Легенда о Гилан'найн

Скайхолд окутывал морозный воздух ледяных гор, что окружают небольшой, если сравнивать с гигантскими камнями, замок, соединяющий себя с границей между Ферелденом и Орлеем твёрдым, широким мостом, переброшенным через бездну. В этот вечер, было особенно холодно из-за сильного циклона, сдувавшего с горных вершин снег, ниспадающими, быстро тающими, снежинками на древнюю эльфийскую крепость. Жители Скайхолда предпочитали в этот морозный вечер сидеть по своим комнатам, разбирая под тёплый чай бумаги, отчёты и подобные вещи, что само собой напрашиваются в такую недружелюбную погоду. Но есть и те, кто предпочитали не запираться наедине с собой, а наоборот, разгорячать тела в кругу доброй компании, хмельного эля и веселых песен барда-менестреля. — Варрик, в таверне пьют, а не пишут любовные послания! — За широким столом собралась бо́льшая часть спутников Инквизитора, как и сам зачинщик данной попойки. Команда, под весёлых смех, играла в Порочную добродетель и Железному Быку, которому успели прорекламировать хорошие навыки игры Варрика, не терпелось сыграть на парочку золотых с гномом. Сам же писатель, сидел за барной стойкой и подперев голову рукой, с загадочной улыбкой исписывал уже второй листок бумаги, не спеша присоединиться к общему веселью. — Любовные послания пишут в любом месте и в любое время, Малыш. — Тут же с усмешкой отозвался гном, не отрывая взгляда от руки, что старательно выписывала каждое слово. — К тому же, я пью. — Вслед за словами, Варрик не глядя схватился свободной рукой за свою кружку и показательно поднял её вверх. — Серьёзно, Варрик, иди к нам. — Прикрикнул Инквизитор, откидываясь на кушетке назад, чтобы взглянуть на сидящего к нему спиной гнома. — Я ещё один раунд не потяну, мне нужен дельный совет! — Тогда готовь денежки, Вестник Андрасте, мои услуги стоят не дешево. — Вновь подал смешок гном, не глядя поднося кружку к губам, делая парочку глубоких глотков и так же убирая кружку в сторону, не замечая, что ставит влажным дном на один из листов своего письма. — Серьёзно, чем меньше мне мешаете, тем быстрее я закончу и присоединюсь к веселью. — Варрик быстро махнул рукой куда-то за спину и вновь подпёр щёку, задумчиво поднимая глаза в потолок, вспоминая о том, что с ним произошло за всё это время, для дополнения своего письма. Однако описывать стоит куда менее подробно, дабы читающая это после эльфийка, не сорвалась со своего Тевинтера и не примчалась сюда, за шкирку утягивая с собой мрачного эльфа. Нет, он, конечно, обрадовался бы Фенрису, особенно он был бы рад, если бы тот вернул ему давний денежный долг, но это такая встреча, которая лучше была бы не долгой. Раз в годик. Гила́н он, конечно, был бы счастлив видеть куда чаще, как в старые добрые времена, но гном считал, солидарно с Фенрисом, чьи слова девушка иногда цитировала в своих ответных письмах, что им стоит держаться подальше от южного Тедаса. Особенно сейчас, когда в небе зелёная, непонятная штукенция, из которой то и дело выплёвываются разного рода демоны. Тевинтер звучал куда безопаснее своими обычными, понятными магами. Кто бы мог подумать! Последние несколько месяцев были сплошным кавардаком, у Варрика просто физически не было времени написать хоть что-то старой подруге, поэтому он решил именно сегодня взяться за объёмный рассказ, описав всё произошедшее с ним за это время. Ну и так, чтобы держать парочку эльфов в курсе о происходящем на юге Тедаса. — Прошу простить моё любопытство, мастер Тетрас, но мне всё же стало интересно, что именно ты так усердно пишешь весь вечер? Варрик поднял вопросительный взгляд на отодвигающийся возле него стул и едва слышимое потрескивание деревянной сидушки, под лёгким весом высокого, даже среди своих сородичей, но весьма худощавого эльфа-отступника. Гном едва улыбнулся, одаривая Соласа слабым кивком, наблюдая как маг, складывает руки на столешнице перед собой и так же приветственно едва растягивает губы в улыбке. Писатель совершенно не удивлён, что эльф покинул ту шумную попойку за столом, присоединяясь к нему. Сам факт того, что маг выбрал провести этот морозный вечер среди сопартийцев, а не в своих странствиях по Тени или в творческом занятии разукрашивании стен в своём небольшом месте обитания - ошеломляло больше всего. Гном, которого уже в третий раз отвлекли от письма, окончательно потерял мысль и отложил от себя перо, соглашаясь уделить подошедшему к нему эльфу немного времени, а после, уже вернуться к завершению. Только сейчас Варрик заметил, как его кружка намочила один из листков его письма. С характерным шиканьем, он тут же поспешил убрать её и стал сушить намоченный фрагмент быстрыми взмахами бумаги по ветру. — Я слышал, что твои книги очень популярны. — Солас стал наблюдать за тем, как мечется в воздухе исписанный листок бумаги, думая, стоит ли предложить свою помощь или Варрик справится самостоятельно. — Это часть твоей книги или всё же шутка оказалась не шуткой? — Шутка оказалась не шуткой, но лишь наполовину из своей шуточной шутки. — Тихо засмеялся гном, притягивая к глазам лист бумаги. Разводы останутся, но хотя бы текст виден и понятен, переписывать не нужно, отлично. Варрик сложил листы по порядку: самое начало вниз, а конец наверх и отодвинул их в сторону, чтобы после разговора с эльфом, завершить своё послание. Притянув стакан ближе к себе, он, продолжая улыбаться, заглянул внутрь, наблюдая как остатки пены схлопываются на поверхности напитка. — Это действительно послание, но не любовное. Хотя, я бы соврал, если бы сказал, что только дружба заставляет меня вести переписку с моей эльфийской подругой. Большая-больша-а-а-ая симпатия. — Эльфийка? — Маг сам не знал, чему именно удивился, просто не ожидал, что письмо предназначено для представительницы его расы. — А что такое, Смеюн, ты думаешь, что гномам не могут нравятся эльфийки? Или что женщины твоей расы не желают общаться с таким очаровательным мужчиной, как я? — Вновь засмеялся Варрик, кося взгляд на Соласа, виновато поднявшего ладонь, показывая всем видом, что не хотел обидеть его. Варрика хрен обидишь, он лишь покачал головой, заливая в себя, очередными громкими глотками, горьковатый напиток и с характерным, довольным выдохом, повернулся лицом к эльфу, с усмешкой разглядывая сияющую, от зажжённых факелов, лысину мага. — Мы дружили очень долгое время, пока я был в Киркволле. Уверяю тебя, Солас, такой красоты женщины - ты даже в Тени не встречал! — Да что ты говоришь? — Хмыкнул мужчина от громкого заявления раздобревшего гнома. — Мне казалось, ты воспеваешь любую женскую красоту, встреченную на пути. Сомневаюсь, что наши с тобой стандарты красоты - схожи. — О нет, мой остроухий друг, красота этой женщины ещё никем не была воспета, даже мной, потому как о такой драгоценности не рассказывают всем подряд, а бережно хранят в воспоминаниях, оберегая от острых зубов голодных хищников. — Острых зубов, значит. — Солас приподнял в насмешке бровь, считывая тонкий намёк Варрика в свою сторону, но гном громко рассмеялся, не сильно ударяя мага в плечо. — Да ладно тебе, Смеюн, я пошутил. Ты просто не часто интересуешься мной и моими рассказами. — Варрик поднял вверх глаза, вспоминая то, как в последнюю встречу выглядела Гила́н. — Вот знаешь, бывают такие девушки, при взгляде на которых, ты удивляешься: как такая чистая душа может существовать в столь грязном мире? От его вопроса, Солас грустно улыбнулся, сводя печально брови. Конечно, в его голове, от такого описания, тут же нарисовался образ одной такой девушки из его далёкого прошлого, но гному этого знать было необязательно. Хотя от взгляда Варрика, в очередной раз подносившего кружку к губам, не ускользнуло это мимолетное изменение в лице эльфа, тут же делая в голове гнома небольшую пометочку поглубже запустить свои пальцы в эту историю, если этот фаталист, подпустит его к своим мыслям. — Вот именно такая моя Гила́н. — Завершил мысль Варрик и тут же, будто ловя на себе чей-то недовольный взгляд, поспешил добавить. — Моя подруга, в смысле, она то сейчас путешествует по Тевинтеру с ужасно мрачным и грубым эльфом. — Гном тихо хмыкнул, покачивая непонимающе головой. — Я, конечно, знал, что женщины падки на молчаливых и непонятых, но не ожидал, что она будет из их числа. Но, что поделать, выбор у каждого свой. — Они из Вольной Марки перебрались в Тевинтер? — Солас удивлённо выгнул брови, вспоминая те немногие познания об Империи, что он успел узнать. Для двух эльфов это было не самое лучшее место для медового месяца. — Необычный выбор. — Да, это два спасателя просто. — Махнул рукой Варрик, переходя не к самой интересной части своего рассказа, но увидев любопытство на лице эльфа, с тяжелым вздохом поспешил объяснить. — Уж не знаю, чья это была конкретно идея, но Фенрис, с которым она путешествует, был бывшим Тевинтерским рабом, а Гила́н, судя по её рассказам, в прошлом участвовала в каком-то мятеже, видимо, против той же Империи, и этих самых рабов освобождала. И вот, когда всё веселье в Киркволле закончилось, эта парочка махнула туда, где они могли бы пригодиться больше всего. — Гном пожал плечами, смачивая пересохшее горло от разговоров элем, как неожиданно его глаза широко раскрылись и он, что-то вспомнив, поперхнулся напитком. Откашливаясь, Варрик затыкал своим пальцем в сторону мага, что удивлённо наблюдал за покрасневшим, от недостатка кислорода, гномом. — Точно! Я-то всё думал, что твоё имя где-то уже слышал, Смеюн. — Наконец прокашлялся Варрик, глубоко вдыхая ртом. — Солас - так же звали эльфа, что руководил этим восстанием рабов. Он, вроде, и Гила́н из рабства вытащил, и влюблена она в него была. Точно, вот, голова дырявая-то, а? — Захохотал гном, не замечая, как мужчина возле него неожиданно поменялся в лице, ошарашенно вслушиваясь в каждое слово сидящего рядом гнома. — Там этот мятеж рассыпался, потому как все, кого Гила́н знала - погибли. Печальный конец для столь возвышенной цели. Солас сдержал свои эмоции, надевая отрешённую маску, поверх бушующего в груди тайфуна. Отвернувшись от Варрика, мужчина закрыл глаза, склоняя голову над стойкой. Этого просто не может быть. Это какая-то несмешная шутка, могла ли она…? Нет, даже если она выжила, после Завесы, эльфы потеряли своё бессмертие. Это не она. Это просто совпадение или…? — Гила́н, значит. — Тихо проговорил мужчина себе под нос имя, которому сначала он не придал никакого значения, а теперь, все разбросанные пазлы стали собираться в столь родное для него лицо любимой женщины, что он некогда оставил на горном отшибе, уходя в элувиан вслед за своим твёрдым решением. — Ты что-то сказал? — Варрик за своим смехом не расслышал, что именно, почти одними губами, произнёс эльф и даже немного склонился к нему, разглядывая спокойное лицо с закрытыми под ресницами веками. — Ты мне так и не рассказал, как выглядит этот редчайший, чудесный дух, о красоте которой никто и никогда не воспевал. — Спокойно напомнил маг, не открывая глаз. — Точно! — Гном сел ровно на стуле и подперев щёку, широко улыбнулся, вновь представляя перед глазами дорогую его сердцу эльфийку. — Не знаю, как для тебя, мой друг, но у меня в женщине главное - волосы. Их мягкость, цвет, длина, запах. Мммм. И вот об этой части я мог бы складывать целые повести. Видел ли ты когда-нибудь у молодых - седые волосы? — Варрик на секунду замолчал и тут же продолжил, подразумевая, что это был риторический вопрос. — Вот такого цвета они были, красивого, серебристого отлива, длиннющие… Глаза, большие, пронзительные, ярко голубого отлива. Клянусь панталонами Андрасте, они у неё были как живые! Может, это из-за магии в её теле, но они погружали в себя, стоило чуть дольше задержать на них взгляд. Сама небольшая, хрупкая, но для эльфийки очень фигуриста. — Гном махнул рукой сторону Соласа, что внимательно слушал Варрика, не движимый в своём положении. — Не хочу обижать женщин твоей расы, но они, чаще всего, очень топорные, худющие и такие, немного бесформенные. У Гила́н всё было на месте. Где нужно - очень тонко, где следует - довольно объёмно. — Мужчина тяжело выдохнул, опуская взгляд на недописанное письмо и тепло улыбнулся, представляя, как через какое-то время, мягкие руки будут сжимать эти бумажки, а спокойный, размеренный голос, зачитывать вслух всё, что он там напишет. Пока он не начал рассказывать Соласу о ней и не подразумевал, как сильно, оказывается, соскучился, даже по хмурому Фенрису. Интересно, как они сейчас? — Ровная спина, мягкие движения, будто она плывёт, а не идёт. Грациозна, как… как… — Как эльфийская галла... — Подал негромко голос, в своей подсказке, Солас. В каждом слове, в каждом описании Варрика, он узнавал свою Гилан’найн, а благодаря закрытым глазам, его воображение рисовало её лицо, её волосы, даже, запах её тела. Немыслимое осознание того, что она жива, едва удерживало его на табуретке в таверне, хотя сердце уже уносилось прочь, в сторону Тевинтера, дабы найти её, убедиться, что это правда она. Обнять, даже если будет против, даже если будет кричать, злиться. Просто обнять на мгновение и осознать, что не всё он уничтожил своим решением. Есть ещё в этом мире то, что не позволит ему упасть и разбиться в дребезги. — В живую я никогда галл не видел, но, если ты так говоришь… — Хмыкнул Варрик, осушая, наконец, свою кружку и отставляя её в сторону, отрицательно покачав головой на молчаливый вопрос Кабо, местного бармена, что был готов тут же наполнить её по новой. С довольным выдохом он вновь притянул к себе листы бумаги и открыв чернильницу, смочил в ней кончик пера, находя подходящие слова для продолжения письма. Услышав скрип пера по бумаге, Солас приоткрыл глаза, наблюдая за улыбающимся гномом, так точно и ярко описавший его возлюбленную, что её образ ещё долго не сходил остаточным видением на каждый взмах ресниц. — Значит, ты собираешься отправить ей это письмо? — Ты очень догадлив, мой эльфийский друг, как только допишу его. — Хмыкнул Варрик, не отрываясь взглядом от появляющихся вслед за пером слов. — Вот сейчас про Скайхолд написал. Она много знает, судя по рассказам нашей общей знакомой, о прошлом эльфов. Уверен, она бы нашла здесь много чего интересного. — Вот уж точно. — Солас выпрямился в спине, опуская взгляд на то, что пишет Варрик и задумчиво протянул. — А знаешь, как по-эльфийски звучит Скайхолд? — Гном вопросительно промычал, не поднимая на мужчину взгляда. — Tarasyl'an Te'las. Может это название ей больше даст понимания об этом месте? — Тера… Тара... Телас… Тьфу. Я даже произнести это не могу, не говоря уже о том, чтобы написать! — Могу я написать, если позволишь. — Вызвался мужчина, тут же протягивая руку, чтобы Варрик передал ему перо и лист бумаги, на котором он сейчас писал. Гном удивлённо вскинул бровь, столь внезапной заинтересованности и активному желанию поучаствовать в раскрытии эльфийской крепости какой-то неизвестной для него эльфийке, а потом он вспомнил Мерриль, носившуюся как ошалелая за одним лишь непонятным зеркалом, что так и не заработал. Похоже, ненормальное желание погружаться в прошлое своего народа - связывает всех эльфов до единого. Варрик пожал плечами и протянул необходимые для письма вещи. Пока Солас что-то карябал на полях, он полубоком повернулся к кричащим за их спинами ребятам, с улыбкой понимая: как бы кабак не менялся, картина всё одна и та же. Веселый смех, дружелюбная обстановка, подкалывающие шуточки и он, Варрик, снова в этой гуще, будто никогда никуда и не уходил. Люди поменялись, но эта атмосфера - осталась. Как бы это слащаво не звучало, но в его голове родилась мысль, от которой он ещё шире улыбнулся - наверно, он самый удачливый гном во всем Тедасе, раз именно такого рода люди, окружают его большую часть жизни. — Прошу прощения, что отвлёк тебя от твоего дела, мастер Тетрас. — Солас поднялся со своего места и вежливо кивнул головой, увлекая внимание гнома со своих мыслей на него. — Надеюсь сегодня ты уже сможешь дописать его и отправить по назначению. Твоей подруге будет радостно узнать, что с тобой всё хорошо. Варрик в ответ коротко кивнул Соласу и проследил за эльфом взглядом до момента, как тот скрылся за дверью таверны. Маг даже не обратил внимание на окликнувшего его Инквизитора, погруженный в свои собственные мысли. Это было не редкостью для Соласа, поэтому никто не обиделся и не удивился, что он просто ушёл, так ни с кем и не попрощавшись. Гном глубоко вздохнул, проводя ладонью по пшеничным волосам, собранным в небольшой хвост на затылке и на выдохе, повернулся обратно к стойке. Перед ним, подальше от бумаги, лежало перо и та страничка из письма, где Солас, небольшими буквами, вывел непонятные для него закорючки, при взгляде на которые, у гнома даже голова закружилась. Хотя, возможно всё дело в выпитой кружке пива? Варрик задумчиво осмотрел листок и пожав плечами, позвал бармена, жестом руки заказывая ещё одну кружку и вернулся к письму. Благо, осталось не так много и скоро он сможет присоединиться к общему веселью.

***

Гилан’найн, с громким вздохом через рот, резко села, вырываясь из накатившего сна, тут же щурясь от яркого, ослепляющего света. Морщась от прямых лучей, она быстро ощупала вокруг себя пространство, удивляясь складкам ткани и необычной мягкости древесной коры. Нет, она определённо сидела не на дереве, и почему сейчас её слепит солнце? Прошло лишь несколько секунд с момента, как она закрыла веки. Прикрывшись ладонью от света, она, сквозь слезящиеся глаза, смогла оглядеться, удивлённо замечая очертания небольшой комнаты: кровать, на которой она неожиданно оказалась, прикроватная тумбочка, пыльная занавеска, едва прикрывающая окно, из которого и выбивались эти яркие лучи прямо в лицо девушке. — Как я здесь…? — Эльфийка, не веря своим глазам, вновь пробежалась взглядом по знакомой спальне Фен'Харела, находившейся на втором этаже основного убежища, затерявшийся в хитросплетениях элувианов. Она запомнила её более уютной, наполненной, чистой, но в её сне, комната была в более плачевном состоянии: пыльная, разрушенная, заброшенная. Галла быстро смахнула тыльной стороной руки накатившие от яркого света слёзы и поднялась с кровати, не понимая, как вообще здесь оказалась. Она же только что была в лесу, за сотни миль от этого места. Опустив голые стопы на слегка прохладный пол, Гилан’найн прошла через комнату к окну и лёгким движением руки, откинула хлипкие шторы, тут же замахав ладонью от осыпавшейся на неё пыли. Стряхнув песок с головы, она упёрлась в оконную раму и подалась головой на улицу, оглядывая до боли знакомый вид. На небольшом кусочке земли, обогнутый с двух сторон водой, она удивлённо заметила парочку пасущихся галл. Грациозные животные, медленно опускают свою голову, пощипывая зелёную, свежую траву у своих ног и вновь выпрямляют шею, глядя друг на друга. На её губах тут же, неосознанно, появилась широкая улыбка, какой встречают давних товарищей. В этом мире, она лишь однажды пересеклась с галлой, пришедшей на её зов, поэтому увидеть, даже через сон, эту пару, было неимоверно радостно, но в тоже время, куда тоскливее, чем она ожидала. Прошлое должно оставаться в прошлом. Так она всегда говорила. Но стоит этому прошлому вновь встать перед её глазами, она сразу же хочет, чтобы оно никогда не заканчивалось, чтобы оно длилось в столь горьком и сладостном моменте, напоминая обо всём, чего она лишилась. Это непостоянство сводило девушку с ума, качая то в одну, то в другую сторону. Причина тому её собственная слабость или горестные воспоминания о прошлом, не ослабевшие даже спустя столь долгое время жизни в настоящем? — Значит, это правда ты? Гилан’найн испугано развернулась на тихий голос, прозвучавший за её спиной и задержав дыхание, уставилась на высокого эльфа, прижимавшегося плечом к косяку двери, наблюдая за девушкой у окна с лёгкой, грустной улыбкой на пухлых губах. Светлая туника струилась вниз по телу, разделяясь от талии на две части, оканчиваясь где-то над коленями. Босые ноги были прикрыты облегающими тёмными лосинами, с укреплённой тканью к низу, защищающую часть стопы от недружелюбного ландшафта дорог. Всё это она увидела потом, ведь единственное, на что она могла обращать внимание сейчас - это лицо, в котором она одномоментно признала Фен'Харела. Всё те же высокие, острые скулы. Впалые щёки, совсем втянувшиеся под гнётом прошедшего времени. Миндалевидные серые глаза, в которых до сих пор читалась присущая Соласу мудрость и тоска, но теперь, с ещё большей тяжестью, чем была когда-то давно, в совершенно ином мире. Волк очень сильно изменился с их последней встречи у элувиана. Некогда подкаченный молодой эльф, сильно осунулся и казалось, будто постарел. Нынешнее телосложение мужчины, помимо высокого роста, стало очень похоже на современных худощавых эльфов. Осталась прежней неизменная ямочка на остром подбородке, неглубокий шрам на лбу и полностью выбритая голова, как и в последнюю их встречу. — Нет… Нет. — Девушка, не веря своим глазам, качала головой, осматривая возникшее перед ней видение прошлого с ног до головы. — Ты не можешь быть им. — Я подумал точно так же про тебя, когда мастер Тетрас описывал свою подругу. — Голос Соласа звучал так же молодо, как она помнила, с лёгкой трелью на гласных, но уже куда менее радостных, нежели когда-то. — Но вот, ты здесь… — Мужчина не решался даже шевелиться, лишь глазам позволяя бегать по телу и лицу его возлюбленной, отмечая для себя незначительные перемены в её внешнем виде. Она совсем не изменилась. — … Всё также прекрасна. — Ты не он. Он погиб! — Её слова, неожиданно для самой девушки, сорвались на вскрик, от чего она тут же прижала пальцы к горлу, испугавшись собственного голоса. После встречи с Митал, она думала, что поверит уже во что угодно, но это… — Ты дух… ты дух, что питается моей болью, поэтому выбрал его внешность… — Я же рассказывал тебе, что духи не имеют собственного воображения, они лишь отражение окружающей их реальности. Того, что они увидели. Что знают. — Эльф нерешительно качнулся, делая шаг в сторону девушки, не разрывая их зрительного контакта. Они оба боялись, что стоит им моргнуть или сместить фокус на что-то, помимо друг друга, то реальность обрушится на них новым кошмаром лживого сна. Пока они оба здесь, то будут смотреть только в свои собственные отражения внутри следящих глаз. Фен'Харел вновь сделал шаг к ней, более уверенный, твёрдый. — Будь я дух, питающийся болью, я бы вышел к тебе в своей боевой броне, коренастым и… с более пышной шевелюрой. — Угол его губы метнулся вверх в лёгкой усмешке, дублируя так же это движение бровью. Эльфийка не велась на его смешки, всё ещё не веря глазам. Она продолжала качать головой, чувствуя кожей, как дрожит её рука на шее. Поняв, что разрядить обстановку у Соласа не получилось, он решительно сделал ещё один широкий шаг и поджав губы, пристально смотрел сверху вниз на Галлу, стоящую перед ним в расстоянии одного, последнего шага. — Гилан’найн… Услышав имя, что не произносилось им уже столько лет, она тяжело выдохнула через рот, даже не замечая, как крупные капли слёз прокатились по её щекам вниз, в осознании, что это не просто сон, это реальность, в которую он её погрузил своими заклятием. Только он мог написать то послание на пергаменте Варрика. Только он мог так смотреть на неё. Так произносить её имя. — Солас… — Одними губами прошептала она в ответ. Моргнув, осознавая, что он точно не исчезнет, что он здесь, рядом, Гилан’найн, роняя слёзы на созданный им в Тени пол, сократила между ними дистанцию в один, оставшийся шаг. Тут же, даже не задумавшись ни на секунду, обвила зовущими руками шею мужчины и с его именем на губах, слилась в печально счастливом поцелуе. Крепкие, всё такие же сильные мужские руки, проскользили по её спине вверх, цепляясь пальцами за кофту на уровне лопаток. Надавливая ладонями, он старался как можно сильнее прижать хрупкую, с виду девушку, к своей, уже не такой широкой, но всё ещё достаточно крепкой, груди. Солас тяжело вдыхал носом столь далёкий, едва забытый запах мха и утренней росы, спешно подминая её губы своими, пока горячий язык, от печали долгой разлуки, чем от страсти, заскользил в её рот. Гилан’найн обхватывала в пальцах серую тунику, сжимая в кулаках, притягивая за неё Волка ближе к себе. То её рука резко взмывала по его голове вверх, к затылку, пока ладонь другой руки, перемещалась на грудь мужчины, подпрыгивая на ней в след за тяжёлым грудным дыханием. Все её действия трактовались сиюминутными порывами, а не обдумываемыми действиями. Она вновь поддалась прошлому, позволяя увлекать себя за собой, снова становясь той юной эванурис, следующей за сильным предводителем, лишь бы не брать на себя никакую ответственность. В который раз она тает в его жарких объятиях, несдержанных, страстных губах, едва удерживая слабые стоны от обжигающего её кожу шумного дыхания и давно забытых крепких пальцах, скользящих по её телу. Готовясь к их встрече, Фен'Харел рассчитывал, что сможет сдержаться, запрячет голодного волка глубоко внутри себя и не посмеет ему вылезти за весь их совместный сон. Ведь он сам поставил точку, оттолкнул её, тогда, в другом мире, выбрав месть, а не любовь. Он думал, что легко с этим справится. Прожив так много лет, и не такому можно научиться… как же были наивны его мысли. Даже если бы Гилан’найн первой не бросилась к его губам, он не смог бы устоять, не смог бы сдержаться, чтобы вновь не запачкать её своими руками. Такую чистую. Такую тёплую. Даже несмотря на то, в каком мире она жила всё это время, она осталась его сердцем. Соласу было мало губ, мало страсти и энергии, что она передавала через них. Ему всего было мало. Он жарким дыханием соскользнул с её губ, начиная покрывать лицо девушки поцелуями, слизывая солёные дорожки слёз с горячих щёк, целуя ото лба до самого подбородка, переходя по тонкой шее вниз. Его совершенно не напрягали лезущие в рот, непривычно короткие волосы эльфийки, он был готов целовать их, зарываться носом, а после, грубо сжимать в своей пятерне, наслаждаясь той властью, что давал бы ему этот повелительный жест. — Солас… — Не то останавливала, не то просто звала его по имени Гилан’найн, вытягивая шею под каждый обжигающий поцелуй, что оставляли его влажные губы на её коже, пока ладони девушки, в таком же неопределившимся жесте, скользили по его затылку. — Emma lath… Ma sa'lath [Моя любовь… Моя единственная любовь]. — В ответ нашёптывал мужчина в коротких перерывах между поцелуями, тяжело выдыхая на её кожу, вызывая россыпь мурашек, что блаженной слабостью расползалась по телам наэлектризованных от вождения друг другом эльфов. Как бы Фен'Харел хотел сейчас обхватить ослабевшее тело девушки в своих властных руках, бросить её на кровать и увлечь потерявшую бдительность жертву под своими голодными губами, слыша предсмертные стоны, снова и снова... Но это было бы нечестно, по отношению к ней. Лишь эта мысль отрезвляла опалённый долгой разлукой разум мужчины, позволяя ему собрать все свои силы, дабы вовремя остановиться и не поглотить невинную Галлу, едва державшуюся на ослабевших ногах, опираясь лишь на его крепкие объятия. Солас, звонким поцелуем, оторвался от её шеи, что стала покрываться красными следами от его оголодавшей страсти, опуская разгорячённый в возбуждении лоб на крепкое плечо девушки, вслушиваясь, как та, получив освобождение от его губ, тяжело задышала над его ухом. Вот он слышит, как её язык обводит шершавые, пересохшие, от тяжёлого дыхания, губы, щека устало прижимается к его виску, а ещё слабые пальцы, вновь поднялись к его затылку, аккуратно поглаживая ногтями по оголённой коже. Фен'Харел ждал. Осуждения, криков, упрёков, но Гилан'найн, почему то, продолжала молчать, даже когда огонь недавнего желания ослаб, она всё ещё обнимала его голову, вслушиваясь в мерное дыхание, наслаждаясь его присутствием. Он не заслужил подобного её отношения и ему бы радоваться, но это оставляло лишь терпкую горечь на губах, что Волк с упоением слизывал, вкушая как долгожданную награду. — Ir abelas, ma vhenan [Я сожалею, моё сердце]. — Тихо прошептал Солас, жмуря глаза, пока не решаясь поднять голову и встретиться с ней взглядом. — За что? — Шёпот обжог его ухо, от чего мужчина на выдохе выпрямился, дабы запах её кожи вновь не задурманил голову. Волк с грустной улыбкой наблюдал, как её ладони отстраняются от него, а на лице Гилан'найн отразилось неловкость, от осознания, что именно сейчас между ними произошло. Видимо она, как и сам Фен'Харел, не смогла сдержать внутри себя вспыхнувшее пламя давних чувств. — За то, что я безответственный эгоист. Гилан’найн тяжело вздохнула и поджав губы, стала растирать слёзы по лицу, скрывая свою минутную слабость, оставляя лишь покраснение на коже от сильного трения. Ей самой было неловко за этот бессмысленный порыв, заставивший её забыть обо всём, бросаясь в объятия Фен'Харела. Ей было стыдно перед Фенрисом. Мерзко от самой себя, что не смогла сдержать захлестнувшее её влечение. Рана, разбередившаяся от этой встречи у обоих, начала сильно кровоточить, возвращая с нахлынувшей кровью воспоминания и чувства, запрятанные глубоко внутрь себя, новым потоком сметая её в очередную пучину растерянности. Волк, виновато наблюдал за ней, складывая руки за спину, дабы удержать себя от очередных попыток осквернить её своим желанием, оставить глубокие раны... намного глубже, что он уже оставил не только на её сердце, но и в самом разуме. — Что произошло, Солас? Что ты сделал? — Она подняла неуверенный взгляд на его губы, всё ещё изогнутые в грустной улыбке. Мужчина хмыкнул от вопросов и плавно отошёл от неё к окну, подолгу разглядывая пасущихся, по его желанию, галл. Сейчас, когда всё уже произошло, не было смысла скрывать от Гилан’найн правды о случившемся, да и Волк понимал, что девушка заслужила узнать всё, куда больше, чем весь этот проклятый мир, созданный его неразумной рукой. — Я сдержал обещание, освободил элвенов, но вместе с этим… разрушил наш мир. Мужчина тихо вздохнул, опуская взгляд куда-то себе под ноги. Стоило Гилан’найн моргнуть, как неуютная комната в Убежище сменилась на ещё более недружелюбную гористую местность, покрытую толстым слоем снега, подхватывая лежащие сверху снежинки в быстром вьюжном танце. Галла осознавала, что находится в части Тени, контролируемой Соласом, и не будет испытывать дискомфорт холода, пока тот этого не захочет, но глядя на острые, морозные пики, девушка неосознанно поёжилась и приобняв свои плечи ладонями, тут же закрутила головой, продолжая внимательно слушать рассказ Фен'Харела. — Мой план был в создании Завесы и изгнании эванурисов за неё, дабы навечно оградить их от нашего, реального мира. — Продолжил мужчина, наблюдая, как эльфийка, осматривая новую для себя местность, съежившись от несуществующего холода, наткнулась взглядом на крепость, где некогда эта самая Завеса и была соткана им. — Ты знал о… последствиях разделения нашего мира с Тенью? — Гилан’найн предпочитала разглядывать, будто вырезанный в самой скале, замок, с его частыми дозорными башенками квадратной формы, чем сталкиваться взглядом с Волком за её спиной. — О многих я знал наверняка, а о каких-то - лишь догадывался. — Солас устремил взгляд серых глаз на Скайхолд, вспоминая всю сложность и муку собственного решения. Он до сих пор считает, что сделанный им выбор - был лучшим из всех альтернатив, но в тоже время, он не ожидал, как сильно изменится мир от его действий. Как сильно изменятся элвены. — Были очевидные последствия данного решения. Я понимал, что множество наших сооружений и артефактов, которые нуждались в связи с Тенью, будут попросту уничтожены, а наши города и тропы - разрушены. Но я не думал, что мы… — Мужчина приподнял брови, закрывая глаза от тяжести слов, что он слишком легко произносит. — Легенды Долийцев верны лишь наполовину, ты и сама это знаешь. Не из-за людей мы стали стареть… а из-за меня. — Он быстро покачал головой, склоняя подбородок к груди. — Завеса отняла у элвенов всё, даже нас самих. — Таков был твой выбор. — Гилан’найн печально опустила взгляд с замка на заметающий её ноги снег, не замечая, как Солас, соглашаясь с её словами, коротко кивнул со слабой, лёгкой улыбкой, переводя на неё печальный взгляд. — Для этого тебе нужна была сфера средоточия? — Она обернулась, ловя в этот раз взглядом очередной кивок мага. — Что же случилось с тобой потом? — Она полностью повернулась к нему, дабы Волк без утайки отвечал, глядя ей в глаза. Ей хотелось узнать, что он сейчас чувствует, о чём конкретно думает, какие выводы сделал. Это не изменит прошлое, но она хочет знать больше, чем его простые объяснения. — Я думала, что ты погиб, как и все, кто был в нашем мире. — Мне потребовалось много сил, больше, чем я предполагал потратить на создание Завесы. — Солас поджал губы, вновь переводя взгляд на виднеющуюся в дали, средь облаков, крепость, некогда принадлежавшая ему, Фен’Харелу. — Я впал в утенеру. Лежал в сонной тьме, пока в мире вспыхивали войны и проносились эпохи. Я очнулся чуть больше года назад. Слабый, растерянный, в мире, где почти у всех связь разума с Тенью была отсечена Завесой. — Он покачал головой, вспоминая тот ужас, в который он пришёл в новом мире, что Волк сам вылепил своими действиями и поступками. — А потом эта Брешь. — Вслед за словами Соласа, локация сменилась на такую же занёсшую снегом деревеньку в Морозных горах на западной окраине Ферелдена. Небольшая Церковь возвышается над россыпью палаток, заметённые снегом на треугольных крышах. Убежище смотрело прямо на огромное зелёное завихрение в небе, пронзавшее облака, то и дело выплёвывая из себя клубы несущихся в этот мир духов. Гилан’найн в ужасе прижала пальцы к губам, наблюдая, как неведомая сила вырывает из земли тяжелые валуны, поднимая их до самого неба. Она и не знала, что Брешь настолько огромная. — Я пришёл в Инквизицию предложить помощь - всё, что мне по силам, ведь если не закрыть разрыв - мы все погибнем. — Солас перевёл задумчивый взгляд на зелёный смерч, чуть склоняя голову. — Я пытался, снова и снова, но обычная магия не действовала. Я смотрел, как разрывы растут, расползаются и уже почти готов был сдаться, сбежать, как вдруг… — Вестник Андрасте? — Девушка оторвала обеспокоенной взгляд от Бреши и взглянула на эльфа, удивлённо выгнувшего брови, в немом вопросе сужая глаза. Она поспешила ответить об известных ей данных. — Варрик писал мне об Инквизиторе и о метке на его руке, способной закрывать разрывы. — Ключ к нашему спасению. — Согласно кивнул Солас, заводя руки за спину, продолжая наблюдать за тем, как девушка вновь перевела внимание на устремляющуюся в небо воронку. — Ты же изучил Брешь? И силу Инквизитора? — После её вопроса, Солас опустил глаза и поджал губы, разглядывая осевший снег у его ног. — Кто это сделал? Для чего? — Некий Корифей. Древний магистр Тевинтера. Чтобы он не задумывал, всё пошло не по плану. — Солас сделал шаг и они вновь оказались в Убежище Фен’Харела, в их спальне на втором этаже. В этот раз всё выглядело так, как она отчётливо помнила: чистые занавески, свежее постельное белье, небольшой комод у кровати, на котором в вечном цветении, стояла ваза с цветком внутри. Мужчина прошёлся через комнату, усаживаясь на кровать и складывая сцепленные в замке руки на свои колени, поднимая серые глаза на девушку, что вновь оказалась у приоткрытого окна. Ветер слегка развивал её непривычно короткие волосы. Такое удивительно приятное зрелище. — Я останусь в Инквизиции и приложу все силы, чтобы покончить с этим. — Я могу помочь! — Гилан’найн сделала шаг под удивлённый взгляд мужчины, разводя руки в разные стороны. — Теперь, когда ты жив, я не сомневаюсь, что мы сможем справиться с любым… — Не стоит, vhenan. — Фен'Харел поднял ладонь в останавливающем жесте, не сводя взгляда с эльфийки, в непонимании округлившей глаза. — Считай это очередной моей эгоистичной просьбой. — Он тяжело вздохнул, видя, как она вопросительно изгибает брови и провёл ладонью по оголённой коже своей головы. — Я знаю... что ты путешествуешь с неким эльфом. Фенрис, кажется. — Маг тут же опустил взгляд увидев, как изменилось её лицо. Он не хотел, чтобы она уловила в его глазах разочарование. Галла ему не принадлежала и как бы он не пытался уверить сам себя - это задело его гордость. Он хочет обладать ею, чтобы никто другой не смел касаться своими руками этого чистого света. Ведь только ему позволено заставлять её сердце трепетать. Только в его власти оставлять свои метки на её коже. Только ему она может посвятить свою безграничную любовь. Мысли глупца, которые он отбрасывал от себя, как бумеранг, постоянно раздражаясь от их возвращения. — Не пойми меня неправильно, я не собираюсь обвинять тебя в чём-то, ведь это я был тот, кто поставил точку между… между нами. А то, что сейчас произошло... наш поцелуй… ничего не значит. Просто мы оба не ожидали увидеть друг друга. Это останется здесь и больше нигде. — Мужчина тихо рыкнул себе под нос, дёрнув головой от слишком громких протестующих мыслей, заполоняющие его голову. Тяжело убедить себя в то, во что не веришь. На тяжелом выдохе Солас поднялся, отталкиваясь ладонями от колен и сложив руки за спиной, более спокойным, собранным взглядом, посмотрел на всё ещё смущённую от его слов девушку, будто пойманную за мелкой кражей. — Я не собирался и не планирую ставить перед тобой какой-то выбор. Наши пути разошлись ещё тогда, но я совру, если скажу, что мои чувства соответствуют моим действиям. Поэтому, я не хотел бы видеть вас двоих в Скайхолде. Это… это будет слишком больно. Гилан’найн, всё ещё сводя в смущении брови, внимательно смотрела на возвышающегося над ней Фен'Харела. Как же он изменился. Всё дело в Завесе? В его решении отделить два мира? Последствия, которые он мёртвым грузом тянул на себе? Может было что-то ещё? А может всё сразу. Солас изменился не только внешне, в глазах уже не было того озорного огонька, что боролся с грустью шалостями и докучливым надоеданием Охотнице Андруил, дразня её тем, что никогда не будет ей принадлежать. Он отринул эту часть себя, заточил её с остальными эванурисами, оставляя лишь мудрость и глубокую печаль. Почему-то сейчас, ей стало интересно: что видят эти серые глаза, глядя на неё? Всё ту же жалкую рабыню, не имеющую своего мнения? Плаксу, способную лишь просить прощения? Безропотно следующую за ним по пятам эванурис? Видят ли эти, полные боли глаза, как изменил её этот мир. Как она изменилась, совсем немного. А самое главное - стала ли она хоть немного ближе к тому, чтобы он признал её? Галла покачала головой, прижимая пальцы к переносице, сосредоточенно собирая мысли в кучу. Митал жива. Солас жив. Прошлое, что она так тщательно отодвигала от себя как можно дальше, тяжёлым каблуком стучится в её дверь, напоминая о своём существовании. И если бы это случилось раньше, она бы с радостью встретила старинного друга с распростёртыми объятиями, но сейчас... всё слишком запутано. — Не пойми меня неправильно, но ты сам сказал, что эта Брешь может уничтожить весь мир. — Она со вздохом убрала руку, поднимая более уверенный взгляд на эльфа перед ней. — Не думаешь, что вестись сейчас на поводу у чувств - не самый лучший вариант? Солас удивлённо приподнял брови, чуть склоняя голову на бок. Он не ожидал от Гилан’найн ни такого ответа, не такого мышления. Та эльфийка, что он знал когда-то, скорее бы просто согласилась поступить так, как он скажет, попытавшись мягко настоять на своём мнении, но не более того. Сейчас Мать Галл выглядела куда более увереннее в себе. Долгие годы жизни раздули зарождающиеся задатки, что взрастились в ней в период, когда она притворялась Фен’Харелом и возглавляла мятеж. Неужели и его Галла сломалась под грязью этого мира и стала из-за него куда чернее? — Ты всё равно ничем не можешь помочь, Гилан’найн. У тебя нет знаний о Бреши, о силе, об этом Тевинтерском маге. Инквизиции вполне хватит одного старого эльфа, знакомого с древней магией. — Солас нахмурил брови, говоря грубую, но правду. Он верил, что так он достаточно чётко донесёт свои мысли и девушка будет меньше сопротивляться от голых фактов. К тому же, он знает, что можно поручить ей, если та хочет помочь. — Но если тебе интересно, то ты можешь намного больше сделать для Инквизиции, будучи возле Тевинтера. Не дожидаясь, пока эльфийка попытается его перебить, он плавно обошёл её и подходя к окну, выглядывая на открывающиеся перед ним горы, довольно быстро и ёмко рассказал про знакомую ей организацию, под названием "венатори", поклоняющиеся Старшему, о заражении их руками Тедаса красным лириумом, что сильно портит жизнь Инквизиции. Пробудившись, Фен'Харел не терял времени впустую. Настроив обширную шпионскую сеть, он выяснил про несколько действующих каналов поставок красного лириума, а также значимых фигур венатори, что сейчас находились в Тевинтере. Сама страна, не доступна влиянию Инквизиции, даже несмотря на то, что в её рядах был тевинтерский маг-альтус, но в Инквизицию он принёс лишь собственную силу, без какой-либо возможности пробраться в про-магическую страну. — Думаешь, так мы больше можем помочь Инкивизиции? — Гилан’найн внимательно выслушала рассказ бывшего возлюбленного. Действенная помощь там, куда не простиралась длань спасительной организации - всё звучало очень логично и разумно. Она перевела быстрый взгляд на Соласа, повернувшийся к ней лицом, дабы выслушать её вопросы. — Или ты просто всячески хочешь держать меня подальше от себя? — Я хочу держать тебя подальше от себя. — Фен'Харел совсем не смутился от правды. Он сразу об этом говорил, поэтому, глупо было бы отрицать очевидное. Слегка помедлив, он коротко кивнул ей, выделяя для большей правдивости интонацией отдельные слова. — Но я правда считаю, что, обрывая поставки красного лириума и уничтожая агентов венатори - ты принесёшь куда больше пользы, чем находясь возле Инквизиции. — Я никого не уничтожаю, Солас, тебе ли не знать? — Гилан’найн слабо улыбнулась на его слова и хоть не озвучила это в слух, она коротко кивнула, соглашаясь следовать плану Ужасного Волка, становясь негласным шпионом Инквизиции. — До сих пор? — Волк удивлённо вытянул лицо, но довольно быстро расплылся в доброй улыбке. Он был счастлив. Правда счастлив, что его Галла осталась прежней. Хоть что-то в этом неправильном мире не пошатнулось, оставаясь всё таким же чистым. — Я рад, что несмотря ни на что, ты неизменна своей сущности, ma vhenan. — Солас осёкся, по привычке произнося ласковую фразу в её адрес. С лица быстро сошла улыбка, а взгляд с эльфийки соскользнул обратно на раскрытое окно, устремляясь куда-то вдоль верхушек впереди стоящих гор. Новый виток мыслей, заставил его сжать зубы, а последующие слова, он старался произносить нарочито небрежно, хотя в груди всё воспалялось и кровоточило от боли. — Но я наслышан о силе Синего Призрака и то, как он расправляется с работорговцами. Думаю, ваш дуэт способен решить и эту задачу. Гилан'найн согласно кивнула, зная, что Фен'Харел не увидит её ответ. Его возвращение привело в движение чувства, о которых, как она думала, уже давным-давно забыла. Он воскресил их одним взглядом, одной фразой, начерченной на бумаге, лишь, для того, чтобы снова разойтись в разные стороны. Пойти разными путями. В этот раз, данное решение принесло ей куда меньше боли, но она была согласна с магом - их взаимные чувства друг к другу не угасли, но уже поздно что-то с этим делать. У каждого свой путь, им остаётся лишь жить дальше в этом новом мире и свыкаться с существующей реальностью. Галла грустно улыбнулась, разглядывая стоявшего у окна мужчину, погруженного в свои мысли, не позволявшего им просачиваться сквозь сжатые зубы и расползаться по каменному лицу. Ах, как бы она хотела сейчас заглянуть в его сердце и узнать, что там творится у столь древнего существа, но всё же, ей стало очень спокойно на душе от мысли, что они вновь живут в одном мире. Она останется верна сама себе - даже если их пути разойдутся, она окажется рядом, когда он будет в ней нуждаться. Гилан'найн покачала головой от своих мыслей и медленно пройдя через комнату, встала рядом с эльфом, устремив взгляд, как и он, в столь родной для неё вид из окна. Едва забытый и вновь воскрешённый этим чудесным сном. — Что ты видишь, Солас? — Тихо спросила она, не сводя взгляда с острых пик далёких гор. — Очередную ошибку. — Эхом отозвался Фен'Харел. Поджав губы, он, не поворачивая головы, скосил взгляд на стоящую возле него эванурис. Ему хотелось дотронуться до столь непривычных его взгляду коротких, седых волос, непослушными прядями торчавшими в разные стороны. Он хотел вновь коснуться их губами, шептать в них обещания, которые не сможет сдержать. Сжимать в руках хрупкое тело, слабо трепещущееся от его касаний, лёгких поцелуев в шею и куда более страстных в особых местах на её теле, от которых она бы шумно дышала и сладостно постанывала его имя. Так ему хотелось ощутить вкус её губ и услышать нежный голос, что, как и прежде, с огромной любовью бы твердил - Солас, Солас, Солас. Как горько видеть то, до чего не можешь докоснуться. Волк кашлянул, успокаивая тем самым вновь затрепетавшее в груди сердце и повернувшись спиной к окну, прижался бёдрами к подоконнику, заглядывая в лицо обратившей на него внимание эльфийке. — Я ведь совсем не знаю, как ты выжила. Что произошло с тобой? Гилан’найн поймала затуманенный взгляд Фен'Харела и быстро увела его в сторону, прочитывая в вожделеющих глазах то, о чём Ужасный Волк думал и о чём сокрушался. Желание поддаться сдерживаемому чувству, настойчивой волной было направлено в её сторону, всколыхнув воспоминания прошлого, от которых её тело слабо задрожало, а сердце бешено забилось. Лишь разум, знакомым образом мрачного эльфа, предостерегал её от глупых попыток поддаться этой волне, позволить унести себя в самую пучину и захлебнуться там, уже окончательно. — Ты спас меня, Солас. — Опуская взгляд по его груди вниз, эванурис заметила небольшую волчью челюсть, обмотанную толстой верёвкой и слабо улыбнулась. Эльфийка тут же вытянула руку и плавно провела ногтём по кулону, ненадолго погружаясь в вспоминания прошлого. Мужчина опустил взгляд за её рукой, наблюдая за каждым движением пальца возле его колотящегося сердца. — Я пошла искать тебя, когда наш мир изменился и попала в ту странную Хижину. Твоё «тайное логово». — Она немного исказила интонацию, дабы было похоже на голос Фен'Харела. Волк слабо улыбнулся от того, что она вспомнила брошенную им тогда неловкую фразу и вернула её спустя столько тысячелетий. Подняв взгляд с пальцев на её лицо, он довольно наблюдал за тем, как Гилан’найн, заметив его ухмылку, так же растянула губы, поднимая взгляд в его глаза. — Быть может, если бы я этого не сделала… Не отрывая от него взгляда, Гилан'найн быстро запустила руку под ворот и нашарив под своей одеждой небольшую верёвочку, висевшую на её шее, она достала из-за воротника прошлое, от которого так и не смогла отказаться, не смогла забыть. Солас шумно выдохнул, впиваясь глазами в висящую на верёвке небольшую волчью челюсть, изумлённо бегая глазами с лица Галлы, обратно на идеально сохранившуюся кость. Подарок, переданный ей для защиты - до сих пор охранял её. — Ты… сохранила её. — Шёпотом проговорил мужчина, беря в ладонь её кулон, проводя по нему пальцем, будто не веря, что это действительно тот самый подарок, а не иллюзия. — И всё это время носила...? — Взгляд серых глаз соскользнул на девушку в моменте, когда она быстро кивнула, грустно улыбаясь от его бурной реакции. Гилан'найн виновато изогнули брови, разглядывая волчью челюсть, покоившуюся в тёплой ладони своего хозяина и на тяжёлом вздохе, подняла взгляд обратно в серые глаза. — Не только у тебя чувства остались прежними. Фен'Харел едва сдержал жалобный вой от её фразы. Как же тяжело было находиться возле неё. Как же невыносимо больно осознавать, что когда этот сон закончится, она проснётся в чужих объятиях, а не его. И ему некого было винить за этого, кроме самого себя. Он сам сделал выбор, готовый на последствия. Принимая решение за двоих, считая, что он лучше всех всё знает. Гордый. Слишком гордый. Солас сжал в пальцах волчью челюсть и потянул на себя, заставляя Гилан’найн придвинуться к нему, вставая между его ног, в след за тянущей её шею верёвкой, пока кожа на их лбах не соприкоснулась. Они оба одновременно шумно вдохнули аромат кожи друг друга и закрыли глаза вслушиваясь в возникшую между их телами вибрацию. Тело Галлы трепетало от опустившейся на её бедро ладони, а Фен'Харел прерывисто выдохнул через рот, стоило её пальцам сжать его плечи. Столь горестный был этот момент воссоединения, ведь оба понимали: насколько они сейчас близко друг к другу и настолько же далеко одновременно. Волк был уверен, что она, несмотря на разрыв с Тенью, чувствует его боль, ощущает его раскаяние, слышит, как его сердце бешено выкрикивает её имя. — Ar lath ma, vhenan [Я люблю тебя, моё сердце]. — Он медленно вдыхал её запах, не изменившийся за столь долгие годы, зная, что поступает неправильно. Говорит не то, что должно звучать сейчас, но он ничего не может с собой поделать и ему от этого стало страшно. Галла неосознанно пленила его своим прошлым, являясь той тонкой ниточкой, связывающей его с тем Соласом, что ещё не совершил свою самую ужасную ошибку. Эта связь обвила его тонким жгутом, впиваясь в кожу, не позволяя отстраниться от девушки, стискивая в пальцах её бедро. — Солас, я не… — Ничего не говори. — Тут же оборвал фразу мужчина, опуская ладонь на её щёку. Даже на ощупь кожа такая же гладкая и мягкая. Может это всё из-за того, что они находятся в Тени? Он чувствует всё так, как ожидает, как помнит? — Ты столько раз прощала мне мой эгоизм и самоуверенность, что это, похоже, вошло в мою дурную привычку. Мне жаль за это, Гилан’найн, и за то, что этот сон подходит к концу. — Фен'Харел мягко отстранился, наблюдая всё ещё за закрытыми глазами девушки, лишь на секунду на её лице он замечает печаль от того, что он вновь отодвинулся от неё, снова сообщает, что им пора идти в разные стороны, разные миры. Эльфийка приоткрыла глаза, тут же взглядом замечая протянутую раскрытую ладонь Соласа, на которой мирно лежит её волчья челюсть, слабо переливалась вложенной в неё магией. — Так мы сможем связываться друг с другом. — Пояснил мужчина, не сводя взгляда с её лица, пока она изучающе осматривала подарок Фен’Харела. — Пока ты его носишь, я смогу общаться с тобой во снах и передавать информацию о венатори, а ты… используй этот кулон, чтобы связаться со мной, но только в крайнем случае, хорошо? Гилан’найн коротко кивнула и пряча кулон, вновь подняла печальный взгляд на Соласа, накрывая ладонью волчью челюсть поверх своей одежды. Сжав кулон через ткань, она жадно бегала глазами по его осунувшемуся лицу. Ей стало страшно от осознания, что сон заканчивается и вновь время и расстояние разделит их. Вдруг он снова исчезнет? Что если магия не заработает? Рука, оставшаяся на его плече, мёртвой хваткой стиснула кожу, будто это могло удержать ускользающий сон. — Что будет дальше, Солас? — Halamshiral [Конец пути]. — Слабо улыбнулся маг. Он смог взять под контроль бурю в своём сердце. Всё равно их расставание было неизбежно, а его раскаяния, не изменят поступки и прошлое, что привело их в эту точку во времени. К тому же, раз Гилан’найн осталась прежней, ей точно не стоит вновь возвращаться к Фен’Харелу. Вряд-ли она оценит то, что Ужасный Волк хочет сделать с этим миром, дабы исправить свои ошибки. Теперь он куда чётче осознавал последствия задуманного плана и в этот раз, она уже не простит его так легко. Мужчина плавно склонился к Галле и прикрывая глаза, коснулся сухими губами её тёплого лба. Наполнив лёгкие её ароматом, он мягко отстранился, в последний раз, за этот сон, оглядывая печальным взором свою любимую с ног до головы. — Думаю, нам достаточно тяжёлых воспоминаний для одного раза, Гилан’найн, пришло время проснуться.

***

Шёпот последнего слова, произнесённого Фен'Харелом, ещё отчётливо звучал в её ушах, когда девушка, рывком села на сухом поваленном дереве. Уже светало, когда Гилан'найн, всё ещё прижимая письмо Варрика к груди, спрыгнула со своей импровизированной кровати, встряхивая больной, после насильного погружения в сон, головой. Ей пришлось потратить несколько минут на то, чтобы сообразить, в какую сторону нужно идти, для возвращения в лагерь Синего Призрака, всё же ночью она бежала, не разбирая дороги и не думая о том, как будет возвращаться обратно. Сложив письмо, всё ещё покоившееся в её руках, и спрятав его во внутренний карман, Галла, по сломанным веткам, определила свой путь и лёгкой рысью побежала в сторону лагеря, где её, ходя из стороны в сторону, ожидал Фенрис. Одного взгляда на обеспокоенного мужчину, хватало для осознания, что сегодняшняя ночь прошла для него без сна. Шираллас, сидевший в центре их разбитого лагеря, взволнованно поглядывал на Синего Призрака, пока помешивал палкой горящие поленья в костре. Острый долийский слух, первый определил лёгкий шум ног по земле и метнув взгляд зелёных глаз в сторону приближающейся к ним девушки, облегчённо выдохнул. Как бы юноша не относился к магам и их демоническому дару, Гила́н была далеко не самой отвратительной представительницей проклятой силы. Тем более, он пол ночи бегал вместе со сходящим с ума мрачным эльфом по всему лесу в её поисках и видел, как тот с ума сходил от её отсутствия. Хорошо, что она вернулась. — Синий Призрак. — Шираллас не громко позвал Фенриса и когда тот обратил на него внимание, коротко кивнул в сторону идущей к ним эльфийки. Воин едва сдержался, дабы не броситься к девушке, что, не поднимая головы, медленно шла к находящимся у костра эльфам. Шираллас с усмешкой покачал головой, поднимаясь с земли, думая о том, какая же эта, столь необычная парочка взрослых, на самом деле дети, не способные толком осознать и принять свои чувства. В любом случае, юноша покинул лагерь до того, как Гила́н встала перед Фенрисом, не желая мешать этим двоим, наконец, разобраться перед друг другом, как настоящие взрослые. Эльфийка смотрела на его ноги, не решаясь поднять взгляд на нахмуренные брови Фенриса. Ей было стыдно. За то, что использовала магию на нём. За то, что сбежала. За то, что целовала Фен'Харела и за то, что допускала мысль, остаться с бывшим возлюбленным. Предательство, обман, измена. Он не простил бы даже меньшей части, если бы узнал, если бы мог ощутить её чувства. Да, она осталась с Фенрисом и это действительно было осознанное решение. Но это всё рациональное, а чувства - это то, что сложно объяснить холодной логикой. Невозможно обмануть себя, зная, какие эмоции были в груди в тот момент. — Я думал, что ты не вернёшься… — Голос Фенриса не был злым. Тихий, хриплый, опускающийся до шёпота. Он не знал, что творится в душе девушки перед ним и точно так же, винил себя за её побег. Он накричал на неё. Приказывал. Напал. Повёл себя как полный придурок. Он не скажет ей этого, но на самом деле, просто обезумел от страха, когда она ушла, посчитав, что та покинула его навсегда. — Прости меня, Гила́н. Я был не прав. Пошёл на поводу эмоций, и я… — Фенрис, прошу, не нужно. — Эльфийка всё же подняла голову, опуская ладони на его сильные плечи. Мужчина выглядел очень уставшим, от бессонной ночи: белки его глаз имели красноватый оттенок, а кожа под веками потемнела измученными полукругами. Она уже и забыла, почему именно они поругались, почему сбежала. За этот вечер она натворила столько, что не он должен извиняться, а она обязана падать в его ноги и молить о прощении. — Я очень виновата перед тобой. Мне не следовало делать то, что я сделала. Мне очень стыдно. — Гилан’найн поджала губы. Нет, она не решится ему рассказать ни о Фен'Хареле, не о том, что она почувствовала в моменте их воссоединения. Жалкая трусиха. Как же ей противно от самой себя. — Пока я шла обратно, боясь, что не смогу найти дороги, я думала о том, где хочет быть моё сердце. Где я хочу быть. — Её прохладные ладони опустились по обе стороны от его щёк, от чего Фенрис тут же прикрыл глаза и сжимая в пальцах её запястья, не давая им отстраниться, зарылся носом в её ладони. Потираясь о них щеками и бегло целуя губами. Гилан’найн очень тронули его действия, видя, сколько нежности и любви он вкладывает в каждое своё движение. Её губы дрогнули в лёгкой улыбке, внимательно оглядывая прикрытые ресницы, она продолжила едва различимым шёпотом. — С тобой я чувствую себя в безопасности и хочу быть рядом, Фенрис. Это правда. — Я знаю и это взаимно. — Прошептал в ответ Тевинтерский эльф, прежде чем склонился к девушке, накрывая её рот своими грубыми губами. Едва ли не засыпая в её мягких объятиях, он думал о том, как же хрупок их союз в вечно противоположных мнениях. Он всегда давит, он сильнее, а ей приходится подчиняться каждому его желанию, лишь бы они оставались вместе, но он дал себе слово, что попытается понять её, попытается измениться, чтобы больше они никогда не разошлись в страхе друг от друга. Он готов был изменить своё тело, ради матери и сестры. Готов был доверить свою спину Хоуку и его товарищам, даже если многих не одобрял. И вот сейчас, держа за тонкие запястья свою девушку, мягко целуя её теплые губы, он был готов изменить свой характер, изменить себя целиком, ради той, что он счастливо может назвать - своей семьёй.