Красная нить Рождества

      Джин стоит на крыльце своего дома, привычно кутаясь в любимый мягкий свитер, и, слегка озябнув от холодного ветра, ведёт плечами. Домой он добрался без происшествий и уже успел принять душ и прийти в себя после скандала с Хичолем.       Жёлтое такси, аккуратно объехав грязные лужи, паркуется возле выложенной тротуарной плиткой широкой дорожки, ведущей к дому, и из машины, не дождавшись, пока водитель выйдет и поможет открыть дверь, выскакивает Чимин и несётся к опекуну, который спускается с крыльца, распахнув родные объятия.       – А рюкзак-то? Рюкзак забыл, растяпушка, – из открытой водительской двери показывается пожилой альфа и, по-доброму улыбаясь, журит мальчонку за рассеянность, наблюдая, как тот виснет, словно коала, на молодом симпатичном омеге.       – Спасибо, аджосси, я заберу, – Чонгук, ехавший следом, уже успел поставить свой байк на парковку перед гаражом и подошёл как раз вовремя.        – Эх, детские годы, никаких забот, хотел бы я вернуться в это время, – мужчина отдаёт парню школьный рюкзак и, задержав свой взгляд на обнимающихся омегах ещё на несколько мгновений, улыбнувшись, садится в автомобиль и уезжает на очередной поступивший заказ.       – Чимин-и, даже если ты меня задушишь в своих объятиях, это не спасёт тебя от серьёзного разговора, – строжится Сокджин, но крепко обнимает маленького омежку, – давай-ка мы зайдём в дом, и ты мне сам расскажешь, что произошло сегодня в школе.       – Ну Джин-хён… – мальчуган вмиг отлипает от опекуна и делает совершенно невинные глазки.       – Иди в дом, ребёнок, – хмурится старший омега и легонько подталкивает племянника к двери, – и я всё ещё жду от тебя объяснений. Гук, тебя мы тоже ждём, – видя, что альфа находится словно не здесь, так и застыв с рюкзаком младшего брата в руках посреди улицы и погрузившись в собственные мысли.       Чимин, понурив голову, заходит в дом и, разувшись в прихожей, не решается проходить дальше.       – И чего ты встал там как вкопанный? – Джин уже ушёл в кухню и начал расставлять на стол посуду к ужину. – Что произошло в школе, Мини? – старший омега раскладывает приборы рядом с тарелками и внимательно смотрит на ребёнка, который стоит в дверном проёме, ковыряя маленьким пальчиком деревянный косяк, и упорно молчит. – Чимин, мне из тебя слова клещами вытягивать?       – Ильхун говорил плохие слова о родителях! Он сказал, что они бросили меня, потому что я плохой ребёнок! Но они же не бросали… Они же не специально… – горячие слёзы жгучими ручьями катятся по детским щекам. – А я… я ударил его в нос кулаком! Меня Гуки научил!        – Гуки значит… – Джин сверлит вошедшего в кухню альфу осуждающим взглядом. – Иди сюда, Мини, – вытерев руки полотенцем, старший омега сел на стул и поманил к себе ребёнка, – уметь постоять за себя – это правильно, но нельзя в ход пускать кулаки, – он гладит забравшегося на его колени Чимина по спине. – Я понимаю, малыш, тебя обидели слова Ильхуна, ты защищал родителей. Но бить за обидные слова нельзя. Пойми, милый, применение физической силы может нанести непоправимый вред здоровью. К тому же ты омега… А если бы Ильхун ударил в ответ? Малыш, он альфа, а значит, от природы сильнее тебя, он же мог сломать тебе кости!        – Но я же разбил ему нос… до крови… значит, я сильнее, – Чимин поднимает на Джина покрасневшие глаза и стирает кулачками остатки слёз. – Он расплакался, как малявка и побежал жаловаться учителю. Следующий раз будет знать, что лучше меня не обижать, – ребёнок важно дует губки и шмыгает мокрым носом.        – Мини, повторяю: нельзя пускать в ход кулаки, – Джин тяжело вздыхает и устало трёт переносицу. – Тебя обидели слова Ильхуна о твоих родителях? – обращается к младшему.       – Да, – мальчик кивает в ответ и хмурит бровки, словно снова собирается расплакаться.        – Малыш, тебя обидели именно слова, – старший омега намеренно делает акцент на сказанном. – Защищать себя и свою семью нужно уметь, в этом твой старший брат, безусловно, прав, – Джин переводит строгий взгляд на Чонгука, который сидит на соседнем стуле, снова утопая в своих мыслях, – но я хочу, чтобы ты понял, что конфликт сначала нужно попробовать решить словами, а не бросаться на обидчика с кулаками. Слова могут быть опасным оружием, Чимин. Они могут ранить сердце сильнее, чем любая физическая боль, – продолжает опекун, – если ты ударишь кого-то, это может привести к насилию и ещё большим проблемам. В школе или в жизни всегда будут люди, которые будут ругаться и оскорблять, но мы должны уметь управлять своими эмоциями и находить мирные способы решения конфликта.       – Но почему они говорят плохие вещи о наших с Гуки родителях? – спрашивает Чимин, швыркая покрасневшим носом и внимательно слушая своего дядю.       – У некоторых людей есть свои проблемы и они пытаются обидеть других, чтобы самим почувствовать себя лучше, – объясняет Джин. – Ваши родители никогда бы не бросили вас, Чимин-и, они вас очень любили. И даже сейчас они приглядывают за тобой и Гуком с небес и, наверное, расстраиваются, когда видят, как их малыш-омежка дерётся. Я прошу тебя, милый, сам не начинай и не вступай больше в драки, старайся решить конфликт словами. А если не получается, скажи взрослым.       – Но я же не ябеда, Джин-хён…       – Мини, обратиться к взрослому за помощью, будь то старший брат, я, учитель или любой другой знакомый взрослый – не значит ябедничать. Взрослые для того и есть, чтобы защитить и помочь в сложной ситуации, – старший омега ласково обнимает маленького омежку, желая успокоить его и передать ему свою заботу. Он знает, что очень важно научить племянника различать, когда нужно защищаться словами самостоятельно, а когда лучше оставить вопросы на обсуждение взрослым.       Чимин слушает опекуна внимательно, трёт припухшие от слёз глазки и понимающе кивает. Чувство обиды и гнева всё ещё сидят в нём, но мальчик осознаёт, что бить обидчика – не решение проблемы.        – Помни, ты – сильный и умный ребёнок, – говорит Джин, – не позволяй обидам ослабить твою самооценку. Будь гордым и не бойся выражать свои чувства словами. Настоящая сила находится в твоём сердце и уме, а не в кулаках.       – Я больше не буду драться, обещаю, – мальчик доверчиво жмётся к опекуну.       – Я горжусь тобой, малыш, – улыбается мужчина, обнимая Чимина. – Давайте ужинать, а то всё остыло уже. Беги умойся и вымой руки, – омега выпускает ребёнка из своих объятий, и тот убегает в ванную, а взрослый вслед за ним встаёт со стула. – Гук, тебя это тоже касается. Чонгук, ты меня вообще слышишь? – Джин слегка трясёт альфу за плечо, отчего тот вздрагивает.       – Извини, я задумался, – парень моргает несколько раз и хлопает ладонями по щекам, словно сбрасывая с себя морок.       – Ты весь вечер, как приехал, сам не свой. Что случилось? – беспокоится омега.        – Всё в порядке, просто устал, – отмахивается альфа и поднимается на ноги. – Я не буду ужинать, – бросает, уже выходя из кухни.       – В смысле не будешь ужинать, Гук? – кричит Джин в спину поднимающемуся на второй этаж племяннику, но ответа так и не получает, слышит только доносящийся сверху звук захлопнувшейся двери.       Едва добравшись до своей комнаты после долгого и напряжённого дня, Чонгук рухнул на кровать совершенно без сил. Он прикрыл глаза и зарылся пальцами в свои смольные волосы. Голова кружилась, мысли путались, а воспалённое сознание быстрой каруселью листало размытые образы, пока, наконец, один из них не стал отчётливым – образ того загадочного омеги из клуба. Точнее, его голубые глаза, словно нарисованные акварелью, его внимательный, осторожный взгляд и сладкий аромат пионов, умытых утренней росой.       Чонгук рывком сел на кровати и распахнул глаза, прогоняя прочь нахлынувшее наваждение. Этот омега не даёт покоя с той самой встречи в клубе, снится ночами, зовёт, требует найти. А просыпаясь, альфа каждый раз прижимает к своей груди голубой кашемировый шарф, найденный в кофейне. За ним так до сих пор никто и не пришёл. А сама вещь всё ещё хранит аромат её владельца.        Сердце отчаянно трепещет и наивно надеется отыскать загадочного парня, а разум кричит о том, что невозможно найти человека в огромном городе, не зная о нём практически ничего. Но сегодняшний день подарил Чонгуку не просто надежду, а возможность найти этого омегу. По крайней мере, теперь альфа знает, откуда начать поиски.        Ощутив еле уловимый шлейф любимых цветов, находясь в кабинете директора школы, Чонгук сначала подумал, что это просто его фантазия, но постепенно осознал, что запах всё-таки присутствует. Манит, будоражит чувства, а ещё дарит такое необходимое ощущение тепла, словно он снова оказался в детстве, словно родители живы и всё как прежде.       Стараясь не сорваться на поиски, Чонгук из последних сил держал себя в руках, так как сейчас был занят разбирательством с проблемами младшего брата. С каждой секундой аромат становился всё сильнее и был совершенно особенным для парня. Его внутренний зверь, всё это время словно безразлично спавший в клетке, начал неистово рваться на свободу.        Беспокойство и непонимание заполнили мысли альфы, а первобытные инстинкты его зверя пробуждались, требуя внимания и действий. Эмоции сменяли одна другую – от безумной ярости и горького отчаяния из-за невозможности взять своё здесь и сейчас до жгучего желания защитить и окружить обладателя аромата пионов трепетной заботой и безграничной нежностью.        Чонгук был смущён такими противоречивыми собственными чувствами и силился сохранить самообладание и не отвлекаться на магнетическую силу аромата. Зверь рычал и лязгал зубами, не понимая, почему человек ограничивает его желание найти своего омегу, защищать, обладать и покорять.       Парень едва смог дождаться окончания разговора с директором и, выскочив из кабинета, всё же надеялся ещё застать в коридоре того самого омегу. Однако он понимал, что в первую очередь должен заботиться о Чимине, своём младшем брате, который после пережитого стресса буквально прилип к нему и, по всей видимости, ещё не готов был отпустить его куда-либо.       Весь путь домой Чонгук размышлял о способах найти таинственного омегу. Может быть, парень учится или работает в этой школе? Теперь у Чонгука была хоть и непрочная, но зацепка, с помощью которой он мог начать свои поиски. Хотелось сделать это как можно скорее и сразу же после того, как отведёт Чимина домой, возникло желание вернуться в школу. Однако парень отказался от этой идеи, осознавая, что сейчас там попросту уже никого нет.        Чонгук достал из-под подушки голубой шарф и потянул носом едва заметный аромат. Внутренний зверь довольно зарокотал, готовый свернуться у ног обладателя такого родного и до боли необходимого запаха. А в голове и сердце его человека пылала неразбериха, он пытался прийти к какому-то обоснованному выводу, но на ум приходили только давным-давно рассказанные родителями истории об истинности.        Парень гнал от себя эти мысли, он не верил в истинность, не встречал за свою, пусть и короткую жизнь истинных пар. Зверь скалился, лез вперёд, требовал немедленного удовлетворения своих собственнических инстинктов и, кажется, был безмерно рад, когда человек наконец-то начал к нему прислушиваться.       Альфа закрыл глаза и в очередной раз наполнил лёгкие нежным ароматом пионов. В голове возник эфемерный образ омеги. Светлые, слегка волнистые волосы окружали очаровательное личико, подчёркивая его тонкие черты. На губах играла обворожительная улыбка. Каждое движение этого создания было лёгким и грациозным, словно парящая бабочка.       Неожиданно омега поднял свои голубые глаза, обрамлённые пушистыми тёмными ресницами. В этих глазах отражалась безграничная нежность. Альфа поймал этот взгляд, и вселенная словно замерла на мгновение. Вся его сущность наполнилась жаждой прикоснуться к этому совершенству. Внутри него пробудилось страстное желание быть рядом с ним, оберегать и лелеять. Внутренний зверь довольно порыкивал, урчал и ластился, чувствуя эмоции своего человека.        Чонгук ярко представил, как они с омегой встретятся не только в фантазиях, но и наяву, и его сердце легонько кольнуло от предвкушения. Он хотел почувствовать их первое прикосновение, хотел слышать дыхание своего омеги рядом, хотел ощущать его тепло. Хотел сжимать своими большими ладонями его тонкую талию, хотел притянуть его к себе и коснуться чувственных алых губ, словно созданных для него одного, своими горячими. Его хотелось целовать сладко, тягуче, лаская языком влажный рот. Хотелось услышать несдержанные мелодичные стоны, которые омега не смог бы сдержать в груди. Хотелось ощутить под пальцами мягкость бархатной кожи, огладить каждый изгиб желанного тела, хотелось доставлять удовольствие.        По мере того, как Чонгук погружался в свои волнующие мысли, он чувствовал, как аромат пионов, его персональный аромат нежности и безопасности, проникал в кожу, заполнял каждую клеточку его существа и погружал в состояние блаженства. И каждый раз, когда эти фантазии возникали в его сознании, внутренний зверь увереннее настаивал на том, что всё, что им нужно, это быть вместе с этим омегой.       Альфа провалился в глубокий безмятежный сон. Наверное, впервые со дня смерти родителей он спал так крепко и спокойно.       Утро приветствовало Чонгука блёклыми лучами солнца, проникающими в комнату сквозь лёгкие занавески. Парень лежал, пристально глядя в потолок, буквально всем своим существом ощущая тонкую натянутую нить, которая связывала его с истинным. Вспоминая свои фантазии прошедшей ночи, альфа осознал, что они были отражением его самых глубоких желаний. Эти мечты рождались не только в его воображении, но и в его сердце – он хотел семью. Такую, как у родителей, чтобы в доме царил мир и покой, чтобы любимый омега был рядом и создавал уют, чтобы слышался звонкий детский смех. Он осознал, что встреча с истинной половинкой – это не только мечта, но и шанс на настоящее счастье. Эта единственная мысль, поселившаяся в его голове, казалась сейчас невероятно правильной, а на душе впервые за долгое время было тихо и легко. 

***

      – Намджун, какого чёрта? – разъярённая огненная фурия открыла дверь кабинета директора «KJH Group» почти с пинка и ворвалась внутрь. Юнги даже не стал снимать пальто, сразу направился в кабинет Намджуна, заметив свет в окнах на нужном этаже ещё на подходе к офисному зданию. – Я пытаюсь тебе дозвониться со вчерашнего дня! Как себя чувствует Тэхён? – всё ещё на повышенных тонах говорит омега, но тут же замолкает от увиденного.       Джун спит на небольшом кожаном диване, скрючившись в позе эмбриона и подложив под голову сложенные вместе руки. Вид у мужчины, мягко говоря, потрёпанный: белоснежная рубашка, в которой он был ещё вчера, сильно измята, рукава закатаны до локтя, а три верхние пуговицы расстёгнуты, галстук валяется на полу, тёмный пиджак небрежно болтается на спинке рабочего кресла. Альфа даже не удосужился снять ботинки, подошвой которых сейчас упирается в высокий подлокотник. Рядом с диваном на полу лежит телефон, и его экран ежесекундно вспыхивает новым полученным уведомлением или неотвеченным звонком. Звук предусмотрительно выключен, видимо, именно поэтому дозвониться до мужчины было невозможно ни вчера вечером, ни ночью, ни сегодня утром.       – Джун-а, папку с документами я вчера забрал, у меня встреча с заказчиком через три часа, а ещё куча нерешённых вопросов. Хотел обсудить по телефону, но ты не берёшь трубку, – Хосок распахивает дверь директорского кабинета, но, заметив спящего друга, останавливается на пороге в полном непонимании происходящего.       – Да не кричи ты так, – шикает Юнги, совершенно растерянно наблюдая за Намджуном, который по-прежнему мирно посапывает, даже несмотря на шум в собственном кабинете.       – Вот тебе и доброе утро… – юрист направляется к дивану, осматривает друга на предмет явных травм и алкогольного опьянения, а затем поднимает с пола валяющийся галстук и вешает на кожаный подлокотник. – Ничего не понимаю… – Хосок подходит к Юнги и мягко обнимает его за плечи со спины. – Как ты себя чувствуешь?       – В любом случае, лучше, чем вчера, – омега на пару секунд замирает в тёплых объятиях альфы, а затем тактично отстраняется от мужчины, – я беспокоюсь о Тэхёне, хотел узнать у Намджуна о его состоянии, но так и не смог дозвониться. Он, похоже, дома не появлялся со вчерашнего дня… Если с Тэхёном что-то ещё случилось, я с этого горе-брата собственными руками три шкуры спущу! – Юнги бросает на спящего альфу сердитый взгляд тёмных зелёных глаз. – Надеюсь, он будет способен хоть два слова связать, когда проснётся.       – Джун не пил, если ты об этом. Я пока не понимаю, что происходит, но, думаю, мы во всём разберёмся, – Хосок снимает своё пальто и достаёт из кармана телефон. – Всё будет в порядке, – альфа улыбается омеге уголками губ. – Могу я тебя попросить сделать кофе? А я пока разбужу Джуна и позвоню Ёне, узнаю, что с Тэ-тэ.       – Да, конечно, – кивает Юнги и выходит из кабинета.       Юрист подходит к столу, поправляет висящий на директорском кресле пиджак и вешает туда же собственное пальто. Он перебирает документы, лежащие аккуратными стопками, и слушает длинные гудки в телефонной трубке. Наконец на том конце провода раздаётся женский голос.       – Тётушка Ёна, здравствуйте! – приветствует женщину альфа. – Как себя чувствует Тэхён? – Хоуп внимательно слушает собеседницу и хмурит брови. – С Намджуном всё в порядке, он ночевал в офисе. Приготовьте, пожалуйста, для него свежий костюм и чистую рубашку, в ближайшее время водитель заедет за вещами, – в трубке слышатся тихие причитания. – Мы со всем разберёмся, главное – позаботьтесь о Тэ-тэ, – Хосок заканчивает разговор, тяжело вздыхает и набирает номер офисного водителя, давая тому поручение съездить за одеждой для директора. Затем набирает номер доктора Ана, просит его заехать домой к Кимам и проверить состояние Тэхёна.       Намджун даже не думает просыпаться, невзирая на довольно громкие разговоры в собственном кабинете. Хосок ещё пару минут возится с документами, проверяя их правильность и добавляя недостающие в папку, приготовленную для встречи с заказчиком, а затем подходит к дивану и осторожно касается плеча друга в попытке его разбудить, тот что-то невнятно бубнит и медленно открывает глаза.       – Что происходит? – произносит Джун сонно, с ещё полузакрытыми глазами.       – Хотел бы я задать тебе этот же вопрос, – усмехается Хоуп. – Давай просыпайся, уже половина девятого утра. Юнги сейчас принесёт кофе.       Намджун потирает заспанные глаза и медленно садится, пытаясь привести мысли в порядок. Голова, словно налитая свинцом, нещадно болит. Всё запутано и неясно. Он с трудом вспоминает, что произошло вчера вечером, а по мере того, как воспоминания возвращаются, на лице альфы эмоции сменяют одна другую.       – Боги, что я натворил! – Джун опускает тяжёлую голову на руки и снова прикрывает веки.       – Ничего из того, что могло бы противоречить закону, – Хосок с беспокойством наблюдает за другом. – Джэхван не выходил из своего кабинета с момента вашей вчерашней ссоры, Ёна относила ему туда таблетки от головной боли. Тэхён всё ещё спит под действием лекарств, доктор Ан заедет к нему позже.       – Спасибо, – Джун поднимается с дивана, ощущая слабость во всём теле, делает несколько шагов, но ноги подкашиваются, и он оседает в руки едва успевшего подскочить к нему Хоупа.       – Не вставай, – Хосок усаживает друга обратно на диван. – Ты мог переночевать у меня.       – Не хотел напрягать, – отмахивается Намджун.       – Ты только больше навредил сам себе, – Хоуп закатывает глаза. – Джун, я уже видел тебя в этом состоянии и знаю, как тебе помочь прийти в себя. И ты мне говоришь «не хотел напрягать»… – старший альфа следит за реакцией друга, а тот лишь отводит глаза и трёт болезненные виски.       В кабинете наступает выжидательная тишина. Хосок не задаёт вопросов, он знает, что Намджун сильный и решительный человек, который привык справляться со своими проблемами в одиночку, но даже такие люди порой могут потеряться в себе. Младший альфа прерывисто выдыхает и пытается вернуться в реальность.        – Я боялся навредить ещё кому-то в таком состоянии, поэтому поехал в офис, зная наверняка, что здесь никого нет, – наконец начинает разговор Джун. – Когда эмоции переполняют, я чувствую себя психопатом, боюсь потерять контроль и совершить что-то непоправимое, – голос сипит и выдаёт волнение. – Я чувствую себя беспомощным оттого, что не могу защитить Тэхёна от безумств отца. Это злит. Всё моё нутро требует решительных действий. Вчера я был готов убить Джэхвана, – мужчина сжимает ладони в кулаки, – был готов не просто убить, а уничтожить его ментально, сделать его овощем, – внутри альфы бушуют смешанные эмоции: гнев, разочарование, боль и страх.       Хосок внимательно слушает, прекрасно зная, что Намджун давно борется с внутренними демонами и пытается справиться с ними самостоятельно, но это не всегда удаётся. В такие моменты, когда друг начинает раскрывать свои истинные чувства, главное – просто быть рядом, дать возможность выговориться.       – Отец всегда был непредсказуем, а теперь, когда он знает о том, что мы с Тэ в курсе про Ханыля, его сумасбродство может достигнуть своего предела. Я не могу этого допустить, Хоуп. Я всегда старался соответствовать ожиданиям отца, думал, что смогу выдержать любую его блажь и дождаться, когда компания перейдёт в мои руки, чтобы обеспечить безопасность Тэхёна и его будущее. Я хотел, чтобы всё было законно и без применения силы, но вчера я был готов допустить насилие. От этого я чувствую себя слабаком, – Намджун поднимает глаза и виновато смотрит на друга.       – Джун-а, – Хосок садится рядом и опускает широкую ладонь на плечо младшего, – ты несёшь на себе гораздо больше, чем ты думаешь. Ты проделываешь огромную работу, оберегая и защищая Тэ-тэ, так было с самого детства. Ты всегда стоишь на его стороне, несмотря на то, кто оказывается на противоположной. Это правильно, он твой брат, твоя родная кровь. Важно понимать, что каждый из нас имеет свои ограничения, и мы не всегда можем контролировать все обстоятельства. Не накладывай на себя вину за то, что не можешь предотвратить все последствия, – Хоуп сжимает плечо друга в жесте поддержки. – Испытывать боль, ярость и желание защитить родное – это нормально. И это не значит, что ты слабый как личность. Даже в своём отчаянии ты стараешься сохранить здравый рассудок. Это делает тебя сильным человеком.       – Я не знаю, как управлять своими эмоциями в такие моменты, – хрипит Намджун. – Зверь берёт верх надо мной, доминирует, требует подчиниться и истребить всех неугодных ему.       – Я понимаю твои страхи и беспокойства, – тихо произносит Хосок, сидя рядом с другом. – Но ты всегда умел договариваться со своим внутренним зверем, несмотря на его доминантную силу. Может, просто пора, наконец, принять его полностью?       – Нет. Боюсь, тогда я стану похожим на своего приёмного отца, – качает головой Джун, – циничным, беспринципным эгоистом, привыкшим добиваться своих целей любыми способами.       – Только не ты, дружище, – Хосок несильно хлопает младшего по спине и улыбается уголками губ. – Не зверь определяет человека, а собственное сердце.       – Хоуп, – Джун обращает взор на друга, в его глазах, как и всегда, он видит искренность, это приносит немного облегчения, – спасибо, что ты здесь. Я боюсь, что без тебя я бы потерял себя полностью.       – Я всегда рядом, чтобы поддержать тебя и помочь справиться с любыми трудностями. Ты и Тэ – всё, что у меня есть, я не брошу вас наедине с этими проблемами.       – М-да, ну и видок, – вошедший в кабинет Юнги скептично разглядывает своего непосредственного руководителя.       – И тебе доброе утро, – бурчит Намджун и снова трёт виски.       Он сидит на диване, откинувшись на спинку и прикрыв тяжёлые веки. Лиловые волосы взлохмачены, под глазами залегли тёмные круги, на щеке красуется красный след от руки, на которой он спал. Рядом сидит Хосок и копается в телефоне.       – Видимо, аспирин всё-таки пригодится…       Омега ставит на небольшой столик, разместившийся возле дивана, поднос, на котором есть всё для лёгкого завтрака: три кофейные пары и ложки к ним, наспех собранные из того, что нашлось в офисном холодильнике, бутерброды, вазочка с печеньем, сахарница, кофейник со свежесваренным ароматным кофе и сливки. А затем достаёт из кармана собственных брюк блестящий блистер с таблетками и протягивает его Намджуну. Тот забирает лекарство из рук секретаря и наливает в чашку дымящуюся жидкость из кофейника.              – Осталось только таблетки кофейком запивать для пущего эффекта, – фыркает Юнги, – погоди, воды налью, – бросает, уже выходя из кабинета.       – Заботливый… – тянет Хосок и поднимает глаза от экрана телефона, провожая омегу любовным взглядом.       Намджун невольно улыбается на такую реакцию друга.       Юнги возвращается спустя несколько минут и ставит перед альфой стакан с прохладной водой и кружку с травяным чаем. Джун в недоумении смотрит то на своего секретаря, то на поставленную перед ним посуду.       – Святые мандарины… – цокает языком омега, – вода, чтобы запить таблетки, а чай, чтобы твой организм окончательно не сошёл с ума от резко подскочившего уровня адреналина и кортизола в крови.       – Спасибо, – альфа закидывает аспирин в рот и жадно запивает водой.       Секретарь сверлит начальника пытливым взглядом зелёных глаз и видит перед собой не взрослого серьёзного альфу, директора крупной компании, сильного мужчину, а растерянного, уставшего и эмоционально опустошённого человека. У Юнги весь запал злости и раздражения моментально улетучивается при виде уязвимого состояния Намджуна.       – Почему ты ночевал в офисе? И что с Тэхёном? – Юнги наливает кофе в чашку, добавляет сливки и садится в кресло.       – Тэхён ещё не просыпался с вечера, – отзывается Хосок, который всё это время с кем-то активно переписывался по телефону. – Доктор Ан заедет к нему чуть позже, а пока за ним присматривает Ёна. Она сообщит, когда Тэ-тэ придёт в себя. Налей мне тоже кофе, пожалуйста, – он поднимается с дивана и со спины подходит к омеге, – желательно с карамелью, – наклонившись к самому его ушку, добавляет едва слышно.       Юнги вздрагивает от неожиданности и пробежавшего по коже горячего дыхания альфы, но тянется к кофейнику, чтобы сделать Хосоку напиток.              – Сегодня карамель не раздают, поэтому чёрный, без сахара, – он двигает чашку с горячей жидкостью в сторону альфы, который уже снова сидит рядом с Намджуном, и дарит юристу мимолётную улыбку. – Так почему ты ночевал в офисе? Ты вообще вчера был дома? – переводит взгляд на директора, который с интересом наблюдает за развернувшейся перед ним сценой между этой парочкой.       – Был. Узнал от Ёны, что отец заставил Тэ принимать блокаторы, – лицо альфы вмиг сереет. – Я пытался поговорить с отцом, пытался объяснить, что организм Тэхёна и без того слабый, а дополнительная травля химией только усугубит ситуацию, – в глазах читается боль и тревога за младшего брата. – Но это бесполезно. Проще сдвинуть землю с орбиты, чем переубедить Джэхвана в том, что он решил. Я разозлился, и разговор перерос в скандал.       – Ну, поскандалили, не в первый раз. А из дома-то зачем было уезжать и оставлять Тэхён-и с этим извергом одного?       – Я впервые применил к отцу силу, я был готов его уничтожить, – у Джуна от злости играют желваки.       – Вы подрались? – у Юнги от удивления глаза ползут на лоб.       – Не физически… Я был готов уничтожить его как личность… Мой внутренний зверь… – альфа замолкает на полуслове, а по кабинету растекается отчётливый маслянистый, сладковато-пряный аромат удового дерева, сейчас едва заметно отдающий неприятной горчинкой.       – Джун-а, думаю, лучше рассказать Юнги всё сейчас, – Хосок смотрит на друга и одобрительно кивает.       – Объясните мне толком, что происходит? – требует омега и сверлит тяжёлым взглядом малахитовых глаз двух альф, сидящих напротив него.       – Не думал, что мне когда-то придётся кому-то об этом рассказывать, – Намджун роняет тяжёлую голову на руки и зарывается пальцами в спутанные волосы, с силой оттягивая их у корней.       – Тогда я начну с того, что знаю сам, – Хоуп слегка толкает друга в плечо и подбадривающе улыбается, – а ты подключишься, как будешь готов.       – Хорошо, – соглашается Джун. – Только не напугай его.       – Постараюсь, – усмехается Хоуп, – этот омега нужен мне в здравом уме и твёрдой памяти.       – Рассказывайте уже, – торопит Юнги, складывая руки на груди.       – У альф и омег есть их вторая животная сущность, внутренний зверь. Со временем, под влиянием эволюции и технического прогресса, на первый план вышла человеческая натура, – Хосок тщательно подбирает слова. – Но иногда природа берёт своё, зверь пробуждается, когда мы находимся в экстремальных ситуациях или испытываем сильнейшие эмоции, например, в период гона и течек…       – Юрист Чон! – рявкает Мин, окончательно теряя терпение. – Я отлично осведомлён о физиологических особенностях альф и омег. Не тяни кота за яйца! – взглядом молнии мечет.       – Ладно, ладно, не взрывайся, секретарь Мин, – юрист поднимает руки в примирительном жесте и улыбается, пытаясь снять напряжение. – В незапамятные времена, когда звериное начало было сильнее человеческого, между членами одной стаи, общины или рода существовала особая связь, которая позволяла общаться без слов, на уровне мыслей. Но развитие цивилизации и изменение социальных норм привели к тому, что внутренний зверь стал менее выраженным, лишь у немногих людей он остался достаточно ощутимым, – Хосок внимательно следит за реакцией омеги и продолжает, – а в крайних случаях зверь может оказаться превосходящим человеческую сущность. В наше время такие люди встречаются очень редко и считаются неким феноменом. У них сохраняются первородные инстинкты и особые способности, они могут владеть телепатией, экстрасенсорикой, гипнозом, а в исключительных случаях способностью силой мысли подавлять волю и разум других людей. – Хоуп переводит взгляд на сидящего рядом Намджуна, чувствуя, как от волнения усиливается его природный запах и учащённо бьётся сердце.       – Всё это звучит безумно интересно, но больше смахивает на научную фантастику, – скептически фыркает Юнги. – Окей, ладно. Повышенная эмпатия, экстрасенсорика – ещё куда ни шло, но подавление воли и разума других людей… Я даже не могу представить, что такое может быть реальностью.       – Я и сам не мог поверить, пока не столкнулся с этим лично, – признаётся Хосок, вспоминая первые проявления таких способностей у Намджуна и дальнейшие тренировки контроля его внутреннего зверя. – Такие люди существуют, их называют доминантными.       – Допустим, – омега щурит лисьи глаза, – но при чём здесь тот факт, что Джун сегодня ночевал в офисе?       – Я доминантный альфа, который может изменять сознание других людей. Вчерашний скандал с отцом привёл в ярость моего внутреннего зверя, я боялся потерять над ним контроль, поэтому искал место, где не будет людей, – выпаливает Намджун на одном дыхании.       Юнги от такого заявления чуть не подпрыгивает в кресле и таращится своими зелёными распахнутыми глазищами на мужчину.       – Джун-а, ты же сам просил не пугать его, – шипит Хосок.       – Я научился держать своего внутреннего зверя под контролем, договариваться с ним и не позволять применять силу к кому-либо, – продолжает виновник переполоха. – Но сейчас, когда речь идёт о здоровье и жизни моего единственного родного по крови человека, мне всё сложнее становится сдерживать эмоции, особенно те, что я испытываю по отношению к своему приёмному отцу.       – Что может случиться, если ты потеряешь контроль над своим зверем и применишь силу? – интересуются Юнги с откровенным любопытством, но совершенно не испытывая страха.       – Возможны различные последствия, – ответил Хоуп, вспоминая те моменты, когда друг не мог управлять своей силой, – от лёгкого вреда здоровью человека до необратимых глубоких травм и потери разума.       В кабинете воцаряется звенящая тишина.       – То есть он может превратить человека в слабоумный, недееспособный мешок с костями и говном? – нервно хихикая, Юнги, наконец, нарушает молчание, переводит взгляд на Хосока, а пальцем тычет в Намджуна, который сейчас напряжённо наблюдает за малейшими изменениями на побледневшем лице омеги.       – Фактически да… но о такой формулировке я не задумывался, – присвистывает Хосок, а Джун едва не воет.       – Ну охуеть новости с утра пораньше, – омега залпом выпивает остывший кофе, – я дружу с чуваком, который силой мысли может из человека сделать пакет с фекалиями… Кажется, мне нужно что-то явно покрепче, чтобы до конца осознать сей невъебенный факт, – он расстроенно смотрит на дно пустой чашки.       – Мне нравится его реакция и подход к проблеме, – Хоуп несильно толкает сидящего рядом друга в бок и с сердечками в глазах смотрит на огненного омегу напротив. – Я определённо хочу, чтобы он был моим.       Намджун шумно выдыхает, наконец отпустив ситуацию, встаёт с дивана и идёт к своему рабочему столу. Он достаёт из сейфа, что уместился под ним, бутылку виски «Макаллан» пятнадцатилетней выдержки и вручает её Юнги.       – Бляяя, мой друг, он же мой директор – чувак со сверхспособностями, который ещё и элитную алкашку своим сотрудникам раздаёт, – довольно тянет омега, всё ещё явно пребывая в состоянии шока. – Да тут течка Тэхён-и, вызванная внезапным появлением истинного, и рядом не стоит…       – Какого истинного? – Намджун от неожиданности плюхается на диван, едва не придавив своей тушкой сидящего там Хоупа.       – Сюрприз, – Юнги аж икает от осознания того, что сказал лишнего.       – Кажется, теперь выпить нужно вам обоим, – посмеивается Хосок, забирая из рук омеги бутылку алкоголя.        Намджун и Юнги хлопают глазами, глядя друг на друга, словно пытаясь осознать всю полученную информацию. Хоуп поднимается с дивана, идёт к шкафу и достаёт оттуда два пузатых стеклянных стакана, он наливает виски и, возвратившись к столу, подаёт напиток друзьям.       – Так что там с истинным Тэхёна? – Джун приходит в себя первым и опрокидывает в себя алкоголь.       – А, да, истинный…  – отмирает Юнги. – Знать бы ещё, где его искать…        Он кратко рассказывает Намджуну всё, что знает сам, иногда в его рассказ вклинивается Хосок, который параллельно решает рабочие вопросы с кем-то по телефону.       – Если честно, я вчера сам чуть не придушил этого старого маразматика, когда он запёрся в комнату к Тэхён-и и начал качать там права! – Юнги снова завёлся, вспомнив события вчерашнего вечера. – Джун, давай я заберу Тэхёна к себе, пока у него не кончится течка, ну или вообще пока мы не найдём его истинного. Так будет спокойнее всем, да и он будет чувствовать себя в более или менее безопасной обстановке.        – Это невозможно, – качает головой Намджун, – Джэхван запрещает Тэхёну ночевать где-либо вне дома. Он считает, если Тэ есть где ночевать, то есть и кому содержать его. А ещё таким образом он контролирует меня, – альфа играет желваками. – Джэхван знает о моей «особенности», если я не буду подчиняться, он попытается навредить Тэ-Тэ. Я не могу этого допустить, пока Тэхён под его опекой, – разводит руками Джун.       – Но ты же сам можешь оформить опеку над младшим братом, ну или на крайний случай «прочистить» вашему папаше мозги, доминантный альфа, – предлагает Юнги.        – Если бы всё было так просто… – Намджун устало трёт переносицу.        – Эй, что ещё за доминантный альфа, – выгибает бровь Хоуп, отрываясь от телефона, и собственнически хищно смотрит на свою огненную фурию. – Ни один попечительский комитет не разрешит оформить опеку над несовершеннолетним омегой взрослому одинокому альфе, даже несмотря на кровное родство. Юридически право быть опекуном для кого-либо у него может быть лишь в том случае, если сам он состоит в законном браке. А применение силы в отношении другого человека противозаконно.       – Кто придумал эти глупые законы? – сокрушается зеленоглазый омега.        – К тому же, как только Тэхён покинет родительский дом, не достигнув совершеннолетия, Намджун лишится поста директора «KJH Group» и всего, что должно перейти к нему по наследству как к преемнику Джэхвана. Таковы условия контракта, который подписал Джун, вступая в должность. Увы, в этом случае я ничего не смогу сделать даже как юрист, не говоря уже о том, что я здесь совершенно бессилен как друг, потому что я вслед за ним пойду из компании, получив смачного пинка под зад, – горько усмехается Хоуп.        – Вот сволочь! – Юнги даже не пытается скрывать своего гнева. – Как можно так издеваться над людьми? Над собственными детьми? Пусть даже не родными, но он же вас вырастил! Тэхёна так вообще с самого раннего детства…       – Таков Ким Джэхван, он везде и во всём ищет собственную выгоду, – вздыхает Намджун. – Да и вообще вся семейка у нас так себе… Отец-тиран, отрёкшийся от родного сына, я машина для переработки людей в «пакеты с фекалиями», а Тэ-Тэ едва сформировавшийся омега, у которого как чёрт из табакерки нарисовался истинный, – альфа кривит губы в подобии улыбки.       – Прям семейка Аддамс, – Хосок едва не сгибается пополам от смеха. – А теперь по существу. Джун-а, тебе, кажется, нужен главный архитектор в новый проект?        – Да, так до сих пор никого и не нашли.       – Отлично! У тебя через два часа встреча с одним молодым специалистом, – довольно улыбается Хоуп.       – Но я не могу принять его здесь, да ещё и в таком виде, – Намджун оглядывает себя с ног до головы, – меня словно через мясорубку пропустили, и мозги до сих пор не соображают толком.        – Здесь и не надо. Ты поедешь к нему сам. Через пятнадцать минут приедет водитель с твоими вещами. Он отвезёт тебя в мою квартиру, там ты приведёшь себя в порядок и во всей красе, со всем своим обаянием поедешь уговаривать эту безмерно ценную светлую голову присоединиться к проекту.       – Хоби, мне уже не нравится вся эта затея, – хмурится младший альфа, – с какого рожна я, директор компании, должен ехать невесть к кому, да ещё и уговаривать его работать на меня?       – Поверь, Джун-а, когда ты увидишь его… проекты, ты сам не захочешь, чтобы он работал с кем-то другим, – брюнет многозначительно играет густыми бровями. – У тебя есть час на сборы, водитель отвезёт тебя по нужному адресу. Обсуждению это не подлежит, Ким Намджун, – Хоуп делает характе́рный жест, прервав едва открывшего рот, чтобы продолжить возмущаться, друга. – Юнги, отмени на вторую половину дня все встречи нашего директора, думаю, ему будет совершенно не до них сегодня.        – А? – Юнги заворожённо наблюдает за красивым темноволосым альфой, который, закатав рукава бордовой рубашки до локтя, за считаные секунды переключился на рабочий лад, расхаживает по директорскому кабинету и раздаёт указания. Сейчас для омеги он подобие олимпийского бога Посейдона, способный как создать водную бурю, так и за мгновение успокоить стихию.        – Секретарь Мин, организуй директору Киму свободный от работы вечер, – Хосок пару раз щёлкает перед носом Юнги пальцами, привлекая его внимание, – своими влажными фантазиями будешь наслаждаться в более подходящей обстановке.        – Ага… Чего? Какие влажные фантазии? – приходит в себя омега и негодующее фыркает от таких откровенных вольностей этого богоподобного невыносимого альфы. – Да будет ему свободный вечер, будет.        – Вот и отлично! Я поехал на встречу с заказчиком. На связи! – Хоуп ловко кидает в руки Намджуну ключи от своей квартиры, берёт со стола папку с документами и собственное пальто с директорского кресла. – А на тебя, фурия, у меня сегодня другие планы, – шепчет на ушко омеге, обжигая горячим дыханием, – вечером мы займёмся поисками истинного Тэхёна, – добавляет уже громче и скрывается за дверью.       – Мне определённо нравится этот альфа, – довольно урчит себе под нос Юнги.        А Намджун в очередной раз думает, что всё же в его доминантной натуре и способности «читать людей» есть и свои плюсы. Но доверять сердцу – всё же надёжнее.