***
Прошла неделя с того момента, как Игуро стал жить вместе со мной. С тех пор я поняла, что жить в одной комнате нескольким людям неудобно. Игуро старался вообще не привлекать внимания и чаще всего пропадал в библиотеке особняка. У него очень чуткий сон: он просыпался буквально от всего, поэтому я перенесла утренние тренировки и как только просыпалась старалась вообще не двигаться, чтобы давать ему выспаться. Ещё в первый день его прибытия я заметила, что он очень мало ест, зачастую пропуская приёмы пищи, и поняла, что скорее всего у него РПП, поэтому раз в день я приносила ему легкоусвояемую пищу: спелые фрукты и овощи, без кожуры и семян; ягоды; разные компоты; каши, которые умела готовить; кисломолочные продукты. Один раз я принесла ему варёную курицу, но он к ней даже не притронулся, и я решила, что лучше не готовить ему нежирное мясо или рыбу. Он всегда открывает окно, даже учитывая тот факт, что на улице сейчас зима, из-за чего в комнате было свежо и холодно. Когда он уходил в библиотеку, я закрывала окно, чтобы комната согрелась и ни я, ни он не заболели. Игуро чаще всего молчал на моё проявление доброты к нему, иногда спрашивал «зачем ты это делаешь?». Я всегда отвечала, что «кто-то же должен заботиться о твоём питании». Я уверена, что и про перенесённые тренировки, и про неподвижное лежание на кровати, и про закрывание окна он знал, но молчал. — У тебя нет книг по владению катаной или основам дыхания? В библиотеке я все прочитал и Ренгоку-сан сказал спросить у тебя, — тихо сказал Игуро, стоя в проеме двери и смотря в пол. По голосу было понятно, что он не горит желанием общаться со мной и не был уверен в своих же словах. Я прошлась взглядом по внешности Игуро. За прошедшую неделю его состояние явно улучшилось: он немного поправился, цвет кожи стал более живым, небольшие ранки, находившиеся на его теле, стали затягиваться, волосы он подстриг и теперь они по плечи с длинной чёлкой, одежда выглядела более опрятной и чистой. Единственное, что не изменилось, это нахождение Кабуромару на его плечах. Положив книгу, которую я несколько секунд назад читала, я поднялась с кровати и подошла к чёрным шторам, закрывающим большой книжный шкаф. Обернувшись к Игуро, я рукой подозвала его к себе. Он медленно подошёл ко мне и с интересом посмотрел на шторы, не глядя на меня. Он действительно любопытный. Это ведь первый раз за всё его пребывание здесь, когда он подошёл ко мне так близко. — Смотри, — сказала я и резко распахнула шторы. — Много книг. — Это всё моей семьи. Тут книги по владению катаной и всё про дыхание, ниже семейные записи, в самом низу книги, которые никак не связаны с убийством демонов, но они познавательны и полезны. На прикроватной тумбочке книги, которые я читаю или взяла из библиотеки Шинджуро-сана. Если понадобится какая-то книга, то бери любую, — спокойным голосом выдала я всю самую необходимую информацию. — Можно без разрешения? — с удивлением в голосе спросил Игуро, посмотрев на меня. — Конечно. Я же сказала, что можешь брать, если надо, значит и правда можешь, не переживай. — Почему ты ко мне столь добра? — Разве в этом есть проблема? Я просто вижу, что тебе не очень здесь комфортно, и хочу это немного исправить. К тому же это мелочи. — Ты готовишь еду и по несколько часов можешь лежать не двигаясь, чтобы не разбудить меня. Это не мелочи. — Это обычная забота о том, кто в ней нуждается, — я пожала плечами и стала вчитываться в корешки книг. — С чего ты взяла, что я нуждаюсь в заботе? — Я это знаю и вижу. — Ты о чём? — Возможно, когда-нибудь расскажу. — Хорошо. Спасибо... эм... — Азэми Цугикуни, Можно просто Азэми. Игуро кивнул и сказал: — Спасибо, Азэми. — Слушай, Игуро-сан, может почитаем вместе? — Зачем? — Игуро посмотрел на меня недоумевающим взглядом. Я поняла, что мой вопрос поставил его в тупик, из-за чего на моём лице появилась лёгкая полуулыбка. — Мне нравится общаться с умными людьми. Если не хочешь — можешь не соглашаться. — Я подумаю, — он взял первую книгу, что попалась ему на глаза, и повернулся к выходу. — Игуро-сан, подожди. На, возьми ещё вот эту книгу, — я протянула книгу под названием «История основания организации охотников на демонов и её дальнейшее развитие. Том 1» повернувшемуся ко мне Игуро. — Спасибо, — тихо сказал Игуро и быстро вышел из комнаты. Оставшееся время до конца дня прошло без интересных событий. Разве что Игуро прочитал все тома «Истории основания организации охотников на демонов и её дальнейшего развития». Вечером, когда я и Игуро находились в комнате, к нам вошёл Шинджуро-сан и сказал, что соседнюю комнату освободили, и Игуро может туда переехать. Поэтому эту и все последующие дни в комнате чаще всего я была одна, хотя и продолжала немного заботиться о бывшем соседе.***
Прошёл месяц, Игуро освоился в доме, стал лучше питаться и больше разговаривать. Мы стали много общаться и неплохо сдружились. Через неделю после переезда он повстречал Азуми и, что оказалось для меня удивительной вещью, он сказу же нас различил. С ней Игуро не общался, стараясь её избегать. Также через месяц пребывания Игуро в особняке Рука-сан заболела, и прибывший врач сказал, что это обычная простуда из-за переохлаждения и переутомления. Он выписал ей несколько лекарств и ушёл. От диагноза врача почти все расслабились. — Азэми, извини, у тебя нет книг о разных заболеваниях и их лечениях? — зайдя в комнату после обеда, спросил Игуро. Это было спустя день после прихода врача. — Тоже считаешь, что Рука-сан заболела не обычной простудой? — поинтересовалась я, прекращая читать «Записи всех столпов воды» и обращая своё внимание на вошедшего человека. — Да, ты тоже? — удивлённо спросил Игуро. — Ага. После вердикта врача Шинджуро-сан ещё не вернулся домой, я пыталась поговорить с Рукой-сан, но она меня не слушает, а чтобы вызвать врача мне должно быть не меньше шестнадцати, — сказала я, усаживаясь на кровати в позе лотоса. Вскоре ко мне подсел Игуро. — Если учесть, что со вчерашнего дня температура Руки-сан не сдвигается с тридцати девяти и шести градусов, а также то, что она жаловалась на головную боль, слабость, ломоту в суставах и мышцах и озноб… А ещё я заметила у неё нарушение сна и аппетита, — говорила я, загибая пальцы на руке. — Я думаю, что у неё ангина. — Ангина? — Да, ангина — общее название для группы инфекционно-аллергических патологий с характерным поражением миндалин и нёбных дужек, сопровождается выраженными признаками интоксикации. Бактерии-возбудители проникают в полость носоглотки извне либо развиваются внутри организма. Ангина передаётся воздушно-капельным, пищевым и бытовым путём. Отсутствие своевременного лечения чревато тяжёлыми осложнениями. — Можно книгу, из которой ты взяла определение? — Да, её я уже закончила читать, так что можешь взять. Она в первой полке прикроватной тумбочки. Почти все книги, что не связаны с охотниками, находятся в подвале особняка. — Понятно, спасибо. А что насчёт ангины? — задал вопрос Игуро, слезая с кровати и садясь на корточки возле тумбочки в поисках нужной вещи. — Рука-сан меня не слушает, Шинджуро-сан ещё не пришёл. — Может, соврать врачу о возрасте? — Ещё не пыталась, но попробовать можно. Позвонив врачу, Игуро удачно соврал ему о своём возрасте, однако, когда врач прибыл, он хотел нас отругать за шутки, но я кратко описала ему ситуацию и он согласился осмотреть Руку-сан. — Что происходит? — серьёзно спросил вошедший в дом после самостоятельной тренировки Кёджуро, когда мы находились возле двери в комнату Руки-сан. — Мы вызвали врача, потому что я подозреваю, что у Руки-сан ангина. — Ангина? — тихо повторил за мной Кёджуро. Дверь открывается, и из комнаты Руки-сан выходит доктор. — Да, всё верно, у мисс Ренгоку ангина. Я беру свои слова назад насчёт вас, вы умные и сообразительные дети. А мисс Ренгоку нужно привезти к нам в больницу для более точного анализа. — С матушкой всё будет хорошо? — взволновано спросил Кёджуро. — Мы постараемся сделать всё возможное, но чем быстрее она окажется у нас в больнице, тем лучше. «Я смогла отсрочить её смерть?» — проскользнула мысль у меня в голове, но от дальнейших раздумий меня отвлёк быстро удаляющийся топот ног. Повернув голову назад я, ожидаемо, никого не увидела. — «Азуми тоже переживает за Руку-сан.» Врач ушёл, а вечером, когда Шинджуро-сан наконец-то вернулся, Кёджуро пересказал ему слова врача. Шинджуро-сан увёл Руку-сан в больницу, оставив дом на нас. Надеюсь, ангина не перерастёт в какое-нибудь хроническое заболевание. Вернулся Шинджуро-сан уже после двенадцати, но никто в доме, кроме Сенджуро, не спал. Я, Игуро, Кёджуро и даже Азуми сидели в одной комнате. Хотя сестра и сидела одна в углу комнаты Кёджуро, никого к себе не подпуская, но я была рада, что она находится вместе с нами. Я и Игуро сидели на кровати, читая книги про ангину и разные виды её осложнений, а Кёджуро устроился на стуле за столом, погрузившись в свои мысли. — Отец, что с матушкой?! — подорвавшись с места, спросил Кёджуро, а все остальные в комнате смотрели с волнением, ожидая ответа. — Результаты анализов будут только послезавтра, а пока Руку положили в больницу. — С Рукой-сан ведь всё будет в порядке? — спросил Игуро, слезая с кровати, откладывая книгу в сторону и подходя к Шинджуро-сану. — Врачи сказали, что сделают всё, что в их силах, а я сделаю всё, чтобы с Рукой и правда всё было в порядке, обещаю, — Шинджуро-сан вяло приподнял уголки губ и потрепал мальчиков по голове. Кёджуро был рад ответу Шинджуро-сан, а Игуро был не очень довольным. Не давай обещаний, которых не сможешь выполнить. Я уверена: та же мысль сейчас в голове у Игуро. — А теперь, так как время позднее, вы сейчас же идёте спать, всем понятно? — Шинджуро-сан поднял взгляд на меня и Азуми. — Да, — вразнобой ответили мы и ушли в ванную комнату. Ночь и последующие семнадцать дней прошли относительно нормально. Через восемь дней пребывания Руки-сан в больнице её ангину вылечили, а последующие девять дней она была под наблюдением врачей на случай повторного возникновения болезни. Когда Рука-сан вернулась, она сказала, что чувствует себя уже намного лучше, а единственное, что её беспокоит, это боль в горле и немного увеличенные миндалины. Но врач сказал, что это нормальные последствия ангины, и они скоро пройдут. На следующий день после возвращения Руки-сан я сидела на кровати, читая «Хронические и обычные заболевания, их симптомы и последствия». Рядом со мной сидел Игуро, уставившись в «Семейное древо Цугикуни». Я не знаю, где он откопал эту книгу, но забирать её не хотела. — Почему ты продолжаешь читать книги по разным болезням? — неожиданно раздался вопрос. — Плохое предчувствие. Да и у Руки-сан почему-то до сих пор не прошло горло. После ангины есть вероятность развития тонзиллита, и при отсутствии лечения он может развиться в хронический. — Есть определения? — Да, смотри, — сказала я, разворачивая книгу к Игуро и указывая на слово, выделенное жирным курсовом. — Тонзиллит — инфекционное заболевание, которое проявляется местным воспалением одной или нескольких миндалин глотки, чаще нёбных. Является самым распространенным инфекционным заболеванием в мире, а боль в горле, в свою очередь, — самой частой жалобой при обращении за медицинской помощью. Нёбные миндалины выполняют защитную функцию, участвуют в образовании местного и общего иммунитета, — неожиданно в слух начал читать Игуро. Я перенесла палец на несколько строчек вниз, а Игуро продолжил читать: — Симптомами тонзиллита являются: боли в горле; красные, опухшие миндалины; белый или желтый налет; пятна на миндалинах; боли при глотании; потеря аппетита; головная боль; боли в ушах; повышение температуры тела; увеличенные лимфатические узлы шеи; хриплый голос. Я перевернула страницу, указывая на следующее определение. — Хронический тонзиллит — длительное воспаление глоточной и нёбных миндалин. Развивается после перенесённой ангины и других инфекционных болезней, сопровождающихся воспалением слизистой оболочки зева, или без предшествующего острого заболевания. Я перевела палец на другую страницу, указывая на симптомы. — Симптомами хронического тонзиллита являются: воспалённое горло; боль в горле, которая усиливается при глотании; увеличенные миндалины; увеличенные и болезненные лимфоузлы на шее; небольшое повышение температуры; «пробки» — мягкие или плотные включения белого, жёлтого или коричневого цвета, которые скапливаются в углублениях миндалин; неприятный запах изо рта; общая слабость. — Я заметила не все симптомы тонзиллита у Руки-сан, но некоторые из них точно есть, — сказала я, как только Игуро закончил читать предоставленную мной информацию. — И что делать? Опять вызывать врача? — Не думаю, что тут это поможет. Хотя Рука-сан и должна быть сейчас под небольшим наблюдением врача и он должен прийти завтра, но тонзиллит сейчас не слишком сильно выражен, и врач может сказать, что это последствия перенесённой ангины. Можно попросить Руку-сан почитать эту книгу, чтобы она сама сказала об этом врачу, и посмотреть, что из этого выйдет. — А это что такое? Вас...Васкул... — Васкулит. Другое, но тоже опасное заболевание. Так мы и решили сделать, и я сразу же одолжила книгу Руке-сан. Она пообещала прочитать до вечера несколько глав. И не соврала. На следующий день, когда пришёл врач, Рука-сан, сидя на кухне, рассказала ему свои переживания. Мы с Игуро находились за стеной, подслушивая их. Врач выслушал рассказ Руки-сан и более тщательно осмотрел хозяйку дома, но, как я и думала, из-за слабо выраженной болезни врач не нашёл особых осложнений и, сказав, что все оставшиеся последствия скоро пройдут, ушёл назад. Рука-сан подуспокоилась и вернула мне книгу, а через полторы недели, седьмого апреля, у неё обнаружили тонзиллит, и она снова вернулась в больницу. В больнице Рука-сан провела почти четыре месяца. На третий месяц пребывания в больнице врачи поставили ей хронический тонзиллит, а на последний месяц лета её выписали из больницы и отправили домой, сказав, что раз в неделю будут приходить врачи проверять состояние Руки-сан. От переживаний никто, живший в доме Ренгоку, не мог найти себе места. Шинджуро-сан находился почти всё время в больнице, не ходя на работу. Кёджуро находился в больнице чуть меньше, он больше тренировался и меньше разговаривал со мной или с Игуро, Азуми и Сенджуро. Последннго в больницу почти никогда не брали, но он понимал, что случилось что-то серьёзное, и часто рассказывал мне об этом. Но он не осознавал, насколько это серьёзно. Азуми стала намного чаще выходить из комнаты и вслушиваться в ниши разговоры. Она мало общалась со всеми, просто находилась рядом и слушала. Игуро всё время был как на иголках, из-за чего снова стал хуже питаться и спать: иногда мне приходилось следить, чтобы он хорошо поел, и сидеть рядом с ним, пока он спал. Он редко посещал Руку-сан, но каждый раз, когда Шинджуро-сан уходил навещать её, по возвращении Игуро всегда задавал много вопросов по поводу состояния Руки-сан. Однако большую часть времени казалось, что хуже всего приходилось мне. Я знала, что Рука-сан должна вскоре умереть, но я ничего не могла с этим поделать. Я пыталась отсрочить день её смерти, и у меня получилось: она и правда проживёт чуть дольше, но я не смогла полностью её спасти, из-за чего чувствовала себя просто ужасно. Вернувшись домой, Рука-сан почти всё время находилась в комнате, редко выходя из неё, но когда я всё же заставала моменты её выхода, то замечала новые симптомы развивающейся болезни. Первый симптом я заметила через неделю после её возвращения домой. Тогда я готовила ужин, а Рука-сан, как она сказала, вышла взять немного еды. Она была бледная, как выпавший снег, а когда она взяла с полки ложку и уронила её, я потянулась поднять упавший предмет. Как и Рука-сан — из-за чего я коснулась её руки, и в тот же момент одёрнула ладонь к себе. Кожа Руки-сан была невероятно холодной, как у мертвеца. Ещё через два дня, когда Рука-сан вновь вышла из комнаты, я заметила небольшое количество высыпаний на её открытых руках. «Развивается васкулит», — вздохнув, подумала я. Приходивший к Руке-сан врач говорил, что всё стабильно. Это и понятно: Рука-сан не глупа, она знает, что умирает, и решила не проводить оставшееся ей время в больнице, а больше общаться с семьёй. Через месяц не заметить новые осложнения уже не представлялось возможным. Бледная и холодная кожа с бледно-красной сыпью на теле — первое, что бросалось в глаза. Сильная худоба и усталость — второе. Долгий сон и нарушение чувствительности — третье, а рвота, тошнота и насморк — четвёртое. Вечер, когда Шинджуро-сан узнал об осложнении здоровья его жены, был, мягко говоря, не очень. Он много кричал на доктора, обвиняя того во всех проблемах, совершенно не слушая ни врача, ни свою жену. Я тогда собрала всех детей в комнате Игуро, так как она была дальше всех от эпицентра споров, и мы тихо разговаривали на разные темы, пытаясь отвлечься. Состояние Руки-сан всё время ухудшалось. Вскоре у неё начала появляться лёгкая боль в шее, спине, а через два с половиной месяца её лечащий врач поставил новый диагноз — миелит. Врач постоянно прописывал Руке-сан всё новые и новые препараты, пытаясь продлить её жизнь. Он не раз предлагал ей лечь в больницу, но она отказывалась и не собиралась соглашаться. Все жители более-менее свыклись со скорой смертью Руки-сан. Кроме Шинджуро-сан. После услышанного неутешительного вердикта врача он стал часто употреблять алкоголь и пропадать на работе. Его состояние так и продолжило бы наносить вред его печени, телу и психическому состоянию, если бы Игуро не сказал, что Рука-сан может в любой момент погибнуть, а он об этом даже и не вспомнит из-за алкоголя в крови. После этого Шинджуро-сан и правда перестал употреблять алкоголь и уходить на задания. Миелит Руки-сан всего за полмесяца развился в параплегию нижних конечностей, из-за чего Рука-сан оказалась прикованной к постели. После этого события Кёджуро с Сенджуро, и так почти не отходившие от Руки-сан, стали почти что жить в её комнате. Хоть она и просила не задерживаться там, эти двое её не слушали. Игуро ходил только со мной. Хоть он и очень волновался о состоянии Руки-сан, его психологические травмы не давали ему возможности спокойно находиться в одиночку с женщиной. Азуми ходила, когда её никто не видел. Я ни разу не замечала, чтобы она подходила к комнате Руки-сан ближе, чем на десять метров, но сама Рука-сан говорила, что Азуми навещает её очень часто. Я больше общалась с Рукой-сан на разные темы, и мне было с ней невероятно комфортно: иногда я даже замечала в ней поразительную схожесть с матушкой. Через три месяца, тринадцатого февраля, из-за прогрессирования болезни Рука-сан нас покинула. От горя Шинджуро-сан не появлялся дома целую неделю, из-за чего похороны пришлось проводить Кёджуро. Уже знакомый мне монах выразил нам глубочайшие сожаления. После проведённых похорон Кёджуро не выходил из комнаты, как и вернувшийся Шинджуро-сан. Разница была только в том, что Кёджуро я не видела три дня, а Шинджуро-сан — полтора месяца. Было видно, как потеря жены сказалась на нём: Шинджуро-сан закрылся, перестал ходить на задания, стал намного грубее, перестал обучать Кёджуро искусству владения катаной и запил.***
В конце марта я постучала в дверь, из-за которой послышалось тихое «Войдите». Открыв дверь, я посмотрела на Игуро и произнесла: — Я собираюсь сбежать, найти учителя и стать охотником на демонов... Продолжение следует......