Милка

▭▬▭▬▭▬▭▬▭▬▭▬▭▬▭▬▭

      — Есь, солнце моё, не плачь, пожалуйста…       Она спрятала лицо в антоновской груди и тихонько всхлипывала. Парень с девушкой сидели на кровати в комнате Есении, куда через окно проникал и плыл по стенам свет вечернего солнца.       — Есь, они все пидоры! — не унимался он.       Антон успокаивающе поглаживал девушку по волосам, нервно кусая губы. У него от каждого всхлипа сердце кровью обливалось. Сегодняшние скачки не задались.       Точнее, всё было очень даже неплохо: Есения честным трудом и своим упорством завоевала золотую медаль. Которую позже судьи отдали дочке одного из представителей этой коллегии. А Есении осталось довольствоваться серебряной. Только дело тут было больше не в медалях, а в том, как после нечестного вручения наград лже-победительница хвасталась и давала интервью, всячески оскорбляя свою соперницу.       Антон считал, что это было слишком низко: самоутверждаться за счёт других, ещё и нечестным способом. Конечно, у каждого были свои пути достижения целей, но сегодняшняя выходка выбила Антона из колеи. Как она вообще посмела? Еся была лучшей среди остальных. Это было видно сразу же. С самой первой минуты начала забега. Антон не понимал.       «— Они там что, все в глаза долбятся? — возмутился Антон, стоя на поле.       — Видимо, — зло фыркнула девушка, сжимая в руке серебряную медаль.»       Честно, Антон еле держался тогда на этих скачках, чтобы не прописать по той наглой мордашке, когда она на камеру заявила, что «ну, было сразу понятно, что у других не было шансов». А Еся… А что она молга сделать? Пойти ругаться с комиссией? Ещё больше трепать себе нервы? Она была не из таких. Она вот сейчас поплачет немного, успокоится и отпустит эту ситуацию.       Наверное. По крайней мере, должна. Её мама учила девушку быть доброй. Иногда эта доброта играла с Есей злую шутку.       — Она унизила меня на камеру, — сквозь всхлипы пролепетала Есения, отстраняясь от Антона и вытирая слёзы.       В квартире они были пока одни.       — Я её блять убью и под деревом в саду закопаю, — зло прошипел Антон. И плевать ему, что у него ни дерева, ни сада не было.       — Бог ей судья, — безразличным тоном ответила девушка, устало вздохнув. У неё уже даже не было сил на слёзы.       Антон поморщился.       — Какая же ты у меня…       — Что? — Она выгнула бровь и обняла себя руками.       — Ничего, иди ко мне, — он заключил девушку в объятия и поцеловал в лоб, — там через месяц концерт «Пиццы» будет, может сходим? Ты ведь любишь их.       Еся заторможенно кивнула и грустно улыбнулась.              — Люблю… Антон, — она задрала голову и посмотрела своими заплаканными голубыми глазами на него, — спасибо…       Антон слабо улыбнулся и оставил на её губах лёгкий поцелуй.       — Поспи немного, я рядом посижу, тебе нужно отдохнуть.

▭▬▭▬▭▬▭▬▭▬▭▬▭▬▭▬▭

      Вот уже подходила к концу вторая неделя, как Антона выселили из его съемной квартиры и как он обживался в квартире неравнодушного Арсения.       Парень и сам до сих пор не знал, кем приходился ему Арсений. Другом его язык не поворачивался назвать, потому что отношения у них мало походили на дружеские. Попов вел себя с Антоном так, словно какой-нибудь опекун.       «Не забудь поесть!»       «Ты все в универ взял?»       «Как дела с учебой?»       «Почему не предупредил, что был у Димы?»       «Как себя чувствуешь?»       Это те самые фразы, которые Антон слышал каждый день в разной последовательности и с разной частотой, но они обязательно звучали от Арсения. В целом, Антон не жаловался: всё-таки он жил у мужчины дома, вторгся на его территорию. И как-то протестовать было глупо. На улицу Антону не хотелось, ведь денег пока что не было на то, чтобы снять новую квартиру.       Был ещё нюанс, который не давал Антону назвать Арсения своим другом, а именно — психолог дизайнер почти каждый день время от времени его отчитывал за каждый косяк. Не помыл за собой посуду сразу? Моешь её следующие два дня в качестве наказания, потому что:       — Милка, да твою же мать, как я это буду отмывать, тут все присохло?!       В очередной раз забыл то, о чём несколько раз с утра просил Арсений? Получаешь вечером лекцию длинною в час, а то и больше, потому что:       — Нужно внимательно слушать то, что тебе говорят, Антон.        Однако, Арсений не всегда был таким придирчивым.       Бывали и дни, когда Арсений, тяжело вздохнув и закатив глаза, сам без единого слова начинал исправлять за парнем все его оплошности. Сам отмывал посуду с присохшей едой, сам доделывал за Антоном те дела по дому, про которые парень забывал, а может специально не делал, но Арсению в таком случае хотелось верить, что всё-таки забывал.       Иногда Арсений помогал горе-студенту с написанием курсовой работы или в принципе с учебой. Подсказывал, как лучше будет звучать предложение, исправлял пунктуацию. У Антона с этой пунктуацией были сложные отношения из-за того, что тот составлял довольно длинные предложения. Арсений же в таком случае играл роль своеобразного редактора.       Без ссор у них получалось жить до первого косяка Антона. Тогда Арсений часами объяснял, как казалось парню, банальные вещи из разряда «что такое хорошо и что такое плохо». Это очень выводило Антона из себя, он просто закипал по щелчку от того, насколько Арсений был душным.       Однако, были и более приятные моменты их проживания вместе, и Антон начал ловить себя на мысли, что, когда они наступали, ему становилось гораздо легче и лучше в плане эмоционального состояния. Да, он перестал думать о Есе каждый час и каждую минуту, но она не перестала ему сниться. Также, как и ситуации, которые он периодически прокручивал в своей голове, никуда не делись из его памяти. Он всё помнил, правда говоря, уже не так отчетливо и не в таких деталях, какие держал в памяти примерно чуть больше месяца назад.       Сейчас у него на первое места наконец-то встала учеба, а на второе — обязанности по дому, чтобы не получать втык от Арсения. С ним вот парню вообще ругаться не хотелось. Когда у них наступало перемирие и никто друг на друга не орал, Антону было очень комфортно находиться с ним.       Арсений мог поддержать любой, начатый Антоном, диалог. Мог дать совет. Антон мог искренне смеяться в его компании, когда мужчина выдавал что-то невероятное. Порой он мог быть просто собой, мог быть просто Антоном, а не «Антоном-который-потерял-дорогого-ему-человека».       — Я купил чипсы и колу, объявляю вечер вредной еды, — заявил однажды Антон, зайдя а зал по приходе домой с прогулки после пар, — никаких патернаков твоих!       — Пастернак, — вздохнул Арсений, улыбаясь, — когда ты запомнишь?       Антон закатил глаза.       — Когда ты перестанешь быть таким душным, — парень оставил две бутылочки и пачку чипсов на диване, — то есть — никогда, — и заулыбался так широко и хитро, что Арсений фыркнул.       В тот вечер остались довольны оба. Антон — что мужчина уплетал купленные парнем чипсы, а не свою траву. А Арсений — что парень согласился посмотреть его любимый боевик.       Антону стало так комфортно в один момент, что он, не удержавшись, опустил голову Арсению на плечо, продолжая хрустеть чипсами. А когда мужчина аккуратно обнял его одной рукой, то вообще растаял. Под конец фильма Антон заснул: его разморило тепло и уют арсеньевских объятий, мягкий диван и приглушённый свет.       И может быть после таких комфортных вечеров Антон начал доверять Арсению где-то на подсознательном уровне. Казалось, что этот человек не мог его обмануть, а даже если и мог, то незначительно или же в шутку.       Ещё один из плюсов проживания с горе-дизайнером было времяпрепровождения вместе вечерами. Парень забивал на все недо-ссоры или обиды за то, что его в очередной раз отчитали, и забирался к Арсению на диван. Юноша лежал либо у того на коленях, прикрывшись клетчатым пледом, либо опускал голову ему на плечо и чувствовал, как Попов его приобнимал одной рукой.       В таком положении они почти не разговаривали друг с другом: Арсений чаще всего был ещё злой для разговоров как раз-таки с причиной своего плохого настроения. Или просто был слишком уставшим после рабочего дня. А Антону было просто неловко начать разговор первым после своего проёба.       Антон привык при разговоре смотреть своему собеседнику в глаза. А как тут можно было смотреть, если у Антона все щёки горели от стыда за свою оплошность? Однако вставать с колен Арсения он не спешил никогда, просто потому что это было очень уютно.       А когда Арсений опускал свою руку на плечо Антона и чуть поглаживал, в груди расцветало такое тёплое чувство защищенности, что на лице аж появлялась глупая улыбка, а по телу пробегала не одна стая мурашек. Он чувствовал себя нужным в такие моменты. И Антон очень ценил их. Правда Арсению об этом знать было необязательно.       Конечно, ночные истерики и слезы не прекратили своё существование, но с помощью Арсения их стало чуть меньше. Теперь психолог сидел у кровати Антона не каждую ночь, а с промежутком в одну-две. Радости особо это мужчине не прибавляло, потому что получалось, что он так себе психолог.

▭▬▭▬▭▬▭▬▭▬▭▬▭▬▭▬▭

      Ещё через недельку Антон решил, что так жить и нагло эксплуатировать жильё, деньги и нервы дизайнера было слегка некультурно. А постоянно не мыть за собой кружку — это нормально, конечно. И если с нервами он ничего поделать не мог, то вот с деньгами…       Естественно, ему в голову пришла, как показалось самому Антону, просто гениальная идея, а вот Арсений этого не одобрил, когда парень заявился с первой своей скромной выручкой из кафе, где устроился официантом. И вправду, это было очень сложно — совмещать работу, учёбу и писать курсовую. В последнем хотя бы помогал Арсений, за что парень ему был благодарен.       К сожалению, Антон не умел благодарить от слова «совсем», и это его расстраивало. Максимум Антона — это «спасибо большое, а то я бы сдох это все писать один». Но его спасителю и этого было вроде как достаточно. По крайней мере, Арсений после таких благодарностей всегда расплывался в улыбке.       В этот вечер Арсений печатал короткие рекомендации всем своим клиентам на ноутбуке, что стоял у психолога на коленях, когда домой с пар явился юноша. Он откинул сумку с тетрадями в сторону рабочего стола психолога, потому что теперь это был не только его рабочий стол, но ещё и Антона, который иногда делал доклады и писал курсовую. Арсений чуть заметно вздрогнул, закрыл сайт и уже на автомате удалил его из истории браузера, а парень плюхнулся на диван рядом с ним.       — Я так заебался-я, — Антон откинул голову назад на мягкую спинку, а после заглянул в экран ноутбука, — Чего делаешь?       На ноутбуке уже была открыта какая-то, как показалось Антону, слишком сложная программа. Возможно, Арсений решил пентагон взломать. Больше никаких объяснений у парня не было.       — Работаю, — сухо ответил психолог, а перед глазами так и мельтешили вопросы «что это такое, и как с этим работать вообще?».       — О-о-о, — воодушевленно протянул парень и пододвинулся чуть ближе, опустив свою светлую макушку мужчине на плечо, — давай, я посмотрю, как эта машина для убийств работает.       Мне бы самому знать, — с этой мыслью Арсений начал просто творить в программе какую-то дичь с довольно серьезным выражением лица, тыкая на рандомные кнопки.       Сперва Антон наблюдал молча, потом уже стал подсказывать Арсению, где находилась та или иная функция, которую горе-дизайнер не мог найти уже примерно с минуту, хотя около пятнадцати минут назад уже тыкал именно туда. Одна половина Антона хотела поинтересоваться в чем же дело, а вторая утверждала, что ответ будет более волнующим, чем он себе это представлял.       Собственно, поэтому Антон не стал ничего спрашивать, а решил просто закончить этот спектакль, сказав о том, что он проголодался. Не буди лихо, пока оно тихо. Вот и Антон пока не стал. По крайней мере, могли ведь быть у Арсения какие-то секреты от него, это было вполне нормально.       Психолог тут же отвлекся и с энтузиазмом пошёл в сторону кухни, чтобы нарезать к основному блюду очередной салат.       — Давай только без твоего патернака, — Антон поморщил нос, когда Арсений уже заканчивал с приготовлением салата.       — Пастернака, — уже до боли привычно поправил его Арсений и поставил перед парнем салат и только что разогретые в микроволновке спагетти с овощами, когда на всю квартиру раздалась трель входного звонка, — ешь пока, я сейчас, Милка.       Арсений открыл двери со словами «тебе тут мёдом что ли намазано?», но всё равно улыбнулся. Паша тут же прошёл в квартиру и стянул с себя обувь.       — Я забыл сборник, когда мы сидели у тебя месяц назад примерно, — с этими словами Павел прошёл в зал и принялся искать нужный ему предмет в шкафу-стенке. В том самом, в котором всё стояло на ушах после поисков несчастной флешки, ведь Арсению было лень расставлять всё по полкам аккуратно, поэтому он просто запихал это всё так, чтобы хотя бы закрывались дверцы. — Чего у тебя тут будто смерч прошёлся?       — Не смерч, а Антон, — психолог вздохнул, — хотя ты почти не ошибся, — Арсений закатил глаза и принялся под смешки друга помогать ему. — Как там он выглядел-то?       Пока Арсений только начал обшаривать вторую часть шкафа в поисках описанной обложки сборника, Паша уже закончил с первой и принялся искать на столе в куче бумаг, заметив на ноутбуке, что стоял тут же, странную программу.       — Это чего такое? Когда это ты в дизайнеры подался, Арс? — с улыбкой поинтересовался преподаватель русского и начал разглядывать то, что было изображено на экране.       В арке при входе в зал появился Антон, сообщив о том, что он поел, помыл за собой посуду и на автомате поблагодарил Арсения. Тот только и успел шикнуть на своего друга, который не до конца всё понял, но решил, что лучше поднять этот разговор чуть позже.       Антон присел на диван и уткнулся в телефон, пролистывая соц сети, где и наткнулся на рекламный пост нового фильма от Marvel. Сам парень пересмотрел все фильмы, рыдал, как сука, над смертью Тони Старка и проклинал сценаристов всей душой, но всё равно пересматривал Финал раз семь, точно. У него даже была толстовка с Таносом, только он чего-то давно её уже не надевал, а тут вот повод появился.       — А-а-арс, пойдем в кино?       Арсений тем временем продолжал перебирать полки в шкафу в надежде найти там проклятый сборник по русскому языку.       — О, а на что ты хочешь сходить, Шастун? — Поинтересовался Павел, улыбнувшись и прикрыв крышку ноутбука.       — Там сольник Черной вдовы вышел, — протараторил Антон и подскочил на ноги, а через пару секунд уже теребил Арсения за руку, — Арс, ну пойдем сходим, ну пожалуйста, там интересно, правда.       — Сходим, сходим, — отмахнулся мужчина с задумчивым видом, — иди билеты бронируй, — выдохнул Арсений, а после обратился уже к своему другу, — не, ну я не знаю, пойдём в спальне ещё глянем, — он развёл руками, — ты же тогда так нажрался, что учил прикроватную тумбочку правилам причастных оборотов, усердно доказывая, что это твой ученик.       Паша в ответ только пихнул друга в бок и ушёл в спальню под громкий смех Антона, который уже принялся заказывать билеты.       — Арсений, мне нужна полная история этого вечера! — прикрикнул Антон сквозь смех из зала.       Совсем скоро Антон уже стоял в дверях полностью собранный. На нём была та самая толстовка с изображением Таноса, за спиной рюкзак со стандартным набором, без которого Шастун не уходил никуда — телефон, наушники, собственно заработанные деньги и спрятанная от Арсения пачка сигарет.       От предвкушения парню хотелось скакать, потому что просто стоять на месте без движений было сравнимо с пыткой сейчас. Рядом с входной дверью была ещё одна комната, дверь в которую была почему-то постоянно закрыта. Антон там никогда не был, и не то, чтобы испытывал очень большое желание узнать, что там, но, если задуматься, то и без этой комнаты в квартире достаточно место было для всего. Что же тогда за этой дверью находилось?       — Арсений? — позвал его Антон, но ответа не последовало.       Антон опустил ручку вниз и прошёл в комнату. Сперва парень вообще не понял, что это и зачем, поэтому решил чуть поизучать мебель и настенные рамки.       Вся комната была в светлых и теплых тонах. В её центре лежал пушистый белый ковер округлой формы. На нём стояли два очень удобных с виду кресла друг на против друга. Чуть поодаль расположился столик, на котором аккуратно лежали пакетики с чаем различных вкусов. На стене висели рамки из светлого дерева, и Антон нахмурился, подойдя поближе, чтобы рассмотреть то, что там было написано.       «Награждается Попов Арсений Сергеевич психолог…».       Погодите, что?       Зелёные глаза быстро-быстро забегали по остальным рамкам и наткнулись ещё не раз на «психолога». Внутри что-то оборвалось вниз и разбилось вдребезги.       Ему всё это время нагло врали? Антон, простите, засыпал на ногах у него, а Арсений врал и не краснел? Так, получалось, он ничего не упустил? Психолог сраный. Ах, простите, он ведь дизайнер. Ага-ага, так Антон и поверил. Вот, почему Арсений был таким странным сегодня до прихода Паши.       Антон не был против психологов, вообще ничего плохого не думал о них ни разу. Но… Просто зачем было врать? Просто зачем? Антон не понимал. Как можно было вообще выстроить доверительные отношения, когда этот человек был не тем, за кого себя выдавал? Почему Арсений не сказал правду? Или он что, считал Антона совсем повёрнутым, что если парень вдруг узнал бы, кем на самом деле работал Арсений, то сбежал бы?       На душе стало так погано, так противно, что Антон невольно сжал руки в кулаки. Он ему доверился. Едва ли не рассказал уже всю их историю с Есей. Бывало даже, что душу изливал. А зачем? Если его всё равно за психа, видимо, держали?       — Я не знаю, где ты её проебал, Пах, — устало, но зато честно выдохнул Арсений и чуть вздрогнул, когда услышал громкий хлопок входной двери.       Два друга тут же переглянулись, а в следующую секунду Арсений пулей вылетел из спальни в коридор. В пороге — никого, а всё ещё открывающаяся дверь в кабинет, где Арсений проводил иногда сеансы со своими пациентами, открылась полностью и глухо ударилась ручкой о стену.

▭▬▭▬▭▬▭▬▭▬▭▬▭▬▭▬▭