***
Девушки пришли домой, где лакей сообщил им, что в гостиной мисс Блэк ожидает герцог Эмберли. «И чего он так рано приехал?» — подумала Диана, заходя в комнату. Там ее ожидали мистер Лестрейндж и герцог. Они оба встали при виде девушки. — Диана, его светлость ожидает тебя уже около получаса. Весьма глупо с его стороны ожидать, что вы быстро вернетесь из магазина, — сказал мистер Лестрейндж. — Мы заходили еще поесть мороженого, ведь день весьма жаркий, — ответила девушка. — Это правильно, а я пока вас оставлю, — отец Илли и Дани удалился. — Мисс Блэк... — только и произнес Намджун. — Ваша светлость, что привело вас сюда? — Я решил пораньше приехать в город. Мисс Блэк, мой экипаж ожидает вас, чтобы отвезти в мой городской особняк. Лицо Дианы приобрело каменное выражение. — Милорд, я попросила у вас отпуск, чтобы провести время с подругами. — Мисс Блэк, наше соглашение остается в силе. Вы просто переедете в мой дом, а отпуск ваш продолжится. — Не думаю, что это будет уместно, — сказала Диана. — На данный момент вы, можно сказать, мне даже не работодатель. — Мисс Блэк, будьте благоразумны, поедем в наш... то есть в мой городской особняк, — герцог решил взять за предплечье гувернантку. Но она вырвалась. — Нет, я останусь здесь. Если это все, ваша светлость, то не смею вас задерживать. Намджун отошел от Дианы и посмотрел в окно. — Завтра я с мальчиками планирую погулять по Сент-Джеймсу. Можно ли пригласить вас? Или это тоже будет нарушение вашей свободы? — С удовольствием присоединюсь к вам, — ответила девушка. Намджун повернулся к гувернантке, улыбнулся и, поцеловав руку, попрощался. Диана осталась в гостиной и задумалась о предложении герцога. Формально в нем не было ничего такого, что можно было бы встретить в штыки. Но девушка оскорбилась не понятно почему. Опять эта ее гордость не дает спокойно жить. Пора уже учиться принимать помощь и заботу. И она уже давно поняла, что не все мужчины могут быть такими, как ее бывшие работодатели: напыщенными, уверенными в своем превосходстве и вседозволенности. Уилтшир показал Диане совсем другую сторону. Мужчины могут быть проницательны, как, например, мистер Чон: могут быть застенчивы, как, например, пастор Хосок; могут быть весьма милы в своей недальновидности, как, например, граф Ричмонд. А еще мужчины могут быть, как герцог, эрудированными, любящими свою семью, рассудительны и чертовски красивыми.***
— Ну что, Ричмонд, поздравляю тебя с ярмом на шее, — поднял бокал с виски Чонгук. — Весьма нежным и прекрасным, но все же ярмом. Вся компания друзей собралась в Уайтсе, чтобы проводить в «последнее свободное плавание», как выражался Чон, графа Ричмонда. Эксклюзивный мужской клуб в самом сердце Лондона стал идеальным фоном для этого мальчишника. Стены были украшены портретами выдающихся членов, их глаза, казалось, смотрели на собравшихся с чувством гордости. — За Юнги! — раздалось со всех сторон, и бокалы встретились посередине стола, расплескав содержимое. — Никогда бы не подумал, что я первый из нашей компании буду окольцован, — ухмыльнулся граф. — Почему-то думал, что Намджун опередит всех. Герцог налил себе еще виски и улыбнулся. — Ты счастливец, Ричмонд. Жениться по любви — это предел мечтаний нашего круга. И эту надежду я все грею в душе, — Намджун отсалютировал бокалом виновнику торжества. Его мысли опять вернулись к строптивой мисс Блэк. То, что он чувствовал к ней, не поддавалось никакому логичному умозаключению. Споры с его спесивой гувернанткой прибавляли герцогу седых волос, но приносили такое удовольствие, в чем Намджун ни за что бы не признался даже самому себе. Диана принесла свет в Мэнор, а такое было последний раз, когда была жива прежняя герцогиня Эмберли. Улыбка гувернантки дарила тепло и проникала в самое сердце, и когда она сообщила о своем отпуске, Намджун в миг стал переживать, что без этой улыбки не сможет начинать свой день. Юнги оторвал друга от его мыслей и обратился к Чону. — Когда ты им расскажешь? Или хочешь сделать сюрприз? Хо и Намджун уставились на друзей и в один голос спросили: — О чем это вы? — Я уезжаю в Америку. Нужно расширять свой бизнес, — с грустной улыбкой сказал Чонгук. — Послезавтра. После свадьбы наших графа и графини. — И когда ты собирался рассказать об этой точной дате нам? Я знал о твоих планах, но не думал, что это произойдет так быстро, — Намджун, не отрывая взгляда от Чонгука, плеснул себе еще виски. — Собирался сегодня, как раз после распития этой бутылки, — Чон кивнул на литровую тару в руках герцога. — Я не знаю, когда я вернусь в Англию, но покидаю вас с тяжелым сердцем. Благо, Юнги остаётся в заботливых женских руках. И вы тоже будете на его месте, если будете соображать быстрее. — Даже не хочу вникать, что ты имеешь в виду. Но я скучать буду, — Хо на слегка шатающихся ногах подошел к Чону и обнял его. К объятию присоединились Юнги и Джун. — Почти тройственные объятия, — прохрипел Чонгук от тяжести навалившихся тел. Больше к этой теме не возвращались, ведь собрались мужчины здесь по очень радостному поводу. Джентльмены сидели вокруг полированного стола из красного дерева, их стаканы были наполнены янтарной жидкостью, которая мерцала в мягком свете комнаты. Воздух был насыщен ароматом выдержанного виски, смешанным с запахом книг в кожаных переплетах и слабым оттенком сигарного дыма. Разговор тек свободно, перемежаясь сердечным смехом и звоном бокалов. С наступлением ночи виски текло свободнее, а истории становились все более оживленными. Рассказы о прошлых приключениях, как юмористические, так и смелые, делились с большим энтузиазмом. В комнате разносился смех и время от времени одобрительные возгласы. — За Юнги! — Хосок поднимает бокал, расплескав добрую половину содержимого, в очередном тосте за своего друга. — И пусть ты завтра будешь мучиться на церемонии от похмелья, ночь доставит тебе неземные блаженства, — с этими словами он выпил оставшееся виски и захихикал. — Пастор, что за греховные мыслишки? — удивился Намджун и обнял на плечо практически пьяного в стельку священнослужителя. — Яяяя уже давно грешеееен.... — Брось, если ты мечтаешь о прелестях мисс Лестрейндж, это не значит, что будешь гореть в адском котле, — сказал Чонгук. — Да, страсть греховна, а если это страсть основана на любви? В священном писании, хоть я его и плохо помню, ничего не говорилось о том, что нельзя любить ближнего. Просто ближнюю ты не только любишь, но и желаешь. Хосок промолчал, а лишь опрокинул в себя очередную порцию янтарного напитка. — Ох, любоооовь... — затянул Юнги на мотив старинной песенки «Зеленые рукава». — Кааак же я люююблю этууу стеерву Григраааас... Ой, Гриин... Как рукава... — и захихикал. — Похоже, друг, ты перебрал, — хотел поднять графа Чонгук, но все бесполезно. — Давайте заканчивать, а то завтра, — посмотрел на часы, вытащенных из нагрудного кармана, — а точнее сегодня могу почувствовать на собственной шкуре весь гнев невесты и подружек невесты за непроспавшегося жениха и его шаферов. — Да, мисс Блэк еще та штучка, как посмотрит своим строгим взглядом, так быстро хочется воротничок от клякс почистить, а я даже не ее ученик, — расплылся в блаженной улыбке Намджун. — А мисс Илли все равно на меня обидится, я уже смирился, что ей обидится — как чулок на свою прелестную ножку натянуть... Какие они у нее прелестные... — Хосок хотел опереться локтем о подлокотник, количество выпитого виски его подвело, и пастор упал прямо к ногам герцога, быстро кинувшегося поднимать своего друга. Когда вся компания уже стояла входа Уайтса, Юнги высвободился от рук поддерживающего его Чонгука и повернулся к друзьям. — У меня есть идея! Сейчас пошлю кучера к себе домой за гитарой, а мы все поедем к нашим курочкам на карете Джуна. — Не называй их так. Блэк тебе голову оторвет, — закатил глаза Чон.***
— Кто мог подумать три года назад, что ты выйдешь замуж за Ричмонда? — Диана расчесывала блестящие светлые волосы Дани, которые нужно потом накрутить на тряпочки, чтобы на свадьбе будущая графиня потрясла гостей не только платьем, но и прической. — Я бы рассмеялась этому человеку в лицо, если мне рассказали об этом, — улыбнулась невеста и в сотый раз посмотрела на свое кольцо. — Не думаю, что оно изменилось, когда ты смотрела на него минуту назад, — буркнула Илли. — Что с тобой, курочка? — обратилась Диана. — Не что, а кто. Сегодня днем доставили письмо от пастора. Теперь и бурчит на всех, — хмуро ответила Дани. Илли всплеснула руками и повернулась к подруге и сестре. — Я знаю, что своим лицом скисшего молока порчу всем настроение. Прости меня за это, Дани. Но ничего не могу с собой сделать. Хо обидел меня своим предложением. Точнее не самим предложением, ведь я бы приняла его с радостью. А посылом. Кто женится из чувства долга? — Лорд Селвин. — Мистер Фирш. — Маркиз Федер. — И вроде мистер Уилкис тоже женился на мисс Дигрид после того, как их застукали в саду. — А я не хочу быть такой же притчей во языцех, я хочу красивой истории, о которой будут говорить с восхищением, — закрыла глаза и улыбнулась мечтательно. — Все равно притча во языцех, ты не находишь? — улыбнулась Диана и накрутила последний локон на голове Дани. — Какие-то двойные стандарты. — Я же рыбы, это двойственный знак, — опустила взгляд на свои колени Илли. — Карасик ты наш, — Дани обняла сестру. — Ты имеешь право пообижаться на несносного пастора, но если любишь его, поговорите по душам — и все наладится. Диана встала к комоду, чтобы положить в ящик расческу и мельком взглянула на улицу. — Девочки, иди скорее сюда. Сестры поспешили присоединиться к подруге, и перед их глазами открылась странная картина. На середине дороги остановилась карета с герцогской эмблемой, оттуда вывалились (именно вывалились, а не вышли) три шатающихся тела, четвертое же тело на земле стояло твердо. — Курочка моя!! — крикнуло тело с голосом графа Ричмонда. — Скоро ты станешь моей женой! — Я его убью. Говорила же, что только у нас патент на это прозвище, — Диана буквально заскрежетала зубами. — Брось, он специально тебя злит, — сказала Дани. — Мисс Блэк, с мальчиками все хорошо! — тело с голосом герцога крикнуло в сторону окна. — Можете не переживать! — Это что цирк? — засмеялась Илли. — А вот и еще один гвоздь программы, — и указала на третье шатающееся тело. Этим телом был Хосок, который всунул в руки единственного более менее трезвого Чонгука гитару и крикнул ему: — Гуки, жги! Пальцы музыканта начали танцевать по струнам. Ноты текли плавно, создавая красивую мелодию, наполняющую воздух. Каждое бренчание и удар продуманы, выражая эмоции, скрытые в душе. Звук гитары резонировали, завораживая слушателей и перенося их в другой мир. Знакомая мелодичная песня рассказывала историю, вызывая чувства радости, печали или ностальгии. Это собственный язык, говорящий с сердцами тех, кто его слушает. Намджун, Юнги и Хосок запели. Весьма недурно, учитывая их состояние. — Я тебя люблю, до смерти люблю. Притворяюсь лишь для тебя. Любовь — безумие, любовь — пытка... — Уничтожающая и делающая твоим рабом. Я тебя люблю, до смерти люблю. Притворяюсь лишь для тебя... — Любовь — безумие, любовь — пытка. Уничтожающая и делающая твоим рабом. Чонгук все играл, а его друзья прекратили петь и начали показывать танцевальные па, которым вряд ли их когда-либо учили. Чон всунул гитару лакею в руки и поспешил угомонить раскрепощенных виски артистов. — Красиво поют, пьянчуги, — ухмыльнулась Дани. — Думаю, завтра рядом с ними будем говорить погромче, — обратилась к ней Диана. — Надо же отплатить за то, что перебудили всю улицу, — сказала Илли и зашторила окно.