Геркулес и Трагическая помолвка

Спустя семнадцать лет… Ночная Греция была как никогда прекрасна. Этот очередной летний день выдался удушающе тяжёлым. Устало склоняли свои яркие головы бутоны полевых цветов, тихо журчали ручейки, лениво порхали бабочки на пару со светлячками. Луна одаривала нежно холодным светом землю, погружая в благостное состояние покоя и умиротворения всё живущее и облегчить тягостный груз бесконечной суеты на её плечах. Слабый ветерок принимал посильное участие в этом благородном деле, унося за собой жару и сухость. От титана до самой мелкой травинки — каждый получал обещанный кусочек мимолётного счастья. Как редко можно увидеть столь замечательную картину медленного погружения в состояние покоя под звуки стрекотания стрекоз, шума морских волн да… — Н-е-е-е-е-е-е-ет… помилуй, прошу-у-у-у-у-у… я не хочу на работу-у-у-у-у-у… Воздух разрезал искренний страдальческий стон младшего брата Морфея, который буквально волочил его из дома за ворот хитона. Фантазм плотно прижимал к лицу ладони, размазывая по щекам слёзы и сопли и не переставая ни на секунду рыдать во всё горло. Морфей старался не обращать внимания на капризы и продолжал тащить за собой упрямца вместе с уже двумя одеялами. В воздухе братец не оставлял попытки ловко выскользнуть из суровой хватки, однако на свободу удалось сбежать только тапочкам. Сей факт ещё больше поверг его в отчаяние. — Бра-а-а-а-ат… — ныл Фантазм, строя большие грустные глаза. — Сам просил о должности, теперь твой долг исполнять свои обязанности бога кошмаров. — Да я понятия не имел, что отныне моя жизнь станет одним из моих кошмаров! Постоянно работаю, как сумасшедший, и днём, и ночью! Это нечестно-о-о-о-о… — Ну всё-всё, успокойся. Не так уж всё и плохо. — Чего?! — Не кричи. — И вообще, это полностью твоя вина! Дал бы мне недельку полетать с твоим одеялом, я бы никогда больше не посмел приблизиться к твоему месту. Сидел бы у себя в родной комнатке, как раньше, пил бы гранатовый сок и вязал. Ну или спал бы. Всяко лучше, чем вкалывать… вечность! — Фантазм, твои стенания уже не имеют никакого смысла. — Ну не-е-е-е-е-ет… Морфей с огромным трудом взвалил на свои плечи одеяла и брата и под жалобные всхлипы плавно оттолкнулся от земли. Красоту полотна звёздного неба теперь нарушала только несчастное выражение лица бога кошмаров, как и его нескончаемые претензии к всему живущему в мире. Щёки и губы по-детски надулись, грозясь в определённый момент лопнуть с громким хлопком, так как размеры двух бледно-зелёных шариков смотрелся уже болезненно. Взрослый ребёнок злобно зыркал на собственное одеяло и явно перебирал всевозможные неприличные слова. А спустя ещё некоторое время воздух наполнился воплями о непорядочности Морфея, который привязал к себе брыкающегося брата… собачьим поводком. — Я тебя ненавижу! — В прошлый раз ты попытался сбежать к Посейдону, так что не жалуйся. — Ты ужасный брат! — Аккуратно, а то запутаешься. — Я тебя потом укрою своим одеялом! Что б ты корчился в муках! — Тогда возьмёшь на себя ещё и мои обязанности, не так ли? Иначе заработаешь достаточно плохую репутацию среди богов снова? — У-у-у, я тебя ненавижу-у-у… — Фантазм, соберись. Так и летели по небу братья, погружая Грецию в сладостный или же жуткий сон в зависимости, какой кто на земле заслужил. Порой одеяла случайно накладывались друг на друга и тогда уставшим смертным и бессмертным предстояло провести ночь за просмотром уж очень странных сновидений. В такие моменты ни Морфей, ни Фантазм старались держаться подальше от удачно словивших самую удачную смесь грёз. После пары раз подобных проявлений любопытства, сам бог кошмаров весь день заливал в себя мятную настойку, опасно раскачиваясь на табуретке в своей комнате. Ему на всю его вечную жизнь хватило тех прекрасных картин, что хранились в головах многих. Желание невинно пакостничать во снах пропало напрочь. Морфей даже не стал проверять, какой бред сумасшедшего можно в них увидеть, и предпочёл поверить брату на слово. В конце концов, обязанности Повелителей Снов заключались в обеспечении всего живущего снами, а не в создании личного театра. А полёт тем временем продолжался. — Хочу домой. — Фантазм. — Я устал! Мечешься тут с этим пылесборником… — Прошло всего двадцать минут, когда ты успел уже выдохнуться? — Братец, это же работа. Время идёт со скоростью улитки, а нам всю ночь возиться. Ну неужели нельзя было попросить у Гермеса его сандалии на время? — Нельзя, ведь это… — Чревато последствиями, так нечестно и бла-бла-бла. Ты такой душный, Морфей, аж тошнит. — Зато я на очень хорошем счету, а это очень важно. — Фу. Фантазму хотелось иногда старшенького огреть чем-нибудь за этот пацифизм, ответственность и отвратительно спокойное выражение лица, которое выводило из себя каждый день. Его на Олимпе и терпят только потому, что видят слишком редко. Поживи с этим тучным удавом и идея задушить одеялом уже не покажется такой уже жестокой и несправедливой. Ну почему они братья?! — ЗА ЧТО-О-О-О-О-О-О?! — раздался леденящий душу горестный стон. — Фантазм! — вздрогнул от неожиданности Морфей и грозно взглянул на удивлённого бога кошмаров. — Прекрати! — Это не я, честно! Боги уставились вниз, откуда исходили скорбные вопли, стремясь разглядеть бедолагу. А узнав таки страдальца, сочувственно помахали ему указательными пальцами и поспешили скрыться, дабы не стать носовыми платками для чужих слёз. Неумение утешать кого-то было общей чертой братьев, скорее всего их неудачи в приобретении друзей и предпочтение одиночества в компании чая объяснялись как раз этим недостатком. — Такой судьбы врагу не пожелаешь, — пробормотал Фантазм, вжав в плечи голову. — Я не берусь делать поспешные выводы, но могу понять его разочарование в жизни, — Морфей задумчиво провёл рукой по волосам. — К такому… не сразу привыкнешь. — Или никогда. Ты думаешь, что подобное можно считать подарком? — Каждый выбирает на свой вкус и усмотрение. — Да, но его перед выбором не ставили, а констатировали жестокий факт. — Да, неудобно получилось. — Неудобно? — Мягко говоря. — Это прям меняет дело! — Фантазм, чего ты переживаешь? Это же не с тобой случилось, можешь спокойно жить дальше, так ведь? — Да ты бы также говорил, если бы на его месте был я, — обиженно фыркнул Фантазм и отлетел со своим одеялом чуть в сторону. Морфей удивлённо моргнул. Глядя на расстроенное лицо младшего, сердце кольнуло чувством вины за плохую репутацию в глазах брата. Подумав пару секунд, бог сновидений неловко улыбнулся: — Разве что нашёл бы, где тебя спрятать до скончания веков вместе со своим одеялом. Когда до Фантазма дошёл смысл фразы, он готов был поклясться, что своими слезами смог бы устроить всемирный потоп. — М-Морф-е-е-ей-и-и-и… ай! Высокое безобидное дерево, неудачно вставшее у него на пути, прервало признание в чистой братской любви. — Фантазм? Ты как? — Э… жить буду… — раздался приглушённый хрип. — Низко… подлетел просто… Пришлось прерваться на то, чтобы избавиться от листьев и веток из шевелюры бога кошмаров, а также выслушать очередной поток претензий, пускай уже и не столь злобного и проклинающего. И ночь пошла своим чередом.

***

— Геркулес, — Пейто устало смахнула со лба пару капелек пота. — Прошу, перестань убиваться, детка… Герк спрятал лицо в ладонях. Наверное, впервые в жизни он отчаянно сожалел о том, что Аид не смог его удушить во младенчестве или в любой другой момент. Злой рок наградил невероятным даром живучести, отняв все шансы на нормальную счастливую судьбу. Теперь его удел страдать, причём жестоко. А если он сможет стать настоящим героем, обрести бессмертие и взойти на Олимп, то эта пытка будет длиться целую вечность! Боги, ну почему именно с ним должно было произойти нечто подобное?! Эта ночь открытий точно могла занять первое место в списке самых худших. — Моя жизнь кончена! — простонал себе в руки Геркулес. — О, ты сказал что-то похожее, — Пейто хохотнула, мягко толкнув локтем Аида. — Только там был такой поток отборной брани, что все слились в буквальном смысле с облаками. Гефест во второй раз с горы скатился от страха, когда ты заорал. — Гера нашего Зюсю чуть на молнию не насадила позже, — мрачно усмехнулся Повелитель Мёртвых. — Жаль, не смогла сделать это вовремя. — Почему ты не отговорил моего отца от этого бреда?! — Герк потянул его за рукав хитона. — Я пытался, Дуркулес, но он с того дня лишился зрения и слуха. Чтобы ему не говорили и как бы я не крыл матом это недоразумение, зовущееся моим братом, Зевсик на всё отвечал: «Моё божественное чутье не ошибается». Вбил в безмозглую черепушку, что сама Вселенная ему открыла глаза в день твоего рождения и всё! — Но разве наши стычки не доказывают, что нам точно нельзя… б-быть вместе? — Не поверишь, он сказал: «Пройдёт время и ты успокоишься». — И всё? — Точнее, — сказало Пейто под очень неодобрительный взгляд Аида. — «Пройдёт время и ты успокоишься, как только сила ваших с Геркулесом чувств раскроется в полную меру». Раздались звуки жуткого выворачивания наизнанку с примесью болезненных стонов. Геркулес ещё никогда так явственно не ощущал, как желудок сжимается в склизкий комок и стремится покинуть бренное тело. С каждой секундой становилось всё хуже. Начинающий герой понял одно — отца уговорить не совершать величайшую ошибку не получится. Хотелось по-настоящему позорно разрыдаться от несправедливости прямо тут, на глазах собственного врага. Наверное, тот даже не стал бы его за это унижать, ведь и сам был вовлечён в эту подлую авантюру. — П-Прошу, хватит, — простонал хриплым голосом юноша. — Это ужасно… — А твой отец в это искренне верит! — Н-Но ведь так нельзя! Это же… б-брак не по любви! И… и… и мы родственники! Нет ни одной причины для женитьбы! — Мне повторить предыдущую свою фразу? А про родственные связи — мы боги, нам можно. Твой дед и бабушка вообще были родными братом и сестрой, — Пейто похлопала ещё больше позеленевшего Геркулеса по спине. — Я понимаю, Геркулес, но отныне такова реальность для тебя и для тебя тоже, — она грозно сдвинула брови к переносице, глядя на Аида, который делал вид, что не причастен ни к чему из озвученного. — Я не дёргала вас только из-за того, что от Герка было принято утаивать информацию о вашей помолвке, но с этого момента постарайтесь держать себя в руках. — Остынь, сердечная воительница, я чист, словно лучик солнца. — Ага, и невинен, как девственная роза в саду Деметры. Аид, меня бесполезно опутывать сетями лжи… — Понял-понял, не заводись. Но признай, что ни одно из дурацких правил я до сих пор не нарушил. — И надеюсь, не станешь. — А что будет, если всё-таки нарушить какое-нибудь правило? — Геркулеса больше интересовало, возможно ли аннулировать брачный договор, чем реальное содержание, однако ответ его, мягко говоря, не обрадовал. — Казнь или жестокое наказание, — Пейто пронаблюдала за тем, как лицо парня из зелёного резко превратилось в смертельно белое. — Это не обычный брачный договор. Поскольку вы были помолвлены самим Зевсом, то пренебрегать его щедростью точно не стоит. Геркулес потёр кадык, представив страшную картину пыток и мук, хотя ему казалось, что он лучше бы предпочёл их, чем парные кольца с Аидом. — И ч-что это за п-правила? — Их немного, но есть одно самое главное — до свадьбы не иметь порочных отношений с кем-либо. — Эм… ты имеешь в виду… — Ноги — не раздвигать, змею меж ножную — не совать, — усмехнулся Аид, заставив племянника вспыхнуть алым пламенем. — А е-если б-бы я т-того… уже? — Герк, племяшик, милый мой мальчик, ты решил меня порадовать?! — Повелитель Мёртвых приобнял начинающего героя за плечи, смахнув несуществующую слезу счастья. — О, спасибо тебе за подарок! В благодарность, попрошу у Аполлона мини-солнце, чтобы тебе в Стиксе было не так холодно дно изучать, когда копытца откинешь. — Н-Нет, я не с-спал н-никогда и ни с кем! — Эх, жаль, а то я уже собрался в парадное переодеться в честь такого события… — Поверь, ты бы не успел попросту, — пожала плечами богиня, отвечая на вопрос. — Говорю, я ваш надзиратель с момента составления договора. — Но должен же быть какой-нибудь способ предотвратить грядущий конец света! — в отчаянии проскулил полубог. — Дуркулес, приятно знать, что мы впервые сошлись во мнении, но я несколько лет пытался выведать столь сокровенную информацию у нашей сотрудницы розового ада и ничего не полу… — Ну-у-у… Пейто из-за всех сил старалась не смотреть в золотистые глаза бога мёртвых, которые казалось собирались сжечь её заживо. Не то чтобы богиня боялась такой мелочи, как простой огонь из недр Подземного Мира, но при большом желании Аид вполне мог превратиться в самый жуткий кошмар для любительницы споров и красивых романов. — Ты что… ПЕЙТО, ТЫ СОВСЕМ ОХРЕ… кхм-кхм, ладно, окей, проехали… просто скажи нам то, чего ты не желала раскрывать мне ранее, хотя это было очень глупо с твоей стороны, знаешь ли… — Аид, не сердись. Я не говорила, потому что Зевс следил за мной на тот момент. — А, так этот бородатый весельчак имеет всё же малое подобие сердца, раз предусмотрел пути отхода… — Скорее, он с трудом признал, что таковые понадобятся в экстренной ситуации. — И-и-и-и ты только что снова вернула меня в жестокую реальность, где Зюся всё-таки тот ещё гад. — Если выражаться коротко и ясно, то у вас есть всего один выход из вашей ситуации. — Развод? — предположил Геркулес. — Он возможен, но его вам разрешить может только Зевс, он же и определяет, насколько причина для разрыва серьёзна. — Дайте угадаю, он будет делать всё, чтобы эта причина была пустяковой и незначительной, даже если конец света случится, — Аид раздражённо вздохнул. — Можешь даже не говорить мне о его коварстве. Лучше открой нам настоящий секрет стопроцентного успеха. — Разорвать помолвку нельзя в любом случае, — дядя и племянник с огромной неприязнью посмотрели друг на друга и затем на богиню. — Зевс дал самую сильнейшую клятву. — Стиксом поклялся. — И своей женой, и сыном, и троном… — Ничего ему не жалко. — Да, что-то вроде того. Одним словом, так как развод скорее всего станет проблемой, то спасти вас может только одно — найти другую пару. — Во-во-во, постой, а как же наша девственно чистая репутация до момента приобретения брачных оков? Что получается — либо страшная участь, либо унылое и отвратительное «долго и счастливо»? — Дослушай. Вам нужно тайно найти свою истинную любовь до свадьбы, а когда придёт время, предоставить Зевсу доказательства своей занятости и спокойно сказать «нет» у алтаря. Главное, не нарушать правила договора до момента заключения брака и иметь доказательства серьёзных отношений с кем-то другим на руках. — И всё? — Аид чуть удивлённо моргнул. — И всё. — Отлично! Я думал, будет что-то похуже, но теперь понимаю, почему Зевс не хотел, чтобы столь интересный секретик внезапно стал известен мне или Дуркулесу. — Эй, хорош обзываться! — тихо возмутился Геркулес. — Племяш, ты всё слышал? Давай, причешись, умойся, примени всё своё подростковое обаяние и срази наповал кого-нибудь из своего гормонального мирка. Позаимствуй у Амуров стрелы или ещё что-нибудь, если хочешь всё сделать быстро, пожалуйста, но отыщи себе подобного. — Напоминаю, — узкий указательный палец богини затрясся в воздухе. — Истинная любовь. Не миловидные глазки, с непонятными планами или первый встречный, кем-то подкупленный. Если чувства будут ненастоящими или слабыми, то ничего у вас не выйдет. Поняли? — О, сказочные условия! — Я серьёзно! Обман или фальшивку мы с Афродитой увидим с первой же секунды, — Пейто внимательно посмотрела на рыжеволосого юношу, который стыдливо потупил взгляд, вспомнив дурацкую затею с Галатеей. — Если нет истинной любви, то и план идёт в топку. — Поняли-поняли, перестань сверлить взглядом своих чудесных глазок. — Звучит сложно, некоторые ищут свою истинную любовь годами, — Герк мягко прикусил нижнюю губу. — Но у нас есть время, так ведь? Думаю, всё получится. — Я готов стать белым и пушистым, если это хоть на кого-то подействует, — закатил глаза Аид, возлагая больше надежд на племянника в этом деле. — В это верится уже с трудом, — Пейто неловко улыбнулась. Геркулес облегчённо выдохнул. Несмотря на то, что предстояло проделать невероятно трудную работу в поисках своей второй половинки и связать с ней жизнь, была некая таинственная уверенность в собственных силах. В конце концов, не зря существует выражение, которое любил повторять Икар, «Ищущий да найдёт себе пару». Правда, в случае сына Дедала эти слова не казались полезными, но всё можно было списать на придирки и неуверенность. Надо просто собраться с духом, как перед боем. Любовь ведь тоже своего рода битва, только характеров, а не героя с монстром? Полубог широко и гордо улыбнулся. — Ну что ж, с бодрым настроем в бой, да? — усмехнулся Аид, глядя на преисполнившегося жизнерадостностью вопреки ужасным новостям юношу, и самодовольно провёл когтями по пламени у себя на голове. — Ладно уж, обаяние нам в помощь. — Вот и чудненько, — Пейто невольно переняла общее оптимистичное настроение, одобряюще кивнув головой. — Не забывайте о правиле, а так, держу за вас кулачки. Надеюсь, удача на вашей стороне. — Ну может, когда мы уже не будем стремиться сильно насолить друг другу, — Геркулес кинул недоверчивый взгляд на дядю. — То из этого получится что-нибудь хорошее? — Сокращу количество монстров, так уж и быть, — Аид равнодушно пожал плечами. — Все отличные планы по захвату Олимпа отложим на более подходящее время. Геркулес закатил глаза, но возражений не высказывал. Враги объединились, дабы решить общую проблему, и этот временный союз был слишком выгоден для обоих. Пейто мило улыбнулась и уже собралась уходить, как внезапно звонкий голос начинающего героя задал один очень важный вопрос. — Пейто, я только так и не узнал, а когда… когда сама сва-свадьба? — Да, кстати, Пейто, дражайший наш нотариус, — Аид чуть наклонил голову. — Мы ведь все до сих пор не знаем злополучную дату. Вы с Зюсей утаили, казалось бы, «счастливый» день от всего мира. Сколько у нас есть впереди времени спасти наши свободные пальцы? Хотелось, чтобы празднество не пришлось на восемнадцатый день рождения этого грибка. — Почему? — Цыц, папкино сокровище, твоим ушам не стоит знать больше необходимого. — Эй! — Ну так что? Год? Два? Богиня священной любви с трудом заставила себя повернуться лицом к помолвленным. Язык отказывался слушаться, но посчитав, что молчание только усугубит ситуацию, Пейто тихо и не торопясь начала говорить. — Четыре… — Четыре года? Это прекрас… — обрадовался было бог мёртвых. — Нет. — А, месяца? Ну это тоже неплохо, звучит обнадёживающее… — У меня через пять дней начнётся последний учебный год в академии, — Герк прикинул в уме, с чего можно было начать поиски истинной любви. Где-то в глубине души теплилась надежда, что одноклассницы за это лето немного изменили мнение о своих товарищах по школе и кто-то из них посмотрит на него другими глазами. Как знать, может Темпест, наконец-то, признает в нём достойного мужчину? От мыслей о прекрасной воинственной амазонке щёки чуть порозовели. Даже если его судьбой была не обладательница острого волевого подбородка и холодных глаз, она всё равно производила сильное впечатление на подростковое сознание. Царь Загробного Мира тоже размышлял над планом действий. Без фанатизма, конечно, ибо смотрел на вещи более скептически и реалистично, но всё же никто не запрещал распоряжаться собственным воображением, как ему будет угодно. В конце концов, хотелось попытать удачу с Афродитой во второй раз, хотя бы ради интереса. Авось Фортуна смилостивится или же не станет изрядно мутузить. — Звучит-то неплохо, — ухмыльнулся вслух Аид, гордо поправив фибулу в виде черепа на плече. — А почему именно четыре месяца? Там какой-то особый день? — из любопытства поинтересовался Герк, внутренне радуясь, что времени впереди было полно. — Да какая разница? Главное, не проворонь чокнутую, которая с удовольствием будет висеть на твоей шее до скончания дней, capiche? — Просто спросил, нельзя что ли?! — возмутился Геркулес, но тут же спохватился. — Ой, точно! Никто не должен знать о нашей… п-помолвке, кроме нас. Да, боги в курсе, конечно, но пообещайте, что ни мои друзья, ни кто-либо другой не услышит об этом! — Не тревожься, больно кому из нас это необходимо. Ну если что, то лично покараю того, кто имеет слишком большие уши. — Без крутых мер! Я всё ещё герой и не намерен подвергать опасности… — Не получится, — сдавленно проговорила богиня споров, поджав губы. — П-Почему? — рыжеволосый юноша от неожиданности запнулся. — Папа успел уже рассказать всем об этом?! — Нет, расскажет. Когда до свадьбы останется три дня, Зевс объявит на всю Грецию о помолвке и самой церемонии бракосочетания. — Эй, в запасе есть почти четыре месяца! Ничего страшного! Пейто виновато потупила взгляд и максимально тихо прошептала что-то себе под нос. — Что? — Аид почесал мизинцем в ухе. — Я не разобрал просто. Есть ещё какие-то проблемы? — …ей… — Что? — …ней… — «Ей»? Пейто, милая, скажи громче, нихрена не понимаю. Богиня тяжко вздохнула. — Дней. Не годов, не месяцев. Дней. У вас осталось ровно четыре дня до свадьбы. В этот момент Пейто готова была поклясться, что отчётливо услышала с каким звонким и яростным звуком разбиваются вдребезги надежды несчастных, а также в словаре Геркулеса появилась партия неприличных для детских ушей слов от одного очень рассерженного божества, с которым он как никогда был согласен в оценке происходящего.