Стёртые из истории

      Звонкий голос певуче протянул «Войдите», стоило коротко постучаться в дверь. Хотя Ноэль заранее предупредил Гайю о визите, совсем не ожидал, что она будет готова к его приходу. На задворках сознания ворочалась надежда застать её врасплох, явившись ранним утром. Что ж, не стоило недооценивать незаурядный ум этой женщины. Он осторожно захлопнул створку и шагнул к окну, у которого она расположилась.       Гайя лишь на мгновение повернула голову и кивнула ему, тут же возвращаясь к делу, занимавшему всё её внимание. Ноэль с интересом окинул взглядом заколотые в пучок тёмные волосы, плавные изгибы фигуры и розовое платье, контрастирующее с бронзовой кожей. В том, как она усмехалась, было что-то озорное, привлекательное, совсем не свойственное чопорным аристократкам Империи. Легко понять, почему она там не прижилась и в итоге вышла замуж за аскальца. Обманываться, однако, он тоже не спешил: можно увезти леди из среды интриганов и змей, но нельзя сделать из неё благовоспитанную и открытую нэити — и Гайя была тому ярким подтверждением.       — Доброе утро, нэити Гайя, — Ноэль вложил в голос всю вежливость, на которую был способен. В конце концов, это ведь не допрос. Всего лишь дружеская беседа. — Надеюсь, я вас не потревожил.       — Доброе утро, минейр канцлер, — весело отозвалась Гайя и, наконец, развернулась. — Что вы, не переживайте, я всегда была ранней пташкой.       В лучах солнца, ореолом окруживших гибкий стан, тёмная кожа переливалась всеми цветами радуги, а белозубая улыбка особенно выделялась на красивом лице. В её чертах присутствовало что-то неземное, нереальное — почти всё в её облике говорило об отточенном годами мастерстве в изменении внешности. И всё же она отличалась от Дезиры, которую создавала собственными руками и никогда этого не скрывала. Вероятно, естественностью. Возрастом.       — В таком случае, надеюсь, вы не против поговорить, — Ноэль улыбнулся одними губами.       — Моя дорогая Дезира мне этого не простит, — Гайя намотала выбившуюся из причёски прядь на палец. — Но на что ни пойдёшь ради королевства, правда?       — Дезира? Что же произошло?       Гайя, славившаяся любовью к сплетням и пересудам, едва ли не подпрыгивала от желания что-то ему поведать. Притвориться хорошим слушателем — лучший способ расположить её к себе. К тому же… речь шла о Дезире. Ноэль множество раз прокручивал в голове их последнюю встречу, представлял, как всё кончилось бы, прояви он чуть больше терпения и доверия, и неизменно приходил к выводу, что всё выглядело слишком подозрительно, чтобы поверить ей на слово. Допрос парня, впрочем, ничего не дал, и причин считать её предательницей у него больше не было.       — Она вас очень долго ругала, совершенно не стесняясь в выражениях, — Гайя хихикнула и сжала подоконник позади себя, навалившись на него всем телом. — Когда заканчивались слова на аскальском, переходила на имперский. Не думала, что снова услышу родную речь в таких обстоятельствах. Никогда не видела её до такой степени оскорблённой, вы её серьёзно обидели.       — Наша последняя встреча действительно прошла не совсем гладко.       Ноэль мысленно усмехнулся своему умению подобрать невероятно обтекаемую формулировку. Мог бы дипломатом стать! А говорят, бандит да преступник.       — Мягко сказано, — она запрыгнула на подоконник, уже не стесняясь ни задравшегося платья, ни неприличной позы. — Гордость Дезиры ведь очень хрупкая. Вам придётся сильно постараться, чтобы вновь заслужить её расположение.       Ноэль собирался было съязвить, мол кто ещё чьё расположение будет зарабатывать, но проницательный взгляд Гайи и ироничная усмешка на её губах заставили его прикусить язык.       — Я знаю, о чём вы думаете, да вот только недооценивать Дезиру тоже не стоит. Она только кажется капризной и легко прощающей, — Ноэль вздёрнул брови, ведь никогда её такой и не считал, — а сама небось уже припомнила каждое ваше неосторожное слово.       — Хотите подсказать мне лучший способ перед ней извиниться?       — Без понятия, как это сделать, — Гайя простодушно пожала плечами. — Но я знаю, что её сердце дрогнет от имперского шоколада и кактусов.       — Кактусов?       — Да, её любимые растения. Она вам никогда не говорила? Помню, когда-то она держала целую оранжерею с самыми разными кактусами. Впрочем, это было давно.       Отчего-то Ноэль был уверен, что Дезира не любила растения. И её бордель, и кабинет украшались исключительно творениями рук человеческих, а букеты, которые ей дарили счастливые и благодарные клиенты, неизменно отправлялись в окно. Особенно доставалось розам — она называла их банальнейшим из подарков и злостным паразитом.       — Не могу представить, как вы унижаетесь ради её прощения, так что даже предлагать не буду, — Гайя продолжала самозабвенно болтать и дёргать ногами в воздухе. — Достаточно сказать, что вы раскаиваетесь. Только не врите ей и не пытайтесь извиниться ради собственной выгоды. Почувствует и точно возненавидит.       Ноэль хмыкнул и благодарно кивнул. И зачем ей понадобилось обсуждать Дезиру именно с ним? Неужели переживала? Когда он только оказался во дворце и впервые услышал разговоры о «леди Гайе», в глубине души готовился встретить соперницу и негласного серого кардинала, но… всё оказалось проще и сложнее одновременно. Оттого избавляться от вдовы казначея не спешил.       — Не волнуйтесь, нэити, всё закончится хорошо.       — Вы единственный, кто не обращается ко мне этим пренебрежительным «леди Гайя». Хоть бы выучились, как правильно, умники, — она закатила глаза и скривилась. — Спасибо. Так о чём вы хотели поговорить?       — Узнать о настроениях среди знати, сами понимаете. Едва ли приезд императорской четы оставил кого-то равнодушным.       — Ничего особенного. Пошушукались, поблагодарили богов, что не война, повздыхали, что наконец-то наведут порядок…       — Повторите, — гораздо требовательнее, чем до того, произнёс Ноэль и подобрался. Ох, как всё непросто и всё же ожидаемо. Не зря подозрения в первую очередь упали на приближённых к королю аристократов.       — Многие симпатизируют императору и его приверженности строгим правилам, — Гайя прикрыла глаза, но Ноэль всё равно краем сознания отметил, что в них плясали змеи. — Кому не хочется быть на месте древнейших, диктующих власти, что делать и как? Про то, что вас многие ненавидят, и говорить не стоит.       — Вы не запомнили, кто особенно активно радовался имперцам?       — Может, и запомнила, — Гайя ухмыльнулась. — Да вот только смысла в этом нет. Трусливые они, как один. После скандала с минейром Фортунато лишний шаг боятся сделать. Смотрите лучше на тех, кто на вас ядом брызгает. Простолюдин как правая рука короля — кость им в горле. На всё пойдут, чтобы вернуть знатного на это место.       Ноэль задумчиво пожевал губу, изучая лукавое выражение Гайи, и рассудил, что она права. Имперцам было достаточно поманить привыкших жить на широкую ногу аристократов обещаниями власти, чтобы они решились на предательство. Ведь если не будет верного только королю канцлера, они наконец-то вздохнут спокойно.       — Благодарю, нэити Гайя, — он едва заметно поклонился. — Вы мне очень помогли.       — Всегда пожалуйста.       Уже в спину ему донеслось довольное:       — Успехов в поимке предателя.       Ноэль усмехнулся, в очередной раз признавая её достойным союзником.

***

      Несколько часов пути верхом по пыльной дороге пролетели как одно мгновение. Ноэль погряз в собственных мыслях, перебирая в голове имена людей, достаточно могущественных, чтобы узнать королевские тайны, и недостаточно — чтобы открыто выступить против. Обрывочные знания выстраивались в цепочку, перед внутренним взором проносились десятки досье, которые он составлял ночами ещё в те времена, когда только-только получил назначение и ждал подвоха от каждого. Затаиться на несколько лет было очень в характере дворцовых интриганов. Впрочем, он тоже многое повидал и испробовал за время, отведённое ему.       Стоило сосредоточиться на предстоящем допросе Фортунато, но коварные мысли уносили его далеко, совсем не туда, куда полагалось. «Припомнила каждое неосторожное слово» — так Гайя сказала? Забавно. Ноэлю часто встречались женщины, ожидающие особого отношения за красивые глаза. Дезире не следовало им уподобляться: она слишком сильно его привлекала умом и цепкой хваткой, проложившей ей дорогу на вершины преступного мира. Принять произошедшее на свой счёт было бы… не в её характере.       И всё же за кактусом и шоколадом парочку подчинённых он послал. Невероятная женщина! Стремиться воссоздать идеал женской красоты по мнению имперских аристократов — и любить растения, никак не подходящие утончённой, прелестной леди. Пускай Ноэль верил, что она уже отошла от обиды, до дрожи в пальцах хотелось увидеть её реакцию. Не то чтобы он кому-либо делал подарки раньше…       Совсем скоро показались кованые ворота и пара охранников, клюющих носом на посту. Ноэль пустил лошадь медленным шагом, давая им возможность разглядеть себя и убедиться, что нападения не планируется. Всего лишь одинокий путник на пустующей дороге. Один из стражей поправил шлем и сощурился не то от близорукости, не то от солнца, бьющего в глаза.       — Ты кто такой будешь? И зачем пожаловал? — в привычной солдатской манере спросил грузный охранник и нахмурил кустистые брови. Ноэль не стал спешиваться, только глаза скосил.       — Иди, служивый, сообщи, что к хозяевам канцлер приехал.       — Да ну, — второй из них аж шлем снял от удивления. — Что ж вы лично явились, а не прислали кого?       — Надо так, — нетерпеливо ответил Ноэль и постучал пальцами по луке. Чувствуя его недовольство, стражи завозились и всё-таки выполнили приказ. Тот, что первым начал разговор, быстрым шагом направился в дом.       Ждали его возвращения молча. Ноэль вновь погрузился в мысли о делах, оставшихся нерешёнными до его возвращения в столицу, не обращая внимания на пристальные взгляды исподтишка. Забавно, раньше охрана у ворот дома не стояла — видно, Фортунато запомнил урок на всю жизнь. Подчинённые в тот день сработали красиво: ворвались на территорию поместья, схватили горе-торговца и сопроводили на допрос без единой попытки сопротивления. Громкое вышло дело. Ноэль им гордился, как ничем другим.       — Проезжайте, — прошипел сквозь зубы стражник, явившийся спустя несколько долгих минут. Ворота открывали со скрипом — хоть бы смазали, ей Стихии! У Фортунато не могло всё быть до такой степени плохо, что он перестал заботиться о своём жилище.       У входа Ноэля встретили высокая нервная служанка и конюх, жующий сено. Прежде чем последовать за резко дёргающей головой девушкой, он погладил кобылу по гриве и бросил серебряную монету с наказом внимательно следить за животным. Ещё не хватало, чтобы казённое имущество попортил, остолоп…       Сквозь тяжёлые шторы в поместье не проникал солнечный свет, затхлый воздух царапал лёгкие изнутри, и с каждым шагом по длинным коридорам ощущение, будто он находился в склепе, лишь усиливалось. От вида голых стен из серого камня по позвоночнику бежала липкая дрожь, лодыжки кусал сквозняк, повелевающий здесь даже в отвратительную жару. Дом казался застывшим во времени, постаревшим и обруганным вместе с его хозяевами. Темницы лучше не сыскать. Особенно для привыкшего купаться в роскоши торговца.       Возможно, если бы Ноэль не повидал за свою жизнь всякого, странная служанка напрягла бы его. Слишком быстрый и широкий шаг для хрупкой девушки, запавшие, тревожные глаза, то и дело сталкивающиеся с ним взглядом, стоило её голове обернуться на очередном повороте, напряжённо сжимающие юбку чёрного платья длинные пальцы — всё в её внешности и поведении кричало о недуге, камнем лежащем на острых плечах. И она до сих пор не сказала ни слова. Изучение чужих повадок занимало и развлекало, давало возможности отточить навыки, пока они не дошли до нужной комнаты.       В гостиной Ноэля уже ждали. Тишину разрушал только звон фарфора, когда чайная ложка сталкивалась с краями чашки — какое злостное пренебрежение правилами этикета! Фортунато вскочил со своего места, стоило подойти ближе. Его глаза пробежались от носков сапог до кадыка, где и остановились, словно он не мог решиться и посмотреть на лицо Ноэля. Впрочем, для этого у него была жена: она медленно оторвалась от созерцания чая и, не вставая, глянула с ненавистью, горячо переливающейся в радужках. Ноэль нагло ухмыльнулся и без спроса завалился в кресло напротив.       — Здравствуйте, минейр Фортунато. Нэити, — он по очереди кивнул каждому и оскалился. Фортунато сел рядом с супругой, всё ещё глядя себе под ноги. Вероятно, вспоминал их последнюю встречу. — Рад вас видеть в добром здравии.       — Рады приветствовать вас под крышей нашего дома, — прошипела нэити, когда молчание грозило перерасти в совсем неприличное. — Что привело вас сюда?       На несколько мгновений эта женщина, до того невзрачная, что её черты и имя забывались сразу после окончания разговора, полностью завладела вниманием Ноэля. Дрожащие губы выдавали целый спектр эмоций: страх, возмущение, неприязнь… Большего благовоспитанная нэити не могла себе позволить — не перед тем, кто мог сломать ей жизнь и сделал это пару месяцев назад.       — Всего лишь желание проведать вас, — голос лился густой, приторной патокой, фальшивый до откровенной пошлости. — Нэити, не могли бы вы нас оставить? Я хотел бы поговорить с вашим мужем наедине.       — Неужели светская беседа нуждается в уединении? — она дерзко вскинула подбородок, не собираясь никуда уходить. Ноэль опасно сощурился, уже собираясь напомнить ей, где её место, но вдруг голову поднял Фортунато.       — Клементина, прошу тебя, — не издаваемый человеческих горлом звук — звон битого стекла, — не надо. Выйди, раз минейр Ноэль просит.       Нэити бросила на мужа нечитаемый взгляд, но покорно выскочила из комнаты, пылая праведным гневом. Уже спустя мгновение она перестала интересовать Ноэля: куда любопытнее было изучить Фортунато, разительно изменившегося с их последней встречи. Далеко не в лучшую сторону. Чёрные волосы утратили свой блеск, кое-где среди прядей серебрилась седина, щёки впали, под глазами залегли глубокие тени. Большой любитель светских развлечений и главный модник столицы в прошлом теперь носил потрёпанный, пыльный камзол, сжимался под внимательным взглядом и нервно теребил белоснежную салфетку. Изюминкой его внешнего вида, пожалуй, был искривлённый нос. Наверное, не стоило его ломать тогда.       — О чём вы на самом деле хотели поговорить, минейр? — тихо спросил Фортунато с усталостью человека, повидавшего слишком много плохого. — Я надеялся, что не успел ничем больше себя скомпрометировать.       — Не успели, — согласно кивнул Ноэль и переплёл пальцы перед собой. — И всё-таки у меня есть причины полагать, что вы не были со мной до конца откровенны.       — Я вам всё рассказал! Всё! Я больше ничего не знаю о махинациях с казной!       — Я вам верю, — перебил несвязный поток истеричных завываний Ноэль. — Сегодня меня интересует политика.       — П-политика?       — Вижу, на проблемы со слухом вы не жалуетесь. Вы были вхожи в высшие круги, поэтому должны быть в курсе незаконных связей аристократов с соседними государствами. Скажем, с Каралисом.       — С Каралисом? — от страха Фортунато икнул. — Да я никогда!.. У меня и в мыслях не было!.. Я не изменник!       — Прошлая наша беседа началась с этих же слов, — Ноэль нахмурился и подался ближе, опираясь локтями на колени. — Учтите, Фортунато, за ложь вы поплатитесь очень дорого. Предположим, я вам верю. Тогда кто? Назовите имена.       — Да кто угодно! Имперцы проникли во все сферы! Откуда я должен знать, кто предатель?!       — Тише, — с нажимом произнёс Ноэль и вперился серьёзным взглядом в побелевшее от ужаса лицо. — Напрягите память. Если не ради себя, то ради супруги. Детей…       — Нет… нет… вы не посмеете…       — Ещё как посмею, Фортунато, — почти ласково перекатил его имя на языке и слабо улыбнулся. — Так что?       — Были некоторые… Да… Минейр Армандо однажды проговорился, что ведёт дела с имперцами у короля за спиной. Я не уверен, какой именно у них союз был, возможно, это была очередная махинация с деньгами, — он говорил сбивчиво, быстро, иногда срывался на шёпот или хрип. — Нэити… Нэити Ракеле тоже с ними якшалась. Кажется, у неё любовник был… какой-то высокопоставленный имперец.       Его монолог длился ещё долго. Иногда Ноэль задавал уточняющие вопросы, но больше слушал, мысленно отметая тех, кто никак не мог до сих пор чинить беспредел. С каждым новым именем бумажная работа, предстоящая ему, всё увеличивалась, но в груди бурлил азарт. Всё-таки расследования всегда были его страстью.       — Рад, что мы столь плодотворно пообщались, минейр, — Ноэль медленно поднялся на ноги и развернулся, чтобы уйти. — Прощайте. Молитесь, чтобы я не нагрянул к вам с неожиданным визитом вновь.       В дверях он столкнулся с супругой Фортунато, которая тут же метнулась в гостиную, бросив невнятное «Будь ты проклят». Ноэль оскалился в темноту коридора: он был проклят ещё с тех пор, как ему порвали рот и разрезали кинжалом улыбку от уха до уха.