Душевные раны

      Погода Питера пасмурная, особенно холодным ветром от реки Невы. Именно в такую погоду Фёдор, расталкивая всё своё смущение и упрямство, пригласил прогуляться Дазая. Он вдруг подумал, что хочет показать иностранцу всё, за что так любят этот на первый взгляд недружелюбный город. — Если повезёт пышки купим, — проговорил Федя, надевая сапоги. — Что за пышки? — спросил Осаму. — Ох, тебе понравится.       Достоевский уже хотел открыть входную дверь, как она распахнулась, представляя замёрзшего Сигму с пакетом из супермаркета. — Вы куда в вечер? — спросил юноша. — Пышки. Я надеюсь это какие-то красивые девушки с формами, — проговорил Дазай.       Федя кинул на него недовольный взгляд и вышел в подъезд. Сигма поставил пакет на пол и стянул с себя пальто. — *Удачного свидания, — вкинул он.       Дверь в этот момент закрылась. По мимолётным дрожащим зрачкам в бок, было заметно, что Фёдор услышал укол, но сделал вид, будто бы ушей у него нет.       Сигма протопал на кухню и начал разбирать покупки. На раковину он складывал овощи и фрукты, чтобы перед тем как убрать в холодильник промыть их — Достоевский оказался злой строгой мамой, которая уже как-то раз дала по рукам, когда увидела грязную морковку среди полок. Где-то таким течением Сигма и задумался, что некто такой как Фёдор вдруг резко сблизился с кем-то таким как Дазай. Да и слава богу. Напряжение между ними сильно надоело. Казалось, что только одним взглядом они пожирали друг друга. Да и неловко это было. Сигма даже думал, что когда-нибудь Федя с Дазаем точно подерутся и разнимать их придётся именно ему.       Может они больше не будут разбегаться друг от друга по комнатам?       Юноша просушил свежие огурцы и сложил в специальный контейнер, после чего убрал в холодильник. На раковине остались лежать яблоки. Он взял самое красное из всех и поднёс под струю воды. — Такое красное. Как кровь.       Неожиданно мир кольнуло. Яблоко выпало из руки. Сигма услышал шум воды и ветра. Сознание медленно поплыло. Показалось словно он сидел на причале. — Фёдор-кун, — возник детектив, уместившись рядом. — Кун? — улыбнулся русский. — Ты ведь теперь мой верный дружище. Спасибо за противоядие. Кстати, горькое. — Вот как. Прости, со вкусом клубники не было.       Эсперы тихо посмеялись. Достоевский всё ещё был в белом пальто, тогда как Дазай успел надеть свой любимый бежевый плащ. — Почему не переоделся? Так понравились одежды? — спросил Осаму, кончиками пальцев ощипывая рукав крысы. — Решил сначала закончить здесь.       Только сейчас детектив заметил в руке Фёдора яблоко с воткнутым в него серебряным ножом. — Это… — поинтересовался Дазай. — Нож Шибусавы.       Федя всё время не отрывался от волн. Лицо его ничего не выражало, как и всегда в общем. Только если чуть-чуть, самую крупинку пыли, прощупать едва заметный проблеск грусти, можно подумать, что Фёдору было не всё равно на исход этого мелкого дела.       Осаму достал нож из яблока и приблизил к своему лицу, разглядывая чёрное лезвие. Достоевский повернулся хитрым взглядом в лицо японца и красочно ухмыльнулся. — Попробуешь яблочко? — ехидно спросил он, протягивая фрукт. — Только после тебя, — ответил детектив.       Эсперы с лёгкими молниями улыбались друг другу и вели почти кулачный бой глазами. Не договариваясь, они одновременно отвернулись. — Думаешь, Шибусава нашёл то, что искал? — ненавязчиво и тихо сказал Федя. — Не знаю. Одно могу сказать точно, он неподдельно счастливо улыбался когда умирал, — с какой-то грустью проговорил Осаму. — Отпущение всех своих грехов и благословение тех, кто остался. Это прекрасно. Как и смерть с улыбкой на лице. Когда долго бродишь по миру и вдруг находишь то, что так желанно искал, даже и не верится, что это и вправду существует, — выдала крыса, на что Осаму заинтересовано похлопал глазами. — Смерть, — выдал смешок суицидник — Это и вправду здорово. Но что делать, если ты и не знаешь вовсе в поисках чего находишься? Что если человек случайно найдёт что-то действительно важное для себя и не заметит этого? Упустит. Не поймёт. У всех есть цели, мечты, а он словно метается из стороны в сторону, пытаясь ухватиться за ветер. — Цель можно придумать любую. — Не в этом дело. Цель и вправду можно придумать любую, но — Осаму остановился и вздохнул — Это словно будет просто так. Из прихоти. Я не хочу быть просто так. Какой смысл в мечте, если она не сделает тебя счастливой? — Может причина твоей потерянности в том, что этот мир не настоящий?       Эсперы вновь взглянули друг на друга. Взгляд Дазая вдруг блеснул, словно пустоты в нём никогда не было. — Думаешь, в реальности всё будет по другому? — Я не знаю. Я надеюсь и верю, — проговорил Фёдор и скинул яблоко в воду — Иногда бывает полезной чертой религиозного человека. — Ладно. Попробуем. Правда, сюжет должен идти так, как он есть. Продолжай делать всё то, что собирался. Все свои планы. Повествование не должно прекращаться, а иначе будут проблемы с пространством — согласился детектив. — Отлично. Я бы ещё раз ударил тебя ножом в спину, — улыбнулся Фёдор, прикрыв пальцами губы. — Забавно. Знаешь что? — ядовито произнёс Осаму — Если вдруг в реальном мире окажется хреновенько, то я сначала со всей жестокостью убью тебя… — парень помедлил и тихо добавил — А затем себя.       Внутри Достоевского отбило все органы разом. Как будто бы Гоголь засунул в него мясорубку и включил. Это чувство быстро возникло и едва медленно утихло. Ему не хочется его смерти.       Дазай протянул нож обратно Фёдору, но тот кивнул в море. Серебро соскользнуло с руки и бесповоротно упало в воду. Эсперы молчаливо перекинулись невидимыми нитями вопросов «обсудить план сейчас или отправиться по домам и отдохнуть». Впрочем Достоевский незаметно глянул на собеседника, похлопывая ресницами и бегая глазами. Чуть кудрявые волосы Осаму танцевали на ветру. Они казались мягкими и приятными, хоть и спутанные. Хотелось потрогать.       И красивыми. Красивыми.       Красивыми.       Дыхание замирает.       Кудрявый.       Карие глаза.       Глаза?       Тут то Фёдор и заметил, что Дазай тоже смотрел на него. Наверное глупо это выглядело, когда он вот так вот молчаливо пялился. Осаму нахмурился и потрогал свою макушку, думая что у него что-то в волосах застряло, если уж Федя так внимательно смотрел. Ничего не найдя, детектив кинул немой вопрос. Достоевский наигранно улыбнулся и пожал плечами. — Сигма?       Неожиданный голос за спиной вырвал Сигму из воспоминаний. — Коля? — *Ххахвхапх ты ок? — выдал Гоголь и выключил воду — Ты просто стоял и смотрел как льётся вода? О ЯБЛОКО!       Коля схватил фрукт из раковины и с чего-то удивился ему. После отдёрнулся со звуком «а» и положил его на столешницу. — *Задумался малость, — вздохнул юноша и потянулся к чайнику. — *Так и скажешь Федечке, когда счета придут.       Гоголь в этот момент налил из графина воды в стакан и достал из кармана таблетку. Затем неряшливо всковырнул упаковку и закинул неизвестный препарат себе в рот. — *Что это? — *Это… — Коля поджал губы, надул щёки и промычал, а как придумал сказал — Витаминки. Федюсичка дал. — Федюсичка…