***
— Ну, и как прошло? — тихо спросила Джинни, садясь рядом. Солнце медленно сползало за горизонт, заливая небо всеми оттенками красного. Шелест уже редкой листвы ласкал слух, нарушая тишину округи. Спокойно. Драко глубоко вдохнул холодный воздух, пропитанный свежестью, и, стукнув кубиками льда о стенки стакана огневиски, повернулся к ней. — С чего ты решила, что я буду с тобой разговаривать? — вздернул бровь он, прищуриваясь. — Не хочешь, не говори, — фыркнула Джинни, демонстративно забирая у него лоуболл. Она сделала большой глоток жгучей жидкости, не морщась, а после со стуком поставила пустой стакан на деревянную ступеньку. — Спасибо, Джиневра, что выпила последний глоток алкоголя из моих запасов, — закатил глаза Малфой. Он уже собирался вставать, как крепкая рука Уизли обхватила его запястье, усаживая обратно. — Я хотела поговорить, — тихо сказала она, опуская глаза в пол. Драко секунду смотрел на рыжую, борясь с желанием уйти, но, стиснув зубы, кивнул и сел чуть ближе. — Ты чувствуешь ее, да? — Кого? — Не прикидывайся, — серьезно сказала она, нервно потирая руки. — Чувствуешь, что-то не так. С ней. Драко молчал. Он понял, что младшая Уизли знала куда больше, чем положено в тот момент, когда та попросила сказать Гермионе правду. Прожив вместе целый год, они научились сосуществовать друг с другом. Не было больше разделений между факультетами, соперничества и вражды, как и разницы сторон на войне. Теперь были только израненные души, пытающиеся выжить. Назвал бы Драко их друзьями? Нет. Возможно, Поттера, но точно никого из Уизли. Он знал, что Тео неплохо общается с Роном, а Забини нашел в Джинни сестру, которой у него никогда не было. И только Пэнси держалась особняком, не подпуская никого к себе слишком близко, чем очень была схожа с Малфоем. — Разве с тобой Поттер не провел воспитательную беседу? — процедил Драко, рассматривая отблески солнца в голубых глазах. — Куда же без него! — подскочила она на ноги, опрокидывая стакан. — Прочитал мне целую лекцию о том, что я должна у нее спрашивать, а что не должна, — задыхалась Джинни, размахивая руками. — Но я чувствую, понимаешь, чувствую. Что-то не так, — уже тише сказала она, шумно выдыхая. — Даже если и так, тебе нужно успокоиться, — резко сказал он, встав рядом с ней. — Не об этом ты должна сейчас думать. — А о чем я сейчас должна думать? — взорвалась Джинни. — Гермиона моя лучшая подруга, которую я убила своими же руками. Как и все мы. Как и ты! — Крик раздирал ее горло, а слезы противно душили, скатываясь прозрачными дорожками по щекам. — А сейчас она не подпускает к себе никого. Никого, кроме Гарри. Последний раз я видела его таким загадочным, когда они уходили искать крестражи, понимаешь? — шумно втянула воздух Джинни, заправляя мешающую прядь волос за ухо. — А она… — чуть понизила голос Уизли, утирая соленую влагу с подбородка, — как она вообще выжила? Все это спокойно проглотили? Ее пес, цвет волос, глаз? Она отдает приказы, ведет свою линию, а завтра из-за ее решения мы пустим в расход десятки волшебников. Но знаешь, что больше всего меня злит? — спросила она, еле дыша. — Все молчат, а Гарри затыкает каждого, кто хотя бы мысленно решит усомниться в ее идеях. Он всегда на ее стороне. — Все сказала? — прогремел голос, который точно никто не ожидал услышать. Тяжелые шаги доносились из коридора, ведущего к входной двери, на пороге которой Малфой и Уизли все это время сидели. — Или есть еще что-то? Не молчи, я хочу услышать весь список твоих претензий. Джинни замерла, сжавшись на мгновение. Страх сковал по рукам и ногам, заставляя поджилки трястись. Вся ее смелость исчезла, так же, как и диск солнца за горизонтом. Стало холодно. Она продолжала оставаться спиной к своей подруге, не в силах повернуться. Драко же видел ситуацию немного иначе. Он видел Гермиону в гневе, ощущал вкус страха и аромат ее злости, который был совсем не похож на то, что она сейчас источала. Холод не обжигал, а, скорее, обволакивал прохладой и мраком; поднявшийся ветер не сносил со своего пути все, на что натыкался, а приятно шелестел верхушками деревьев. Джинни пробивала мелкая дрожь, но Малфой был уверен, что ему не стоит беспокоиться, ведь он отчетливо видел, как Грейнджер, не смотря на неприятные слова, щадила ее. Пугала, но берегла. — Ты так яростно хотела узнать у меня все, задать вопросы. Так вот она я. Спрашивай, — медленно сказала Гермиона, подойдя в упор к ней. Она дышала Джинни в затылок, ощущая весь спектр ее эмоций. — Слушаю. — А я спрошу, — огрызнулась Уизли, резко развернувшись. Она поймала взгляд Гермионы, неотрывно смотря в золотые радужки. Драко удивленно уставился на рыжую, поражаясь стойкости ее характера. Смелая. Сильная. Несломленная. — Что с тобой случилось? — Я уже рассказывала все. — Это ложь, — спокойно сказала Джинни. — Чувствую, что ты лжешь. Я вижу по Гарри, как это съедает его, да даже тот же Малфой знает куда больше, чем ты рассказываешь, — сквозь зубы процедила она, сжав кулаки. Драко неподвижно стоял, переводя взгляд с одной девушки на другую. Он не будет оправдываться, подтверждая догадки, а уж тем более соглашаться. Малфой знал, какие чувства питала Гермиона к младшей Уизли. Помнил, как важна была для нее подруга, как Грейнджер переживала за них с Гарри, как лечила каждое ее ранение. Они были неделимы. Сейчас же он видел боль в глазах Джинни и полное равнодушие со стороны Гермионы. Видел пропасть между ними. — Никто не знает, что произошло со мной, — просто ответила Гермиона, расправляя плечи. — Это только моё. Моя вина, моя боль, моя ноша и лезть тебе туда я не позволю. Никому не позволю. Все. Если до этого Драко видел пропасть, то сейчас между ними появилась стена. — И да, Джинни, ты не виновата в моей смерти, — неожиданно продолжила Гермиона, заводя руки за спину. — Точно не ты. Уизли заметно напряглась и, нервно сглотнув, повторила позу подруги. — Ты знаешь, что виновата. Мы голосовали. Я отдала свой голос. — Как и все. Решение было принято единогласно, — сказала Гермиона, первой оторвав взгляд. — Может, наша дружба уже и не будет такая, как прежде, но винить себя нет никакого смысла. Я жива. — А ты жива? — Неожиданный вопрос сорвался с ее губ, утопая в хрипе сдерживаемых слез. — Жива, Джинни. Просто теперь все иначе. Хочешь, ненавидь меня, хочешь, пытайся раскрыть мои секреты. Мне все равно, — устало ответила Гермиона. — Только какой смысл во всем этом? У нас утром важная битва, которую, как ты правильно заметила, нам надо проиграть. Впереди еще не одно важное сражение, не стоит тратить на меня силы. — Мне не все равно. — Это просто привычка, — пожала плечами Гермиона, откидывая волосы за спину, — впрочем, я тоже долго от нее избавлялась. Тяжело оставаться в неведении, да? Оно зудит под кожей, требует разгадки, но, Джинни, очнись. Разгадки нет. Как и Гермионы, которую ты знала. У нас есть общая цель, а все остальное нужно откинуть в сторону, как бы больно это ни звучало. Две подруги стояли напротив друг друга, хороня свое прошлое. Теперь между ними нет ничего общего, а их принципы больше не совпадают. Чужие. Знакомые незнакомцы. — Почему ты мне это не сказала сразу? Зачем играть в нормальность? — Мне не нужны истерики, — честно ответила Гермиона. — Мне нужна дисциплина. Джинни смотрела на подругу и понимала, что такую Гермиону она не готова принимать. Ее нутро сопротивлялось, заставляло спорить и отстаивать свою позицию, но никак не сдаваться без боя. Уизли еле сдерживалась от того, чтобы не врезать этой бесчувственной суке, спокойно стоящей перед ней. Снова. Прямо как тогда, после смерти Перси. Но все, что она сделала — сжала челюсть и, сдержанно кивнув, шагнула в сторону. Джинни Уизли солдат. Она умеет выполнять приказы. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. — Кивнув бывшей лучшей подруге, Джин обошла ее и добавила слова, поставившие точку не только в этом разговоре: — Я доверяла тебе тогда, доверяю и сейчас, но это не значит, что ты не должна с нами считаться. Входная дверь с грохотом закрылась, скрыв за собой вспышку ярости и огненные волосы. — Ты не изменилась, малышка, — тихо сказала Гермиона, но вспомнив, что не одна, тут же осеклась и резко кинула взгляд на Малфоя. — Ты все еще здесь? — И ты изменилась не так сильно, как хочешь казаться, — задумчиво пробормотал Драко, чуть наклонив голову. Гермиона вздернула бровь, скрестив руки на груди. Малфой и не заметил, как мысли, которые он гонял на протяжении всего разговора, сорвались с языка. Он замер, осознав свой промах, но тут же собрался, выпрямил спину и продолжил: — Не так уж тебе и все равно на друзей, которых ты упорно отталкиваешь. Хочешь, дам бесплатный совет? — усмехнулся Драко, даже не надеясь на то, что она действительно его хочет слушать. — Равнодушие не предполагает заботы о чувствах другого человека, а ты, Грейнджер, только что освободила Уизли от вины за твою смерть. Так и насколько же ты бесчувственная? — Достаточно для того, чтобы заставить тебя забыть прошлое, настоящее и даже будущее, — ответила она, сделав шаг вперед. — Все еще хочешь проверить? — Думаешь, я боюсь за свою жизнь? Да она не стоит и кната. Хочешь — заставь забыть, хочешь — убей. Мне все равно, — холодно ответил он, не моргая. Драко сделал шаг навстречу Гермионе и, слегка наклонившись, прошептал: — Спасибо за надежду, любимая.***
Февраль 1999. 9 месяцев до начала конца. — Поттер, — кивнул Драко, входя в кабинет Кингсли. В доме на площади Гриммо не было лишних людей, впрочем, как и всегда, когда приходил Малфой. Запах затхлости ударил парню в нос, заставляя поморщиться. — Уизли, — поприветствовал он еще одного человека, сидевшего за столом переговоров. — Почему так срочно? — недовольно сказал Бруствер, нервно постукивая пальцами по лакированному столу. — У вас проблемы, — просто сказал Малфой, водрузив на стол массивный свиток. Поттер, сидевший ближе всего к нему, перехватил пергамент и развернул, начиная читать:ЦИАНИД КАЛИЯ
Циани́д ка́лия — неорганическая калиевая соль синильной кислоты. Сильнодействующий яд, используемый магглами. В результате употребления клетки теряют способность усваивать кислород из крови и организм погибает от внутритканевого кислородного голодания. С каждым произнесенным словом Гарри становился все белее и белее, а Рон с Кингсли шокировано уставились на Малфоя. Он знает. — Белле показалась странной смерть Перси Уизли, и она забрала тело с собой, — начал Драко, но услышав, как рыжий поперхнулся воздухом, устало выдохнул, дал ему минуту и продолжил: — В январе я подделал результаты вскрытия, убедив лабораторию и тетку в том, что парень умер от многочисленного Круцио. По вашей, кстати, просьбе. Как оказалось, Лестрейндж не успокоилась, продолжив собственные эксперименты. Сегодня на собрании она и объявила о том, что в организме Уизли был найден остаточный осадок маггловского яда. — И что теперь? — спросил Гарри, вставая из-за стола. Малфой давно заметил, что Поттер не умеет сидеть на месте, когда нервничает. — Два человека подвергнуты казни, трое сосланы в Варрам. — А ты? — Я умею заметать следы. Слабо кивнув, Гарри повернулся к Рону, которого, казалось, сейчас вырвет. — Перси, — хрипло начал он, — где сейчас его тело? — Думаю, уничтожено за ненадобностью. — За ненадобностью, — эхом повторил рыжий, смотря в пустоту. — Какое принято решение? — спросил Кингсли, прерывая неловкую паузу. — Они еще не поняли, как именно яд попал в организм, так что теперь потрошат всех пленных, — невозмутимо ответил Драко. Он давно перестал подбирать слова, а жестокость тянулась за парнем невидимой тенью. Границы морали стерлись, подстраиваясь под законы грязной войны. — Увеличено количество рейдов, как и волшебников в патрулирующих группах. — Мы учтем, — поджав губы, сказал Кинглси. — Гарри, передай свитки Гермионе, пусть изучит. Поттер кивнул, сворачивая пергамент. — Это не все, — сказал Драко, вытаскивая из кармана мантии уменьшенный бархатный мешок. — Когда вы попросили меня уничтожить результаты, я не вдавался в подробности, но сейчас… Я хочу знать, каким образом умер Перси Уизли. За палочку я дал четыре тысячи, в этот раз даю на тысячу больше. Пять тысяч галеонов взамен на информацию. Бруствер жадно смотрел на серебряный мешок, мысленно распределяя расходы. Эта сумма покрыла бы лекарственные зелья, травы, составляющие для изготовления палочек, да и с продовольствием стало бы проще. — Нужно поговорить с Гермионой, — сказал Гарри, снова садясь за стол. — А, ну да, как же я сразу не догадался, — усмехнулся Малфой. — Она сейчас не может, — подал голос Рон, — возможно, позже. — Уизли, — рявкнул Кингсли, взглядом показывая на лежащие в центре стола галеоны, — думаю, она сделает исключение. — Не сделает. — Так спросите у нее, — нетерпеливо сказал Драко, крутя палочку между пальцев. — Она немного не в себе, — неуверенно начал Гарри, за что тут же получил локтем под ребра. — Я сказал, не сейчас! Позже поговорю с ней, — сквозь зубы процедил Рон. — Ну, как договоритесь между собой — зовите, — недовольно сказал Малфой, убирая обратно мешочек со звенящими монетами. Он отодвинул стул и встал из-за стола, не прощаясь. Перемещаться между Мэнором, Варрмом и площадью Гриммо — задачка не из легких. Пожирателей смерти не отслеживали, но пристально наблюдали за ними. В присутствии Беллатрисы Драко не высовывался из лагеря, с особым рвением выполняя свои обязанности. Ему нельзя дать в себе усомниться, иначе все усилия были бы напрасны. Сегодня, например, он должен был посетить один из борделей, в котором обосновались грязнокровки. Обычно этим занимался Амикус, на место которого и пришел Драко, но он отсутствовал в стране по личному поручению Беллатрисы, поэтому ему, как новому главе подразделения пыток, выпала возможность аппарировать за пределы лагеря и лично проконтролировать поимку преступниц. Малфой уже спускался по лестнице, когда увидел темную тень в окне коридора. Девушка, облаченная во все черное, бегала по заднему двору, медленно перебирая ногами. Вот он — шанс. Не нужно ждать, пока рыжий соизволит поговорить с Грейнджер, не нужно спрашивать разрешения Поттера или Кингсли, если вся информация все равно у Гермионы. В несколько больших шагов он преодолел лестницу, выходя на задний двор. — Что, Грейнджер, ноги совсем не слушаются? — крикнул он, привлекая ее внимание. Девушка остановилась, переводя дыхание. Она присела, оперевшись руками на колени. Ее каштановые волосы были собраны в высокий хвост, а несколько выпавших прядей прилипли к мокрому лбу и шее. Что-то было не так. Драко прищурился, наблюдая, как Гермиона выпрямила спину и медленно пошла навстречу. — Что тебе надо? — устало сказала она издалека, и как только девушка подошла поближе, Драко увидел причину ее скрытности. Правая сторона лица Гермионы была раскрашена всеми оттенками синего. Грейнджер, почувствовав пристальный взгляд парня, рывком сорвала резинку, позволяя кудрям беспорядочно рассыпаться, прикрывая поврежденную щеку. — Надо поговорить. — Говори. И никаких споров. — У тебя все нормально? — Вопрос сорвался с языка так неожиданно, что Драко замер, широко распахнув глаза. — Нет, не говори, — оскекся он, вскидывая руку, — не хочу знать. — Ладно, — протянула девушка, удивленно смотря на парня. — Повторюсь, что тебе надо? — Каким образом цианистый калий попал в организм Перси Уизли? — медленно спросил он, скрестив руки на груди. Услышав это имя, Грейнджер оцепенела, резко выпрямившись. Она смогла сделать лишь пару шагов назад прежде, чем упасть на колени, руками утопая в грязи. Она жадно хватала ртом воздух, а вместо возможных слов выходил лишь жалкий скулеж, который парень чудом смог разобрать. Перси. Драко с поразительным хладнокровием опустился рядом, прижимая руку между ее лопаток. Грудная клетка Гермионы судорожно вздымалась, так и не получая кислорода, но она не сдавалась, продолжая пытаться сделать вдох. Упрямая. — Слушай меня, Грейнджер. Слушай мой голос и дыши. Мы с тобой сейчас вспомним все руны. Ты же любишь руны? После каждой считаем до трех и пытаемся вдохнуть, договорились? Малфой говорил мелодичным голосом, пытаясь успокоить неожиданно возникший приступ. Гермиона хрипела, нещадно впиваясь в мерзлую землю ногтями, но чему удивился парень, так это отсутствию слез, и, не став на этом зацикливаться, продолжил: — Феху, — певуче сказал он, потирая ее спину, — считаем, Грейнджер. Один, два, три… вдыхай. Она продолжала сопротивляться, не расслабляясь, но Драко, не обращая на это внимания, ритмичнее растирал кожу между лопаток. — Уруз, — сказал он, шумно делая вдох, служивший ей примером. — Давай, противная заучка, вдыхай. Один, два, три… Крупная дрожь начинала пробивать девушку. Хороший знак. — Турисаз, — чуть громче сказал он, перехватывая ее ладонь. Малфой со знанием дела начал надавливать на ее запястье, пачкаясь в грязи, — один, два, три… Гермиона сквозь плотно сжатые зубы сделала небольшой вдох, расслабляя грудную клетку. — Райдо, — выпаливает он и тут же слышит протяжный стон. — Вот так. Молодец. Ты отлично справляешься. Гермиона приподняла голову и широко распахнула глаза, из которых градом полились слезы. Она смотрела на Малфоя в упор, не осознавая, кто перед ней. Грязными руками Грейнджер вцепилась в его мантию и потянула на себя, крепко обнимая. Стук ее сердца набатом бил по голове, оглушая. Горячее дыхание обжигало шею парня, а шоколадные кудри душили, лишая воздуха. С каждой минутой сокращения ее грудной клетки выравнивались, всхлипы стихали, а хватка ослабевала. — Ты пропустил Ансуз, — прохрипела девушка, окончательно убеждая Драко в своей вменяемости. — Это была тактика, — тихо ответил он, не отрываясь от нее. — Мир уже близко? — Ближе, чем был, — заикаясь, ответила она, колыхаясь в его руках, как осенний лист. — Готова посмотреть ему в глаза? — прошептал Драко, вдыхая терпкий запах пота, исходящий от Гермионы. — Готова, — ответила она, легко отталкиваясь от его рук, и вместо того, чтобы посмотреть на небо, как обычно это делал сам Малфой, Грейнджер застыла, всматриваясь в серые глаза парня. Серые и карие. Карие и серые. Март 1999. 8 месяцев до начала конца. — Драко, пожалуйста, — молил Грегори Гойл, сидя на бетонной площади, используемой как импровизированная сцена. — Мы же друзья! — истерично кричал он, сплевывая остатки рвоты. Нити слюны свисали с подбородка парня, смешиваясь со слезами и пузырящимися соплями. — Ты должен спасти меня, должен! — Не могу, — прошептал Драко, стоя спиной к публике, — это показательная казнь, Грег. Представление. Ты первый, кого поймали. — Нет, — отрицательно мотал он головой, отползая как можно дальше от парня, но магическое ограждение сдерживало его. — Нет, нет, нет… — Не сопротивляйся. Будет больнее, — спокойно сказал Малфой, перед тем, как произнести уже привычное: — Круцио. Крик друга смешался с гоготом Пожирателей смерти, распугивая ворон, сидящих на голых ветках ближайших деревьев. Он извивался, хрипел, визжал, как свинья на убое, но Драко, закрывшись стенами окклюменции, раз за разом увеличивал силу проклятия. Ему придется пытать Грегори Гойла, пока тот не умрет от его руки, потому что именно Малфой во время очередного рейда по борделям обнаружил друга, засовывающего член в грязнокровку. И он спустил бы ему это с рук, прикрыв, но в ту злополучную пятницу с ним был Рабастан Лестрейндж и есть шесть Пожирателей смерти, жаждущих свежего мяса. Гойл, сам того не зная, забрел в бордель, организованный Амикусом, специально. После принятых Волан-де-Мортом законов маглорожденные лишились не только гражданства, но и рабочих мест. Большая часть населения, подвергшаяся гонениям, спряталась в деревнях, где была возможность выращивать себе пропитание, многие волшебники скрылись в безопасных местах, кто-то бежал в немагический Лондон, сломав палочку, но те, кому негде было спрятаться, все еще находились под ударом. Голод, безработица, постоянные рейды Пожирателей смерти заставляли идти на крайние меры. Мужчины примкнули к преступной деятельности, надеясь заработать хоть несколько кнатов, а женщины стали нелегально торговать своим телом. Тогда-то Кэрроу и придумал заманивать отчаявшихся волшебниц в контролируемые Пожирателями смерти бордели. Хорошие условия, адекватные клиенты, зарплата — все как полагается, но стоило девушке переступить порог такого заведения, она автоматически становилась пленницей Варрама. Чистокровным же спать с грязнокровками было строго запрещено, и именно эти условия нарушил Грегори. — Вы думали, что неприкосновенны? — перебил истошный крик Гойла громоподобный голос, заставляя ликующих Пожирателей захлопнуть рты. — Думали, что на вас не распространяются мои законы? — продолжал Волан-де-Морт, медленно паря в сторону сцены. — Так будет с каждым, кто опозорит свой род, предав идеалы чистой крови. Крики Грега стали слабее. Жизнь парня утекала сквозь боль проклятия, которое безжалостно дробило каждую кость в его теле. Драко невидящим взглядом смотрел на то месиво, что теперь лежало перед ним безвольным мешком. От боли Гойл практически съел нижнюю губу, откусив себе кончик языка. Его штаны были мокрыми от испражнений, а от сильного напряжения глаза налились кровью. Он держался из последних сил, пытаясь делать частые вдохи, когда Драко чуть ослаблял Круцио, но после передышек становилось только больнее. Малфой знал толк в качественной пытке. Волан-де-Морт взошел на бетонное основание, внимательно наблюдая за Драко. Ни капли жалости, ни дрожи в руках. Монстр. Толпа, ранее ликующая, теперь с замиранием сердца смотрела, как юный аристократ, не отрывая палочки от пытуемого, с маниакальной точностью добавляет к Круцио Сектумсемпру. Мелкие порезы испещрили оголенную кожу, теперь свисающую кровавыми лоскутами. Грегори Гойл сделал последний вздох, больше похожий на хрип, и навсегда закрыл глаза, освобождаясь. Овации. Драко слышал овации. Он медленно повернулся к толпе Пожирателей смерти, большинство из которых радовались смерти парня, как рождественскому подарку. Шум в ушах глушил громкие возгласы, а пелена перед глазами размывала довольные лица. «Хотите шоу? Получите!» — подумал Малфой и, грациозно подкидывая палочку, чуть склонился в почтительном поклоне. Публика взревела, приветствуя его как победителя, но на деле же Драко хотелось поприветствовать каждого на этой площади. Наградить праздничным Круцио. Звери. — Грегори Гойл после смерти своего отца являлся последним представителем рода Гойлов, который ныне теперь считается оскверненным, — зачитывала Беллатриса, развернув короткий свиток. Ее голос был увеличен Сонорусом, отчего эхом распространялся по Варраму. — Все его имущество переходит Министерству магии в качестве добровольного пожертвования, — закончила она, испепеляя пергамент. — Последний враг истребится — смерть! — взвизгнула Лестрейндж, выпуская из палочки зеленый свет, собирающийся в темную метку. — Последний враг истребится — смерть! — ревела толпа, повторяя за ней. Драко поднял древко в небо, выпуская зеленое свечение. «Прощай, друг. Прощай и прости», — мысленно сказал он, подавляя в себе горечь утраты. Несколько дней спустя… — Я хотел поблагодарить тебя, Поттер, — бесстрастно начал Малфой, крутя в руках стакан воды. Они сидели в столовой дома на площади Гриммо, нервно поглядывая друг на друга. Смущало то, что после собрания, на котором обсуждалась возможность вживления капсулы в зуб Малфоя, Драко попросил Гарри о встрече наедине, без лишний ушей. — За что? — удивился парень, не скрывая своего шока. — Тогда, в выручай комнате. Ты не должен был спасать меня, но все равно спас. Спасибо. Казалось, Поттер проглотил язык. Неожиданная откровенность со стороны бывшего врага ударила по голове пыльным мешком, оглушая и без того ошарашенного парня, но Драко сказал это не для него. Для себя. Смерть Гойла напомнила Малфою о потере Винсента, который погиб в пожаре. В самом начале войны, когда пепел битвы за Хогвартс еще не осел, Драко винил себя за его смерть. Ему часто снилось, как Крэбб протягивает руку, но не получает ответного жеста. Он слушал его голос, срывающийся на крик, и видел обугленное тело, навсегда оставшееся в Выручай-комнате. Позже, когда жертвы стали неисчислимы, Малфой забыл о страшной смерти друга. Многие месяцы он даже мысленно не возвращался в жаровню, порожденную адским пламенем, не вспоминал годы, проведенные в одной спальне, детскую беззаботность и первую власть, которой Гойл и Крэбб наделили принца слизерина. Кошмары вернулись после смерти Грэга, точнее, они добавились к текущим. — Поттер, — выплюнул Малфой привычной интонацией, — я тебе тут не в любви признался. Ответного «пожалуйста» будет достаточно, — закатил глаза он, проводя подушечкой пальца по горлу бокала. — Я просто в недоумении, — медленно сказал Гарри, хмурясь. — Что? — Ты. Умеешь. Благодарить? — спросил он, с каждым словом увеличивая громкость голоса, на что Малфой недовольно цокнул. — А может, у тебя лихорадка? — тут же среагировал Поттер. — Или это начало драконьей оспы? Или… нет… — заговорчески шептал Гарри, хватаясь за сердце, — к тебе в голову пробрались мозгошмыги и размягчили мозг, — взвизгнул он, громко хлопнув в ладоши. — Идиот, — шумно втянул воздух Малфой, не сдержав улыбки. — Тебе нужно запретить думать, — недовольно фыркнул он, расслабляясь. — Мне уже называть тебя Драко и приглашать по пятницам выпить? — не унимался Гарри, продолжая смущать Малфоя, чья алебастровая кожа уже и так приобрела розоватый оттенок. — Ни за что, — резко сказал парень, с грохотом отодвигая стул. Он взмахнул черной мантией и направился к выходу, недовольно бурча: — Чтобы еще раз я… — Малфой! — окликнул его Гарри. — Спасибо за Гермиону. Драко замер, не поворачиваясь. — Ты же видел, да? Из окна кабинета. — Да. — Почему не вмешался? — Ты понял ее так, как не смогли понять мы, — просто сказал Гарри. — И да, Малфой, мы в расчете. Драко кивнул и вышел из комнаты, оставляя за собой шлейф уже привычной всем темной магии.***
Рассвет наступил слишком быстро. Осеннее солнце заливало гостиную дома, освещая уже собранных волшебников в плотных черных мантиях. На лицах ни грамма страха, в глазах уверенность и сосредоточенность. Тридцать бойцов занимали весь периметр большой комнаты, готовясь к серьезной битве с уже известным исходом. — Группа А, следуете за Праудфутом, не отклоняетесь от заданного маршрута, — гремел голос Робардса, объясняя план сражения. — Группа В, появляетесь ровно через пятнадцать минут или по сигналу. Все помнят? Сноп красных искр! — объяснял он, буравя суровым взглядом присутствующих. — Малфой, следи за Ноттом. Все его эксперименты должны остаться в лаборатории. Не думаю, что кто-нибудь будет рад, как в прошлый раз, отмываться от навоза, — сморщился глава боевой подготовки, вызывая раскатистый смех солдат. «Отличный прием, Робардс. Теперь все расслабились», — подумал Малфой, мысленно сделав пометку проверить карманы Теодора. — Эй! — воскликнул Нотт. — Вообще-то навозная бомба спасла несколько жизней. — Конечно, — усмехнулась Пэнси, стоящая в дальнем углу комнаты. — Я бы на тебя посмотрела, если бы пришлось доставать Пожирателей из дерьма, чтобы продолжить пытать. — Там им и место, — прогремел голос здоровяка, которого Малфой видел впервые. — Так, хватит, — крикнул Гавейн, прерывая смешки и поток ядовитых шуток. — Группа С, — продолжил он, — наступаете еще через пятнадцать минут после группы В. Идем единым фронтом, используем максимальное количество оглушающих, реже кидаем Аваду. Несколько должно прилететь прямо в цель. Мы не должны казаться чересчур слабыми. На столе лежат шестьдесят порт-ключей. Те, что слева — перенесут вас в деревню; те, что справа — изготовлены специально для плана отхода. Они ведут в ангар, который ранее нигде не использовался. После того, как группа С переместится в деревню, у вас есть пятнадцать минут до их активации. Все, кто не успел, будут считаться погибшими, — на одном дыхании проговорил Робардс, погружая комнату в оглушительную тишину. — Наша цель — сбежать, — подхватил Кингсли, стоящий рядом. — Деритесь не в полную силу, слабо кидайте заклинания, но не так, чтобы это было очевидно. Просто покажите им правду. — Какую правду? — тихо спросила девушка с двумя длинными косами. Кажется, ее звали Сьюзен, но Драко был не уверен. — Покажите им, что вы устали, — закончил Робардс, сворачивая карту деревни, висевшую все это время в воздухе. Три отряда солдат стояли в недоумении, но никто не осмеливался спорить. Они бойцы. Они привыкли выполнять приказы. Гайвен постарался с их выправкой, гоняя по всей аврорской программе, а Билл Уизли обучил каждого смертельным заклятиям, которые сам когда-то разрушал, работая в Гринготтсе. Это битва не была первой и не станет последней, но запомнится она им навсегда. — Да, — протянул Дин Томас, — впервые иду сражаться, зная, что проиграю. — Минута до активации, — крикнул Поттер, нервно поглядывая на часы. Шелест мантий заполнил пространство, а разговоры стихли. Волшебники один за одним разбирали порт-ключи, пряча в удобные для них места. Драко крепко сжал лук в руках, мысленно пересчитывая стрелы в колчане, обращаясь к окклюменции. Десять красных, три зеленых, одна золотая и шестнадцать черных. Его любимых. Стена, и ничего теперь не имеет значения. — Тридцать секунд, — вторил уже неразличимый голос. — Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один… Сейчас! Вихрь перемещения закружил парня, утягивая в водоворот пространства. Мир сузился, а после резко расширился, выкинув его на лесную поляну. — Группа А — на позиции. Группа В — приготовиться. Группа С — ожидать, — командовал голос Праудфута, регулируя прибывших солдат. Отборная ругань доносилась из разных уголков поляны, пока бойцы перемещались на отправные точки. — Группа В, — скомандовал незнакомый голос, — выстроиться по двое, палочки к бою! — и как только Драко услышал эти слова — очнулся, осознав, что говорит он. — Забини, Макмиллан, Нотт идут первые, — твердо давал указания Малфой, — Смит, Корнер, Бут — вторые, остальные сразу после. Драко взмахнул палочкой, контролируя время. Он считал каждую минуту. Бойцы притихли, спрятавшись за близ стоящими деревьями, но спустя восемь минут сноп красных искр откорректировал их планы. — Сейчас! — крикнул Драко, и в следующий миг группа В выбежала на улицу, полную истошных криков, сопровождающихся вспышками заклинаний и взрывов. Запах гари болезненно ударил в нос, заполняя легкие пеплом. Малфой пригнулся, выставляя защитный щит. Глазами отыскав своих людей, он медленно подбирался к ним, минуя осколки, остатки дерева и бетона. Первая улица волшебного поселения, на которую вбежали парни, была уничтожена. Маленькие дома догорали, испуская пары ядовитого дыма, а срезанные верхушки деревьев закрывали своими ветками проход на центральную площадь, откуда и вылетели красные искры. Забини и Нотт пробирались через завалы, уничтожая их, Смит и Бут левитировали ветки, освобождая дорогу, а все остальные шли за ними. Малфой замыкал. Крики становились все ближе, а грохот сильнее. Земля под ногами сотрясалась, вибрациями откликаясь где-то в солнечном сплетении. — Подкрепление, — раздался противный визг, громкость которого была увеличена заклинанием, — сюда! — Ну что, парни, да начнется веселье! — гоготнул Макмиллан, крепче сжимая палочку. Драко вынул красную стрелу из-за пазухи, прикладывая хвостовик к зарубке, и в эту же секунду раздался взрыв над их головами. Забини выставил защитный щит, отбивая кирпичи, осыпавшиеся с крыши ближайшего дома. Группа В передвигалась быстро. Как только они выбрались на расширенную улицу, разбежались в разные стороны, занимая свои позиции. Играть на удержание было тяжело. Нельзя было поступать импульсивно, заигрываясь с Авадой. Многие заклинания сейчас были бесполезны. Орден Феникса много пользовался оглушающими, Бомбардой, Сектумсемпрой, а младшая Уизли, например, любила насылать на Пожирателей летучемышиный сглаз, добивая Авадой. У всех были любимые вариации, но использовать сейчас они их не могли. Битва тянулась, как сахарный сироп, но и противнику было несладко. Не все члены Ордена понимали, почему именно сегодня Пожиратели смерти отказались от любимого убивающего, предпочитая более слабые заклинания, но те, кто понимал, были шокированы. Гермиона Грейнджер сегодня предстала перед Орденом именно в том виде, в котором посещала пострадавшую Луну Лавгуд. Ее черная мантия скрывала глаза, а длинные рукава закрывали светящиеся браслеты. Золотые сферы незаметно слетали с ее пальцев, исчезая в головах противника. Она меняла им воспоминания. Пожирателей смерти было немного, около пятнадцати человек. Они разбились по парам, как, впрочем, и всегда. Ударяли по деревне точечно, уничтожая припасы, забирая ценные вещи, магические артефакты, а также людей. Они связывали волшебников излюбленным заклинанием, ленты которого разрезали кожу, пуская кровь. Преимущество его было в том, что простое Фините против него бесполезно. Когда-то только Пожиратели смерти знали контрзаклинание, и хотя сейчас оно уже было раскрыто, все равно чаще пользовались им, чем простым связывающим. — Малфой! Справа! — окликнул его Нотт, запуская режущее. Драко поднял лук, принял стойку и, оттянув тетиву, выстрелил. Стрела поразила Пожирателя моментально, застревая у него в плече, а Петрификус, заключенный в ней, сразил его наповал, укладывая на лопатки. — Премного благодарен, — ехидно сказал Тео, жестом показывая, что снимает шляпу, на что Драко закатил глаза, вытаскивая очередную стрелу. — Сколько осталось? — крикнул Бут, вытирая рукой носом идущую кровь. Его колено было раздроблено взорвавшейся Бомбардой, а левая рука неестественно свисала вдоль туловища. — Еще минута, — и как только Теодор ему ответил, послышались хлопки сработавших порт-ключей. Теперь на каждого Пожирателя смерти приходилось два бойца Ордена Феникса. Свист стрел, разрезающих воздух, не прекращался, аккомпанируя ругательствам и крикам. Они медленно пробирались к центральной площади, на которой сейчас сражалась Беллатриса в окружении своей свиты. Малфой быстро пересек улицу, укрываясь за маленькой таверной, разрушенной только наполовину. Он выглянул из-за угла, увидев свою цель. — Гарри Поттер! — визжала его сумасшедшая тетка. Ее черные волосы искрились, раздуваясь резкими порывами ветра. — Сдавайся! — Его здесь нет, — гремел голос Праудфута. Он запустил в нее режущее, добивая оглушающим, но щиты Лестрейндж были слишком сильны. Драко взмахнул палочкой, рассчитывая время. Девять минут. — Макмиллан, — крикнул он, присаживаясь. — Сейчас! Эрни, все это время прикрывающий Малфою спину, теперь бежал впереди, выходя на линию огня. — Авада Кедавра! — заорал он, выпуская зеленую молнию в сторону Беллатрисы, но специально промазал. Макмиллан должен был ее отвлечь. Потянуть время. Нотт и Блейз сражались с Пожирателями смерти поодаль. Группа С наступала, делая вид, что не справляется. Они действовали медленно, изображая разлад. — Отвали от меня, — что есть мочи орал Дин Томас. — Ты идиот, Уизли! Ты должен был действовать так, как мы запланировали. — Я решил, что это хорошая идея, — срывал голос краснеющий Рон. — Из-за тебя ее ранили! Из-за тебя! — истерил Томас, вскидывая палочку в сторону напарника. — Ступефай! Пожиратели смерти, слышавшие их спор, застыли в недоумении, растерявшись. В одной стороне Группа С то и дело промахивалась, Группа В отвлекала Беллатрису, а Группа А продолжала атаку. Полная дезорганизация царила по поле боя, а действия бойцов казались неслаженными. Все по плану. — Пять минут, — крикнул Забини, пропуская болезненный удар. Неизвестное проклятие попало в руку, покрывая ее зеленой жидкостью, разъедающей плотный рукав мантии, испаряя его. Блейз среагировал моментально, срывая черную материю с себя, но не успел. Ядовитая субстанция попала на кожу, пузырясь. Забини терпел, судорожно пытаясь очистить предплечье. — Четыре минуты! — тут же среагировал Малфой, пытаясь подобраться к другу. Он не снимал защитный щит, выставив палочку перед собой. Не было смысла сейчас использовать стрелы. Многие Пожиратели были ранены, несколько человек убито. Он озирался по сторонам, прокладывая себе маршрут, но увидел, как черные волосы Лестрейндж мелькнули на соседней улице. — Круцио, — безумно визжала она, удерживая проклятие. — Ты расскажешь мне, где прячется Поттер, поганая грязнокровка! Драко оглянулся в сторону друга, но, не сумев найти его, ринулся в сторону Беллатрисы. Он спрятался за небольшой выступ, выглядывая из-за стены. Лестрейндж была одна. Не было рядом Рабастана или Яксли, что ранее сторожевыми псами окружали женщину. Только она. Она и ее пленница. — Ну, что же ты, тетушка, — елейно протянул Малфой, выходя из укрытия. — Развлекаешься? — продолжил он, но тут же замер, увидев, что девушкой, только что захлебывающейся в собственном крике, оказалась Гермиона. Ее медовые волосы раскинулись на сырой земле, а глаза были плотно закрыты. Опять. Неожиданный гнев накрыл парня, вызывая картинки воспоминаний. Мэнор. Кровь. Слезы и крик. Ее крик. — Драко, — тут же оторвалась Беллатриса от пленницы, — мой милый мальчик, — притворно вздохнула она. — Мы так давно не виделись. Кажется, со дня смерти твоей матери. О, Нарцисса так мучалась, — шипела она, подходя ближе. Осколки под ее ногами противно хрустели, напоминая только что выпавший снег. Стало тихо. Малфой сжал зубы до скрипа, уводя женщину немного дальше. — Она так кричала, помнишь… Молила о пощаде, пока Фенрир разрывал ее изнутри. О, прекрасное было зрелище. — Не смей упоминать ее имя, — шипел он. — Она твоя сестра! — У меня нет сестер, — фыркнула она. — Авада Кедавра, — спокойно взмахнула Лестрейндж рукой, вырисовывая уже родную молнию. Это было неожиданно. За весь бой не было произнесено ни единого убивающего Пожирателями смерти, и вот за минуту до активации порт-ключа Драко нашел свой конец. — Малфой! — знакомый крик разрезал воздух, а после мир сжался, засасывая парня в вихрь пространства.***
Месиво. Только так можно описать то, что творилось в ангаре на окраине Северной Шотландии. Десяток раненых, истекающих кровью, лежали на деревянном полу, ожидая своей очереди. Поппи Помфри, Пэнси Паркинсон и Парвати Патил бегали между ними, оказывая первую помощь. В воздухе смешался запах зелий, пота, крови и тлеющей плоти. — Блейз! — вскрикнула Пэнси, когда увидела только что прибывшего друга. Он терял сознание. Забини пытался удержаться на ногах, но колени парня подкашивались, опуская израненное тело на липкий пол. — Забини! Драккл тебя дери! — тут же собралась Паркинсон, падая рядом с ним. Она проверила реакцию зрачков, пытаясь найти повреждение мозга, тут же измеряя пульс. Пэнси уже ощупывала его на предмет переломов, когда схватилась за левую руку парня, прикрытую рваной мантией. Девушка на секунду замерла, а после резко сорвала тряпку, открывая вид на оголенную кость, которая уже начала разрушаться. На руке не было мяса, мышц и даже Темной метки. Да и руки почти не было. Тошнота подкатила к горлу Паркинсон, но девушка сглотнула противную кислоту и громко крикнула: — Цито, Патил! Парвати тут же подлетела к Пэнси, передавая экстренный порт-ключ, ведущий напрямую к Юстасу Бёрку — главному целителю Лондонского лазарета. — Что с ним? — широко распахнула глаза девушка, смотря на оголенную кость и свисающие лоскуты кожи. — Не знаю, — рявкнула Пэнси. — Бадьян здесь точно не поможет. Реневрейт, — резко сказала она, приставив палочку к солнечному сплетению Забини. Он с трудом открыл глаза и тут же закричал от невыносимой боли. — Давай, милый, тебя встретят, — вторила девушка, вкладывая значок с эмблемой Святого Мунго ему в правую ладонь. — Портус, — прошептала Пэнси, отправляя друга прямиком в отделение Юстаса. Парень исчез, оставляя за собой только кровавое пятно, расплывающееся по старым доскам. — Паркинсон! — кричал Нотт. — Пэнси! — протяжно звал он девушку, пытаясь найти ее среди бойцов. Многие уже стояли на ногах, ожидая дальнейших действий. Некоторых, так же как и Забини, уже переправили в лазарет, но одного человека Теодор все еще не мог найти. — Паркинсон! — еще громче крикнул он. — Пропустите, пожалуйста, — раздвигал он руками солдат, пробираясь вглубь ангара. — Не ори, — резко сказала Пэнси, поднимаясь на ноги. Ее руки по локоть были в крови, а тошнота застряла где-то в горле, стремясь наружу, но на лице ни грамма страха. Уверенность. Точность. Сосредоточенность. — Что случилось? — уже мягче спросила девушка мысленно радуясь, что он цел. — Малфой и Забини! Ты их видела? — Забини только что отправила в лазарет, а Малфой… — начала она, осматриваясь. Праудфут забрал свою группу, перенаправив их в убежище Ордена, некоторые волшебники ждали, пока подействуют зелья, Поппи колдовала над оставшимися ранеными, но почти все получили помощь. И Малфоя среди них не было. — Я его не видела, — наконец-то выдавила из себя она, почувствовав, как липкие щупальца страха пробираются глубже, захватывая ее мысли. — Патил! — крикнула Паркинсон. — Где Малфой? — Нет только его, — сказала Парвати внимательно проверяя свиток. Пэнси шумно втянула воздух, прикрыв глаза. Нет его. — Где Робардс? — резко спросила она, судорожно вытирая руки о форму целителя, которая сейчас видела на девушке мешком. — Должен вот-вот прибыть, — прохрипел Нотт, хватаясь за голову. Он видел. Видел, как Белла выпустила зеленую молнию в друга. Но единственное, что Тео успел сделать перед тем, как его затянуло в водоворот перемещения — громко кричать, надеясь, что это выведет Малфоя из ступора.