Западный Свет

К концу второго дня они забрались в горы достаточно далеко. Было трудно и изнурительно: все-таки ни опытными туристами, ни спортсменами никто, кроме, отчасти, Итадори, не был. Все это время они двигались вверх по реке и старались не терять её из виду. Сам Итадори примерно фиксировал, сколько они уже прошли. Получалось около двадцати километров, а в горах даже эта цифра уже была достижением. Годжо вывел их на один из немногочисленных перевалов. Они перебрались через очередной пригорок и вышли к небольшой и достаточно ровной площадке. По краям странными кучками рос шалфей, и среди достаточно крупных кедров росло несколько небольших тонких деревьев. Итадори подумал, что до сих пор не встречал здесь таких деревьев, но все-таки он не был достаточно внимательным к окружающей флоре. Эти деревья стояли обособленно от других, расходились кривой, плотной линией, и напоминали живую изгородь неумелого садовника. Всего их Итадори насчитал около десяти, но росли они такой странной группой, что он решил свалить всю вину за такое расположение на животных или птиц. Мало ли как они семена раскидали. На ветвях гроздьями висели зеленые еще ягоды, и сначала дерево представилось ядовитым, но потом подошла Маки и все разрулила. — Рябина, — и это, конечно, все объясняло. Они сделали небольшой привал. Годжо сверялся с бумажной картой, давая всем возможность передохнуть от длительного подъёма. — Слушайте, может тут и остановимся? — предложил Мегуми. Он снова достал книжку и сейчас читал, заедая историю супер-питательными батончиками мюсли. Годжо нечитаемо на него посмотрел, а потом вернулся к карте. — Нет, нам нужно пройти ещё немного. К тому же мы отошли от реки, отсюда будет неудобно спускаться за водой, и прочее, прочее, прочее. — Боже, когда мы уже остановимся?! Мои ноги скоро превратятся в кровавое месиво, —разочаровано простонала Нобара, откидываясь на ствол кедра. — Потерпи, Кугисаки-чан, и мы скоро придем, — нараспев ответил ей Годжо. Он уже сворачивал карту, возвращая в накладной карман рюкзака. Выпрямился, отряхивая колени, и широко улыбнулся. — Давайте, подъем, идем покорять вершины. Представьте, какими здоровыми вы станете после слияния с природой, — он поправил лямки, проверяя их крепления, затянул потуже. Студенты стали лениво подниматься. Мегуми поспешил убрать книгу и доел батончик. — Лучше бы я в общину к хиппи ушла на лето, там хотя бы не так тяжело, — обреченно протянула Нобара, заваливаясь набок, к рюкзаку. Поднялась нехотя, грузно забрасывая его на спину. Годжо пробрался через рябиновые заросли и исчез между деревьями. Остальные последовали за ним, покидая это место. … Годжо слово сдержал. Они прошли ещё около часа и остановились, хотя лес и был густым и непригодным для остановки. Конечно, они сильно отдалились от реки, чтобы найти удачное место для палаток, но зато им удалось это сделать. Годжо остановил их у бурелома, еще свежего, некоторые деревья до сих пор сочились смолой и густо пахли. На первый взгляд это место казалось неудобным, все было завалено деревьями и ветками, но Итадори по просьбе учителя забрался по стволам вглубь вала и нашел что-то похожее на полянку, до которой было легко добраться, если обойти бурелом с другой стороны. Он вылез из-под деревьев обратно к друзьям, довольный. — Нашел? — спросил Годжо, параллельно опять сверяясь с картами и телефоном. Итадори закивал головой, спрыгивая к ногам Нобары, забирая у нее свой рюкзак. Она легко шлепнула его по икрам ног и поднялась с веток. — Ага, там можно поставить палатки. Узковато, но в целом поместимся. — Отлично, молодец, Итадори-кун, — искренне похвалил его Годжо. — Веди нас. Итадори повел, старательно обходя заросли колючек и крапивы. Они сделали большой крюк, но место нашли. И оно действительно было удобным. Сверху, как крыша, нависли два больших сосновых ствола. Они пугали, но обрушиться не могли - оба не так давно ещё были живыми деревьями, и опирались на высокий кедр с крепкими ветвями. Они упадут точно не сегодня, и может даже не через полгода. Нобара тем не менее выразила сомнение в том, что они действительно не упадут. — Здорово будет проснуться от того, что тебя раздавил огромный ствол, — ворчала она, помогая Мегуми разбирать палатку. Маки тихо рассмеялась, убирая с полянки редкие, крупные ветки. — Думаю, тогда ты уже не проснешься. — Ты поняла меня! — вскинулась Кугисаки, с прищуром смотря на нее. Та добродушно кивнула и продолжила уборку. Они расчищали место, ставили палатки, отдыхали в тишине, только пару раз Нобара с Маки поцапались по поводу того, кто будет спать в северной стороне палатки, да Мегуми выразил желание разжечь костры. В остальном все вели себя невероятно тихо. Итадори был уверен, что на них так действовала не только усталость и духота летнего влажного леса, но и странная атмосфера страха перед этими нависающими стволами. Конечно, они бы не упали. Но чисто теоретически они могли, и об этом все думали. Да, точно, об этом думали все шестеро, периодически нервно поглядывая на сосны и кедр, их держащий. В любом случае им пришлось с этим мириться, потому что дальше идти никто уже не был в состоянии. К тому же в лесу темнело быстро, и уже в шесть здесь стоял глубокий изумрудный сумрак, и только верхушки деревьев горели в заходящем солнце. Сейчас была такая же картина. Итадори проверил время на наручных часах. Почти восемь вечера, а здесь уже было практически ничего не видно. Только один из костров Мегуми начинал слабо гореть, бросая бледные тени на окружение. — Кому-то нужно сходить за водой, — тихо сказал Годжо, нарушая густую тишину. Он задумчиво смотрел на огонь, и даже сейчас на его глазах были солнцезащитные очки. Студенты подняли на него голову, а потом начали пересматриваться, взглядами пытаясь решить, кому же придется искать в такой темноте речку и тащить котелок и бутылки. Первым поднял руку Мегуми. Итадори вызвался сразу за ним, сталкиваясь с ним взглядом. — Я с вами, — Маки руку не поднимала, и на них вообще не смотрела, каким-то образом почуяв, кто вызвался. Ее очки ярко блестели от огня костра, придавая ей мистической серьезности и загадочности. — Отлично, молодцы. Речка должна быть где-то там, — и Годжо махнул рукой куда-то в бок, прямо в бурелом. Такое направление ни одного из трёх не удовлетворило, но все-таки им пришлось встать. Маки была направляющей, она же и взяла огромный походный фонарь, больше похожий на большой шлакоблок, и первой выбралась из-под поваленных стволов, сразу беря нужное направление. За ней потянулись и парни, стараясь не греметь бутылками и котелком. Им пришлось повозиться с колючками и вьюнком, прежде чем удалось отойти от бурелома. Маки осветила поваленные деревья, разглядывая их очертания. Потом повернулась обратно. Итадори закрыл глаза, прислушиваясь к шуму леса. У него был отменный слух, который часто помогал ему в боксе. Услышать противника, по звуку определить, как долго ждать удара, куда движется тело. Все это различалось по тонам, и ему нравилось это слышать. Сейчас было настолько тихо, насколько вообще может быть в ночном лесу. Где-то ухала сова, и щелкали цикады. Иногда шумели деревья. Ветра почти не было. — Нам направо и вперед, — наконец сказал он, открывая глаза и несколько раз моргая, чтобы убрать блестящие искры перед глазами и привыкнуть к свету фонаря. Светил тот отменно, и было видно на большом расстоянии, куда они идут. Маки молча кивнула и шагнула вправо, возобновляя быстрый шаг. Прошло около десяти минут, прежде чем шум воды стал громче. Им пришлось попетлять между деревьев, прежде чем они нашли не заросший выход к реке. В этом месте она делала крутой поворот, поэтому было плохо видно, что находится внизу. Но им было важнее откуда река течет, потому что шли они вверх по течению. По крайней мере старались придерживаться этого маршрута. В лесу река была куда больше и полноводнее, чем у Тоеманэ. Здесь же она была еще куда чище. С кипячением убиралось все ненужное, а после похода можно было пропить антигельминтное. Для подстраховки. Хорошего спуска к воде не было, поэтому пришлось снимать обувь и ступать в воду. Итадори спрыгнул первым, сразу вздрагивая от холода. Здесь в лесу вода никогда не прогревалась как следует, поэтому стало зябко. Маки светила на воду, пока парни набирали ее в бутылки и котелок. Где-то начали квакать лягушки. Потом вдруг потянуло резким холодом, будто задул зимний ветер. А через минуту над речкой начала плыть белесая дымка. — Туман спускается. Идём, не хочу потеряться, — заметила Маки. Она поправила очки, потом развернулась, осматривая кусты в свете фонаря, и вернулась обратно к парням. — Ага, — тихо поддакнул Мегуми. Он с опаской посмотрел куда-то за спину, на другую сторону реки, а потом с ее помощью выбрался на берег. Итадори на мгновение затих, прислушиваясь к его голосу, а потом выбрался следом. — Завтра будет жарко, — вспомнилась ему примета, пока он обувался. К тому времени, как они подошли к лагерю, туман окончательно нагнал их. Из-за него бурелома практически не было видно, и, если бы в его глубине не горели костры, они бы не нашли его до самого утра. Итадори вновь проверил часы. Восемь сорок. Время здесь текло как сумасшедшее, хотя с наступлением темноты замедлялось. Следующий час прошел за приготовлением еды, большую часть из которого они ждали, пока нагреется вода. Туман успел сгуститься до консистенции манной каши, и дальше костров ничего не было видно. К счастью им и не нужно было что-то видеть, после ужина все шестеро сразу расползлись по палаткам. Мытьё посуды было решено оставить на утро, когда станет хотя бы что-то видно. Итадори забрался в их с Годжо общую палатку первым. Учитель задержался у костров, тень от его рук ползала по палатке, и Итадори следил за ней, даже когда начал дремать. Спать в лесу было не самым комфортным удовольствием, но атмосфера здесь была на пять с плюсом. Утром ты идёшь с друзьями, вот тебе атмосфера путешествия, совсем схожая с атмосферой "Властелина Кольца", которую он обожал. А ночью ты становился героем всех этих клишированных ужастиков. Это ощущалось потрясающе. В соседней палатке возились девочки, вполголоса что-то обсуждая. Итадори уснул прежде, чем Годжо вернулся в палатку. И ему ничего не снилось. ... Он проснулся от холода. Вновь. К утру он всегда замерзал, даже если вечером было жарко. Пальцы на ногах закоченели, их пришлось разминать руками, чтобы хоть как-то согреть. Годжо спал, это было необычным, но завораживающим зрелищем. Он будто и не спал вовсе, а только глаза закрыл. Ещё и улыбался во сне. К тому же, спал он все-таки без очков, и это было даже странно. Мало кто, наверное, видел его без очков. Итадори завис на какое-то время, разглядывая мирное лицо учителя, а потом поймал сам себя за этим занятием и выбрался из палатки. В горле тут же осела холодная влага и он начал кашлять, закрыв рот рукой, чтобы никого не разбудить. Вчерашний туман никуда не ушел. Он медленно клубил между палатками, деревьями, и окружающий лес был настолько плотно утоплен в этой белой завесе, что был похож на незаконченный рисунок акварелью. Итадори удивлённо сверился с часами. Они показывали почти семь утра, и это время наличие тумана никак не объясняло. За те два дня, что они уже были здесь, туман спускался под утро, но всегда пропадал к шести часам. Даже через густую листву солнце успевало прогреть воздух, чтобы вся белизна тумана исчезала. Сейчас что-то изменилось, но Итадори не мог сказать, что именно. Беспокойно засвербело под ребрами, и он посмотрел наверх, стараясь разглядеть солнце. Оно светило, но от тумана было тусклым, к тому же его закрывали деревья. Из палатки выбрался сонный Инумаки. Потер глаза, уставился на туман, словно это было седьмое чудо света. Итадори тихо поздоровался с ним, и он так же тихо ответил. Они молча стояли и смотрели на лагерь, на лес, на туман, а затем к ним присоединились поочередно Мегуми и девчонки. — Уже двадцать минут прошло, а он никак не уходит, — обеспокоенно поделился наблюдениями Итадори. — Придется ещё ждать, — пожала плечами Маки. Она смотрела на верхушки деревьев, щурясь от пробивающихся лучей. Потом солнце скрылось, и стало совсем темно и мрачно. Итадори сразу вспомнил фильм, который они с Мегуми не так давно смотрели. Кажется, автором был Стивен Кинг, и это объясняло жанр. Конец был впечатляющим, действительно запоминающимся и оригинальным, но Итадори очень не хотел, чтобы подобные концовки имели место в его жизни. — Что за консилиум без меня? — довольно громко сказал Годжо. Итадори подпрыгнул от испуга, усилием заставив себя не схватить тяжёлую руку, которая легла на голову. Остальные тоже не были в восторге от такого резкого появления, а Нобара злобно зашипела что-то себе под нос, отворачиваясь и пропадая в палатке. Годжо огляделся, удивлённо цокая. — Ну надо же, туман. И даже не думает спадать. А сколько время? — Четверть седьмого. Учитель присвистнул, встрепав волосы Итадори. — Вот так раз. Ну, нам все равно придется идти дальше. И мыть посуду. Есть добровольцы? — он оглядел студентов. Ни один особым энтузиазмом не горел, и это было видно. Итадори это тоже почувствовал, поэтому и поднял руку. Конечно, он бы с радостью посидел в лагере, собрал палатку. Но потом посмотрел на палатку, на вещи, замечая, что от тумана они все были влажными. Упаковывать что-то мокрое и тяжёлое ему не хотелось. И он окончательно согласился мыть посуду. — Я тоже пойду, — вызвалась Маки. Тоге кивнул, соглашаясь с подругой. Мегуми посмотрел на них странным, почти удивлённым взглядом, но возражать не стал. Нобара в палатке что-то делала, и молчала. Годжо полез в свой рюкзак, достал оттуда железную щётку и небольшую баночку мыльного средства, с улыбкой протягивая их Итадори. Маки сгрузила немногочисленную посуду в холщовый мешок, похожий на те, в которых первоклассники таскают сменку. Перекинула через шею обе лямки, чтобы нести было удобнее, и отошла к месту, где место под поваленными деревьями заканчивалось, и туман начинал клубиться сильнее. Итадори присоединился к поискам, и в итоге они обнаружили фонарь приваленным к одному из рюкзаков, в предвыходе палатки. Мегуми старался развести костер, когда троица уходила к реке. Итадори видел, как он усердно чиркает спичками и жжет бумагу, но от слишком большой влажности дрова ночью отсырели так, что даже жидкость для розжига им бы сейчас не помогла. Собственно, у них её и не было. Годжо был категорически против этой штуки, и аргументировал свой отказ достаточно веско. "Хотите потом есть еду с привкусом нефтепродуктов? Я не хочу", - так он сказал, и все были с ним согласны. Они углубились в лес, и Маки включила фонарь. Он почти не помогал в такой завесе, к тому же сверху, над деревьями, уже изрядно посветлело. От такого освещения становилось совсем плохо, казалось будто ты медленно теряешь зрение. Цвет леса уже с трудом угадывался, разбавленный белым, а свет фонаря делал туман похожим на жёлтый снег. Итадори от такого сравнения тихо фыркнул, замечая взгляд Тоге, и качнул головой, показывая, что ничего такого не случилось. Маки вдруг остановилась. Сумка с посудой громыхнула на ее плече, так громко, что Итадори вздрогнул. — Я не слышу, куда нам идти, — и, выжидающе глядя, обернулась к нему. Итадори спохватился, тут же закрывая глаза. Постарался как можно сильнее сконцентрироваться, чтобы не отвлекаться на посторонние шумы. Шуршали деревья, и где-то чирикала одна птица, печально и осторожно. Не было цикад. И он не слышал воды. Он мотнул головой. — Не слышу ничего. Может, дальше услышу. — Может, — согласила Маки возобновляя шаг. Они прошли ещё минут пять, прежде чем Итадори остановился сам, снова прислушиваясь. На этот раз воду он слышал. Вдалеке, и тихо. И, почему-то, слева. — Нам прямо, — негромко сказал он. Маки нахмурилась, но не воспротивилась, продолжая идти вперед. — Вчера шли направо, — так же тихо заметил Тоге. — Скорее всего мы изначально взяли неправильное направление из-за тумана, — ответила она, перебираясь через поваленное дерево. Итадори с сомнение покачал головой, но в итоге ему пришлось с ней согласиться. Других вариантов не было. Они действительно могли взять не тот путь, по которому шли вчера. Они ведь не знали это место. К тому же едва ли кто-то из них был действительно хорош в ориентировании на местности. Над деревьями больше не светлело, а туман по-прежнему никуда не уходил. Плыл себе, кутая все во влажное одеяло. Скоро посуда в мешке Маки влажно чавкала на каждом шагу, а футболки неприятно липли к телам. Итадори остановился, с тревогой прислушиваясь ещё раз. Каждый раз, когда ему казалось, что они подходят ближе, шум воды стихал, вновь. Один раз он даже одернул себя, запрещая радоваться тому, что они подходят ближе, суеверно боясь, что река их слышит и из какой-то природной вредности играет с ними. Но это не помогло, и они все ещё не могли найти выход к воде. Маки вдруг круто свернула, не реагируя, на удивленный возглас Итадори, и повела их через деревья направо. Встала, напряжённо поджимая губы. — Толку-то от него... Юдзи-кун, проверь где река, пожалуйста, — и отключила фонарь. Итадори опять закрыл глаза. Ему уже надоела вся эта ситуация, и становилось тревожно. Если они ещё не подобрались близко к реке, то по крайней мере они должны были слышать звуки из лагеря. Но ни голосов, ни шума веток не было. А вода все ещё текла где-то впереди. — Кажется, мы сделали большой крюк, нужно вернуться...— он не успел договорить, удивлённо вытягиваясь по струнке, машинально подаваясь туда, откуда вдруг зазвучал шум воды. Теперь река бежала справа, как и вчера, и даже где-то недалеко. — Нам направо. Он сильно в этом сомневался, но слух не мог его подвести. Вода шумела слишком близко. А ещё, кажется, туман начал исчезать. — Отлично, — сухо и беспокойно ответила Маки, переходя на быстрый шаг. Ей эта прогулка по лесу уже осточертела, Итадори это прекрасно видел. Голосом она это старалась не показывать. Он всегда поражался ее выдержке и спокойствию. Но, наверное, без этого на ее специальности никак. У реки туман почти пропал, оставаясь лёгкой дымкой, которая почти не мешала. Только неприятно липла к коже. К воде они вышли в другом месте. Кажется, гораздо выше по реке, чем выходили вчера. Поворота ещё не было, и они видели небольшой участок в обе стороны по реке. Тоге и Итадори спрыгнули в воду, а Маки осталась на берегу, забирая у них мытую посуду, помогая держать бутылку с мылом и щетку. Вчерашние лягушки ещё не проснулись, но птицы уже пели, хотя и слишком резко, Итадори не был уверен, что таких когда-либо слышал. Маки загрузила посуду в мешок. Он уже полностью промок, потемнел и испачкался. Оставалось надеяться, что они смогут найти более-менее чистое от деревьев место в лесу, чтобы просушить все свои вещи. Тоге вдруг выронил тарелку из рук и резко выпрямился. Итадори отшатнулся, поскальзываясь на камне, едва не падая в воду. — Что-то не так, — Тоге вертел головой из стороны в сторону, и был похож на охотничью собаку, которая потеряла след, и знает, что её наругают. — Что-то было не так, уже когда спустился этот туман, — с иронией ответила Маки, но Итадори видел, как она напряглась, глазами следя за головой друга. Он знал, как она ему доверяла, и знал, что их дружба была достаточно крепкой, чтобы не думать о дурацких мальчишеских розыгрышах и действительно поверить в то, что что-то не так. — Сейчас стало хуже, — и от его тихого, уверенного голоса побежали мурашки. Итадори передёрнул плечами, доставая тарелку из воды. Закрыл бутылку с жидкостью для мытья посуды, чтобы сполоснуть ее от лишнего мыла, и поспешил выбраться на берег. — Значит, нужно возвращаться, — он постарался, чтобы его голос не звучал взволнованно, и у него получилось, но Маки все равно увидела его волнение. Она все замечала. Всегда. Тоге вылез из воды, обулся. Он сделал это быстро, резко обуваясь, даже не отряхивая ноги от воды. В этот раз вел Итадори. Фонарь больше был не нужен, хотя туман и не пропал до конца. Он просто надеялся, что он не помешает им добраться до лагеря. Река позади сильно сбивала его. Он не слышал ничего, кроме воды и шума птиц. Звуков из лагеря не было. Голосов тоже. Он шел наугад, и это начинало пугать и раздражать. Он уже не был уверен в том, что взял правильное направление, и остатки надежды на удачу рассеялись сразу же, как впереди он вдруг услышал шум реки. — Мы сделали круг. Река снова впереди. — Мы не могли сделать круг, потому что никуда не сворачивали, — твердо сказала Маки, ровняясь с Итадори. Ее глаза лихорадочно блестели, в том числе из-за мокрых очков, на которых то и дело собирался конденсат. Она вновь протерла их, озираясь по сторонам. — Я знаю, да, но все-таки мы опять у реки, — Итадори беспокойно завертелся на месте, но туман все еще был здесь, и он мешал увидеть полную картину. А река все еще шумела впереди. — Мы потерялись, — сказал через минуту Тоге, смотря куда-то в туман. Итадори проследил за его взглядом, но ничего интересного там не увидел. Только серые клубы тумана и редкие ветки. В лесу было тихо. Пение птиц доносилось словно издалека, лягушек тоже не было слышно. Комары и мошкара куда-то разом делись. Мимо пронеслась крупная муха и тут же исчезла. Итадори замотал головой. — Нет, не могли. Мы никуда не поворачивали, мы все еще у реки. Нужно идти назад. — Мы могли пройти больше и найти место, где река делает полукруг. Может она обтекает место с буреломом? — сказала Маки, но в ее голосе сквозила неуверенность. Она продолжала нервно протирать очки, не давая им задержаться на своем носу. — Я не думаю, мы шли не так уж и долго, — недоверчиво ответил Итадори. По ощущениям они шли всего пятнадцать минут. Ровно столько же, сколько вчера вечером. Почти столько же, сколько шли сейчас, к реке. Он поднял руку с часами, чтобы свериться со временем. В среднем полчаса на прогулку туда-сюда. Пять минут они мыли посуду. Сейчас должно было быть около восьми часов утра. Стрелки забавно светились голубоватым, и Итадори мог был поклясться, что проверял их работу перед тем как поехать в Ямаду. Они были исправными, весь механизм работал потрясающе точно. Но сейчас они показывали почти половину девятого, и это было куда больше, чем рассчитывал Итадори. Как минимум двадцать минут они где-то потеряли. — Что там? — поинтересовалась Маки. Итадори сжал челюсть, так сильно, что ее свело. В груди разлилось горячее непонимание. А может быть, так ощущалась медленная паника. — Через полчаса будет девять утра. Мы потеряли много времени. — И прошли больше чем надо, поэтому мы вышли к другому берегу реки, к ее повороту, и поэтому нам нужно развернуться и идти назад, — очень уверенно констатировала Маки, кивая головой как болванчик, и в этом жесте Итадори уловил желание убедить не только их с Тоге, но и саму себя. Ей было не по себе. — Да, но… — Что – но? А что еще нам делать? Мы так никуда отсюда не уйдем, если будем стоять, — она скрестила руки на груди, приподнимая подбородок, как всегда делала, когда спорила. Это было бы даже забавно, если бы не вся эта ситуация. Сейчас в ее фигуре, в ее глазах читался испуг и надежда добраться до лагеря. А может, конкретно, до Нобары. Итадори уступил, не решаясь вступать в спор. — Ладно, хорошо. Пойдемте назад, — он круто развернулся, закрыв на секунду глаза, прислушиваясь к бегущей воде. Сейчас она текла позади него. И было бы хорошо, если бы так и оставалось. Они шли гуськом вперед, как долго – Итадори не помнил. От воды они действительно ушли, теперь шума не было ни с одной из сторон. И туман наконец-то начал сходить на нет. Теперь можно было не идти гуськом, боясь врезаться в дерево или улететь в овраг. Становилось видно дальше нескольких метров, хотя и с трудом. Они петляли между деревьями, но реки все еще не было слышно, поэтому Итадори продолжал упорно идти вперед, воспринимая отсутствие шума как хороший знак. В самом деле, если река была с трех сторон – позади и по бокам, то впереди их обязательно должны были ждать учитель с ребятами. Им больше некуда было деваться. — Мы потерялись, — вновь сказал Тоге и остановился. Маки замерла сразу за ним, сердито смотря на друга. Тарелки за спиной грустно звякнули. — Откуда такая уверенность? — Место не меняется, — он кивнул в сторону деревьев. Маки не обернулась, зато Итадори принялся разглядывать стволы. Где-то они были потолще, где-то – потоньше, но он не мог с точностью сказать, что они не меняются. С каждого ракурса деревья выглядели по-разному. А потом среди этой мутной серо-зеленой каши вынырнуло беловатое пятно. Оно красовалось на стволе бука, и было похоже на пятно краски, какие бывают от страйкбольных шариков. На проверку оказалось большим участком светлой коры. Но Тоге оказался прав. Это пятно Итадори уже видел. Краем глаза и значения не придал. Но видел. Маки уперла руки в бока, стискивая челюсть. Желваки заиграли под кожей, а глаза неприятно прищурились. — Мы не могли потеряться, мы уже ушли от реки и теперь идем к лагерю. Я собираюсь добраться туда и позавтракать, и я не буду стоять здесь просто так. Итадори отковырял кусок от коры бука, зажимая его между пальцами. Он немного кололся и крошился, покрывая подушечки коричневато белой пылью. — Мы правда потерялись, Маки-сан. Точнее… — он поспешил исправиться, встретившись с ее злым взглядом. — Мы просто где-то опять свернули не туда и пришли на то место, где уже были. — Мы никуда не сворачивали, — заявила Маки. В голосе уже отчетливо слышались очень злые ноты. Итадори никогда не видел ее злой. И сейчас ему становилось действительно не по себе, потому что он был уверен, что Эта Девушка никогда не покажет свою сильную злость или ярость. Как и другие яркие эмоции. Черт, да они с Мегуми были одного поля ягода – никогда не позволяли себе лишнего. — А точно не сворачивали? — уточнил он. Сразу же мысленно дал себе оплеуху. Конечно, он мог бы сказать, что был уверен в том, что они все время шли прямо. Он не помнил никаких поворотов. Но смириться с мистическими тропами, которые петляли и путали их было легче, чем с тем, что они потерялись. В десяти минутах от лагеря. Маки замолчала. Вновь протерла очки. — Да. — Ну ясно, — пробормотал Итадори. Он продолжал обдирать бук, избавляясь от светлого пятна на нем. Он не знал, что делать. Им нужно было идти, найти учителя и ребят, но в таком тумане они действительно не могли ничего решить и никуда сдвинуться, хотя тот и начал пропадать. А вот Маки была настроена решительно. — Идём вперёд. Нам больше ничего не остаётся, — она поправила лямки сумки, грохот посуды прокатился по тихому лесу. Над их головами пролетела крупная птица, шумно цепляя ветки. Тоге с сомнением посмотрел на Итадори, ища у него то ли поддержки, то ли одобрения действий Маки. Но ничего не дождался, Итадори сам не знал, что делать, поэтому автоматически доверился старшим. Старшей. Маки была старостой в своей группе, черт возьми, она была лучшей на своем потоке, ее хвалили все, от учеников до ректора, она всегда знала, что делать, и всегда делала. Итадори это знал и всегда уважал ее. Возможно, даже так же сильно, как Годжо. Но на этот раз Тоге не позволил им идти долго. Через десять минут ходьбы он остановился. — Мы потерялись ещё сильнее, — и встал в позу, явно дающую понять, что с места он больше не сдвинется. Маки поджала губы, вцепившись в лямки сумки. Но Тоге не дал ей начать спорить, впервые за долгое время произнеся предложение больше пяти слов. — Мы не должны больше идти, иначе Годжо-сану, Нобаре и Мегуми будет трудно нас искать. Мы останемся здесь и будем ждать, когда туман окончательно спадет, — он замолчал и тут же гулко сглотнул, морщась. Откашлялся. Итадори поднял брови. Что ж, примерно таких слов он и ожидал, и был удивлен скорее эффекту, который они оказали. Маки непривычно послушно замерла, выпрямилась, а потом села на землю, на какие-то сухие ветки. Итадори прислушался к себе. Резко захотелось сесть и не вставать больше. И он послушался и сел. Тоге опустился между ними. — Извините, — тихо сказал он, и голос его был влажным, словно он плакал. Сейчас это можно было списать на туман. Маки отмахнулась, выглядя на удивление спокойной. — Нет, тут ты прав. Мы останемся и будем ждать, пока нас найдут, или пока туман спадет. Спасибо, что остановил. Итадори кивнул, соглашаясь с ней, успокаивая совесть. И отвернулся, глядя на лес. Туман уже сходил на нет, оставалась только лёгкая дымка, которая, тем не менее, затрудняла дальнюю видимость. Она мягко растекалась среди деревьев как парное молоко, но была холодной и влажной. Находиться в таком лесу было бы даже приятно, если бы он не оказался странной ловушкой, непонятно как работающей. Если бы вся их группа была сейчас вместе, и они бы шагали через лес, зная, что им ничего не угрожает, что они придерживаются выдуманного маршрута, Итадори бы вместе с Нобарой бегал фотографировать каждый красивый куст, утопленный в этом молоке. Но Нобары сейчас не было рядом, как и Годжо, как и Мегуми, а они сами были растеряны и взволнованы. Конечно, никто из троих наверняка не верил, что они потеряны на долгое время, по крайней мере, Итадори был уверен, что ни Маки, ни Тоге о таком точно не думают, но страх от этого никуда не пропадал. Они были его семпаями, но не были всемогущими, и сейчас тоже не знали, что им делать. Итадори начал засыпать. Как тогда в номере - он старался медитировать, но получалось только дремать, блуждая на грани сна. Годжо говорил, что для медитации на начальных этапах удобная поза необходима для правильного настроя. Он обещал научить медитировать в любой позе, как умел и часто делал сам. Но пока что Итадори о таком и не думал. Маки что-то сказала Тоге. Тот ответил ей, тихо и быстро. А потом Итадори упал на спину, и в спину воткнулась острая ветка, вырывая его из дрёмы. Он зашипел от боли, сразу же перекатываясь на другой бок. Заморгал, прогоняя дрему. Мир вернул четкие краски. Настолько четкие, насколько возможно было с туманом. — Жив? — Маки встала рядом с ним, протягивая руку. Он принял ее, и встал с ее помощью, отряхиваясь. — Спасибо, — он огляделся. Тоге не было. Маки строго смотрела на него, крепко сжав челюсть, а когда Итадори перестал растерянно озираться по сторонам и повернулся к ней, собираясь задать вопрос, черты ее лица смягчились, и она стала выглядеть безумно виноватой. — Он сказал, что пойдет проверить, что тут рядом, сказал, что не будет отходить далеко. Я послушалась и отпустила его. Не знаю, как он это делает, но я даже не отговаривала его, — она замялась, растерянно дергая лямки сумки с посудой. — Давно он ушел? — Итадори устало протер лицо ладонями, стирая влагу и земляную труху. — Минут пять назад. Я больше не слышу его шагов, — она тяжело осела обратно на землю. Насколько Итадори помнил, примерная территория этой местности, от Ямады до другого поселка, название которого он не помнил, по горам, составляла около пяти тысяч квадратных километров легкопроходимого леса с хорошей флорой и фауной. Это было невероятно огромное расстояние, которое они никогда бы не прошли даже в лучшие свои времена. Это было невозможно. И именно в этом чертовом лесу они умудрились потеряться. Чувствовать расстояние никто из них не умел, это Итадори понял еще в первый день похода, когда они совершенно не рассчитали свои силы и прошли куда больше, чем планировали изначально. В итоге на ногах появились первые мозоли. И сейчас они потерялись, прошли неизвестно сколько и неизвестно куда. И Тоге тоже ушел. Этого Итадори совсем не ожидал. Сейчас он старался понять, почему Тоге оставил их, и пошел, не дождавшись спада тумана, хотя сам отговорил их от идеи идти дальше. В любом случае, если так, то они должны его ждать. Если он вернется, а их не будет, кто знает, что вообще может предпринять напуганный человек один в лесу. Если он зайдет так далеко, что не сможет выбраться сам, так далеко, что поисковые отряды найдут его только через несколько дней, выживет ли он? Так что они ждали. Первые двадцать минут прошли незаметно – из-за нервов и кучи мыслей о том, как себя вести в подобных случаях. Следующие минуты тянулись тягуче, как патока, и ожидание было невыносимым, болезненным, ощутимым. Итадори наворачивал круги между деревьями, протаптывая тропинку, стараясь не думать слишком сильно, не терять Маки из виду. Лес казался самым обычным, но, если бы он действительно таким был, они бы не потерялись. Не было бы тумана, из которого они не вернулись к остальным, не было бы всех этих петляний черт пойми где. И Тоге бы никуда не ушел. Лес, по какой-то причине, путал их. Или же они просто были невероятно никчемными туристами. — Мы должны найти его и остальных, — сказала Маки. Она все это время сидела на земле, низко опустив голову, почти сровняв ее с коленями, и не говорила ни слова. Только несколько раз пыталась докричаться хоть до кого-нибудь, но криками не добилась ничего. Только птиц спугнула. — Ладно, мы можем попробовать. Но если мы забредем так далеко, что нас не найдут даже спасатели? — он старался не звучать раздраженно, но нервы и голод брали верх. Он безумно хотел есть, и урчавший живот раздражал его все больше и больше. Маки пожала плечами, поднимая на него взгляд. — Вполне вероятно, что так и будет. Но это все, что мы можем сделать. Просто попробуем еще раз, и, если у нас ничего не получится, мы останемся на месте и будем ждать до тех пор, пока нас не найдут, — она звучала вполне спокойно по сравнению с самой собой полтора часа назад. За это время ей хорошо удалось совладать со своими эмоциями и спрятать их. Только вот они все равно влияли на ее решения, и это было прекрасно видно. Он послушал Маки и пошел за ней, надеясь, что это решение не станет худшим. Они забрали фонарь, мешок с посудой, хотя тащиться с ними было неудобно. Но они продолжали идти. Лес был одинаковым. Он уже хорошо замылил глаза своим обилием темно-зеленого, и становилось все труднее ориентироваться, куда они идут. Солнце не освещало вершины деревьев, и в лесу сильно потемнело, так, словно собиралась буря. Несколько раз Итадори заметил, что они ходят кругами, хотя, очевидно, никуда не сворачивали. А потом Маки остановилась, и он остановился тоже. — Можешь прислушаться? — он кивнул, замирая, закрывая глаза. Глубоко вдохнул, концентрируясь на всех звуках. Но ничего нового не было. Шума реки он не слышал уже давно, а вокруг был только мрачный темный лес, птицы и целые километры одиночества и усталости. Итадори мотнул головой. — Ничего нового, — а потом Маки безразлично пожала плечами, и они вместе пробрались через кусты рябины. Прошло много времени, прежде чем они заговорили вновь. Они так и не повернули обратно, и не остановились. Только продолжали идти, на что-то надеясь. — Сколько время? — устало поинтересовалась Маки. Она стояла у низкого дуба, оперевшись на него. Итадори проверил часы. Они показывали половину второго, и это было даже больше, чем он предполагал. — Час тридцать, — прохрипел он. В горле пересохло, но пить воду из ручьев - не кипяченую - они не решались. — Много, — пробормотала Маки. Шумно вздохнула и отошла от дуба. Лес шел в гору, становился то гуще, то редел, и уже было плохо от такого обилия одного цвета такой ослепительной яркости. Временами пролетал резкий теплый ветер, и становилось очень жарко. Небо, по всей видимости, собиралось разразиться грозой. — Маки-сан, в этом нет смысла. Мы никого не нашли, и заблудились еще сильнее, — Итадори не пошел за ней, оставаясь на месте. Маки неопределенно мотнула головой, поправляя очки. — Да, смысла нет. Но мне кажется, что мы должны пройти еще немного. — Маки-сан, нужно вернуться обратно. Дальше только горы. Туман давно пропал, если мы вернемся, то сможем найти ребят и Годжо-сана до того, как стемнеет. Она тяжело посмотрела на него. Потом обернулась обратно, словно собиралась продолжить идти. Но с места не двигалась. А через минуту вернулась, громыхая мешком с тарелками. — Ладно, ты прав. Возвращаемся. Надо было тебе раньше меня остановить, — она улыбнулась своей обычной снисходительной улыбкой старшего, но в глазах, в отблеске очков, можно было поймать тяжелое сомнение и страх перед этим днем. Они возвращались молча. Маршрут был давно потерян, и шли они наугад, поднимаясь и спускаясь, петляя между деревьями. Где-то около четырех часов дня все-таки пошел дождь. Он начался неожиданно, и сначала шел слабо; шагая под деревьями, они почти не мокли. Но очень скоро обманчивая легкость превратилась в сильное затруднение. Дождь полил стеной, и было понятно, что не собирается заканчиваться в ближайшее время. И когда Итадори готов был матом крыть весь этот лес и этот поход, он услышал шум. Резко обернулся, едва не потянув себе шею. Закрыл глаза, прислушиваясь так тщательно, как только мог. — Что такое? — шепотом спросила Маки. Он нахмурился и мотнул головой, показывая, что он слушает. Она замолчала и даже задержала дыхание. Первые минуты не было слышно ничего, кроме звука дождя, и капли сбивали его, падая на лицо, а потом Итадори смог различить шум мотора. И эти звуки испугали его. — Там машины, — сипло сказал он, поворачиваясь направо от их пути. Маки удивленно подняла брови. — Машины? Откуда им тут, черт возьми, взяться? — Я не знаю, — Итадори совсем растерялся. Но звук машин действительно был. Сейчас он знал, к чему конкретно прислушиваться и различал этот шум среди воя ветра и деревьев. Он был слабым, но все же он действительно был. Могли ли они за такое короткое время вернуться к поселку? Как у них вышло? — Идем, — скомандовала Маки, решительно направляясь в ту сторону, куда Итадори смотрел. Он последовал за ней, едва подстраиваясь под ее быстрые шаги. Посуда в мешке громыхала ужасно громко, но с этим было ничего не поделать. Маки продиралась через плотные кусты остролиста и небольшие деревья, не обращая внимания на острые, мокрые ветки и листья, и крутой скользкий спуск ее не замедлял. Спешила так, словно там их действительно что-то ждало. Итадори понимал ее, и тоже хватался за этот шанс, но так как сам себе он не был склонен доверять, то глядя, как Маки не жалеет себя, зарабатывая царапины и ссадины, начал сомневаться в том, что действительно слышал машины. Это была чаща леса, середина горы, здесь никак не могло быть машин. Вырубка деревьев запрещена, для жилых домов здесь слишком далеко от людей. Перед глазами мелькнула низкая ветка, и вдруг ударила его по лицу. Итадори вскрикнул, неуклюже отскакивая в сторону. Нога наступила на какой-то камень, соскользнула, и он упал и прокатился по земле метра полтора вниз по мокрым листьям и веточкам. Фонарь грохнулся в листву. Убежавшая вперед Маки успела схватить его за рубашку, не давая падать дальше. Смогла уцепиться за ствол и не улететь следом. Очки слетели куда-то в листву. — Кажется, я забыла придержать ветку. Извини, — она отпустила его рубашку, когда убедилась, что он поднимется без приключений. Аккуратно опустилась на колени, разглядывая землю. — Ничего, — он отряхнулся от листьев и земли, растирая оцарапанную щеку. Присел, поднимая очки, отдавая их девушке. Потом поднял фонарь. — Спасибо что поймала. Маки молча кивнула, спускаясь на его уровень. Протерла стекла краем футболки как могла чисто, нацепила очки на нос, потом посмотрела вперед, и лицо ее прояснилось, перестало быть таким напряженным. — Ты прав, здесь машина, — Итадори посмотрел вперед, действительно замечая небольшой грузовичок. А потом он едва не раскрыл рот от удивления, совершенно не ожидая увидеть здесь здание. Его было плохо видно сквозь дождь и плотную стену деревьев, но это точно было какое-то строение, с темно-коричневыми стенами. И оно стояло там, рядом с грузовиком, точнее это грузовик был припаркован рядом с ним, и уже собирался уезжать, судя по усилившимся звукам. Он громко шумел и урчал, пыхтел, но в итоге с места сдвинулся. В этот момент Маки тряхнула головой, пытаясь стряхнуть воду с лица, и рванула вперед. Она проскользила по листве вниз, едва не упав. Итадори помчался за ней. Они добежали до здания меньше чем за минуту, но машина все равно выехала с площадки и скрылась за деревьями, дребезжа по лесной дороге. Они не успели перехватить ее, и догонять теперь было бессмысленно. — Черт! — Маки в сердцах швырнула надоевший мешок с посудой на землю. Он громыхнул и шлепнулся в большую лужу. Девушка сжала руки в кулаки. Повернулась к Итадори. А он, вместо ответа, кивком указал на здание рядом. Стена, у которой они остановились, была облицована кирпичом, и на нее не выходило окон. Поэтому ни осмотреть его, ни заглянуть внутрь они не смогли, и пришлось обходить стену, продвигаясь к главному входу. Отсюда была видна дорога, по которой уехал грузовик. Вся размытая, неровная, идущая под резким уклоном вниз, с глубокими колеями под колеса. Маки подошла ближе к ее началу, глядя, куда она ведет. Итадори отвернулся, изучая здание и дворик перед ним. Оно было большим, и на первый взгляд напоминало жилой дом американского типа, но гораздо больше чем обычно. Три этажа с невысокой крышей, два крыла, достаточно больших, чтобы теперь можно было распознать в этом здании не обычный жилой дом, а, скорее, отель или базу отдыха. Света в окнах не было, но заброшенным оно не выглядело. Просто очень старым. И здесь было тихо. Сейчас шумел только дождь, ветра здесь не было, деревья стояли практически недвижно. Но, не смотря на эту заторможенность, ощущение этого места было теплым и приятным, и даже холодный дождь становился теплей. Небольшая круглая площадка была хорошо расчищена и выложена булыжником. И в центре, закрывая обзор на два верхних этажа, рос дуб. Он был похож на тот, что встретился им в первый день пути, такой же гигантский, такой же раскидистый. На его стволе, близко к корням, висела симэнава*, уже не такая белая, какой должна была быть, а булыжники в кладке под ним вздыбились, и Итадори подумал о том, что это корни проросли близко к земле, так что сделали рельеф неровным. На улице никого не было, а дождь лил все сильнее и сильнее. Маки встала рядом с ним, вся мокрая, постоянно убирая челку с глаз и очков. Она ничего не говорила, просто молча разглядывала дома, а потом прижала грязный мешок с посудой к себе и пошла вперед, огибая дуб. Она быстро прошла небольшой дворик, поднялась на крыльцо и вежливо постучала в дверь. Итадори остановился рядом с ней, и внутри кольнуло беспокойством и предвкушением. У них не было сейчас другого выбора, кроме как остаться здесь, и, хотя бы переждать дождь. Потому что, во-первых, прогулка по горному лесу в дождь казалась сомнительным удовольствием, по итогу которого оба могли свалиться с воспалением легких, а во-вторых, они безумно устали. К тому же стало интересно, кто мог жить здесь, в такой глуши. И хотя грузовик недавно уехал, в таком большом доме наверняка должен был остаться еще кто-нибудь. Где-то совсем рядом заклокотал гром, и ударила молния. Глухо раздался треск дерева. В окне правого крыла всколыхнулись шторки и мелькнул темный силуэт. Итадори не успел разглядеть его, но сразу за одним окном последовали быстрые тени и в других. Отель просыпался, тишина и беспокойство развеивались. Внутри были люди. За дверью раздался тихий разговор, по голосу Итадори смог определить женщин, но из-за шума дождя и закрытой двери он не смог различить ни слова. Они приближались к выходу, перестали разговаривать, и слышно было только шаркающие глухие шаги. А потом дверь раскрылась, тихо скрипнув, и перед ними встала женщина. Иностранка. Светлые волосы были помяты и растрепаны, будто она только что встала с кровати. Она удивленно улыбалась, и ничего не говорила. За ее спиной Итадори заметил еще несколько человек, они молчали и с любопытством смотрели на них. Маки кашлянула, прижала к себе мешок и заговорила: — Здравствуйте, мы можем войти? На улице дождь, и мы…- — Привет, — с улыбкой ответила им женщина и отступила в сторону. Сильный акцент резанул слух, но Маки сделала вид, что не обратила на это внимания, хотя прошло несколько секунд прежде чем она поняла, что ей сказали. Она поклонилась в ответ, и вошла. Итадори повторил поклон и зашел следом. Женщина закрыла дверь, и холод дождя исчез. Внутри свет нигде не горел, а коридор, в котором они очутились, было видно только из-за уличного света. Окна все были расшторены, но этого все равно было недостаточно, чтобы хорошо увидеть всю обстановку. Поэтому большая лестница уходила прямиком в темноту, а некоторые места в боковых коридорах выглядели как черные дыры. К тому же, здесь было много людей. Итадори насчитал десять нечетких в темноте лиц, включая женщину, впустившую их, и этого было достаточно для него, чтобы успокоиться. Восемь из них были женскими, и никто не выглядел странно или жутко, как это бывает в фильмах про секты. Кроме того, что все они были пожилыми. Светловолосая женщина обращала внимание только на Маки, пытаясь к ней подступиться, но очевидно ее проблемой было незнание языка. Никто из присутствующих, наблюдающих за ними, не подсказал нужных слов и не вызвался говорить сам, и это стало второй странностью. Маки выглядела растерянной и смущенной, то и дело поправляя очки и мокрые волосы. А женщина в конце концов всплеснула руками, вздохнула и обратилась к старушке рядом. Они резво заговорили на английском, и Итадори силой заставил себя не удивляться. Хотя и было чему. Полный дом пожилых иностранцев в глуши, далеко в горах. Что за отель такой? Говорившая старушка вдруг закивала энергично, эмоционально сжала ладони женщины, протиснулась через людей и резво поднялась по лестнице, исчезнув в темноте. Быстрый топот ног исчез, а через несколько секунд возобновился вновь, словно она передумала идти куда хотела и теперь возвращалась. Кто-то вздохнул и ушел по коридору в правое крыло, скрываясь за стеной. А на лестнице были слышны громкие разговоры, и в них было слышно очень много интонаций и голосов. Говорили в основном женщины, пожилые, но среди них можно было различить высокий мужской голос. Итадори видел, как Маки повернулась к лестнице, больше не обращая внимания на неловкую светловолосую женщину. Она ждала того, кто спускался к ним по лестнице. Английская речь стала громче, потом послышался смех, яркий и теплый. Из темноты медленно выплыл высокий мужчина. Он выглядел неясно и даже странно в полутьме, но наконец спустился с лестницы и встал рядом с окном. Уличный тусклый свет позволил яснее рассмотреть его, и Итадори отметил, что он был очень красивым. Он был метисом – самая яркая черта его лица. Евроазиатом, если быть точнее. Мужчина будто бы светился. Длинные волосы были собраны на затылке в небольшой пучок, а от легкой улыбки впечатление создавалось только самое положительное и приятное. Редкая темная бородка обрамляла щеки. И в этом лице Итадори неожиданно для себя нашел сравнение с «Головой Христа» - картиной, которую он однажды видел. — Прошу прощения за небольшое недоразумение, я ожидал вас позже. Хотя здесь никогда не знаешь, когда ожидать гостей. Меня зовут Джереми Калеб, я управляющий, — и говорил он чисто, без акцента. Вежливо улыбнулся им и протянул руки сначала к Маки, пожимая ее ладони так трепетно и аккуратно, словно она могла рассыпаться. Она тихо представилась ему, и получила вежливую улыбку и такое же тихое «приятно». А потом повернулся к Итадори, беря его руки в достаточно крепкий захват, но все еще нежно сжимая их. Они были такими приятными, его ладони. Теплые и сухие, сильные. — Итадори Юдзи, — он назвал свое имя, неловко улыбаясь. — Очень приятно, Юдзи-кун, — Джереми улыбнулся ему в ответ и убрал свои руки. Приятное тепло ушло. Маки настороженно посмотрела на Итадори, взглядом спрашивая, что происходит. Но он сам не знал, и не понимал, почему этот Джереми обращается к ним так, словно они забронировали здесь номер на выходные. Он видел его впервые, и мог бы поклясться, что Маки тоже его не знает. Но тот откуда-то знал их. Или делал вид, что знает. А управляющий вдруг округлил рот в звуке «о», спохватившись, и коротко засмеялся, прищуривая глаза. — Точно, вы же не знаете. Ваши друзья здесь, я принял их часом раньше. Они были уверены, что вы тоже найдете этот пансион, — он вдруг посмотрел за спину Маки, затем на дверь, и перестал улыбаться, становясь озадаченным. — Только вас должно быть трое, как я понял. Он на улице? — Его с нами нет, — коротко ответила Маки, все еще удивленная тем, что тут происходит. Итадори был с ней солидарен, все это больше походило на неприятный фильм или чью-то глупую шутку. Джереми пожал плечами. — Тогда будем надеяться, что он появится позже. Идемте, я отведу вас к вашим друзьям, — и он пошел обратно к лестнице. Им ничего не оставалось, как следовать за ним. Те, кто встречал их, уже разошлись кто куда, и в этом большом коридоре оставались только они, и та светловолосая женщина. Она непрерывно наблюдала за ними все время, что они разговаривали, отойдя к лестнице, и сейчас в ожидании смотрела на управляющего. Он сказал ей что-то на английском, и она кивнула ему, все еще глядя на прибывших. Потом ушла в правый коридор. И Джереми стал подниматься по лестнице. Маки еще раз посмотрела на Итадори, потом перехватила сумку с посудой удобнее и подошла к лестнице. Управляющий вел их на третий этаж, они поднялись, и коридор, который их встретил, был точно таким же, как и на первом этаже, только пахло здесь специями и мокрым деревом. В открытое окно в конце коридора залетали редкие капли, и на глазах Итадори на пол приземлился листик. Джереми открытое окно проигнорировал, поворачивая в левое крыло, исчезая за стеной. Итадори оторвался от дубового листика на ковре и поспешил за ним. Джереми уже открыл одну из многих дверей, пропуская туда Маки, и сразу же после этого в комнате закричала Нобара, и послышался стук. За пару крупных шагов Итадори оказался рядом с проемом, нырнул в него, не обращая внимания на улыбку Джереми, и тут же столкнулся нос к носу с Мегуми. Тот замер, удивленный, а потом со вздохом облегчения обнял его, с силой стукнув по плечу. — Ты же хорошо на местности ориентируешься, как вы умудрились потеряться? — Итадори заулыбался, наконец-то расслабляясь впервые за весь день. Рядом стояла Нобара. Вся красная, сердитая, но очень довольная, она осматривала Маки, то обнимая ее, то пытаясь вырваться из ее рук, недовольная тем, что девушка вымокла, да еще и вся грязная. Комната была небольшая, но очень уютно обставленная. Немного напоминала номер в хостеле, в котором они остановились два дня назад. Стол у стены, два удобных на вид красных кресла, пара кроватей. На одной из них сидел Годжо, с картой в руках. Даже сейчас, в полумраке, он был в своих темных очках. Он улыбнулся Итадори, и свернул карту, наблюдая за своими подопечными. Итадори переключился обратно на Мегуми, похлопывая его по спине. — Там такой туман был, что ничего дальше носа видно не было. Прости, Мегуми-кун, мы не специально, — и первым выбрался из объятий, готовясь к гневу Нобары, потому что она уже отлипла от Маки и теперь стреляла недовольными взглядами в его сторону. Он подошел к ней, стараясь принять максимально виноватый вид, чтобы она не сердилась слишком сильно. Нобара бить его не стала, только хмыкнула недовольно, а потом повисла на шее, дергая за волосы. — Идиот, Итадори, какой дурак, меня чуть инфаркт не схватил, когда вы ушли и не вернулись, ты хоть знаешь, как я волновалась? Где вас носило, а? — он рассмеялся, крепче обнимая подругу, прижимаясь к ее плечу, чтобы она успокоилась. Маки смотрела на них со своей обычной легкой ухмылкой, и по ее лицу было видно, что все в порядке. Все, кроме одного. Годжо встал с кровати. — Где Инумаки? — спросил он у Зенин, позволяя Итадори волноваться пока что только о мнимом инфаркте Нобары. Маки перестала улыбаться, вставая ровно. — Мы разделились с ним. — А почему вы разделились? — в его голосе не было недовольства, рядовое любопытство, но Маки все равно нервничала. Ее можно было понять. Учитель всегда таким был. Всегда пускал в ход свои шуточки, иногда и не совсем к месту, и никогда, ни разу никто не видел его по-настоящему сердитым. Но слушая разговоры старшекурсников и учителей, он убедился в одном – Годжо мог злиться в особо серьезных случаях. И даже тогда с его лица не пропадала улыбка, а голос оставался звонким и ровным, словно ничего не происходило. Только в глазах что-то менялось. Может, поэтому он и носил всегда свои солнцезащитные очки, чтобы никто не понимал, что он чувствует. Сейчас его глаза тоже были скрыты черными стеклами, и Маки тщательно подбирала слова. Итадори освободился от рук Нобары. В комнате стало тише. Управляющий все так же незаметно стоял в проеме, наблюдая за ними, а студенты смотрели на Годжо и Маки и не завидовали тому, что для разговора он выбрал ее. — Он сказал, что хочет проверить путь, сказал, что видел тропинку. Сказал, чтобы я не ходила за ним. И ушел. — Жаль, что ты его послушалась, — все так же спокойно ответил Годжо. Маки стиснула зубы, готовая выдать еще одно оправдание, но учитель не дал ей, тут же весело добавив: — Собственно, ничего удивительного, а? Как-то он сдал мне сессию на отлично, а я даже не помню, как и почему поставил ему пятерку! Я даже не помню, что именно он мне отвечал. Умеет он зубы заговаривать, верно? — и вернулся обратно на кровать, садясь на нее ровно, сцепив руки в замок. Маки устало кивнула. Годжо продолжил говорить: — Он найдет это место, как и вы нашли, я уверен. Так что мы будем его ждать, — а потом обратился к управляющему, сопроводив благодарность фирменной улыбкой. — Еще раз спасибо за то, что позволили остаться подождать детишек. Джереми вежливо улыбнулся в ответ, махнув рукой. — Было бы крайне невежливо не впустить вас в такую погоду. Кажется, уже начался сезон дождей, хотя мы и ждали его позже в этом году. — Верно, ждали. Поэтому и решили сначала пойти в поход. Захотелось выбраться на природу прежде, чем все затопит, — они начали рядовой разговор о погоде и лете, о причинах их похода и этом чудесном месте. А Итадори вдруг почувствовал, как усталость навалилась на него, и глаза сами начали закрываться. Здесь было тепло, сухо, а он восемь часов бродил по лесу, взволнованный и голодный. Желудок начал вновь о себе напоминать, и первой на это отреагировала Нобара. Она подбежала ко второй кровати, исчезая где-то за ней. Торчала только ее рыжая макушка. Она чем-то шуршала, кажется в рюкзаке, а потом наконец поднялась над кроватью, кидая Маки и Итадори по питательному черничному батончику. — Свет включится через двадцать минут, — сказал Джереми, и, поклонившись, ушел, закрыв за собой дверь. Итадори успел еще раз посмотреть на него, но был уверен, что лучше рассмотреть все черты лица получится только когда заработает свет. — Он разрешил нам занять три комнаты, — сказал Мегуми. Итадори жевал холодный и жесткий, но вкусный батончик, и хотел лечь спать прямо сейчас. Не принимая душа, не меняя одежду. Просто лечь. Но он не мог сейчас даже сесть на кресло, иначе бесповоротно испачкал бы его. — Нам повезло, — ответил он с улыбкой. — Как он только согласился на такое? — Он кажется очень добрым человеком, хотя обычно управляющие бывают только серьезными и очень жесткими, — заметила с кровати Нобара. — Я просто умею договариваться. Хотя с ним и не пришлось, — пожал плечами Годжо. Он подошел к окну, убрал тюлевые прозрачные занавески и развернул карту. Кивком подозвал к себе Итадори и Маки. — Джереми отметил мне маршрут сюда. Оказывается, мы построили себе путь рядом с этим пансионом, — он провел ногтем по черной гелиевой линии. Итадори наклонился к карте совсем близко, пытаясь понять, в какие места их занесло. — Карту давненько не обновляли, поэтому здесь только лес и горы. Так что мы счастливчики, иначе до Тоеманэ пришлось бы вплавь добираться, — он весело хмыкнул, словно это было очень забавно, и словно они в любой момент могли вернуться домой в Токио. — Сколько сюда пешком добираться? — Ровно столько же, сколько мы и потратили. Почти два дня. Но если ты думаешь, что все эти старушки-одуванчики сюда сами дошли, то ты плохо осмотрел площадку перед пансионом. Грузовик видел? — Видел я грузовик, — Итадори цокнул и снова уткнулся в карту, не соображая, как ее читать, видя только черный крестик на месте пансиона. Как на картах с сокровищами. — Вот и славно. Интересное, конечно, он местечко выбрал для постройки. Занятный человек, думаю, ему есть, о чем рассказать. Ты поспрашивай его, если захочешь, — и он подмигнул Итадори. Маки отошла к креслу. Ей было безопасно садиться в него, она только промокла. — Наша комната соседняя, — сказала ей Нобара, садясь у нее в ногах, лбом прислоняясь к коленке, не обращая внимания на мокрые джинсы. Маки рассеяно погладила ее по голове. Это объясняло, почему здесь из вещей были рюкзаки только Итадори и Мегуми. Все уже расселились по комнатам, и оставался только Тоге, который все еще был неизвестно где, в лесу, под дождем, один, голодный и наверняка напуганный до чертиков. Это было несправедливо, грустно и очень страшно. — Идите-ка спать все, — вдруг погнал их Годжо. — Давайте, чтобы час вы у меня поспали, телефоны я на зарядку поставлю. И на ужин разбужу. Нобара встала с ковра, потянула за собой Маки, внимательно вглядываясь в ее задумчивое лицо. Они вместе вышли из комнаты, а потом поднялся и Годжо. Он отсалютовал оставшимся мальчикам и тоже вышел. Итадори вздохнул. Мегуми неожиданно вновь обнял его. Вышло очень трепетно и нежно. Итадори опешил на мгновение, но поддержал внезапный выпад, чувствуя горячее дыхание на своей шее. От этого побежали мурашки по позвонку, остро продирая от копчика и до затылка. Мегуми притирался носом к его влажному плечу и обнимал крепко, как будто удерживал от падения. Его темные короткие волосы кололи щеку. — Я испугался, — честно признался он. — Я тоже, — тихо ответил Юдзи. Ему правда было страшно там в лесу, беспокойно, он волновался за отряд, за Мегуми в частности. Он знал, как тот переживает, и очень хотел поскорее найтись. Поскорее не получилось, но он был рад, что вообще нашелся. Сейчас острая тревога отпускала его, адреналин больше не поступал в кровь, и он чувствовал себя уставшим и податливым, спокойным как родниковый ручей в середине лета. — Вас не было два часа, и мы решили, что вы ушли вперед, и нам тоже есть смысл идти следом, — Мегуми перестал цепляться за него, обнимая легче и сдержаннее. Потом и вовсе отпустил. Порыв нежности закончился, он снова стал прохладным и сдержанным Мегуми. Юдзи улыбнулся ему. — Мы подумали то же самое про вас, поэтому и не остались на месте. Ну, после того, как Тоге пропал, — он виновато вздохнул, и почесал затылок. Паршиво получалось. Он надеялся, что Тоге выйдет на них до темноты. Иначе, ночью, ему будет еще хуже, чем днем. Иначе он может пропустить пансион, и кто знает, что будет с ним потом? Воображение любезно подсказывало ему, что же именно может произойти, но Итадори заставил себя переключиться на Мегуми и на реальную обстановку. Сейчас все было крайне неплохо, сейчас он планировал принять душ и уснуть. А потом поесть. Так что он подошел к своему рюкзаку, Разыскивая в нем чистые вещи. Мегуми наблюдал за ним сверху вниз. — Сейчас вода не работает, они отключают свет днем на пару часов. В пять он должен заработать. — А, ну да, точно, — он машинально поднимал к глазам руку с часами. Они показывали без десяти минут пять, и это было поразительно, потому что на них было четыре с копейками, когда он услышал грузовик. — Десять минут. Как думаешь, если я усну на полу, он станет сильно грязным? — с усмешкой спросил он Мегуми, продолжая вытаскивать из рюкзака вещи. — Думаю, его отмоют. — Ну и хорошо. Стукни меня, если я усну и не встану в пять. Я так хочу в душ, сил моих нет, — он закинул вещи на кровать и закрыл рюкзак. И тут же растянулся у изножья кровати, устало вздыхая. Выпрямить спину и расслабить конечности было безумно приятно. Он прислушался к своему телу, чувствуя, как гудят ноги и пульсирует в голове кровь. Есть он хотел безумно, хотя во время марш-броска по лесу желудок молчал. Только сейчас вновь взбунтовался, после сладкого черничного батончика. Мегуми завозился на кровати, зашуршал книгой. Он дышал ровно и тихо, как тиканье часов, а на полу было достаточно мягко и тепло, чтобы Итадори действительно задремал. Мысли сбивались, хотя и возвращались в итоге к лесу и потерявшемуся Тоге, к этому пансиону и всему походу в целом. Он оказался беспокойным, хотя начало и было многообещающим и легким. И они на самом деле не подумали про дожди. Неудивительно, что сейчас за окном раскатывалась буря. Она должна была начаться еще неделю назад, если не раньше. Но Годжо правильно сказал: они не дождались ливней и решили, что природа смилостивилась и выделила им шанс на здоровый отдых. Мегуми тронул его за плечо. Итадори вздрогнул и распахнул глаза. Потер их, садясь на ковре. Зевнул и взял свои чистые вещи. Где-то внизу что-то достаточно громко шумело. В лампе на прикроватной тумбочке гудело электричество. Комната ожила от теплого желтого света. За стеной загудела по трубам вода. Кажется, это принимала душ Маки. Итадори повернулся к двери ванной комнаты, с улыбкой отмечая схожесть в расположении между этим пансионом и отелем в Ямаде. Внутри было светло и сухо, ванной не было, но была душевая, достаточно удобная, хотя он и не любил такие. В любом случае, сейчас не на что было жаловаться, в таком лесу в такой дождь его устраивало все, что ему здесь предлагали. Главное, что он не мок сейчас в палатке, а все остальное было неважно. … После позднего сна время спуталось. Итадори проснулся сам, потому что днём много не поспишь. Из-за включенной лампочки на столике Мегуми, из-за темноты за окнами, внутренние часы упрямо верили в то, что сейчас уже за полночь. Но, проверив правое запястье с часами, Итадори убедился в том, что это не так. Спал он около трёх часов - скоро восемь вечера, и кроме спутанности мыслей он чувствовал только голод. Объемный и скручивающий. Он широко зевнул, стирая с глаз сухие слезы, потянулся на кровати дугой, как кот, и встал. Мегуми отвлекся от книги, посмотрел на него молча, что-то разглядывая, думая о чем-то. Итадори зевнул еще раз и начал заправлять кровать. — Учитель ещё не приходил? — спросил он. Мегуми качнул головой, потом добавил отрицание и голосом: — Нет. — А Инумаки? — Тоже нет. — Паршиво как-то получается. — Не то слово, — Мегуми вернулся к чтению книги. Итадори закончил с кроватью, выпрямился, раздумывая, стоит ли идти за учителем, а потом услышал шаги в коридоре. Ему удалось распознать эту походку. В их комнату, прежде коротко постучав, зашел Годжо. На нем не было солнцезащитных очков, губы непривычно не улыбались, а лицо было спокойным. От этого он казался хмурым, и привыкнуть к такому выражению оказалось нелегко. — Идёмте, поужинаем, — он оставил дверь комнаты открытой, и отошел, но остановился рядом, дожидаясь их. Мегуми встал с кровати, зашнуровывая кеды. Итадори влез в свою обувь, и они оба вышли. Учитель ждал их на углу, где коридор заворачивает к лестнице. Они вместе спустились на первый этаж. Здесь было прохладнее, чем на верхних этажах. Теперь здесь теперь горел свет, и можно было подробнее рассмотреть детали, которые Итадори не смог увидеть днем. На потолке он обнаружил очень аккуратные маленькие люстры, похожие на подсвечники, с вытянутыми лампочками. Свет от них шел теплый, желтоватый, и вместе с деревянной отделкой коридора создавалось впечатление уюта, словно это был не пансион со множеством жильцов, а небольшой загородный домик. Паркет был скользким и приятно блестел. Самый обычный коридор в западном стиле, похожий на тысячи таких же коридоров в тысячах похожих отелях, гостиницах, пансионах и домах. Столовая находилась в левом крыле (если стоять спиной к лестнице), под комнатами, где им разрешили остановиться. Сейчас здесь стояла тишина и было достаточно темно, работали только два настенных торшера рядом с занятым столиком. Он стоял рядом с кухней, и, судя по звукам, там сейчас кто-то убирался. Этого не было видно из-за части стены, которая закрывала все самое интересное. Нобара и Маки ждали их, сидя друг напротив друга. Они молча и очень нехотя что-то жевали. Подойдя ближе, Итадори выяснил, что они ели макароны с сыром. Живот снова о себе напомнил, причем достаточно громко. Нобара устало посмотрела на него, подвинула свободную порцию. Потом подумала, и отдала еще и свою тарелку. Он положил руку на грудь, строя благодарные глаза, и сел рядом с ней, тихо шепнув «ты лучшая». Она только отмахнулась в ответ, повернувшись к зашторенному окну. Годжо и Мегуми сели рядом с Маки. Она закончила со своими макаронами и отодвинула тарелку в сторону. Годжо потер переносицу и улыбнулся студентам. — Какие-то вы все кислые. — Инумаки еще не вернулся, — напомнила ему Маки и сняла очки. Закрыла дужки, отложила на стол. Вернула руку к лицу, опирая на нее голову, прикрыв глаза. — Это верно. Выше нос, вернется. Он не глупый, а раз уж вы сюда вышли, он тоже выйдет. — Дело ведь не в его глупости... — Маки, — он перебил ее, и голос его стал ниже, тверже. — Не нагнетай. Я сказал, что он вернется, значит так и будет, — и он снова перестал быть таким серьезным, улыбнувшись девушке. Но она на него уже не смотрела, держа голову на руках, закрыв лицо. Годжо замолчал и больше никто ничего не говорил. Итадори молча ел макароны, не чувствуя их вкуса, тревожно посматривая на Маки. Он никогда не видел ее такой взволнованной, даже в лесу она беспокоилась по-другому. Более активно. Сейчас она была больше похожа на саму себя, менее эмоциональную. Но все-таки она тревожилась, и это ощущалось неприятной аурой вокруг нее. Из коридора донеслись шаги. Итадори прислушался, замечая в этих шагах бодрость, поэтому сразу подумал об управляющем. Кажется, он был здесь единственным, кому было меньше сорока. Потом дверь открылась, и в столовой действительно оказался Джереми. Он осмотрел столовую похоже, что по привычке, и решительно двинулся в сторону их столика. Сдержанно поздоровался, аккуратно склонив голову в легком уважительном поклоне. — Вы не против, я сяду? — и он действительно дождался кивка Годжо и студентов, и только после этого сел. — Как вы? Все хорошо себя чувствуют? После такой прогулки под дождем недолго заболеть. Если что, здесь есть врач. — Не беспокойтесь, мы в порядке, — за всех ответил Годжо, вежливо улыбаясь. Итадори продолжал есть макароны, разглядывая приятное лицо управляющего. — Я очень рад. Ваш мальчик еще не вернулся? — его брови изогнулись, и он стал выглядеть обеспокоенным. — Нет, пока нет. Мы все надеемся, что завтра он объявится. — Я подумал, мы можем выпустить несколько сигнальных огней, сейчас их будет хорошо видно, даже несмотря на дождь, — Джереми посмотрел на ребят, улавливая их реакцию. Маки убрала руки от лица, прищурившись, глянула на управляющего. Итадори и Мегуми перестали есть, а Нобара наконец-то повернулась от окна, которое все это время гипнотизировала. Годжо заинтересованно наклонился ближе. — И у вас есть такие? — Да, должно быть около десяти пачек с патронами. Сейчас темно, он может увидеть огонь. — Замечательная идея, — одобрил Годжо. Итадори кивнул, перестав есть макароны. Это предложение немного воодушевило его, потому что так действительно были шансы, что Инумаки сможет найти их. — А если он спит? — вдруг тихо возразил Мегуми. Он нервно накалывал макароны на вилку, ни на кого не глядя. И если на лицах всех остальных, кроме Годжо конечно, Итадори видел тревогу, то Мегуми свое беспокойство за Инумаки показал впервые. — Думаю в такой дождь он не сумеет, даже если захочет, — управляющий покачал головой. Мегуми согласно кивнул и отправил в рот порцию макарон. — Тогда пойдемте? — тут же вызвался Итадори, привставая. Все пятеро посмотрели на него, а потом встала Маки. Она потерла глаза и надела очки, и ее лицо стало решительным. Джереми встал следующим, а за ним уже и Годжо, и Нобара с Мегуми. — Я схожу за ними, — сказал он, задвинув стул обратно. И быстро вышел из столовой. Они гурьбой вышли в коридор, оставив в столовой свой недоеденный ужин. Джереми поднялся по лестнице, и его не было около пяти минут, прежде чем они снова услышали твердые быстрые шаги. Джереми спустился к ним. В руках держал небольшую серую коробку. Она выглядела тяжелой и точно не была родной упаковкой от сигнальных ракет. На боку Итадори успел прочитать надпись "букинистический магазин Ривер Холл", когда Джереми открывал своим ключом входную дверь. Потом он взял коробку поудобнее, и надпись уже не было видно. Дверь открылась, и за ней стояла такая плотная темнота, что становилось не по себе. Дождь все никак не успокаивался, хотя и стал немного тише. Часть его съедал дуб, ветви которого не дотягивались до окон второго этажа всего на два метра. Джереми щёлкнул переключателем, который был спрятан за шторкой, и на улице загорелись фонари. Они не слишком хорошо помогали, но кое-что всё-таки освещали, и можно было не бояться улететь вниз со скользких ступеней. Быстрым шагом все вышли на улицу, оказавшись под деревом. Крупные капли падали за шиворот и неприятно холодили. Очень сильно хотелось вернуться обратно в теплый дом, но Итадори проигнорировал желание внутреннего голоса и остался стоять на месте, вместе с Нобарой подпирая ствол с симэнавой. Управляющий отдал коробку Годжо, прежде достав оттуда упаковку патронов и крупный сигнальный пистолет. Он быстро и умело перезарядил его, отдал оставшиеся патроны Годжо, и вышел из-под дуба. Дождь сразу промочил его футболку, и Джереми поднял голову к небу, жмурясь из-за капель, летящих в глаза. Постоял несколько мгновений, стараясь найти куда он может выстрелить, чтобы огонь не застрял в ветках. А потом поднял руку с пистолетом, второй рукой закрыл одно ухо, второе зажал плечом занятой руки и выстрелил. Итадори едва успел сам закрыть уши, но даже так выстрел был очень громким, хотя часть его глушил шум ливня. Красный огонь осветил деревья и исчез. Через крону дуба его не было видно, но скоро часть огня можно было заметить, потому что он летел обратно. Только до земли так и не долетел, потухнув где-то в ветвях. Джереми стер с лица воду и прицелился ещё раз. Выстрелил. На этот раз огонь был уже зелёным и тоже осветил ветки, а потом исчез, вскоре возвращаясь бледной вспышкой. Управляющий вернулся под дуб, фыркая и стирая влагу с лица. Пистолет он аккуратно заткнул за пояс, чтобы не мешался. Годжо любезно потянул ему открытую пачку с патронами. — Высоко летают, Инумаки точно видел их, — сказал он, а Джереми вновь заряжал пистолет. Он сделал еще два выстрела, а потом в огнях уже не было смысла, потому что дождь стал поливать с двойной силой. Дуб уже не спасал, и всем пришлось вернуться внутрь. Годжо вернул намокшую и размякшую коробку управляющему, широко улыбаясь. — Большое спасибо за помощь. — Не за что. Это меньшее, что я могу сделать, — Джереми промок насквозь, но раздраженным не выглядел. Только задумчивым. Он аккуратно взял коробку и пошел к лестнице. Годжо вернулся к студентам, приобняв Нобару и Итадори, ведя их к столовой. Маки и Мегуми потянулись за ними. — Поможем убраться на кухне после того, как доедим, и по комнатам. Чудится мне, завтра будет сложный день. Они вернулись в столовую. Здесь уже мыла полы уборщица, женщина, и тоже в возрасте. Волосы были аккуратно убраны в высокий пучок, и она очень ловко орудовала шваброй. Кажется, вымыла она только небольшую часть столовой, так что они подошли к столу, не боясь испачкать пол снова. Мегуми и Итадори остались доедать этот импровизированный ужин, а Годжо с девчонками собрали свою посуду, ушли к кухне и пропали за стеной. Раздались тихие голоса, Годжо говорил с кем-то, кто был на кухне, потом оба рассмеялись. И на кухне снова зашумели посудой. Итадори доел макароны, стараясь не поднимать взгляд на Мегуми. Вся эта ситуация была до безумия странной и ощущалась так ужасно неправильно, что свербело в затылке. От этого было неловко от обычных взаимодействий, и смотреть на друга, без энтузиазма жующего макароны, было неловко и даже неприятно. Годжо с девчонками все еще были на кухне, Мегуми все еще ел. Но после того как Итадори отложил вилку, он загреб остатки сыра и макарон и съел одним махом. Как ото сна отошел. Встал молча, кивнул головой в сторону кухни, тоже стараясь на Итадори не смотреть. Подождал, пока тот встанет, и они оба пошли относить посуду. После тусклого зала столовой белый свет кухни казался очень ярким. К тому же здесь все было либо белым, либо сделано из чего-то металлического, поэтому все блестело и сияло, из-за чего глаза напрягались еще сильнее. Годжо вместе с кем-то шумел в подсобке. Маки и Нобара раскладывали посуду. Итадори проследил, куда они ее убирают, забрал тарелки у друга, и отошел вымыть их, пока Мегуми стоял у входа и за всем наблюдал. Девушки быстро закончили с посудой и отошли к нему. О чем-то тихо заговорили. Итадори не вслушивался, погрузившись в свои мысли. Под шум воды сразу начинало хорошо думаться, и, хотя он мыл тарелки меньше минуты, успел успокоиться. Вытер посуду, спрятал ее в шкафчик, стараясь быть очень аккуратным. Из подсобки раздался хриплый женский смех, тем не менее достаточно приятный. Потом стих, и на кухню вышли Годжо и женщина в белоснежном рабочем костюме. На первый взгляд ей было не больше тридцати, но потом она улыбнулась студентам, и на ее лице появилось множество возрастных морщин, по которым Итадори решил, что ей около пятидесяти. Тем не менее она была очень красивой и ростом почти сравнялась с Годжо. — …хорошо, я запомню, — вежливо ответил ей учитель. Она кивнула ему, и разговор закончился, а Годжо ушел к ученикам, уводя их с кухни. — Здесь на удивление милый персонал, — заметил он, отпуская плечи Итадори и Мегуми. — Думаю те, кто добровольно согласился работать в такой глуши, должны быть действительно довольны своей работой, — ответил Итадори. Они вышли из столовой, идя по коридору к лестнице. — Да уж, без этого тут пришлось бы туго, — ответил учитель. Они поднялись на третий этаж. Комната Нобары и Маки была первой в левом крыле, следующей, через две двери, шла комната Итадори и Мегуми. Годжо шел к самой последней. Мегуми зашел в комнату, прикрыв дверь, а Итадори догнал учителя, прежде чем тот успел исчезнуть за своей дверью. — Годжо-сан…— Тот повернулся к ученику. Итадори замялся, стараясь правильно подобрать слова, чтобы не получить шутливый нагоняй за излишний пессимизм. Начал мять в руках мокрую рубашку, стараясь успокоиться. — Что мы будем делать, если Инумаки не придет завтра? — Вы останетесь здесь, а я вернусь в Ямаду, свяжусь с районной администрацией и вернусь за вами с поисковой группой. — А зачем нам оставаться здесь? — Чтобы Инумаки не нервничал здесь один и не попытался нас догнать сразу же, как услышит обо всем этом от управляющего. К тому же он наверняка подхватит пневмонию и сляжет. Будете ему заменять родных мать и отца, — усмехнулся Годжо. Итадори кивнул. — Хорошо, я понял. Спокойной ночи, Годжо-сан. — И тебе, — и он ушел в свою комнату. Послышался щелчок замка. Итадори открыл дверь в свою комнату. Мегуми уже успел переодеться в сухое и теперь снова сидел за книгой. По корешку было видно, что осталось ему немного, и он наверняка успеет это дочитать к завтрашнему утру. Только когда Итадори сам ушел в ванную переодеваться и чистить зубы, свет погас, перестала шуметь вода. К счастью, он уже убирал щетку и пасту на место, и не застрял в ванной с полным ртом пены, иначе пришлось бы высовываться на улицу и ждать пока накапает дождя. Или же пытаться спуститься по лестнице на кухню, но это явно было чревато сломанной шеей. Итадори на ощупь вернулся в комнату. В темноте Мегуми шуршал одеялом и книгой. — А почему свет пропал? — Итадори добрался до кровати, плашмя на нее падая, так и замирая. — У них тут все на генераторах, выключают на ночь и днем на пару часов, — ответил Мегуми, затихнув. — Боже, это же, наверное, так дорого. — Не знаю, — честно сказал он. Итадори вздохнул, сам теперь завозившись с одеялом, стараясь поудобнее устроиться. Постельное белье очень приятно пахло чистотой и кондиционером с цветочной отдушкой, а матрас и подушка были достаточно мягкими, чтобы хотелось заснуть сразу же и навсегда. Только вот не получится, наверное, подумал Итадори. Я спал днем, а еще это…все…как-то слишком много волнения для одного дня. Только он ошибся, и уснул сразу же, как закрыл глаза, пытаясь прислушаться к дыханию Мегуми. И никакие кошмары ему не снились.