Посмотрел в её глаза, сразу понял - егоза!

Андрей лежит головой на обнаженном бедре Миши и расслабленно курит в потолок. Дым кружит над ними плотными завитками и растворяется ближе к люстре. Миша лениво поглаживает его волосы кончиками пальцев, Андрей широко раскинул ноги, ловя приятное покалывание во всем теле. Одеяло валялось где-то на полу. Миха предпринимал попытки дотянуться до него, но Андрей не желал пошевелиться даже на сантиметр, потому идея была брошена. — Это так сексуально. — Что? — приподнимает голову Миха. — Ну… это… — Андрей не глядя обводит обе их фигуры двумя пальцами с зажатой сигаретой, — Как мы лежим. Мы. Ты. Ты сексуальный, Мих. Миха морщится и кривит губы. — Фу, не говори так. Мне не нравится это слово. Андрей поворачивает голову, снизу заглядывая в его глаза. — Почему? — Оно пошлое. Князев фыркает смешливо и тянет сигарету. Та медленно шипит и тлеет в его пальцах. — То есть ты отрицаешь, что ты секси, Миш? — Да Андрюха, бля! — ругается Миша и чуть ерзает по простыни, — Телкам своим так говорить будешь. — А ты хочешь, чтобы у меня были телки? Миша сглотнул, помедлив, и тихо буркнул: — Нет. Андрей довольно кивнул, улыбаясь. Конечно не хочет. Еще бы Миха хотел делить его с кем-то. Ну, Ягода исключение из правил, он не в счет. Но тема эта со словами веселила и нравилась Андрею, а потому так быстро сдаваться он не хотел. — Се-ексуа-альный Ми-иша, — сладко протянул Князев, выдыхая дым, — Сексушный, сексапильный, сексовый, — ехидно глянул Мише в лицо и нараспев выдал по слогам: — Сак-са-уль-ный. — Может перестанешь? — ровным голосом проговорил Миха, напряженно глядя в потолок. — Зачем? — Затем, что ты смущаешь меня. Андрей снова фыркнул. — Ой, Мих, можно подумать это новость вообще. Он завел руку за голову и ласково погладил Мишу по оголенной коже, тот в ответ чуть больше расслабился. — Почему ты смущаешься? — Ну не знаю… — Миха нахмурился, забирая сигарету из Андреевых пальцев и затягиваясь сам, — Все эти словечки… Не мое это, не про меня. Не подходит мне такое. — Ты самый наисексуальнейший человек, которого я знаю, — громко и торжественно объявил Князев, поднимая руки в воздух. Они оба громко засмеялись. — Ой, бля, Андрюх, а сам-то! — А чего сам-то? — Андрей щурится хитро. — Ну… — у Миши моментально щеки заливают румянец и он тихо-тихо говорит: — Ты сам секси… Андрей давит в горле смешок, от того насколько это нелепо и забавно прозвучало от Михи, и вскидывает на него взгляд. — Ну неее. Так нельзя! Это слово уже занято. Я его застолбил! Давай свое придумывай. — Какое ты хочешь услышать от меня слово, Андрюш? Он снова запускает пальцы в светлую шевелюру, нежно поглаживая и перебирая прядки. — Какой я, Миш? — Глупый ты, Андрюх, — фыркает Миша, закатывая глаза, — Мучаешь меня тут словесными поединками, когда могли бы на второй заход идти, ё-моё. Андрей только отмахивается. — Ой, да это успеется. Давай, давай, напряги фантазию. Знаешь же, что не отстану. Андрей уже впадает в такой азарт, что отступать и правда нет никакой возможности. Миха вечно отлынивает от подобных вещей в близости. Стесняется, боится что-то сказать, куча предрассудков голову наполняют. Все еще проскальзывают в его сознании что-то “слишком по-пидарски”. Хотя сам плывет, если его как-то по особенному ласково назвать, пусть вслух и не признает. — Нет у меня никаких слов, — недовольно хмурится Миха и руки к себе подтягивает. Андрей резво переворачивается, приземляясь щекой на обнаженный живот Миши, от чего тот порывисто вздыхает, и вскидывает вверх свои синие глаза. — Совсем-совсем нечего про меня сказать? — он невинно смотрит на Мишу и ласково водит кончиком пальца по солнечному сплетению, ожидая, пока в голове Горшенева вертятся шестеренки. — Ну ты… — несмело начинает Миша, стараясь не смотреть на Князя, — Ты развращенный и… распаляющий… и… возбуждающий… — Ты эти слова в энциклопедии вычитал, Мих? — Да пошел ты! Миша надувается, а Андрей заливисто смеется. От этого смеха Миша тоже долго не может дуться, губы вздрагивают, а потом и он тоже начинает смеяться. — Ну правда, Миш. Слова какие-то… не живые что ли, — вслух рассуждает Андрей, — Как будто ко мне особо не относящиеся. К кому угодно их применить можно. Давай еще. — Да твою мать, — Миха закатывает глаза и тянет остатки сигареты, силясь не уронить пепел на постель, — Что ты еще от меня хочешь? Ты… — Миха поразмыслил и резко выпалил: — Ты вызываешь непристойные ассоциации, — у Михи покраснели уши и шея, — Делаешь меня влажным. — Мииииша! — Андрей аж приподнялся на локте, чтобы была возможность лучше рассмотреть его лицо, — Вот это ничего себе! — Ой, все, отвали, Князев! Миха попытался выбраться из под него, но не тут то было. Андрей резво подскочил и лег на Мишу, придавливая его к постели всем телом. Не прошло и мгновения, как он уже целовал Миху в губы, не давая ни единого шанса отстраниться. — Ты самый фапабельный человек на планете, — ехидно смотря в глаза, в самые губы шепнул Андрей и Миша дико заржал. Андрей засмеялся в ответ, ни на миллиметр не отстраняясь, — Шликабельный. — Ебабельный! — громко выдал Горшенев и они снова залились смехом. Здесь уже Миха прервал их хохот таким нетерпеливым поцелуем, ловя губы Андрея и кладя свободную руку ему на талию. Андрей провел пальцами вверх, проезжаясь по ребрам, и остановил их на Мишином плече. Андрей вдруг резко разорвал поцелуй и удивленно посмотрел на Мишу. — Мих, ты че, возбудился? Горшенев неуютно поерзал под ним. — Немного. Медленно губы Андрея растянулись в широкой довольной ухмылке. — Это все из-за слов? — Андрюх, мы пиздеть продолжим или… Миша поднял брови и многозначительно посмотрел на Князева. — Или! — уверенно ответил Андрей, забирая у Михи из пальцев бычок, бросая его куда-то на тумбочку, и возвращаясь к поцелую с чувством сладкой победы.