О да, мой отец Скамейщик

            •C418 — Clark •       Раскаты грома, похожие угрожающий рык монстра, гремели над головой. Чёрная, как смоль, туча, заволакивала небо, разом заставив поблекнуть солнечные лучи.                   Отпустив Джимми, я уставился на потемневший небосвод.       — Кажется, дождь собирается, — пропела Мартина, также глядя на приближающиеся тучки.       — Думаешь, они плывут прямо на нас?       — Дап. Я смотрела сегодня погоду. Будет гроза с ливнем, но, может быть, дождь пройдёт сначала в той части города, а потом только на нас. Так что есть время побегать с ним наперегонки. — Джимми, дёрнув меня за рукав, пошла в противоположную от надвигающейся грозы сторону. Я потопал вслед за ней.       Прогноз Мартины был прав с точностью да наоборот. Только нам удалось выйти на главную улицу, находящуюся рядом с парком, как шквал дождя, сопровождаемый периодическими вспышками и грохотом, обрушился на нас. Мы бросились бежать по дороге в сторону ближайших магазинов.       — Может, переждём дождь в каком-нибудь подъезде? — предложил я, шлёпая ногами по лужам.       — Да пока мы дождёмся, когда этот ливень закончится, пройдёт целая вечность! — воскликнула Джимми. — Уж лучше забежим в магазин, там хоть что-нибудь посмотрим.       Рядом по дороге пронеслась машина, обрызгав нас с головы до ног. Джимми шарахнулась в сторону и посмотрела на свою мокрую одежду. Отряхнула тёмно-синюю ветровку и напялила капюшон.       — Лето только началось, а дожди уже льют, как из ведра, — раздалось недовольное фырчание.       — Никакой из тебя синоптик, — буркнул я, недовольно встряхивая мокрыми волосами.       — Я же тебе вчера писала, чтобы ты куртку надел. На меня сваливать не надо.       Я что-то выдавил в ответ, насупившись и идя быстрым шагом за Мартиной. Ливень нескончаемо шёл, только усиливаясь. Ветер ураганом сдувал всё вокруг, кидая песок и листья прямо в лицо. За короткий промежуток времени мы промокли до нитки, как бы не спешили, а я всё сильнее злился на погоду. Окончательно настроение испортилось, когда я споткнулся о какой-то камень на асфальте и грохнулся прямо в лужу. Джимми, обернувшись на звук, тут же подскочила ко мне и помогла подняться.       — Ты в порядке?       — Дурацкая погода, — чуть ли не прорычал я, нервно отряхивая ноги.       — Ну всё, успокойся. Вон, впереди уже «Пятёрочка» виднеется, так что идём, хватит бубнить.       Недовольно пыхтя, я всё же пошёл вслед за ней, сжавшись от холода и причитая всеми возможными ругательствами.       — Нафига я вообще попёрся с тобой? Только замёрз тут, как собака…       — О, Святая лазанья… — вздохнула Джимми, закатывая глаза, после чего сняла с себя куртку и надела её мне на плечи. Я одарил её удивлённым взглядом.       — А это ещё зачем?       — Ради баланса вселенной, и чтобы Джекки Скамейски не ныл мне под ухо, — ответила Мартина, шлёпая по лужам и делая попытки укрыть голову руками.       — А как же ты? Замёрзнешь же.       — Переживу уж как-нибудь. Да и ты, судя по всему, замёрз намного сильнее.       — Мне не холодно, — буркнул я, придерживая курточку руками.       Вдруг Джимми схватила меня за нос двумя пальцами. Я ошарашено посмотрел на неё и дёрнул головой.       — Да конечно, не замёрз он, а нос-то красный и холодный, — фыркнула она, ухмыльнувшись.       К этому времени мы уже добрались до «Пятёрочки» и быстро забежали внутрь. Я снял Джиммину куртку и отдал её ей.       — И нафига она мне?       — Ну… Она ведь твоя, — почесав затылок промямлил я, бредя вместе с ней вдоль прилавков.       На самом деле, мне было стыдно за своё поведение на улице, особенно после того, как возле школы Джимми успокаивала меня.       Но она лишь пожала плечами и накинула мокрую куртку на себя. Так мы в неловком молчании почти дошли до конца магазина, когда я вдруг почувствовал на своей ладони что-то мокрое и тёплое. Опустил взгляд и увидел, что Джимми взяла меня за руку. Это было что-то вроде знака примирения. Я еле заметно улыбнулся и взял сжал её ладонь в ответ, отвечая взаимностью. Она обернулась ко мне, и её, до этого непроницаемый взгляд, вдруг стал тем знакомо-радостным, к которому я привык.       Тут же Джимми потянула меня за руку в сторону прилавка с сухариками с такой силой и резкостью, что я чуть не грохнулся.       — Так-так-так… Что тут у нас на сегодня?.. — протянула она, когда мы добрались до одного из её любимых отделов.       — Может, возьмём с крабом? — предложил я, осматривая прилавок.       — Не, давай лучше с холодцом и хреном, — ответила Джим и посмеялась, когда я поморщился.       — Язык жечь будет. Ладно, выбирай сама, я пойду что-нибудь попить посмотрю.       — А ты дождевой воды не напился, что ли? — Джимми вопросительно посмотрела на меня. Я, нахмурившись, глянул на неё, а она лишь хихикнула. — Ладно, иди посмотри, водохлёб.       Я отправился в экспедицию за водой, изучая бутылки разного питья. На глаза мне попалась какая-то газировка, и я, скользнув взглядом по этикетке, взял её в руку и направился обратно к Мартине.             Одежда вся пропиталась водой и неприятно прилипала к телу, где-то помявшись. Наверное, со стороны я был похож на мокрую крысу, хотя остальные покупатели выглядели не лучше, особенно те, кто забыл сегодня зонтик. По крайней мере, в магазине было не так холодно.       Вернувшись к Джимми, я увидел что она уже держала в руках сухарики и чипсы.       — Всё-таки с холодцом и хреном взяла… — вздохнул я, подходя ближе.       — Я тебе чипсики взяла зато. С крабом, как ты любишь.       — Вообще-то чипсы я больше с солью люблю, — осторожно и в то же время с недовольством прояснил я.       — Да что ж такое! То такие сухарики, то не такие; то чипсы не такие, то такие. Я вот, между прочим, не выёживаюсь, когда ты что-то не так делаешь, в отличии от тебя. У тебя вообще на каждую фигню есть причина поныть. Все вы такие, — с едва заметным сарказмом, заключила она.       — Кто эти «все»? — скловнив голову спросил я.       Джимми глубоко вздохнула.       — Скамейки.       Она повернулась в сторону кассы, и я поплёлся вслед за ней, недоумевая от того, причём тут скамейки, и что я опять не так сделал.       Оплатив все покупки мы вышли на улицу, где до сих пор шёл дождь и гремел гром, от которого я каждый раз вздрагивал. Нельзя сказать, что я когда-то боялся грозы, но эти звуки слишком сильно напоминали мне голос Васаби под его заячьей маской.       Мы уселись на одну из ступенек, которая находилась под навесом, и стали вскрывать упаковки.       — И всё-таки, что значит «все скамейка такие»? — спросил я, взлохмачивая волосы.       — Да… Ничего?       — А почему ты тогда так сказала?       — Лучше не спрашивай. — Джимми открыла упаковку сухариков. — Это мой незамысловатый юмор. Я говорю то, что приходит в голову, не задумываясь, так что лучше просто забудь. И нет, я не хотела тебя обидеть.       — Ага… Юмор… — задумался я. — Но… У тебя же была какая-то для того, чтобы причина сказать это? Ну, что-то же натолкнуло тебя озвучить эту мысль…       — Ой, всё, — Мартина взяла горстку сухариков и пихнула их мне в рот. — Ты слишком серьёзный для этого мира и моих шуток. Так что просто закрой свою хлеборезку и слушай. Мол-ча. — отчеканила она, потрепав меня по голове.       Я попытался что-то недовольно промямлить, но принялся грызть сухари, ничего не ответив. С набитым ртом было говорить неудобно и даже противно, и Джимми это знала.       Так некоторое время между нами длилось молчание. Мы просто ели свои не слишком полезные вкусняшки, слушая шум дождя и грохот грома, что уже стал отдаляться. После некоторых вспышек Джимми начинала считать до последующего раската, примерно представляя, далеко ли находится гроза. Со временем она уже стала досчитывать до десяти, что означало быстрое отдаление данного явления.       — Ну вот, гроза уже ушла, и дождь должен скоро закончиться, — сказала она, тем временем «высушивая» волосы руками, взлохмачивая их.       Я молча кивнул и тут же заметил, что моё, до этого несильное и прерывистое подрагивание, сменилось сильной дрожью во всём теле       Меня бил озноб.       Я обернулся к Мартине и заметил, что она тоже дрожала с ног до головы, отчаянно пытаясь согреться под ветровкой, но та уже настолько вымокла, что делала только хуже. Спустя недолгие раздумия я подвинулся к ней вплотную, прижимаясь своим боком к её, чтобы хоть как-то согреть. Обнимать её я и не думал — только напугаю своими ледяными руками. Джимми, видимо почувствовав моё приближение, также чуть прижалась ко мне, сунув руки в карманы ветровки. Эти «прижимания» друг к другу не очень согревали, но ещё раз давали понять, что мы рядом и не бросим друг друга.       «Пока что».       Эта неожиданная мысль снова поразила меня, как молния от недавно ушедшего грома. Я вздрогнул всем телом и успокаивающе кивнул, когда Мартина беспокойно обернулась ко мне. Не стоит снова пугать её, особенно после того, как она недавно успокаивала меня.       — Слушай… Чисто в теории… А мы не могли встретить твоего отца в магазине?       — Ну… Он не каждый день в магазин ходит, особенно в такой дождь. Возможно, там был дядя Стив, но сегодня я его тоже не видела. — Джим обернулась ко мне.— А что, до сих пор боишься встретить его?       — Да… Нет, но было бы не очень приятно. В смысле, он мог бы и отругать нас за то, что мы под дождём ходим, — торопливо добавил я.       — Ну, это и не удивительно. На его месте ты был бы рад, если бы увидел, что твоя дочь со своим другом прыгают под дождём, а? Вот я не думаю.       — Наверное… Никогда не думал, какого это, когда у тебя есть дочь. — чуть тише согласился я, прикрывая глаза.       Под звуки дождя меня всегда клонило в сон, даже когда было ужасно холодно и сыро. Особенно, если рядом со мной кто-то сидел.       Постепенно стук капель стал стихать, и превратился в обычный дождь, заменив ливень. Я почувствовал, как стало светлеть, первые солнечные лучики начали пробиваться сквозь толщу туч — заставило меня открыть глаза.             Мартина пододвинулась вперёд, чтобы солнце хоть немного согрело её. Я последовал её примеру. Не смотря на ещё идущий дождь, стало чуть теплее. Глаза вновь стали закрываться, когда я вдруг почувствовал, что Джимми дёргает рукав моей рубашки.       •C418 — Subwoofer Lullaby•       — Джекки, смотри! — воскликнула она, тыча куда-то пальцем.       Я проследил за этим движением и вдруг увидел разноцветную полоску, рассекающую тучи.       Радуга. Еле видная, но радуга.       Джимми вскочила на ноги и потянула меня за собой. Я встал и округлившимися глазами принялся осматривать небосвод: солнце яркой вспышкой проглядывало сквозь полотно тёмных уходящих туч и отражалось в накапавших лужах; дождь капал на мокрый асфальт, делая воздух влажным и холодным до дрожи. Всё это казалось какой-то волшебной сказкой, в которую мы неожиданно попали. Я посмотрел на Мартину и увидел, как она с таким же удивлённым видом смотрела на расстилающийся вид. Её мокрые всклоченные волосы чуть качались на ветру. Она немного обернулась и посмотрела тёмно-карими глазами на меня. В её взоре читалась настоящая радость и восхищение. Мокрое от дождя лицо также осветилось солнцем, очерчивая его тёмными тенями. На ресницах застыли маленькие капельки воды.       — Какая красота… — прошептал я, медленно переводя взгляд с Джимми обратно на небо.       — Это точно. — Она также обернулась на радугу и вдруг стала шариться в сумке, перекинутой через плечо. Достала телефон и, направив его на чудо света, запечатлела в своей «Галерее». — Хочешь, тоже сфотографируй, пока радуга не исчезла.       — Угу, сейчас. — я тоже открыл сумку и среди принадлежностей стал искать телефон, однако не обнаружил его на прежнем месте. — Видимо, оставил его дома, когда рванул в школу.       Встревожившись, я вновь начал перекапывать содержимое сумки.       — Ну ладно, тогда я тебе дома скину её, будешь рассматривать в своём «Подземелье», а то у вас там, ты говорил, темнота постоянно.       Я вдруг понял, что кое-чего не хватает и от этого задрожал сильнее прежнего.       — Что случилось? — спросила Джим, заметив мой нехилый испуг.       — Нет… Не может быть… Где он?.. — приговаривал я, пока мои глаза всё больше расширялись, а руки тряслись.       — Чё ты потерял?       — Он… Пульт.       — Какой пульт? От телевизора, что ли?       — Нет, от… От… Портала.       Джимми, я потерял пульт от портала. А вдруг его украли?!

***

      Я вопросительно уставилась на Джеки, который будто начинал сходить с ума. Его светлое от солнца лицо вдруг исказилось от хмурого до ужасающегося, мокрые волосы начали подниматься дыбом, как мне показалось.       — Так, подожди, от портала в твой мир, что ли?       — Ну конечно, откуда ещё! Тупица, ещё и телефон не взял…       Он стал ходить взад-вперёд, иногда взмахивая руками в воздухе, взгляд бегал из стороны в сторону. Я будто приросла к каменному покрытию, не зная, что сказать на этот счёт. Пожалуй, это один из худших исходов, что могли случиться сейчас. Причём не ясно — пульт выпал, оставлен дома или его украл кто-то.       Но нужно что-то делать. Нельзя так оставлять ситуацию, особенно когда Джек Скамейски сходит с ума. Если Джек Скамейски сходит с ума — значит всё очень плохо.       Поборов оцепенение, я, с самым спокойным видом из возможных, осторожно взяла Джеки за запястье.       — Так, идём.       — Куда?!       — Допустим, ко мне домой. Я не брошу тебя на улице, особенно в дождь и такую холодрыгу. Отморозишь всё, что только можно и нельзя.       — О чём ты говоришь?! — он вырвал свою руку из моей и продолжил нервно ходить туда-сюда. — Нужно найти пульт. Где мы были? Где я упал? Где я оставлял сумку? Может, в школе? Может, он в школе выпал? Или в магазине? А может, я его дома забыл?       — И что? Ты предлагаешь нам идти неизвестно куда?       — Да! — он обернулся ко мне, и от его одновременно напуганного, одновременно злобного взгляда, я вздрогнула. — Мы. Идём. Искать. Пульт. От. Портала. Соображаешь?       — Джеки, это тупо. Мы можем обойти весь город, при этом ничего не найдя, только сильнее промокнув, заболев и умерев от пневмонии. Офигенно будет, а?       — А офигенно будет, когда мой отец или даже вся Лига пойдёт искать меня? — из его взгляда пропала былая злость, теперь в нём оставался только ужас. — И если мы пойдём к тебе домой, то рано или поздно меня могут найти. В твоём доме. Тогда вас легко выследят, и вы будете в западне. Из-за меня.        Он, наконец, остановился. Я вздохнула, видя, как еле слышно он что-то шептал одними губами, и вновь осторожно взяла его за запястье.       — Идём, — произнесла я, чуть прищуриваясь от выходящего из-за туч солнца. — Всё будет хорошо. Мы придумаем, что делать, но сейчас идём домой. Нам надо согреться.       Я чуть потянула его за руку, и Джеки, как во сне, поддался мне, покорно идя следом.       Чувства были смешаными.       С одной стороны, опасно, как говорил мой отец, вести прямо в дом сына величайшего преступника, но с другой, я никогда в жизни не оставлю Джека одного. Особенно после того, как я сама пообещала ему это, а обещания я всегда сдерживаю. Ну, стараюсь. Пожалуй, порой он и правда выглядит, как самая одинокая скамейка на свете…       •Undertale OST — fallen down (slowed + reverb)•       Через некоторое время мы уже подходили к нашему частному домику. Дождь почти полностью стих, но до сих пор неприятно покапывал. Солнышко согревало озябшие руки, одной из которых я сжимала руку Джека. Он уже почти успокоился, уже не смотрел застывшим взглядом в одну точку, но до сих пор выглядел ужасно напуганным. Впрочем, другого и не надо было ожидать. Сейчас он оторван от своего мира без возможности вернуться. Честно говоря, не представляю, что у него творится в голове. Сейчас для него самое главное — это согреться. А то и правда пневмония будет, не дай Бог.       Неожиданно, когда мы уже почти подошли к забору, который отделял дом от улицы, Джеки остановился.       — Чё случилось? — удивлённо спросила я, оборачиваясь.       — Я не могу идти с тобой.       Голос его задрожал, то ли от холода, то ли от страха.       — Это ещё с какого перепуга?       — Я уже говорил, что мы только приведём Лигу прямо к вам домой. Тогда они возьмут тебя и твоих родителей в плен…       — Опять ты за своё, — перебила я его. — Мы придём домой, согреемся и придумаем какой-нибудь супер щикарный план. Ну, например, когда твои друганы придут, выйдет Мастер Хо и скажет им, что тебя нет у нас дома. Мастера Хо-то они не знают скорее всего. А потом ты пойдёшь на центральную улицу, они там увидят тебя, заберут, и ты будешь в порядке, а нас они даже не увидят и не узнают.       Джеки подумал пару секунд, но затем отрицательно помотал головой.       — Нет, я так не могу.       — Ещё как можешь.       — Нет.       — А я говорю да. Пошли.       — Нет.       Я с шумом вздохнула и с раздражением посмотрела на него.       — Знаешь кого ответ?       — Допустим, что нет.       — Так вот, тебе лучше не знать. А теперь быстро за мной.       — Но…       — Никаких «но». Ты прямо сейчас идёшь со мной без каких-либо возражений. Никто из моей семьи не тронет тебя, только через мой труп, так что не беспокойся. Твой батя всё равно скорее всего сейчас на каком-нибудь задании, так что никто нас прямо сейчас не схватит, да и пока они найдут нас, фиг знает сколько времени пройдёт. — я дёрнула Джекки за руку. — А теперь быстро в дом, а то я окочурилась уже с тобой.       — Вся в мамашу…       — Так, от холода у меня уши ещё не отпали, и я всё слышу. Будь добр, следи за языком.       Наконец, мы добрались до калитки, и я, повернув ручку, зашла внутрь. Дверь со скрипом отворилась, и мы с Джекки прошли во двор. Вокруг дорожки из камня росли цветы, что уже давно проросли, обрадованные началом лета, но не шибко обрадованные прошедшем ливнем. Где-то росли деревья или кусты, а сам двухэтажный дом был выполнен в готическом стиле. В отличии от меня, Джеки не привык к такой обстановке, и я услышала, как он тихо ахнул, когда мы вошли. Поднялись на веранду из тёмного дерева, и я позвонила в дверь. Почувствовав, как задрожал после этого Джек, я молча кивнула, сжимая его руку сильнее.       Хоть бы дверь открыл не папа, а кто-нибудь другой…       Послышались приближающиеся шаги, и чёрная дверь открылась. За ней стояла мама.       — Джимми! — воскликнула она, когда увидела меня. — Где же ты была так долго? Под дождём, что ли, гуляли?       — Ну да, мы попали под ливень, и нам пришлось переждать его в магазине. Кстати, со мной Джеки пришёл. Можно он зайдёт?       — Конечно, пусть заходит! Боже, какие же вы мокрые! Проходите давайте!       Она отошла, прихрамывая на перебинтованную ногу, и мы вошли внутрь, закрыв за собой дверь. Я услышала привычное отчеканенное Скамейкой «Здравствуйте, Мисс Монстр» и заметила, как он также одновременно восторженно осматрил дом, в котором недавно был проведён ремонт, теперь он выглядел немного по-другому. Наконец, я отпустила руку Джеки и, сняв обувь, направилась к своей комнате. Он последовал моему примеру.        Большой шкаф, кровать в углу, тумбочка, стол, ноут и рядом книги. Я захлопнула за нами дверь и повела промокшего Джека к кровати. В доме было намного теплее, и я, облегчённо выдохнув, опёрлась локтём на стену, параллельно открывая шкаф.       — Так-так-так… Опа, вот, смотри. — я вытащила какое-то чёрно-фиолетовое худи и, вместе с вешалкой, бросила его по направлению к кровати. — Вот это и это может понравится. — серые брюки и чёрная футболка с принтом полетели следом за своим собратом. — Вот, переодевайся, я пока пойду умоюсь, а то вся тушь, наверное, по лицу размазалась.       Я направилась к выходу, а Джеки недоверчиво поднял за рукав кинутое худи.       — Стой, подожди, — окликнул он меня. — Ты хочешь, чтобы я надел вот это?       — Ну да. Не будешь же ты в мокрой рубашке ходить.       — Оно же девчачье…       — Ну, могу дать юбку или платье. Ща, подожди…       — Нет-нет, не надо мне ни платья, ни юбки, — буркнул он и снова осмотрел одёжу. — Я же не влезу в них…       — Вот когда не влезешь, я посмотрю что-нибудь другое. — отрезала я и быстро вышла из комнаты, пока Джеки не успел придумать к чему прикопаться. Ну, всё-таки, не может же он ходить в этой грязной и помятой рубашке с брюками, верно?..       Как только я вышла, мама снова подошла ко мне и осмотрела недовольным взглядом.       — Джимми, почему ветровку не сняла? Сейчас испачкаешь тут всё. Разве так можно?..       Я торопливо стянула с себя куртку и дала её матери.       — Боже мой, ну и мокрая же она! Ты что, нарочно её в луже полоскала?       — Вообще-то нет. Просто дождь был слишком сильным.       Одарив меня протяжным вздохом, мама закончила:       — Ну-ка быстро переоденься, и Джеки что-нибудь не забудь дать.       Не успела я ответить, как она тут же обернулась и, сложив куртку, направилась в сторону кухни.       — Бабушка, ну-ка, где там Ваши пироги? Доставайте всё, надо Джимми и её друга накормить. Стив, иди сюда, приготовь какао! Сти-и-ив! Вот же маленький совёнок, опять убежал куда-то… — она быстро повесила куртку на крючок у входа и похромала к лестнице. — Стив! А ну иди сюда!       Обеспокоенно проследив за ней, я быстро направилась в ванную. Переодеться ещё успею, тем более там Джеки сидит. Не буду же я врываться, пока он переодевается?       В ванной было ещё теплее и, судя по ощущениям и запаху шампуня, кто-то недавно принимал душ, поэтому было даже жарко, чему я была несказанно рада. Опасливо обернулась к зеркалу, боясь увидеть там страшную гримасу, но на деле всё оказалось куда лучше: бо́льшая часть макияжа смылась, что неудивительно, поэтому я со спокойной душой смыла оставшийся и тут же села на пол, чуть обхватив колени. Господи, какое это облегчение — почувствовать на своей коже тёплый пол и воду после ледяного дождевого ду́ша… Я думала, что умру, пока дотащу Джеки до дома.       Если бы он не был таким упёртым бараном, мы бы были дома гораздо раньше… Впрочем, понятно почему. Мой папа недолюбливает Джеки по очевидным причинам; мама работает директором школы, а Джеки постоянно опаздывает. Не очень приятно получается.       Мне бы хотелось как-то помочь Джеку и успокоить его, но я понимаю, что это нереально. Точнее, реально, но лишь на некоторое время, а затем всё по-новой. Снова успокаивать, поддерживать, ободрять…       Нет, я не виню его. Скорее, просто начинаю уставать. Эти его тревоги происходят уже далеко не в первый раз. В детстве он тоже постоянно нервничал из-за всего на свете, особенно после того случая с отцом… До сих пор пробегают мурашки, когда я вспоминаю рассказ Джека, залитого слезами, о том, как мой папа пытался убить его. Если честно, я до последнего не верила в то, что мой папа — самый добрый отец на свете! — способен на такое.       Кажется, весь этот мир держится на тревоге окружающих. Если бы люди не волновались за своё будущее, у нас бы никогда не было городов и техники, которая есть сейчас; если бы люди не волновались за чужие жизни, вид людей давно бы вымер; если бы агент Стив Джонсон не тревожился из-за возвращения Скамейщика, он бы никогда не попытался убить Джека Скамейски; если бы Джек Скамейски не тревожился по поводу моего плена, я бы никогда не догадалась об приближающейся опасности… И так можно перебирать варианты до бесконечности. Круговорот тревоги в мире, ха-ха.       Наконец, я всё-таки соизволила встать и, не смотря на боль в мышцах, направилась к небольшому шкафчику, в котором лежал фен. Достав его, я воткнула провод в розетку, и тот протестующие зашумел. Потребовалось некоторое время для того, чтобы я смогла высушить непослушные мокрые волосы, а затем поправить их.             Беспокойство за Джеки и отца заставило меня как можно скорее выйти из ванной и направиться к себе в комнату. В гостиной никого не было, поэтому я беспрепятственно смогла пробраться в свою комнату, слыша звон тарелок на кухне.       Постучав в дверь, я осторожно приоткрыла её и зашла внутрь. Там был только Джеки, который, закутавшись в одеяло, стоял посреди комнаты и молча смотрел на меня. Рубашка и брюки аккуратно лежали на полу.       — Ты уже переоделся? — спросила я, закрывая дверь.       — Егем.       — Тогда давай показывайся. Чё ты в это одеяло залез? Там настолько всё плохо?       — Ну… Да…       Я недоверчиво посмотрела на него, после чего неспеша подошла к и резко дёрнула за одеяло. Видимо, за столько лет дружбы, Джек научился предугадывать мои действия, поэтому крепко схватился за одеяло и не отпустил его.       — Отдай сюда!       Джеки отрицательно покачал головой.       — Да что ты уцепился-то, в самом деле? Я же не буду ругаться на тебя.       Снова он был упрямее барана. Обычно он никогда не брал чужие вещи, — как в этот раз моё одеяло, — но сегодня, видимо, что-то в его сознании сдвинулось.       — И вообще-то сегодня утром я нашла на нём целую тусу слизняков. Вон, смотри, один уже сейчас по лицу поползёт.       Джеки удивлённо посмотрел на меня и стал крутить головой, дабы увидеть слизня. Тем временем я со всей возможной силы дёрнула одеяло, и оно полетело вниз, вместе со своим новым хозяином. С грохотом он упал на пол, а я, со своей запоздавшей реакцией, кинулась на помощь.       — О Боже, ты в порядке? —       — Можно было бы и поаккуратнее… — прошипел Джеки, поднимаясь на ноги.       — Ну извините-с, сэр Скамейски. Сами тут упирались.       И тут я обратила внимание на одежду Джеки. На одну секунду мне удалось сдержаться, но затем я просто расхохоталась: настала моя очередь падать на пол.       — Что такое? — буркнул он, весь сжавшись.       Более смешной картины за последние недели я ещё не видела: чёрно-фиолтеовое худи, которое я покупала пару месяцев назад, смотрелось на Джеке просто щикарно, особенно маленькие фиолетовые мордашки котиков по краям; ко всему прочему оно ещё и растянулось, а в некоторых местах уже торчали нитки, которые, видимо, порвались, пока он одевался.             Брюкам было чуть лучше, но на Джеке они также смотрелись просто отпадно, особенно с учётом того, что были не оверсайз и теперь идеально обтянули ноги. А подсохшие всклоченные волосы ещё более подчёркивали всю эту красоту. Я продолжала дико смеяться от одного вида Джеки, делая жалкие попытки остановиться. Он же продолжал хмуро и обиженно смотреть на меня, однако я по глазами видела, что ему тоже смешно. Наконец, он подошёл ближе ко мне и подал руку, дабы я смогла подняться. Уцепившись за неё, я поднялась, продолжая хихать.       — А футболка где? — задыхаясь от смеха спросила я.       — Под худи.       Я оттянула воротник измученного худи и увидела ту чёрную футболку с принтом, которую ранее давала Джеку.       — Она чуть не развалилась в моих руках, — пробурчал он, убирая мою руку от ворота.       — А ещё ты напялил её задом наперёд, балбес. — закончила я, опять начиная хихать.       — Чего? — Джек удивлённо немного вытянул верх футболки и посмотрел на бирку. — М-да уж…       — Потому что надо, смотреть как именно ты что-либо надеваешь, хи-хи. Кстати, можешь сходить принять ванную, она недалеко от моей комнаты. А то ты наверное совсем замёрз, пока мы шли. — я не удержалась, чтобы не добавить: — Всё равно ты не утонешь.       — Потому что я — деревянная скамейка, ага, — бурча закончил за меня Джеки, отводя взгляд на дверь. — Да нет, не пойду наверное. Особенно в таком виде.       — Ой, да ладно, ты же не будешь разгуливать там. Просто забеги, помойся и вернись. Делов-то.       — Ага. Просто я нахожусь в незнакомом мне доме, в стрёмной одежде и с самыми дружелюбными людьми…       — Аргх, ну ты и душнила. Хорошо-хорошо, раз тебе так страшно, то я сама схожу помоюсь, а ты сиди тут. И если кто-то зайдёт сюда, не прячься под кровать и просто ответь на вопросы, ага?       Чего-то более приятного, чем тёплый душ, за сегодня ещё не было. Не думала, что буду когда-нибудь так радоваться обычному душу… До этого всё ещё подмёрзшее тело, наконец, согрелось после мокрой одежды. Я почувствовала резкое расслабление и облегчение и некоторое время просто стояла под шквалом воды. Пожалуй, сегодня был довольно нервный день, за который я несколько раз поругалась с лучшим другом. Нужно будет извиниться перед ним за лишнюю резкость и угостить бабушкиной стряпнёй, если он, конечно, согласится. Хотя, кто откажется от лучших пирожков моей бабушки?       Спустя некоторое время я помылась, вытерла волосы и, надев халат, вышла из ванной; пришлось надеть его, так как новую одежду я не взяла с собой. На кухне возня стала только сильнее, и я, быстренько прошмыгнув рядом с ней, вернулась в свою комнату.             Внутри всё было точно также: одежда Джека стопкой лежала около стены, вешалки от одежды рядом. Он сам сидел на кровати и смотрел в окно, висящее над ней.       — Ну привет, давно не виделись, — поздоровалась я, закрывая дверь. Скамейски обернулся ко мне.       — Привет… А зачем ты мылась? Дождя не хватило?       Я фыркнула со смеху.       — Во-первых, шутить каламбуры — моя задача. А во-вторых, я ужасно замёрзла и под тёплой водой, наконец, разморозилась, хотя у меня всё равно болит горло. Но в луже-то, наверное, теплее было?       Джеки оставил меня без ответа. Как всегда.       — Ну, что ж, — продолжила я, — теперь твоя очередь выходить. Мне переодеться надо.       — Да переодевайся, я же не подглядываю… — пробурчал он, отворачиваясь обратно к окну.       — Ага, а кто тебя знает?.. —             Вообще-то, я и есть та, кто знает его как лучшего друга… Но это детали.       — Ладно, хорошо. Но если я замечу, что ты хоть глазком посмотрел в моё отражение, то прихлопну тебя и выпну отсюда.       — Договорились, — вздохнул Джеки без особого энтузиазма.       Надо признать, что я ошиблась насчёт него. За всё это время я не заметила, чтобы он отводил тяжёлого взгляда от одной точки, поэтому я преспокойно переоделась в свою домашнюю одежду. Хотя, не очень спокойно. Опять он впал в какую-то депрессию и теперь нужно будет вытаскивать его из неё…       Глубоко вздохнув, я подошла к нему и села на кровать, так же смотря в окно. Через некоторое время я обернулась и посмотрела на него. Его как всегда хмурые глаза упрямо смотрели на простирающийся вид за окном, возможно, высматривая что-то; в голубой радужке отражались лучики света, из-за которых он хмурился и чуть щурился. Но вот его зрачки… В них, казалось, никогда не отражалось и капельки света. Тёмные, как чёрная дыра, зрачки, которые будто затягивали в себя весь свет и никогда не отражали его на себе. Даже сейчас, когда этот самый свет вновь осветил почти всё лицо Джека, в них была лишь чернота. Как будто большое, блестящее голубое озеро находилось в центре белков его глаз, а посередине была большая чёрная дыра, затягивающая в себя всё на своём пути.       Я на секунду вновь отвела взгляд в окно, а когда снова посмотрела на Джеки, он вдруг медленно перевёл взгляд на меня и повернул голову. Две «чёрных дыры» теперь в упор смотрели на меня, и я невольно вздрогнула. В голове сразу же всплыли слова одноклассниц, которые утверждали, что в зрачках Джеки отражается всё нутро его души Скамейщика. Слова о том, как они боятся, что однажды это его «нутро» проявит себя в реальности. Возможно, это была одна из причин, по которой многие боялись Скамейски.       Если бы они знали, какой этот «забияка Скамейка» внутри обидчивый и упрямый баран, они бы точно поменяли своё мнение…       Я твёрдо выдержала взгляд Джека, пока тот где-то полминуты пялился на меня, после чего несколько раз быстро поморгал и затряс головой в разные стороны, как будто его кусала муха. Настала моя очередь хмуриться в непонимании, пока он смущённо отворачивался обратно к окну.       — Ты в порядке? — я осторожно положила руку ему на плечо.       — А? Да, наверное…       — Что-то не видно.       Снова настала тишина. Она длилась меньше минуты, но для меня она шла бесконечно долго, возможно часами, до тех пор, пока Джек не вздохнул и убрал мою руку с его плеча.       — Почему я не могу жить как нормальные люди?.. — прошептал он, скрещивая руки на груди.       — О чём ты?       — О том, что я не могу жить как обычный человек. Вот у тебя есть счастливые родители, бабушка, Мастер Хо, дядя Стив, с которыми ты можешь чувствовать себя спокойно и дышать полной грудью. А я? — вновь последовал тяжёлый вздох. — Я должен постоянно жить в напряжении, в вечно тёмной параллельной вселенной и каждую ночь думать о том, что завтра этого города может не быть. Окружающие боятся меня как огня, со стороны сверстников и взрослых я никогда не чувствал доверия только из-за моей родословной.       — Поэтому у тебя есть я, — перебила я Джека.       — Да, но… — он прикусил губу, — Мне всегда хотелось иметь какую-то группу друзей, с которыми я бы мог гулять днями напролёт, веселиться и чувствовать себя по-настоящему живым. Когда я встану на место своего отца, я как раз стану одним из главарей такой банды и получу то, чего так хотел. Но ты… — он посмотрел на меня. — Ты — единственный мой настоящий друг, которого я правда очень ценю. И в один прекрасный момент мне придётся выбрать между тобой и своей «семьёй».       — Опять ты за своё… — вздыхая, прошептала я.       — Ты не понимаешь… Когда отец уйдёт в отставку, мне придётся окончательно, раз и навсегда, принять своё решение. Ведь если я стану новой главой Лиги, то о нашей с тобой дружбе можно навсегда забыть. Потому что рано или поздно, скоро или не скоро после этого момента, я и твой отец столкнёмся в последней схватке, из которой выйдет живым только один из нас. И если эту победу одержу я, то ты будешь ненавидеть меня до конца жизни, а возможно и отомстишь. — он прикрыл мне рот рукой, не давая возмутиться. — И тогда моя смерть от одиночества будет гарантирована. Да, со мной будут мои «приспешники», с которыми я всегда смогу поговорить, но это ничто по сравнению с тобой. — его голос превратился в едва слышный шёпот. — Пожалуйста, пойми, для меня это очень важно.       Я чуть успокоилась, и тот огонь возмущения, до этого горевший в глазах, видимо поутих, потому что Джеки, наконец, убрал руку.       — Хорошо, — наконец, спустя некоторое время раздумия ответила я, — но значит ли это, что ты считаешь, что твоя семья несчастна? Не забывай, что отцу пришлось многие годы растить тебя в одиночку, и он тебя не бросил.       Я побоялась, что сейчас словами врежу Джеки по больному, но тот, даже если и расстроился, то не подал виду.       — Я знаю… И очень благодарен ему за это. Но… Даже так порой я чувствую себя брошенным и одиноким. Возможно, если бы мы жили в этой вселенной и не планировали планы по захвату мира, то всё бы было намного проще и лучше. Тогда бы я не терялся в выборе между дружбой с тобой и верностью Лиге. Мы бы всегда были вместе и возможно могли бы… — Скамейски резко с силой стиснул зубы и отвернулся от меня обратно в сторону окна. — Прости, что выкладываю это всё на тебя и повторяю одно и тоже из раза в раз. Мне… Надо было выговориться.       — Да ничего страшного, — пробормотала в недоумении я, сощурив глаза. — Держать в себе тоже не самое приятное. Так что можешь говорить мне всё хоть по сотне раз и не таить ничего. Я пойму.       Он молча кивнул, неловко положив руки на кровать по обе стороны от себя.       — Джимми! Джеки! — раздался из кухни крик мамы. — Идите есть, бабушка Хо приготовила вам пирожки!       — Пошли, — позвала я его, дёрнув за худи. — Тебе надо похавать и согреться.       — В таком виде? — он хмуро посмотрел на свой новый прикид.       — Ой, да ладно. Там же не президент сидит.       — Ну и что. Я так глупо выгляжу…       — Опять ты за своё? — я гневно посмотрела на Джеки. — Ну хорошо, накинь одеяло, и никто ничего не увидит.       Я взяла до сих пор лежащее на полу одеяло и накинула его на плечи Джеки. Он молча кивнул, и мы, наконец, вышли из комнаты.       Как только мы вышли, прекрасный запах пирогов ударил нам в нос, и животы заурчали. Я хотела взять Джека за руку, но тот буркнул, что он не ребёнок и не хочет идти за ручку.       Да, конечно…        На столе лежала большая тарелка пирогов с румяной корочкой и разной начинкой и ужасно манила своим запахом. Мама обернулась к нам с улыбкой и тут же посмотрела на Скамейку.       — А чего Джеки в одеяло закутался?       — Да он просто в лужу плюхнулся, пока мы шли, и поэтому сохнет, — соврала я и заметила, как он одарил меня недовольным взглядом.       — Джеки, ну что ж ты так… Вот, выпей какао от дяди Стива, быстро согреешься, — сказала мама и протянула ему стакан с горячим содержимым внутри.       — Н-нет, не надо, — пробормотал он, и я тут же незаметно ударила его в плечо. Он что-то проворчал, но затем осторожно взял в руки чашку. — Спасибо…       — Вот сюда садись, — сказала я, указывая на стул, и он беспрекословно сел на него. Я уселась на соседний стул.       — Вон, бабушка приготовила нам пирогов, берите, — предложила мама и стала одной рукой перебирать их на тарелке. — С вареньем, капустой, мясом… Они все тёплые, берите какие хотите.       Перед всеми на столе стояли тарелки, и я, не долго думая, стала накладывать пирожков на тарелку Джеки.       — Э-э-эй, куда мне столько? —       — Ничего не знаю, хавай давай.       — Джиммка права, — проскрипел Мастер Хо, так же сидящий за столом напротив нас. — Посмотри, какой ты худой. Не кормят тебя, что ли?       — Неправда.       — Правда-правда, — согласилась я и наложила Скамейски шесть пирожков. — Если не съешь, в сумку положишь и домой заберёшь.       — Ладно, — вздохнул он и стал есть. Думаю, он не стал продолжать протестовать только потому, что был в гостях.       — А где папа? — спросила я, пережёвывая мясной пирожок. В другой раз я бы просто запихнула его в рот, но сейчас есть риск того, что меня наругает мама за такие «манеры», поэтому придётся есть так.       — Его на задание какое-то вызвали.       — А нога у тебя как?       — Да нормально, только твой отец как всегда запрещает мне ходить по дому. И пока она не заживёт, то в школе меня будет заменять Энтони Шокер. Ждите, скоро он вас шокирует.       — Надеюсь, в хорошем смысле, — признался Джеки, делая глоток какао.       — Я тоже надеюсь, — посмеялась мама. — Как вам какао?       — Шикарно, как всегда, — весело ответила я, оборачиваясь к Джеки. — А тебе как? Вкусно?       — Мне тоже очень понравилось.       — Да-а-а, дядя Стив делает лучшее какао. А ты знал, что он недавно свою кофейню открыл и теперь продаёт там своё кофе и какао?       — Ого, это круто.       — Ещё бы! — я обернулась к остальным присутствующим. — А может как-нибудь сходим все вместе туда?       Мастер Хо кивнул, вытирая свою огромную белую бороду, мама поддержала его жест, а Джеки как всегда неопределённо пожал плечами. Нахмурившись, рассматривал надкусанный пирожок в своей руке.       — А так и надо, что он с каким-то… Привкусом?       — Дап, — кивнула я и, приблизившись, прошептала ему на ухо. — У бабушки Хо просто есть один секретный рецепт, и благодаря ему вся еда становится вкуснее…       Вскоре все наелись и стали обсуждать кучу всяких тем, начиная от школьных, заканчивая сериалом «Hospital 911».       — Кстати, — сказала я, оборачиваясь к маме, — а можно Джеки у нас останется ночевать?       Она вопросительно посмотрела на меня, а Джек ошарашенно обернулся.       — Я? Ночевать?       — Ну да. Сейчас они искать тебя точно не будут, а на ночь я тебя на улицу выгонять не буду, так и знай.       — Кого искать? — непонимающе спросила мама, беспокойно смотря на нас.       — Да просто, Джеки… Забыл штуку, чтобы попасть домой и теперь не может вернуться в свою вселенную, а телефон он дома оставил. Можно он сегодня у нас дома переночует?       — Ну… Возмо-ожно, — медленно кивнула мама. Пожалуй, если бы сейчас здесь был отец, он бы ни за что не согласился. — Но где он будет спать?       — У нас вроде где-то раскладушка была, могу её притащить к себе в комнату. И одеяла тоже, — ответила я, не давая Джеки возмутиться. Он в любом случае не захочет спать где-то в гостиной или где-то ещё, а вместе на одной кровати тем более. Да и тесно будет.       — Ну хорошо. Раскладушка, кажется, в моей комнате за шкафом. Одеяла на нижней полке.       Я молча кивнула и встала из-за стола. Комната мамы была на первом этаже, поэтому переезжать из-за травмы ей не пришлось.             Пройдя через гостиную, я оказалась прямо перед дверью в неё и быстренько зашла. В спальне всё было по старому: чёрная кровать, плазменный телевизор напротив и большой черно-белый шкаф. На нём до сих пор висели бумажные летучие мышки, которых не сняли с прошлого Хэллоуина. За шкафищем, как и сказала мама, стояла сложенная раскладушка, которую можно было без проблем достать. На нижней полке шкафа лежали сложенные одеяла, одно из которых я достала. Крепко взяв это всё в руки, я направилась обратно в свою комнату, придумывая план как развеселить Джеки, дабы он хоть немного отдохнул от всех этих тревог и суеты.       Я почти подошла к комнате, когда в моей голове вдруг родилась отличная идея. Осторожно заглянула на кухню и увидела там только сидящих за столом Мастера Хо и бабушку. Значит, Джек ушёл в мою комнату. Хитро улыбаясь, я тихо поставила раскладушку у стены и, развернув одеяло, накинула его себе на голову. Вновь взяла раскладушку в руки и, нащупав ручку, открыла дверь и чуть ли не запрыгнула в комнату. Из глубины раздался удивлённый вздох, а затем смех.       — У-у-у, это я, посланник Петра Андреевича, — протянула я, поднимая верх одеяла, чтобы осмотреться. Джеки сидел на кровати и, чуть улыбаясь, смотрел на меня.       — Какой кошмар!.. И что же ты хочешь от меня?       — Я хочу, чтобы ты взял это одеяло и накинул его себе на голову, — ответила я, ставя раскладушку у стены.       — Зачем?       — Как зачем? Чтобы пугать остальных домочадцев и клянчить у них вкусняшки.       — Но сейчас не Хэллоуин. Да и мы уже не дети, чтобы наряжаться в одеяльных приведений.       — Ой, да ладно тебе, пошли. Тебе надо повеселиться, а то весь день с хмурой миной ходишь.       Джеки что-то проворчал, но всё-таки взял одеяло, которое до сих пор было у него на плечах, и накинул себе на голову. Оно более чем закрывало ноги и остальную одежду, так что он и правда стал похожим на приведение.       — Щикарно, идём на кухню, там Мастер Хо и бабушка сидят. Вот они удивятся!       Мы вышли из комнаты и тихо пробрались за стену, которая разделяла коридор и кухню. Я накинула одеяло, чтобы оно закрывало моё лицо, и обернулась в сторону, где был напарник.       — На счёт «три» выходим. Понял?       Я начала свой отсчёт и как только прошептала «Три!» быстро вышла из-за стены в проём, где была кухня. Тут же раздались удивлённое охонье.       — Джимми? Джек? Это вы, что ли? — прохрипел дедушка.       — Нет, это злые духи, — прорычал Джеки и замахал руками вверх-вниз. Я, еле сдерживая смех, стала повторять его движения.       Из кухни раздался хриплый хохот.       — Ну и ну, чего только молодёжь не придумает…       — Давайте нам все пирожки, и мы уйдём, — таинственным голосом сказала я, подходя ближе.       — Ого, чего захотели. Ну, идите сюда, злые духи, дадим ваших пирожков. — послышалось шуршание, и мы с Джеки направились вперёд, надеясь не врезаться в стол.       — Вот, забирайте, — проскрипел Мастер Хо, вручая мне тарелку с пирожками. — Давайте улетайте, а то мы на вас заклинания наложим.       — Всё-всё, улетаем, — протянула я и направилась с Джеки за ту же стену. По пути я услышала, как он ударился об неё, а из кухни снова раздался смех.       — Ты не ушибся? — с тревогой спросила я, смотря на пострадавшего, пусть и не видя его.       — Всё нормально, просто в стену немного впечатался.       — Ну, это твоё любимое врезаться или падать, — уже весело сказала я, а приведение незлобно фыркнуло.       Вдруг, из коридора раздались шаги, и я затихла. Судя по их прерывности и неторопливости, это была мама.       — Ну-ка тихо, это мама идёт. Вот сейчас она удивится, — прошептала я, сжимая тарелку в руках. — Чувак, они до сих пор так шикарно пахнут…       — Ага, сама сказала мне молчать и теперь болтаешь.       Я не могла понять, шаги приближаются или удаляются, близко они или далеко, но заранее стала медленно подниматься и опускаться на носочках.       — Ой, разворчался он тут…       Неожиданно шаги услислись, а затем стихли, и я поняла, что мама увидала нас. Тогда я сказала своё коронное «У-у-у», а второе приведение замахало руками. Тогда раздался смех, который я не могла ни с чем спутать.       — Вы чего так вырядились? — давясь смехом, спросила мама, подходя ближе к нам. — Детство в хлебницах заиграло? А пирожки вы откуда достали?       — Мы выпросили их у Мастера Хо и бабушки Хо, — ответил Джеки.       — Разве Хэллоуин уже наступил? — удивлённо спросила мама.       — У нас каждый день Хэллоуин, — смеясь сказала я.       Она снова засмеялась и, подойдя ближе, погладила меня по голове.       — Моя школа. Ладно, развлекайтесь, приведения, только не споткнитесь. — с этими словами она ушла дальше.       Мы стали смеяться с Джеки со всей этой ситуации, идя в сторону моей комнаты. Когда мы подошли, я с четвёртого раза нащупала ручку и открыла дверь, одной рукой крепко сжимая тарелку. Джеки прошёл первым.       — Это правда было весело, — признался он, стоя позади меня, пока я пыталась закрыть дверь.       — Не то слово! Надо будет ещё так провернуть, но с дядей Стивом, а то я не знаю где он запрятался.       — Угу… Если бы ещё не было всей этой напряжённости и тревоги, было бы вообще отлично…       Наконец, мне удалось закрыть дверь, и я придумала идею, как подытожить наше вечернее «гуляние» и заставить Джека хоть немного забыть про проблемы. Я подошла к тумбочке, которая всегда по памяти стояла у стены, поставила на неё тарелку, и попыталась на ощупь вернуться к другу. Нащупав его, я остановилась перед ним.       — Можешь грабли свои чуть вверх поднять? — попросила я.       Я представила, как он нахмурившись и в недоумении, недоверчиво приподнимает руки. Тогда я подошла к нему чуть ближе и обняла, даже сквозь двойной слой одеял чувствуя его сердцебиение.       — Так лучше? — шёпотом спросила я.       Несколько секунд стояла тишина, но затем я почувствовала, как Джеки обнимает меня за плечи.       — Лучше…       Так мы в молчании простояли где-то минуту. Наверное, со стороны объятия двух приведений выглядели очень странно. Но мне всё было равно. Главное успокоить Джеки, ведь, как бы плохо я порой не думала про него, он всё равно остаётся моим единственным самым лучшим другом.       Отпустив его, я сняла с себя одеяло и, поморщившись, потерла глаза.       — Чё так светло…       Он тоже что-то недовольно пробурчал и поднял одеяло, выпавшее у него из рук.       — А ведь мы даже свет ещё не включили, — буркнул он, убирая своё одеяло на кровать и смотря в окошко на садящееся солнце. С приходом лета дни стали длиннее.       — Ну, если ты хочешь ослепить меня, то можешь и включить. Кстати, если хочешь, можешь поспать на моей кровати, а я на раскладушке, я не привередлива.       — Да ну, ты чего. Нет уж, давай лучше я на ней посплю, а то, ну, как-то неправильно…       — Ну хорошо-хорошо, раз ты такой правильный у нас. — Положив одеяло на пол, я взяла раскладушку и стала пытаться разложить её. — Сделают тут, блин, нифига не понятно.       — Давай сюда, я сделаю, — вызвался Джеки, и я вручила её ему. Он провернул какие-то магические трюки, и раскладушка волшебным образом разложилась. — Готово.       — Как ты это делаешь?       — Но это же легко. Кто не умеет раскладывать раскладушку? — непонимающе посмотрел на меня он.       — Этот «кто» стоит прямо перед тобой. Ну-ка, попробуй сесть на неё. — кивнула я на раскладушку. — А то вдруг пирожки в твоём животе раздавят её.       — Ну я же не десять килограммов пирожков съел, — нахмурившись ответил Джеки.       — А кто тебя знает?       Он всё-таки сел на «кровать». Вроде выдержала.       — Да всё нормально, вот видишь, — сказал он и для демонстрации чуть попрыгал на ней.       — Ну-ка не прыгай.       — Почему?       — А вдруг это новый злодей Раскладушка, который сложится, если ты будешь прыгать на ней, и защемит.       — Ну… Я не слышал, чтобы у нас в Лиге были такие…       — Тебе просто не сказали. Ну или она просто развалится под тобой. Лучше не рисковать, а то я не знаю сколько она выдерживает и сколько стоит.       — Ладно-ладно, — буркнул он и, встав с койки, сел рядом с ней.       Я же подошла к тумбочке и взяла в одну руку тарелку с пирожками, а в другую свой телефон. Уселась на пол рядом с Джеки и, поставив тарелку, стала смотреть замены на завтра в телефоне.       — Ну, замен, вроде нет на завтра, значит к первому уроку идём. — Выставив будильник на 7:00, я стала смотреть контакты и сообщения от одноклассников. — Хм-м… О, может быть мне позвонить Скамейке? Его отец, наверное, обрадуется моему звонку.       — Ты что? Не смей. Даже не думай! — воскликнул Джеки, мгновенно обернувшись ко мне.       — Ой, да ладно. Я скажу ему, чтобы он встретил нас на улице, заберёт тебя и всё.       — Ну уж нет! Я не хочу, чтобы он знал о тебе. Вдруг у них есть какой-то план, и они выследят вас по твоему номеру…       — Если бы у них был такой план, они бы давно отобрали у тебя телефон и посмотрели контакты.       — Да, но… Всё равно не надо.       — Хорошо, как скажешь, — не стала спорить я, да бы он снова не начал свою супер депрессивную лекцию про тяжёлую жизнь. Вместо этого я положила смартфон на пол рядом с собой и ехидно посмотрела на Джеки.       — Тебе надо стать косплеером в будущем.       — Чего?       — Ну, вон, посмотри какая из тебя аниме тяночка хорошая получилась, — хихикнула я, дёргая того за моё худи.       — Очень смешно, — с сарказмом пробурчал он, но в его голосе слышался смех.       — Ещё бы волосы себе отрастил, тогда бы мог сделать косплей на Сейлор Мун.       — У Сейлор Мун жёлтые волосы, а у меня… У меня какого-то цвета го…       — Рассольника.       — Чего? Рассольника?..       — Ну, на рассольник немного цветом похожи. Такие, жёлто-рыже-коричневые. Или жёлто-коричнево-рыжие…       — Ну да, наверное.       — Ещё на щепочки похожи. Когда дерево ковыряешь, такие же получаются. — я подняла руку и потрогала волосы Джеки. — Они ещё у тебя все всклоченные, так что вообще на опилки похожи. Теперь тебя можно назвать Опилки.       — В какой момент своей жизни я превратился из Скамейки в Опилки? — нахмурившись спросил он, убирая мою руку от его волос.       — Вот в этот. Скамейку спилили, и остались от неё одни опилки.       — Ну спасибо…       Я рассмеялась и, поднявшись на ноги, подошла к своей сумке, которую оставила на полу возле шкафа. Порывшись в ней, я достала оттуда чипсы, которые мы не успели съесть во время дождя. Вернулась на своё место и положила пачку себе на ноги.       — Ого, ты взяла её с собой? — удивлённо спросил Джеки. — Я думал, ты оставила её там…       — Нет конечно, я, между прочим, за чипсы деньги отдала. Ты наверное не заметил, как я их в сумку положила.       — Ну да, наверное…       Я стала хрустеть крабовыми чипсами, параллельно разговаривая с Джеки о самых дурацких и несвязанных друг с другом темами: о Ковбое Медвежаткине, который когда-то давно не переехал вместе с нами в новую школу; о том, почему гадают именно на ромашках, а не на любом другом цветке; о том, почему скамейки лучше лавочек; и о том, что мальчики глупее девочек, (после этого Джеки на меня обиделся).       Вся эта болтовня продолжалась довольно долго, до тех пор, пока я вдруг не услышала, как открылась входная дверь. Судя по топоту — вернулся папа.       — Я дома! — прозвучал его голос и отразился эхом. Затем послышалось шуршание. — А чьи это кеды тут стоят?       Я почувствовала, как Джеки судорожно вздохнул, и прижалась к нему, напряжённо смотря на дверь.       — Кеды? Какие кеды? — прозвучал голос мамы из гостиной.       — Да, вон, у входа стоят чьи-то. У нас гости, что ли?       — А, эти… Ну, да, просто… К Джимми на ночёвку пришла Лесли Печеньева.       — Лесли Печеньева? Они дружат, что ли?       — Ну конечно! А ты не знал, что ли? — раздался возмущённый голос мамы.       — Да знал, знал… Ладно, а где они?       — Они, наверное, уже спят. Завтра увидишь, не переживай. И не шуми так.       — Хм-м… Ну хорошо. —я услышала, как он пошуршал, видимо, снимая обувь и куртку, и прошёл в дом. Там он начал рассказывать о том, как прошло его задание и расспрашивал про мамину ногу.       — Фух… Вроде обошлось, — облегчённо выдохнула я, запуская руку на дно пачки чипсов за остатками.       — Да… Теперь я Лесли Печеньева, — буркнул Джеки.       — Хи-хи, главное, чтобы он не увидел тебя, когда ты завтра уходить будешь из дома, иначе Печенька окажется Скамейкой.       — М-да уж, печенька с сюрпризом…       Ещё некоторое время мы разговаривали о разных других мелочах, уже порядком тише, дабы папа не услышал нас. Ближе к десяти ночи я погнала Джеки спать.       — Кто ложится спать в десять вечера? — недоумевал он, снимая худи, которое в это время трещало по швам.       — Ты прекрасно знаешь ответ. И не пытайся выбесить меня, иначе я точно проснусь завтра с больным горлом и покусаю тебя.       — А я с температурой тридцать девять и грязной школьной одеждой рядом, — он метнул взгляд на ту стопочку своей одежды, которую сложил, когда переоделся в мои наряды.       Я ничего не прибавила, лишь вздохнула и повалилась на свою кровать.       — Ты мог развесить свою одежду где-нибудь, и тогда бы она чуть-чуть высохла. А так ты её сложил так, что теперь она завтра будет супер мокрая, а потом ты будешь ныть мне всю дорогу под ухо, пока не найдёшь своих друганов.       — В смысле? Ты со мной, что ли, пойдёшь? — непонимающе посмотрел на меня Скамейски.       — Ну конечно! А ты думал отвязаться от меня?       — Нет, но это же очень рискованно! А если они увидят тебя? А я, как ты знаешь, могу не иметь возможности помочь тебе…       Я перевернулась на бок.       — Джеки, прекрати бушевать хотя бы на пару минут. Я знаю, что тебе очень тяжело и трудно принимать решения, но поверь, весь день переживать от одной и той же темы, постоянно изводиться и нервничать ещё тяжелее. Нам завтра в школу, возможно, с больным горлом и соплями, так что тебе лучше постараться хоть немного выспаться. И мне тоже дать. — я укрылась одеялом. — Я уже пообещала тебе, что никогда не оставлю, так что придётся терпеть меня. К тому же иногда нужно рисковать, особенно ради друзей и близких, чем я сейчас и занимаюсь.       Я прикрыла глаза и услышала, как Джеки что-то как всегда бухтит, а затем раздался пронзительный скрип раскладушки, когда он, видимо, лёг на неё. Я пожелала ему спокойной ночи, пока тот укрывался одеялом, и он буркнул что-то в ответ. Некоторое время я просто лежала на кроватке, слыша, как раскладушка продолжала истошно визжать, пока гость пытался улечься на ней, ругаясь. Когда он в очередной раз руганулся, причём в этот раз громче, я достала лежащего под подушкой медведя и запульнула его в Джеки, дабы тот заткнулся. Он снова что-то побурчал, но в конце концов смог нормально лечь, и больше скрип не беспокоил. Тогда я провалилась в глубокий, как лужа в посёлке, сон.