достает обе из юбки. — Ой, смотри, они сплелись.       Действительно, обе эластичные палочки из каучука сцепились в легкой спирали, словно отрезок молекулы ДНК. Скоро я снова его увижу. Фред заметил, как взгляд Хельквист потерял фокус, приоткрылись губы, голос замолк. Ее рука расслабилась, выпустила кисть Теодора и соскользнула с колен. Но через мгновение девушка спохватилась, переместив бокал, что во второй руке, в центр комнаты, тем самым сосредоточив на себе внимание всей компании. — Ну, повторяйте за мной. Skål! «Сколь!» — донеслось со всех сторон, и ребята опрокинули рюмки, не чокаясь. — Я ничего не чувствую, — сказал скучающе Фред, как будто на него была возложена миссия первым доложить о результатах, и поставил бокал на убогий поездной недостолик. — Не торопи события, — Хельквист поерзала, удобнее устраиваясь на коленях Тео, от чего тот, заметил близнец, глубоко вдохнул. Джордж разлил по второй. — Если это будет так же волшебно, как в первый, — Нотт прикрыл глаза, проведя кончиком носа по шелковистой щеке нордиша, его голос звучал маняще, бархатно, — то пощады не жди. Фред услышал его в силу того, что парочка ютилась слишком тесно к нему. Мурашки от невольного присутствия в этом интимном разговоре закололи кончики пальцев и побежали выше, охватывая плечи, горло, спускаясь ниже по торсу до самого ремня брюк. Это действует напиток, или… «У тебя так везде?» — «Везде», — прозвучало эхом ожившее воспоминание. Как будто этого было недостаточно! Сексуальность Нотта пульсировала сквозь воздух, как радиоволны. Фред никогда не ощущал такой мощной ауры от другого парня. Кто там был третьим по популярности после него и Джорджа? Кажется, Диггори? Сердик гипнотизировал девчонок одним своим присутствием, но для Фреда он был не более ярок, чем статуя первого директора в холле первого этажа. От Теодора же тянуло отшатнуться, как от источника радиации, а от сидящей поверх и беззаботно болтающей ногами Спики чувства орали бежать, но тело отказывало. Фред не мог найти сил посмотреть Джорджу в глаза. Ему казалось, в них плещется похоть и смущение в равных пропорциях. Но что он знал… Всего через несколько минут это состояние показалось бы ему детской шалостью. — Вот теперь достаточно, — заключила Спика, снова ища кисть Теодора, когда все выпили по второй. — Возьмитесь все за руки, абсолютно все. Присутствующие начали соображать, кто должен взяться за кого. Раздались путанные размышления, Драко и Пэнси не могли договориться, кому держать Нотта, а кому — Боула. Джордж подхватил правую руку брата под столом, и тут… Рука Спики вытянулась в сторону Фреда. Он тупо уставился на ее серебряный маникюр, совершенно не ожидая такого поворота событий, хотя каким еще боком они могли повернуться? Остальные спешно закончили сцепляться, остались только двое гриффиндорцев, одни из которых мешкал. Внезапно Фред ощутил, что стало тихо: все ждали только его. — Ты мне не доверяешь? — она медленно моргнула оленьими ресницами, и он тут же крепко ухватился за тонкую руку, доказывая себе, что может. Всё качнулось, словно поезд на мгновение оторвался от полотна. На сенсоры Фреда, все разом, обрушилось малиновое покрывало чувств. В перепонки били восклицания ошеломленных друзей. Они звучали иначе. Как будто… были их мыслями, переложенными на мелодию. До побелевших костяшек вцепился Фред правой рукой в сиденье, которое, по ощущениям, таяло под ним. Все вокруг, кроме Спики, вертели головами и хватались за что попало. — Успокойтесь! — пробился голос Хельквист сквозь хаос. — Вы никуда не упадете, так кажется из-за движения поезда. Дышите ровно! Фред последовал совету моментально, наполнив легкие и медленно выпустив воздух из них. Пугающая дезориентация тут же пропала. Он проморгался и оглядел купе: но оно больше не было тесной комнаткой с дешевой отделкой. Текстура стен ожила, став понятной на нюх, вкус и даже слух. Сиденье перестало быть черной дырой и превратилось в гору пуха. Лицо Джорджа напротив обрело настолько правильные черты, словно его произвели на заказ по чертежам, а не создали такие земные Молли и Артур. А может, брат, да и он сам, всегда были такими, просто он никогда этого раньше не замечал? Рука Хельквист вытекла из его, словно кисель. Все тело захватило тепло, но не отвратительная горячка высокой температуры, а словно сам Мерлин опустил его с рук в Карибское море. Нервические разряды затухли, сквозь поры от корней волос вытекло напряжение. — Дери меня горгулья, — сказал Джордж, — я чувствую себя отлитым из золота. — Теперь понятно, почему Джордан половину денег инвестировал в новую поставку лёдоджина… — задумчиво выговорил Малфой, который так и не сел вертикально после встряски и остался растекшимся по спинке дивана, как брошенный в стену оливье. Фред спешно перевел глаза на остальных участников нордического транса. Все они вдруг стали особенными, словно группа друзей детства. Даже проклятый Нотт. Остерегаясь, Фред не стал слишком вглядываться в Спику, которая на удачу как раз отвернулась, чтобы помочь Пэнси сесть ровно. Как только она вернулась в вертикальную позицию, взгляд близнеца с другого конца дивана моментально зацепился за подругу. Пэнси лупилась на него во все глаза. Хорошо, что Холла не здесь… — услышал он ее мысли. Почему? — ответил он, не открывая рта. — Ч-что… Ты слышишь мои мысли? — произнесла ошарашенно Паркинсон вслух, прикрывая рот двумя руками. — Все слышат, — ответил Джордж. — Как это выключить?! — Фред снова вцепился ногтями в диван, будто только что объявили, что поезд несется в обрыв, сладкая дымка всколыхнулась, возвращая его на мгновение в реальность, растворив транс. Но Нотт слева был все еще красив, как греческий бог, а Спика превратилась в какое-то шелковистое нечто, чему он даже не мог подобрать имени. Больше всего на свете Фред боялся, что она услышит его мысли. — Никак. Социализируйся. Ты и правда золотой, я вижу это! А ты, Драко, платиновый, — помыслила Пэнси, перебирая прядки серебристого изваяния — Малфоя, на котором сидела. Я хочу коснуться сразу вас двоих, — она встала плавно, словно всплыла, и протянула руку к макушке Джорджа. Коснувшись его волос, она едва подавила стон, закрыла глаза и выдохнула всей грудью. — Сумасшествие. Они текут по мне, золото и платина, я чувствую! Боул вообще потерял дар речи и мысли и лишь таращился на всех по очереди. Жаль, ваши девчонки не здесь, — помыслила Спика, — лёдоджин приятнее в компании близких. Пэнси, подтверждая ее слова, предпочла вернуться на место, чтобы тут же неистово слиться языками с Малфоем, чем невербально болтать. Он, разумеется, не возражал. Казалось, на парней лёдоджин подействовал мощнее: никто не осмеливался двигаться слишком резко. Я таю, как мартовский снег, — Джордж запрокинул голову на спинку кресла и радостно расхохотался. Люциан переводил хрустальные глаза с Пэнси на Спику, словно не мог определиться, в кого из них влюбиться. — Давайте играть в сто вопросов, это идеальная игра для лёдоджина, — предложила Спика, собирая телекинезом рюмки в башенку, но окружающие все еще находились в слишком сильном ахуе, чтобы отвлекаться от впервые нахлынувших чувств. Фред смотрел сквозь всех, но почему-то именно куда-то в нее постоянно тянуло окунуться. Его мысли молчали, инвазии не произошло. Изумруды впервые так чисто и открыто сконцентрировались на ее графитовых глазах. Лицо выражало ошеломление. Все еще скучаешь по огневиски, Фред? — Спика улыбнулась ему из другого измерения. Губы Теодора уже лежали на ее шее, под кромкой голубого каре, но в мире Фреда Тео был вырезан, замазан, несуществующ. Синевласка была шелковым ручьем, которым хотелось умыться, до капли впитать в свою кожу. Это просто галлюцинация, это пройдет, она не настоящая. Для меня еще какая, — отозвался мысленно Тео, отрываясь губами от кожи девушки. Блять, он снова забыл, что это слышат все! Фред привык меня ненавидеть, а теперь не может! — Спика погладила рукой сжимающиеся все крепче на свой талии объятия Нотта. Сознание Фреда давило их, глушило. Но у всего был лимит. Ревность вспышкой затмила ему разум, Тео проявился сразу весь, в своей черной футболке, обвитый вокруг Хельквист, как ебучий змий искуситель. Его не интересовало ничто, кроме нее. Уизли захотелось дернуть ее на себя, сорвать с его колен и трахнуть прямо на его глазах, прямо в этом купе, сейчас же! А ты, значит, с моей девушкой собрался каникулы проводить? — подавив тошноту, Фред откинулся спиной на окно, даруя себе немного ледяной отрезвляющей свежести. Если только твоя девушка — не моя фамильная библиотека, то нет. Слизеринский черт уже гулял руками под свитером Хельк. Не прикидывайся идиотом, Нотт. Я о Кэти. Твои родители пригласили ее в шале. Ты знаешь слово шале? — иронизировал так, что даже из мыслей было слышно, Теодор. Парни, не время, — Спика встала с колен Тео и пересела напротив, между Люцианом и Джорджем, которые плавали в океанах собственных чувств и поэтому вели себя лучше всех. — Давайте играть в сто вопросов. — Мы пошли, — сказал вдруг Малфой, поднимая на руках с себя Пэнси, и Спика понимала, куда. Оставалось надеяться, что никто не захочет открыть купе голубков волшебной палочкой в самом разгаре процесса. — Я хочу играть, но буду задавать вопросы, — несмотря на, казалось бы, захвативший его полностью лёдоджин, Боул сохранил слизеринский гонор. — Не хочу, чтобы вы рылись в моей голове, полной профессиональных секретов. — Идеально. Только учтите, что врать не получится. Начинай, Люциан, а мы будем отвечать в любом порядке, — дирижировала Спика. — Эй, момент, а лимит какой-то есть по вопросам? — встрепенулся Джордж. — Только о тех вещах, которые вы сочли секретом ранее, чем сегодня. Если это так, то у вас не получится вымолвить ответ, а мысль не будет озвучена для всех. — Это звучит слишком магически даже для магов, — задумчиво произнес Тео, отодвигаясь подальше от Фреда на место, где ранее сидела сладкая слизопарочка. Спика пожала плечами и откинулась, чтобы сесть с комфортом, сплетя ноги в лодыжках. Одного она не учла — Люциан не нордиш, и идеи для игры в сто вопросов у него были принципиально другие, чем на севере. Боул хитро оглядел всех присутствующих, готовясь начать заковыристый допрос. Кажется, он наконец перешел в состояние расслабленности и наслаждения течением алкоголя по своей чистой, как стопроцентный спирт, крови. — Так и быть, начнем с чего попроще… Какое твое самое сильное чувство сейчас? — Счастье, — кивнул головой Джордж. — Любопытство, — сказала Спика. — Ревность, — ответил Фред и не соврал. Но никому это не показалось странным, учитывая только что состоявшийся диалог. — Любовь, — заключил Нотт. Боул остался доволен ответами и продолжил: — О чем ты больше всего жалеешь в жизни? — Что не занялся магазином раньше, — сказал Фред. — Наверно, что… — Спика задумалась, — Да нет, ни о чем не жалею. Наступил черед Нотта. Было видно, что он предпринял попыку сокрыть ответ, его губы дрожали. Но игра была беспощадна. — Что осуждал мать за измену, — вздохнул, чуть тушуясь, Нотт, и все собрались деликатно отвести глаза, как Джордж, под воздействием дружеского сочувствия, навеянного действием лёдоджина, не выпалил, перенимая внимание на себя: — Что развел на деньги первогодку на третьем курсе! — Чего? — удивился Фред. — И я не знаю?! — Да блин, он покупал партию забастовочных завтраков, а я… немного обсчитал его… И купил нам с тобой сливочного пива, — Джордж в смущении почесал затылок. — Так вот откуда ты его тогда взял! У нас же ни гроша лишнего не было, — ахнул близнец. — Мда, други мои, — задумчиво притопнул Люциан по ковролину, — я что-то не думал, что эта игра доведет нас до дебрей ваших душ. Ждал скорей, что по-быстрому обсудим, кто кому язык в глотку засунул не вовремя и все такое. Так что меняю срочно курс: с кем был твой самый лучший секс? — С Лавандой, — выпалил первым Джордж, все еще не остыв от плещущегося адреналина прошлого вопроса. — С Лисант, — выговорил Фред, помедлив. — Кто такая Лисант? — удивился Тео. — Сорямба, но это уже следующий вопрос, — поднял руки Фред. Он и так едва было не сказал «Холла», но сумел обхитрить себя, что секс, в которым одна сторона пользуется другой, не может считаться лучшим. К тому же, этот ответ квалифицировался как секрет. А вот Лисант, высокомерная вейла, была чуть ли не распаленнее него самого, к тому же нарушила толстый кодекс вейлской порядочности, и поэтому первенство ушло ей. — Со Спикой, — сказал Нотт решительно. — С Фрайдрихом, — вздохнула Спика, и две пары беспокойных глаз пронзили ее с противоположного дивана. — Ну, по крайней мере, все гетеро, — попытался разрядить обстановку Люциан. — Следующий вопрос: если завтра не наступит, чем ты займешься сегодня? — Буду смотреть на волны, пока день не кончится, — Нотт нашелся первым. — Ограблю магазин Зонко, — покраснел Джордж. — С детства об этом мечтал. — Позвоню Акселу, чтобы предаться воспоминаниям, как мы лежали в траве. Фред закусил губу, борясь с ответом в свою очередь, но проклятый лёдоджин выбивал слова из его глотки, и как он ни старался подавить их, словно грубый кашель, они бились о горло, пробивая путь наверх. — Брошу Кэти. Материализовавшаяся, словно из самих губ Фреда, Белл мелькнула за стеклами купе и дернула ручку вбок, дверь шумно отъехала. Она прошла вглубь и села подле Фреда, отталкивая бедром Теодора. — Кажется, вам всем пора, — молвила она сухо, уперевшись глазами в Хельквист, которая сидела прямо напротив. Как ни странно, все, кто не принадлежал к помещению, без лишних комментариев синхронно встали на выход. — Действие пройдет, когда больше половины участников отделятся от группы, — сказала Спика тихо, — то есть сейчас. Она стояла спиной к Фреду, намереваясь выйти вслед за слизеринцами. Несмотря на то, что игра доставила Фреду скорей беспокойство, чувство утекающей из двери радости сильно взяло за горло. Все участники, кроме Джорджа, ушли, и трезвость тут же накатила неприятной соленой волной. Всё снова обернулось обыденностью, а лицо Кэти, казалось, стало еще неприятнее, чем он привык видеть сегодня. Джордж молча разглядывал свои ботинки под столом. За окном замаячили яркие огни: приближался заснеженный Лондон. Больше всего на свете Фред хотел сейчас оказаться одним в своей скрипучей кровати в Норе, носом в ситец, глазами в потрепанные доски. … Холодная платформа светила блёклым сапфировым ночным светом, и теплые радостные лица родителей не способны были ее согреть. — Ну что, увидимся через две недели? Ты будешь мне писать? — Кэти в своем меховом манто встала на цыпочки и протянула руки для прощального объятия и поцелуя, будто не было пощечины и часа порознь. Ее голос звучал покорно и нежно. Фред сомкнул руки на ее талии и подтянул к себе. Она хорошо пахла и мякла в его руках. Я ее не достоин. Он не мог понять, что это — глупость, отсутствие гордости или какая-то другая, неведомая ему якорящая сила, которая позволила ей проглотить даже это? Одна из лучших девушек школы просто перемолола, как мясорубка, его некрасивую дерзость. Хотя, брось он ее сегодня, завтра же к ней потянулись бы вереницы видных холостяков, от Слизерина до Хаффлпаффа. Несмотря на браваду, Фред это понимал. — Я постараюсь. Проведи время хорошо и не думай ни о чем плохом, договорились? — он поправил воротник, чтобы прикрыть неплотно закрытый участок шеи. — Нам пора в камин. — Пожалуйста, напиши мне, чтобы я знала, что все в порядке, — прошептала она, хватаясь крепче за его мантию и прижимаясь всем телом. Никакая гордость Кэти Белл не работала, когда заявлял права страх, что после каникул Фред больше никогда к ней не вернется.