Айеро 31

      Трэвис смахнул несуществующую слезу, всхлипнул и обнял Фрэнка за плечи:       — Так рад, что этот день наконец-то настал! — патетично сказал он. — День, когда мой мальчик идет покупать свою первую тачку!       Они стояли в салоне, полном новеньких блестящих автомобилей. Когда Фрэнк позвонил Трэвису и сказал, что ему нужна помощь в покупке машины, может быть, стоит купить Mercedes, Трэвис щелкнул языком и потащил его в салон BMW.       — Ты уже переборол страх правостороннего вождения? — поинтересовался Такер, заглядывая в окна огромной машины непонятного, какого-то сине-серо-зеленого цвета.       — Буду пробовать, — сказал Фрэнк. Для чего ему на самом деле нужна машина, он умолчал, да и вряд ли кто-то будет спрашивать кого-то, зачем ему автомобиль. Возможно, имеет место детское желание впечатлить… Или съездить в Ливерпуль. А что — интересный город, родина The Beatles.       — Такер тебя поучит, — сказал Тим, подошел с другой стороны машины, которую разглядывал Рул, заглянул в окно и скривил там рожу. Такер с улыбкой отпрянул. — Он тебя надрессирует внимательности. Принцессе ой как достанется, когда он будет учить ее водить.       — И вовсе не ой как, — парировал Такер. — А ой-ой как.       Фрэнк подошел к экземпляру более скромному, чем разглядывали Такер и Тим. Он был пониже и красивого цвета морской волны. Тут же подлетевший к нему продавец-консультант начал рассказывать что-то про объем двигателя, расход топлива, подвески и несколько режимов внедорожника.       — Бензин, дизель? — подскочил на помощь Трэвис.       — И бензин, и дизель, — кивнул продавец.       — Ммм… — подумал Трэвис. — Не годится. А есть модели для бензина, дизеля и плагин-гибрид? Чтобы все вместе.       Фрэнку очень нравился цвет этой машины и было все равно, будет он заряжаться через пистолет или розетку.       — Фрэнк, любую машину можно перекрасить в тот цвет, который тебе нравится, — сказал Трэвис.       — Есть кабриолет, — предложил продавец, и Фрэнк уже вообразил, как он в этом кабриолете кое с кем едет в закат, но Трэвис замотал головой.       В итоге нашелся компромисс, который устроил и Трэвиса и Фрэнка — сиреневый с каплевидной крышей, удобными креслами и просторной кабиной.       — Раз уж у нас пошли такие перемены, однажды ты решишься на дом? — спросил Такер, когда они выходили из салона и счастливый обладатель новой тачки прижимал к себе документы.       — Не знаю, — сказал Фрэнк. — Мне уютно в той квартире, где я сейчас, даже менять ничего не хочется.       — Так всегда кажется — что решиться на перемены очень сложно. Например, тебе хорошо в одиночестве и не хочешь жениться, а потом встречаешь Лекси.       Фрэнк подумал, что сейчас ему на кое-что решиться ужасно трудно в моральном плане, и он даже уговаривал себя, что внимание Джерарда — это просто дружба. А потом надеялся, что нет.       Ф: «Приветик. Только что купил себе тачку».       Дж: «Ого! Поздравляю с покупкой! Комфортных поездок и хороших дорог!»       Ф: «Привет. На тренировке получил в бровь. Заляпал кровищей все поле».       Дж: «Ой, заяц, это неприятно. Ты в порядке? Голова не болит?»       Ф: «Все хорошо. А если останется шрам?»       Дж: «Шрам на брови — сексуально».       Джамия отлепила пластырь с пострадавшей брови.       — Всё прекрасно заживает, — улыбнулась она. — Просто рассек кожу, ничего страшного.       — А шрам останется? — с надеждой спросил Фрэнк.       — Нет, корка слезет и будет чисто. Я тебе сейчас налеплю пластырь поменьше. Смотри — с пингвинами.       Фрэнк, расстроенный, отправился обратно на поле.       Такер кинув в него мяч.       — Чего кислый?       — Да ничего, — Фрэнк бросил мяч обратно. Такер поймал и бросил его на землю.       — Давай-ка попередаем друг другу в пробежке, — он пнул мяч в сторону Фрэнка. — Пока есть время, а то придет Рэй и пойдем бегать.       Фрэнк словил ногой мяч и отправил обратно.       — Как тебе ездится на новой машине? — поинтересовался Рул.       — Ты ж почти всегда со мной.       — Иначе ты бы уже въехал в столб.       — Думал куда-нибудь съездить в путешествие. На море, в Манчестер, Ливерпуль… — почти шепотом Фрэнк назвал последний город, будто бы его упоминание сейчас же раскроет его странные предпочтения в любви.       — Кстати, о Ливерпуле. Энтони звал в гости.       — Вы помирились?       — Типа того. Малышня сдружилась на заднем сиденье авто. Предложил Принцессе выйти замуж за сына Энтони, когда тот подрастет, но та нахмурилась и сказал, что он младше. А что у тебя? В раздевалке ты от телефона не отлипаешь. Я все еще уверен, что ты кого-то нашел.       — Нет, не думаю, — Фрэнк пнул мяч обратно Такеру.       — Может, сложится еще?       Фрэнк лишь покривил лицом, давая понять, что и сам этого не особенно хочет. А, может, и хочет. Да пошли бы к черту эти качели в его голове.       — Так что там Энтони? Зовет Рулов в гости? — вернулся к теме Фрэнк.       — Сказал, будет рад всем, и Тиму, и Трэвису и тебе.       — Да я с ним не знаком толком, как вы все. Близкое знакомство со мной кончилось печально, никому не советую.       — Он не злится. Знаешь, я так рад, мы что мы снова общаемся с Энтони. Будто камень с души упал, легче стало.       — Я очень рад за тебя.       — Как ее зовут?       — Кого?       — Ту девушку, с которой ты общаешься?       — Не общаюсь я ни с какой девушкой! — что ж, это правда.       — Так, команда! — громкий голос Рэя Торо прозвучал в громкоговорителе и спас Фрэнка. — Делимся, и разыграем один тайм.       В это Рождество Фрэнк решил наконец съездить домой. Он накупил подарков, для которых ему понадобилась пара дополнительных дорожных сумок. Клуб не оставил его без работы, Кейли переслала даты мастер-классов в обычной школе в Нью-Джерси и спортивной в Нью-Йорке. Ах да, и еще в своем колледже. И этого Фрэнк стеснялся больше всего — его бывшие однокурсники уже должны быть в университетах, они учились и усваивали новые знания, пока он гонял мячик. Возможно, у него есть частичка зависти, несмотря на то, что его карьера неплохо удалась, но в другую сторону.       И, конечно, это все под камерами, будто бы Фрэнку его физиономии по телеку будет мало — до этого Такер затащил его в рождественскую рекламу кока-колы, где они в форме Дюнсов (точнее, ее зимней версии — свитерах), хлещут с радостными лицами этот напиток.       Фрэнк вспоминал, как он постоянно смеялся на этих съемках и смешил Такера, раздражал режиссера и продюсера, которому эти недоактеры обошлись в немалые деньги. Но в итоге, кстати, их межсъемочные улыбки вошли в финальное видео. Мама сказала по телефону, что в Рождество посмотрят всей семьей эту рекламу — в США ее не показывали, это планировалось специально для Европы. И Фрэнк понял, что ему придется пережить еще и это.       Зато Джерард назвал это «маленьким симпатичным роликом» и сделал скрин, на котором было видно, что Фрэнк в свитере — теперь фотография контакта. Фрэнк, которому этот свитер подарили (как и те стеклянные шарики — футбольными мячики, которые он по сценарию вешал на елку), прямо в нем и растаял в тот момент.       В Ливерпуль Такер не поехал, потому что Энтони на праздники заявился домой в Халл. Фрэнк не знал, а Джерард и не писал ему об этом, но Уэй тоже был здесь. Фрэнк увидел его в Аделфи, когда пришел туда перед своей поездкой — они с Тимом, Трэвисом и Такером решили отметить Рождество заранее своей компанией. Сегодня в ней были еще и Энтони, и… черт, переписываться с Джерардом было легче, чем смотреть в глаза. Переписки, вроде, ничего не значили. А теперь он сидел напротив в вязаной жилетке с оленями, а из-под вязаной шапочки в цвет очаровательно выбивались темные прядки…       — Сэндвичи с индейкой, конечно!       — Шампанское детское?       — О, с единорожкой на этикетке, как мило!       — Такер обчистил бар дочери.       — Надо было кока-колу заказать.       — Только не это! Я обпился этого добра на съемках за кучу дублей.       — Имбирное печенье! Фрэнк, ты душка.       — Я не сам пек…       — Не забывай тренироваться в Джерси, а то знаем мы вкусную еду твоей мамы!       — За Рождество!       Фрэнк чувствовал себя уютно и неуютно одновременно. Он как будто попал в ромком: сидел в компании друзей, но смотрел только на одного человека. Улыбался и даже что-то отвечал, но косился в сторону Джерарда. Замечал, как тот пьет лимонад — губы касаются кромки бокала — как случайно обсыпался крошками от печенья и засмеялся своей неловкости, как спрашивает у Энтони, как его нога, и… переводит взгляд на Фрэнка. И тогда Фрэнку становится очень интересным количество пузырьков в его стакане.       — О, здесь есть бильярд? — удивился Джерард. — Я отвлекусь на партию. Всегда было интересно…       Фрэнк уже не слушал. Он отставил стакан и направился за доктором.       Бильярдный стол находился в отдельном помещении, Фрэнк уже сколько раз тут бывал, но даже не знал, что оно существует. Джерард составлял в треугольник шары. Он заметил Фрэнка.       — Буду играть в снукер. Составишь компанию?       Не то чтобы Фрэнк знал, что это такое. Он вообще не играл в бильярд никогда. Но компанию он составит.       — Играл раньше? — поинтересовался Уэй.       — В снукер? Нет, — абсолютно честно ответил Фрэнк.       — Правила простые. Пятнадцать красных шаров, шесть цветных — каждый из них имеет свое количество очков. Мы же играем на интерес? Или будем считать?       — На интерес, — ответил Фрэнк на пристальный взгляд Джерарда.       — Белый шар — биток, с его помощью забиваешь остальные, — Джерард поправил треугольник красных шаров. На другом от красной пирамиды конце стола со стуком выстроились в ряд зеленый, коричневый и желтый. Фрэнк следил за длинными пальцами доктора. Синий шар опустился посередине стола, для этого высокому и гибкому Джерарду пришлось немного наклониться. Черный шар лег позади пирамиды, а розовый — в ее острие. Биток расположился между коричневым и желтым. — Забивать шары следует, чередуя красный и цветной. Бьем по очереди.       Джерард взял с подставки кий. Фрэнк повторил.       — Начнешь? По правилам первый игрок разбивает пирамиду.       Фрэнк поправил голос и обошел стол. Биток был слишком далеко от пирамиды на другом конце стола, нужно было прицелиться и загнать его мимо синего шара в угол пирамиды. Как же там держат кий? В кино выглядит легко… Фрэнк перехватил древко правой рукой, положил его на стол и наклонился, вытягивая левую руку.       — Кхм, — раздалось над ухом. — Помогу немножко?       — Давно не играл, — промямлил Фрэнк.       Его правую ладонь накрыла ладонь Джерарда.       — Опусти пониже, и руку подальше, на кии есть отметка, где за него хвататься, — сказал он. От этого голоса в ухо Фрэнк забыл, как дышать. — Не сжимай сильно, расслабь руку, — Фрэнк расслабил кулак. — Острие кия положи на большой и указательный. Наклонись пониже, чтобы видеть, куда целиться. Твое тело должно быть на одной линии с битком, а взгляд направлен туда, куда нужно бить.       Ладонь, показавшаяся горячей даже через ткань толстовки, легла на его спину, прогладила и исчезла.       — Чтобы разбить пирамиду, надо ударить резко и сильно, плавно отодвинь кий, — ладонь все еще сжимала кулак Фрэнка, отвела его в сторону и толкнула. По пальцам Фрэнка не очень приятно скользнуло острие кия. Биток покатился, попал в угол пирамиды. Красные шары раскатились по столу. Джерард отошел, Фрэнк наконец выдохнул.       Джерард внимательным взглядом оценил положение шаров на столе. Выбрав красный шар себе в жертву, он положил кий на стол и наклонился. Просто не смотри туда, куда смотришь, Фрэнк Айеро! Что в этом сложного?       Щелчок — и красный шар оказался в лузе. Джерард еле заметно улыбнулся.       — По правилам, если это неочевидно, я должен назвать, какой цветной шар собираюсь забить, — произнес Джерард. — Ммм… могу розовый или синий. Какой выбираешь?       — Синий, — ответил Фрэнк. Ему самому показалось, что этот полегче. А чем больше Джерард будет забивать, тем дольше он останется у стола. То есть будет медленно прохаживаться, наклоняться, оценивая траекторию, перехватывать кий, вставать в стойку.       Синий Джерард забил, потом вытащил его и поставил на место — таковы правила, а вот с красным промахнулся. Уж не специально ли? Фрэнк по привычке оценивал зеленое сукно, как футбольное поле — по его мнению, там не хватило буквально миллиметра.       Фрэнк обошел стол и встал напротив Джерарда.       — С тобой все хорошо? — Джерард наклонил голову, как любопытный пес. — Бровь зажила, больше травм не получал?       — Ты меня специально сбиваешь? — улыбнулся Фрэнк.       — Мне на самом деле интересно. Целься правее.       — Со мной все отлично, — Фрэнк прицелился и звонким ударом отправил красный шар в лузу. Сам удивился и обрадовался.       — Бей в желтый шар, хорошая позиция.       Фрэнк наклонился и присмотрелся. Он поводил кием туда-сюда, чтобы точно попасть по битку, и ударил. Биток проехал мимо.       Джерард облизнул губы и сразу после удара Фрэнка принял стойку, поставив правую ногу в направлении удара. Промах.       Фрэнк наклонился и отставил локоть руки, сжимающей древко, назад, приподнял пальцы, на котором лежало острие — ему показалось, если ударить биток немножко сверху, он покатится помедленнее и стукнет тот красный, застрявший у лузы.       — В снукере считается фолом, если во время удара две ноги оторваны от пола, — сказал Уэй.       — Да как это возможно? — изумился Фрэнк. — Бить в прыжке?       — А попробуй, — прищурил один глаз Джерард.       — И засчитаешь мне ошибку?       Джерард улыбнулся, а Фрэнк отправил шар в лузу. Еще удар, снова попадание. Промах.       Уэй с ровной осанкой, двумя руками обнимая кий, прошелся от угла до угла стола, исподлобья взглянул на Фрэнка, и вдруг по-кошачьи перетек в стойку. Лицо его приняло сосредоточенное выражение, зеленые глаза смотрели в одну точку, толчок — шар пропадает, еще один агрессивный удар и еще. Победная серия закончилась на пятом. Фрэнк приготовился, поднял взгляд и заметил, что Джерард смотрит на него так же серьезно, как минутой раньше на шары на зеленом сукне. Фрэнк потерялся, сглотнул и уставился на белый биток. Потом взглянул на Джерарда еще раз, тот продолжал смотреть на Фрэнка. Промах.       Фрэнк судорожно вцепился в кий, словно пытаясь хоть что-то обнять и унять мурашек, которые расползлись от этого взгляда. Он старался смотреть куда угодно, только не на Уэя. Но не получалось. Как только раздавался щелчок дерева по пластику, инстинкт отправлял взгляд на звук.       Надо бы отвлечься, остыть… Фрэнк подошел к столу с таким же серьезным лицом. Он долго прицеливался, перехватывал кий вспотевшими ладонями, качал его, ударял по шарам. Удалось лишь два раза. Никудышные они игроки — у каждого серии максимум три-четыре удара, и то в случае Уэя. Уэя прекрасного, черт подери, вызывающего такой взрыв эмоций, когда он рядом, что единственные мысли — это выбросить чертовы кии и толкнуть на этот стол его. Блин. Фрэнк сам испугался того, что подумал. Это ж… это… это… Стало жарко.       Джерард неуверенно подошел к столу. Фрэнку же казалось, что его мысль разлетелась по помещению и ее увидел не только Джерард, но и все в баре.       — Фрэнк, — произнес Уэй. А потом он положил кий на стол, повернулся и скомкано произнес: — Мне надо на воздух, — и вышел.       И тут Фрэнка накрыло сильнее обычного. То ли это игра со всеми этими стойками и взглядами так подействовала, то ли надоело скрываться, но он рванул следом.       — Я подышать, — бросил он свой компании и выбежал на улицу.       Он нервно огляделся по сторонам. Джерард сутулился, медленно удаляясь от Аделфи, обняв себя руками. Фрэнк побежал в его сторону. Он встал перед ним и коснулся плеч. Нет, не дружеским поддерживающим жестом. Джерард был несколько выше, Фрэнк приподнялся на носочки и опустил глаза. Он видел свою цель — тонкие, немного приоткрытые губы, из них выбивался пар. Вдруг заморосил дождик. В этот год Халл снова не радовал Рождественской погодой, наслав дожди и временами холодный ветер. Что, собственно, не смущало жителей и не мешало предпраздничному настроению.       Фрэнк подумал… ничего он не думал — он приоткрыл губы и коснулся губ Джерарда.       Ему казалось, он целует что-то очень нежное и трепетное, поэтому старался действовать деликатнее, мягко обхватывая губы человека напротив. Они были теплые, приятно-упругие и податливые. В один момент он понял, что Джерард улыбнулся. Тогда Фрэнк немножко отстранился, однако они всё ещё почти касались лицами друг другами. А руки Джерард скользнули к его талии.       — Энн, смотри, мальчики целуются! Как мило…       И тут Фрэнк нервно дернулся. Он поднял взгляд на Джерарда. Лицо того вдруг из ласкового сделалось испуганным, когда он посмотрел на выражение Фрэнка.       А Фрэнк вырвался и бегом бросился к своему сиреневому BMW, на котором, как взрослый, приехал в паб. И так по-детски сейчас убегает.       Это было ужасное утро. Фрэнк чувствовал морально настолько плохо, насколько только мог. Что ж он натворил? Как минимум две ошибки — сперва бросился целоваться с Джерардом, а потом бросил его. Почему? Потому что кто-то заметил. И это было довольно подло с его, Фрэнка, стороны.       К ночи ему ехать в Лондон на самолет в Нью-Йорк, а он не может собраться. Не с багажом, тот уже стоит у входа, а с силами и с самим собой.       Он. Поцеловал. Парня.       Фрэнк включил вафельницу. Взял миску и насыпал в нее смесь для цельнозерновых вафель. Ну как насыпал — рассыпал половину по столешнице. О, и по полу.       Фрэнк схватил тряпочку и вытер это безобразие. На плиту отправилась кастрюлька с водой.       — Мама, я хочу с тобой поговорить, — репетировал Фрэнк себе под нос. — Знаешь, кажется, я гей.       Нет, он ни за что не расскажет.       Раздался звонок в дверь. Может, это Такер заехал?       На пороге стоял Джерард. В той же шапочке, которую сейчас поливал не прекращавшийся с ночи дождь.       — Фрэнк, прости, я не хочу оставаться с этим один, — грустно сказал он. — Еще и под Рождество.       Фрэнк, чтобы хоть как-то защититься, обнял себя за плечи. Он отошел в сторону, чтобы пропустить Джерарда внутрь. Да, он надеялся, что этого разговора не будет. Запищала вафельница, нагревшись, Фрэнк убежал на спасительную кухню, но увы, Джерард последовал за ним.       — Что вчера случилось? — спросил Джерард, наблюдая, как Фрэнк шлепает тестом на рельефные панели. Горе-повар, который опять заляпал столешницу, не мог подобрать слова и ответить, поэтому Джерард спросил в лоб: — Я тебе… нравлюсь?       Фрэнк придавил крышку вафельницы. Ответ на этот вопрос был для него очевидным, но он не знал, как же на него дать ответ. А вдруг он сейчас получит что-то типа «прости, ты хороший, но я хочу быть просто твоим другом». Тогда Фрэнк сказал безопасное:       — А я тебе?       Нет, оно совсем не безопасное. Любой ответ на него спровоцирует взрыв в душе и сердце.       Джерард вздохнул, а потом произнес:       — Очень, заяц.