***
Аарон Хоторн, благодаря вовремя подоспевшей магии эльфийки, лежал на небольшом пространстве, усыпанным по периметру острыми скалами, словно зубы неведомого животного, то и дело омываемыми волнами разбушевавшегося моря. Возле рыцаря, сидела Вейя, бережно положив свёрток с одеждой под голову мужчине, пока её руки, изрядно измазанные кровью, зажимали над раной, в попытке остановить кровь, обильно растёкшуюся по кожаной броне, оставляя за собой тёмно-красные пятна. Чувствуя волнение компаньонов, Осень не находила себе места, тихо поскуливала, возле тяжело дышавшего Аарона, потом поднималась на лапы и обходя с другой стороны его тело, ложилась на живот, укладывая свою массивную голову возле ног и с грустными, слишком мудрыми глазами, смотрела, как тяжело вздымается грудь мужчины, поднимая вслед за собой, торчащий из живота обрубок демонического меча. Завидев вдали Гилан’найн и Франческу, Вейя громко закричала, размахивая руками, дабы две магессы вылечили её товарища. Девушки переглянулись между собой и всё же поспешили к раненому, начиная крутиться над ним, исследуя его тело магическими пальцами. Первой сдалась Франческа, тяжело опустив голову, она сложила свои руки на колени и покачав головой, взглянула в глаза своей подруге. Говорить ничего не нужно было, Вейя и так понимала, что у Тевинтерского мага нет силы совершить невозможное, оставалась надежда на эльфийскую-отступницу, что, насупив сосредоточенно брови, не бросала попыток, выпуская из пальцев маленькие огоньки, опускающиеся с лёгким дуновением ветра прямо на раскрытую рану, но не впитываясь в тело, они быстро чернели и рассыпались в пепел, улетая чёрной дымкой подальше от проклятого алого сияния. Франческа глубоко вздохнула и поднявшись на ноги, аккуратно взмахнула посохом, заставляя возле лица рыцаря вырасти небольшую поляну цветов эмбриума. Распустившиеся бутоны, тут же начали источать сладковатый аромат, от чего мужчина спокойнее задышал и даже благодарно улыбнулся, смиряя рыжеволосую девушку добродушным взглядом. Едва удерживая слёзы в глазах, она улыбнулась в ответ и отвернувшись, поспешила к оставшейся вдали части отряда, которая могла лишь смотреть и ждать. — Рана очень глубокая. — Слова Гила́н звучали для неё как приговор. Разведчица, с широко распахнутыми глазами, наблюдала, как пальцы девушки, очерчивая неведомые ей узоры. Сгустки крови, впитавшиеся в ткань одежды, небольшими каплями, следуя её указам, поднимались в воздух и плавно стекались обратно к разрезанной ране. Вейя знала, что такое магия крови. Знала, что это запретная магия, но сейчас, ей было абсолютно всё равно на то, какие силы могут спасти сэра Аарона. Только лишь бы спасли. Беловолосая эльфийка, недовольно поморщилась, когда её палец случайно коснулся торчащего из раны обломка меча и качнув головой, она тихо продолжила. — Красный лириум попал в его кровь и глубоко проник в тело, отравляя внутренние органы. — Галла подняла взгляд, дабы убедиться, нужно ли ей озвучивать страшный вердикт или девушка и без этих слов прекрасно поняла, что она пытается ей аккуратно сказать. Глаза Вейи покраснели, наполняясь слезами с каждой секундой, глядя на сочувствующее лицо эльфийки, пока горестное осознание, не заставило тяжёлые слёзы прокатиться по скуле вниз, сопровождая своё падение тяжёлым всхлипом девушки. Этот тихий хрип привлёк внимание Аарона, он слабо повернул голову к разведчице, растягивая губы в болезненной улыбке и вытянул дрожащую руку, чтобы коснуться лица своего оруженосца. — Вейя… мне жаль… — Заговорил мужчина. Дальше Гилан’найн не стала слушать их разговор. Это были их последние минуты, и они должны были провести их вместе. Девушка скосила взгляд на всё ещё скулящего мабари и слабо улыбнувшись, позвала Осень за собой, уводя её в сторону, чтобы проверить пасть животного и убедиться, что в неё не попала кровь Ширалласа или осколки лириума. Так закончил свой путь Сэр Аарон Хоторн - ферелденский рыцарь, ветеран борьбы с оккупацией и сражения при Остагаре. Когда Гилан’найн закончила осмотр Осени, Вейя бережно укутывала тело Аарона плотной тканью с головы до ног, закрепляя концы, чтобы в дороге те не развязались. Когда эльфийка подошла ближе к группе, что молчаливо переминалась с ноги на ногу, не зная, как нарушить эту неловкую тишину, все с надеждой взглянули на неё и будто услышав эту молчаливую просьбу, эльфийка в успокаивающем жесте приподняла ладонь и слегка улыбнулась. — С Осенью всё будет хорошо, она избежала заражения. Хорошая девочка! — Последнюю фразу она произнесла ласковым голосом, поглаживая крупную голову мабари, от чего та, виляя хвостом, потёрлась о ногу девушки. — Отлична новость. — Выдохнула Тесса, заправляя выбившуюся чёлку за ухо и сместила взгляд на держащую в руках осколки лириумного меча Франческу. — А что саркофаг? Как… насколько он глубоко? — Его не найдут. — Уверенно кивнула рыжая голова, разглядывая сияющие в ладони красные камни. — Тогда привезём Инквизиции меч… ну… или его остатки. — Тесса взглянула на горсть камней, покоившиеся на ладонях магессы. — Оберните аккуратно и сторонитесь его. — Фенрис подошёл к рыжеволосой девушке, укладывая на её ладонь ещё один кусочек лириума, наблюдая, как та, вслед за его словами, быстро достала из кармана платок, аккуратно ссыпая горсть осколков туда. — И он не должен долго находится у одного человека. Красный лириум может влиять на разум. — Можно? — Гила́н подошла ближе к Франческе и протянула руку, когда девушка завязала платок с камнями на тугой узел. Нерешительно оглянувшись на Мария и Тессу, она после их одобрительного кивка, вложила в ладонь эльфийки импровизированный мешок. От взгляда магессы не укрылось, как исказилось лицо девушки, стоило камням оказаться в её ладони. Боль лишь на секунду отразилась на её лице, но этого было достаточно ей, чтобы понять - эльфийка испытывает физическую боль, когда касается красного лириума. — Я долго изучала осквернённый лириум и научилась слегка подавлять его… негативное влияние. — Вслед за словами, её пальцы заскользили над платком, словно играя в воздухе на каком-то струнном инструменте, накладывая на этот небольшой мешочек с десяток защитных чар. — Это не уменьшает его опасность, но всё же лучше, чем ничего. — Закончила девушка, задумчиво вглядываясь в повязанный на её ладони платок. Так мало кто знает про красный лириум, да и про обычный лириум тоже. Могут ли эти знания помочь? Может ли она как-то помочь тому ужасу, что ожидает мир в ближайшем будущем? Сжав в кулаке осколки лириума, Гилан’найн нахмурила брови и взглянула на стоявших недалеко Мария и Тессу. — Возьмите меня с собой. Мне необходимо встретиться с Инквизитором. — Ты что, издеваешься?! — Голос Фенриса, словно раскат грома, прогремел между стоящими недалеко друг от друга фигурами, направляя всю ярость и злость на белокурую эльфийку, что виновато опустила взгляд, не решаясь поворачиваться лицом к воину, буравящему её взглядом. — Бросаешь меня одного, написав какое-то плешивое письмо, в которое, судя по всему, я должен был поверить! Потом возвращаешься, как ни в чём не бывало, а теперь снова хочешь уйти?! Я поверить не могу, что ты вновь так поступаешь... Какого нага тебе тогда нужно было приходить сюда? Поиздеваться надо мной или ты хочешь… — Мне жаль, Фенрис. — Хоть её голос звучал куда тише крика мужчины, но слова раскаяния прозвучали намного громче отчаянной ярости воина. Невольные участники ссоры неловко переглянулись между собой, одинаково думая о том, что им, возможно, стоило бы уйти и дать парочке разобраться между собой, но никто, почему-то, не решался сделать и шага в сторону. Зря переживали, ни для Фенриса, ни для Гила́н сейчас не существовало никого рядом, кроме них двоих. Воин поджал губы, от одолевавшей его тело злобе, не сводя взгляда с печально опущенных глаз эльфийки. Он позволил её продолжить, послушать, какое оправдание в этот раз она придумает для себя. — Когда-то я очень хотела, чтобы моё прошлое вернулось. Я жаждала всем сердцем этого, мечтала, чтобы всё, что случается со мной сейчас - оказалось кошмаром, а когда он закончится, всё будет как прежде. Но день сменялся другим днём, превращаясь в недели, которые слишком быстро превращались в года, а я всё ещё здесь. — Эльфийка тяжело вздохнула, закрывая глаза. Она слышала, как через сжатую ладонь и наложенные чары, лириум пугал её своим пением. Ощущала, как рассерженный взгляд смотрел в её лицо, будто пытаясь проникнуть в мысли, прочитать, узнать, о чём она думала. Он привык, что она всегда бежит прятаться, защищаясь всеми подручными доводами, но никогда не встречая удар лицом к лицу и какое было удивление Фенриса, когда Гила́н быстро развернулась к нему лицом и прямым взглядом устремляясь прямо в его глаза. Её голос перестал звучать печально, он был грубее, сильнее, слишком непривычным для неё. — И тогда я решила для себя, что моё прошлое, не будет влиять на будущее, в которое я попала. Оно осталось там, за Завесой. Осталось в древних руинах, помнящих жестоких эльфийских-магов. Закрепилось в памяти духов, блуждающих по ту сторону, питаясь горечью наших прошлых ошибок, пока наше существование, здесь, в реальном мире, не запустило свой ход новым путём, который мы должны развивать. — Эльфийка тяжело взяла воздуха в лёгкие и вновь отвернулась, вышагивая несколько широких шагов в сторону, дабы все присутствующие на этом каменистом клочке тверди, смотрели на неё с примерно одного расстояния. Повернувшись лицом к отряду, она бегло пробежалась взглядом по удивлённо следящим за ней людям и эльфам. Здесь и сейчас. Пора вновь впустить прошлое в свою жизнь, дабы оно спасло их будущее. — Меня зовут - Гилан’найн. Матерь Галл. Древне-эльфийская богиня навигации. Я была рождена задолго до падения Арлатана и была воздвигнута до ранга Эванурис. Мой валласлин и поныне носят долийские эльфы в виде головы галлы. Я, вместе с таким же эванурисом, Фен’Харелом, оказалась в этом веке, после того, как Завеса опустилась на наш мир. Но в отличии от Ужасного Волка, я не хочу разрушать ваш мир, лишь уберечь и защитить, именно поэтому мне нужно встретиться с Инквизитором. — Эльфийка перевела взгляд на стоявших рядом Мария и Тессу. — Я хочу предложить свою помощь, чтобы остановить ФенХарела. Я хорошо знаю его, на что он способен, его тайные логова и поделюсь древними знаниями, которыми владею. Надеюсь, распущенная Инквизиция, окажет честь сотрудничать с кем-то, кто не уступает в силе Ужасному Волку. После долгого монолога, Гилан’найн тяжело выдохнула, чувствуя, как бешено колотится сердце в её груди. Она впервые заявляет миру о своём существовании. Сбрасывает оковы притворства, показывая себя тем, кем она является. «Гила́н» - больше не существует. Она погибла тогда, когда решилась остановить Соласа, перечёркивая для себя черту невозврата. Теперь, она не сокроет имя, которым нарекла её Андруил, ибо всё, что она сказала - правда. Она стала эванурисом не только для услады глаз, но и принимая на себя ношу ответственности, за живущих в этом мире существ. Каждая жизнь важна и цена. Она костьми ляжет, но докажет это Соласу, либо остановит его череду ошибок, раз и навсегда. — Воу… — Выдохнула Тесса, переводя взгляд на стоящего рядом с собой Мария, что, нахмурив брови, разглядывал эльфийку, прожигая её взглядом зелёных глаз. Оба агента Инквизиции, были лишь поверхностно осведомлены об опасности новоявленного бога, имя которого даже толком не успели запомнить, но несколько раз слышали из рассказа Шартер Тессе, у которых завязались романтические отношения. Но они ничего не слышали ни о какой Гилан’найн, а то, что девушка совершенно внезапно об этом заговорила, прося поверить на слово, не звучало убедительно. — Мы не можем тебе просто взять и поверить. — Наконец заговорила разбойница, возвращая взгляд голубых глаз на девушку, получая в ответ ещё более нахмуренный взгляд эльфийки и продолжила. — Ни то, что ты ещё один эльфийский бог, ни то, что ты не засланный агент этого… Фен’Харела. Ты должна была это понимать, раскрывая себя. — Именно поэтому я сказала всё, без утайки. — Галла понимала, что людям будет сложно ей довериться, но поверить они могли лишь её словам. Она обязана добраться до Инквизитора и предложить свою помощь, сделает она это в любом случае, с их помощью или без. — Фенрис не даст соврать: я покинула его, чтобы уйти во служении Фен’Харелу, когда кунари напали на Халамширал. — Гилан’найн коротко махнула рукой в сторону воина, что ошарашенно смотрел на девушку, не решаясь с такой же лёгкостью перевести на него взгляд. — Я была той, кто помогла Инквизитору путешествовать по Перекрёстку. По моему приказу ему передали письмо о залежах гаатлока. Я была там, когда Ужасный Волк рассказал свой план Инквизитору и спас его от смерти, лишив руки и именно в тот момент, когда я узнала правду - я покинула Фен’Харела, а несколько часов назад - объявила ему о своём решении защищать этот мир. У которого нет времени, на сомнения и переживания. — Эльфийка подошла ближе к агентам, бегая взглядом с одного лица, на другое. — Я знаю, что так просто вы мне не поверите, но также знаю, что Инквизитор ещё в Халамширале и всего этого я могла не говорить, а самостоятельно найти его, но я ничего не скрываю и не являюсь вашим врагом. Я хочу помочь. — Я не думаю, что она врёт. — Неожиданно отозвался за её спиной хриплый голос Фенриса. Он не мог до конца поверить, что это правда. Она - какой-то древний Бог, что пытается помочь… это было всё каким-то безумием, несмешной шуткой, идиотизмом… если бы это всё не складывалось в правдивую историю. Этот Фен’Харел, её знания о прошлом эльфов, да и само туманное прошлое девушки, о котором она никогда толком не рассказывала. Как бы он не был зол, ему надоело сомневаться в ней - он готов поверить в неё. Воин подошёл ближе, бегло оглядев спину Гилан’найн, что не решалась повернуться к нему и перевёл нахмуренный взгляд на Мария и Тессу. — Она для этого слишком добродушная и до безумия наивная. Я знаю её больше десяти лет и никогда, за все эти годы, она не причиняла никому зла. Всегда в первых рядах неслась помогать, спасать и вытягивать из кромешной червоточины тех, кто даже этого не достоин. Быть может, я не могу быть беспристрастен, но я уверен точно, Гила́н… Гилан’найн - не зло, которое хочет разрушить мир и никогда к этому злу не примкнёт. — Послушайте, я не прошу вас вести меня сразу к Инквизитору. — Эльфийка увидела небольшое сомнение в глазах Тессы после слов Фенриса в её поддержку и поспешила зацепиться за них. — Позвольте отправится с вами, а когда приедем в Халамширал, просто расскажете ему то, что вам рассказала я и пусть он сам решает: готов он будет выслушать меня или нет. Это всё, о чём я прошу. Марий тяжело вздохнул, чувствуя на себе обеспокоенный взгляд Тессы. Не нравилась ему идея отправиться в путь с магессой, да ещё и потенциально опасной, но уж лучше она будет у него на виду, чем где-то ещё. Если эльфийка даст повод засомневаться в своих благородных поступках - он просто уничтожит её. — Я буду пристально наблюдать за тобой. — Дал своё согласие перрепатэ и отвернувшись от девушки, последовал в сторону стоящих вдали коней, к которым примкнула, откуда не возьмись, золотая галла. Гилан’найн тяжело выдохнула и благодарно кивнула Тессе. Неваррская аристократка оглядела её с ног до головы и также нерешительно кивнула. Как и у Мария, у девушки не было повода доверять этой подозрительной эльфийке, назвавшей себя древним божеством, но она не могла не согласиться с её доводами о силе и знаниях, которые могли бы пригодиться Инквизиции, если она действительно окажется той, кем представилась. Впереди их ждут тёмные времена и, если у этого мира есть хоть какая-то надежда - нужно хвататься за все подставленные соломинки судьбы. Галла проводила взглядом уходящую к переппатэ Тессу и поджав губы, прикрыла на секунду глаза: она ощущала на своей спине пристальный взгляд Фенриса, изучающий, внимательный, вопрошающий. И из всех, он имел право знать абсолютно всё и намного раньше, но прошлое переиграть нельзя, лишь расхлёбывать последствия в настоящем. Беловолосая эльфийка подняла взгляд, когда повернулась лицом к воину. Мужчина действительно разглядывал её со странным выражением лица: округлённые глаза, печальные брови, опущенные уголки губ и подрагивающая челюсть, будто Фенрис, от нервов, перекатывает языком по своим зубам. Неловкая тишина между ними стала затягиваться, и она решила первой - нарушить это напряжение. — Спасибо, что поддержал. Без твоих слов - меня вряд ли бы услышали. — Она сказала не то, что нужно было озвучить в этой ситуации, Гилан’найн поняла это по в момент нахмуренным бровям и растянувшимся от злобы губам, оголяющие плотно сжатые зубы. Эльфийка виновато улыбнулась и пожала плечами, всем видом показывая, что она просто не могла не поблагодарить его. Чтобы как-то исправить ситуацию, она плавно качнула рукой в сторону острых зубьев камней, окружавшие небольшой остров, приглашая Фенриса последовать за собой. Им нужно было поговорить, чтобы никто их не слышал и не мешал. Оставшийся отряд, с пониманием отнеслись к отделяющейся парочке и занялись сборами в дорогу, не желая смущать двух эльфов своими пристальными взглядами. — Я - открытая книга, Фенрис. — Вновь нарушила молчание эванурис, когда они отошли достаточно далеко, дабы этот разговор оставался приватным. — Я расскажу всё, без утайки и как есть. Я… я не посмею осквернить тебя ложью или недомолвкой. Тевинтерский эльф встал подле неё, но не спешил ни переводить взгляд на свою спутницу, ни задавать вопросы. Они оба смотрели, как грозные волны вздымаются возле острова, опасной волной подкатывают ближе и со всей силы разбиваются о высокие камни, попадая на стоявших эльфов лишь небольшими каплями брызг. Сейчас, они оба, очень хотели, чтобы не было этих скал, чтобы суровое море, накрыло их с волной и унесло далеко в пучину, прекратив, наконец, их безжалостный путь, который называется жизнью. Это было слишком сложно, слишком тяжело для простого эльфа, только относительно недавно узнавшего, что такое - быть свободным. С тяжёлым вздохом, Фенрис покачал головой и стёр с глаз скопившиеся морские брызги, попавшие на раны и тут же защипавшие кожу. Он не хотел ничего знать, но в тоже время, хотел знать всё, будто от этого зависела его жизнь, его существование. Решившись, он начал череду быстрых и коротких вопросов, которые Гилан’найн, поддержала такими же чёткими и информативными ответами. — Значит твоё рабство, мятеж и Солас. Это всё, что было до падения Арлатана? — Да, это прошлое, оставшееся во времена, когда только мы, эльфы, существовали в Тедасе. — А значит Фен… Рел… как его там? — Фен’Харел — Фен’Харел. Это тот самый Солас? — Тот, кто возглавил мятеж против рабства, всё верно. — Он жив и теперь хочет уничтожить этот мир? И ты об этом узнала только недавно? — Да. Я была уверена, что он хочет лишь защитить Тедас от вторжения кунари, но когда вскрылась истина… Я не буду его поддерживать этом. — Почему? — Ошибки… он допустил их слишком много, чтобы в очередной раз просто взять и принять их как само собой естественное. Он думает, что этим - он сможет всё исправить, что будет лучше и мир станет свободным, а цена… никогда особо его не волновала. Лишь результат. Я с этим не согласна и сделаю всё возможное, чтобы убедить его изменить своё решение. — А если не убедишь? — Я убью его. Фенрис от её ответа удивлённо вскинул брови и взглянул на эльфийку, стоявшую рядом с ним. Морской бриз уже успел намочить её одежду и волосы, по которым медленно скапывали собравшиеся в пряди солёные брызги, но девушка, будто не замечая этого, продолжала смотреть куда-то вдаль, между зубьями скал. Её интонация не изменилась, ни один мускул не дрогнул, когда она говорила столь неестественные для себя слова. Она была уже не той Гила́н, которую он встретил, и даже не той, которую он видел в последний раз. Нет, её взгляд всё так же ясен, движения всё также грациозны и действия, что она совершает, до сих пор нацелены на защиту. Будто какая-то часть, что делала её… собой, просто перестала существовать, либо скрылась, куда-то очень глубоко в пучину хрупкого тела. Фенрис уже не раз видел, как черствеют сердца, но никак не мог подумать, что когда-нибудь такое доберётся и до эльфийки, что теперь представилась ему как Гилан’найн. — Убьёшь? — Не выдержал мужчина и переспросил, наблюдая за тем, как эванурис медленно перевела на него взгляд и слегка улыбнулась, бегая глазами по ошарашенному лицу стоявшего рядом воина. — Я хочу защитить то, что мне дорого, Фенрис. Этот мир, всех существ, что могут жить только в подобном мире, которые не виноваты, что просто родились здесь и уничтожать их за это… — Она покачала головой, замечая, наконец, как намокла её одежда и лёгким взмахом руки, воздвигла вокруг них купол, защищающий от внешнего воздействия бушевавшей природы. — Я хочу помочь исправить твой мир, Фенрис, а не на костях невинных пытаться вернуть свой. Если для этого мне нужно переступить через себя… Я сделаю то, что должно. Ты… понимаешь меня? Мужчина тяжело выдохнул через широкие ноздри и отвёл испытывающий взгляд с её лица, попутно проводя ладонью по своим влажным волосам. — Понимаю. — Фенрис поднял взгляд на высокий купол по которому, словно слёзы, стекали мелкие капли моря, собираясь во время спуска в большой струящийся поток, опускаясь, наконец, на твёрдую землю. — Когда у тебя ничего нет - нечего терять. Не нужно переживать, думать о чём-то, кроме собственного выживания. Простая, понятная жизнь, в которой, быть может, мне было бы проще существовать. И всё с ног на голову, когда в жизни появляется нечто дорогое, которое ты не вынужден, а хочешь защищать, даже несмотря на внутренние протесты. Для меня этой ценностью - стала ты. — Эльф сдержался, чтобы не перевести взгляд на богиню рядом с собой, но прекрасно боковым зрением видя, как она опускает голову к земле, понизил голос, от чего его естественно хриплый голос, ещё больше заскрипел. — Я бежал подальше от мест, которые могли бы забрать тебя от меня, запер в клетке своего надзора и надеялся, что тебе будет комфортно существовать так, под моей защитой. Не потому, что думал о тебе, а потому, что думал о себе. — Фенрис виновато опустил голову. — Я боялся вновь остаться один. Боялся потерять семью, которую только обрёл и хотел удержать тебя рядом с собой, даже против твоей воли. Мне была невыносима мысль, что однажды, ты захочешь покинуть меня. А когда ты ушла… — Воин опустил ладонь на бронь, под которой он отчётливо слышал быстрый стук сердца, вновь забившегося, стоило Гилан’найн вернуться к нему. Он слабо улыбнулся этому звуку и позволил мгновению наполнить его, разнося кровь и тепло по озябшему телу странной лёгкостью, которую он прежде не замечал. — Ты действительно стала моей погибелью, Гилан’найн. Войдя в мою жизнь, ты изменила абсолютно всё, что я знал и кем думал, что являюсь. Ты вложила что-то в меня, от чего я чувствую боль и одновременно с этим… такую лёгкость. Я не знаю, что это за чувство, но оно наполняет меня. Шепчет твоим голосом, даже когда тебя нет рядом. Заставляет меня смеяться над какими-то вещами, хотя внутри меня… иногда кажется, что я решето и ничто в этом мире не способно причинить мне большей боли, но каждый раз, я сдерживаю новую волну, даже когда думаю, что следующая будет последняя... Ты понимаешь меня? — Вернул ей вопрос воин, поворачиваясь лицом к эльфийке. Она тут же подняла на него взгляд, внимательно глядя на его руку, мирно лежащую на мужской груди. Ей захотел коснуться его. Почувствовать эту боль, позволить ей течь и внутри своего тела, дабы не только Фенрис страдал от сладостной истомы, а вместе, как одно целое. Ведомая своими мыслями, она подошла ближе к нему и неуверенно вытянула руку под внимательным взглядом воина и мягко опустила ладонь поверх его руки, прикрывая глаза. Её пальцы плавно скользнули под ладонь перчатки и когда его рука слегка сжала их, Гилан’найн едва удержала тихий всхлип из собственной груди. Ведь она и правда почувствовала эту боль. Разряд тока, пробежавший от его тела к её, по одним пальцам, глубоко вонзился остриём в женское сердце, перекачивая, с каждым ударом, эти чувства. Словно поток магии их эмоции сплетались в одно целое, циркулирующее между двумя, такими разными, существами. — Фенрис… — Дрожащим голосом позвала его, медленно приоткрывая глаза. Он продолжал смотреть на неё. Всё видит, но ждёт, ибо хочет услышать звук её голоса, хочет услышать то, что и так знает, хочет наполниться этим моментом до краёв, прежде чем кануть в пропасть собственных чувств. — Кажется я… — Её голос звучал очень тихо, пока глаза, беспокойно скользили по его лицу. Скажи это. Скажи. — Кажется я понимаю, Фенрис… понимаю… Едва последнее слово слетает с её губ, как мужчина, не в силах больше терпеть эту сладостную боль, накрывает её уста своими губами. Требовательно притягивая женское тело к себе за талию, он не позволяет ей даже сделать глубоко вдоха, тут же проникая языком меж её губ, желая полностью заполнить девушку собой. Своей болью. Своими чувствами. Гилан’найн принимает это. Как кару. Как благословение. Как-то, что она обязана принять и передать ему обратно своими чувствами и эмоциями. Прохладные пальцы быстро обхватывают шею мужчины, прижимаясь телами так сильно, словно они оба действительно хотят слиться в одно целое. Она уже не чувствует, как по щекам текут горячие слёзы, смешиваясь с прохладными каплями моря. Это стало неважным и бессмысленным. В её руках находилась слабость, способная привести её в безумие и не горячие губы лишают её кислорода, а тяжёлая мысль где-то на задворках сознания, что она никогда не простит себе, если с ним что-то случится. Кто бы мог подумать, она ничем не отличается ни от Соласа, ни от Фенриса - она такая же эгоистка. И хочет, чтобы у них всё было хорошо, далеко не ради их благополучия... Это звучало неправильно, но она больше не знала, что действительно считается правильным. Хваткие пальцы скользят по её спине, огибая талию вниз, пока не опускаются на упругие ягодицы, от давления на которые, она прижимается слишком близко, чувствуя, как жар разгорячает не только разум, но и их тела. Галла чувствует, как его губы вибрируют в сладостной истоме, когда её пальцы запускаются в непослушные белые волосы, сжимаясь в кулаке и большим напором, насколько возможно, углубляясь в этот горячий, последний поцелуй. Дважды за сегодняшний день она целует мужчин, при взгляде на которых, её сердце сжимается от боли и мученических оковах грусти. Дважды за сегодня, она разрывает, и в тоже время, скрепляет узы: с прошлым и с настоящим. Выбирая для себя одинокий путь будущего. Гилан’найн быстро срывается с его поцелуя, понимая, что чем дольше он будет продолжаться, тем тяжелее им будем разойтись, опуская разгорячённый лоб на плечо эльфа, пока он, хрипло дыша через рот, прижался щекой к её макушке, закрывая глаза, наслаждаясь этим обжигающе-прохладным потоком воздуха. Девушка также прикрыла глаза и глубоко вдыхала запах кожи Фенриса: ни с чем не сравнимый запах лириума, впитавшийся в его кожу, пряности и сочных яблок. Запах его кожи всегда дурманил её голову, поэтому ей пришлось приложить куда больше усилий, чтобы отстраниться от него, чем до этого, для разрыва их поцелуя. — Что... что ты будешь делать дальше? — Она сделал шаг назад, но не более, ибо оставшиеся на её бёдрах ладони мужчины, не давали ей отойти дальше. Подняв взгляд, эльфийка с лёгкой улыбкой поправила его растрепавшиеся волосы после её грубых касаний. — Ты не позволишь пойти с тобой? — Фенрис слегка склонил голову, терпеливо позволяя Гилан’найн ухаживать за его волосами, тем временем неотрывно глядя в её голубые глаза, отразившиеся печалью на его вопрос. — Думаю расстановка сил сейчас поменяется и север Тедаса будет куда опаснее, чем юг, поэтому тебе стоит… — Её руки мягко опустились на плечи, когда акт заботы был завершён, а последующую речь прервал грубый хрип мужчины, заставляя её взгляд устремиться в его зелёные глаза. — Я не об этом тебя спросил, Гилан’найн. Она виновато поджала губы, разглядывая его мирное лицо и хотелось бы ей попросить его следовать за ней и дальше, стать её мечом и силой, но не этого она хотела для Фенриса. Он хотел спокойной жизни, отойти от дел, завести семью, остепениться, всё то, что она не могла ему дать, а ведь он этого заслуживал. Пройдя через рабство, долгую борьбу за свободу - он имеет право обрести простое счастье. Полюбить кого-то, и чтобы его полюбили в ответ. Быть сварливым, скрипучим стариком, ругающимся на несносную молодёжь и умереть в спокойствии, в тёплой постели. Да. Этого она хотела бы для него. Мирной жизни. — Ты нашёл хороших друзей. — Эванурис повернула голову, глядя на Вейю и Франческу, что заканчивали укутывать тело сэра Аарона и о чём-то тихо разговаривали с грустными улыбками на лицах. Фенрис проследил за её взглядом и тихо хмыкнул, соглашаясь с высказанным утверждением. Внимательно оглядывая девушек, он не вернул взгляд на неё, когда Гилан’найн повернулась обратно к нему. — Не знаю, твой это путь или нет, но ты им сейчас очень нужен. — Вновь предложишь позволить будущему удивить меня? — С усмешкой спросил воин, переводя на эльфийку взгляд и тут же ловя её удивлённо поднятные брови, сменяющиеся лёгкой улыбкой. После её короткого кивка, Фенрис всё же опустил руки с её тела, но лишь затем, чтобы перевести ладони на мягкие щёки, заставляя их взгляды вновь сплестись, он тихо зашептал, не сумев сдержать волнение в голосе. — Вернёшься ли ты ко мне, когда всё закончится? Вновь грустная улыбка появилась на её лице. С затаившимся дыханием мужчина наблюдал, как пальцы эванурис сжимают его запястья и лицо мягко скользит от одной ладони к другой, сопровождая этим лёгкий звук причмокивания губ о его руки. Закрыв глаза, Гилан’найн вновь тяжело вдохнула запах его ладоней и только после этого, плавно убрала их от себя, вновь поднимая взгляд на всё ещё ожидавшего её ответа, эльфа. — Живи так, будто мой ответ «нет», Фенрис. Я не хочу, чтобы ты потратил всю свою жизнь на ожидание встречи, которой так никогда может и не произойти. — Она печально покачала головой, видя, как во взгляде эльфа угасает едва теплившаяся надежда, горящая небольшим синим пламенем, враз затухнув от вылитого на него ледяной водой её слов. Галла не хотела говорить ему, что скорее всего, она не вернётся обратно, но это означало бы только то, что Фенрис последовал за ней без её одобрения и защищал до последнего вздоха. А ей так хотелось уберечь его, спасти от той боли, что будет ожидать его, останься он с ней. И тут, острый укол боли пронзил её сердце, заставив воздух в лёгких сжаться, превратившись в пламя, обжигающее изнутри от простого и такого очевидного осознания - она поступает с ним точно так же, как Солас поступал некогда с ней. Она прячет от него правду, утаивает потенциальное будущее, старается держать его подальше от себя и всё для того… чтобы защитить. То, что она долгие годы воспринимала как нежелание поставить Галлу подле себя, на деле - было лишь присвоение всех трудностей на свою долю и желание уберечь то дорогое, что осталось в этом мире, а осознала она лишь сейчас, спустя долгие года, оказавшись ровно в таком же положении. Я никогда не считал тебя равной себе, потому что ты всегда была лучше меня. Это было бы оскорблением, если бы я посмел поставить себя на твой уровень. Гилан’найн наблюдала, как Фенрис, тяжело дыша носом, примирялся с её ответом и думала - правильно ли она поступает? Делая те же ошибки, что допускал Волк с ней? Она ведь знает, о чем думает мужчина перед ней. Знает о боли. Понимает его, как никто другой. Но отчего же ей страшно сказать, что будет дальше? Какое будущее будет ожидать их, если он уйдёт с ней? Думал ли тогда, тот момент, Фен'Харел о том же? Сомневался? Переживал? Я ведь не чужая для тебя. Ты можешь довериться мне, не нести все эти невзгоды только на себе. Я могу… хочу помочь. Откройся мне, Солас. Прошу… Она поджала губы и отпустила, наконец, руки Фенриса, плавно огибая мужчину, уходя в сторону стоявших поблизости лошадей и одной, весьма выделяющейся, галлы. Она такая же трусиха. И тоже эгоистка. Она предпочтёт, чтобы Фенрис узнал о её победе или проигрыше, находясь очень далеко от мест, где вся битва будет разворачиваться. Укрытый любящими друзьями, готовыми защитить друг друга. Так далеко, чтобы она не почувствовала его боли, ведь каким бы ни был исход этой битвы - она погибнет, так или иначе. Она возложит на его плечи муки ожидания, а потом и сожаления за то, что не решился уйти тогда с ней. Неужели мудрость и эгоизм, желание защитить и трусость - всегда следуют друг с другом, появляясь в наших жизнях с пережитым опытом и временем, которое мы провели в этом мире? Подходя ближе к пасущимся коням, она неожиданно ощущает на своей щеке шершавый горячий язык, измазывающий её слюнями в новой попытке дотянуться до лица. — Ах… о… Малыш, это ты?! — Гилан’найн со слабым смехом приобняла за морду знакомого ей коня, что весело заржал, услышав прозвище от его создательницы, подставляя морду под её поглаживания. — Значит… Вы уходите? Эванурис, продолжая гладить коня, обернулась за спину, встречаясь с печальными зелёными глазами смуглой эльфийки. Вейя слегка растягивает в улыбке губы, сжимая руки за спиной, глядя на то, как девушка плавно кивает ей. — Да, я отправляюсь в Инквизицию. — А Фенрис…? — Разбойница скосила взгляд за спину, где названный эльф аккуратно приподнимал тело сэра Аарона, а Франческа, помогала ему, придерживая укутанную голову рыцаря. — Он сказал, что отправится с нами, дабы упокоить тело сэра Аарона… но я не понимаю, почему он…? — Тогда я желаю вам троим хорошего пути. — Гилан’найн мягко перебила её, опуская, наконец, морду коня, вежливо не влезающего в разговор двух эльфиек, и опуская обе ладони на плечи Вейи, виновато поднявшей на неё глаза. — Берегите друг друга и держитесь подальше от южного Тедаса. Галла ободряюще улыбнулась девушке, и они вместе отошли в сторону, наблюдая, как Фенрис аккуратно укладывает тело на верную лошадь сэра Аарона, стараясь не смотреть в сторону стоявшей неподалёку эванурис. — А, если разрешите, ещё один вопрос… — Гилан’найн вздрогнув, вновь перевела взгляд на Вейю, поглаживающую по шее своего коня, с заплетённой в хвостики гривой. — Можете подсказать, как переводится с эльфийского «da'len»? — Девушка ласково погладила за встрепенувшимися ушами лошади и поспешила объяснить свою просьбу. — Так в детстве меня называл дядя. Я всегда думала, что это что-то ласковое, поэтому решила, что оно подходит для коня… Хотя это глупо, наверно? — Так тебя зовут Da'len. — Галла улыбнулась и так же огладила шею заржавшего коня. — Приятно познакомиться. — Она перевела взгляд на любопытные зелёные глаза, глядящие на неё поверх лошадиной шеи и чуть усмехнувшись, поспешила утолить интерес эльфийки. — "Da'len" переводится как "маленький ребёнок" или просто "дитя". — Дитя… — Вейя сначала будто расстроилась, но неожиданно просияла и крепко обняла коня за шею. — Дитя! Гилан’найн с улыбкой наблюдала за девушкой и не сразу почувствовала, как кто-то встал за её спиной и только когда тяжёлое дыхание ошпарило её острый кончик уха, она скосила взгляд и быстро поджала губы, чуть сжавшись от такой близости с Фенрисом. Покопавшись в складках своей одежды, он вытянул руку, огибая её тело, протягивая из-за спины небольшой сложенный конверт. Эльфийка удивлённо посмотрела на него и на автомате вытянула руки, беря письмо в руки. — Это мой ответ, на твоё то прощальное письмо. — Сразу объяснил воин, прежде чем она успеет что-либо спросить, ещё больше опаляя дыханием её ухо. — Я… писал это в разные дни и… периоды своего… кхм… принятия, поэтому оно будет немного… сумбурным. Вейя, обратив внимание на парочку, поспешила вместе с Франческой и конём сэра Аарона, уйти немного вперёд, дабы дать двум эльфам проститься друг с другом. Даже Марий и Тесса, что нетерпеливо стояли возле своих коней, решили отойти в сторону к двум девушкам и мабари, попрощаться и не подслушивать их разговор. — Мне стоит прочитать это сразу или в какой-то определённый момент? — Она слабо улыбнулась, сжимая в руках его письмо… а точнее письма, судя по количеству вложенных страниц в конверт. — Когда соскучишься по моим нотациям. — Тихо хмыкнул Фенрис за её спиной и тяжело выдохнул на её шею, вызываясь россыпь мурашек. Гилан’найн усмехнулась в ответ и плавно повернулась к нему лицом, складывая письмо в нагрудный карман своей одежды. — Тогда я постараюсь не прочитать это всё за раз. Фенрис вновь растянул губы в усмешке, разглядывая на прощание её лицо. Столько вопросов было в его голове, относительно её прошлого, будущего и всего, что касалось такой, с виду, хрупкой фигурке, которой, если начать задумываться, лет было намного больше, чем ему. Но почему-то, эта женщина, выбрала его, осталась с ним и помогла стать лучше, продолжая оберегать и по сей день. Он никогда не гнался за прошлым своего народа, но видя перед собой настоящую Богиню и живя с ней добрую половину своей жизни, он чувствовал себя полным идиотом, который находясь рядом с неисчерпаемым источником знаний, лишь подпирал им шатающийся стол. Она однажды уходила, и он также надеялся, что они когда-нибудь увидятся и сейчас, даже не смотря на её заверения, он оставил слабый огонёк надежды, что хоть их прощание звучит, как «навсегда», на деле же оно таким не окажется. Вытянув руку, он неуверенно, будто касаясь тонкого льда, опустил кончики на её щёку, наблюдая, как она вздрагивает от его касаний, но не отстраняется и не отводит взгляд, также жадно впиваясь взглядом в его глаза. Тяжело выдохнув через рот, он склонился и в последний раз прижался к её мягким губам, закрывая вместе с ней глаза, дабы прочувствовать тепло друг друга. Ощутить в сердцах трепет от этого невинного касания кожи и тепло, развивающееся в их телах. Странно, но почему-то сейчас он не ощущал тоску, она сменилась на надежду и веру. Эта отступница ни раз уже меняла его мнение относительно магов и себе подобных, проверяя на прочность всё, что он узнал за первую свою половину жизни и разбивая в дребезги большую из этих догм. Он уже ни в чём не уверен, особенно в том, что касалось её. Кроме одного... — Vitae benefarial, adore [Прощай, любимая]. — Тихо произнёс Фенрис, стоило ему слегка отстраниться от её губ. Эльфийка перед ним быстро облизала свои губы, даже не вздрогнув от последнего, такого важного слова, вдыхая в себя его, чтобы таким же шёпотом выдохнуть своё прощание. — Dareth shiral, emma lath [Счастливого пути, любимый]. Они синхронно открыли глаза, буквально секунду вглядываясь в отражение друг друга, прежде чем Фенрис, поджав губы, отстранился от неё с такой резвостью, что напугал рядом стоящего с собой коня. Гилан’найн опустила пальцы на свои губы и сделал несколько шагов назад, дабы усаживающийся в седло мужчина, не задел её ногой, перекидывая через своего коня. Взявшись за узду и удобнее сев в седле, он вновь взглянув на девушку, с лёгкой улыбкой, оторвавшей пальцы от губ и слабо помахавшей ему раскрытой ладонью. Он улыбнулся в ответ и с усмешкой в голосе, повторил некогда фразу, сказанную в самом начале их отношений. — Festis bei umo canavarum, Ghilan'nain [Ты станешь моей погибелью, Гилан’найн]. По взгляду эльфийки, он понял, что она вспомнила этот момент и тихо усмехнулась, качая головой, явно припоминая, что произошло между ними после этих фраз. Грустная улыбка была на её лице, когда он подняла голову и с такой же усмешкой произнесла. — Ma ir elvhen'alas, Fenris [Ты очень грязный эльф, Фенрис]. В отличии от Гилан’найн, которая теперь знала перевод его слов, Фенрис до сих пор не понимал, что конкретно означает эта фраза и пришпоривая коня, пообещал себе, что в следующий раз, когда они увидятся вновь, он обязательно спросит, что это означает, но, конечно, после того, как отпустит эльфийку из своих объятий и позволит её губам сказать хоть что-то после долго, страстного поцелуя. — Я буду скучать по ним. — Тесса тяжело вздохнула, оглаживая ладонью шею своего коня, внимательно глядя в спины удаляющегося отряда. — Они хорошие ребята. — Согласился Марий, наблюдая за тем, как беловолосая эльфийка с ловкостью запрыгнула на спину своей золотой галлы и мягко погладила животное, что-то нашёптывая ему на эльфийском. Нахмурив брови, он чуть усилил громкость своего голоса, дабы девушка поняла, что он обращается именно к ней. — Идём строго линией, где ты - центровая. Любое свое действие согласовываешь со мной. А по прибытию в Халамширал - если Инквизитор захочет, то встретится с тобой. Понятно? Гилан’найн лишь коротко кивнула, бросая последний взгляд в удаляющуюся спину Фенриса, тяжело выдыхая горькое прощание. — Ну, зато мы справились. Даже более чем! — Воодушевлённо продолжила Тесса, запрыгивая на свою лошадь и чуть натягивая узду, направляя животное в противоположную сторону от только что ушедшего отряда. Она дождалась, когда Марий заберётся на своего коня и только тогда пришпорила пятками бока животного, плавно двигаясь в известную ей сторону. — Мы остановили убийцу магов, напитанного красным лириумом, одолели Ненеалея, сокрушили венатори, победили дракона и заимели в своих рядах настоящее эльфийское божество! — Похоже, девушка была больше всего в восторге от последней части своего монолога, даже слегка поёрзывая в седле, думая о том моменте, когда расскажет обо всём Шартер. — Нам только предстоит узнать: правда ли она эльфийское божество и действительно ли на нашей стороне. — Марий был не настолько рад, как его компаньонка, внимательно следя за спиной эльфийки, идущий вслед за Тессой перед его лошадью. Гилан’найн же, никак не комментировала слова ни одной, ни другого. Её целью был Инквизитор, а что думают его агенты - дело далеко не первой важности. А главное, даже если ей не поверят. Это ничего не изменит. Её путь - уже проложен. — В любом случае… — Совсем не смутилась Неваррка, решительно глядя на лежащую перед ней дорогу. — Мы все это сделали и потеряли всего одного человека. Мы справились. — Пока что. — Невесело вздохнул Марий, бросая прощальный взгляд в сторону отдаляющегося Кастеллум Тенебрис. — Пока что. — Тяжело согласилась девушка, сжимая поводья своей лошади.Vora’nadas san banal’him emma abel revas. Ir su araval tu elvaral. Glandival, lath araval ena. Ara ma'athlan vhenas. [Мы стремимся к неизбежной и тревожной свободе. Долгая дорога - стала ещё длиннее. Продолжай верить и появится путь, что к дому тебя приведёт.]
***
Голубой свет сияющего элувиана, отражается в его глазах лицом прекрасной эльфийской женщины. Взгляд скользит по россыпи веснушек на её лице, аккуратно очерченным губам, белым прядям, что непослушно спадают на лицо, заставляя её то и дело заправлять их за уши. Горечь от её выбора заставляет Волка зажмуриться, даже с закрытыми веками он видит лицо той, от которой должен отречься и забыть навсегда, вновь разрывая в своём сердце связь, воздвигнутую его же руками тысячелетия назад. Пути назад нет. Всё, что связывало его с ней, должно кануть в небытие, в самую Тень. Туда, куда он мог бы горестно возвращаться годы спустя, заслуженно обрекая себя на боль и страдания. Фен’Харел провёл пальцами по элувиану до того, как открыл глаза, сменяя изображение на другую фигуру, важную в его плане не меньше, чем бывшая возлюбленная, смело решившая бросить ему вызов. Трактус Данариус. Сбежавший от кунари мальчишка, унёсший с собой то, что ему крайне необходимо. То, что он искал долгое время и о силе которого, этот полу-эльф-полу-человек - даже понятия не имеет. Лицо мужчины осунулось, а брови нахмурились, глядя как в отражении элувиана, потрёпанный Тевинтерский маг, прижимал к своей груди небольшой свёрток, то и дело опасливо оглядываясь по сторонам. Ладонь Волка легла на отражение этого свёртка с такой решительностью, будто он действительно может физически преодолеть пространство и выхватить из малодушных пальцев - один из важных пазлов его надвигающегося плана. Это вопрос времени. Его путь ясен. Это ещё не конец.