Легенда о Гилан'найн

За последующий год, отряд Синего Призрака, снискал незавидную для себя славу, как среди Тевинтерского высшего сословия, так и среди представителей венатори, скрывающиеся среди членов Магистериума. У одних, отряд отбивал и баррикадировал проложенные тропы провоза рабов, освобождая пленников и уничтожая сопровождающий конвой. У других, обрывали поставки красного лириума, поставляющиеся в близлежащий Андерфелс и Антиву. Такое положение дел не нравилось магической державе, от чего на отряд, то и дело насылали наёмных убийц, ставя их существование в крайне шаткое положение. Многие магистры, в рассказах очевидцев, узнали в главе отряда удачный эксперимент, убитого несколько лет, назад магистра Данариуса, выжившего эльфа, что впитал в своё тело чистый лириум, наделивший его необычайными возможностями. Кто-то пытался захватить Фенриса живым, в очередных нападениях на разбитый лагерь Синего Призрака, а те, что были поумнее, тратили время на попытки отыскать любую информацию о ритуале и загадочном саркофаге, способным наделить этой силой кого-то ещё... Всё стало намного проще, когда Инквизиция, с его главой, смогла победить и изгнать Старшего в самую Тень, а также закрыть разрастающуюся Брешь окончательно, оставляя в небе глубокий шрам на небе. После поражения Корифея, культ был разбит и рассеян по всему Тедасу, хотя глупо было предполагать, что венатори затаились навсегда. Однако даже этого глотка воздуха хватило Синему Призраку, чтобы почувствовать небольшое облегчение, после долгого года бесконечной борьбы. — Подожди-подожди, мне кажется, сера забилась в мои уши. — Фенрис показательно засунул мизинец в ухо, прокрутив им в слуховом канале, после чего быстро вытащил, сдувая на пол невидимую грязь. Уши эльф мыл хорошо. — А теперь повтори ещё раз. Отряд Синего Призрака, по обычаю сидел возле костра, отдыхая после тяжёлой боевой недели. Сейчас они обосновались возле портового города на северо-востоке Тевинтера. Каринус или Вентус, как успели переименовать город после победы Тевинтера над Кунари у проливов Вентоса. В общем сейчас, это место было более-менее спокойным. Шираллас, за эти годы, очень хорошо наторел в готовке и подменял иногда Гилан’найн в этом деле, вот и сейчас, он, не вслушиваясь особо в разговоры парочки, помешивал рагу в небольшом чане, стоявшем на огне, проверяя его готовность. Фенрис, то и дело нетерпеливо заглядывал в кастрюлю, сдерживая порыв набрать в миску, держащую в руках, неготовую пищу. Чтобы хоть как-то отвлечься от голода, он попросил девушку зачитать последнее письмо Варрика, которое гном отправил им, когда его работа в Инквизиции была закончена и он вернулся в, ставший ему безумно родным, город Киркволл. Гила́н с улыбкой наблюдала за искренним удивлением Фенриса от письма, шире улыбаясь, когда тот попросил вновь зачитать недавно прочтённую фразу. Эльфийка тут же прокашлялась и опуская письмо так, чтобы огонь чётко освещал аккуратный почерк гнома и вновь, более весело, перечитала нужные строки. — «…Как оказалось, когда вкладываешь много сил и денег в восстановление города, это чревато избранием тебя на самую кошмарную должность в нём. Да-да, ты всё верно поняла, Красавица. Твой любимый Варрик Тетрас стал наместником Киркволла! Я то и дело жаловался на отсутствие градоначальника, а инициатива, как говорится, наказуема. Задница Андрасте, сам в это не верю! Мне кажется, после случившегося с Перрином и Думаром, знать задумалась: «Каков наихудший исход, если мы свалим власть на гнома?»…» — Далее Варрик описывал сложности его новой работы, явно приукрашивая правду, поэтому девушка решила на этом остановиться, вновь возвращая взгляд на воина, недоверчиво покачивающего головой от услышанного. — И он ещё не проиграл пол города в карты? — Несмотря на насмешливый тон, улыбка Фенриса куда красноречивее говорила о гордости, за боевого товарища, занявшим такую важную должность. Более того, он не сомневался, что под пятой гнома, город расцветёт и вновь станет крупным торговым узлом Вольной Марки. Что-что, а язык у писаки был подвешен хоть куда, а в совокупности с его обширными связями, сделает его самым лучшим наместником из тех, что были за последние годы. — Варрик, в отличии от тебя, играет замечательно, так что на такой исход я бы не рассчитывала. — Она громко засмеялась, замечая недовольный взгляд Фенриса, что тут же нахмурил брови, обиженно надувая губы за её слова. Это правда, но всё равно обидно! Гилан’найн в извиняющемся жесте покачала ладонью и с любовью провела рукой по письму, укладывая его на свои колени. От наклона головы, её отросшие волосы, упали на лицо, от чего она быстро заправила их за ухо. — Я уверена, что он станет хорошим наместником. Мы просто обязаны посетить Киркволл и посмотреть, чего он там наворотит за это время. — Стоит ли на это отвлекаться? — Неожиданно подал голос Шираллас, громким стуком ложки о кастрюлю знаменуя, что рагу готово. Девушка удивлённо подняла взгляд, наблюдая как Фенрис тут же протянул свою миску, начиная даже ёрзать на месте, в ожидании сытной еды. — Я хочу сказать, что мы освобождаем рабов, уничтожили многих венатори, но мы так и не стали ближе к тому, чтобы хоть немного ослабить Тевинтер и его магов. Фенрис удивлённо переглянулся с Гила́н от такого заявления юноши, пока он, не замечая их взглядом, накладывал для Синего Призрака еду. — Шираллас, я никогда не преследовал цель враждовать с Тевинтером. — Эльф кивнул копной белых волос, забирая еду из рук парня, но голод быстро отошёл на второй план. — Я хотел освобождать тех, кого пленили против воли, максимум, уничтожать самых… ненормальных членов Магистериума, но развязывать войну… — А в чём смысл тогда всего, что мы делаем? — Юноша развёл руками, устремляя взгляд бирюзовых глаз на предводителя. — Мы просто зря тратим время, искореняя последствия, а не первопричину. Если мы попробуем… — Опять ты за старое, Шираллас? — Фенрис недовольно нахмурил брови, глядя снизу вверх на осёкшегося долийца, что тут же, в ответ, стиснул пальцы в кулаки, начиная яростно дышать через нос. — Мне кажется, мы обсудили всё в прошлый раз. Я не планирую возглавлять никакое восстание и идти эльфами против Тевинтера, нас просто всех перебьют. Взгляни на Гила́н. — Мужчина взмахнул ладонью в сторону девушки, от чего она тут же выпрямилась, не ожидая внезапного акцента на её персоне, однако длинноволосый юноша не отвёл взгляда с Фенриса, продолжая с вызовом смотреть в его глаза. — Ты ведь тренируешься не только со мной, но и с ней, наверняка уже успел оценить всю мощь её магического дара. И ты глупец, если считаешь, что один или с моей помощью, сможешь её одолеть. — На секунду задумавшись, мужчина быстро покачал головой, поджимая губы и вознося глаза в небо. — Ладно, с учетом того, что Гила́н не бьётся насмерть, может её мы вдвоём с тобой и сможем победить, но в Тевинтере сидят куда более сильные и менее добродушные маги, которые раздавят нас как насекомых. И от того, что нас станет не три, а сто три - ничего не изменится… — Именно поэтому я хочу стать перрепатэ! — Шираллас повысил в гневе голос, возвышаясь над Фенрисом, подрывая тем самым его авторитет и продолжая продавливать свою точку зрения. — С силой и знаниями, что я мог бы получить от Ненеалея, мы могли бы натренировать эту сотню и тогда… — Ты судишь о вещах, в которых ничего не понимаешь, Шираллас. — Синий Призрак поднялся на ноги, чтобы сместить акцент превосходства с юноши, обратно на себя, возвышаясь на полголовы. Хоть Фенрис этого и не показывал, он был глубоко опечален тем, что парень, не смотря на его предостережения, всё ещё вынашивал в себе эту глупую, необдуманную идею, выделяющуюся в юношеском уме, как решение абсолютно всех проблем. Как бы он не хотел вложить новый путь в его голову, достучаться до Ширалласа - это невозможно сделать, когда перед дверью стоит кованая решётка упрямства. Гилан’найн, тяжело вздохнула и спрятав письмо Варрика в нагрудный карман, опираясь руками на колени, медленно поднялась, чтобы в очередной раз разнять ругающихся между собой мужчин. Шираллас всё больше и больше стал противиться решениям Фенриса в их путешествии. Юноша хотел гнаться за каждым работорговцем, не давая никому скрыться от его мечей. Перед тем, как убить магистров, он пытал их вопросами о Тевинтере и могуществе артефактов, способных наделить его силой. Возмездие за разрушенное детство, гибель его родных и всего клана, было буквально высечено на лицо юноши валласлином Эльгарнана, почитавшийся долийцами как Бог Мести. Поэтому любые попытки отвратить его от судьбы, что он для себя выбрал, юноша воспринимал очень болезненно. Как личное оскорбление и надругательство над смертью его родных. Эльфийка только сделала шаг, вытягивая руки в разнимающим жесте, как быстрый поток ветра, приносящий древнюю, забытую магию, заставил её обернуться, вглядываясь в непроглядную тьму деревьев за её спиной. Девушка тяжело вдохнула, пытаясь кожей ощутить силу, что она почувствовала мелкой дрожью бежавшей по траве, проникая через ноги в её тело. — Ребят? — Гилан’найн тихо позвала всё ещё ругающихся мужчин, которые даже не услышали её призыв, продолжив спорить друг с другом, пока девушка нерешительно, будто её шаги могли спугнуть поток магии, пришедший из леса, пошла в сторону силы, усиливающий электрический поток, проникаемый в ней, с каждым шагом. — Ребят! — Чуть громче позвала девушка и в этот раз, она была услышана. — Ты всё время защищаешь его, Гила́н, но не понимаешь, что… — Фенрис осёкся, увидев странное напряжение девушки, вглядывающуюся в темноту. Шираллас сработал куда более продуманно, он быстро подхватил стоявший рядом кувшин с водой и тут же затушил костёр, вытаскивая из ножен свои кинжалы. Синий Призрак коротко кивнул расторопности юноши и ближе подошёл к эльфийке, понижая громкость голоса. — Что там? — … Ataash qunari! [Победа Кунари!] — Долетел до отряда знакомый всем язык, от чего группа тут же припала к земле, затаив дыхание. — Что делают кунари возле Вентуса? — Шёпотом спросил Шираллас, на четвереньках подобравшись ближе к эльфийке, успевшей призвать свой несменяемый посох с навершием головы галлы. — Думаю, нам стоит это выяснить. — Тихим хрипом отозвался Фенрис, медленно вытаскивая свой двуручный меч из ножен. Оглядев отряд, он, хмуря брови, коротко кивнул. — Вперёд. Группа Синего Призрака медленно пробиралась сквозь чащу леса, идя на негромкие голоса, разговаривающие на кунлате. Благодаря эльфийской лёгкости, даже Фенрис, нося тяжёлые доспехи, издавал минимум шума, позволяя отряду подобраться близко незамеченными, к группе кунари, что собрались возле разрушенной эльфийской постройки. Гилан’найн сразу же заметила затухший элувиан, возле которого расхаживала женщина-кунари. Её лицо и длинные, изогнутые рога украшала красная нить, с защитным ромбом на лбу. Судя по тому, как смиренно склоняли головы стоящие перед ней мужчины, одетые в стандартную броню Бен-Хазрат, она была их предводителем. За спиной женщины, возле элувиана, стоял огромный кунари-саирабаз, закованный в стандартную, для данной расы, магическую броню и гигантскую маску, скрывающую полностью его лицо. Фенрис, быстрыми жестами пальцев, отдал им приказ не двигаться и дождаться, действий кунари. На данный момент, основной задачей для него было понять - зачем те забрались так далеко на территорию Тевинтера. В его планы не входило сражение с великанами, слишком серьёзно выглядела армия кунари. Не говоря об этом огромном саирабазе, беспокоивший его не только размерам, но и силой, мелкой дрожью проходившей по телу эльфа. — [Мы обязаны остановить посланцев Фен’Харела, пока он не расколол весь мир!] — Закричала своему отряду предводительница кунари, взмахивая рукой, на предплечье которого была закреплена большая книга, от чего её действия были слегка топорными и резкими. Хоть Гилан’найн знала не все слова на кунлате, её острых слух уловил знакомое имя Соласа, заставляя удивлённо вслушиваться в последующую речь. Откуда кунари знают про древне-эльфийского мага? И причём тут вообще Ужасный Волк? Фенрис, понимавший ещё меньше, чем она, наблюдал за лицом девушки, меняющееся со сосредоточенного выражения, на удивлённое и вновь на хмурое, вслушиваясь в последующую речь женщины-кунари. — [Благодаря плану «Дыхание Дракона», мы принесём на юг покой и мудрость, дорогой мира!] — Женщина подняла вверх сжатый в руке камень, слабо поблескивающий рунами на широкой стороне и уже громче провозгласила. — Ataash qunari! [Победа Кунари!] — С её боевым кличем, стоящее перед ней небольшое войско, тут же стало отбивать кулаками по груди один им ведомый ритм. Наблюдая, как их предводитель, подошла к древне-эльфийскому зеркалу и не колеблясь, будто делала это уже не раз, прижала камень к потемневшей поверхности элувиана. Ширалас и Фенрис, непонимающе пересматривались между собой, то и дело косясь на девушку, в изумлении наблюдавший за тем, как после прикосновения камня, элувиан активировался, запуская таящуюся в нём магию ярким, голубым сиянием. Молчаливый ритм сердец кунари тут же остановился и отряд поспешил заходить друг за другом в сияющее зеркало, что ярко вспыхивало, после каждого, прошедшего сквозь него бойца. Арварад отошла к саирабазу, гордо наблюдая за своим отрядом. «Это невозможно. Откуда у кунари ключ от стоявшего среди руин элувиана? Откуда они вообще знают, что это такое и как им пользоваться? Почему эта женщина назвала имя Фен’Харела? Что за «Дыхание Дракона»?» — Эти и многие другие мысли крутились в голове Гилан’найн, пока она, не веря своим глазам, наблюдала за скрывающимся отрядом кунари. Ответы на эти вопросы она могла узнать только от женщины, что хищно улыбалась своим беззубым ртом, сжимая ключ-камень в ладони. Она не могла позволить ей уйти. Слишком близко варвары подобрались к силе её народа, спящую по сей день. Под изумлённый взгляд Фенриса, тут же зашипевшего на девушку, видя, как та поднимается из своего укрытия, эльфийка ринулась на воинов, попутно взмахивая посохом, ударяя концом о землю, замораживая ноги тех, кто остался по эту сторону элувиана. — Teth a! Bas! [Осторожно! Чужаки!] — Воскликнула женщина, тут же доставая из-за спины длинное копьё, смеряя гневным взглядом напавшую на них эльфийку и выпрыгивающих из кустов ещё двух мужчин-эльфов, что громкими криками ринулись на её застрявших во льдах товарищах. Саирабаз, за её спиной, громко прорычал сквозь зашитый рот, готовый к атаке. Хоть он и не видел через намертво сомкнутые глаза нападавших, но он чувствовал магию, исходящую от эльфийской женщины и готов был сразиться с недостойной. — Vinek kathas bas-saarebas! [Убить мага!] — Вскрикнула Арварад, замечая, как Гила́н рванула к ней, ловко танцуя по земле, уклоняясь и останавливая морозной магией кунари, пытающихся помешать её продвижению к своему командиру. Повинуясь приказу своей госпожи, Саирабаз с громким рёвом через зашитые губы, слишком быстро для просто мага, собрал на кончиках своих пальцев молнии и хлёстким взмахом ладони вниз, запустил удар по площади, что длинными разрядами проходили сквозь тела союзников, не успевших убраться в сторону от атаки, в отличии от Фенриса и Ширалласа. Они, благодаря своему опыту и частым тренировкам с Гила́н, кожей головы чувствовали направленную магию и с лёгкостью уворачивались от неё. Эльфийка же побежала напролом, попутно окольцовывая своё тело в барьер. Он не мог полностью удержать электрический разряд, но не ошеломлял её, позволяя в два быстрых, ловких скачка добраться до женщины-кунари. Та встретила её громким рёвом и мощным ударом древка по ногам, от этого эльфийка не смогла увернуться, сосредотачиваясь больше на поддержке барьера. От удара она упала на бок и пока кунарийка заносила удар, чтобы вонзить остриё копья в эльфийскую грудь, Гилан’найн ловко выставила ладонь, разряжая скопленную магию, из-за чего небольшой хлопок откинул предводительницу на несколько метров, ударяя спиной о каменную колону разрушенного храма. Саирабаз, почувствовав чародейку достаточно близко к себе, шумно дыша носом, успел схватить её прежде, чем девушка поднялась на ноги, сдавливая в пальцах, желая раздавить, сокрушить, уничтожить. Фенрис, оставляя на разгорячённого от развязавшейся битвы Ширалласа выживших кунари, ловким движением сжатых в двух руках рукояткой меча, кручёным ударом рассёк оголённый живот саирабаза. Яростный рёв боли пронёсся по развалинам эльфийского храма, на мгновение оглушая Гилан’найн. Маг-кунари, тут же расцепляя руки вокруг эльфийки, обхватил гигантскими ладонями рану на животе, останавливая магией пульсирующий поток крови. Фенрис ловко подхватил упавшую прямо в его руки Гила́н, облегчённо подмечая её распахнутые глаза и уже залечивающие своё тело руки. Пару рёбер этот гигант ей успел сломать, из-за чего каждый вздох давался колотой болью и неприятным металлическим привкусом крови во рту. Держась за рану на животе, кунари-маг, тихо постанывая, стал пятиться назад, к ещё горящему элувиану. Он слышал зов своей Арварад, успевшей отойти от удара о камень и видя, что её оставшийся отряд почти пал, громкими криками зазывала уцелевших бежать через элувиан. — Фенрис! Её надо ост… — Взмолилась Гилан’найн, вскидывая ладонь в сторону удаляющихся кунари, но тут же осеклась, морщась от давящей боли в грудине от сломанных рёбер. — Оставь их! — Взревел в ответ эльф, аккуратно удерживая её, чтобы не сделать ещё хуже. Он был в ярости, что девушка бросилась на кунари, как ненормальная. Они уже уходили, этот бой можно было избежать! Какого Создателя её понесло сражаться?! Предводительница кунари, оглянулась, увидев, что никто их не преследует и громко прокричала на общем языке, с яростью глядя на эльфийку, закусывающую от боли губы, леча себя от полученных травм. — Юг отравлен такими, как ты, эльфийка! — Женщина гневно ткнула пальцем в сторону Гилан’найн. — Фен’Харел и его агенты пустили под откос мирное решение. Из-за него погибнут те, кого можно было оставить в живых. Теперь же мы пойдём путём клинка. Гила́н не успела даже вскрикнуть, чтобы остановить Арварад, как та, подтолкнув в элувиан всё ещё скулящего саирабаза, зашла в сияющее зеркало следом. Оно тут же потухло за её спиной, перекрывая любую возможность, оставшихся у руин эльфов, последовать за ними. — Я готов тебя убить за столь тупой и необдуманный поступок, Гила́н! — Прокричал ей прямо в ухо Фенрис, но всё же плавно опустил девушку на землю, наблюдая как она, всё ещё сжимая ладонью свои рёбра, мягким голубым сиянием залечивала глубокие раны, то и дело кряхтя от сращивающихся обратно костей. — Ты подвергла нас всех опасности своим поступком, ты хоть осознаёшь это?! — Присев на корточки, беловолосый ловко извлёк из поясной сумки небольшую склянку с красноватой жидкостью и откупорив крышку, протянул его девушке. Гилан’найн ничего не отвечала на вполне обоснованные претензии. Возможно, имя Ужасного Волка затуманило ей возможность мыслить здраво, ведь если подумать, трое эльфов, против небольшого, но мощного отряда кунари, ещё и с цепным саирабазом, оказавшийся куда мощнее обычного мага. Неестественно мощнее. Но что сделано, то сделано. Убедилась она лишь в том, что ей не послышалось и кунари действительно знают Фен’Харела. Более того, между ними какая-то вражда, способная вылиться на весь Южный Тедас. «Ох, Солас, что ты задумал?» — Шираллас, там могут быть… выжившие. Проверь… прошу. — Эльфийка благодарно приняла протянутое зелье здоровья и с мольбой взглянула на юношу, что оттирал от крови свои мечи. Долиец молчаливо кивнул и спрятав оружие, пошёл к недавнему полю битвы, ощупывая лежащие на земле тела убитых кунари. — В чём дело Гила́н? — Фенрис успел привести себя в чувство, успокаивая ярость внутри себя и наблюдал за тем, как девушка большими глотками осушила склянку. После лечения и выпитого зелья, её лицо хоть немного подрумянились, а глаза не отражали внутреннюю боль. Значит всё страшное позади. — Что это за зеркало? — Эльф быстро качнул головой в сторону элувиана, не сводя взгляда с приходящей в себя чародейки. — Ты удивилась, когда оно заработало. Что происходит? Гилан’найн откинула назад короткие волосы, прилипавшие к влажному, после битвы, лицу и взглянула в зелёные глаза Фенриса. Чтобы взяться объяснить одно, нужно объяснить и многое-многое другое. Честно говоря, она давно уже думала рассказать мужчине всю правду о себе. О том, кто она, откуда она, кем она является. Особо остро ей захотелось рассказать ему всё, после встречи с Соласом. Гила́н перестала являться единственным пережитком прошлого. Митал, а теперь и Фен’Харел. Эванурисы, стали появляться в настоящем, это неизбежно бы привело к раскрытию её тайны. Уже приводит, ведь Фен’Харел перестал быть сказкой Мерриль, как и Митал, что долгие годы направляла этот мир по одному, лишь ей изведанному, пути. Сейчас, Гила́н сокрушалась, что так ничего ему не рассказала, тогда было бы куда проще объяснить, почему так страшно, что кунари могут свободно ходить через элувианы и как важно сейчас помочь Соласу их остановить. — Здесь один едва живой. — Послышался голос Ширалласа, сидевший на корточках возле хрипло дышащего кунари. У того была рассечена грудная клетка, явная работа клинков юноши, от чего он недовольно опустил ладонь на рану, оглядывая, насколько она глубокая. Рогатый яростно сжал зубы от приступа боли, накрывший его после касаний эльфа, но тот этого совершенно не замечал, отмечая ошибки в своём ударе, обдумывая, как в следующий раз их можно было бы избежать. Услышав заветные слова, эльфийка тут же подскочила, под удивлённый взгляд Фенриса, явно не ожидающего такой прыти от раненной девушки. Гила́н быстро подошла к кунари и недовольно откинула руки юноши от кровоточащей на груди раны, укладывая сверху свои. — Ты что, серьёзно?! — Фенрис поднялся, подходя ближе и негодующе свёл брови, наблюдая как Гилан’найн стала лечить раненного врага. — Он может что-то знать. — Тут же отозвалась эльфийка. Наверно, это был один из первых разов, когда она спасала чью-то жизнь из-за своего интереса, а не потому, что действительно хотела вылечить кунари. Может после, она ужаснётся от осознания этого факта, но сейчас, все её силы и внимание было направлено на изодранные внутренности рогатого. Её магия сильна, но она не сможет излечить все его раны. — [Убери…от меня… свои грязные… руки, вонючее животное] — Сквозь зубы процедил раненный воин, предпринимая тщетные попытки поднять руки, чтобы откинуть от себя ладони девушки, касающиеся его груди, причиняя боль одним лишь видом. — [Заткнись и отвечай на мои вопросы!] — Выпалила на ломанном кунлате Гилан’найн, одергивая кровавые руки от его тела, не замечая, как оба эльфа удивлённо переглянулись между собой, не понимая, от чего их вечно добрая спутница стала так грубо разговаривать с воином. Хотя эльфийка и так не любила эту искусственную расу, у неё до сих пор, при взгляде на их острые рога, появлялись картинки нападения кунари на Киркволлский Эльфинаж. Фанатики, промывающие мозги другим народам для процветания своей религии. Сейчас, нелюбовь к этим существам, не имела значения. Кунари-воин умрёт, а она должна успеть выяснить столько информации, сколько сможет. — Отвечай, ashaad [разведчик], что задумала твоя arvaarad? Что за «Ataashi Asaara» [«Дыхание Дракона»]! Расскажи мне всё и твоя смерть не будет мучительной! — Ты… несёшь смерть… эльфийская ведьма… — На общем языке закашлял кунари, яростно разглядывая лицо девушки, что склонилась над ним, ожидая ответы. — Кунари уни… уничтожат твоего Бога… до того… до того… как он погубит весь… мир… — Что ты несёшь?! — Гилан’найн схватилась за разодранный жилет на груди мужчины, поднять за него ей бы не хватило сил, но угрожающе оттянуть ткань на себя, заглядывая прямо в глаза - удалось. — Причем здесь Фен’Харел? С чего вы взяли, что он хочет уничтожить мир? — Anaan esaam Qun! [Победа в Кун!] — Не успел эльфийка проследить за действиями мужчины, как кунари быстро высунул изо рта язык таким образом, чтобы острые клыки смогли дотянуться до корня языка. Мощным ударом зубов об артерию у основания языка, он откусил свою плоть, тут же заливаясь болезненной агонией и булькающим от обильного кровавого потока, звуком. — Fenedhis lasa! — Выругалась девушка, пытаясь хоть как-то вцепиться в лицо кунари, чтобы остановить поток крови. Ещё не всё, она ещё не всё выяснила, что хотела! Но рогатый бился в болевых конвульсиях, не позволяя девушке добраться до своего лица, а когда его тело обмякло от обильной потери крови, уже бесполезно было пытаться что-то сделать. Он умер. — Fasta vass! [Дерьмо!] — Уже на Тевене выкрикнула Гила́н, ударяя обессиленно кулаком о землю. Нет, она не может сдаться. — Ты объяснишь, наконец, что происходит? — Голос Фенриса нетерпеливо дрожал, ему не нравилось, что он не понимает ничего в происходящем. Чтобы унять злобную дрожь в руках, он скрестил их на груди, без сожаления разглядывая безжизненное тело кунари. — Твою мать, Фенрис! Я все это время пытаюсь понять, что происходит! — Огрызнулась на него Гила́н, поднимая взгляд на мужчину, что сильнее нахмурился от её грубого ответа. — Давай ты тоже попробуешь найти кунари и узнать у него в чем причина, заодно мне расскажешь. — Не надо мне лгать, Гила́н. Ты явно знаешь больше, чем говоришь. — Он не сводил взгляд с голубых глаз эльфийки, продолжавшей рассерженно бегать по его лицу, тяжело дыша. Её щёки горели, толи от недавней битвы, толи от ярости, но Фенрис не помнит, когда последний раз видел её настолько обеспокоенной. Что-то происходит. Что-то очень нехорошее. — Я не лгу. — Гилан’найн вздохнула и отвела взгляд от мужчины, задумчиво бегая по телу лежащего перед ней кунари. — Я знаю одну десятую из того, о чём говорила та женщина и этот воин. Но этого мало. Я не понимаю, что происходит… У меня есть идея, как узнать больше, но… она вам не понравится… простите... — Что ты за… — Фенрис не успел договорить, как эльфийка быстрым взмахом пальцев очертила вокруг себя и лежащего перед ней трупа барьер. Это переходило все границы. Мужчина подошёл ближе, опуская ладонь на магический купол, не пропускавший его внутрь. — Не знаю, что ты задумала, но немедленно выходи оттуда. Ты слышишь меня?! Эльфийка виновато посмотрела на Ширалласа, отскочившего от магического барьера как от огня, спешно вставая за спиной Синего Призрака, поглядывая на неё. Он то прекрасно понимал, что этот барьер будет защищать не девушку от внешнего мира, а оставшихся снаружи эльфов от происходящего внутри купола. Инстинкты юноши, "гусиной кожей" кричали ему о том, что эта "идея" - ему ой-как не понравится. Не слушая приглушённый, из-за преграды, голос Фенриса, она глубоко вздохнула, прикрывая глаза. Гила́н давно, очень давно не пользовалась этой магией. Нужно было вспомнить перелив силы внутри своего тела. Почувствовать, как кровь стремится по сосудам. Как сердце сокращается, проталкивая её дальше, по всему телу. В этот процесс нужно было добавить немного магии, напитать, заставить мышцы сокращаться быстрее, ритмичнее. Магия Крови ей никогда особо не нравилась, потому как она задействовала внутренние ресурсы организма, а их у Гилан’найн - было очень немного, но задуманное нельзя было исполнить по-другому. Только с помощью этой силы, можно сделать невозможное для обычной магии. Её связь с Тенью крепчала с каждым днём, что было несравнимо с первыми годами пробуждения, это позволило ей потратить меньше времени на подготовку и куда быстрее, чем ранее, почувствовать магию. Ощутить, как она течёт по её венам и вытекает тонкими струями крови прямо на безжизненное тело кунари, смешиваясь и впитываясь, как река, в падающая в океан. Фенрис в ужасе вытянул лицо, вслед за вздёрнутыми бровями, наблюдая за тем, как кровь кунари, повинуясь лёгким движениям пальцев девушки, стала окутывать его тело, проникая внутрь и светясь неестественным голубым сиянием. — Она малефикар! — В ярости взревел Шираллас, выхватывая свои мечи. Он ошибся, выдвигая свои предположения о создании барьера. Нет, Гила́н не защищала их, она пряталась в нём от того, что с ней могут сделать двое эльфийских воинов, всем сердцем ненавидящие магов и ещё больше - магию крови. — Синий Призрак! Отойди от этой alas asha [грязной женщины], иначе, она может воспользоваться и твоей кровью! От голоса юноши, беловолосый лишь резким движением убрал руку от барьера, тут же сжимая руку в кулак, не желая даже соприкасаться с запретной магией, но его взгляд неотрывно следил за телом кунари, что начало дёргаться на земле от магического потока, и за прикрытыми глазами, нахмуренной в напряжении, Гила́н, держащую ладонь над лицом рогатого, играя в воздухе пальцами, будто бы перебирая струны музыкального инструмента. В какой-то момент, тело кунари перестало дрожать, и мужчина сильно выгнулся в спине, протяжно постанывая, хватая губами воздух. Фенрис уже видел такое раньше, Данариус часто забавлялся с тем, что убивал нерадивых рабов, а в их тела помещал демонов, что, как казалось самому чародею, служили ему куда лучше живых. Он был уверен, что никогда больше на его глазах не будут применять магию крови и не сомневался, что убьёт любого, кто посмеет использовать её, но глядя на то, как к этой запретной силе обращается его возлюбленная, он неожиданно понял ту степень самообмана, в которую погружал себя все эти годы. Тогда, давно, когда ещё только началась война между храмовниками и магами, он пообещал себе и Гила́н, что он возьмёт на себя ответственность за неё. Он был так уверен в эльфийке, не сомневаясь в её слишком добром характере, не способному ни к какому злу... От этого ему было проще уверить себя в нереалистичный сюжет, где он убьёт её, если чародейка поддастся соблазнам демонической силы. Но глядя на то, как она воскрешает кровью погибшего воина, Фенрис в ужасе осознал - он не сможет сделать этого. Не сможет забрать её жизнь. Тем временем, тело кунари окончательно восстановилось, впитав всю вытекшую из тела кровь, запуская магическим давлением жизненные процессы организма, пока призванная душа рогатого, не желающая возвращаться в этот мир, не была силой закреплена Гилан’найн к остывшему телу. Дабы не терять связь с духом, эльфийка держала ладонь на разодранной груди мужчины и склонилась к нему, наблюдая за перепуганным кунари, чьи удивлённые глаза бегали по сторонам в непонимании, что произошло, пока со всей злобой не зафиксировались на омерзительном лице склоняющейся над ним чародейки. — Я отпущу тебя, как только ты дашь ответы на мои вопросы. — Сфокусировав на эльфийке свои красные глаза, кунари истошно заревел и тут же вытянул руки, желая сжать шею нахальной девушке, смевшей удерживать его в этом мире, но стоило Гилан’найн вскинуть подбородком, как дух, подчиняясь воле призывателя, резко выпрямился. Лишь лицо выражало неподчинение и гримасу ярости. — Мне не доставляет удовольствия удерживать тебя здесь. Поэтому, давай покончим с этим как можно быстрее. Я повторю - что такое «Ataashi Asaara» [«Дыхание Дракона»]? — Юг… Тедас… — Из-за прокушенного языка и сопротивлению самого кунари, эльфийке приходилось напрягать слух, пытаясь разобрать булькающие слова мужчины. — Гаатлок… Захватить… — Это план всего твоего Народа? Триумвират отдал вам этот приказ? — … Нет… Бен-Хазрат… Виддасала… Гилан’найн ощущала кончиками пальцев, что из-за сопротивления мужчины, её силы не смогут долго удерживать душу в мёртвом теле, а если она ослабит контроль, её просто разорвут на части. Фенрис и Шираллас не смогут ей помочь из-за барьера… даже если они бы этого захотели, конечно. — Отвечай, живо, что такое гаатлок?! — Гаатлок… Гаатлок… — Сквозь зубы твердил рогатый, он так же чувствовал, как сила призыва слабеет и он сильнее мог сопротивляться чарам ведьмы. — Причём здесь Фен’Харел? Почему вы решили, что он хочет уничтожить мир? — Не унималась Гилан’найн, понимая, что, скорее всего, это последний вопрос, который она сможет задать ему. — … Завеса… Бог… Инквизиция… Эльфийка на последнем вздохе взмахнула рукой, обрывая заклинание призыва, разрядившееся таким сильным взрывом, что оно разбило изнутри её барьер, вышвыривая девушку ударной волной на несколько метров, от чего её тело проскользило по земле, царапая нежную кожу лица о неровную каменную структуру. Фенриса от подобной участи уберегло лишь то, что он наполнил своё тело лириумом и этот взрыв полностью прошёл сквозь него, не задевая и даже не сдвигая его с места. Шираллас же стоял достаточно далеко, дабы его не задел взрыв, а юркие глаза, внимательно проследили за отлетевшим в сторону женским телом. Мыча от боли, Гилан’найн привстала на руке, другой ладонью проводя по ноющему виску. Всё же, удерживать насильно чужие души - было не по её части. Это слишком подло и нечестно, возможно, ей стоило бы и извиниться перед этим кунари. Утешало лишь понимание, что все это было сделано не зря. Полученная информация пролила свет на новые, тревожащие вводные, хотя она и не успела задать все вопросы, которые хотела. Мощный удар костяшками по челюсти мало того, что закружил сияние звёзд в её глазах, так и вновь откинул на землю, громко ахая от неожиданного удара. Пока она, лёжа на спине, пыталась проморгаться от затемнения в глазах, кто-то сверху запрыгнул на неё, придавливая со всей силы к земле. Даже в полуобморочном состоянии она поняла - к её шее прижимается острый металл. Стоит ей лишний раз дёрнуть головой, и та без промедления отлетит от её тела. — Шираллас, стой! — Услышала она где-то вдалеке взъярённый приказ Фенриса. — О чем ты, Синий Призрак! Эта шваль - малефикар! Ты хочешь, чтобы она и нас использовала как подпитку своей силы?! — Голос юноши над ней звучал так же яростно и очень громко, разрывая от боли её барабанные перепонки, хотя этот же крик и привёл её в чувство. Ширалас стоял на коленях над ней, яростно сжимая зубы, вглядываясь в её движения. Он просил, умолял, заклинал, чтобы она сделала хоть какое-то необдуманное действие, чтобы он мог с лёгкостью отсечь её голову, но такая перспектива Гилан’найн не устраивала. Она прижала сильнее затылок к земле, фокусируя взгляд на яростном лице юноши, стараясь не замечать его свисающих чёрных локонов, касающихся её лица. — Я сказал стой, Ширалас. — Голос Фенриса звучал требовательно, призывая к полному повиновению. Пока, низкого тембра, командного тона и лидирующей позиции эльфа хватало удерживать юношу от её убийства, но судя по тому, в какой ненависти дрожали его руки, вряд ли этого хватит надолго. Гилан’найн перевела взгляд на мужчину, когда тот подошёл ближе и виновато подняла брови. Она ожидала, что Фенрис будет в такой же ярости, полный гнева, возможно, омерзения по отношению к ней, но чего она не ожидала, так это боли, отражавшейся в его поднятых бровях. Печали в глазах. Страдания в поджатых губах. Он не знал, как ему реагировать на её действия. Может он и хотел бы возненавидеть её, это чувство было ему куда больше знакомо и понятно, но заставить он себя не мог. — Прости меня, Фен… — Заткни свою пасть, малефикар! — Взревел тут же Шираллас, склоняя ниже голову и в след за этим, сильнее прижимая к её шее два своих очищенных от крови меча. — Если ты посмеешь произнести хоть слово, способное затуманить наш разум… я клянусь Творцами, ar tu na'din [я убью тебя]! — Шираллас удивлённо всхлипнул, опуская взгляд на тяжёлое лезвие двуручного меча, в ту же секунду, прижавшееся к его шее. Юноша опасливо выпрямлялся вслед за напором меча, что всё дальше и дальше отстранял его от ненавистной эльфийки. — Слезь с неё. — Голос Фенриса звучал уже не просто требовательно, а угрожающе. Низкая, естественная хрипотца лишь утверждала свои мотивы отрубить голову Ширалласу, если он посмеет дёрнуться или причинить вред эльфийке, послушно лежавшей на спине, опасаясь слишком тесной близости с холодной сталью. — Синий Призрак... — Удивлённо проговорил он титул эльфа, переводя на него взгляд. — Я не люблю просить дважды, Шираллас. — Фенрис угрожающе дёрнул мечом, проводя по выступающему кадыку юноши, от чего тот инстинктивно взглотнул, смещая его с прямого удара. Если бы не меч у его шеи, он бы не послушался, но сейчас, долиец прекрасно понимал - если не подчинится, его обезглавят быстрее, чем он успеет что-либо сделать. Юноша медленно поднял свои мечи и вслед за ними, встал с Гилан’найн. Фенрис остриём своего двуручного меча указал ему отойти подальше и только когда Шираллас отошёл на безопасное расстояние, он тяжело вздохнул, устало упирая лезвие в землю. — Синий Призрак! — Вновь, как мантру, повторил долиец. — Неужели ты оставишь это всё как есть? Ты видел, что она сделала! Она - маг крови. Что если твои чувства и попытка уберечь - это её гнусные чары?! — О, поверь, Шираллас, в самом начале я подумал точно так же. — Фенрис тяжело вздохнул и лёгким взмахом закрепил меч за своей спиной. — К сожалению или к счастью - это не так. Гила́н делает множество глупых поступков, но я, как никто другой, знаю, что она не причинит нам вреда… как минимум пока её тело не захвачено демоном. — Фенрис… — Гилан’найн, наконец, села на земле, не решаясь поднять взгляд на мужчину, что так же смотрел на носки своих тяжёлых ботинок. Своими словами он старался успокоить не только юношу, но и самого себя, и она знала об этом. — …Шираллас… — Долиец недовольно поморщился, услышав своё имя из уст малефикара и сильнее сжал в ладонях мечи, готовый к бою. — Простите, что сделала это при вас, но это был единственная возможность узнать, что задумали кунари. — У магов всегда будет оправдание для своих гнусных действий! — Прикрикнул Шираллас, не замечая, как скривилось лицо Фенриса от столь знакомых для него слов. Он думал точно так же, но не в отношении Гила́н. Конечно, он осуждал её выходку, но ему хотелось верить, что её слова истина, а не предлог. — Я готова к вашему гневу и неодобрению, я виновата и мне правда жаль, что пришлось сделать это, но сейчас нам нужно сосредоточиться на добытой информации! — Эльфийка присела на колени, виновато опуская на них сжатые в кулаках ладони и всё же подняла взгляд, бегая им между мужчинами. — Элувианы - это древний артефакт нашего народа, он позволяет перемещаться на большие расстояния за считанные секунды, особенно, если они объединены новой сетью. — Она нахмурилась, параллельно со своими словами стараясь обдумывать новые вводные, что получила от души призванного кунари. — Если эта Виддасала смогла создать ключ, активирующий элувианы, в опасности не только Тевинтер, но и весь… юг Тедаса. — Она в ужасе вытянула лицо, когда картинка начала складываться в целый, не самый позитивный, пейзаж. Гилан’найн поднялась на коленях, решительно глядя на Фенриса, всё ещё смотрящего себе под ноги. — Этот воин… как он там сказал? Гаатлок? Что это означает? Синий Призрак медленно поднял взгляд на неё. Вновь у эльфийки такое обеспокоенное лицо, она готова прямо сейчас бежать хоть к самому Королю Алистеру, чтобы помочь ему остановить вторжение кунари, а если он ей не поверит, использует ли она на нём свою магию? — Я не знаю. — Соврал Фенрис, он то прекрасно помнил о созданной взрывчатке кунари, о которой он впервые услышал от Аришока в Киркволле. Он совершенно не хотел, чтобы эльфийка действительно бросилась в Ферелден, особенно сейчас, когда раскрыла перед ними свою тайну. Он в ответе за неё и он будет решать, как и куда они отправятся. Между тем, воин продолжал краем глаза поглядывать за Ширалласом, готовый, в случае чего, остановить его клинки. Он ещё не решил, как поступит с ней за использование запрещённой магии, но убивать её он не позволит никому. — Гаатлок. Гаатлок… — Гила́н так глубоко ушла в новый заговор, открывшийся перед ней, что совершенно не замечала тяжелого взгляда Фенриса и даже, на какое-то время, забыла про клинки Ширалласа, что остриём продолжали смотреть в её сторону. Для неё, магия крови была ничуть не хуже простой магии. Ей действительно было стыдно, использовать силу, которая в этом мире считается запретной, так и ещё перед двумя эльфами, пережившие из-за этой магии столько боли, но сейчас, ей казалось важнее разобраться с серьёзной проблемой захвата Тедаса кунари, чем то, что она своими действиями разорвала между ними тонкую нить доверия. — Земля, слава, смерть. Ох, ничего непонятно, но одно ясно, что всё это очень нехорошо. — Эльфийка слишком быстро поднялась на ноги, из-за чего Шираллас припал к земле, готовый к рывку, если девушка посмеет использовать магию, но Гила́н тут же выставила перед собой руки в защитной позе, показывая, что она неопасна. Фенрис сделал шаг вперёд, вставая между эльфами, поворачивая голову то на долийца, успокаивая его одними губами, то на возлюбленную, осматривая её с ног до головы, особенно заглядывая в глаза, надеясь не увидеть там злобный огонёк одержимости, но голубизна её глаз не померкла. Это была всё ещё Гила́н, в этом он не сомневался, хотя Ширалласу на это будет всё равно. — Что ещё за Фен’Харел? — Фенрис повернулся спиной к юноше, продолжая нахмурено смотреть на Гилан’найн. — Это поехавшие бредни кунари. — Неожиданно отозвался Шираллас, ловя на себе взгляды своих спутников. Впервые, за эту стычку, он сместил свой взгляд с эльфийки на Синего Призрака, видимо пытаясь понять, не находится ли он под властью магии крови. — Фен’Харел известный как "Ужасный Волк" - это один из Создателей нашего пантеона. Бог обмана и предательства. Бог зла. — Гилан’найн закусила губу от желания возразить юноше, столь неправому в догадках относительно Соласа. Обидно ей было за все старания Фен’Харела, что эванурисы растоптали в пыль своим гнётом и не осталось никого, кто бы помнил о его самоотверженности. Кроме неё и Митал. — Наши легенды гласят о Великом Предательстве Фен’Харела, возжелавшего в одиночку править Тенью и нами. Именно из-за него Творцы перестали отвечать на молитвы и не вмешались, чтобы предотвратить падение Арлатана и порабощение империей Тевинтер… — Неважно, против кого воюют кунари, главное то, что теперь у них есть путь ко всему Тедасу и этот «гаатлок» поможет им укрепить свои позиции. — Гила́н развела руками, желая закончить столь неприятную для неё тему, связанную с её прошлым, о котором она знала куда лучше юноши-долийца. — Мы должны срочно отправиться в Инквизицию и рассказать всё, что узнали! — Нет. — Тут же отрезал Фенрис, вслед за словами разрубая воздух между ними ребром своей ладони. — Мне казалось, что мы обсудили наше невмешательство в дела Инквизиции ещё во времена Бреши. — Мужчина с каждым словом сильнее сводил брови, видя, как Гила́н начинает злиться от его слов. — Мы должны, как и в прошлый раз, передать всю информацию гному, предупредить о надвигающейся опасности, но не лезть в самое пекло. — Ты издеваешься?! — От ярости её белые волосы стали шевелиться, как змеи, развиваясь на ветру. Если раньше Фенрис и Шираллас спокойно относились к не сдерживаемой, во времена женской злости, магической силе, что струилась из её тела, то в этот раз, Синий Призрак предостерегающе поднял ладонь, чтобы долиец за его спиной не смел предпринимать никаких действий, пока эльфийка продолжила. — Варрик сейчас в Киркволле, пока это письмо дойдёт до него, пока он предупредит Инквизицию, уже половина Тедаса может быть захвачена кунари! Мы должны действовать решительно: здесь и сейчас! — Я сказал нет, Гила́н! — Твёрдо настоял Фенрис. — Теперь, когда ты ещё в открытую используешь демонов для своей… — Я использовала силу заключенную в крови, чтобы удержать душу того кунари. Я никого не впускала в своё тело! Я не одержимая! — Гилан’найн, забыв о напряжённой обстановке, в несколько шагов подошла к мужчине, вплотную встав перед ним. Фенрис сильно сжал челюсть от её приближения и это напряжение в его теле не укрылось от её взгляда. Эльфийка тяжело вздохнула, стараясь успокоиться и не вестись на эмоции, опуская громкость своего голоса и уже куда более спокойно заглядывая в глаза стоявшего перед ней мечника. — Если ты меня боишься или не доверяешь, я пойму и готова отправиться в этот путь одна, потом я обязательно приложу все силы, чтобы вернуть твоё доверие. Но сейчас весь Тедас в опасности, Фенрис. Мы не можем сидеть здесь и бездействовать. Беловолосый воин внимательно бегал своими изумрудными глазами по её лицу, нависая над девушкой, как гора над речкой. Он сильный, твёрдый в своих решениях. Монументальный во взглядах. Она лёгкая, быстрая, переменчивая. Фенрис верил, что Гила́н не одержима. Он хотел верить, что увидел бы даже лёгкое изменение в её поведении, во взгляде, в уголках губ и тяжести дыхания. Он знал, что это всё ещё та женщина, которую он решил защищать, впуская в своё сердце без остатка. Она ещё остаётся собой, надолго ли? — Ты моя ответственность, Гила́н. — Наконец прохрипел мужчина, сжимая руки в кулаки, успокаивая злость в своём теле. Очередной бессмысленный спор. — Я остаюсь здесь, и ты остаёшься вместе с нами. С этого дня, мы будем приглядывать за тобой с большой… — Я отказываюсь путешествовать с ней, Синий Призрак! — Шираллас выпрямился, опуская кончик своих мечей в землю. Он продолжил говорить, только когда Фенрис и Гила́н перевели на него обеспокоенные взгляды. — Она малефикар и ты прекрасно знаешь, как я ненавижу этих выродков! — Юноша покачал головой, от чего его длинные чёрные волосы опали на плечи, цепляясь за броню. — Я следую по vir nan [пути мести] и похоже, наши пути на этом расходятся. — Долиец прокрутил в пальцах свои мечи и ловким движением сложил их в ножны, всё ещё держа руки на рукоятках, на случай нападения. Он перевёл взгляд на Фенриса, оглядывающего того с ног до головы. Похоже, он не собирался его останавливать. — Ты, может, и простишь эту женщину, но для меня, с этого дня - она враг. Ты не сможешь удержать меня от её убийства, если я останусь… — Шираллас… — Начала Гилан’найн, делая шаг к юноше, но её вовремя остановил Фенрис, опуская тяжёлую ладонь на плечо. — Не смей обращаться ко мне, порочная девка! — Шираллас едва сдержался, чтобы не бросить спрятанный в плаще скрытый клинок прямо в её сердце. Останавливало лишь то, что она стояла слишком близко к Синему Призраку, он бы точно успел среагировать и, возможно, напал бы на него. Как бы юноша не хотел бы этого признавать, но сейчас он не смог бы победить лидера. Слишком тот силен в своей нечеловеческой мощи. — Я не смею тебя останавливать и прекрасно понимаю причину твоего поступка, но ты точно принимаешь решение не сгоряча? — Фенрис сильнее сжал пальцы на плече девушки после того, как она попыталась небрежно скинуть его руку, чтобы удержать её от дальнейших необдуманных действий. — Малефикар - лишь поставили точку в моих долгих рассуждениях. — Юноша немного успокоился увидев, что девушку сдерживает крепкая рука Синего Призрака, это позволило ему разгладить лицо и прикрыть глаза, тратя несколько секунд, на сбор собственных мыслей воедино. — Я так и не смог понять твоё вечное бездействие, Синий Призрак. — Зелёные глаза юноши открылись, тут же устремляясь на лицо Фенриса. Шираллас поднял раскрытую ладонь и чуть склонил её на бок, будто ссыпая из руки песок. — Владея силой, мощью, ты предпочитаешь довольствоваться малым, жить обычной жизнью при необычной силе. Для меня это сродни трусости, хотя я тебя трусом не считаю. — Его пальцы стали медленно сгибаться, образуя кулак, который он крепко сжал, чуть потряхивая им от напряжения в воздухе. — Как бы я не одобрял малефикара, она проявляет куда больше участия во всем, что творится в мире. Хотя мне не ясны её мотивы, но и это неважно. — Он бросил руку вдоль тела, хмуря брови. — Если я останусь, я не найду силы, лишь слабость и порочность. Я благодарен за то, что ты сделал, Синий Призрак, но с этой минуты, я сам по себе и больше не следую за тобой. Фенрис тяжело вздохнул. Он успел привязаться к этому парню и, опять же, хотел обезопасить его от тех разочарований, что он прошёл в жизни, ведь столь похожими они были друг с другом. Мужчина слабо отвёл рукой на плече Гила́н, заставляя сделать её несколько шагов назад и коротко покачал головой, прося её не предпринимать никаких попыток что-нибудь сказать. Она уже достаточно сделала. Эльф медленно подошёл к не шелохнувшемуся долийцу и встав перед ним, заглянул в его решительные глаза. — Это твоё окончательное решение? — Он знал ответ, просто хотел убедиться, услышать его. — Окончательное. Синий Призрак свёл в задумчивости брови и вытянул ладонь вперёд, крепко, по-мужски пожимая руку Ширалласу. Он научил парня почти всему, что знал сам и не сомневался, что тот не пропадёт, но очень тревожили его мысли долийца о силе и тех попытках стать перрепатэ. В отличии от эльфийки за его спиной, он не брал ответственность за Ширалласа перед Андрасте и не смел удерживать или указывать тому, как стоит поступать. Да и тот бы его никогда не послушал. — Прощай, falon [друг]. — Юноша коротко кивнул Синему Призраку и развернувшись на одних пятках, даже не бросил прощальный взгляд на Гила́н, виновато следившей за ним, поджав губы. Для него - эльфийка стала грязью, мусором, гнилью, которую он уничтожит, если их пути вновь пересекутся. Он лишний раз убедился, что каким бы не было прекрасным лицо, как бы обманчиво не сияла улыбка на губах, какие бы тёплые не были касания, если они принадлежат магу - значит рано или поздно, оно превратится в вонючее дерьмо, расползаясь и уничтожая всё, что дорого. К сожалению, у него нет сил, чтобы бороться с этой силой. Пока нет сил… Оставшись на эльфийских развалинах вдвоём, они долго молчали, каждый погружённый в свои мысли. Гилан’найн понимала, что нужно сделать, сказать, но боялась, что сделает этим только хуже, причинит ещё больше боли, чем она уже успела сделать. Ей казалось и так чудом, что Тевинтерский эльф, не разодрал её в клочья, ведомый какой-то личной ответственностью за неё, грузом висевший на его шее. Она не хотела этого для Фенриса, он был свободен, но старые привычки, привязывать себя кандалами к кому-то, мешали и сковывали его путь. Как белоголовый орлан, он смотрел на открытый мир дорог, недоступные ему из-за того, что его крылья, неосознанно, растоптала белоснежная галла, заставляя того ползать с ней по земле, а не взмыть в небо, убеждая себя, что это его выбор, его желание. Необходимость, которую он сам на себя возложил. — Мне жаль. — Тихим выдохом сорвались с её губ искренние слова сожаления. Относились они к её мыслям или тому, что другая птица, нашла в себе силы взмыть в воздух, напоминая орлану то, чего он сам себя лишил. Всё вместе смешалось в её голове и сердце, тяжёлым, отягощающим осознанием, что больше так продолжаться не может. Гилан'найн - названная Богиня Навигации. Она указывает путь, помогает в выборе решения. Каким бы тяжёлым и болезненным этот путь не оказался. Фенрис резко поднял голову от её шёпота, будто забывая, что он не один и за его спиной стоит женщина, некогда являющейся для него целым миром. Осталась ли она этим миром? Сложно сказать, он боялся вновь взглянуть на неё, боялся увидеть, как новый взгляд исказит её чудесное лицо. Как запах её кожи будет ему отвратителен, а чистый, светлый голос станет грязнее его ботинок. Он устал. Напряжённые мышцы после недавней битвы сильно болели. Всё же он привык сражаться с куда менее массивными людьми. Удары кунари были тяжелее, яростнее. Они впечатывали не самого хрупкого эльфа в землю, от чего суставы скрипели от небывалой мощи серых гигантов. Если бы не столь омерзительный для него лириум под кожей, то рассыпался бы он на миллионы кусочков. Но его жизнь была такой, какой он сам её сотворил. Своими желаниями, упорством, силой. Глупо ненавидеть то, что ты сам для себя выбрал. Нужно принять и думать, что делать дальше, а не гадать «а если бы»... Мужчина качнул головой, трепля на ветру короткие белые волосы и прикрывая глаза, вновь повернулся к женщине, уверенными шагами направляясь в сторону их лагеря. — Уходим отсюда. — Его голос звучал сухим и требовательным, беспрекословным. Гила́н и не собиралась перечить, не то это было время и место. Она, опустив голову, дождалась, когда Фенрис пройдёт мимо неё и постыдно, как провинившийся школьник, последовала за мужчиной, поджимая руки в кулаки. Возможно когда-то, для неё было легко следовать по пути добра, не задумываясь, отдавать всю себя в этом деле. Не идти на эгоистичные желания, не знать злобы и ненависти. Если то, что рассказала Митал правда, то не совершила ли она, как дух, ошибки, вселившись в эльфийское тело? Погрязнув в мире, что меняет её, разрушает, принося боль, которая была не свойственна при её зарождении. Для духа нет вариантов пути, есть одна дорога, одно существование, которые они принимают, чтобы появиться в этом мире. У физических существ - это выбор есть. Они чувствуют его вес, его последствия и долго сомневаются, ведь в каждом живом существе есть не только добро и зло, но и много других чувств, качеств, что делает их многогранными, способные пережить ошибки, принять их. Что же она? Действительно ли она выбирает путь или следует зову заложенного качества в её душу? Есть ли у неё право выбора или река, по которой она течёт всю свою жизнь, так и будет вести её по-своему руслу? Боль, что она ощущает - можно ли считать это доказательством её жизни, а не просто существования? Suledin, Ghilan'nain, ma lan'aan na vir [Терпение, Гилан'найн, и ты найдёшь свой путь].