***
Драко прислонился лбом к холодному кафелю. Поток ледяной воды бил по плечам, впитываясь в черную хлопковую рубашку. Он тяжело дышал, а костяшки на руках были сбиты в кровь. Сегодня ночью Малфой не сомкнул глаз, и только Поттер, решивший устроить девичьи посиделки, сдерживал парня от идиотских решений. В этом и была их с Блейзом принципиальная разница. Забини никогда не навязывался, когда Поттер шел на таран, забывая о чувстве такта и нормах приличия. Всю ночь они распивали огневиски у камина, ища спасения друг в друге. — Что мне делать? — прошептал Драко, крутя в руках стакан с напитком. — Жить, — просто ответил Гарри, делая большой глоток. — Она же рассказала тебе, — утвердительно сказал парень, гипнотизируя огонь. Поленья потрескивали, обволакивая поддельным спокойствием. — Да, но это не то, что я буду обсуждать с кем-либо, включая тебя. Там все не просто. Слушай, — продолжил Гарри, — у вас долгая история с плохим концом, но эпилог-то ещё не написан. — Заделался в философы, Поттер? — усмехнулся Драко, залпом допивая остатки огневиски. — О нет, я просто не хочу снова зашивать твои запястья. Я так и не подружился с колдомедициной, — ответил друг, поднимая стакан в воздух. — Шрамы украшают мужчину, но я рад, что эти ты свел. — Не хотел, чтобы задавали вопросы, — сказал Драко, сглотнув вязкую слюну. Парень не вспоминал день своей слабости вот уже почти год. Именно в тот день Блейз и Гарри узнали о его вине в смерти Гермионы. Именно в тот день они спасли ему жизнь, но не спасли душу. Душа умерла вместе с ней. — Просто имей в виду, что после всего, что мы пережили, ты — мой друг, но стоять я буду рядом с ней. Она слишком многим пожертвовала, чтобы снова быть одной, и если ты не уверен в себе, не начинай, — серьезно сказал Гарри, повернувшись. — С чего ты взял, что я что-то буду начинать? — вздернул бровь Драко, крепче сжав стакан. — Я слишком хорошо тебя знаю. Малфоям всегда нужно лучшее, — криво улыбнулся Гарри, не скрывая сарказма. — Тогда я не Малфой, — просто ответил Драко, на что у Поттера отвисла челюсть. Чистокровный, богатенький парень, который затеял все ради себя, семьи и своей фамилии, вот так просто отрекается от нее. Война меняет всех, а любовь на войне, похоже, перекраивает нутро. — Я просто хочу, чтобы она была счастлива. Со мной, без меня — не важно. Я пожертвую всем ради нее. Конечно, в прошлый раз ты пожертвовал ей ради всего. Тупой кретин. — Будет сложно, — вздохнул Поттер. — На меньшее и не рассчитываю, — пожал плечами Драко. — Я навсегда привязан к ней тем злом, что причинил. Именно поэтому сейчас, после собрания, парень яростно вымещал злость на темном кафеле душевой. Драко знал, что Гермиона лгала. Во всем или нет — не важно. Стоило ему перевести взгляд на Поттера, как он понял, что друг знает другую версию событий, так тщательно продуманную девушкой. Ее рассказ о переходном мире потряс Драко, но больше потрясло то, что целый год она училась управлять всей тьмой, что теперь живет в ней. Из-за него. Малфой снова и снова прокручивал ее слова, сказанные на собрании. Ее боялись. Он понял это в тот момент, когда Грейнджер встала с места, а Молли с Минервой вздрогнули. Снейп пытался прочитать Гермиону, но его поджатые губы говорили Драко о том, что у него ничего не получается. — Гермиона, — сочувственно улыбнулась Минерва, — я права, да? Нам не нужна змея? — Правы, — холодно ответила Гермиона, не изменившись в лице. Надежда. Она вихрем ворвалась в сознание каждого, сидящего в комнате. Они могут закончить войну. — Что для этого нужно? — сказал Кингсли, рассматривая Гермиону. Он видел в ней угрозу. — Придерживаться моего плана, — пожала плечами она. Блейз еле подавил смешок. Драко почему-то был уверен, что у Грейнджер появился новый фанат. — И вы даже не собираетесь нам его озвучить? — вздернул бровь Снейп. То, что девчонка вдвое моложе почти всех в комнате собирается командовать армией, его откровенно злило. — Нет, — просто ответила Гермиона, — я собираюсь рассказывать только то, что вам нужно знать. Все остальное — мои проблемы. — А не много ли вы на себя берете? — усмехнулся Кингсли. — То, что у вас есть сила, которую вы получили случайно, не делает вас особенной. Она всегда была особенной. Жаль, что я это не сразу понял. — Зато вы берете на себя слишком мало, да, Кингсли? — язвительно спросила Грейнджер. К ее острому языку еще нужно привыкнуть. — Ладно, все это не имеет значения. Сейчас важно: провести инвентаризацию; проверить количество запасных палочек; составить списки солдат, имеющихся у нас в распоряжении; проверить зелья, защитные мантии и обувь. Все это нужно сделать в ближайшие пару дней. Списки мне на стол. Это было сказано резко и очень неожиданно. Присутствующие смотрели на девушку со смесью скептики и интереса. — Гарри, я могу занять твой кабинет? — не обращая внимания на удивленные взгляды, спросила Гермиона. Она снова задала вопрос, на который не позволительно было ответить отрицательно. Поттер кивнул, и девушка продолжила: — Также мне нужны отчеты о проведенных операциях за последний год. Вся информация. Пленные: наши и Темного Лорда, ранения, места дислокации, раскрытые и скрытые убежища обеих сторон, данные о соратниках Темного Лорда, какие страны ему помогают, какие захвачены. Соберите данные о наших союзниках, спонсорах. Кстати, так же приложите финансовые отчеты. Черные ячейки тоже, — с нажимом сказала Гермиона, смотря на Кингсли. Драко невольно вспомнил, когда на их первом собрании после его вербовки ее никто не хотел слушать, а идею с портключами завернули сразу без разбора. Потом, кстати, портключи еще не раз спасали их жизни, вот только каким путем они им достались, никто уже не вспоминал. Она выгрызла себе место в совете Ордена, но до самой смерти каждое ее слово ставили под сомнение. Взрослое поколение считало, что они располагают всеми ресурсами для победы и обойдутся без мнения «детей». Слушали только Поттера, да и то не всегда. Сейчас же ее слышали. Слышали и боялись. Она встала со стула, поправив мантию, и оперлась руками на стол. — Грейнджер, а ты точно не слизеринка? — усмехнулся Тео. — Холодная голова, тактика, расчет. Я потрясен, — притворно ахнул он. — Жизнь научила, — бесстрастно ответила Гермиона, переводя взгляд на Драко. Он съежился. Скорее, смерть. — Мисс Грейнджер, — подал голос Снейп, откашлявшись, — это все, конечно, прекрасно, но вам одной не изучить всю информацию и за месяц. Да и что это даст? — Мне это даст реальную картину происходящего, а на изучение мне нужна пара суток. — Для чего все это представление?! — разразился Кингсли. — Мы просто вызовем на бой Темного Лорда, и Вы, как говорите, убьете его. — Не разочаровывайте меня, — устало вздохнула Гермиона. — Вы серьезно хотите выйти на бой со всей его армией, которая, возможно, не знает границ? Вам не жалко своих людей? Друзей, которые падут от рук Пожирателей? Кингсли молчал. — Я очень удивлена тем, что вы даже не упомянули о том, что Темный Лорд не показывается на публике вот уже более полугода и никто не знает, в какой точке света он находится, пока его генерал — Беллатриса держит в страхе всю магическую Британию. Его не получится просто вызвать на бой. Он не идиот, Кингсли, в отличие от вас, — рявкнула Гермиона, ударив ладонью по столу. Драко вздрогнул, услышав имя тетки, пока Кингсли возмущенно уставился на девушку. Воспоминания о Беллатрисе Малфой закрыл за тысячью дверей, используя только ее жесткие уроки. Лестрейндж научила его убивать. — Как вы узнали? — нахмурился Снейп. Мысли о том, что Гермионе нельзя доверять, жужжали у него в голове как рой назойливых мух. Его смущало все: внезапное появление, странная внешность, знания, которыми обладала девушка, а самое главное — силы. Снейп видел ее воспоминания, большая часть из которых была скрыта, но то, что удалось рассмотреть, повергло его в шок. Она была слишком сильна. — У меня была целая ночь, чтобы связаться с нужным человеком и узнать некоторые подробности. — И когда же это вы обзавелись собственным шпионом, моя дорогая? — с ложной нежностью продолжил Снейп. — О, не ревнуйте, Северус, вы все равно самый лучший, — усмехнулась Грейнджер, накрутив на палец черный локон. — Это просто друг, который помогал мне еще при первой жизни. — Допустим, мы предоставим вам информацию, а что дальше? — Наша цель — минимальные потери в финальной битве, — пожала плечами девушка. — Вы увидели в головах Пожирателей причину, почему они шли в Азкабан? — дрожащим голосом спросила Минерва, смотря на Гермиону. — Группа егерей была недавно сформирована. Их курировали Роули и Макнейр. Это была последняя проверка новоиспеченных ищеек, поэтому они должны были проследить за исполнением их обязанностей. Сивый же просто хотел изнасиловать Лавгуд, — холодно ответила Грейнджер, как будто в этом не было ничего страшного. Макгонагалл закрыла глаза, пытаясь сдержать слезы. — Кстати, Рудольфус жив, — продолжила Гермиона, повернувшись к Гарри. — Черт! — выругался Поттер. — Он доложит о том, что произошло. — Нет, — девушка растянулась в хищной улыбке.— Он считает, что в него попало гневное проклятие, которое росло ни один месяц. Пик его пришелся как раз на переправу в Азкабан, поэтому он, не контролируя себя, перебил своих друзей, егерей и пленных, а потом пытался покончить с собой, разрывая зубами свои руки. В его воспоминаниях он испепелил всех, поэтому тел не осталось. — Мерлин! — восхищенно воскликнул Блейз. — Это же просто гениально! — Каким образом вы все это провернули? — прищурился Кингсли, раздраженно посмотрев на Забини. — Мои ментальные способности всегда были сильны, так что сейчас, подпитываясь магией меча, они не имеют границ. Рудольфус никогда не вспомнит, что именно произошло. Молчание снова заполнило комнату. Все уже поняли, что Гермиона опасна, а услышав о том, что она спокойно может перекроить мозг в своих интересах, напряглись еще сильнее. — Вы серьезно настроены, — подытожил Снейп, складывая руки перед собой. Драко понял, что крестный принял нового игрока. — Я настроена на победу, — сказала Гермиона голосом, в котором отчетливо слышалась сталь. — Девочка моя, — вздохнула Молли, вытирая слезы, — я так рада, что ты жива. Миссис Уизли подскочила с места и, наплевав на все приличия и холодность Гермионы, заключила ее в крепкие объятия. — Что же с тобой сделали? — причитала женщина, заливаясь слезами. Гермиона отстраненно стояла, держа руки по швам. Она не отвечала Молли, не обнимала ее в ответ. Девушка просто молча терпела эмоциональный порыв женщины, давая ей время. Драко мысленно сделал себе пометку. Он подумает об этом позже. — Молли, — вздохнул Артур, разрывая объятия, — давай дадим Гермионе время, а после вы обязательно поговорите. — Да-да, конечно, — кивнула миссис Уизли, отступая на шаг. — Рон так будет счастлив. О, милый мальчик, он так страдал. Драко напрягся, когда услышал упоминание Уизела. Нет, он, конечно, за столько лет нашел с ним общий язык, но Рон не знал о его отношении к Гермионе, и это могло стать проблемой. Грейнджер же, казалось, даже не обратила внимание на душещипательную речь Молли. Она разгладила складки на мантии, поправила волосы и присела за стол. — Мне нужен от вас непреложный обет, — прогремел голос девушки. — Моя личность не должна быть раскрыта раньше времени. — Мисс Грейнджер! — воскликнул Кингсли. — Вы с ума сошли? Вы не имеете права требовать от нас такого. — Тогда я просто сотру вам память, и вы не вспомните об этом разговоре, — как ни в чем не бывало, пожала плечами Гермиона. Казалось, из комнаты выкачали весь воздух. Сбитые с толку, удивленные и шокированные члены Ордена сидели с каменными лицами, пытаясь обдумать ее просьбу. Каждый старался просчитать события на несколько шагов вперед, но единственным человеком в комнате, который правда знал все наперед, была Гермиона. Драко подал голос первым: — Я готов, — хрипло сказал он, разрезая тишину. — Мы и не сомневались, — усмехнулся Блейз. — Мы с Тео тоже не против. — Я хочу услышать обещания, которые мы должны дать, — невозмутимо сказал Снейп. — Северус, вы же не серьезно? — возмущался Бруствер. — Непреложный обет защитит не только меня, но и исход возможных ключевых событий войны, — продолжила Гермиона, игнорируя Кингсли. — Я прошу вас дать два обещания: сохранить мою личность в тайне и не разглашать кому-либо информацию, связанную с войной, без моего разрешения. Обет обезопасит Орден от утечки информации, даже если вас будут пытать. Если вы сомневаетесь во мне, то я могу дать ответный обет, что буду действовать только в интересах Ордена и победы над Темным Лордом. — Мы согласны, — сказал Артур, смотря на Молли. — Я хочу кое-что уточнить, — всхлипнула женщина, — Рон и Джинни вернутся сегодня вечером. Они должны знать. — Я не собиралась от них ничего скрывать, — ответила Гермиона, смотря на миссис Уизли. — Добавим условие, что на мое усмотрение тайна может быть раскрыта. — Хорошо, — сказал Снейп, — но я настаиваю на ответном обете. — Это не только в моих интересах, но и в ваших, — кивнула Гермиона. — Кингсли, Минерва? — спросил Северус. Макгонагалл уверенно согласилась, а Бруствер, скривив лицо, махнул рукой. Он прекрасно понимал, что за него уже приняли решение, и оно ему не нравилось, но мужчина был не настолько глуп, чтобы сейчас спорить. — Раз все согласны, тогда приступим, — сказала Гермиона, посмотрев на Гарри. Все понимали, кто будет накладывать непреложный обет. Драко наблюдал, как члены Ордена по очереди произносили клятвы, а их руки окутывали алые нити. Он должен был думать о том, что будет говорить, но его голова была занята мыслями о прикосновении к Гермионе. — Грейнджер, у тебя такие маленькие ручки, — усмехнулся Тео, крепко обхватывая ее запястье. — Мне нравятся твои браслеты, подаришь? — В следующей жизни, Теодор, — резко ответила Гермиона, одернув рукав рубашки. Ленты обещания тут же затянулись вокруг них. Когда процесс был завершен, Поттер повернулся к Малфою. — Ты следующий, — сказал он, вытирая капли пота со лба. Его силы были истощены, но Гарри старался скрыть следы усталости. Драко на ватных ногах подошел к другу, встав напротив Гермионы. Он протянул руку, задерживая ее в воздухе. Грейнджер шагнула ему навстречу, и Драко почувствовал холод, исходящий от девушки. Так ощущается смерть. Крепким рукопожатием Гермиона обхватила его предплечье, не поднимая взгляда. Ее тонкие пальцы задевали очертания черной метки, и даже через рубашку Малфой ощущал, как она отреагировала на темную магию. Змея ластилась, облизывая предплечье. Щекотала нервы. Возбуждала. Красные нити оплели их руки. Драко повторял клятву за Поттером, но как только Гермиона подняла на него свои золотые глаза, его мир рухнул, а все вокруг перестало существовать. Он столько раз воображал, как снова возьмет ее за руку, как будет запускать пальцы в непослушные локоны и целовать каждый участок тела. Она снилась ему ежедневно с момента их встречи. Вот только в последний год сны превратились в кошмары. Драко не заметил, как красный свет погас, снова погружая комнату в утренний мрак. Гермиона резко отдернула руку, продолжая всматриваться ему в глаза. Ее зрачки расширились, практически полностью перекрывая золотую радужку. Малфой не мог отвернуться, моргнуть или просто отвести взгляд. — Перестань смотреть на меня глазами побитой собаки, — фантомный голос ворвался в его голову, пробираясь через ментальный мост, соединяющий их сознания. — Забудь про все, что случилось. Ты ничего не исправишь. Как давно он не слышал ее голос у себя в голове. Это было первое, чему они обучились, когда стали встречаться втайне ото всех. Они редко виделись, поэтому собрания Ордена чаще всего для них были единственным вариантом коммуникации. Малфой владел этим навыком в совершенстве, а вот Гермионе пришлось долго и упорно стараться. Они построили мост, связывающий их, но он появлялся только тогда, когда они были рядом друг с другом. Сейчас ее голос не звучал холодно или же отстраненно, он был наполнен усталостью и сожалением. Никакого гнева и злости. — Я все исправлю, — хотел ответить ей Драко, но уперся в ледяную стену посреди моста. Он попытался пробить ее, но как только прикоснулся к ней, его сознание окутал холод. Мысли спутались, а голова пульсировала от нарастающей боли. Она позволила ему разорвать зрительный контакт только перед тем, как окончательно поджарила бы его мозг. Драко растерянно моргнул и на трясущихся ногах отошел от нее. Теперь она владеет этим навыком в совершенстве. Гермиона повернулась к Снейпу, который пристально следил за всем, что происходило. Профессор скептическим взглядом окинул их и со знанием дела подошел к девушке. Он заметил. Крестный, не говоря лишних слов, засвидетельствовал обет между Поттером и Грейнджер, а после, когда Гермиона выполнила свое обещание, Драко отметил, что Снейп выдохнул. Теперь у него не было причин думать, что девушка на стороне Темного Лорда. Шум в ушах заглушал тихие разговоры. Драко оперся одной рукой на кресло, одиноко стоящее в столовой. Каждый раз он упрекал Поттера за эту безвкусицу, но сейчас, благодаря ему, он не свалился перед всеми от бессилия. То, что он не ценит — спасает его. Всегда. Парень не заметил, как люди начали расходиться, а комната пустеть. Блейз хлопнул его по плечу, пытаясь обратить на себя внимание, но все, о чем Драко мог думать — слова Гермионы, которые заели у него в голове, как пластинка маггловского граммофона. Ты ничего не исправишь. Он прокручивал и прокручивал их, доходя до полного отчаяния. Глубоко внутри у Драко еще теплилась надежда на светлое будущее. На то будущее, о котором они мечтали. В нем не было войны, боли и страданий, в нем были только счастье, радость и любовь. Сейчас, с какой бы он стороны не смотрел, все было затянуто беспросветными тучами. Думая обо всем этом, он вспомнил одну цитату, которую когда-то пытался понять, и только сейчас осознал ее значение в полной мере.«Ты сам дров наломал. И спичку бросил.
Теперь гори».
Когда Гермиона, примерно спустя пару месяцев их активного общения, начала подсовывать Драко маггловскую литературу, он кривился. Книги месяцами пылились у него на полках, забытые и непрочитанные. Все изменилось в один день, когда он застрял на неопределенное время в хижине посреди леса. Малфой был уверен, что с собой у него есть расширенный учебник зельеварения, но вместо него обнаружил в своих вещах потрепанную толстую книгу, под названием: "Преступление и наказание" Ф.М. Достоевский. Иронично. Он провел всю ночь, не сомкнув глаз, подчеркивая красным карандашом, любезно упакованным вместе с книгой, новые для него слова. Что-то позже он узнал у Поттера, что-то объясняла Грейнджер, и Драко, откинув свои предрассудки, окунулся с головой в классику литературы маггловского мира. Теперь же Малфой горел. Физически, ментально, морально: весь, без остатка. Он сам бросил спичку. Он все это начал. Он этого достоин. На негнущихся ногах парень последним вышел из столовой, не обращая внимания на друзей, зовущих его, и медленным шагом пересек расстояние до спальни. Как только дверь захлопнулась, он забежал в душ, даже не удосужившись раздеться. Его руки тряслись, сердце колотилось, а дыхание сбилось. Ледяная вода должна была его остудить, но оказалось, что лед страшнее огня. Он кромсал кулаки в мясо, пытаясь перестать чувствовать, как его сердце снова и снова вырывают из грудной клетки. Предплечье Драко горело от прикосновения Гермионы. Казалось, что она оставила там ожог в форме своей руки, но единственным следом на бледной коже была черная метка с мерзкой змеей, все еще извивающейся от полученной дозы темной магии. Она не оставила следа на руке, но оставила отпечаток на сердце. Драко закрыл кран, пятерней расчесывая мокрые пряди волос. Один раз он уже сдался. Думал, что ничего не изменить, и принял страшную действительность, когда нужно было бороться. Парень вышел из душевой, облокотившись на раковину. Драко всматривался в отражение круглого зеркала, покрытого паутиной трещин. Его лицо осунулось, а под глазами залегли серые тени. Он выглядел так, как в самом начале войны: сломленным, разбитым, слабым мальчишкой. Видела бы его сейчас сумасшедшая тетка, ведь именно она сделала из него чудовище, которого сторонились даже сильные волшебники. Беллатриса обучила его темной магии и изощренным пыткам, каждую из которых он испытал на себе. Она была безжалостным учителем, но, отдать должное, самым лучшим. Драко повезло, что ему достался врожденный талант к ментальной магии, ведь так скрывать двойную жизнь не составляло труда. Лестрейндж готовила воина в ряды Пожирателей смерти: смертоносного, беспощадного, жестокого. За первый год войны Малфой-младший прослыл практически непобедимым. Он был ловким, быстрым, рациональным, а его проклятия всегда достигали цели. Темный Лорд гордился своей новой игрушкой. Вот только Драко совсем не играл. Он часами оттачивал свои навыки, не жалея сил и времени. Ему нужно было стать лучшим. Лучших держат подле себя. Сейчас он должен собраться и спрятать всю свою боль глубоко внутри. Запереть на тысячу замков, закрыв сотней дверей. Слабость — путь к проигрышу. Драко рывком разорвал рубашку, отрывая пуговицы, которые россыпью покатились по мраморному полу. Вложив всю свою ярость, парень скинул мокрую ткань, продолжая вглядываться в треснутое зеркало. На левом плече тонкими, почти невесомыми линиями раскинулось созвездие Дракона, а самом его центре кроваво-красными мазками распустились розы. Увидеть на волшебнике маггловскую татуировку — редкость, а уж на чистокровном аристократе тем более. Малфой, не отрываясь, смотрел на нее, в то время как решимость наполняла его. Он должен ей. Его девочка. Сильная девочка, которая умерла из-за его неправильного выбора. Она билась в одиночку. Теперь ему придется биться за нее. Причем с ней же.***
Гермиона стояла у большого зеркала в ванной, разглядывая обнаженное тело. Ее руки были усыпаны незаживающими отметинами от ногтей, клеймо «Грязнокровка» алело на предплечье, а грудь была испещрена мелкими розовыми царапинами. Спину девушки покрывали зарубцевавшиеся раны от розг, острые кости в свое время оставили отвратительные полосы на ступнях, но самым уродливым следом на ее худощавом теле был длинный шрам, пересекающий живот от солнечного сплетения до пупка. Она никак не относилась к своим отметинам, служившим физическим напоминанием того, что она выжила. Поэтому и сейчас, не обращая внимания на подробную карту своей боли, Гермиона сосредоточенно всматривалась в татуировку, украшающую ее правое плечо. Она закрыла глаза, стараясь дышать как можно глубже, но это не помогало. Воспоминания рвались наружу. — Видишь, вон там? — спросил Малфой, поднимая руку в небо. Гермиона задрала голову, пытаясь найти то, на что он показывал. — Созвездие, в честь которого меня назвали. Созвездие Дракона. В переводе оно означает «громадный змей». — Мило. Тебе подходит, — усмехнулась она, крепче сжимая кружку. — Подожди пока не узнаешь следующий факт, — фыркнул он, не отрывая взгляда от темного неба. — Прямо в центре этого созвездия располагается знаменитая туманность. По структуре одна из самых сложных среди всех, что открыты миру. Она похожа на большой цветок, с переливающимися яркими гранями, но для меня выглядит, как роза. Знаешь, как называется? — таинственно понизил голос Драко, будто испытывая ее бездонный ум. Гермиона отрицательно покачала головой, ничуть не стесняясь своего незнания. — Кошачий глаз. Она задумчиво обводила контур татуировки, вспоминая их первый побег в маггловский Лондон. Казалось, так просто — взять и сбежать от войны, оставить все предрассудки, обещания, обязательства позади. Сидеть в кафе, поедая дешевый фаст-фуд, макать картошку фри в мороженое, забывая обо всем. Они на мгновение становились подростками, влюбленными детьми, познающими себя и мир вокруг. Хорошо было притворяться, играть в нормальность. В другой жизни. Напряжение концентрировалось, оседая свинцом в каждой части тела. Холодная голова далась жертвой горящих внутренностей. Гермиона готовилась всю ночь, успокаивая разбушевавшуюся магию. Девушка настраивалась на собрание так, как будто ей предстояла первая битва. Впрочем, так и было. Она боялась потерять контроль и, не сдержавшись, вскипятить кому-нибудь кровь. Темнота помогала ей. Она прекрасно помнила отношения с Кингсли, который никак не воспринимал ее. Гермиона на полном серьезе думала, что он женоненавистник, но увидев, как Бруствер поджимает губы, когда Рон пытался выдвинуть свою стратегию, поняла, что дело не только в ней. Глава Ордена не привык слушать кого-то, кроме себя, а его недальновидные решения не раз подводили их, оставляя после себя жертвы. Его политическая некомпетентность поражала Гермиону по сей день. Мысленно поставив на отчаяние Ордена, она надеялась, что не придется демонстрировать свою силу, переходя к реальным угрозам, но такого варианта не исключала. У нее своя вендетта, и она сделает все, чего бы ей это ни стоило. Действуя по четко намеченного плану, девушка написала записку единственному человеку, от которого могла получить достоверную информацию, и, отправив ее с горлицей, стала ждать. Она не ожидала, что та все еще будет здесь, спустя год после ее пропажи, но, увидев маленькую белую птицу в совятне, Гермиона поняла — он не сдался. Волшебники всегда использовали для почты только сов, поэтому Пожиратели тщательно отслеживали каждое перемещение, перехватывали их и убивали, но ведь они не знали, что когда-то магглы использовали голубиную почту. Еще один козырь в рукаве. На первом курсе Гермиона усвоила: знания — это власть, а с форой в сто лет она стала практически непобедимой. Информация о двух мирах: маггловском и магическом — тесно переплеталась у нее в голове, дополняя друг друга, и это именно то, что ей сейчас нужно. Симбиоз. Не прошло и часа, как уменьшенный свиток пергамента оказался у нее в руках. Она пробежалась глазами по неровным строчкам со скачущими буквами и криво улыбнулась. «Спасибо, что выжила. В. отсутствует больше полугода. Б. главная. У меня дела не изменились. Готов на все. Жду новостей. И». Гермиона смяла записку, бросив ее в горящий камин.Игра началась.
Сейчас же ей была жизненно необходима ванна. Она мечтала о ванильной пене, бокале белого полусухого и горячей воде вот уже целое столетие. Единственное чувство, которое сопровождало девушку в Хельхейме — боль, а позже — пустота, никакого тебе тепла или даже холода. Поэтому сразу после собрания Гермиона попросила дать ей время и удалилась в свою комнату. Грейнджер погрузилась с головой в надежде избавиться от навязчивых мыслей, но даже под толщей воды она вспоминала стальной блеск в глазах Малфоя. Видит Мерлин, он не заслужил быть в ее голове. Когда все это началось? В какой момент ее жизнь рухнула, оставив после себя только руины? Может быть, тогда, когда она решила доверять Драко Малфою? Или же, когда решила стереть родителям воспоминания? Нет. Все началось со слепой веры сильнейшему волшебнику своего времени и лучшему директору в истории Хогвартса — Альбусу Дамблдору.***
2 мая 1998. Полтора года до начала конца. Северус сидел за столом трактира «Кабанья голова», невозмутимо потягивая огневиски. — Аберфорт, принеси нашим спасителям что-нибудь поесть, — сказал он, складывая руки перед собой. Гермиона, Рон и Гарри аппарировали в Хогсмид и, наткнувшись на воющие чары, спрятались в трактире. Они были готовы вступать в битву с Пожирателями, дементорами, да даже со стаей оборотней, но увидеть брата Дамблдора, мирно сидящего с профессором Снейпом за одним столом, было потрясением похлеще побега из Гринготтса верхом на драконе. — Что уставились? — рявкнул Снейп. — Садитесь! Гермиона смотрела на друзей, выглядящих так, как будто в каждого из них только что прилетел бладжер. Гарри медленно опустился на деревянную лавку, заляпанную чем-то липким. Гермиона с Роном сели по обе стороны от него, нервно оглядываясь. — Не расскажете, почему Тот-кого-нельзя-называть еще не появился здесь? — хрипло спросил Гарри, сцепив руки под столом. — Потому что вы, Поттер, как всегда, не видите ничего дальше своего носа, — сощурил глаза профессор, одним глотком допивая содержимое стакана. На столе появился кувшин медовухи, головка сыра и тыквенные пирожки, на которые молодые люди даже не обратили внимания. Снейп поморщился и перевел взгляд на Поттера. — У нас с Альбусом была договоренность, — услышав имя директора, Гарри вздрогнул, — я должен был все рассказать вам, когда придет время. Так вот, в его понимании оно должно было подойти перед самым концом. Я же так не считаю. Снейп сунул руку в карман мантии, вытаскивая маленький флакон с серебристой субстанцией. — Воспоминания, — кивнул профессор. — В кабинете директора есть омут памяти, когда попадете в Хогвартс, посмотрите их. Гермиона замерла. Снейп был прекрасно осведомлен об их планах, знал о том, где и когда они будут, а Аберфорт спокойно стоял поодаль, наблюдая за ними. — Почему вы помогаете нам? — тихо спросила она, пытаясь выровнять голос, чтобы не казаться испуганной. Хотя на самом деле поджилки тряслись так, что тошнота подкатывала к горлу. — Потому что вы просто дети, — выплюнул Снейп. — Альбус был слишком самонадеян, возложив на вас такую ответственность, не предоставив выбора. Он заигрался. — Вы убили его! — воскликнул Рон, вскакивая. Кувшин с медовухой пошатнулся, но не упал. — По его просьбе, — обнажил зубы Снейп. — Это все есть там, — он махнул рукой в сторону флакона, — не тратьте свое драгоценное время. — Как мы можем доверять Пожирателю смерти, у вас на руке метка? — спокойно спросил Гарри, сверля глазами профессора. — Мне плевать на ваше доверие, Поттер, — бесстрастно ответил он. — Я думал, что у вас есть миссия, которая не терпит отлагательств. Верно? — съязвил Снейп, опуская руки уже в другой карман. Он раскрыл ладонь, открывая их взору три фальшивых галлеона, которые заколдовала Гермиона на пятом курсе. Девушка нервно сглотнула. — Откуда это у вас? — Я повторюсь, Поттер, мне не интересны вы или ваши друзья. Более того, вы мне омерзительны, — сжал зубы он. — Я здесь не для того, чтобы отвечать на ваши вопросы. Магической Британии нужен ваш гриффиндорский героизм, поэтому, будьте добры, заткнитесь и послушайте. Снейп кинул перед ними монеты, хлопнув по столу. — Это портключи, — махнул головой он, — они ведут в безопасное место, которое ненаносимо. Никто не имеет к нему доступа, поэтому в случае чего настоятельно рекомендую воспользоваться ими. — Нам не нужна помощь, — рявкнул Рон, схватив Гермиону за руку. — Ну, конечно, — устало вздохнул Снейп, — как я сразу не догадался, что Рон Уизли и Гермиона Грейнджер смогут обеспечить великому Гарри Поттеру непробиваемую защиту. Естественно, им не нужна помощь. — Профессор, — начала Гермиона, вздернув подбородок, — Рон прав. Мы справимся сами. Если вы знаете все, о чем говорите, то должны понимать, что нам это по силам. — Зачем вы вообще пытаетесь спасти нас? — нахмурился Гарри. — Я повторюсь для самых умных: в этом пузырьке ответы на все ваши вопросы, — хлопнул по столу Снейп, поднимаясь. — Если что-то пойдет не по плану, просто сделайте так, как я сказал. Если бы еще у них был этот план. Северус Снейп исчез так же неожиданно, как и появился, оставив троицу теряться в своих догадках. — Что это, драккл дери, было? — выдохнул Гарри, зарываясь в волосы. Гермиона и Рон молчали, уставившись в пустоту, пытаясь переварить новую информацию. Догадаться о том, что Северус Снейп никогда не переставал быть шпионом Ордена, было несложно, а вот понять его мотивы совершенно невозможно. Им нужны эти чертовы воспоминания. — Надо идти, — кивнула Гермиона в сторону Аберфорта. Он слышал весь разговор и сейчас, стоя у бара, совсем не выглядел удивленным. — Как долго вы знаете, что профессор Снейп убил вашего брата по договоренности с ним? — громко задала вопрос Гермиона, вдохнув побольше воздуха. — С самого начала, — пожал плечами он. — Дамблдор все сам рассказал. Гарри шумно выдохнул, собирая со стола галлеоны. Они были уверены, что Снейп — предатель, безжалостно убивший директора, но сейчас, сидя в пыльном трактире, первый раз за все время почувствовали себя марионетками в чужой игре. — Я покажу вам проход, — сказал Аберфорт, подходя к ним. — Мой брат был слишком самовлюблен и коварен. Он всегда думал, что находится на несколько шагов впереди, это и погубило его. Ваша слепая преданность погубит и вас, если не включите мозги, — грубо добавил он, махнув в сторону картины. — Ее погубило. Дальнейшие события развивались стремительно: разговор с Отрядом Дамблдора, поиски диадемы Кандиды Когтевран, тайная комната и уничтожение чаши, пожар в выручай комнате, а после, когда они добрались до кабинета директора, чтобы просмотреть воспоминания, время остановилось. Гарри должен умереть. Тысячи жизней ценой одной. Они смотрели воспоминания профессора, как старый и очень мрачный кинофильм, переживая с ним каждый момент боли и отчаяния. Гермиона никогда не понимала, почему никак не может получить расположение Снейпа, а его открытая неприязнь к Гарри сбивала с толку. Он был просто ребенком. Ребенком его любимой. Ходячим напоминанием того, что потерял Северус Снейп. Это был жесткий урок, заставивший детей резко повзрослеть. Любимый директор, поручивший им самоубийственную миссию, знал все с самого начала, скрывая правду. Гермиона чувствовала накатывающее разочарование, граничащее с тем, чтобы бросить все и сбежать. Девушка сжала зубы и, глубоко вздохнув, постаралась успокоиться. Мир над головой важнее детских обид. Поттер стоял белее мела, пытаясь ускорить принятие своей неизбежной смерти, но Грейнджер отчетливо видела решимость в его глазах. Он всегда догадывался о том, что клеймо «избранный» идет в разрезе с «долго и счастливо». — Гарри, мы что-нибудь придумаем, — сдавленно сказала девушка, вытирая слезы. — Нельзя сдаваться. Он обязан сдаться. Гарри Поттер — не мальчик, который выжил. Гарри Поттер — мальчик, который жил в долг. — Ничего не случилось, — хрипло сказал парень, протирая запотевшие очки. — Мы продолжим то, что начали, и закончим. Вместе. Гермиона смотрела на него так, как будто видела впервые. Она не хотела думать о том, что сегодня потеряет лучшего друга. Сейчас нужно бороться. — Что дальше? — Нужно убить змею. Я чувствую. Они пробрались в визжащую хижину, прислушиваясь к голосам. Гарри подполз ко входу, пытаясь разглядеть то, что происходило внутри. — Я в затруднении, Северус, — шипел Волан-де-Морт, крутя палочку в руках. — Она не слушается меня, хотя я забрал ее у истинного владельца. Бузинная палочка. Жезл смерти. Ключ моей победы. Я просидел всю ночь, гадая, почему она отказывается выполнять то, для чего предназначена, и знаешь, мне кажется, что я нашел ответ. — Повелитель, — сдержанно ответил профессор, — возможно, палочка не слушалась Альбуса уже некоторое время. — Что это значит? — перебил его Волан-де-Морт, взмахнув мантией. Его точно застали врасплох. — Альбус был не в себе. Он доверял мне и говорил, что палочка не выполняет его требований. Директор даже навещал Григоровича в надежде найти ответы. Вы можете посмотреть мои воспоминания, чтобы убедиться. Волан-де-Морт прикоснулся кончиком палочки к виску Северуса, ломая ментальные стены. Стоны Снейпа эхом разносились по маленькой хижине. — Гарри, — прошептала Гермиона, — что происходит? — Думаю, профессор подделал воспоминания и теперь пытается провести этого безносого ублюдка, — неожиданно прошептал Рон, сморщив нос. Крики продолжались, пока Снейп не свалился в бессознательном состоянии. — Он снова провел меня, — Темный Лорд говорил задумчиво и спокойно, но в воздухе отчетливо ощущался его гнев. — Мальчишка сам придет ко мне, и убью его, используя его же палочку, — шипел он, взмахивая мантией. Змея, защищенная магическим шаром, подползла к Снейпу, предвкушая добычу. — Нет, Нагайна, он нам еще нужен, — сказал Волан-де-Морт и отвернулся. Его красные глаза напоследок сверкнули, а трупный запах перестал отравлять пространство. Северус Снейп переиграл Волан-де-Морта. Осталось только уничтожить. После того, как Гарри мужественно выполнил задачу, пожертвовав своей жизнью, все только началось. Им нужно было уничтожить последний крестраж, но, стоя по колено в крови напротив Пожирателей смерти, они поняли, что все это было зря. Змеи на поле боя не оказалось. Гермиона неотрывно наблюдала за другом, лежащим у ног Волан-де-Морта, не сдерживая слез. Они проиграли. Начался хаос. Невилл ринулся на Волан-де-Морта, выкрикивая различные заклинания, в то время как тот заливисто смеялся, наблюдая за неудачными попытками, а безликая толпа поддерживала его. Пожиратели смерти, отвечая на нападки Лонгботтома, стеной напали на Сопротивление. Защита Хогвартса пала, стрелы кентавров разрезали воздух, фестралы и гиппогриф выцарапывали великанам глаза. Гермиона и Рон кинулись в бой, обезвреживая противников. Не было времени на скорбь, им нужно было выжить. Битва была в самом разгаре, когда пронзительный вопль Хагрида разрезал воздух. — Гарри! Где Гарри? Гермиона, запустив оглушающее, огляделась, стараясь найти глазами друга, как вдруг монета в ее заднем кармане нагрелась. Она на мгновение замерла, а после помчалась со всех ног в поисках Рона. У них был чертов запасной план, и Гарри не забыл про него. Как бы он это ни сделал. Она схватила за руку Уизли, разжимая ладонь, в которой лежала монета. — Аппарируйте! — истошно кричала Макгонагалл. — Щиты сняты! Громкие хлопки раздавались один за одним. Сопротивление растворялось в воздухе, оставляя десятки умерших на поле боя. Это война. И она только началась.***
Цербер жалобно скулил, наблюдая за хозяйкой, которая вот уже десять минут не всплывала на поверхность. Ей не нужно было дышать, чтобы жить. Ей вообще уже ничего не нужно. Ее силы поддерживают все биологические потребности, не утоляя их. Это как есть все время растительные жиры вместо животных, как кофе без кофеина или конфеты без сахара. Смерть защищает свой сосуд. Горячая вода уже остыла, пузыри пены полопались, а ваниль выветрилась, когда девушка поднялась на ноги, ступая на холодный мраморный пол. — Чего ты возмущаешься? — раздраженно спросила Гермиона, проводя руками по спутанным волосам, разделяя пряди. — Это просто вода. Пес злостно оскалился. Похоже, она ему не по нраву. Гермиона накинула халат на мокрое тело и прошла в комнату. Ванна не помогла. Ее мышцы были напряжены, а в висках противно стучало. Цербер следовал за ней по пятам, не отставая ни на шаг. Он старался уравновесить магию хозяйки, подпитывая ее силой мира мертвых, с которым был непрерывно связан, но ее эмоции сбивали с толку. Пес никогда не чувствовал от Гермионы такого раньше. Боль — да, отчаяние — да, ненависть — постоянно, но как бы она не противилась, вперемешку с привычными ему эмоциями ощущалось тепло, исходящее из глубины. Глубины души. Гермиона распахнула полы халата, продолжая сверлить взглядом маленькие черные линии, тянущиеся к ключице. — Ты моя, Гермиона, — шептал он, нежно водя по красным розам, раскинувшимся посреди созвездия. — Ты мой, Драко, — нежно улыбнулась она, оставляя поцелуй на его плече. Она откинула мысли в сторону, закрыв их ледяной стеной. Нельзя. Не сейчас. Позже. Ее голова должна быть холодной, а решения спокойными и продуманными. Сто лет она училась тактике у лучших, и все как один говорили: война не должна быть продиктована злобой. Эмоции могут сменять друг друга, и потеряться в них — означает проиграть, а это не входит в ее планы. Гермиона запахнула халат, скрывая болезненное напоминание, и села на кровать. Кричер перенес все ее вещи, аккуратно разложив по привычным местам. Книги, одежда, немного обуви и декоративных элементов должны были сделать комнату хоть немного уютнее, но даже сейчас, глядя на гирлянду, подаренную мамой, она хотела сжечь тут все. Все чужое. Гермиона обернулась, посмотрев на прикроватные тумбочки, украшенные яркими рамками для фотографий. На одной из них стояли настольные часы, подаренные папой, лежала любимая книга и палочка. Ее палочка. Она призвала ее с тумбочки, но ничего не произошло. Древко не сдвинулось с места. Иначе быть и не могло. Ее хозяйка умерла. Сжав зубы, Гермиона подскочила на ноги и подошла к тумбочке. Она хотела попробовать использовать палочку, но как только схватила в руки, заметила маленькую фотографию, лежащую поверх книги. На снимке, сделанном в маггловской фотобудке, были они. Драко и Гермиона. Широкие улыбки расцвели на их лицах, а дурацкие шляпы еле держались на головах. Грейнджер равнодушно всматривалась в изображение, стараясь отыскать в себе сходства с той девушкой на фото. Ничего. Все чужое. — Я сделала выбор, Драко Малфой. Увы, он не в твою пользу, — вслух сказала Гермиона, испепелив фото одним взглядом.