Сквозь века и эпохи

Следуя за Тэхеном и держа маленькую ладошку Чонина Юнги размышлял, правильно ли он поступил. Его начинает трясти лишь от одной мысли о том, что ему придется отдаться человеку, которого он видит в первый раз в своей жизни, еще и мужчине. Это так… отвратительно и неправильно. Добровольно отдать свое тело, лишь бы у них был шанс на спокойную жизнь в тепле и безопасности. А будет ли эта жизнь спокойной и насколько она действительно безопасна? Что, если Тэхен его обманул и просто воспользуется его жалкой наивностью и желанием защитить сына? От таких ужасных мыслей Юнги едва не спотыкается на последней ступеньке, ведущей вниз, и незаметно делает вдох, но дышать становиться слишком трудно. Это не укрывается от Чонина, что обеспокоенно смотрит на папу, и в безмолвном вопросе сжимает его ладонь. Юнги лишь измученно улыбается. Не может же он сказать ему, что именно разрывает его сердце от беспокойства. Переведя взгляд на расслабленную спину Тэхена впереди, Юнги решает задать вопрос: — Куда ты нас ведешь? — Сейчас увидишь, — не оборачиваясь, отвечает парень и проходит в огромный зал с панорамными окнами, с которых открывается вид на ухоженный внутренний дворик. Чонин огромными глазами рассматривает все, и пропускает тот момент, когда перед ними в ряд выстраивается прислуга, смиренно опустив головы. Ребенок пугается такого количества незнакомых людей, а потому прячется за Юнги, но любопытства ему не сдержать, и он все же выглядывает, сверкая черными глазками. — Итак, я рад, что вы все так быстро собрались, — начинает Тэхен, деловито заложив руки за спину, — Скоро намечается большой праздник, поэтому я уверен, что на званном ужине в честь помолвки все пройдет гладко. Это первое, что я хотел сказать. Второе — подготовьте две комнаты. Одна должна быть рядом с моей, а вторая детская. Сегодня же я проверю первую. «Сегодня?» — эхом прозвучало в голове Юнги, отчего в горле пересохло, а сердце ухнуло в пятки, — «Так быстро?!» — Теперь это ваш дом, где никто не посмеет вас обидеть, и слушаться вы будете только меня, — эти слова уже предназначались Юнги и Чонину, и если ребенок готов был радостно запрыгать от такой хорошей новости, то вот взрослый побелел еще больше и нервно начал кусать губы, смотря куда-то в пол, — Хвиин, отныне твоя обязанность присматривать за Чонином. — Будет сделано, господин, — коротко поклонилась миловидная горничная с непослушными кудрявыми волосами и довольно-таки приятной улыбкой, — С вашего позволения, могу ли я показать мальчику его комнату? — Конечно. Перед тем, как схватится за протянутую ладонь девушки, Чонин взволнованно посмотрел на Юнги, словно спрашивая его. Мужчина коротко кивнул, и этого было достаточно мальчику, чтобы, широко улыбнувшись, побежать следом за горничной. Юнги проводил их встревоженным взглядом, мысленно жалея, что он сам не может точно так же сбежать от своих проблем. От него не укрылось то, каким взглядом его одарила прислуга. Они без слов поняли, кто он для их господина и какова его роль — игрушка для ночных утех. В горле поднялась тошнота от отвращения к себе, но Юнги умело ее подавил, отвернувшись и зажмурившись. Ему категорически не нравилось это клеймо и хотелось смыть его с себя как можно скорее. — Думаю, тебе нужно отдохнуть, — заметив состояние старшего, предположил Тэхен, — Тебя отведут в твою комнату, и все покажут. После можешь ходить куда захочешь… — Покажите где комната Чонина и этого мне достаточно, — сухо отрезал Юнги, даже не соизволив взглянуть в сторону младшего. Сузив неодобрительно потемневшие глаза, Тэхен все же ничего не сказал и взмахом руки отпустил прислугу, а сам ушел по своим делам. Нехотя последовав за низеньким старичком, что являлся здешним дворецким, Юнги вполуха слушал его монотонный бубнеж об истории этого поместья и о том, как крепко она связана с историей самого клана. Так, все же кое-что он невольно запомнил, нынешний глава Джексон Ван, родившийся под защитой дикой пантеры, является одним из самых авторитетных глав, что когда-то существовали, и того же все ожидают от его старшего сына Тэхена, что был защищен тигром с рождения. Младший сын Джисон, охраняемый рысью, не был таким выдающимся как отец или брат. Может в силу возраста, а может и по натуре, но много от него не ждали, кроме, пожалуй, удачного брака — этого не говорили, но Юнги сумел прочитать между строк. — Так, помолвка, про которую упоминал Тэхен, — задал интересующий его вопрос Юнги, просто чтобы больше не слышать, какие же Кошки молодцы, — Это помолвка Джисона? — Нет, — по-доброму усмехнулся в пышные усы дворецкий, — Это помолвка нашего господина Вана. — А он не слишком стар для этого? — Будет вам, молодой человек, — махнул старичок, — Это очень важное событие. С его помощью свяжутся две ветки нашего клана, а это, в свою очередь, увеличит его мощь и статус. Наследник другой линии, что получил защиту льва, совсем как покойная супруга господина, станет не только верным соратником, но и его партнером. Пусть мальчишка еще юн, но в нем уже достаточно сил и ума. О, мы пришли. — К моей комнате, я надеюсь, — кисло отозвался на энтузиазм дворецкого Юнги. — Еще нет, — оборвал все его надежды старик, — Здесь развешаны портреты всех выдающихся мужчин, что когда-то возглавляли наш клан. Смотрите… — Да на кой черт мне это надо? — начал возмущаться Мин, как тут его взгляд наткнулся на портрет, что висел практически в центре. На нем был изображен молодой человек лет тридцати, с ровными чертами, и с надменным взглядом светло-зеленых глаз, вокруг которых расползлись черные полосы. Как у белого тигра, что грациозно разлегся у его ног. От вида этого человека Юнги невольно сжал руки в кулаки и опустил в пол разгневанные глаза, в которых плескался янтарь. Он знал кто это такой… — Ты не причинишь вред моей семье! — встав наперекор скачущей кавалерии, Соен выставила вперед свой меч. — Глупая девчонка, уйди с моей дороги! — горящие ярко-зеленые глаза мужчины впереди вперились в девушку, которая была намерена дать отпор, дабы защитить стоящих позади мужа и ребенка, пока под ногами его коня хищно плутал огромный белый тигр. — Соен!.. — Мама!.. Лезвие меча, словно острые когти, пронзают девичью грудь, окропляя землю рубиновой рекой. Не выдержав боли, тело храброй девушки оседает оземь, но она все еще дышит. Дышит и смотрит печальными глазами на родных ей людей, которых она готова была защищать до последнего. Даже ценой своей жизни. Она протягивает руку, желая напоследок хотя бы коснутся любимого сына, успокоить и вытереть его горькие слезы, обнять в последний раз, но такой вольности у нее нет — позади рычит голодный зверь, который уже дышит ей в затылок, и, не в силах смотреть на в один миг разбитого Юнги, Соен закрывает глаза. На последнем издыхании обернувшись, она пронзает тело тигра своим мечем, ощущая, как его когти рвут ее кожу. — Ты умрешь со мной… — шипит она, смотря не на хищника, а на мужчину позади него. У нее не было ни зверя-хранителя, ни достаточного опыта в руках и мече, но это оказалось и не нужно, когда на кону стояла жизнь ее семьи. Тело тигра начинает светится, точно так же, как и тело его хозяина, что кричит от страшной боли — находящихся под защитой зверей-хранителей практически невозможно убить, только если ты не убьешь самого зверя-хранителя. Тигр рассыпается небольшими светлячками, а мужчина падает бездыханным с коня. Вся его армия в суматохе, растерянна, и принимает решение отступить. И среди безумного ржания коней слышится тихий плач ребенка, что потерял свою маму навсегда… — …Он принес немало побед нашему клану, разгромив не только Псов, — продолжал распинаться дворецкий, совершенно не замечая убитое состояние Юнги. Картина окровавленного и бездыханного тела возлюбленной стояла перед глазами памятником его бессилия — как бы он не пытался, как бы не мучал собственное золотое ядро, но тело Соен не принимало его энергию. Его сотрясали страшные рыдания, он выл волком над ее телом в своих руках, но ничего не могло вернуть ее к жизни. Очень часто в последующие годы Юнги, всматриваясь в черты лица сына и видя в них Соен, думал о том, как бы легко сложилась их жизнь, если бы только она была жива. Он настолько погряз в своем горе, что совершенно забыл о быстротечности жизни смертных. В его голове прочно засела мысль, что, если бы тогда они убежали раньше, Соен была бы и по сей день рядом с ним. Молчаливо развернувшись, Юнги побрел прочь из этого зала, совершенно не слушая бухтение старичка. Плевать куда, лишь бы не видеть лицо убийцы его жены и не слышать, как его превозносят. «А ведь зверь-хранитель Тэхена тоже тигр» — хлёсткой пощечиной пронеслось в мыслях у Юнги, заставив его от неожиданности покачнуться и привалиться к стене. Прикрыв глаза, он все пытался переварить что ему придется отдать свое тело тому, кто не только дальний потомок того ублюдка, но еще и находиться под защитой того же зверя, что когда-то лишил Соен жизни. Нервно хохотнув, Юнги откинул голову назад — ему противно от одной лишь мысли о Тэхене, а уже сегодняшним вечером, буквально через несколько часов, ему придется ублажать его, лишь бы Чонин мог спать спокойно. Мерзость. — Молодой человек, очень некультурно убегать, не дослушав до конца, — позади послышался укоризненный голос дворецкого, но, увидев неестественную бледность мужчины, старик сменил тон, — Что с вами? — Достаточно экскурсий, — вымучено ответил Юнги, — Отведите меня в комнату. Пожалуйста. — Прошу за мной, — кивнул дворецкий, — Я вызову вам врача. — Нет необходимости. — Нет есть, — возразил старик наставническим тоном, — Юный господин дал четкие указания касательно вас, и они должны быть исполнены в лучшем виде. — Делайте что хотите. Коротко постучав, Тэхен вошел в кабинет отца и вовсе не удивился, обнаружив там еще и недовольно сопящего брата, что, надув щеки, сидел в кресле, скрестив руки на груди. Подойдя к столу, сопровождаемый нечитаемым взглядом Джексона, Тэхен опустился в соседнее кресло, ожидая начало непростого разговора. — Ты оставил лиса и его отпрыска в нашем доме, — не спрашивал, констатировал факт глава клана, откинувшись на спинку, — Позволь спросить зачем. — Да! — буркнул Джисон, развернувшись к брату, — Почему нельзя было просто их отпустить? Они ничего плохого не сделали. — Захотел, — игнорируя младшего, ответил Тэхен, прямо смотря на отца, — Пожалел. Выбирай любую причину, отец, но своего решения я не изменю — лис останется здесь. Это ничем не испортит твою предстоящую помолвку, если ты так об этом волнуешься. — Да причем тут эта помолвка, Тэхен? — вспылил Джексон, — Я пытаюсь понять, почему сначала ты был недоволен его поимкой, а сейчас практически поселил с собой. — Я уже ответил тебе, — сохраняя спокойствие, ответил Тэхен, — И пока меня будет все устраивать в нем, он останется рядом со мной, ибо я дал слово. — А хочет ли он этого? — неожиданно тихо спросил Джисон, но брат ничего не ответил, лишь опустил взгляд в пол. Слова застряли в горле, и, не в силах находится сейчас рядом с ним, младший вскочил с кресла и вышел, хлопнув дверью. — Он вырос слишком чувствительным, — качнул головой Джексон, — Нет в нем воспитании Джесси. — Наоборот, отец, — хмыкнул Тэхен и поднялся, — Это во мне нет того, что мама хотела нам привить. Я слишком много перенял от тебя. Идеальный наследник, ведь так? И, не дожидаясь ответа отца, Тэхен покинул его кабинет, оставив Джексона наедине с его мыслями. Удивительно, но Тэхен был прав — в нем действительно было много амбиций и принципов отца, в то время как Джисон просто жил, не пытаясь как-то выделиться. Он и не хотел. Все это, клан, главенство, даже зверь-хранитель, его вовсе не интересовало. Чего он поистине желал, так это банального покоя и жить для себя, как обычный человек. Увы, но его мечты разбились еще при рождении — Джесси не смогла пережить рождение младшего сына и умерла, и даже зверь-хранитель не сумел уберечь ее. Но, несмотря на это, Джисон действительно был тем, кем хотела видеть своих сыновей женщина. В отличии от младшего, Тэхен полностью покорился отцу и исполнял все, что тот прикажет, но иногда и в нем проскальзывала непокорность. И сейчас Джексон задумался — как же так получилось? Почему постоянно держа старшего сына в ежовых рукавицах и рамках, а младшему позволяя слишком много, он так и не сумел сделать ни одного из них счастливым? — Не грузи им головы ненужными вещами, — перебирая светлые волосы мужа, что удобно разместился на ее коленях, Джесси все пыталась достучаться до него, — Пускай они живут как обычные дети и радуются любым мелочам. Пускай сами выберут свою судьбу. — Они должны быть сильными, — поднявшись, Джексон перевел взгляд на сидящего в тени деревьев восьмилетнего Тэхена, что увлеченно играл с маленьким тигренком. — Они должны быть счастливы, — возразила женщина, но тут же схватилась за округлый живот и охнула от неожиданности. Лежащая у ее ног львица, словно что-то почувствовав, взволнованно рыкнула, но Джесси успокоила ее поглаживанием, — Все в порядке, мой котенок просто толкнулся. — Уже поздно тебя отговаривать, ведь так? — грустно улыбнулся мужчина. — Ты ведь знаешь, какая я упрямая, дорогой, — коротко поцеловав мужа в щеку, Джесси поднялась с качели и обернулась, даря Джексону солнечную улыбку, — Я верю, что у тебя все получится… Вспоминая погибшую супругу, Джексон давно перестал испытывать скорбь и грусть. Возможно, все из-за того, что у него было время подготовиться и свыкнуться с мыслей, что Джесси скоро не станет — еще в самом начале беременности врач предупредил, что женщина может не пережить ее, и с каждым месяцем это «может» превращалось в полноценное «точно». Но даже зная об этом, чувствуя, как ей в спину дышит Смерть, Джесси оставалась жизнерадостной. Она с улыбкой проводила своего зверя-хранителя за несколько часов до родов, прошептав лишь «спасибо» и «прости» — слова, которые иногда так трудно сказать. Увы, но попрощаться с Тэхеном ей не удалось, ибо по приказу Джексона мальчика увезли из дома на неделю, дабы тот не увидел, как угасает его некогда сильная и красивая мама. Все, что успела Джесси, это коротко прижаться к лобику новорожденного Джисона, а затем она ушла навсегда. Узнав про ее смерть, Тэхен не проронил ни слезинки, ни одной эмоции не отразилось на его лице. Даже во взгляде, что он бросил на младшего брата, не было ничего, одна лишь пустота. Все, как и учил его отец — держи свои эмоции под контролем, и не давай никому увидеть то, что внутри тебя верует ураган. С уходом Джесси затих веселый смех в доме и все погрузилось в серую скуку, нерушимые правила и строгую дисциплину. Джексон не хотел этого, но по-другому он не мог — его дети должны быть под его присмотром, обученные в случае чего защитить себя и клан. Резкий кашель заставил Джексона склониться над столом в болезненном приступе и прижать ладонь ко рту. Когда боль немного отступила, мужчина увидел темную, почти что черную кровь на своей руке и тяжко, прерывисто выдохнул. Сейчас у него два пути — найти треклятый Лисий Глаз, либо сделать все возможное, чтобы Тэхен стал достойным главой Кошачьего клана. Вечер подкрался слишком незаметно и быстро. Юнги только и мог, что беспомощно наблюдать за тем, как садиться солнце за окном, приближая неминуемое. Он несчетное количество раз одергивал себя от мыслей о побеге, каждый раз напоминая о том, что там, за роскошным ограждением особняка, на них с Чонином в любую секунду могут напасть Псы и разорвать на кусочки, не получив желаемое. Этот навязанный страх никак не покидал душу Юнги, и он словно забыл, что как-то им же удавалось жить все это время в относительном покое. Было подозрение, что, если бы он отказал, то Тэхен так просто это не оставил и сам бы натравил на них Псов, даже при учете вражды между кланами. Наблюдая за восторженным сыном, что широко открытыми глазами рассматривал свою новую огромную комнату, мужчина не мог налюбоваться на его счастье — в их маленькой, старой квартирке им приходилось ютится на облезлом диване и холодном полу, а тут целая большущая кровать для одного мальчика и несметное количество игрушек. Настоящий рай для ребенка. — Господин, могу ли я спросить кое-что по поводу мальчика? — коротко поклонившись, обратилась к Юнги Хвиин. — Что такое? — насторожился мужчина. — Чонин ведь человек, верно? — Верно, — утаил правду Юнги, что вовсе не скрылось от девушки, но переспрашивать она не стала. — Тогда что на счет его образования? Он уже умеет читать и писать? — Чонин прекрасно обучен базовым навыкам, если ты об этом, — поджал губы Юнги, скрестив руки на груди, — Я занимался с ним. — Отлично, — улыбнулась искренне Хвиин, — Я заметила, что мальчик очень умный, как для своего возраста, способный и все понимает, буквально схватывая на лету. Господин Тэхен тоже был таким в детстве. — В детстве? — удивился Юнги, окинув оком девушку. — Мне гораздо больше, чем кажется, господин, — хихикнула девушка, — Все, кто хотя бы немного связан с главной семьей в клане, долгожители. — Тогда зачем вашему главе Лисий Глаз? — вопросительно выгнул бровь мужчина. — Ох, наверное, я не должна говорить, — замялась горничная, — Все дело в том, что господин Ван… — Я так и знал, что найду тебя здесь, — в комнате бесшумно возник Тэхен, заставив Хвиин спешно подняться, смиренно опустить голову и поклониться. Юнги остался сидеть в кресле в напряженной позе и из-под лба наблюдал за вошедшим, словно оброс колючками — подойти и будет больно. — Господин Тигр! — радостно воскликнул Чонин и подбежал к Тэхену, держа в руке игрушечного кота, — Я ведь могу это брать? — Конечно, Чонин-а, — широко улыбнулся ему Тэхен, приковав к себе застывший взгляд Юнги, — Все, что в этой комнате, теперь принадлежит тебе. — Спасибо, господин Тигр, — попытавшись повторить поклон, но, к сожалению, не слишком удачно, мальчик схватил еще несколько игрушек и убежал с Хвиин в ванную, готовиться ко сну. Проводив Чонина теплым взглядом, Тэхен резко обернулся к Юнги, застав его врасплох. Мужчина вздрогнул от неимоверно пронзительных глаз младшего, что были словно расплавленный шоколад — такие тягучие и затягивающие на самое глубокое дно. Юнги никак не мог отвести взгляд, пока Тэхен неспешно, словно тигр на охоте, приближался к нему, дабы поймать в ловушку. Нависнув над креслом и вцепившись в подлокотники, парень буквально заставил старшего вжаться в спинку и рвано выдохнуть, забавляясь такой реакцией. Он не проронил ни слова, тщательно изучая черты лица Юнги, словно рассматривал картину в дорогом музее и тихо наслаждался тем, что видел. Определенно, художник, что создал такой шедевр, был настоящим мастером. Тэхен наблюдал, как в темных, лисьих глазах Юнги вспыхивают янтарные всполохи, но полноценно раскрасить его омуты мешает страх и растерянность из-за поведения младшего. Тэхен опускает взгляд ниже и натыкается на слабо дрожащие, такие милые, маленькие губы старшего, искусанные и очевидно сухие, но желание ощутить их вкус от этого никуда не девается, а растет только больше. Рваное дыхание Юнги так близко, жар его тела ощущается как свой, и все это потихоньку сводит Тэхена с ума. Но, что заводит его сильней, так это стойкость и отчужденность Юнги, которыми он так хорошо скрывает свои настоящие эмоции. Он делает вид, что его вовсе не волнует такое наглое вторжение в личные границы, хорошо контролирует свое тело, но глаза все же выдают его. Глаза и неровный стук сердца, который никак не скрыть от чуткого слуха тигра. Юнги будто фарфоровая кукла с механизмом внутри, что вот-вот прекратит свое движение. Изменившись в лице, Тэхен отодвигается от Юнги, и тот делает слабый вдох — оказывается, он и не дышал все это время. — Идем, — Тэхен протягивает старшему руку в пригласительном жесте, в один момент ломая все его тихие надежды, — Время уже позднее. Да, думает обреченно Юнги, уже поздно поворачивать назад и менять свое решение. Здесь у Чонина есть полноценный шанс вырасти здоровым и счастливым. И не важно, какую цену заплатит его отец за это. Юнги без слов принимает руку Тэхена и следует за ним, краем уха слыша счастливый смех Чонина и всплеск воды. Привыкнуть к тому, как громко хлопают двери в этом доме, Юнги, наверное, не сможет никогда. И вот, они закрылись за его спиной, отрезая путь назад, а впереди только собственные принципы, которые нужно переступить, и стать на свое горло, сдавленное цепями. По телу все еще скачут мелкие мурашки, и даже сжатые кулаки не в силах их прогнать. Юнги смотрит в пол, поджав губы, и от резкого звука открывания вина вздрагивает, как от выстрела. Тэхен делает вид, что не замечает этого, и расслабленно разливает алкоголь по бокалам. — Выпьешь? — предлагает он, так и не обернувшись к мужчине. — Откажусь, — цедит сквозь зубы Юнги, тщетно пытаясь взять себя в руки. — Тогда позже, — решает Тэхен и отставляет свой бокал, не притронувшись к нему губами. Он переводит взгляд на окно, за которым давно опустилось солнце и распустилось ночное небо, сияя звездами, но не это привлекло его взгляд — отражение нервного, напряженного Юнги трогает какие-то струны в его душе, и вместе с тем он никак не может забыть всех деталей его прекрасного лица, что было так близко. Это банальная похоть, он знает, и больше ничего, но почему тогда его предыдущие игрушки даже близко не вызывали в нем похожих чувств? Почему он хочет, чтобы этот лис сумел наконец-то расслабиться и задышал спокойно? Почему ему не все равно?.. — Ложись, — резко рыкнул Тэхен, прогоняя неприятные мысли прочь. Юнги отшатнулся, будто от удара, и такая реакция полоснула когтями по сердцу младшего, а от того, как покорно он исполнил его приказ, не просьбу, совсем захотелось на стену лезть. «Нужно успокоиться» — сделал вдох Тэхен, сбросив с плеч пиджак, — «Иначе удовольствия никто из нас не получит». Но даже так, получив полный доступ к такому желанному телу и чертам лица, к этим манящим губам, Тэхен не испытывал ничего, кроме угрызения совести и дискомфорта. Юнги ничего не говорил, не делал, он позволял, закрыв глаза и затаив дыхание, только хмурился, когда суховатые губы младшего касались его скул и опускались ниже. Он ощущал себя словно в клетке с настоящим тигром, особенно тогда, когда острые клыки прикусили место около ключицы, оставив свой след. Он желал не свободы, а лишь бы все его чувства восприятия разом отключились, но пленяющий аромат чужого одеколона забрался внутрь и стало так трудно дышать. От каждого прикосновения Юнги чувствовал, как холодеют кончики пальцев — ему страшно, и впервые в жизни он боится за себя. Игнорируя вопящий голос разума, Тэхен покрывал короткими, но не менее горячими поцелуями все, что хотел, теряя голову от дозволенности. Тяжелое, прерывистое дыхание Юнги сводило его с ума, и он хотел большего. Приподняв футболку старшего, Тэхен голодно припал взглядом к его телу и едва ли не заурчал от удовольствия — Юнги не обладал идеальным прессом, он был худощав и бледноват, с небольшой россыпью шрамов от чьих-то когтей на боку. Тэхен ценил красоту, но только не заурядную, выведенную умелыми руками пластических хирургов. Он любил индивидуальность и особенность. В долю секунды футболка Юнги улетела куда-то назад, а несколько пуговиц рубашки Тэхена рассыпались по полу. Их звон болезненно ударил по лисьему слуху, заставив старшего сжаться, пока губы Тэхена не оказались в опасной близости от пояса джинс. Стало так холодно… Тэхен ласково очертил старые шрамы, и, когда его длинные пальцы уже расстегнули пуговицу на джинсах старшего, он резко остановился и поднял затуманенный страстью взгляд на Юнги. Губы лиса были плотно сжаты, а ладони так крепко обхватили плечи в защитном жесте, оставляя следы, и его всего била дрожь. — Пожалуйста… — он не говорил, Тэхен слышал это внутри себя, смотря широко раскрытыми глазами на бегущие дорожки слез по щекам Юнги, — Не надо… Перед размытым взором мужчина видел, как раз за разом смертоносный белый тигр пронзает грудь Соен, и как она падает в кровавую реку. Ему казалось, что он весь испачкан в ее крови, и что совсем скоро он и вовсе утонет в ней, захлебнувшись солью. Да пусть будет так!.. — Одевайся, — Юнги не успел прийти в себя, как все резко закончилось. Не было больше касаний, холод исчез, а в руках он держал брошенную Тэхеном его же футболку, — Я не насильник, лис. — Но тогда… — только успокоившееся сердце снова сжалось, стоило только подумать о Чонине. Неужели из-за него их таки выгонять из поместья?! — Свое слово я сдержу, — было видно, что Тэхен не особо доволен таким исходом событий, но смотреть на то, как Юнги неприятны его касания он не мог, — Вы можете оставаться здесь. Ты по-прежнему будешь считаться моим, и я буду приходить сюда, когда захочу, но трогать тебя против твоей воли не стану. — Я не понимаю, — небрежно вытерев мокрые щеки, Юнги поднял взгляд на младшего, — Какой смысл в этом всем? — Ты понравился мне, — пожал плечами Тэхен, — И от своего я не отступлюсь. Поэтому и хочу попробовать еще раз заполучить тебя. У Юнги не было слов. Этот тигр, что, издевается над ним? Но, даже если так, это в любом случае лучше, чем то, что могло быть. Правда ведь?.. — Кстати, раз уж мы начнем сначала, — пригубив вино, неожиданно перевел тему парень, — Как твое имя? — Юнги, — все еще не веря в свою удачу, ответил лис. — Красивое, — удовлетворенно хмыкнул Тэхен и подмигнул, — Точно так же, как и его обладатель. Если это сейчас был флирт, то, похоже, что Юнги влип в еще большее дерьмо, чем могло бы быть.