Геркулес и Трагическая помолвка

— Держи его! — Пинается, зараза! — Да ты глаза-то пошире открой, дурень! Иначе второй фингал получишь! Геркулес старался отойти на самое безопасное расстояние от милого на первый взгляд ослика, который был готов в любую минуту огласить всю Грецию великолепный звуком умирающего дракона. Но Боль и Паника опередили порыв животного осчастливить мир уникальным талантом, стреножив и заткнув рот яблоком. Если бы не полубог, который знал, чей питомец сейчас лежит на боку, то они бы с удовольствием организовали ещё и отменный шашлычок, однако впасть в немилость Гестии было пострашнее голодного бурчания в животе. — Дружок, прости, но так будет лучше для всех. — Блин, за этим ослом ухаживают лучше, чем Деметра за своими помидорами, — недовольно фыркнул Боль, глянув на гладко стриженную гриву Силли. — Я думаю, его лучше аккуратно отвести обратно к Гестии, — Герк взволновано осматривал осла на предмет повреждений. — Она начнёт же его искать, и тогда нам конец. — Нет-нет, пусть это копытное лежит спокойненько себе на травке, — Паника напряжённо грыз ногти на обеих руках сразу. — Уверен, он настучит своей хозяйке при первой же возможности. — Он же осёл! Как… — О, ты не знаешь, какими подлыми могут быть питомцы богов! Лучше перебдеть, чем недобдеть. Если не забыл, то этот осёл преодолел огромный путь, последовав за нами. Небесам лишь известно, каким образом это существо оказалось здесь. — Да, так что заткни свою геройскую жалость ко всем ничтожным, — Боль презрительно усмехнулся. Герк со скрипом послушался приспешников дяди. Сейчас всё зависело от его умения держать рот закрытым и не попадаться на глаза всем подряд. Сидеть тихой неприметной мышкой, пока грандиозная проблема с женитьбой не решится каким-нибудь образом. Как назло в ушах звучал строгий сердитый голос Фила, который взывал к его геройской чести и совести. Сбежать позорным образом, когда уже было пообещал выполнить волю отца, — отвратительный поступок. Особенно для начинающего героя. Разве этому учил Филоктет, истязая горой правил и нравоучений, чтобы помочь пареньку осуществить заветную мечту? Геркулесу искренне было стыдно за свои действия перед тренером, который заслуживал более уважительного отношения и достойного ученика. Он боялся даже подумать, каким разочарованием наполнена сейчас его душа. Но что мог предпринять полубог? Ещё раз попытаться убедить отца в ошибочности его «божественного прозрения»? Или смириться с абсурдным цирком, позабыв о чувстве собственного достоинства? Хотя Геркулес не был уверен, что имеет его в полной мере. В конце концов, ответственность за скоропалительный побег лежит отнюдь не на юнце, а на его «товарище». Сын Зевса только грустно вздыхал, позволяя милым нимфочкам снова и снова эксплуатировать безвольное тело, переодевая и украшая каждый сантиметр очередной безделушкой, ленточкой или мазком непонятной приятно пахнущей краской по приказу Афродиты. Он вполне был готов принять свою участь, как жестокий знак свыше: обдумывал будущие стычки с Аидом в Подземном Царстве, отношения с предполагаемой второй половинкой, которая станет лучом надежды на спасение и любовь, количество новых подвигов, возможность стать настоящим героем в столь непростой ситуации. Даже мысли о том, что можно рвануть со скоростью Гермеса на край света или ещё куда подальше, не возникало… пока не пришла Афродита. Пухлые красные губки растягивались в, казалось бы, миролюбивой улыбке, глаза внимательно следили за выражением лица жениха, а тонкие пальцы напряжённо соприкасались друг с другом. Если бы Геркулес не имел в роду коварную хитрую личность или банального шестого чувства, относясь ко всему со слепым оптимизмом, то он даже бы не дёрнулся от гаденького предчувствия чего-то ужасного, однако ему невероятно повезло родиться под счастливой звездой, которая словно издевалась над ним всю жизнь, предоставляя «удачные» повороты судьбы. — Отважный Геркулес, — сладкий эпитет только сильнее заставил съёжиться на стуле. — Времени у нас мало, но моя доброта не знает границ, поэтому я буду твоей скромной наставницей. Не зря же меня величают богиней любви и страсти. — Наставницей? Полубог не хотел слушать предсказуемые речи о семейном счастье и благополучие, которыми всегда сопровождаются свадьбы. Чья-нибудь тётя, мать или любая другая родственница заведёт одну и ту же песню про вечную любовь, обязанность быть в болезни и здравии, поддержку и ответственность. Ничего плохого в этом нет, просто заученный скучный текст на все случаи жизни. От такого только тошнить тянет. Особенно захотелось вывернуться наизнанку, представив себя у алтаря вместе с Аидом. Жуткое печальное зрелище. — Понимаешь… — Афродита будто понимала настрой Геркулеса и старалась как можно мягче подойти к обсуждению важной темы. — Брак состоит из многих аспектов, с которыми приходится встречаться и в какой-то мере смиряться. Я не говорю про обычные склоки и разногласия. В конце концов, есть много хороших моментов, перекрывающих неприятные. Так? — Эм, да, наверное… — Все твои родители проходили через неотъемлемые этапы нахождения счастья друг с другом. Сначала немного страшно, непривычно, даже стыдно, бывает и такое. Но всё зависит от взаимной поддержки и внимания. Поверь, не стоит врать про свои чувства и ощущения. — Простите меня, но я не очень понимаю, что вы имеете ввиду… — Как бы аккуратнее сказать? — Афродита издала неловкий смешок, хотя она не выглядела смущённой или неуверенной. Наоборот, снисходительно смотрела на паренька, пытаясь подобрать правильные слова. — Всё живое в мире стремиться слиться воедино, хотя бы на миг, который им отпущен. Нормальная прекрасная потребность. Она есть у всех: у чудовищ, у богов, у людей. — Вряд ли у меня может проснуться любовь к Аиду, — скороговоркой пробубнил Герк, чуть скривившись. — Или у него ко мне. Поддержка у него, знаете ли, специфическая. Самым прекрасным атрибутом в моей внешности он считает погребальный венок. — Соглашусь, Аид не очень хорош в таких тонких вещах, — пожала плечами Златокудрая и откашлялась. — Но я про кое-что другое тебе толкую. Это одна из составляющих любви, если не брать отдельные ситуации, где всё можно объяснить простым порывом. Ты юный и горячий, скорее всего, понимаешь о чём я. — Я всё ещё пытаюсь… — Ох, ладно-ладно! — богиня недовольно вздохнула. — Об этом ты должен был поговорить с родителями, но вместо них сейчас я. Одним лаконичным словом, Геркулес… знаешь, что такое половой акт? Афродита не была уверена в стрессоустойчивости подопечного Пейто. Зная всю предысторию отношений Геркулеса и Аида, лицо второго и тяжёлую наследственность обоих, Покровительница всех влюблённых готовилась к настоящему фонтану эмоций после этих слов. Голубые глаза, которые буквально умоляли о моментальной смерти, подтвердили опасения. Почти рыдающим голосом Геркулес возопил на всю комнату: — Нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет, прошу, умоляю, отцом заклинаю, не продолжайте! — Герк, детка… — ласковый тон не помогал успокоить разошедшегося полубога. — Не хочу об этом говорить! И слышать! И тем более думать! Лучше уж умереть, чем столкнуться с этим! — Посмотри на это… — Что? «С другой стороны»? «Более позитивно»? Издеваетесь?! Если мне не суждено любить и быть любимым кем-то другим, более добрым и приятным, пускай. Смирюсь и с этим, зато не буду хотя бы опозоренным на всю Грецию! — Не драматизируй, никто не будет смотреть на тебя, как на прокажённого… наверное. — Об… «этом»… и речи быть не может! — Никто же не говорил, что надо сразу приступать к исполнению супружеского долга… Договорить Златокудрая не успела. Чаша терпения Геркулеса не просто переполнилась, а с треском раскололась, пробудив глубоко внутри дикое желание выжить любой ценой. Точнее, сохранить родную невинность от предполагаемых посягательств. Через очень краткий миг из не зашторенного окна покоев Афродиты можно было с восхищением наблюдать за огромным облаком пыли, оставленным чересчур напуганным юношей. — Неблагодарный, — прошипела богиня любви, метнув в сторону беглеца уничижительный взгляд. — Госпожа? — одна из нимфочек робко окликнула Прекрасную. — И чего встали? Кто-нибудь вернёт Геркулеса или так и будете ресничками хлопать?! — Д-Да, простите, мы сейчас! Но идея оказалась провальной. Не прошло и получаса, как нежные создания выдохлись, потеряв из виду уж очень быстрого преступника. Под конец, когда сына главных олимпийских богов и след простыл, им хватило сил лишь на оскорбительные эпитеты, однако погоня на время прекратилась. То ли полубог унаследовал от отца молниеносность в одном упругом месте, то ли кодекс девственной чистоты не позволял тому замедлиться. Всё равно что гнаться по лесам за великолепной ланью, будучи черепахой. Афродита же сурово насупила бровь и ушла на Олимп в самых расстроенных чувствах. В конце концов, в её обязанности не входил марафон без финишной черты и смысла. Лекцию прочесть, подуть губки и продефилировать домой с высоко поднятой головой, выпятив от обиды пышный бюст, — пожалуйста. Остальное, менее элегантное и приятное, пусть берут на себя те, кому такое по нраву. Гневные причитания Прекрасной послужили достойной причиной для срочного собрания по поимке «счастливчиков». Всё-таки, иметь мужа, готового на всё, лишь накостылять обидчикам любимой супруги, была даже очень удобно. Геркулес не мог объяснить, как смог всё-таки убежать от целого пантеона, натравившего всю флору и фауну Греции на него. Вой собак Ареса, крики стимфалийских птиц, призванных Артемидой, лозы Деметры, внезапные ловушки Афины и множество других несовместимых с жизнью явлений и животных гнались за перепуганным юношей. Олимп так за Прометеем не охотился несколько месяцев назад, как за отпрыском Верховного. От количества врагов хотелось впервые выругаться, смачно и громко, чтобы у всех уши отвалились и больше никогда не возвращались на место, но вместо красивого указания адреса, по которому богам, действительно, стоило направиться, с губ слетело слабое: «Да вашу же мать!». Но вся нечеловеческая мощь словно прилила к ногам и не давала усталости сокрушить несчастные мышцы, которые были на пределе своих возможностей. Какая разница, что из одежды на полубоге была лишь лёгкая, словно паутинка, ткань, едва прикрывающая обзор ниже бёдер и держащаяся чудом на одной застёжке, когда он только что из ада выполз? Свалить было отличной идеей, несмотря на осуждение во взгляде Афродиты. Он найдёт потом способ вымолить прощение, но когда-нибудь, лет через восемьдесят, наверное. Главное переждать бурю в укромном месте и надеяться на милость Ананки, иначе ему всё-таки придётся столкнуться с этой «составляющей любви». От одной только мысли по спине проходился колючий марш мурашек. «Освою искусство камуфляжа, буду прятаться, сливаться с окружением, как хамелеон», — Герк устало провёл рукой по волосам, кривя губы в виноватой улыбке. — «Простите, Фил, мамы, папы, друзья, но вы ещё не скоро меня увидите. Обещаю, потом я обязательно вернусь в родные края, вовек не перестану просить прощения, сделаю всё, что скажите. На дно океана кинусь и в небо взлечу. А пока постарайтесь понять — я не готов становиться настоящим супругом и мужчиной в подобном ключе!» Спасло юношу чудо. Если быть точным, парочка знакомых лиц, обратившихся в разъярённого быка. Копытное явно намеревалось протаранить рыжеволосую катастрофу мощными крепкими рогами. Из ноздрей палил дым, спина опасно выгибалась дугой, а глаза полыхали гневом. Всё в животном говорило о желании жестокой расправе над презренным человечишкой. Ровно до того момента, пока из-за спины полубога не показались злющие боги и духи. Выглядели они куда более угрожающими, чем непонятный розово-синий бык на берегу. Геркулес не понял, как смог опознать знакомую расцветку и глаза, однако тратить драгоценные секунды на размышления он не собирался. Крупицы оставшихся сил были брошены на решающий прыжок и, вцепившись дрожащими пальцами в рога не менее ошарашенного быка, парень истошно заорал: — Вали-и-им! Повторять не пришлось, и под истеричный поток крепких слов на всех диалектах и языках мира, прозвучавший знакомыми скрипучим голосами, бык рванул, куда глаза глядят. Да на такой тяге, словно по бокам были привязаны дельфины или акулы, которых к тому же подгоняли невидимые наездники. Сбивая и оглушая по пути косяки рыб, странный тандем исчез за считанные секунды из-под носа шокированных развитием событий богов. Тем осталось лишь глупо моргать вслед уплывающему женишку. В конце концов, достигнув неизвестной кому-либо земли, где из живых существ были лишь ящерицы да странные жуки, Геркулес и бык, который тут же обратился в Панику и Боль, устало грохнулись на твёрдую землю. Все трое пытались угомонить сошедшие с ума сердца. Легкие тоже оставляли желать лучшего. Горела каждая клеточка тела, даже незначительные движения кончиками пальцев причиняло режущую боль. — Про… Пронесло… — голова парня шла кругом, но душу грело чувство невероятной удачи. Как показало потом время, он накаркал. Но кто же мог знать, что питомец Гестии окажется не менее способным творить чудеса, подобно хозяйке? Зато стало ясно, кого именно Паника и Боль случайно подцепили по дороге. — Трындец, — вздохнул Боль, когда увидел вскочившего от испуга парня и стоявшего неподалёку мокрого осла, и вместе с другом поспешил устранить вредителя. Геркулес мог только молить небо о милосердии, которая давно уже перешла на сторону врагов. Надежда с каждым разом испарялась, не в силах больше тешить приятными иллюзиями. Разве герои не должны находить решения проблем и побеждать, а не прятаться по кустам от обезумевших родственников и их товарищей? — Ты зло, — пробурчал юноша в небо, обращаясь то ли к яркому солнцу, то ли к самой Ананке. — Спасибо, за комплимент, — внезапно ответила ему пустота низким голосом. — А, что?! — Босс! — воскликнули Боль и Паника, увидев Хозяина. Аид громко усмехнулся, заставив Геркулеса раздражённо дёрнуть плечом. — Надеюсь, ты не облажаешься на этот раз, Дуркулес? — За собой следи. — Я серьёзно, племяшка. Если мы оба пропадём, то шанс на благополучный исход обеспечен. Никто не захочет стать новым богом Подземного мира, а Зюся будет слишком волноваться за единственного отпрыска, который внезапно растворился, — острые пальцы постучали костяшками по гладкому лбу полубога. — Понял? Забудь ненадолго, что ты хочешь стать героем, вернуться на Олимп и бла-бла-бла. Не время для подростковых соплей. Разрушишь наш план во второй раз за эти четыре дня, и тогда я устрою нам обоим замечательный пикничок в самом прекрасном месте. Поле Мук, уверяю, будет в нашем распоряжении на целую вечность, правда, здорово? Где ещё ты увидишь подобное? С каждым предложением голос Аида становился злее, а удары — больнее. При иных обстоятельствах Геркулес возмутился бы и произнёс знакомую всем речь о чести героя. Ключевые слова «при иных». Сейчас же, вспомнив слова Афродиты про особый вид любви и страшную картинку с участием Аида, которую юноша представил себе в тот момент, он лишь энергично закивал головой. — Вот и умничка. Если тебе станет легче, то вспомни подходящее правило из твоего геройского сборника и действуй. — Ну-у-у… правило тридцать пять: «Умей остановиться в нужный момент, чтобы обдумать ситуацию». — Золотые слова! Так что, сиди тише тли и не порть дяде жизнь. — Ты её портишь всем вокруг! — Я порчу?! — Ты… Ты первый начал! Кто меня пытается убить всё время?! — Чтобы ты знал, я уже хотел отказаться от идеи захватить Олимп и продолжить исполнять обязанности бога мёртвых, но в тот день чей-то папаша решил устроить кровосмесительную помолвку, вернув меня к прежней цели. — Н-Нет, ты врёшь! Врёшь! — Геркулес отчаянно искал в глазах Аида хотя бы слабый намёк на то, что всё сказанное несмешная шутка или просто наглая ложь, но сердитый взгляд говорил об обратном, заставив полубога понуро опустить голову. — Врёшь? — Добро пожаловать в суровую реальность, недоросль. — Это нечестно. — Забавно, что ты всё ещё веришь в справедливость. — Неважно. Скажи лучше, куда мы с твоими прихвостнями приплыли? Это иной край света? — Ну, на тот тебя забросить не получается, обойдёшься чем-то поскромнее, — Аид надел заново излюбленный шлем и поспешил удалиться. — Бывай, не попадись на глаза богам. — Стой! — Мальчик боится оставаться в незнакомом месте? — может лица не было видно, раздражающая ухмылка на пепельных губах явственно стояла перед глазами. — Серьёзно, где я? — Вы угодили на территорию многодетных папаш. Забавные производители, если быть честным. Вполне вероятно, что один из них тебе поможет скрыться. Видишь там речку огромную? Вот тебе туда. С местными богами ты даже знаком. — Погоди, мы за пределами Греции?! — Верно. Короче, по правому берегу Нила пойдёшь — встретишь царя Даная с пятьюдесятью дочерями, по левому берегу поползёшь — Египта с полсотней сыновей. Братья там не особо ладят, но смиренно терпят друг друга, совсем как мы с Зевсом. — Сколько-сколько у них детей?! — Геркулес на секунду пустился в сложные математические расчёты, пытаясь понять, какими усердными должны были быть родственники, чтобы осчастливить мир таким количеством детей. — Дуй к ним и попытайся превратиться в пылинку. Аид легонько щёлкнул по загорелому лбу и поспешил удалиться, дабы случайно не попасться на глаза кому-либо любопытному. Племянник в надёжном месте, слуги не отойдут от него ни на шаг, а сам бог мёртвых имеет на руках надёжный козырь — как же он скучал по родному шлему невидимости. Теперь всё зависело от времени. Впервые оно было им другом. Всё складывалось неплохо. За исключением, внезапно громкого рёва одного гадкого животного, успевшего сожрать яблоко, которым ему недавно заткнули пасть.

***

— Никого не видел, не слышал, не замечал. — Ты уверен? — Да. Гелиос не любил вмешиваться в дела коллег. Иметь дело с олимпийцами всегда было ужасно, особенно, когда у тех возникали катастрофически сложные ситуации. Обычно всё заканчивалось перекладыванием проблем на чужие плечи и пустыми обещаниями о награде. Слова эти не стоило даже запоминать, ибо могло прилететь по макушке сильнее, чем за отказ помочь в трудный час. Требовать что-то с богов было равносильно пьянке с разъярённой Геей или чаепитию с голодной Ехидной. Поэтому бог солнца предпочитал стоять подальше и не высовываться почём зря. Не он устроил, не ему разгребать. Когда все резко подорвались искать пропавшего Геркулеса, Гелиос вовремя притворился слепым и глухим, несмотря на то, что хорошо был осведомлён о местоположении жениха. В конце концов, будущим супругом несчастного пацана был сам Повелитель Подземного мира. Если тот узнает, кто именно их подставил, Гелиос ещё долго будет слушать причитания Титанов в Тартаре. — Батя, а разве мы с тобой не Геркулеса как раз видели? — любимый, единственный и немного тормазнутый сыночек, Фаэтон, задумчиво чесал лоб, глядя на отца. — Нет, — Гелиос опасливо озирался по сторонам, боясь возвращения богов. — Но ведь они говорили что-то про парня на плавающем быке. — Это не он. — Да? — Абсолютно. Помалкивай и лучше держи поводья колесницы, а то сейчас в гости к Посейдону нагрянешь! — Да блин, я стараюсь, твои кони просто борзые! — Потому что ими управляет зелень! Сын с отцом продолжили свою путешествие по небу, переругиваясь и тревожа стаи мимо пролетающих птиц, которые тоже высказывали своё мнение о профессионализме колесничего. А где-то среди облаков парила женская фигура, которая внимательно наблюдала за мельтешением богов с лёгкой улыбкой. В золотых глазах можно было прочесть намёк на добрую усмешку. Длинные тонкие пальцы мягко сжимали края свадебного приглашения. — Это будет более, чем интересно, — женщина провела по шершавой поверхности свитка. — Много ли изменилось с тех пор, как я покинула Олимп? Наверное, перемен произошло не мало. Не думаю, что моё отсутствие кого-нибудь задело. Губы растянулись в уже хитром почти коварном оскале, обнажив чуть острые клыки, яркие очи сверкнули жадным азартом, когда Рея услышала отдалённый крик осла. — Давненько я не навещала моих драгоценных сыновей.