Вдали от тепла

Snezhnaya Он без маски, но в этом темном помещении, которое он называет спальней, не разглядеть даже пальцев на своей руке. Это и не важно, наверное. Это было их условностью. Их договоренностью. Капитан и мальчишка – их связывали великие идеи и великие разочарования. Они оба оставили свое сердце вдали от дома, они похоронили свои чувства в закрытом гробу. Каждому из них была удобна эта игра. Не нужно притворяться любящим, не нужно думать о последствиях. Раны от холодных лезвий – единственные, что появятся от этого партнерства. Чайлд потерял тот момент, когда ему перестали сниться те самые сны, насыщенные теплом, уверенностью, силой. Он уже по ним не тосковал, как и не вспоминал ту звездную ночь на корабле, когда началась его самая опасная игра, которую, как теперь он мог судить, он с треском проиграл. Руки Капитано, огрубевшие от битв, держат его крепко, заставляя спину выгибаться так, как сподручнее совершать движения навстречу. Он никогда не дает вдохнуть или перевести дух. Но это и нравится Чайлду – безапелляционное подчинение, о котором не узнает никто. О чем думает Капитано в этот момент, сложно понять. Если бы света в помещении было немного больше, то мимика выдала бы хоть что-то. С неимоверной силой очередное движение снова пронзает, и Чайлд забывается. Он растворяется в ощущении бесконечного нервного возбуждения, что заставляет каждую мышцу, каждую точку тела трепетать. Капитано замедляется, не давая Чайлду кончить. Он часто так делает, словно ждет хоть раз услышать мольбу о том, чтобы это закончилось. Но Чайлд не выдает своего напряжения. В эти моменты он как никогда чувствует себя живым. И, в очередной раз не дождавшись желанных просьб, Капитано возвращается к процессу – грубо, резко, не обращая внимания ни на что кроме движения вперед, внутрь, вглубь. Чайлду и самому было интересно, начисто ли у него отбило чувства, или это пройдет лет через пять? Ему вдруг захотелось выспаться. Тело пронзала мощная плоть. Крепко закрыть глаза, выдохнув. Снова, и снова, и снова. Отпустить мысли, расслабиться по-настоящему. Руки держат крепко его бедра, обхватывая так, что синяки наверняка останутся. И еще, чтобы подушка была не плесневелая, а мягкая, пахнущая теплом. Тело изнемогает от желания. Движения навстречу невозможно сдерживать. Да, и засыпать, не думая ни о чем. Или думая… О море, о горном воздухе. Горы и море… Волна накрывает внезапно, вырвав крик отчаяния, боли, потери, крик наслаждения и крик невозможности вернуться назад, крик похоти и крик жажды любви. Из самой глубины души. Возможно, ему кажется, что он кричит. Возможно, кричит не он, а его естество. Но после этого становится легче. Намного легче. Кажется, Капитано тоже кончает. Он всегда крепко хватает Чайлда за плечи, когда близок к разрядке, а потом отпускает, будто этого не было. Ничего не было. Это было их условностью, их договоренностью. И когда ночь отступает, они делают вид, что ничего не произошло, и никогда не может произойти.