В объятиях Архонта

      – Слушай, Тарталья, – Чжун Ли поправляет врезавшуюся в плечо ручку дорожной сумки, перехватывая её поудобнее. Самую тяжёлую часть вещей Моракс взял себе, оставив Чайльду довольствоваться ничего не весящими лекарствами, – Не подумай, что я устал, но нам ещё далеко?       – Не-а-, – бодро отвечает Чайльд, вытаптывая в снегу для Чжун Ли тропинку, – Лес вот-вот кончится, а там до деревни рукой подать!       Мужчина осмотрелся по сторонам.       Со всех сторон одиноких путников окружал густой еловый лес. Высокие деревья, чьи ветви украшали многочисленные шишки, были облачены в белые платья, земля была укрыта толстым слоем свежевыпавшего снега, отчего под ногами он мягко хрустел и топтать его было довольно легко. Солнце только-только просыпалось, медленно возвышаясь над горизонтом, но достаточно хорошо освещало лес, и игралось своими лучами с белым холодным одеялом. Звуки животных и трескающихся под весом снега веток, наполняли лес, придавая этому месту особого шарма и очарования.       Утопая в снегу и опираясь только на одному ему известные ориентиры, Тарталья уверенно шагает вперёд, ведя за собой разглядывающего каждую мелочь Архонта.       – Нравится здесь? – разрушает молчание Предвестник.       – Да, – просто отвечает Чжун Ли, встречаясь взглядом с голубыми глазами, – Знаешь, я даже рад, что дорогу замело. Когда бы я ещё смог полюбоваться местными красотами?        Из-за царившей ночью метели, тропа, ведущая в близлежащие деревни, оказалась по уши в снегу, из-за чего ни одни сани не смогли доставить своих пассажиров до пункта назначения.       Ждать, когда расчистят дорогу – слишком долго и неинтересно.       Чайльд всё-таки местный и знает здешние места слишком хорошо, чтобы упустить шанс показать Мораксу укрытый снегами многовековой лес, а заодно скоротать время.       До деревни – рукой подать. Тарталья чуть ускоряется, следя, чтобы идущий за ним Чжун Ли случайно не отстал, и, пересекая последний ряд елей, выбегает из леса на небольшой холм, откуда открывался завораживающий вид на бескрайнее оледеневшее море, подле которого расположилась небольшая деревенька с красноречивым названием «Морепесок».       Тарталья останавливается на вершине холма и, раскинув в стороны руки, вдыхает полной грудью освежающий холодный воздух.       Как же ему этого не хватало в Ли Юэ. Кусающий за нос холод расслабляет, остужает горячую кровь и помогает приводить в порядок разбегающиеся мысли.       – Как же хорошо, Чжун Ли! – подставив лицо солнцу, весело произносит Предвестник.       – И вправду, – Моракс тепло улыбается, разглядывая радующегося родным краям Тарталью.       Слегка поёжившись от холода, мужчина равняется с Чайльдом и переводит взгляд на открывшийся ему вид.       – Завораживающе.       – Ага, – довольно мычит Тарталья, – Только вот долго любоваться этим богатством природы нам, к сожалению, не получится. Если будем стоять столбом – околеем.       С этими словами, Чайльд начинает свой путь до своей деревни. Места, где он когда-то родился и вырос, где он, будучи ещё мальчишкой бегал с отцом на подлёдную рыбалку, гулял у моря с беременной мамой, катался на коньках со своими друзьями из соседних дворов и деревень, а по вечерам проводил своё время с семьёй. Места, где жители однажды перестали узнавать в нём стеснительного и робкого мальчика, ведь на его место пришёл настоящий сорванец и драчун, тот, которого позже станут называть «Сердце Хаоса».       Всё это происходило здесь, в этих самых краях.       Чжун Ли двинулся за пятнышком в виде рыжих волос Предвестника – единственно ярким цветом среди белоснежного полотна вечно царящей зимы.       Спускаться пришлось совсем недолго.       Дорога от леса до деревни заняла не больше пяти минут. Не успел Моракс оглянуться, как простор полей сменился рядами маленьких уютных домов, из дымоходов которых денно и нощно валил дым.       Несмотря на ранний час, улицы оказались практически пусты. По словам Чайльда, люди в этих краях вставали ещё до рассвета и с восходом солнца приступали к работе и своим домашним обязанностям. В большинстве своём семьи здесь придерживались вековых традиций – мужчины уходили кто на охоту, кто на рыбалку, кто в соседние поселения, развивая торговлю, а женщины принимались ухаживать за детьми и домашним очагом. Утреннюю тишину нарушал лишь собачий лай и хруст снега.       Тарталья и Чжун Ли пересекли всю деревню, выходя практически на её окраину, пока перед ними не появился большой двухэтажный дом, что немного отличался от всех остальных. Он был чуть больше, чуть красивей, чуть ухоженней и с хорошим ремонтом из дорогих материалов. Сомневаться в том, что Чайльд приложил к этому руку, не приходилось. Ведь семья одного из Предвестников не должна ни в чём нуждаться.       – Чш-ш-ш, – Тарталья заговорщически поворачивается к Мораксу и прикладывает к своим губам указательный палец, призывая вести себя как можно тише.       Получив в ответ сдержанный кивок и слабую улыбку, Тарталья осторожно открывает калитку и движется к дверям собственного дома.       – Готов? – шёпотом спрашивает Тарталья, заглядывая в янтарные глаза.       Чжун Ли на его вопрос отвечает неопределённым пожатием плеч, что Чайльд расценил как согласие.       – Кстати…       – М? – озадаченное лицо Предвестника немного насторожило Архонта, но стоило ему встретиться с матовыми синими глазами взглядом, как его плечи тут же расслабляются.       – Моё имя…, – в суматохе последних событий Тарталья совершенно позабыл, что дома никто не использует ни «Тарталья», ни «Чайльд». Только его настоящее, данное при рождении, имя.       – Меня зовут Аякс, – заглядывая прямо в янтарные глаза смело произносит Чайльд, ничуть не страшась, что только что выдал секретную информацию.       Краем глаза заметив, как губы Чжун Ли вновь расплываются в тёплой улыбке, Тарталья без стука открывает мощную деревянную дверь и входит вместе с Мораксом в отчий дом.       – Я дома! – звонкий голос Тартальи разнёсся по всему дому, оповещая его обитателей о своём, неожиданном для всех, возвращении.       – О-ой! Аякс!!! – неожиданный, но определённо радостный, вскрик, доносится до ушей Предвестника и Архонта. Послышался скрип отодвигающегося стула, а за ним топот и уже через три секунды из-за поворота в коридор буквально вылетает рыжеволосая, невысокая, чуть полноватая, очень красивая женщина, на синих глазах у которой начали выступать слёзы. Судя по невероятной схожести, внешностью Тарталья пошёл в именно неё.       – Аякс, милый!!! – Тарталья раскрывает руки и ловит в свои широкие объятия маму, крепко-крепко её обнимая.       – Мамочка…       – Аякс! – девичий голос послышался со второго этажа. Без сомнений этот голос принадлежал младшей сестре Чайльда – Тоне, – Тевкр! Антон! Аякс вернулся!!!       – Брат?!       – Брати-и-и-и-и-и-к!!!       Топот по лестнице, ведущей на второй этаж, становился всё сильнее. Сначала по ней сбежала миловидная девушка с собранными в длинную косу огненными волосами. Её счастливое лицо украшали многочисленные веснушки, которые, на удивление, у её старшего брата отсутствовали напрочь.       – А ну не бегать по лестнице! Не хватало, чтобы с неё ещё кто-нибудь навернулся, – мать семейства выпускает из своих объятий сына и поворачивается к неожиданному гостю в лице Чжун Ли, – Здравствуйте.       – Доброе утро, – Моракс склоняет в приветствии голову, и от его внимательного взора не ускользает, как женщина окидывает его взглядом с головы до ног.       – Аякс! – чуть замедлившись, Тоня спрыгивает с последних четырёх ступеней на пол и со всех сил мчится к Тарталье.       – Тоня!       На всей скорости девушка врезается в старшего брата, сбивая того с ног. В любое другое время Чайльд бы выстоял такой сильный напор сестринской любви, но не сейчас, когда его организм всё ещё находится очень уязвимом состоянии.       Тарталья падает на пол, одновременно смягчая приземление сестре, которая с такой силой прижималась к его груди, что вот-вот бы послышался треск костей, если бы Чайльд вовремя её не остановил:       – Хэй, Тоня! Полегче! Рёбра сломаешь, – целуя рыжую макушку, мягко произносит Тарталья.       – Я так рада, что ты вернулся! Почему не предупредил?       – Так получилось, – виновато улыбаясь, Тарталья переводит взгляд обратно в сторону лестницы и готовится принять на себя второй, а затем и третий удар подряд.       Расставив для объятий руки, Тевкр подбегает к ждущему его брату и крепко-крепко обнимает за шею, радостно сопя Тарталье в ухо.       – Привет, Тевкр, – взъерошив братику волосы, не менее счастливо произносит Предвестник, крепко обнимая своего младшенького.       К этому моменту подбегает и Антон – пятый ребёнок в семье. С такими же рыжими волосами, зелёными глазами и улыбкой на лице.       Расположившись подле Аякса по другую сторону от своего младшего братика, Антон кладёт голову на плечо Тартальи и мягко его обнимает.       Спустя каких-то тридцать секунд после возвращения домой, Тарталья оказался увешан своими младшими братьями и сестрой.       Чжун Ли и мама Аякса смотрят на эту развернувшуюся перед ними картину с лёгкими улыбками на лицах, переглянулись между собой и коротко усмехнулись, пожимая плечами.       – Мама, Тоня, Антон, Тевкр, – чуть откашлявшись, начинает Чайльд, поднимаясь с пола. Тоня и Антон встали следом за братом, а вот Тевкр решил остаться у него на руках, не захотев отпускать Аякса хоть на секунду, – Познакомьтесь, это господин Чжун Ли, мой близкий друг и надёжный товарищ. Прошу любить и жаловать.       Аякс переводит взгляд и встречается с расплавленным янтарём. По глазам стало сразу понятно, насколько ему понравилось то, как Тарталья представил его.       – Чжун Ли, – Тарталья принимается поочерёдно показывать ладонью на членов своей семьи, – Это моя мама – София, сестра Тоня и младшие братья – Антон и Тевкр.       – Приятно познакомиться, – легко кланяется Моракс в знак приветствия.       – И нам, господин Чжун Ли, – мать Аякса смотрит сначала на Моракса, затем на Тарталью и обратно, – Чувствуйте себя как дома. Аякс, давай быстренько! Поухаживай за нашим гостем и проходите оба в гостиную. Тоня, пойдём, поможешь мне на стол накрыть. Тевкр! Слезай с Аякса! Бери Антона и пошли с нами. Дайте ребятам дух перевести в конце концов!       Чмокнув напоследок Тарталью в щёку, Тевкр опускается на пол и, взяв Антона за руку, следует за матерью с сестрой, что уже скрылись на кухне и вовсю гремели посудой, занявшись готовкой.       – Сейчас, Чжун Ли, погоди минутку, я помогу, – Чайльд спешно стягивает с себя белую накидку, вешая её на плечики, а затем и на крючок возле двери. Сапоги Тарталья оставил у входа. Снега, конечно, они намели будь здоров, скоро тут будет целое болото. Но решив, что сейчас у него есть задачи поважнее, чем уборка, Чайльд пробирается к Чжун Ли и помогает тому снять с себя тёплую тёмно-коричневую накидку с дорогим чёрным мехом, и повторяет ту же процедуру, только теперь с одеждой Моракса.       – Готово, пойдём, – Тарталья разворачивается, готовясь покинуть сени, как его привлекает вопрошающий голос.       – А вещи куда?       Чайльд оборачивается на Чжун Ли и видит в его руках дорожную сумку, которую тот упрямо нёс всю дорогу до отчего дома.       – А, это. Точно, нужно ещё и мою куда-то деть, – Аякс оглядывается в поисках своей небольшой «аптечки», – Не дай Архонты, мама или сестра увидят.       – Не скажешь им?       – Нет конечно, – фыркает Тарталья, поднимая с пола свою сумку, – Волноваться будут… А насчёт этого, – Чайльд кивает в сторону предмета в руках Чжун Ли, – …Сейчас что-то придумаем.       Пожав плечами, Моракс молча следует за шагающим впереди Чайльдом и оказывается в просторной комнате – гостиной, совмещённой с кухней.       Большой деревянный стол, за которым семья Аякса могла бы собраться в полном составе без каких-либо неудобств, стоял, чуть сместившись от центра в сторону окна. Справа от него находилась красивая белая печь – основной источник тепла в доме. Благодаря ей «зал», как выражались местные жители по отношению к главной комнате, был самым тёплым уголком в доме. Тут же, недалеко от печи, находилась и кухня. Дорогая и качественная. Не нужно было быть профессиональным плотником, чтобы заметить такую, бросающуюся в глаза, вещь. Здесь же стояло несколько шкафов со стеклянными дверцами, за которыми была видна посуда и самые разные сервизы на все случаи жизни.       Комнату также украшали многочисленные семейные фотографии, которые Чжун Ли обязательно все рассмотрит, но чуть позже, и присущая культуре Снежной атрибутика, начиная с лавок, и заканчивая красным, как его ещё называют «святой», углом, откуда с икон взирала на домочадцев никто иная, как Крио Архонт – Её Величество Царица.       – Мам! Я пойду пока Чжун Ли дом покажу, – кричит, уже поднимаясь по лестнице, Тарталья.       – У тебя десять минут!       – Хорошо! Чжун Ли, пойдём за мной, – Чайльд зазываючи кивает головой в сторону второго этажа и взлетает наверх, направляясь к своей комнате.       – А, и Аякс!       – Да, мам? – Тарталья с высоты лестницы смотрит вниз, в коридор, куда выбежала его мама, протирая руки от муки полотенцем.       – Подумай, где мы Чжун Ли размещать будем.       – В смысле где? Я думал в дальней?       – Так она занята.       – А? Кем?       – Михаил погостить приехал.       Новость о том, что старший брат, первый сын в семье, вернулся из командировки ничуть не обрадовал молодого Предвестника. Поджав губы, он пристально смотрит матери в глаза, не находя слов для его выразительного взгляда.       – Восхитительно! Просто прекрасно! – не сдержав эмоций, Тарталья всплескивает руками и уходит на второй этаж.       – Аякс!       – Теперь мне от двоих отбиваться придётся! Начался отпуск!       – Аякс, успокойся!       – И надолго он здесь? – вернувшись на пару ступенек назад, спрашивает Чайльд.       – До послезавтра.       Помолчав с десять секунд, Тарталья громко вздыхает, опустив рыжую голову к подбородку.       – Ладно. Два дня я как-нибудь продержусь. А Чжун Ли со мной ляжет. Кровать большая – поместимся. Если ты не против, конечно, – последние слова Чайльда были адресованы молчащему Мораксу.       Не поняв столь бурной реакции на новость о возвращении Михаила, Чжун Ли просто пожимает плечами, мол, мне всё равно, решай сам.       – Вот и договорились.       – Я боюсь ни брат, ни отец не поймут…       – Не переживай, мам. Ещё больше я отца всё равно не разочарую, дно, по его мнению, и без того уже давно пробито, а брат пусть идёт в лес вместе со своим мнением. Где он, кстати?       – Ох, Аякс… С отцом на рыбалке. Потом они вроде как на охоту собирались, но там, сказали, будут смотреть по настроению.       – А Рыжик?       – С ними пошёл.       Замолчав на долгую минуту, Тарталья с матерью играл в гляделки, тарабаня пальцами по перилам.       – Мы скоро спустимся, мам. Сколько у нас есть времени?       – Минут семь.       – Хорошо. Пошли, Чжун Ли.       С этими словами Тарталья, не оглядываясь, уже с третьей попытки, всё же поднимается на второй этаж и сразу же поворачивает направо по коридору.       Моракс молча следует за Предвестником и заходит вслед за ним в небольшую, но уютную комнату. Судя по тому, как Тарталья ловко здесь орудует, быстро раскладывая вещи, принадлежит она именно ему.       Напротив двери, в деревянной стене, расположилось большое окно, возле которого стояла не такая уж и большая, как представил её Чайльд, кровать. У её подножия стоял письменный стол со стулом, а с другой стороны от него комод и шкаф для одежды, в который Предвестник уже загружал часть своих вещей.       – Тарталья, могу я задать вопрос?       – М? Конечно, – синие глаза с интересом уставились на Моракса, что уже закрыл за собой дверь и прошёл вглубь комнаты, сев на кровать.       – Я заметил, что твои отношения с старшим братом несколько напряжённые…?       – А. Это…, – Тарталья хмурится и опускает глаза на пиджак, который идентичен тому, что он носил, будучи в Ли Юэ, только вот этот отличался своей теплотой и чёрным цветом, – Не только с ним, с отцом тоже… Я тебе чуть позже расскажу, ладно?       – Хорошо, – не став настаивать, просто соглашается Чжун Ли. Но видя, как поник Чайльд, семя беспокойства всё же рождается в его душе, коими он оглядывал стоящего перед ним Предвестника.       – Заранее прости, если тебе придётся увидеть наши семейные распри.       Моракса одолевали противоречивые чувства. Он не знает всей ситуации, причины, по которой Тарталья не ладит с отцом и старшим братом. Стоит ли заступиться за него в случае чего? Или лучше не лезть? В конце концов Чжун Ли всего лишь гость и по-хорошему ему вообще стоит в таком случае тактично покинуть поле брани, оставив семью наедине, но видеть, как Чайльда будут пытаться унизить самые родные люди… Может оказаться невыносимым зрелищем.       – Не всегда члены семьи, особенно такой большой, как у тебя, ладят друг с другом. Таких случаев в жизни людей очень много.       – Та ладно уж. Я, можно сказать, уже привык, и практически не обращаю на это внимания. И ты не обращай, ладно?       Моракс неопределённо пожимает плечами, не говоря ни да, ни нет. Чайльд окинул его вопрошающим взглядом, но ничего не сказал, продолжив развешивать свои и Чжун Ли вещи.       – Тарталья, нам пора.       – Да, сейчас. Подарки детям только спрячу быстро, а то вдруг зайдут. Я бы не хотел портить сюрприз раньше времени.       – Иди я лучше тебе давление померю. Потом спрячешь.       – Я себя хорошо чувствую, – Аякс оборачивается, через плечо глядя на Гео Архонта.       – Это прекрасно, – мягко произносит Чжун Ли, доставая из сумки Тартальи тонометр, – Но всё равно иди сюда.       – А-ай, ладно. Не отстанешь ведь, – сдаётся Чайльд, подходя к Мораксу и закатывая по локоть рукав бордовой рубашки.       – …       – Нормальное?       – Да, – убирая тонометр в чехол, просто произносит Чжун Ли, решив не говорить, что давление у Тартальи чуть-чуть выше нормы, чтобы лишний раз не нервировать Предвестника, – Таблетки не забудь принять.       – Сейчас?       – Да. Сейчас.       – Тогда пойду за водой схожу, – Чайльд легко поднимается с кровати и пружинистой походкой направляется к выходу из комнаты.       – Я уже принёс. На столе стоит. А уколы я тебе после завтрака сделаю.       Тарталья остановился у проёма и медленно повернул голову в сторону складывающего прибор Чжун Ли.       – А может обойдёмся без этого?..       – Дотторе как знал, что так и будет, – усмехнувшись, Моракс поднимает янтарные очи на застывшего в дверях Предвестника.       – Мне ведь уже лучше!       – Благодаря лечению, которое получаешь. Тебе напомнить, на каких условиях Доктор и Царица отпустили тебя сюда?       Тарталья показательно закатывает глаза, не забыв при этом шумно выдохнуть и вспоминает…       …       – Всё запомнили? – спрашивает Дотторе у Чжун Ли, складывая в небольшую сумку некоторые лекарственные препараты и необходимый для их введения инструментарий, – Технику введения нужно ещё раз показать?       – Чжун Ли, ты ведь запомнил, правда? – шутливо-страдальчески произносит Тарталья, лёжа на кушетке с оголённым животом, куда приходились некоторые уколы, задранным по локоть рукавом и развязанной шнуровкой от штанов.       Объяснять теорию можно сколько угодно, однако без практики слова практически моментально превращаются в ничего не значащие пустышки. Поэтому, чтобы закрепить полученные знания, Дотторе много раз показывал на Тарталье технику выполнения определённых медицинских манипуляций, а затем, вручив Мораксу шприцы заставил его выполнять их самостоятельно, внимательно наблюдал и направлял до тех пор, пока у Чжун Ли не стало получаться без подсказок.       Чайльд стоически терпел все успехи и промахи Чжун Ли, не издавая при этом ни единого звука, стараясь не отвлекать Моракса от процесса. На его удачу, рука у Архонта оказалась лёгкой, поэтому даже болезненные уколы Тарталья переносил довольно таки легко.       Только вот от количества этих самых уколов эта рука не спасала. Ещё одного захода он не выдержит!       – Запомнил, правда, – спокойно отвечает Чжун Ли глядя в глаза вмиг расслабившемуся Чайльду.       –Хорошо, – Дотторе кладёт последнюю баночку каких-то неизвестных Тарталье таблеток в небольшую сумку и вручает её Мораксу, – Здесь всё необходимое. Лист назначений я положил, так что не запутаетесь, что и когда принимать.       – Благодарю.       – Если станет хуже – сразу возвращаетесь сюда. Как оказывать первую помощь я показал, хотя, вероятнее всего, это уже не пригодится.       – Понял.       – Так, ну условия вашего отправления с Царицей Вы уже обговорили, так? Повторять одно и то же по триста раз, я надеюсь, не нужно?       – Да помним мы, помним, – ввязался в беседу Чайльд, поспешно одеваясь, – Я под присмотром Чжун Ли, не отхожу от него ни на шаг, вовремя принимаю лечение, не ввязываюсь в авантюры, которые могут ухудшить моё текущее состояние, и в случае чего, незамедлительно обращаемся напрямую к тебе.       – Блестящая память, Тарталья, браво, – хлопает в ладоши Доктор, уставившись на Предвестника.       – Великолепно, Дотторе. Два по сарказму, – парирует Чайльд.       – Договоришься. Вот назначу тебе цитофлавин без лидокаина, будешь знать, – судя по манере речи, утро у Доктора задалось.       – Что-то на медицинском…       – Кхм, нам, пожалуй, уже пора, – решает перевести тему доселе молчавший Моракс. – Тарталья, иди переодевайся, я тут закончу.       Как только Чайльд покинул комнату, Дотторе разворачивается к Чжун Ли и будничным тоном произносит:       – Проследите, чтобы Тарталья закончил курс и не пропускал ни одной таблетки. Некоторые пациенты, особенно такие… активные, как наш Чайльд, зачастую забрасывают лечение, как только им становится лучше. Но прерывать его ни в коем разе нельзя. В противном случае, он снова попадёт ко мне, и в следующий раз я уже не буду таким добреньким, – алые глаза сверкнули в азарте, и что именно скрывалось под этим взглядом, Чжун Ли знать не хотел.       – Хорошо.       …       – Не нужно. Понял я! Понял!       Выпив все назначенные на это время лекарства, Тарталья и Чжун Ли направляются в зал, где уже был накрыт стол, за которым расположились Антон и Тевкр.       – Какой восхитительный запах. Вы прекрасно готовите, – делает комплимент Моракс маме и сестре Тартальи.       – Хах, спасибо. Прошу, присаживайтесь, мы сейчас подойдём. Аякс, помоги, пожалуйста, с самоваром.       – Конечно, – едва успевший сесть за стол Чайльд тут же поднимается и, тихо прошептав Чжун Ли на ухо «садись рядом со мной», уходит за матерью в кухню.       – Аякс, у тебя всё хорошо? – как бы невзначай спрашивает мать, открывая крышечку самовара. Подождав, пока Аякс нальёт внутрь воду, она закладывает зажженную лучину в топочную камеру и заполняет её шишками и веточками.       – Ну да, – Тарталья кидает на маму непонимающий взгляд, мол, что в моём виде могло тебя навести на мысль, что у меня что-то не так? – А что такое?       – Ты похудел, – заглядывая сыну в глаза, произносит обладательница роскошных рыжих волос, – Скажи, только честно, ладно? У тебя со здоровьем всё в порядке?       На одно короткое мгновение Тарталья испугался проницательности своей матери и оставалось надеяться, что это не отразилось на его лице. Быстро взяв в себя в руки, Чайльд включает весь свой артистизм и старается говорить так, будто бы ей действительно не о чем переживать. Будто бы не он умирал два месяца назад.       – Всё хорошо, правда, – будничным тоном произносит Тарталья, стараясь не выдать в своём взгляде обман и звучать правдоподобно настолько, насколько это в принципе возможно.       Благо Фатуи в этом деле муштруют по этому поводу едва ли не с самого зачисления в свои ряды. И за освоение этого навыка, Тарталья был очень благодарен себе прошлому.       – Просто в последнее время было очень много работы. Вымотался немного, но ничего страшного, – Чайльд широко и искренне улыбнулся, глядя матери в глаза, – Миссия завершена, мне дали небольшой отпуск, и я планирую его провести вместе с моей большой семьёй.       – Ох, Аякс, это так трогательно, – прижавшись к груди сына, волнительно произносит женщина, – Спасибо, что приехал. Мы все по тебе очень соскучились.       Чайльд на эти слова лишь улыбается и прижимает маму ближе к себе, крепко-крепко обнимая.       – А можно нескромный вопрос? – заговорщическим шёпотом спрашивает женщина, улыбаясь.       – Хм? Конечно, – Тарталья опускает взгляд и встречается с голубыми глазами матери.       – А Чжун Ли… Теперь он тоже – семья?       Действительно нескромный вопрос. Не сказать, что неожиданный, но довольно сложный. Чжун Ли приехал сюда в качестве «лечащего врача», чтобы помочь Тарталье встать на ноги. А Тарталья в свою очередь просто хотел показать Гео Архонту красоты его Родины, о которых он с таким восхищением рассказывал на их совместно проведённых вечерах в Ли Юэ, но…       Моракс столько сделал для Чайльда за эти два месяца, что Тарталья восстанавливался после использования глаза Порчи и формы Духа. Немало Чжун Ли уделял Предвестнику времени и в Ли Юэ, куда Аякс приехал ради охоты на его Сердце. Да ещё и согласился приехать к нему домой, к его семье. У всего этого должна быть причина явно больше, чем просто помощь другу, не так ли?       Чайльд откровенно растерялся. Они ведь ещё не обсуждали, кем на самом деле приходятся друг другу. Перешагнули ли они уже черту друзей или же нет? Тарталья хочет узнать это. Но чуть позже. Когда выпадет подходящий момент.       Но что сейчас ответить маме?       – Мы с Чжун Ли знакомы уже давно и за это время успели достаточно хорошо сдружиться. Он мне очень помог в одном деле и, в благодарность за это, я пригласил его в гости, чтобы показать ему местные красоты и познакомить с нашей многовековой культурой. Чжун Ли очень любопытный человек и мне показалось, что шанс увидеть Снежную во всей красе будет гораздо значимей звенящей в кармане моры, как думаешь?       – Думаю, что у меня очень великодушный и внимательный сын, – женщина ещё сильнее прижимается к Аяксу и нежно целует его в щёку.       – Хах, спасибо, мам. Ну что, пойдём к столу?       – Да, конечно. Сейчас, чай возьму только…       – Не надо. Пойдём, – Тарталья загадочно подмигивает и относит самовар на стол, предварительно попросив младших расчистить для него стол.       – Чжун Ли, думаю, сейчас самое подходящее время, – садясь на своё место рядом с Архонтом, произносит Тарталья.       – Да, пожалуй, ты прав, – Моракс поднимается с места, доставая из-за спины заранее подготовленную коробочку, на которой была изображена деревня Цяоин, что находится на северо-западе Ли Юэ и славится своим непревзойдённым чаем.        – О, нет-нет-нет! – защебетала мама Аякса, стоило ей увидеть в руках Архонта подарок, – Право, не нужно было!       – Ну что Вы, – успокаивающе мягко произносит Чжун Ли, протягивая женщине небольшую коробку, – Мне будет бесконечно приятно, если вы отведаете чай, который пьют на моей Родине.       – А Вы откуда? – невинно спрашивает Тевкр, заглядывая в янтарные глаза Моракса.       – Из Ли Юэ, региона Контрактов, – с гордостью произносит Чжун Ли, – Сорт этого чая собирают исключительно в деревне Цяоин, изображение которой вы можете видеть на упаковке, и вот уже более трёхсот лет считается лучшим не только в Ли Юэ, но и в во всём мире. Прошу, не отказывайтесь. Эти листья проделали нелёгкий путь, чтобы оказаться этим прекрасным утром в ваших чашках.       Поставив локти на стол и положив на ладони голову, Тарталья с упоением слушал голос Гео Архонта, что был слаще мёда. Не так давно Чжун Ли получил посылку от Ху Тао, которая ответила на небольшую просьбу консультанта доставить к нему, в Снежную, определённый сорт чая, но с одним небольшим условием – оплачивать покупку и доставку в самый холодный регион страны будет Банк Северного королевства.       Взглянув на своего среднего сына, и получив от него короткий кивок и лёгкую улыбку, мать большого рыжего семейства протягивает руки к Чжун Ли и с благодарностью принимает подарок.       – Спасибо огромное. Он, наверное, кучу денег стоит…       – Мам!       – Ха-ха-х, – раскатистый тихий смех дракона пробежался по комнате, завораживая своей красотой всех, кто его слышал, – Не дороже, чем ваше гостеприимство. Я искренне надеюсь, что подарок пришёлся Вам по нраву.       – А мы можем его сейчас попробовать? – неуверенно произносит Антон, пытаясь поймать взгляд матери.       – Только после завтрака.       – Да ладно тебе, мам! Сегодня такой хороший день, давай начнём его не с каши, а с чего-нибудь сладенького! Я там пирог видел, – с улыбкой до ушей предлагает Тарталья под одобрительные «да!» своих младшеньких.       – А чем тебе моя каша не угодила? – подхватывая настроение семьи, не строго, больше балуясь, спрашивает женщина.       – Тебе каша уж точно не помешает, – прищурившись, хитрым взглядом смотрит на Тарталью Моракс, – Несите, матушка, несите. Мы с удовольствием её отведаем, правда, Тарталья?       – Эй! – игриво толкая Моракса в плечо, произносит Чайльд, – Ты на чьей стороне вообще, я не понял.       – Вот! Наш человек! – одобрительно глядя на Чжун Ли, восклицает мама Аякса и уходит в кухню за большой порцией горячей овсяной каши на молоке.       – Всего лишь пекусь о твоём здоровье, – разводит руками Чжун Ли, отвечая на молчаливый взгляд Предвестника.       Завтрак проходит более чем приятно. Тарталья воодушевлённо рассказывал о своих приключениях в Ли Юэ, то и дело ловя на себе внимательный взгляд Гео Архонта, мама Аякса с интересом задавала самые разные Чжун Ли вопросы, на которые Моракс охотно отвечал, а дети с нетерпением ждали, когда им представится возможность отведать самого вкусного в мире чая вместе с самым вкусным в мире маминым пирогом с вишней.       Время пробежало незаметно и вот уже из чашек семейства исходит лёгкий приятный аромат чая, а в руках у матери появился большой красивый пирог, недавно вытянутый из печи.       – Хлеба с солью, к сожалению, подготовить не успели – слишком уж неожиданно вы приехали, – Без укора и с улыбкой на устах произносит мать Тартальи, – Зато есть пирог. Прошу, угощайтесь.       – Благодарю.       – А давайте как с караваем! – воодушевился Тарталья, – Сяньшэн! Если мой кусок окажется больше, ты соглашаешься на дуэль со мной, идёт?       – А если выиграю я? – сложив руки на груди спрашивает Моракс.       – … Не соглашаешься?       – Ответишь на один мой вопрос.       – Идёт!       – Что нужно делать? – спокойно спрашивает Чжун Ли, явно уверенный в своей победе.       – Ничего особенного! Пытаешься откусить кусочек побольше, чем твой оппонент, вот и всё. Хотя… – Чайльд поднимается со стула, тянясь через стол к пирогу на руках матери, и кидает оценивающий взгляд на Моракса, словно бросая тому вызов, – Вряд ли у тебя получится переиграть меня.       – Да? Ну что же, начинай. Я наглядно покажу тебе значение фразы «Никогда не недооценивай своего противника», – встав следом за Тартальей, произносит Моракс.       Под крики болеющих за него братьев и сестры, Аякс широко открывает рот и откусывает внушительный кусок импровизированного каравая. С уголков его рта и по подбородку побежал вишнёвый сок, отчего Тарталья стал похож на удачно совершившего охоту лиса. Хитрого, проворного, самоуверенного лиса.       – О-о-о, молодец, Аякс, – удивившись своему собственному сыну, хвалит его мать, – Круто ты.       – Спасибо, мама. А теперь Вы, сяньшэн, – еле прожевав откушенный кусок пирога и вытерев ладонью подбородок, провокационно произносит Чайльд, уступая место оппоненту, – Покажите мастер-класс.       Под внимательные пять пар глаз и возгласы его человеческого имени, Моракс, следуя примеру Тартальи, широко открывает рот и вонзается острейшими драконьими клыками в пирог, захватывая кусок гораздо больше того, что сумел откусить Аякс.       Лицо Предвестника в этот момент Архонт хотел видеть больше всего, и он не отказал себе в удовольствии наблюдать, как медленно ползут вверх его брови, расширяются синие матовые глаза, да теряется дар речи при виде его длинных нечеловеческих клыков.       Зрелище стоило того, чтобы его смотрели.       Такими же удивлёнными выглядели и остальные зрители небольшой особенности Моракса, о которой он ранее особо не распространялся.       Вишнёвый сок побежал по белоснежной коже, пачкая губы и подбородок бывшего Гео Архонта, и вид его «окровавленных» клыков и стекающих по подбородку красных ручейков доставил Чайльду странное эстетическое наслаждение.       И так, не отрывая своих синих очей от пожирающего пирог дракона, Тарталья, со странным удовлетворением, разлившимся в душе, признаёт своё полное поражение в этой неравной битве между человеком и Архонтом.       …       – Ляг на спину и задери рубашку, – командует Моракс, набирая в маленький шприц препарат, назначенный Доктором.       Чайльд послушно выполняет то, что ему велели и принимается ждать своей участи, глядя на высокий стройный силуэт Чжун Ли перед собой. От его синих глаз не ускользает пара шпилек для волос – одна из которых была выполнена из золота, а другая из серебра, коими Чжун Ли удерживал на своём затылке низкий пучок, из которого то и дело выбивалась одна длинная прядь, падая ему на спину.       Убрав из шприца воздух, Моракс садится рядом с Чайльдом на кровать и подкожно вводит лекарство, осторожно надавливая на поршень шприца. Пара секунд – и игла убирается, не оставив за собой и следа.       – Готово. А теперь, будь добор, перевернись на живот, – ласково произносит Чжун Ли, меняя в своих руках инструментарий.       Тарталья выполняет просьбу мужчины и, уже зная, что за этим последует, немного приспускает серые штаны и находящееся под ними нижнее бельё.       – Ты не сильно расстроишься, если мы не придём сегодня на ужин? – спрашивает Аякс, уставившись в окно. Из такого положения, вид открывался только на безоблачное, на удивление, небо и катящееся к горизонту солнце, что вот уже через несколько часов соприкоснётся с холодным оледеневшим морем.       – Нет, – спокойно отвечает Моракс, обрабатывая смоченной в спирту салфеткой небольшой участок кожи ягодицы Тартальи, – Ты что-то задумал?       – Да, я хоте…– Чайльд сдавленно вскрикнул, но не от боли, а от неожиданности, когда рука Чжун Ли с хлопком приземлилась на пятую точку Предвестника, одним движением вгоняя иглу в мышцы, – …л, сводить тебя в одно место. Там красиво, но лучше идти туда ночью.       – Что за место? – надевая шприц на иглу и с прежней аккуратностью надавливая на поршень, заинтересованно спрашивает Моракс.       – Узнаешь, – Тарталья оборачивается через плечо, дабы заглянуть в янтарные глаза Бога, который уже успел убрать иглу и теперь прижимает к месту укола небольшую ватку.       – Ты прямо овеян загадочностью. Можешь одеваться.       Моракс отнимает руку от Тартальи и поднимается с кровати, складывая использованные инструменты в небольшой непрозрачный пакет, который они будут избавляться отдельно от остального мусора. Ведь если домочадцы случайно заметят в урне шприцы и вскрытые флаконы, вопросов моментально появится выше крыши. До утра отвечать будут.       – Да, я такой, – одеваясь, «скромничает» Чайльд.       Тук-тук.       Синие и янтарные глаза одновременно уставились на дверь, из-за которой следом за стуком донеслось:       – Аякс, Чжун Ли! Мы готовы! Вы скоро? – за голосом Тони слышались нетерпеливые возгласы младших братьев, что уже вовсю обсуждали предстоящее веселье.       – Уже выходим! – кричит Аякс, переводя взгляд на Моракса, – Ты готов?       – Да.       – Тогда пойдём.       Спустившись вместе с шумными детьми на первый этаж, Тарталья первым делом направляется в кладовку, находит нужный ему отсек и подзывает по одному:       – Антон!       Заслышав своё имя, мальчик подбегает к брату, берёт из его рук протянутую вещь и, поблагодарив, поспешно отходит, уступая место остальным членам своей семьи.       – Тоня!       – Спасибочки.       – Тевкр!       – Ува-а-а, спасибо, братик.       – Чжун Ли!       Наступает очередь доселе наблюдавшего за детьми Моракса принимать из рук Чайльда небольшой мешок.       – У вас есть запасные? – рассматривая предмет в своих руках, тихо спрашивает Чжун Ли.       – Не. Это мои, – рыская глазами по почти опустевшей полке, отвечает Аякс.       – А как же ты?       – Думаю, Александр не будет против, если я это позаимствую у него. В долгу всё равно не останусь.       – Александр? Хм… Твой старший?       – Да, – поднимаясь с корточек и отряхиваясь от несуществующей пыли, кивает Чайльд, – Михаил, Александр, я, Тоня, Антон и Тевкр. Шестеро.       – Впечатляет, – с долей уважения и восхищения произносит Чжун Ли.       – Апчхи! – Тарталья вовремя закрывает ладонью рот, после пытаясь сморгнуть с глаз влагу, – Ой-й. Прости, пыль в нос попала.       – Будь здоров! – закричала Тоня.       – Спасибо!       – Будь здоров! – послышался голос Антона.       – Спасибо!       – Будь здоров, братик! – Тевкр также не остался в стороне.       – Спасибо…       Чжун Ли, сложив руки на груди, переводит ухмыляющийся взгляд на Чайльда на и, глядя прямо в глаза, произносит:       – Будь здоров.       – Спасибо! – звонко отвечает Чайльд, уже устав по очереди всех благодарить, – Боже, помоги…       – Не помогу, – улыбаясь во все тридцать два зуба, боле не скрывая своих клыков, лукаво произносит Моракс, разворачиваясь в сторону выхода и уходя на улицу вслед за детьми.       – Хэй! Чжун Ли!       Но Моракс не реагирует на оклик Предвестника, подходя к детям и начав о чём-то с ними разговаривать, то и дело поглядывая на стоящего в дверях Аякса.       – Получишь у меня когда-нибудь, – без злобы тихо шипит Тарталья, закрывая за собой дверь, и спешит догнать уходящих по белому снегу в сторону большого озера, что расположился недалеко от леса, братьев, сестру и Архонта.       – Мам! Мы ушли! – пробегая мимо окон своего дома, кричит Чайльд.       – К ужину я вас жду! И аккуратнее там! Следи за младшими!       – Хорошо!       Путь к озеру компания из лисят и дракона преодолела довольно таки быстро. Спустя какие-то лишь тридцать с небольшим минут, она уже стояли у заледенелой идеально гладкой воды, не тронутой рыбаками.       – Ура, ура! Мы пришли, – радостно запищали Тевкр с Антоном.       – Так! Технику безопасности повторять надо?       – Нет! – дружно прокричали дети.       – Брат, я присмотрю за ними если что. Не волнуйся.       – Спасибо, Тоня, – Чайльд благодарно кивает сестре и разворачивается к Чжун Ли, устремившим свой взгляд на бескрайние просторы.       – Ну что? Готов?       Моракс моргает, будто бы очнувшись от голоса Чайльда и встречается с азартными синими глазами цвета морского дна, буквально утопая в их глубине.       – Угу, – кивает Моракс переводя взгляд на мешочек в своих руках.       – Смелее, Чжун Ли, ну же! Не волнуйся, я буду рядом!       – Как скажешь, – пожимает плечами мужчина, развязывая плотную ткань и вынимая оттуда коньки.       – Катался когда-нибудь? – энтузиазма Чайльду сегодня не занимать.       – Очень давно, – Чжун Ли задумался над ответом, пытаясь выудить из памяти ставшие со временем блёклыми, воспоминания, – Это было уже после войны Архонтов. Обычно мы собирались в Ли Юэ, но однажды Крио Архонт пригласила всех к себе, хм… Где-то, полторы тысячи лет назад, думаю, может на пару сотен лет больше. Я так уже и не вспомню.       – Эм-м, – Тарталья во все глаза смотрел на сидящего перед ним мужчину, что с такой лёгкостью говорит о таком невообразимо огромном промежутке времени, словно для него оно действительно мало что значит.       А может так оно и есть? Моракс топчет эти земли вот уже более шести тысяч лет, он своими глазами видел, как возносятся на «Божественные троны» победители в кровопролитной Войне Архонтов и сам был одним из них. Он собственными руками возвёл Ли Юэ, подняв со дна моря сначала гору Тяньхэн, а потом и основав у её подножия Гавань, которую все знают по сей день. Он – создатель моры. Он прошёл через бесчисленное множество эпох, повидал слишком много за свою немалую жизнь. Он – одно из древнейших существ, живущих в Тейвате. Ходячая во плоти История.       И сейчас эта самая История смотрит на него, Одиннадцатого Предвестника Фатуи, своими мудрыми янтарными глазами, за которыми скрываются тысячи лет жизни.       – Что-то не так? – увидев, как завис Тарталья, спрашивает Чжун Ли, беспокоясь, что тому внезапно могло стать плохо.       – А, н-нет, – теперь пришла очередь Чайльда «просыпаться» от наваждения, отводя глаза в сторону. Неприлично так долго пялиться на людей, – Просто… Ты невероятен, Чжун Ли.       – М?       Склонив голову, Моракс пытался вновь поймать взгляд синих очей, но по какой-то причине Предвестник не хотел, чтобы он видел его смущённое лицо и оставляет Тарталью в покое. Интересно, о чём он думал, раз пришёл к такому выводу? Как жаль, что за столько лет своей жизни, он так и не научился читать мысли. Хотя, когда он об этом думал, каждый раз приходил к выводу, что так даже лучше.       Нечего лезть в чужую голову. Иначе жить стало бы гораздо скучнее. Куда интереснее самому разгадывать загадки чужих сердец, не так ли?       – Тебе помочь надеть их? – придя в себя и быстро надев коньки, бодро спрашивает Чайльд.       – А, нет. Я справлюсь, – завязывая узел на шнуровке правого конька отвечает Моракс.       – Хорошо. Антон! – завидев краем глаза падающую на льду фигуру, кричит Аякс, – Аккуратнее!       – Не переживай, брат! Я не ударился!       – Ладно уж, Царица с вами, – решив не доставать своих младших гиперопекой, от которой сам успел настрадаться в детстве до своего побега, он поднимается со ствола давно упавшего дерева, но идти на лёд не спешит.       – Я закончил, – расправившись со шнуровкой с готовностью произносит Чжун Ли.       – Отлично! Вперёд? – Тарталья протягивает Архонту руку, предлагая помочь дойти до замёрзшего озера.       Моракс принимает помощь Предвестника, и они вместе подходят к краю озера, на котором уже давно катаются младшие Тартальи.       – Облокотись о меня и подними ногу, – Чайльд опускается перед Архонтом на одно колено и тянется к лезвию.       Чжун Ли выполняет просьбу, положив ладони на плечи Предвестника, и приподнимает правую ногу. Тарталья ловко снимает защитный чехол, откладывая его в сторону, к остальным точно таким же, отличающимся разве что размерами.       – Та-а-ак, теперь вторую, – второй чехол так же отлетает в образовавшуюся кучку, чтобы не растерять их, и поднимается, вытягиваясь во весь рост.       – А теперь ты подержи меня, пожалуйста.       – Да, конечно.       Чайльд облокачивается о протянутую руку Чжун Ли, снимая со своих коньков всю ту же защиту и у него возникает фантомное ощущение прикосновения к своей талии поддерживающую его руку Моракса.       Показалось?       – Ты хорошо катаешься? – видя, как резвятся братья и сестра Аякса, интересуется Чжун Ли.       – Неплохо, – становясь на лёд, отвечает Тарталья, – Во время службы в Фатуи, когда нас отправляли на каникулы домой, я часто бегал сюда. В соседней деревне жила девушка, жила – потому что года два назад она переехала в столицу, которая часто приходила сюда кататься. Она меня научила парочке трюков, хотя вряд ли я их сейчас смогу выполнить так, как делал это раньше.       – Не попробуешь не узнаешь, – следом за Чайльдом выходя на лёд, произносит Чжун Ли.       Тарталья тут же протягивает руки едва потерявшему равновесие Архонту, и мужчина тут же за них хватается, стараясь не сильно падать в грязь лицом.       – Благодарю.       – Всё хорошо, – заверяет Аякс Чжун Ли, крепко держа того за руки, – Стоишь?       – Да.       – Молодец. Теперь начинай ехать на меня. Поначалу ноги будут разъезжаться в разные стороны, но со временем ты привыкнешь. Давай. И-и-и… Поехали.       Чжун Ли неуверенно шагает на лёд и Тарталья начал вести его за собой по замёрзшему озеру.       – Здорово! – видя, как Архонт делает свои первые успехи на льду, Аякс не может сдержать своё восхищение, – А теперь ускоряемся…       Чайльд легко скользит по льду спиной вперёд, поддерживая и обучая Чжун Ли, который с каждой минутой чувствовал себя всё увереннее.       Спустя пятнадцать минут катания, Тарталья перехватывает следующего за ним Моракса за правую руку, разворачивается и пристраивается сбоку от него, ведя его теперь таким образом и давая ему тем самым больше свободы.       Чайльд, как и обещал, всё время был рядом, помогал, поддерживал, хвалил и подсказывал. И тогда, когда Чайльд почувствовал, что пора, он медленно ослабляет хватку на руке Архонта:       – Давай, Чжун Ли! У тебя получится!       Моракс поворачивает голову и видит перед собой счастливое лицо Аякса, чьи глаза искрились предвкушением и восторгом. Закатное солнце играло с медными волосами Предвестника, что так сильно контрастировали с бело-голубой местностью, и искренняя улыбка украшала и без того красивое лицо.       Чжун Ли медленно кивает, перехватывая настроение Чайльда, и медленно отпускает поддерживающую его руку, делая первые самостоятельные шаги.       – Да, вот так! Ты молодец!       Тарталья не может скрыть радостной улыбки при виде довольного своими успехами Моракса.       Постепенно Чайльд огибает мужчину, оставаясь наготове в случае чего ловить вдруг потерявшего равновесия Чжун Ли. Но этого не происходило – Моракс уверенно скользил по льду, более не нуждаясь в поддержке в лице Предвестника.       Потому Аякс набирает скорость и принимается свободно кататься, вгоняя в свои лёгкие прохладу зимнего воздуха.       – Тарталья!       – М? – Чайльд слышит зовущего его мужчину и плавно подкатывает к нему, пристраиваясь рядом по его правую руку, – Да, Чжун Ли. Что такое?       – Ранее ты говорил, что умеешь выполнять некоторые трюки?       – Угу. Хочешь посмотреть?       Украсив лицо улыбкой, Моракс медленно склоняет голову, подтверждая.       – Но я не смогу прыгать так, как раньше, – Тарталья неуверенно трёт шею, вспоминая наставления учившей его кататься девушке, – Но я постараюсь!       Набравшись энтузиазма, Чайльд принимается разминаться, сводя в небольших прыжках ноги, переходя из второй позиции в шестую и обратно.       – Ну-ка, попробуем!       Предвестник отъезжает от Моракса на безопасное расстояние, разгоняется и прыгает самое простое, что помнит его тело – перекидное, меняя в воздухе опорную ногу с левой на правую. Высоту Тарталья взял приличную и, несмотря на долгий перерыв, прыгнул он чисто и красиво.       – Ух ты, – Чжун Ли хлопнул в ладоши, выражая своё восхищение, – Высоко.       – Это самый первый прыжок, которому меня научили, – Чайльд возвращается к Мораксу, светясь от того, что удачно исполнил трюк, – Могу ещё повспоминать чего, но мне нужно ещё немного попракт…       – Аякс! Ая-я-кс! Чжун Ли-и! Аякс!       Чайльд с Мораксом резко поворачивает голову в сторону шума и видит летящего к ним на всех парах Антона. Лицо его было искажено гримасой ужаса, а голос выдавал его крайнюю степень обеспокоенности и страха.       Сразу сообразив, что что-то произошло, Тарталья бросается в сторону брата, хватая его за плечи.       – Что случилось? – как можно спокойнее произносит Чайльд, стараясь передать свой настрой брату.       – Тоня! – стараясь отдышаться, отвечает мальчишка, – Под Тоней лёд треснул!       Тарталья вскидывает горящие страхом глаза в сторону застывших на льду фигур, и мчит к сестре, на ходу вспоминая план спасения в таких случаях.       – Тоня!       – Аякс! – девушка поднимает взволнованные глаза на подоспевшего на помощь брата.       – Сестрёнка, – застывший в нескольких метрах от неё Тевкр, тревожно прикладывает руки к лицу, стараясь стряхнуть с лица покатившиеся от волнения слёзы.       – Успокойтесь! Оба! – командует Чайльд, беря ситуацию под контроль. Краем глаза Предвестник замечает, как позади вырисовывается высокая фигура Чжун Ли и держащего Архонта за руку брата. А затем меняет тон, делая его командным и строгим, – Тоня, постарайся лечь на лёд настолько аккуратно, насколько это возможно, ладно?       – Угу, – завидев в глазах брата уверенность в собственных действиях, девушка мгновенно успокаивается, осознавая – старший брат рядом. Он поможет, он защитит. Он обязательно спасёт её.       Медленно опускаясь на колени, Тоня старается не сводить глаз с Аякса, который одним своим видом внушал доверие и умиротворение, что выжигает собой семя тревоги и грызущий изнутри страх.       Однако стоило девушке коснуться коленями холодного льда, как расползлись по нему кривые лучи, с характерным треском, ломаясь.       – Ая-я-кс, – с вернувшейся паникой, зовёт своего брата Тоня. Вода потихоньку стала просачиваться сквозь трещины, грозя вот-вот разломаться окончательно и окутать смертельным холодом девушку, которой не повезло оказаться в опасном участке озера.       – Замри! – командует Чайльд, вмиг оценивая изменившуюся обстановку.       – М-мне с-страшно…, – Тоня поднимает искаженные страхом глаза на Тарталью, ища в них утешение и надежду, что всё будет хорошо.       – Тише, Тоня. Без паники. Я спасу тебя.       Что же делать?       Любое движение приведёт к разлому льда, Тарталья не может допустить ухудшения ситуации. Действовать нужно быстро – замёрзшая от низких температур вода долго не выдержит на своей поверхности человеческого веса, в любую секунду грозя унести его сестру на дно озера.       «Думай!..Думай же!..»       – Тоня, – не предпринимая попыток приблизиться, Чайльд медленно опускается на колени, касаясь ладонями льда. Мысль пришла внезапно, ранее Тарталья никогда подобного не делал, но сейчас не было места сомнениям в собственных силах.       На его берде запульсоровал Гидро глаз Бога. Он то загорался, то потухал, силясь понять, чего хочет его хозяин.       Стараясь действовать с особой аккуратностью, Тарталья приказывает хлынувшей через трещины воде отступить, а затем придаёт воде особую плотность, чтобы она выталкивала лёд вверх, не давая тому разломаться окончательно.       – Так…, – Чайльд переводит дыхание, замечая, что его задумка увенчалась успехом, и лёд пока что не норовит уходить под воду, – Тоня, а теперь повторяй за мной. Мы медленно опускаемся на живот, – Тарталья демонстрирует выполнение собственной команды, внимательно следя за состоянием льда под телом своей сестры, – И ты начинаешь ползти на меня. Аккуратно, не спеша… Да, вот так…       Тоня медленно но верно приближается к Аяксу, слушая его успокаивающий голос, и, под гулкие удары сердца, всё же покидает опасный участок льда и бросается в спасительные объятия своего старшего брата.       – Спасибо, Аякс! Спасибо! – крепко-крепко обнимая своего спасителя, кричит Тоня.       У Чайльда словно камень с души свалился, как только он почувствовал на своей груди тепло младшей сестры.       – О, Архонты, спасибо... – шумно выдыхает Тарталья, поднимая синие глаза к небу и взгляд его цепляется за стоящего неподалёку Моракса, что держит за руки Тевкра с Антоном, которые испуганно цеплялись за него, наблюдая за процессом спасения сестры.       Тарталья облегчённо опускает плечи, находясь под прицелом янтарных очей, что устремили на него свой благосклонный взор, а лицо его расплывается в благодарной улыбке.       Была ли та мысль придумана самостоятельно, или же её ему подкинуло это древнее божество, чьи глаза горели благосклонностью и неожиданной скромностью? Кто знает…       Поцеловав сестру в макушку, Тарталья выпускает её из своих объятий и поднимается с колен, чувствуя на своей одежде крепко цепляющиеся за него тонкие пальцы.       Переведя взгляд на горизонт, за который уже стремилось укатиться солнце, Чайльд чувствует на своём лице порывы холодного ветра, что разметал рыжие, и без того непослушные, волосы, в разные стороны.       До того момента, как огромный огненный шар окончательно скроется за морем, остаётся около получаса.       – Давайте возвращаться. Уже довольно поздно, – прикрыв усталые глаза, в которых утопло зимнее солнце, Тарталья возвращает свой взгляд на Моракса, затем на Тевкра, Антона, Тоню, поочерёдно осмотрев каждого из них, – Я надеюсь никто не против?       – Нет! – хором ответили дети.       Чжун Ли молчаливо пожал плечами, увязая в это время вместе с солнцем в синих, словно вечернее небо, и глубоких, словно океан, матовых глазах. Путь домой по обыкновению вышел короче, чем дорога до озера. Как работает эта штука с восприятием времени, Чайльд не знает, да и есть ли в этом какая-то разница? Главное, что он совсем скоро окажется окружён теплом и заботой, а потом, сытый и чистый, в уютной пижаме, пойдёт греться возле растопленной печи, слушать умиротворяющий голос Чжун Ли и треск дров, а затем, чувствуя на макушке играющиеся с его волосами пальцы, потихоньку проваливаться в сон.       Но это позже. Ведь есть ещё кое-что, что Тарталья хотел бы сегодня сделать.       Приведя своих младших домой, Аякс задерживает Чжун Ли у входа во двор, крепко ухватившись за его рукав, и незаметно уводит его подальше от отчего дома, держа путь в сторону моря, подальше от чужих глаз и любопытных носов.       Спустя каких-то сорок минут, Аякс привёл Чжун Ли в место, которое он заслуженно считал самым красивым местом в Снежной. Как повезло, что оно находится вблизи его родной деревни.       Будучи подростком, когда он после особенно крупного скандала сбежал из дома, он волею судьбы наткнулся на это место и впредь приходил сюда каждый раз, когда на душе становилось слишком тоскливо, обидно и неуютно.       Пожалуй, он единственный житель Морепеска, кто по-настоящему не страшится леса. Даже самые отважные охотники не рисковали заходить в лес настолько глубоко, как это по обыкновению делает Аякс, но так даже лучше. Потому что никто, кроме него самого, и теперь уже Моракса, не знает об этом укрытом лесом местечке, откуда открывается просто невероятный вид на замёрзшее море и усеянный бесчисленными звёздами небосвод.       Пройдя практически насквозь ночной лес, Тарталья и Чжун Ли оказываются на одиноком утёсе, что до самого его края был заставлен вечно зелёными. Это и импонировало молодому Предвестнику – можно было часами сидеть под открытым небом, облокотившись спиной о многолетние столбы деревьев, и оставаться в полном уединении столько, сколько душе угодно, не боясь при этом замёрзнуть насмерть – деревья тихо договаривались с ветром, чтобы он не тревожил своими леденящими душу порывами хрупкие человеческие тела.       – Как тебе? – спрашивает Чайльд становясь на краю обрыва, подставляя лицо под сияние звёзд и тонкого полукруга новой луны.       Моракс поравнялся с Тартальей, оказываясь по его правую руку, и окидывает взглядом открывшиеся его взору бескрайние просторы ледяной Империи. Над головой – бесконечное небо, усыпанное, образующими созвездия, звёздами, а под ногами – бездна – застывшая во времени морская пучина, что не растеряла ни грамма своей смертоносности и всегда с распростёртыми объятьями ждёт неосторожных путников, что по глупости своей угодят в её разинутую пасть.       Зато там, не так уж и далеко от берега, но куда лёд не успел протянуть свои лапищи, отдыхало от штормов и бурь тихое море, тревожимое лишь слабыми дуновениями ветра и его многочисленными подводными жителями.       – Впечатляет, – завораживающе произносит Моракс, не замечая вредных холодных змей, что так и норовят закрасться под одежду.       – Это ещё что! Если нам повезё… Смотри!!! Туда!!!!       Чайльд с восхищением и искрящимся предвкушением в глазах указывает на какую-то точку в море и Чжун Ли спешит кинуть свой взгляд туда, куда неотрывно глядит Предвестник.       Идеально гладкую поверхность моря вдруг разрывает на части и на свет является вырвавшийся из морской пучины самый настоящий кит. Словно приветственно помахав плавничком старому другу, спустя пару мгновений он, под шумные брызги, вновь скрывается в морской глади, сильно ударив хвостом о воду, начиная исполнять на всю округу свою необыкновенную, ни на что не похожую песнь, медленно перерастающую в гул, а затем и вовсе скрывающееся в глубине моря тишину.       – Видимо, удача сегодня на нашей стороне, ха-ха! – не скрывая сияющей улыбки, произносит Предвестник, – Не скажу, что такое явление – редкость, но иногда этих ребят днём с огнём не сыщешь! Похоже у них сегодня хорошее настроение!       – Я китов со времён войны не видел, – проводя янтарным взглядом уплывающего от берега морское существо, произносит Моракс.       – М? В Ли Юэ разве обитают киты?..       – И да и нет, – Чжун Ли в своей привычной манере складывает руки за спиной и принимается вспоминать, – В то время я создал из камня огромное множество существ, что были призваны защищать земли Ли Юэ. В их число входили и нефритовые киты. Их голоса и по сей день можно услышать в Заоблачном пределе.       – Ты и такое вытворял…, – завороженно шепчет Чайльд, уставившись на Архонта перед собой.       – Что? – Моракс переводит янтарные очи на Предвестника, что неотрывно глядел на него всё время его рассказа, – Прости, я не расслышал.       – Да так, ничего, – смущённо отведя взгляд, скромничает Чайльд, – А сейчас ты можешь такое провернуть?       – В этом нет необходимости, – благосклонно склонив голову, мягко произносит Моракс, отходя от края утёса, – И раз уж нам удалось лицезреть прыжок кита… Скажи, свой Взрыв стихии ты придумал, насмотревшись на них отсюда?       – И ничего от тебя не утаишь, господин Чжун Ли, – садясь рядом с Архонтом на когда-то давно сюда им притащенный ствол дерева, Тарталья облокачивается спиной о стоящее позади дерево, одну ногу прижав к себе, а другую оставив касаться стопой снега.       – Это место довольно далеко от твоего дома, к тому же, лежит через лес. Как ты его нашёл? Непохоже, что оно популярно среди местного населения, – подаёт голос Моракс, дабы разрушить тишину.       Чайльд нервно закусывает губу, прежде чем ответить на вопрос. Неприятные воспоминания полезли в голову, возвращая его в те времена, когда он был подростком, ещё не вступившим в ряды Фатуи.       – Я тогда очень сильно поругался с отцом, и ещё брат меня, можно сказать, добил. Меня тогда… В общем, обругали очень обидными словами и я, не выдержав, вновь сбежал из дома. В лес. Сюда никто за мной не сунется, в отличие от других, я его не боюсь. Перестал бояться. И пока я собирался с мыслями, случайно набрёл на это место. Мне здесь понравилось и с тех пор я возвращался сюда, когда чувствовал себя плохо.       – Это твоё место силы?       – Получается, так.       – Вновь сбежал – это оговорка? – склонив голову в попытке заглянуть Предвестнику в глаза, спрашивает Чжун Ли.       Помолчав немного, Чайльд неопределённо хмыкает и, набрав в лёгкие побольше воздуха, начинает свой рассказ:       – Нет, не оговорка…       Тарталья рассказал о своём детстве. О том, как он, будучи маленьким ходил с отцом на подлёдную рыбалку слушать его истории. О том, что отец возлагал на него большие надежды – верил, что, когда Аякс подрастёт, он передаст ему своё дело и о том, как старался заботиться о беременной маме, а затем и о родившейся младшей сестрёнке.       Но всё перевернулось с ног на голову в его четырнадцать, когда он впервые сбежал из дома, будучи вытравленным оттуда скукой и царившей в деревне монотонностью.       Рассказал он и о своём падении в Бездну, однако вопросов о подробностях пребывания в ней он резко избегал.       До сих пор никто, кроме него самого, не знает, что именно четырнадцатилетний мальчишка пережил тогда. И никто никогда не узнает, отчего его глаза покинула жизнь, превращая некогда сияющие синие глаза в морское дно, чёрную дыру с матовой синей поверхностью, что пожирает попадающий в неё свет без возможности вновь засиять, как прежде.       Его губы навек запечатаны. И все полученные от Бездны знания, коими она так щедро одарила неокрепший ум ребёнка, он унесёт с собой на небеса.       С тех пор Аякс перестал существовать. Милый, неуверенный в себе скромный мальчишка остался там, в Бездне, в прошлом, в воспоминаниях. Там и сгинул.       В мир пришёл Тарталья.       Тот, чьё имя прогремит на весь мир. Тот, кто в будущем получил титул «Чайльд», стал Одиннадцатым Предвестником Фатуи.       Долгим и тернистым был путь сердца Хаоса до того, кем он является сейчас. Не через одну ссору, не через одно унижение прошёл четырнадцатилетний подросток от своих близких, друзей, знакомых… В одно мгновение для остальных, но за три месяца для Аякса, он превратился из пугливого мальчика в свирепого зверя, который собственными зубами прогрызает себе путь к победе и никогда не выпускает, попавшую в его когти, добычу.       Сколько раз взрослым приходилось разнимать драки, устроенные им? Не сосчитать. А из тех, что Тарталье доводилось довести до конца он всегда выходил победителем. Он наказал всех тех, кто его когда-то обижал. Ставил на место всех, кто смел задирать носы и ставить себя выше него.       Со временем не только дети, но и взрослые стали его избегать. То безумие, которое горело в его глазах каждый раз, как проливалась кровь, пугала до мурашек. Было видно, как он наслаждался каждой склокой, каждой дракой, которые сам частенько и устраивал.       Рассказал он и о том, как однажды чуть не совершил своё первое убийство.       Это оказалась последняя капля в чаше терпения отца. Окончательно разочаровавшись в сыне, он отдал его в ряды Фатуи, но мог ли он представить, чем в конечном итоге обернётся жажда Тартальи в хаосе? И то ли ещё будет?..       – После того, как он оставил меня в казарме, мы больше нормально не разговаривали. Хотя нет… После того, как я вернулся из Бездны мы нормально не разговаривали. Вот тогда-то всё и началось.       – А с братом? – вспоминая неадекватную реакцию Предвестника на приезд Михаила, задаётся вопросом Архонт.       – И он туда же. Вечно отцу потакает, – фыркнув, Тарталья прячет лицо в согнутых руках, – Тогда я остался совершенно один. Отец запрещал маме участвовать в скандалах, а они у нас были постоянно. Александр не принимал ничью сторону – лишь сглаживал углы, и хоть за это ему спасибо. Я особо не надеялся на его поддержку, понимал, что идти отцу наперекор – себе дороже. Пусть он частенько успокаивал меня после очередных ссор, как кстати и мама, но защитить меня никто и не пытался. Последнее слово всегда оставалось за отцом. Я защищался сам. Но мне не о чем жалеть. Всё, что мне довелось пережить, сделало меня тем, кем я являюсь сейчас.       Чайльд поднимает уставшую от тяжёлых воспоминаний голову и устремляет свой взор в небо, вглядываясь в расположившееся прямо над ними созвездие.       Созвездие Небесного кита.       – Чем больше узнаю людей, тем больше я поражаюсь вам.       – В смысле?       Внезапно Чайльд чувствует на своих плечах странную тяжесть. Моракс притягивает Предвестника ближе к себе. Холод всё это время прокрадывался через щели в одежде, медленно но верно охлаждая застывшее в неподвижной позе тело и только сейчас Чайльд замечает, как его тело мелко дрожит, реагируя на ночной мороз.       – Так теплее?       Уткнувшись лицом в шею Архонта, Аякс чувствует, как краснеют его щёки да алеют уши. Благо Чжун Ли этого не видит, иначе он тут же бы со стыда сгорел! Ощущая на своей спине чужие руки, что вжимают Тарталью в себя, Чайльду действительно становится немного теплее. Запустив заледеневшие руки под шубу Моракса, Аякс согревается окончательно, довольно дыша рядом с лицом Архонта, чувствуя запах его кожи, волос, и обжигая своим горячим дыханием украшенную серьгой мочку уха Моракса.       – Да.       – Благодарю, что поделился со мной своей историей, – выдержав короткую паузу, мягко говорит Чжун Ли, – Я вижу, как для тебя это важно, а также знаю о политике конфиденциальности в Фатуи, поэтому обещаю, что пределы моего разума твой рассказ не покинет.       – Да я и сам не знаю, что за приступ сентиментальности на меня напал. Ты это… прости, если что не так. Наверное, не стоило грузить тебя своим прошлым?       – Мне ничуть не в тягость было послушать тебя, – чуть улыбнувшись, произносит Чжун Ли, переведя взгляд на Тарталью, – Поверь, мне как никому известно желание высказаться хоть кому-то. Поговорить с тем, кто просто выслушает тебя, твои эмоции и чувства, что скопились на душе… Так что, Тарталья, не переживай об этом ладно? Ты можешь приходить ко мне в любое время дня и ночи, и я с большим удовольствием послушаю всё, что ты захочешь мне рассказать.       – А тебя?..       – М?       Чайльд отрывается от тёплой груди Архонта и устремляет свои синие глаза прямо в расплавленный янтарь дракона, что вопросительно глядел на него, не понимая сущности последнего вопроса.       – Кто слушает тебя?       Взгляд Предвестника вонзился в Кор Ляпис Архонта, что никак не находил ответа на поставленный вопрос. Не находил, потому что его не было. Моракс опускает глаза, разрывая зрительный контакт, и заправляет выбившуюся прядь чёлки за ухо. Затем, собравшись с мыслями всё же отвечает, вновь заглядывая в матовые глаза Чайльда:       – Мне это не нужно… Уже не нужно. Те времена, когда я нуждался в поддержке, давно в прошлом. Мне пришлось становиться опорой для других и думать об удовлетворении собственных желаний мне стало некогда. Тогда стоял вопрос выживания. Я научился жить наедине с собой, поэтому в подобных разговорах более не нуждаюсь.       – Да как же так? – Тарталья недоумённо нахмурил брови, вглядываясь в вечно спокойное лицо Моракса. Вот только глаза выдавали всё. Всю его грусть, печаль и бесконечную усталость, накопленную за огромное количество прожитых лет, – Ты же тоже живой. У тебя же не камень вместо сердца, пускай ты и Властелин Камня! Невозможно молчать о всех шести тысячах лет!       – Тарталья, я – Архонт. У меня совсем всё по-другому.       – Неужели? Я, конечно, живу чуть меньше твоего, но кое-что всё же успел понять! Знаешь, как у нас говорят в Снежной? Каждой твари по паре. Всякому живому существу необходима опора и поддержка, иначе мы бы не выжили. Мы так устроены! Вспоминай! Во время войны ты для чего создавал нефритовых китов? Для поддержки! Адепты – твоя главная опора! Твой бастион! Люди, боги, звери – все объединялись ради одной главной цели – выживания. Выстоял бы ты в одиночку в той кровопролитной войне?       – Нет.       – Так что изменилось с тех пор? Ходишь вечно в одиночестве… Да видел я! Видел! В ресторанах, в Заоблачном пределе, да где угодно, ты всегда один! Да, погибших товарищей уже не вернуть, что-то не сбылось, что-то не изменить, не исправить, но не стоит окутывать себя цепями прошлого. Нужно взять себя в руки и двигаться дальше. Иначе, погрязнув в минувших днях, жизнь станет невыносимым кошмаром.       – Ругаешь меня, а сам-то не лучше, – без единой нотки злобы в голосе, отвечает Чжун Ли, натягивая на уста улыбку, – Я тоже замечал, что в Ли Юэ ты один. Подчинённые тебя сторонятся – звание слишком высокое, друзей у тебя на чужбине нет, местные, едва завидев в тебе Фатуи либо боятся, либо обходят стороной от греха подальше. С семьёй, как мы сегодня убедились, ты тоже не можешь в открытую разговаривать. С одними отношения плохие, других волновать не хочешь. Господина Пульчинеллу мы относим сюда же. Так что? Мы, получается, равны? Как ты в одиночестве разговариваешь с Бездной внутри себя, так и я провожу время с самим собой.       – Нет, не равны, – слегка приблизившись к Мораксу, заглядывая в янтарные глаза, твёрдо заявляет Тарталья.       – В таком случае, существует ли хотя бы один человек, с которым ты можешь поговорить, как с самим собой?       – Думаю, да.       – И кто же это?       – Ты.       Не успевает Чжун Ли удивиться столь неожиданному ответу, как Тарталья касается его губ и увлекает его в чувственном, таком желанном поцелуе, моментально вышибая из головы все, разом ставшие ненужными, мысли.       Пожалуй, это был самый искренний из всех поступков, которые Чайльд когда-либо совершал.       И Моракс отвечает на него. Он чувствует и принимает все те эмоции, что Аякс испытывает к нему. Принимает, и отдаёт вдвойне.       И что они нашли друг в друге? Такие разные – Архонт и Предвестник совершенно разных регионов. Из совершенно разных миров!       Видимо, ту самую опору, поддержку, заботу, понимание, умиротворение, интерес и непредсказуемость, которых им так не хватает в жизни и в которых они так остро нуждаются.       Могли ли они подумать, что их первая встреча была предначертана судьбой?       Могли ли они подумать, что их взаимная, но тщательно скрытая, симпатия, за такой короткие промежуток времени сможет перерасти в нечто большее? В то, что сейчас выливалось в их первый поцелуй?       Вряд ли.       Но не потому ли Чайльд так отчаянно искал встречи с Чжун Ли, перед своим отъездом? Не потому ли за три месяца до Дня рождения Архонта он лично бегал по всему Ли Юэ в поисках того самого мастера, который выполнит его особый заказ? Оплачивал счета, соглашался на каждое приглашение на ужин, лишь бы ещё раз услышать рядом с собой этот низкий умиротворяющий голос?       Не потому ли Моракс, практически сразу же после передачи Фатуи своего Гнозиса, пытался выйти на диалог с Тартальей? Не потому ли Чжун Ли ринулся к нему, едва услышав о плачевном состоянии Предвестника в Заполярном дворце? Оставался рядом с ним на протяжении тех двух с половиной месяцев, что Чайльд проводил в палате Дотторе, поддерживал, развлекал, помогал. Видел Тарталью в одном из самых плохих его состояний и всё равно оставался рядом. Вызвался присмотреть за ним, чтобы Аякс смог навестить свою семью, заставил Доктора научить его лечить?       И никакие обиды, никакие недопонимания не помешали им вновь оказаться вместе.       Ведь трудности – большому чувству не помеха. А если чувств нет – тогда любая, даже самая незначительная проблема, в силах разрушить едва родившийся союз.       Тарталья совмещал в себе чувственность и жадность. Едва поняв, что Чжун Ли отзывается на его ласки, Чайльд смелеет. Не больно кусается, чтобы затем, как извиняясь, провести языком по влажным губам, идеально гладким и слегка опухшим от прикосновений. Легко размыкает их и проникает внутрь, очерчивая контуры острейших драконьих клыков. Наглеет, не встретив никакого сопротивления, заходит всё дальше…       И распахивает в удивлении глаза.       – Моракс, это…, – Чайльд в недоумении отстраняется, разглядывая расслабленное лицо Архонта перед собой.       Чжун Ли мягко улыбается и легко пожимает плечами, смотря в большие, словно два озера, глаза.       – Покажи!       И как отказать этому щенячьему взгляду, что так и пылал интересом и предвкушением?       Архонт широко открывает рот и являет на свет уже знакомую Тарталье две пары клыков и… раздвоенный драконий язык.       – Вау…       Тарталья касается щеки Моракса, не отрывая восхищённого взгляда от такой неожиданной, но такой приятной, особенности организма Архонта. И вновь увлекает его в поцелуй.       Но на этот раз инициативу берёт на себя Чжун Ли.       Проворно скользнув меж несомкнутых губ внутрь рта Чайльда, Моракс внимательно и свойственной ему тщательностью изучает его полость, словно играясь, испытывая Тарталью на прочность.       И только тогда, когда из груди Предвестника вырвался первый сладостный, из-за смущения задушенный, стон, Моракс оставляет Тарталью в покое.       – Аякс…       Не смея отрывать взгляда от порозовевшего лица, Архонт заключает его в объятия своих ладоней и дарит ему ещё один поверхностный, немного смазанный, поцелуй.       – Ха-х…, – прерывисто выдыхает Чайльд, едва заслышав раскатистый бархат в голосе Моракса.       – Всё хорошо?       – Чжун Ли…       – М?       – Ты меня впервые по имени назвал…       Уставившись в матовые глаза, Моракс и сам не заметил, как имя, ставшего ему дорогим человека, слетело с его уст.       – Аякс, – словно пробуя на вкус, медленно и низко повторяет Архонт, чувствуя и без того бешеное сердцебиение Предвестника, – Аякс… Красивое имя. Как и ты.       И вновь легко касается его губ.       – Это что-то значит? – уже зная ответ на свой вопрос, риторически спрашивает Чжун Ли, оглаживая ладонью горящую щеку.       – Да, – отзываясь на ласку, и прикрыв от удовольствия глаза, отвечает Тарталья, – Значит.       – Хорошо, – низко произносит Чжун Ли, чей голос резонировал с грудной клеткой, создавая ощущение что он сейчас вот-вот, словно кот, замурчит, – Только учти…       – Да?..       – Я жуткий собственник.       …       Вернулись они уже за полночь.       Семья Аякса уже давно видела десятый сон, а потому пробраться в дом незамеченными не составило никакого труда.       Быстро перекусив, Чжун Ли и Тарталья бесшумно, пускай и практически наощупь, поднимаются в свою комнату и, уже на последних силах сменив уличную одежду на домашнюю, ложатся спать, заключив друг друга в объятия.       Уткнувшись лицом в мощную грудь Архонта, Тарталья чувствовал на своей голове тонкие пальцы, играющиеся с рыжими локонами, и горячее спокойное дыхание, отчего пряди его волос разметались в разные стороны.       Вот так, с новым ощущением в груди, они и уснули. Спали они долго и крепко. И даже взошедшее над небом солнце или звук открывающейся двери не смог разрушить воцарившуюся идиллию между высшим существом, Архонтом, и человеком, Одиннадцатым Предвестником Фатуи.       В их мире сейчас существовали только они сами. Купаясь в только что родившемся союзе, им не было дела ни до чего и ни до кого.       Кроме друг друга.