Легенда о Гилан'найн

Пройдя сквозь элувиан, Гилан’найн вышла в полуразрушенный храм, который раньше никогда не видела. Высокий потолок уходил на несколько метров высь, подсвечивая обеспокоенный поток эльфов, проходящих мимо стоящих вдоль проходов мятежников Фен’Харела, пробивающимся через трещины ярким солнечным светом. Видимо, после нападения на старые руины кунари - это место стало новой точкой сбора союзников Ужасного Волка. Если повезёт, она сможет выйти из этого огромного храма и попытаться понять, где именно находится для дальнейшей слежки. — Тебе больше нечего бояться, сестра. — Послышался за спиной всё тот же голос мятежника-агитатора, вышедшего через какое-то время из элувиана, в окружении всех шпионов, что прибыли вместе с ним в Киркволл. Девушка обернулась, видя наигранную улыбку на его лице. Для эльфа он был достаточно высокого роста, с длинными каштановыми волосами, завязанные в хвост. Карие глаза внимательно следили за скрывающей под шалью своё лицо девушкой и подойдя ближе, он протянул руку, не снимая с лица фальшивое добродушие. — Теперь ты в безопасности и можешь не прятать свой лик. Гилан’найн, не опуская головы, скосила взгляд на протянутую ладонь, вновь поднимая обратно на мужчину. Хоть тот и не мог видеть под шалью передвижение её глаз, он будто понял, куда она смотрела и поспешил спрятать ладонь за спину, не сводя взгляда с девушки, пока его соратники, плавно огибая парочку, не поспешили пойти куда-то вперёд, куда следовал весь поток новоприбывших эльфов. — А если мне спокойнее скрывать лицо? — Её вопрос не звучал как вызов или какая-то надменность, но длинноволосый перед ней недовольно нахмурил брови, сильнее выгибая спину, дабы казаться выше своей собеседницы, хотя для этого не нужно было ничего делать. Мужчина уже открыл рот, чтобы ответить на столь возмутивший его вопрос, но внимание эльфа приковали быстрые шаги, приближающейся к беседующей парочке. Посмотрев куда-то за её спину, мятежник выпрямился ещё сильнее, хотя казалось, куда больше, и убрав с лица все эмоции чеканно отрапортовал, когда шаги стали замедляться. — Andaran atish’an, Тарен. Гилан’найн не смогла сдержать напряжение в теле, спиной ощущая внимательный взгляд за собой. Встреча с новой Правой Рукой Фен’Харела не входила в её планы так скоро. Склонив голову, она максимально ненавязчиво поправила шаль на голове, сильнее спуская её на лицо и мысленно поблагодарила себя за некогда отрезанные длинные волосы, которые она не смогла бы с такой лёгкостью спрятать. Не поднимая глаз, девушка развернулась и поспешила за далеко вперёд ушедшими эльфами, вглубь самого храма. Едва она успела обогнуть стоящую за ней женщину и зайти ей за спину, как дорогу преградила вереница мятежников, тут же наставляя на незваную гостью оружие. Галла прикрыла в поражении глаза и тяжело вдохнула, понимая, что попалась. — Неужели ты думала, что я не почувствую твоё присутствие? — Послышался знакомый голос. На выдохе, Гилан’найн обернулась к стоящей вновь позади неё знакомой эльфийке. Её светлые волосы и белёсые ресницы она подметила ещё когда девушка служила под её началом. Она была преданной шпионкой Фен’Харела, долгое время находящаяся в Инквизиции и неудивительно, что та встала подле него, когда вакантное место оказалось свободным. Девушка не сводила с неё хмурого взгляда, поворачиваясь спиной к ничего не понимающему длинноволосому мятежнику за ней, изначально не одаривая его своим вниманием. — Зачем ты пришла сюда? Отвечай! — Строго отчеканила эльфийка и будто для того, чтобы придать веса её словам, окружившие их стражники, сильнее вытянули оружие, предостерегая гостью от необдуманных действий. Гилан’найн грустно хмыкнула и покачала головой. Весь её план полетел в нажий зад и нужно было хоть как-то выкручиваться, дабы её не схватили прямо здесь и сейчас. Её явно не приводили сюда специально, раз мятежница задаёт ей этот вопрос и не верила, что девушка действительно почувствовала её присутствие, потому как не обладала магической силой, способной на это. Единственный, кто мог ощутить её силу, даже перекрываемую нарочно, мог только он, а значит - Волк где-то рядом, наблюдает за ней, выжидает, прежде чем сделать свой ход. — Я разочарована, Фен’Харел, ты решил использовать тактику кунари в своих рядах? Только титулы без личных имён? — Гилан’найн, совсем не обращая внимание на запугивающие движения мятежников возле неё, быстрым взмахом ладони, сняла с себя шаль и немного покачала головой, давая прижатым волосами рассыпаться по плечам. Держать маскировку было уже бессмысленно. — Я сама решила продолжить нести это имя, потому как некогда уважала Вас, Тарен. — Сквозь зубы процедила нахмурившаяся девушка, явно оскорблённая тем, что её игнорируют. — Но Вы предали Фен’Харела, всех нас, а теперь смеете возвращаться и насмехаться?! — Мятежница качнула головой и недовольно цыкнула, мысленно одёргивая себя за повысившийся голос на бывшую руководительницу. Едва заметно вдохнув, дабы успокоить наливающуюся злобу внутри себя, она уже более спокойно, но всё также требовательно, повторила. — Отвечайте на мой вопрос: зачем Вы пришли? — Нам надо поговорить. — Галла продолжала игнорировать мятежницу, оглядываясь вокруг, в надежде увидеть затесавшегося среди мятежников Соласа. — Я больше не хочу сожалеть о том, что я не сделала чего-то, когда могла. — Связать её! — Рявкнула Правая Рука, не желающая больше слушать ничего из уст предательницы. — Стой, Тарен. — Его голос был тихий, но все мятежники услышали его и резко остановились, всё ещё не убирая оружие, переводя взгляды за спину гостьи. Гилан’найн, поджав губы, быстро обернулась и тут же встретилась взглядом с серыми глазами, не отражающие себе абсолютно никаких эмоций. Её хватило этой секунды, чтобы понять - он готовился к их встрече. Волк вышел вперёд, вставая перед своей Правой Рукой и поднял подбородок вверх, оглядывая явившуюся в его владения Галлу. На нём больше не сияло золото древнего доспеха и чистота волчьей шкуры на плече. В пол уходила чёрная мантия, больше подходящая магу, чем тяжёлый доспех, хотя от золотистого цвета он отказаться не смог, оставляя узорную гравюру на острых наплечниках. Эванурис выдержала его взгляд и тоже приподняла инстинктивно подбородок, дабы Ужасный Волк убедился в твёрдости её намерений. Солас либо не заметил, либо решил никак не реагировать на такое уверенное поведение девушки и лишь провёл в воздухе ладонью в беспалых перчатках, указывая в сторону элувиана, через которого она только что прошла. — Раз ты так хочешь, давай поговорим, Гилан’найн. — С этими словами, мужчина плавно развернулся, активируя зеркало на нужный ему портал. Мятежники, окружавшие девушку, в шоке переглянулись и быстро, словно их одновременно укололи невидимыми иглами, попрятали оружие, в оцепенении разглядывая белокурую эльфийку перед ними. Даже новая Тарен, не смогла сдержать лицо, изумлённо разглядывая ту самую эванурис. Сомневаться в словах предводителя они не смели, лишь жадно разглядывали Мать Галл, о которой слышали в древних сказаниях. Гилан’найн сама очень удивилась, что Волк, так тщательно скрывающий информацию не только о себе, но и о ней, решил раскрыть всё так внезапно и неожиданно. Видимо, он решил, то раз уже объявил себя миру, не было смысла скрываться и утаивать её причастность к древнему Пантеону. Его сторонники должны знать, с кем будут иметь дело. Никто не останавливал плавно плывущую к ушедшему через сияющий элувиан эванурис, наоборот, расступаясь перед ней, не стыдясь оглядывая внешность девушки, в попытках запомнить её лицо, её походку, словно она диковинный зверь в их мире. Это, отчасти, была истинная правда. Подойдя к зеркалу, Галла ненадолго остановилась и задумчиво обернулась, глядя на Правую Руку Фен’Харела. Девушка уже смогла вернуть лицу соответствующий статус и внимательно смотрела в глаза эванурис, желая, чтобы та что-то сказала, объяснила и Гилан’найн не стала долго тянуть. — Тарен - некогда была одной из первых, последовавшей за ним. Она была самой верной, любящей и заботливой, почитавшей его как собственного отца. Но после, она разочаровалась слепому следованию по его шагам и покинула, идя по собственному пути мести. — Девушка тихо хмыкнула, опуская печальный взгляд. — Любопытно, что я взяла её имя, когда вновь стала его верной последовательницей и именно с этим именем, разочаровалась, отрекаясь от него. — Гилан’найн вновь подняла взгляд на внимательно следящую за ней мятежницу и коротко кивнула. — Не знаю, была бы рада моя Тарен, что её имя продолжает жить и следовать за Фен’Харелом, но, если ты решишь продолжать пользоваться им - неси его с достоинством. Чтобы не случилось. С последними словами, Галла вновь склонила голову в лёгком кивке и не оглядываясь, зашла в закрывающийся за ней элувиан, не видя, как мятежница, поджав губы, в последний раз отдала ей честь ударом кулака по груди. Она не боится проклятия этого имени. Оно будет не только «разумом», но и символом тех, кто поверит в Фен’Харела. Это звание она пронесёт до самого конца и никогда она не откажется от Ужасного Волка.

***

Элувиан, не удивил её точкой своего назначения. Поваленные колонны, заботливо укрытые тысячелетним мхом, гибкие лозы плетистого растения, удерживали от осыпания потрескавшиеся стены стоящего перед зеркалом разрушенного древнего храма. Святилище едва держалось на обросших внутри растениях и Солас, ожидающий девушку со сложенным за спиной руками, внимательно осматривал строение, что было намного моложе его самого и мысли крутились в его голове: неужели он так же выглядит изнутри, прикрытый ликом физической оболочки? Разрушенный, осыпающийся, молчаливый от повидавшего столько на своём веку, готовый развалиться от одного касания пришедшего настоящего. Нет, он уже рассыпался в пыль, сдерживаемый лишь желанием вернуть элвенам то, что он отнял, а также небольшой женской фигурой, внимательно смотрящей на него со спины, не решаясь подойти ближе. Ещё шаг, взмах руки, мягкое касание и он упадёт, разбиваясь на куски, повторяя нещадный цикл их разлуки снова, в который раз. Волк тихо хмыкнул своим мыслям, печально опуская взгляд на носки своих ботинок. Какой же он мерзкий и отвратительный лжец, обманывающий не только всех вокруг, но и самого себя. Тогда, будучи перед подобным выбором, он размышлял, что его цель — спасти элвен от разрушения эванурисами. Он был готов пожертвовать всем ради этого, обрывал чужие жизни и воспринимал их смерть, как что-то естественное, то, что должно было произойти. Ведь невозможно добиться спасения, не погрузив руки в кровь. Его же жертва - связь с юной Галлой, которая должна была остаться после него и взвалить на свои плечи сложности нового мира. Такой он путь избрал для неё, не посоветовавшись, не узнав её мнения. Единолично. В тот момент - он думал, что слёзы и сложности одной эльфийки, ни разу не соразмерны счастью и свободы целого народа. В тот момент - он убеждал себя, что если он сможет вернуться в мир, который он подарит, то обязательно найдёт её и преподнесёт к ногам весь мир, за возложенное на неё проклятие. Упивался горделивыми мыслями о том, что посвятит ей всю свою жизнь, станет рабом её глаз и улыбки. В другом мире… Безответственный. Признайся хотя бы сам себе, что всё это было ложью, которой ты себя успокаивал. Горделивый. «Другой мир» - наступил, выполни слова, данные самому себе. Эгоистичный. Нет, ты не сможешь… ты снова выбираешь не её. Бессердечный. — Как ты узнал, что я здесь? Следил за мной? Её голос разрезал нагнетающую тишину между ними, затянувшуюся от продолжительного самокопания Соласа. Мужчина тихо вздрогнул от звонкой трели родного голоса и на тяжелом вздохе поднял взгляд, разглядывая качающиеся ветви куста, свисающие с крыши храма. В его глазах ещё бегала осуждающая искра, заставляя лицо искажаться болью и едва сдерживаемым желанием завыть. Громко и протяжно. Вытолкнуть из себя все эти чувства. Но Галла смотрит на него. Он не может перед ней показать свою слабость. Больше не может. — Ты всё ещё носишь мой подарок. — Грустно подметил Фен’Харел, отводя, наконец, взгляд от вьющихся лиан и оглядываясь на девушку за его спиной, что задумчиво опустила свою ладонь на уровень груди, пальцами ощупывая небольшой кулон, спрятанный под одеждами. Серые глаза обводят женскую фигуру, задерживаясь лишь на секунду на её глазах, сияющих в слабом свете окружения очень редким лучами, завораживающие всех, кто посмотрят в их пучину. — Ты хотела поговорить, Гилан’найн и я выслушаю тебя, но только в этот раз. — Он полностью повернулся к эльфийке, не расцепляя рук со спины и глубоко вздохнул, готовый к, наверно, самому тяжелому разговору за все эти тысячелетия. Галла подняла на него свой взгляд, внимательно разглядывая слегка нахмуренное лицо, терпеливо ожидающее её слов, а она будто язык проглотила. Все мысли тут же улетучились после пришедшего в её голову осознания - это всё правда. Девушка, в тайне, надеялась, что она глупая, услышала лишь часть разговора, всё не так поняла. Вот придёт она к Соласу, он посмеётся над тем, какая она дурочка и расскажет, как всё на самом деле обстоит, но, к сожалению, Волк молчит, выстраивая между ними нерушимую стену, впервые, за всё их знакомство, проводя чёткую грань между «его мнение» и «её мнение». — Солас… почему? — Слетает с её губ какой-то дурацкий вопрос, неоформленный, по-разному интерпретированный, но мужчина понимающе кивает головой, не меняясь в лице от несуразности фразы и терпеливо повторяет то, что уже некогда рассказывал самому Инквизитору. — Я хочу исправить допущенную мной ошибку. Вернуть элвенам всё, что я отнял у них. Да и не только у них, у всего мира. То, что произошло, никогда не должно было произойти и я сожалею. — Гладко выбритая голова склонилась к земле, в искренней скорби от совершённой катастрофы, к которой лично он приложил свою руку. — Наверно, будет правильно, если я попробую попросить твоего прощения. — Солас выдохнул и вновь вернул взгляд на Гилан’найн, застывшую с ладонью на груди. — Мы никогда не узнаем, как бы изменился наш мир, если бы я послушал тебя. Позволил засомневаться, услышать твои слова… может тогда мир был бы абсолютно другим и элвены не потеряли самих себя? — И теперь ты повторяешь свою ошибку. — От её слов, маг закрыл глаза, начиная слегка сминать пальцы за своей спиной. Галла одной фразой попала точно в цель. Конечно, он не может не сомневаться в правильности выбранного им пути. Волк уже допустил столько ошибок, твёрдо уверенный, что очередное его решение исправит всё, а оказывалось, что оно приводит к ещё более худшим последствиям. Верен ли его путь сейчас? Гилан’найн, будто почувствовала, что зацепилась за нужную соломинку, сделала неуверенный шаг навстречу мужчине, неотрывно глядя в его осунувшееся лицо. — Ты хочешь уничтожить мир, который сам создал, даже толком не узнав его. Сколько ты прожил тут? Около четырёх лет? Половину из которых — посвящал планам по разрушению этого мира? — Она вновь делает шаг, но в этот раз останавливается, замечая, как Фен’Харел, всё ещё не открывая глаз, сильнее хмурится от её приближения и сжимает губы в тонкую линию. — Я прожила тут более десяти лет, Солас. Да, этот мир не идеальный. Здесь много боли, несправедливости, притеснения, ненависти, но скажи честно - неужели в нашем мире было как-то иначе? Последние года? Или задолго до этого? — Эльфийка склонила голову, будто надеялась, что сможет таким образом заглянуть под сомкнутые веки Волка. Увидеть его глаза. Прочитать его мысли. Найти что-то, позволяющее ей дать надежду, что это его не окончательное решение. — Мир не станет лучше, если ты вернёшь его в прошлое русло, а твои руки, уже во второй раз, будут омыты кровью невинных, которых ты обречёшь на смерть просто за то, что они родились здесь. — Гилан’найн прерывисто вдохнула и решилась на очередной шаг, останавливаясь напротив мужчины на достаточно близком расстоянии, чтобы услышать запах древесины и чернил, исходящий от его тела. Он всегда был таким: древним, печальным, таинственным. Она всё ещё далеко от него. Всё ещё тянется своими слабыми руками, но лишь воздух попадает в её пальцы. Она всегда была безумно далеко от него, а сейчас… просто недосягаемо. — Солас, прошу тебя, сделай то, о чём ты сейчас сокрушаешься: засомневайся, услышь меня. Ты всегда ненавидел, когда я сравнивала тебя с эванурисами, потому как они хотели разрушить наш мир в своём безумии и желании власти. Мотивы у тебя другие, но итог ведь один и тот же. Неужели ты не видишь? Гилан’найн затаила дыхание, ожидая взрыв ярости от Фен’Харела за подобное сравнение с эванурисами, ведь раньше, он именно так и реагировал, но сейчас, Волк оставался спокойным, как минимум внешне, продолжая хмурить лицо от слишком малого расстояния между ними. Этой тишины хватило, чтобы Галла, впервые, за столь долгое время, внимательнее осмотрела мужчину, улавливая в нём какую-то странную, инородную силу, которую раньше не замечала. Её точно не было, когда они встречались первый раз, в её сне. Что-то такое же древнее шептало в нём, требовательное, настырное. Желающее отмщения. От мыслей её прервал зашевелившийся Солас, он покачал отрицательно головой, толи отвечая на последний вопрос эльфийки, то ли просто отбрасывая роящиеся в его голове мысли и всё ещё напрягая брови, поднял взгляд на стоящую перед ним девушку. Ни его взгляд, ни уголки губ, ничего не дрогнуло при взгляде на неё. Он был решителен, собран и твёрд в собственных убеждениях. — Мне жаль этот мир, и я не испытываю радость от того, что должен сделать. — Наконец Волк на выдохе расслабил сведённые брови и даже позволил слегка улыбнуться, глядя на Галлу, как на невинное дитя. — Я заплачу за совершенные мною ошибки, ибо следую dinan'shiral [путь смерти], но я не могу оставить мир в таком состоянии. — Солас пробежался взглядом вокруг, будто объясняя неразумной девчонке, о каком конкретном мире он говорит, а после, поджав губы, чуть тише добавил. — Я не хочу быть Ужасным Волком, но должен стать ради эльфийского народа. — Тебе не нужно делать этого, Солас! — Гилан’найн схватилась обеими руками за его предплечья, но мужчина даже не дёрнулся, продолжая сжимать пальцы за свой спиной, глядя на девушку с лёгкой улыбкой, не беря в серьёз всё её беспокойство, сведённые вверх брови и опечаленный взгляд. — Прошу, если ты оставишь свою гордость, то сможешь изменить свою судьбу. И не только свою, но и всех ныне живущих эльфов! — Ох, Гилан’найн, если бы всё было так просто. — Волк расцепил руки со спины и всё же позволил себе коснуться тыльной стороной пальцев её скулы, мягко проводя сверху вниз, под глазом, по щеке ниже, зажимая между пальцами её острый подбородок. Его серые глаза внимательно следили, как кончики пальцев огибают её шелковистую кожу, перемещаясь обратно на переливающиеся голубым глаза девушки. — Ты видишь то, чего во мне, увы, нет. Я не такой добрый как ты, Гилан’найн, и никогда им не был, не взывай к моей совести. — Здесь дело не в этом. — Галла быстро отвела подбородок, сбрасывая с себя пальцы Фен’Харела, от чего он послушно опустил ладонь, стирая улыбку с лица. — Нет добра и зла, когда ты защищаешь тех, кто тебе дорог! Я, в созданном тобою мире, куда больше, чем ты и не могу просто стоять и смотреть, как ты уничтожаешь тех, кто мне небезразличен. Планируешь разрушить мир, который я только смогла понять и полюбить. Я… — Её голос дрогнул и глаза уже не смогли удерживаться на его лице, опускаясь ниже на грудь, с грустью замечая, что вечно висящая на шнурке волчья челюсть, отсутствовала в нынешнем облике Соласа, либо была спрятана под бронёй, как и её часть, что она инстинктивно схватила через ткань своей одежды, закрывая глаза от мыслей, бурным потоком струящиеся в её голове, другой рукой всё ещё сжимая предплечье Волка, боясь, что он вновь ускользнёт от неё. — Я больше не хочу допускать ошибок собственного прошлого. Раз за разом мне судьба подкидывает одни и те же трудности, а я всё бегу от них, в надежде, что их решит кто-то другой. Но я устала, Солас, я больше не буду убегать. — Гилан’найн тяжело вздохнула, собирая разрозненный комок мыслей в одно, чёткое правило, которому она будет следовать впредь, дабы больше ни о чём не сожалеть. Волк, будто чувствуя, всю тяжесть её выбора, не перебивал девушку, и внимательно следил за каждым её движением, каждым взмахом ресниц столь знакомой и, в тоже время, такой непохожей его Галлы. Даже взгляд голубых глаз, вновь устремлённый в его лицо, не был таким тёплым и родным, какая-то жёсткость появилась в этом блеске, тяжесть несущего бремени, отражённая в зеркалах её души. — Знаешь, что однажды мне сказала Тарен? — Маг чуть склонил голову на бок, наблюдая, как с каждым словом голос девушки становился всё тяжелее. Теперь пришёл черёд её бровям смыкаться в напряжении над переносицей, совершенно меняя прежний, обеспокоенный взгляд, на решительный, прямо как у самого Фен’Харела. — «Придёт день, когда тебе придётся сделать тяжёлый выбор: либо убить, либо убьют того, кто дорог тебе. Нужно принять решение исходя из того, над каким последствием ты будешь страдать меньше всего.». И я приняла это решение, Солас. — Она покачала головой, глядя как лицо мужчины, наконец-то, преображается, вытягивая удивлённо брови и даже ошарашенно приоткрывая рот от её заявления. — Я не брошу попыток переубедить тебя, но, если у меня этого не получится… Ужасный Волк будет первый и последний, кого я убью собственными руками. В след за изумлённым лицом, Солас не смог сдержаться, чтобы не сделать шаг назад, дабы полностью обвести взглядом враз изменившуюся перед ним Гилан’найн, что, не сводя с него взгляда, решительно сжала пальцы в кулак, отпуская его руку. Это было тяжёлое решение и даже входя в элувиан, она ещё не отдавала себе отчёта в этом пути. Всё встало на места, когда она убедилась в его непреклонности, а также в том, что Солас всё ещё видит в ней наивную Галлу, которую нужно оберегать от всего плохого, страшного и не погружать в собственные планы. Всё, что она сказал ему - была истинная правда. Она устала оступаться, ей надоело раз за разом видеть ужасающие последствия её слабости духа, попытки спихнуть ответственность на сильного, могучего защитника, что убережёт девушку от тягости внешнего мира, которого она боялась всю свою жизнь. Андруил, Фен’Харел, Хоук, Фенрис. Через сколько ещё ей нужно было пройти имён, дабы осознать свою слабость и никчёмность? Но на этот раз, всё будет точно кончено. Больше, она не последует ни за кем, кроме самой себя. Не спихнёт ответственность. Не бросит всё на самотёк. Она станет спиной, за которую смогут спрятаться невинные. Она будет их опорой. Их голосом. Их силой. С этого дня, ни Солас, ни Фенрис, не кто либо ещё, не посмеет попытаться уберечь её, спасти или защитить своими спинами. Только партнёрство. Равенство. Больше - никакой слабости. — Ты отвращаешь сама себя от собственного предназначения, тебе не нужно делать этого Гилан’найн. Сколько бы ты не пыталась, ты не можешь изменить свою сущность одним желанием. — Наконец вышел из оцепенения Волк, вновь сводя руки за спину, возвращая контроль своему лицу и прямой, выгнутой спине. Его глаза, с опасливым прищуром оглядывали новую, решительную эльфийку перед ним, оценивая так же поток сил, что она смогла скопить за столь долгое пребывание в этом мире. — К сожалению, я вижу в этом последствия своих ошибок. Этот мир заставляет тебя сокрушаться от происходящего и изменяться. Мне правда жаль. Я не хотел этого. — Это мне жаль, что я так и осталась для тебя неразумным ребёнком, следующей за тобой по пятам. Мне достаточного того, что я сама в себя верю, а твои извинения… Ты много чего не хотел, но всё же - неудачи преследуют тебя, а гордость, мешает раскрыть глаза. — Гилан’найн покачала головой и тоже сложила руки за спину, скорее для того, чтобы выгнуть спину и стать хоть немного выше, чем просто подражая стоящему перед ней эльфу. — Не знаю, о чём вы с Митал там договорились и какие планы успели настроить, но я не позволю совершить задуманное. Жители этого мира не должны страдать из-за мести и необдуманных попытках всё исправить двух древних эванурисов, считающих, что мир должен расплачиваться за их боль. — Я предупреждаю тебя, Гилан’найн. — Фен’Харел вновь сделал шаг на девушку, но в этот раз его взгляд не был дружелюбным, наоборот, он надменно возвышался над Галлой, что хоть и попыталась сократить разницу в росте прямой спиной, но всё равно не могла дотянуться до высоченного мужчины, позорно глядя снизу на смыкающуюся челюсть и округлившиеся глаза. — Не надо вставать на моём пути. Если ты думаешь, что моя рука не поднимется на тебя, то отбрось эти мысли. Если мне нужно пожертвовать королевой для выигрышной партии - я пожертвую ею не раздумывая. — Солас приподнял подбородок, одними глазами свысока глядя на сильнее нахмурившуюся девушку, едва выдерживающую его тяжёлый взгляд. — Ты ничего не понимаешь и пытаешься залезть туда, где не сможешь выйти победительницей. Оставь это, Гилан’найн. Когда наш мир вернётся, ты восстановишь связь с Тенью и больше не будешь так страдать. Тогда ты вновь будешь… — Ну же, Солас, расскажи подробнее, как мне нужно поступить? — Девушка, сама не ожидавшая от себя такой прыти, схватилась за кожаный доспех Волка и с такой силой потянула на себя, что Фен’Харелу пришлось нагнуться к ней, выравниваясь на один уровень с её голубыми глазами, недовольно оскалив ровные клыки зубов, но всё же оставаясь на её уровне. В её взгляде он читал не меньшее раздражение. То, что прошлая Галла воспринимала как мудрые советы, нынешняя, считывала, как оскорбление. — Ничего не напоминает? Я снова стою и прошу тебя довериться мне, рассказать свой план. Дай угадаю: ты вновь мне ничего не расскажешь? — Она слегка приподняла тон в издевательской манере, бегая между серыми глазами всё ещё скалящегося Волка. Он не приемлет такого обращения к себе. Такой интонации и пренебрежения. Всё ещё сомкнутые за спиной руки стали нервно скручивать пальцы, удерживаемым желанием оттолкнуть от себя девушку и просто уйти, ведь он не собирался ничего рассказывать Матери Галл. Теперь - это только его путь и он никого не подпустит к себе ближе, чем следует. Гилан’найн выждала паузу, в лёгкой надежде, что Солас всё же скажет ей хоть что-то, одумается, попытается объясниться, но его слова, раскалённым металлом резали её сердце. Он не перед чем не остановится и, если возвращение прежнего мира требует её жизни - он заплатит эту цену. Пожертвовать столь малым - ради великой цели. Она тяжело вздохнула и покачала головой. Всё ещё не веря в его слова, она расцепила руки, позволяя мужчине в ту же секунду выпрямиться. — Можешь мне ничего не рассказывать. Я сама узнаю истину. Но вот я тебе кое-что расскажу. — Она сделала шаг назад и с новым вызовом подняла на него взгляд. — Я направляюсь в Инквизицию. Мы были вместе долгое время, что в прошлом, что в настоящем, поэтому мои сведения будут полезны для тех, кто собирается, как я более чем уверена, выступить против тебя. — Эльфийка внимательно наблюдала, как Солас вновь недовольно цыкнул. Видимо, мужчина не ожидал, что главная фигура на его доске изменит цвет и будет играть против него, а играть она будет хорошо. Галла для него - слишком опасный противник. В её рогах - знание, а копытах - живой ум. Она хорошо знала сильные и слабые стороны Волка. Знала, как он мыслит, какие у него приоритеты, вероятные места, где он сможет спрятаться от неё. Он просчитался, полагая, что она всегда будет на его стороне, под рукой и не посмеет выступить против. Сколько же он ошибок уже совершил? — Каков будет твой следующий ход, Фен’Харел? Едва его имя слетело с её губ, как маг бросился на неё чёрной, бесформенный тенью, с такой силой наваливаясь сверху и придавливая к земле, что Гилан’найн даже пискнуть не успела от ломоты в теле и обжигающем давлении крепких пальцев на её тонкой шее. Если бы её руки не были придавлены коленями Соласа, она бы тотчас вцепилась в его запястья, в попытке отбиться от силы, что с каждой секундой сжимается, перекрывая ей кислород. Он рычал над ней, кричал прямо в лицо, разрываемый изнутри яростью и осознанием, что если не прикончит её, если не сможет лишить жизни ту, что он любит, то она разрушит всё, к чему он стремится, что он хочет исправить. Его руки предательски дрожали, а громкий рёв скатывался в крик отчаяния, глядя на её широко раскрытые глаза, сдавленное кряхтение от недостатка кислорода, трепещущееся тело под ним, в попытке вырваться из прижимающей хватке, борясь за свою жизнь. Но он не может, сейчас не может поглотить переметнувшуюся белую королеву. Тому виной чувства, его эгоизм или что-то ещё, но он физически ощущает боль своих рук на её шее. Задыхается вслед за ней, глядя в угасающие глаза. Умирает одновременно с Галлой, растворяясь в кромешной пустоте, а погибать ему ещё рано. Он ещё не готов. Фен’Харел резко отстранился от Гилан’найн и не устояв на коленях, с грохотом упал спиной землю и громко, протяжно прокричал в безмолвное небо, слыша, как на его крик откликается лишь горловой кашель рядом лежавшей девушки, что освободишь от хватки мужчины, согнулась пополам, обхватывая горло, жадными губами хватая столь ценный для неё воздух. Он так же тяжело дышал вместе с ней, будто это его горло было так же сжато в тисках предателя, а он лишь бился в конвульсиях, пытаясь спасти свою жизнь. Солас едва держался, дабы не выпустить из глаз град обильных слёз о новом повороте судьбы, будто проверяя его на твёрдость, подбросив самое сложное для него испытание, к которому сейчас - он не был готов. Быть может, он пожалеет об этом потом, будет корить и сокрушаться, что не выждал дополнительных секунд, гуманным способом лишая любимую жизни, но сейчас - он просто не мог этого сделать. Его руки, прижатые к земле, до сих пор ходили ходуном, ощущая в пальцах бешеный трепет её напуганного сердца. Как он и боялся, Галла имеет на него куда большее влияние, чем та же Митал. Это было опасно, особенно сейчас, когда она отдаляется от него. Он должен разрубить эту связь и чем быстрее - тем лучше. — Уходи, Гилан’найн. — Его непривычно хриплый голос быстрым ветром разлетелся по разрушенным стенам храма, огибая пришедшую в себя девушку, что с трудом села, бросая взгляд на всё ещё лежащего за ней волка. Он не мог видеть её лица, лишь чувствовал на себе изучающий взгляд, слышал всё ещё тяжелое дыхание после недавнего нападения. — Делай всё, что посчитаешь нужным. Я никогда и никого не держал рядом с собой и не уговаривал следовать за собой. Ты не будешь исключением из моих правил. — Почему ты не…? — Её голос звучал сдавленно, а каждая гласная сопровождалась болезненным сглатыванием, но то, что девушка не поспешила к порталу, в попытках спастись от очередного потенциального нападения, заставило Соласа неосознанно усмехнуться и закончить за неё фразу, которую не решалась договорить эльфийка. — Почему я не убил тебя? — Фен’Харел резко сел, ожидая, что этот жест заставит Гилан’найн дёрнуться в испуге, отстраниться или всё же побежать от него, но девушка осталась недвижима в своём положении: сидя на земле, она слабым сиянием лечила своё горло, не обращая внимание на тонкие дорожки слёз на собственных щеках из покрасневших глаз. Она, поджав губы, без страха разглядывала усевшегося Соласа, находясь с ним на расстоянии вытянутой руки, не шелохнувшись от его выпада. Мужчина покачал головой и согнув ноги в коленях, опёр на них свои локти, опуская взгляд на придавленную им траву. — Я очень часто использовал тебя в своих целях. Насмешка над Андруил, укрытие спасённых рабов в твоих кастах, усиление мятежа с помощью твоей фигуры в наших рядах и соответствующей помощи дворянства, и ещё столько всего. Безнадёжные сражения, что тогда, что сейчас. А самое ужасное — я не испытываю вины. Я не врал тебе, Гилан’найн, я правда хотел быть достойным тебя, но я не могу изменить себя по собственному желанию. И ты не можешь, не потому что я не верю в тебя, а потому что это невозможно. — Волк вновь качнул головой и поднял взгляд на эванурис, убравшую к тому моменту руку от горла и стеревшую с лица остатки слёз. Лишь красные белки глаз оставляли лёгкое напоминание о произошедшем покушении. — В любом случае - ты заслуживаешь этой попытки. Если ты твёрдо решила, то можешь попытаться остановить меня. Ты, больше всех в этом мире, имеешь право на лучшую жизнь… или куда более достойную смерть, чем в моих руках где-то на задворках этого мира. Гилан’найн на тяжёлом выдохе поджала губы и грустно улыбнулась. Кто бы мог подумать, что всё обернётся именно так. Они, будучи верными соратниками, любовниками, близкими по духу, будут сидеть друг перед другом, полностью опустошённые, по разную линию баррикад и с полным пониманием, что однажды, кто-то из них, оборвёт жизнь другого. Девушка слабо верила в то, что всё это закончится счастливым концом. Солас одумается, оставит свой план, продолжит жить в этом мире, как обычный эльф и всё вернётся на круги своя. Глупая, наивная мечта, на которую только и могла надеется юная Галла, была таким нереалистичным решением для повзрослевшей Гилан’найн. — Знаешь, я ведь тебя так и не поблагодарила. — Эванурис слабо улыбнулась, поймав на себе поднявшийся с земли взгляд Фен’Харела, что с непониманием изогнув бровь, наблюдал как Матерь Галл стала искать что-то на своей шее, а после, сняла через голову тонкую верёвку с кулоном волчьей челюсти, опуская вслед за ней взгляд на белую кость, что девушка оглаживала в своих пальцах. — Ты спас меня. Дважды. Когда дал это… — Гилан’найн тяжко выдохнула и привстав на коленях, аккуратно придерживая за верёвку, надела кулон через подставленную голову Соласа на его шею, опускаясь обратно на землю, когда кость повисла на верёвке, касаясь непривычной для неё мужской груди. Эльфийка, продолжая грустно улыбаться, опустила сверху свою ладонь, будто пытаясь вжать медальон в самое сердце Фен’Харела, и подняла взгляд в его серые глаза, сильнее растягивая губы в разные стороны, пока ладонь другой руки опускалась на челюсть измученного Волка, поглаживая пальцами по высоким скулам, от чего мужчина едва прикрыл глазам, ощущая рассыпь мурашек под плотной тканью одежды. — Но первый раз был тогда, когда ты показал мне мир своими глазами, открыл правду и позволил быть рядом с собой. Даже если ты действовал из собственных эгоистичных побуждений, но тогда… ты спас меня от рабства Андруил и позволил вздохнуть свободно. Познакомил с этим миром. Дал мне найти друзей среди элвенов, которых я боялась. Показал, что я могу бороться. Спасибо тебе за всё, что сделал для меня, Солас. Маг закрыл глаза, услышав слова благодарности, едва сдержав улыбку на губах. Он только что держал в руках её жизнь, способный раз и навсегда прервать её дыхание, а она сидит перед ним и благодарит за то, что произошло тысячелетия назад. В этом была вся Гилан’найн и именно за то, какая она, он и любил её всем своим чёрным сердцем, лишний раз убеждаясь, что он тот, кто никогда не был достоин её чувств. Он должен был оставаться в тенях, наблюдать издали за её светом, но не сметь касаться его. — Дав тебе свободу, я, сам того не зная, заточил себя в клетку чувств, из которой, теперь даже не знаю, как буду выбираться. — Солас позволил себе слегка прижаться к её теплой ладони на своей щеке и слегка покачал головой, ощущая, как сухая кожа скользит по тёплой мягкой ладони. Он не хотел признавать, что эта клетка — была самым счастливым его временем и он не сожалел ни об одном решении, связанным с Гилан’найн, по крайней мере, пока что. — Прости меня за это. — Она уже менее грустно улыбнулась, убирая руку с его лица, плавно поднимаясь на ноги. Фен’Харел на тяжёлом выдохе открыл глаза и последовал примеру Галлы, поднимаясь с примятой под его телом, травы. Он внимательно наблюдал, как девушка, отряхивала свою одежду от прилипшей грязи, искренне наслаждаясь этими последними мгновениями их, столь хрупкого, мира. Стоит эльфийке пройти через элувиан и перемирию придёт конец, они оба это осознавали. Волк замечал это в её неторопливых движениях и нарочито медленном осмотре себя с ног до головы. Но всему, однажды, придёт конец. Сколько не оттягивай неизбежное - оно рано или поздно произойдёт. Маг, по привычке складывая руки за спиной, пошёл в сторону потухшего зеркала, слыша за своей спиной торопливые шаги. — Понимаю, что спрашивать сейчас это глупо, ты можешь не ответить, но всё же… — Гилан’найн внимательно осматривала широкую спину впереди идущего мужчины, что никак не отреагировал на её слова. — Кто ты такой? Солас тихо хмыкнул на вопрос девушки, прикрывая в задумчивости глаза. Он рассказчик. Путеводная нить. Боец. Неудачник. Творец. Создатель. Он, тот, кто помнит. — Мы с тобой из одного мира Гилан’найн, столь чуждого нам и поныне. — Волк встал перед элувианом, разглядывая высокое зеркало перед собой. — Ты… ты знаешь обо мне? — Эванурис ошарашенно остановилась за его спиной, не подходя ближе. Она так долго мучалась над ответами, а тот, кто мог их дать, оказывается, был рядом с ней. — Всегда знал. — Согласно кивнул эльф и вытянул руку, опуская её на гладь элувиана, выискивая необходимое в силе эльфийского артефакта. — Ты пошла на её зов, как некогда отозвался и я. Мы похожи друг с другом больше, чем ты можешь себе предположить. — От касания Соласа, по отражению пробежали полукруги ряби, будто он потревожил спокойную гладь воды, расползавшиеся по всему элувиану в быстрой вибрации. Фен’Харел убрал ладонь, и какое-то время, внимательно наблюдал за отражением, проявившееся в глубине зеркала, а после, обернулся на Галлу, коротким кивком приглашая её подойти ближе. Последовав его немой просьбе, она встала рядом и взглянув в элувиан, враз растеряла все оставшиеся вопросы. — Фенрис! — Непроизвольно слетело с её губ мужское имя, стоило ей в отражении увидеть лицо Тевинтерского эльфа. Картинки в элувиане сменялись крайне быстро, она смогла различить лишь какой-то замок, кунари, Шираллас, дракон, отряд, состоящий из людей и эльфов, который был заодно с Фенрисом, а также необычный саркофаг, со смутно знакомой ей формой. Солас внимательно смотрел сверху вниз на девушку, что в ужасе прижимала руку ко рту, глядя на сменяющиеся кадры происходящего сейчас далеко в Тевинтере. — Синий Призрак, вместе с агентами Инквизиции, пытается остановить ритуал по вживлению красного лириума в тело перрепатэ одного из венатори. — Пояснил Волк, переводя взгляд на отражение элувиана. — Если обряд пройдёт успешно - у них будут большие проблемы. — Что ты хочешь за то, чтобы переместить меня как можно ближе к ним? — Тут же выпалила Гилан’найн переводя обеспокоенный взгляд с зеркала, на стоявшего рядом с ней мага. Не сложно было догадаться, что Солас не просто так показал ей происходящее, оставался вопрос цены. — Мне ничего не нужно. — Фен’Харел тихо хмыкнул, насмешливо покачивая головой от глупости её вопроса. — Это моя благодарность за всё, что ты сделала для меня и это же, будет последнее, что я сделаю для тебя. Я хочу, чтобы ты правильно поняла - стоит тебе переступить через элувиан… — Вслед за его словами, зеркало засияло яркой магией, обращая на себя взгляд девушки, всё ещё прижимающей руку ко рту. — И ты станешь моим врагом. Я хочу, чтобы ты чётко осознавала последствия своего выбора, Гилан’найн. — Солас внимательно смотрел за её лицом, мягко подсвечивающееся от голубого сияния элувиана, так гармонично контрастирующее с сиянием её глаз. Вновь повторяя своё предупреждение, будто проверяя стойкость Галлы. — Партия уже разыграна. Знай, если ты решишь встать на моём пути, то итог не будет таким, как сегодня. Если это необходимо я… я пожертвую тобой. Его слова, страшной болью отразились на её лице, пока рука, плавно опустилась кулаком на грудь, ощущая бешеный стук собственного сердца. Галла слишком хорошо знала Соласа и не сомневалась, что это решение, эти слова - не давались ему так легко, как он бы того хотел. Даже эта лёгкая запинка, перед страшными словами, была показательнее всего напускного хладнокровия мужчины рядом с ней. Быть может, он всё ещё сомневался? Взвешивал все «за» и «против» собственного решения? А может она лишь хочет надеется, что им не придётся сражаться друг с другом, не нужно будет лишать кого-то жизни и что они смогут договориться, услышать. Но сущность Фен’Харела прослеживалась даже сейчас, спустя столько времени. Жертвовать всем необходимым: своими чувствами, дорогими друзьями, любимыми, ради большего, как он думает, спасения - освобождения всех эльфов. Она понимала сложность его выбора, тяжесть груза, взвалившего на себя мужчину, но не могла его поддержать. Как бы не старалась услышать, обдумать, все её мысли упирались в смерти стольких невинных жизней, о которых лично она - никогда не смогла бы позабыть. — Я уже не та глупая Галла, в которую ты влюбился, Солас. Мне нужно было много пройти, пережить, чтобы стоять сейчас здесь и прекрасно осознавать последствия проложенного мною пути, но как я тебе уже говорила… — Гилан’найн повернулась полностью к Волку, грустно улыбаясь, глядя в его глаза. — Я умру в любом случае: либо от твоей руки, либо от твоей смерти… Даже если буду бездействовать - это решение убьёт меня изнутри. Значит, и я следую по dinan'shiral [пути смерти]. — Девушка подошла ближе, неуверенно протягивая руки, опуская их на щёки не изменившегося в лице Фен’Харела, заглядывая в миндалевидные серые глаза измученного времени эльфа. — И ты правильно пойми меня, Солас. Я впервые, за всю свою жизнь, способна принять собственное решение. Впервые в жизни, готова ко всем последствиям, что оно собой понесёт. Это само по себе сложно, но от мысли, что моё решение ставит перед тобой преграду к твоему плану… — Она осеклась, поджав губы в понимающем взгляде. Слова не могут передать той тяжести за решение, страха за последствия, безнадёжность выбора. Да и она очень хорошо знала — Фен’Харел прекрасно понимает это и без всех бесполезных слов. Они в одном положении. По краям одного моста, одновременно идущие навстречу друг к другу. Как бы они оба этого не хотели, стоит им встретиться в центре — кто-то должен будет спихнуть второго в самую пропасть, чтобы добраться до другого берега. Её голос опустился до быстрого шёпота. Столь много ещё она хотела бы сказать, так много донести, но сияние элувиана, зовущий её далеко в Тевинтер, к развернувшейся битве в Кастеллум Тенебрис, нещадно отчитывал секунды, переливами света напоминания о своём нетерпении. — Несмотря ни на что, я хочу, чтобы ты знал - я не откажусь от тебя, даже несмотря на ошибки, что ты, по-моему мнению, совершаешь. Солас слабо вдохнул носом, всем телом впитывая тихий шёпот его спутницы, поглощая через щёки тепло её ладоней, взглядом пожирая его родные, но в тоже время, такие изменившиеся голубые глаза. Гилан’найн действительно больше не та беззащитная рабыня, что он встретил некогда у быстрой речки. Эта Гилан’найн, бросилась бы через все преграды и ушла бы тогда в леса с Ужасным Волком, бросив свою касту, свою семью, привычную жизнь. Хуже ли от этого она стала в его глазах? Конечно нет. Будь всё по-другому, он смог бы полюбить и эту Гилан’найн, ведь главное, что было в ней, осталось неизменным - она всё ещё редчайший, чудесный дух. — Любовь - это сплошное ограничение, которое по итогу, приносит лишь боль и утрату. — Фен’Харел вторил её быстрому шёпоту, вытягивая руку, чтобы аккуратно заправить выбивающиеся светлые пряди за острые уши. — Я переступлю это чувство и самовольно окунусь в пучину страданий. По собственному желанию отрину твой свет от себя и паду во тьме следующего дня. — Его пальцы мягко перебрали струящиеся, словно река, волосы и быстро отстранились обратно за спину, сцепляясь пальцами в тугой замок, будто наказывая их за слишком самовольный жест. — Но я никогда не забуду тебя, Гилан’найн, какие бы дороги не разделили бы нас, сколько бы времени не прошло - ты всегда останешься ma vhenan. Девушка быстро закивала головой, поднимая уголки губ в грустной улыбке. Она молчаливо соглашалась с каждым его словом, каждым касанием глаз по её лицу. Несправедливо, что мир так обошёлся с ними. Ужасно, что именно такие дорогие были ими выбраны, но они оба сделали выбор и продолжат делать то, что считают правильным. Не ради себя, а большего - намного большего, чем два древних эльфа в огромном, столь сложном, мире. Она не смогла сдержать громкий гул сердца, призывающий её к нему и поддавшись, Гилан’найн враз притянула себя к Соласу и захлопывая слезящиеся ресницы, тяжёлым поцелуем слилась с его устами. Прощальный, очень тяжёлый, горестный, но столь необходимый им сейчас, как воздух, поцелуй. И Волк, едва удерживая зовущиеся руки за спиной, горестно ответил на него, прикрывая следом веки, дабы прочувствовать этот момент. Он с упоением вкушал запах её кожи, запоминал сладость губ и последующее тепло в промёрзшем теле, что разливалось по нему просто от того, что она была рядом с ним. В тягостный, горестный, самый последний раз. Она не смогла сдержать этот поцелуй дольше, чем на самом деле того хотела, ведь с каждой секундой, земля из-под её ног уходила всё больше, заставляя её проваливаться в пучины сомнения и старых привычек, кричащих ей в голове, что ей стоит остаться. Довериться Соласу, как она доверяла всё это время и не портить жизнь ни себе, ни ему. Это был её старый путь, и она знала, что с ним она ещё долго будет бороться, ибо нельзя просто взять и измениться за один день, за одну мысль, за одну секунду. Ужасный Волк всегда будет манить её своей защитой, мудростью и столь заботливыми глазами, но больше, Галла не ответит на его зов. И в один момент - она ушла. С силой оттолкнулась от его щёк, будто боялась, что ей не хватит собственных сил отстраниться от него, так и не открывая глаз, она бросилась в открытый элувиан, пропадая в нём под яркую вспышку света перехода, оставляя Фен’Харела по ту сторону моста, брошенного, одинокого, опечаленного. Таков путь. Такие последствия. Солас, не открывая глаз, тяжело вдохнул остаточный запах её кожи, пока рука, наконец свободная от оков другой ладони, аккуратно опустилась на висящую на груди, поверх одежды, оставленную частичку Фен’Харела и самой Гилан’найн - небольшую волчью челюсть. Раньше он безотлагательно верил, что Матерь Галл - никогда не отвернётся от Ужасного Волка. Сейчас, они оба понимали - такая наивность не может сработать в этом порочном мире и если Ужасный Волк не свернёт со своего намеченного пути, то они оба схлестнутся в последней, решающей битве. Один Создатель знает, растопчет ли своими копытами Галла хищника, либо Волк, раздерёт её своими острыми, безжалостными зубами.