Стёртые из истории

      Тепло. Спокойствие. Умиротворение. Мысли трепетали на периферии, не смея выдернуть сознание из утекающего сквозь пальцы сна, но и не давали провалиться во тьму. Щёку грело солнце, и тело поспешило перевернуться на другой бок. Обнимавшая за плечи рука притянула ближе, а над головой раздался приглушённый смешок. Элери заворочалась, недовольно застонала и всё-таки заставила себя распахнуть глаза.       Для кого угодно другого Эз ничем не отличался бы от себя обычного. Всё такой же уставший от существования и ответственности дракон, скалящий острые клыки в ироничной ухмылке. Однако за десятки лет Элери успела выучить все его повадки: приподнятые брови, когда пытался скрыть тревогу, опасные искры в расплавленном серебре радужек, когда злился, неспособность долго поддерживать зрительный контакт, когда что-то скрывал. Она подтянулась на локтях, нависая над ним, и чмокнула в небритую щёку.       — Доброе утро, супруг, — хриплый ото сна голос разлился довольным урчанием. — Как прошла ночь?       — Охраняя тебя, супруга, — Эз не поддался на провокацию и не спешил выворачивать душу, включившись в игру. Глаза закатились сами собой. Вот ведь твердолобый… дракон!       Жёсткую линию рта искривила ухмылка, словно он услышал эту мысль — Элери была готова поспорить, что он услышал! Привычно дразнился, заставлял вытягивать из себя правду. Как ребёнок, видят Стихии.       — Мне нравится просыпаться рядом с тобой.       Издевательская маска на его лице треснула и рассыпалась осколками от обезоруживающей честности. Несколько секунд Элери читала его как открытую книгу: неловкость, смущение, нежность… Сколько тысячелетий должно пройти, чтобы он привык к выражению любви словами, не только делами? Ладонь ласково огладила выступающий подбородок и зарылась в короткие чёрные волосы. Не каждый день ей доводилось видеть такого Эза.       — Мне… — он прочистил горло и продолжил намеренно небрежно: — Мне следует возвращаться раньше с ночных проверок?       — Не могу просить тебя об этом, — Элери хитро улыбнулась. — Дикие Земли огромны, не представляю, как ты успеваешь их облетать, ещё и разнимать особо буйных драконов.       — Предпочитаю не давать людям возможностей убивать моих ослабленных братьев.       — Вот чем ты обеспокоен! — она наконец поймала взгляд Эза и вскинула брови. — Неужели этот вопрос не был поднят на переговорах?       — Это не переговоры, а представление! — хоть он и зарычал от ярости, не позволил себе резких движений, чтобы не навредить всё ещё полулежащей на его груди Элери. — Почему я должен идти на уступки смертным, которые только и делают, что несут разрушения?!       — А почему ты думаешь, что проблема исключительно в людях?       — Если бы не драконы, та, которую ныне зовут Хаосом, давно поглотила бы этот мир, как стремится со времён появления Грани. А вместо посильной помощи люди несут Истинную Смерть моим братьям и сёстрам и ещё нагло требуют идти против собственной природы!       Таким Элери не видела Эза давно. С каждым новым словом его голос всё сильнее срывался на шипение, глаза затапливала тьма — нет, Хаос, — будто он вот-вот обернётся и уничтожит дворец. Ей хватило мгновения, чтобы перекатиться на спину и переплести их пальцы. Напоминая, где они находятся, и помогая ему заземлиться. Он со свистом вдохнул, жмурясь, и медленно выдохнул. Ушло несколько минут, прежде чем он окончательно успокоился и благодарно сжал её ладонь.       — И всё-таки это не ответ на мой вопрос, — сестра однажды обронила, что настырность сведёт её в могилу. Что ж, пока Элери невероятно везло: Эз не только до сих пор не выбил ей зубы, но даже пересматривал свои взгляды на некоторые ситуации. — Почему ты думаешь, что вся проблема исключительно в кровожадности людей?       — Потому что они такими были с самого Сотворения!       С губ невольно сорвался раздражённый вздох. Он неисправим!       — Тебе не кажется, что решение имперцев заключить мир, а не пойти на Дикие Земли войной, показывает, что сейчас всё изменилось?       — За Гранью я видел их изменения, — всё ещё недовольно, но менее агрессивно проворчал Эз. На своей макушке Элери чувствовала прожигающий возмущённый взгляд. Прямо оскорблённая невинность! — От этой императрицы Проклятым несёт так, что у меня челюсть сводит. Как будто снова с ним пообщался, мерзость! Говорит прямо, но юлит, стоит на своём, но будто бы готова слушать. А сама небось ищет повод дать Сегрейвам отмашку убивать.       — Ты к ней изначально негативно настроен, вот и видишь сплошной подвох. Иногда люди имеют в виду ровно то, что говорят. К тому же, Арвэль считает её хорошей правительницей. Неужели у тебя повернётся язык обвинить его в непонимании человеческой натуры?       На этот раз Эз молчал долго. Элери расслабленно растеклась у него под боком, любуясь расписанным под ночное небо потолком — на удивление, отлично переданным. Вскинутый палец очертил в воздухе созвездие Чаши, плавно перешёл к Мечу. В памяти всплыла грустная улыбка Федерики, приказавшей подготовить для них именно эти покои, и её неожиданное молчание. От такой говорливой девочки едва ли можно было ожидать задумчивость на грани с печалью. Жаль, не удалось спросить её: кажется, она нуждалась в плече, на которое можно опереться. Элери кивнула собственным мыслям и решила непременно встретиться с принцессой.       — У неё нет имени, а значит нет и принципов, — скрипящий голос разрушил блаженную тишину. — Таким нет веры.       — Она ведь из некромантов, если не ошибаюсь? Для их культуры скрывать настоящее имя — естественно, как и для жителей Коллегии. Ты не можешь делать выводы…       — А ещё она внучка Тезеуса.       — Так вот в чём дело, — Элери не сдержала ироничного смешка. — В родстве. Знаешь, я уже сбилась со счёта, сколько раз ты судил человека за его кровь.       — Если ты сейчас про своего безумного предка, то я имею на это полное право!       Пришлось привстать и опереться на изголовье кровати, чтобы взглянуть во вновь наливающиеся чернотой глаза. Брови Эза мрачно съехались на переносице, губы подрагивали от злости, пальцы нервно комкали шёлковую простынь. Всё ещё болезненная тема. Элери в качестве извинения убрала упавшую на лоб прядь и провела пальцем по морщинам, разглаживая их.       — И про него тоже. Но если злость на мой род я способна понять, то что тебе Тезеус сделал? Разве вы не давние друзья?       — Друзья, — с какой-то горечью отозвался Эз. Торопить его не хотелось: отчего-то эта тема заставляла его терять контроль над собой. — Идиотом себя чувствую, когда вижу его. Если бы я тогда прислушался к нему, Иоль был бы жив. А копьё, которое уничтожило столько моих братьев, вообще не было бы создано! Твой золотой Арвэль, к слову, умудрился его потерять.       — Как потерять?! Место хранения копья всегда держалось в строгой тайне! Не могло же оно сквозь землю провалиться.       — Вот именно. Значит либо Арвэль мне соврал, либо его мать извернулась и перепрятала. И я даже представляю по чьей указке.       — О чём ты?       — Что ты знаешь о копье Сегрея? — вместо ответа на вопрос он задал свой. Элери задумчиво прикусила губу и ответила на его серьёзный взгляд непонимающим выражением лица.       — Когда-то давно наш основатель заключил в него силу заклинания, способного расколоть сердцевину дракона, чтобы больше ни один человек не стал жертвой похищения, — вбитые с детства слова легко сорвались с языка. Эз закатил глаза.       — Я бы сказал, что он создал его для того, чтобы уничтожить всех драконов, но да, такой вариант тоже годится. А знаешь, почему за тысячелетие заклинание не выдохлось?       — Все Сегрейвы поголовно маги, зарядить артефакт должно быть не очень сложно, — она пожала плечами с мыслью, что такие вещи очевидны даже детям.       — Чтоб напитать заклинание такой мощи, нужно обладать Силой, как у самого Сегрея. А этим копьём убить дракона можешь и ты при желании.       Элери в ответ только фыркнула. Она, с трудом закончившая Университет, могла бы убить дракона? Ей всегда казалось, что Эз здраво оценивает её способности, несмотря на всю любовь. Видимо, разум его несколько помутился.       — Я не шучу. Некоторые твои предки, отбиравшие жизни драконов, не были в состоянии усвоить чары левитации.       — Не может быть!       — Может. Копьё обладает источником, потому что Сегрей заключил в него кусок своей души. Потомку остаётся только направить эту Силу.       Элери устало потёрла виски. Магия, убийства драконов, пропавшее копьё — всё это разрывало ей череп.       — Как давно ты это понял?       От этого вопроса зависело слишком многое…       — Когда твоя племянница пришла тебя спасать. Эти горящие ненавистью голубые глаза безумца я ни с чем не перепутаю.       — Зелёные… — прошептала Элери. — У Сивиллы зелёные глаза.       — Так он ещё и вселяться в обладателей копья способен, — Эз задумчиво хмыкнул и притянул её ближе, стоило прижаться в поисках тепла. — Это только подтверждает мою теорию.       — Почему ты не попытался его уничтожить?       — Как ты себе это представляешь? — его бровь иронично выгнулась. — Во-первых, уничтожить копьё может только тот, в ком течёт кровь Сегрея. Во-вторых, он слишком изворотливая скотина, раз сам до сих пор не сгинул. Я был уверен, что после общения с Праматерью Арвэль сможет решить эту проблему, но, как видишь, не вышло.       — В таком случае, причин пойти имперцам на уступки ещё больше, — Элери перекинула ногу через его бёдра, чтобы встретиться с ним взглядами. Эз недовольно скривился. — Ты не сможешь искать копьё, если будешь занят войной на границах. А у императора достаточно влияния, чтобы держать своих подданных под контролем. И сделай лицо попроще!       — За что мне это наказание?.. — Эз вскинул глаза к потолку, за что получил лёгкий удар по плечу. — Так уж и быть, я подумаю!       Она только насмешливо улыбнулась. Знала, что уже победила.

***

      Отвратительная жара сдавливала виски пульсирующей болью, проникала под кожу, заполняла лёгкие и отказывалась исчезнуть хотя бы на мгновение. Грудь часто вздымалась от прерывистого дыхания, мутный взгляд блуждал по подоконнику, нос щекотала пыль. Моргана нервным движением захлопнула окно и тут же оглушительно чихнула, не сдержавшись.       Проклятая аллергия!       На периферии замаячили рыжие волосы и белоснежный платок. Губы изогнулись в секундной улыбке, когда она приняла любезность мужа и промокнула слезящиеся глаза. Больше никому не позволено видеть мгновения её слабости.       — Мне следует послать за настойкой? — мягко спросил Инаанн, не спеша приближаться.       — Благодарю, оно того не стоит, — прогнусавила Моргана. До чего же не вовремя!       — Я мог бы…       — Нет.       Годы шли, а он продолжал настойчиво предлагать магическое вмешательство — охладить пылающее жаром по утрам тело, облегчить мигрень, избавить от симптомов аллергии. Моргана, однако, знала, что от этого станет только хуже. Слишком сильно похожа на деда.       — В таком случае, хотя бы присядь, — Инаанн протянул руку и подтолкнул её в сторону бархатного кресла, в котором она утопала вечерами и изучала переданные Арвэлем документы.       — Дай мне несколько минут.       Самым простым и действенным методом оставалось отрешиться от проблемной плоти. Моргана смежила веки, воскрешая в памяти низкий уверенный голос: вдох… выдох… вдох… выдох… Наставления деда вели её по жизни, помогали сохранять трезвый рассудок в борьбе с телом, с каждым годом всё менее устойчивым к болезням. А ведь отец предупреждал, что так будет. Чем дальше от их предка, их бога, тем ближе смерть. Мысленно она тряхнула головой: построить новый мир невозможно, стоя на коленях у алтаря и моля о снисхождении. Проклятый учил их действовать, идти до конца и уверенно глядеть в будущее.       Дыхание постепенно замедлялось, становилось глубже и увереннее — Моргана расправила плечи, вскинула острый подбородок, нутром чувствуя, как с лица сползают красные пятна и проходит желание расчесать бледную кожу до кровавых царапин. Наконец, глаза распахнулись, и она медленно встала. Складки на спальном платье расправила механическим движением, до того привычным и натренированным, что не приходилось концентрироваться. Инаанн нервной статуей застыл неподалёку: и на помощь не бросался, привыкший к ежедневным приступам, и тревожно переминался с ноги на ноги. Трогательный.       — Как ты себя чувствуешь, душа моя?       — Готовой покорять мир. Рядом с тобой.       Инаанн просиял и рыжим вихрем приблизился к ней, протягивая руки. Моргана нежно взглянула на него сверху вниз, изучая ставшие родными седые пряди, которые так хотелось заправить ему за уши. Вбитая с детства сдержанность, впрочем, позволила только улыбнуться — дёргано и натянуто. Сколько бы она ни тренировалась у зеркала, некоторые эмоции никак не поддавались. Благо, Инаанн никогда не стыдил её за это. Он вообще был удивительно открытым всему новому и добрым человеком. Юность в среде магистров повлияла? Его губы осторожно коснулись костяшек пальцев, а в смотрящих исподлобья радужках плясали смешинки. Ребёнок…       — Посвятишь меня в планы на сегодняшний день?       Они переместились в кресла у окна, на столик между которыми прислуга расторопно подала скромный завтрак. Король Кармин, вероятно, заранее осведомился об их предпочтениях: Моргана цепко оглядела блюда и не нашла ничего, что могло бы спровоцировать очередной приступ. По крайней мере, на первый взгляд.       — Полагаю, на встречу с Эзхекатцлем вне зала переговоров мне не стоит надеяться, хотя хотелось бы пообщаться в неформальной обстановке…       — Встречи с тобой могут проходить в неформальной обстановке? — Инаанн тихо засмеялся и чарами левитации притянул к себе свежую булку.       — Без десятка писарей, фиксирующих каждое слово, если ты о моём понимании этого выражения, — Моргана никак не поменялась в лице и продолжила, словно он её не перебивал: — а также без короля Кармина и его попыток сгладить конфликт. Возможно, мне удастся остаться наедине с леди Элери Сегрейв. Её содействие сыграет нам на руку.       — Сомневаюсь, что получится продавить Эзхекатцля, — задумчиво отозвался Инаанн. Как же ему шла серьёзность… — Я наблюдал за вашим спором на протяжении всей встречи. Даже с Азанэт-Джезерит в своё время было проще договориться. Быть может, следует выбрать другую тактику?       — Например?       — Например, не напоминать о Сегрейвах и охоте на драконов. Очевидно, он теряет над собой контроль в такие моменты. Также замечу, что полностью запретить драконам забирать людей мы не сможем, как я и сказал с самого начала, но никто не запрещает ставить им цену. Скажем, отремонтированный мост или замок за одного человека. Созидание — одна из основных их способностей, как говорил мастер Тезеус.       — Драконы своенравны, мы не можем позволить им хозяйничать на наших землях, — Моргана недовольно качнула головой, постукивая длинными ногтями по подлокотнику. — Человеческие законы им не писаны, живут они по звериным, а потому и обращаться с ними надо как со зверями.       — Не будь так категорична, душа моя, — Инаанн развёл руками и привычно улыбнулся, хоть и несколько холодно. Его взгляд оставался туманным, а сам супруг казался погружённым вглубь себя. — Думаю, тебе стоит поговорить об этом с мастером Тезеусом, — дедушкой, — и не рубить с плеча. Мы ведь приехали заключать мир, а не устраивать очередную забаву для магистров.       Любой мир заключается на условиях победителя. За годы службы дипломатом при Верховном Жреце Балендине и управления Империей это простое правило отпечаталось у неё на подкорке. И проигравшей Моргана себя отнюдь не считала.       — Я подумаю о твоих словах. Продолжим разговор о делах насущных?       — Конечно. Ещё чаю?       — Благодарю, — кивок вышел слишком медленным и глубоким. — Нам стоит встретиться с королём Кармином. И принцессой Федерикой. Она чем-то напомнила мне нашу дочь. Выглядит как достойный повод узнать твоего друга поближе.       — Да, в ней есть что-то от Шарлотты, — Инаанн вновь разулыбался и мечтательно подпёр щёку кулаком. — Всё жду, когда же она закончит учёбу и приедет к нам полноправной некроманткой. Есть ли от неё какие-либо новости? Я, право, соскучился.       — Да, Балендин недавно делился её успехами…       Утро началось, как положено. Очередной день — очередной шаг к исполнению каждой намеченной цели. И Моргана была к этому готова.