fireflies.

У Тэхёна глаза широко распахнуты, и кажется, по его замеревшему телу, он явно не ожидал таких трепетных касаний к своим наружным ранам, которых сейчас сыпают мягкими поцелуями, перекрывая от попадания инфекций пластырями. К Тэхёну никогда так ласково не прикасались, никогда так аккуратно не держали его руки в своих, тем самым будто укрывая от боли, прогоняя ту прочь, заменяя щекочущим чувством волнения и полной груди восторга. Доктор Чон был пленительным. Он прерывает свое занятие, проверяет на правильность своей работы, прежде чем встать и пойти обратно к столу, пряча те обратно в тумбу. Места на руке, где касались губами, горят. На них будто и правда расцветают цветы. Поверх его шрамов расцветает целый сад из поцелуев Чонгука. Тэхён отмирает, когда тот приходит обратно, вновь садится рядом и смотрит на него, выпивая чай из стакана, который держит в отличие от Тэхена, куда увереннее. Не меняется в лице когда смакует горький вкус, чай был без сахара и с крепкой заваркой. Тэхён смотрит ему в ответ, боясь нарушить тишину, нависшую в комнате, атмосферу, которая кажется медленно перетекает в что-то интимное. Касание к ранам и правда считалось интимным. Для Тэхёна. — Доктор Чон, вы, — тот отвлекается от своего дела, внимательно слушая его совсем тихий, но слышный голос, звучащий эхом для Тэхёна к этой комнате — Вы знали про мою аллергию? — На кофе? — Ким кивает. — Не знал, но догадался. — Как? — не понимает Тэхён, случайно для себя, придвигаясь ближе к теплу, исходящему от тела старшего. Между ними все еще приличное расстояние, но пальцы рук приятно греются, как и холод внутри, то ли причина в чае, или в докторе Чоне, который смотрит, не отрываясь. — Это мои наблюдения, Шерри. — улыбается тот краем губ, — Уверен вы бы хотели спросить меня совершенно о другом. — Тэхён в ответ молчит, потому что да, в голове уйма вопросов. Почему он считает Тэхёна красивым? Почему так внезапно целует его раны на руках? Почему такое трепетное отношение к нему, ни к кому-то другому, а именно к нему? Конечно же: — Я слышал, что вы женаты, Доктор Чон, так почему вы... — Верно, Тэхён, ты это слышал, от кого? — вскидывает брови — Не от меня, я не подтверждал эту информацию, и не отрицал, к слову, прекрасно жил без сильного внимания к своей персоне со стороны медсестер. — Тэхён кивает, ему стыдно, что он и многие другие, сделали вывод, не спросив человека напрямую, стыдно за себя за то, что так бесцеремонно спрашивает взрослого неизвестного человека о его личной жизни. Разве ему есть дело? Будь у него даже жена, какое значение это имеет для Тэхёна? Ему с ним хорошо, даже слишком. С Чонгуком вокруг царит тишина, с Чонгуком в душе меняется все. И Тэхён конечно же, тянется к своему спасению, тем самым забывая о том, что у его спасателя есть его жизнь. Без него. — Я был когда-то женат, — продолжает тот, кладет на стол опустошенный стаканчик, Тэхён смотрит на него в упор, не решаясь поднять глаза. — но мы разошлись. Не сошлись характером, так сказать и в процессе развода. — напряженные плечи облегченно отпускаются, Тэхён неосознанно для себя тихо выдыхает, чувствуя, как груза мыслей становится значительно меньше. У доктора Чона не было жены, и для Тэхёна он был доступным. Отныне. — В процессе? — Некоторые неполадки в делении имущества. — младший вновь кивает, направив взгляд уже на свой стакан в руках. Пар давно спал, чай в руке остыл — Это все, что ты хотел знать, Тэхен? Тэхён. Тэхёну дурно от неформального обращение к себе. Ему хорошо и странно, будто атмосфера становится еще больше интимнее. — Мне хотелось, чтобы ты спросил об этом. — неожиданно заявляет тот, нервный Тэхен смотрит на Чона, — Я знал, что этот слух дошел до тебя. Мне хотелось оправдаться? Так это называется? Чтобы ты просто знал, что это не так. — Почему? Правда почему? Почему Тэхён должен был знать? — Я не буду скрывать своих мыслей насчет тебя, Шерри. Мы уже не в том возрасте, чтобы о таком молчать, верно? Молчать о чем? Тэхену снова дурно, он чувствует подкатывающий к горлу ком, тошноту, потому что не знает о чем собирались молчать они с доктором Чоном. О чем говорит мужчина перед ним, который так внимательно вглядывается в его глаза, смотрит на его лицо, и будто не может этим насладиться. Тэхену приятно и плохо одновременно от того, как его берут за руку, нежно касаясь пальцами его кистей, поглаживая мягкими движениями кожу. — О чем мы не можем молчать, Доктор Чон? — Тэхён? — дверь неожиданно открывается. А именно неожиданно для них обоих, потому что реакция у Тэхёна действует слишком быстро. Отталкиваясь от рук того, Ким вскакивает, смотря на стоящую у двери мать, чьи брови нахмуренные, а взгляд тяжелеет с каждым разом. Наверняка она заметила его, когда они заходили сюда, ждала времени, чтобы за чем-то подхватить. — Доктор Ким, вас не учили стучаться? — Обстоятельства вынуждают врываться в кабинеты, Тэхён, пациентке миссис Софии их отдела терапии стало плохо. — Тэхёну хватает этих слов, прежде чем выбежать из кабинета, задев ногой стол, опрокидывая их пустые стаканчики. Двое взрослых людей смотрят друг на друга, все еще не проговаривая ни слова. Одна: сурово и зло, желая испепелить, второй совершенно расслабленно и спокойно. Будто специально вынуждая противника злиться еще больше. — Доктор Чон, — говорит та, проходя в кабинет и закрывая за спиной дверь. Звук щагов бегущего в нужный отдел Тэхёна давно стих — Я предупреждаю вас в первый и последний раз. — О чем же, Доктор Ким? — мужчина закидывает ногу на ногу, сцепляя руки в замок на груди. Разговор становится все интереснее. — Не трогайте моего сына, не портите его. Я ясно выразилась? — Я думаю, что ваш сын уже в осознанном возрасте, чтобы принимать решение самостоятельно, не так ли? — Пока он живет в моем доме, на моем обеспечении, решение за него принимаю я сама. — из чужих уст льются слова, ядом смешанные, полного ужаса и неизведанного страха. Каждое нутро кричит «моё» — И поэтому ваш сын работает тут? Помогает другим, когда нуждается в помощи сам? — Чонгук встает, прячет руки в карманах и подходит к женщине ближе. Та не двигается с места, несмотря на давящую ауру мужчины перед ним. Взгляд доктора Чона тяжелеет. — Мой сын не нуждается в помощи! — находясь на грани истерики выдает та, сжимая кулаки. — Какая из вас мать, если вы не видите, что ваш собственный ребенок умирает у вас на глазах? — Не тебе судить! — чужой звонкий голос режет стены его былой тихо комнаты, отчего голова раскалывается и заболевает. Работы уйма, а нервы вытрепать успели уже. — Верно, не мне. Но вы в ответе за него, если найдете его бездыханное тело где-то на тротуаре по дороге на работу. *** Старушку Софию переключили на искусственное дыхание. Бледность ее кожи заметна сразу, а отяжелевшее дыхание хорошо слышно. Тэхён видит как человек потухает перед ним буквально, чувствует кожей ее похолодевшие руки, к которым касается время от времени. Нежно гладит по пальцам, изредка целуя в лоб. Тэхёну не хватает тепла этих ладоней. Последнее, чего хочется за сегодня, за всю эту неделю и месяц, это смерти. Вряд ли Тэхён выдержит, это и правда будет конечной. Хотя так кажется на первый раз. Приборы, подключенные к телу, неприятно пиликают под ухом, Тэхён снова хмурится, кусает губы, смотрит на старушку Софию, правда надеется, что проснется. Откроет свои обворожительные, добрые глаза, посмеется рад Тэхеном, скажет, что тот снова не отдыхал, и наверняка покормит конфетами. Но этого не происходит. Ни через час, ни через два. А ближе к вечеру, стоящего над старушкой Софией Тэхена, приходит заменять другая медсестра. О ней Ким мало знает. Он не смотрит на нее толком, только дает показатели об общем состоянии пациентки. Выходя из кабинета тревожность его не покидает. Больница пустеет, многие легли спать, а доктора ушли по домам. Сегодня нет вызовов и со сложными операциями было покончено. В главном зале все еще сидит Чимин. Тот тоже выглядит уставшим, немного грустным. При виде его тот выбрасывает в урну под столом пустой стакан из под кофе. Знает, что у Кима аллергия, поэтому лишний раз не приносит дискомфорта. У того руки слегка дрожат, а пальцы на них слегка согнуты. Монитор компьютера гудит, принтер рядом печатает какие-то документы. Чимин устало вслушивается в этот шум, а Тэхён встает рядом, убирая волосы того назад. Приоткрывает лоб, дует на потную кожу парня, дарит приятное тепло. — Тяжелый день? — в ответ лишь кивок, Чимин тянет руки в его стороны, тем самым просит стоящего напротив подойти ближе. Тэхён слушается, переходит через стойку, подходят ближе к Паку, окольцовывая чужие плечи своими руками. Так, тело к телу, теплее, гораздо теплее и лучше. Словно скидывая груз дня с плеч, Чимин в ответ сцепляет руки вокруг талии Доктора Кима, поглаживая бока поверх халата. Да, это был очередной тяжелый день, в котором он и проводил, и встретил множество людей. Контакт с обществом выматывает до ужаса. — Тэхён, — тихо, но слышно, говорит Чимин, все еще прячет глаза от прямого контакта. Тэхён стоит ко всему спиной, видит лишь стопку бумаг на огромном шкафу, полки, искусственные цветы гипсофил на нижней полки, которые, к слову, заметил только сейчас. — Давно это у тебя? — Что? — все еще не отходит. Они мягко касаются друг друга, не нарушая идиллию. — Панические атаки, давно? — Ким глубоко выдыхает. Этого разговора было не избежать, он был сам готов рассказать все своему новому другу, который так трепетно гладит его в своих объятьях. — С десяти лет. — Знаешь, Тэхён, я не лезу к людям, к их проблемам, если не мое дело, значит, я это спокойно приму. — Чимин отодвигается первым, заглядывает наконец-то в глаза. Тэхён видит, насколько отчаянным тот выглядит, умоляющим. Его наполненные печалью глаза стреляют куда-то прямо в сердце. — Но этот фактор о себе ты, как минимум должен был сказать Сокджину, потому что это... — молчит, — Это полное дерьмо. — Чимин, послушай. — Нет, это ты послушай, я блять думал, что ты там сдох. — Чимин, успокойся, пожалуйста. — Я спокоен, Тэхён — ким жалел о многих вещах в своей жизни, и даже сейчас, глубоко жалеет о своем молчании. Потому что Чимину, кажется, действительно важно было знать о нем, если не все, то хотя бы это. — Я же твой друг. — на грани слышимости, насколько грустно и отчаянно. Сердце в груди бьется слишком быстро. Чужие руки не отпускают его, только притягивают ближе к себе, заключая в повторные объятья, через которые передает вновь навалившееся усталость дня, грусть осени и желание стать ближе. К Тэхёну тянутся. Тэхён становится кому-то нужным. —Прости меня, Чимин. — Наклоняется к чужой макушке, касаясь носом — я правда должен был сказать, но боялся... — Чего боялся? — Нам не следует говорить о таком в этом месте, Пак, — они отстраняются друг от друга, отходя на приличное расстояние. Взгляд того недоуменный потому что вокруг никого нет, и они вроде как одни, но Тэхён отрицательно качает головой, предлагая: — Мы можем как-нибудь собраться вместе, где-нибудь. Я, Ты, Юнги тоже можно. — А Доктор Чон? — Что Доктор Чон? — раздается за спиной, а Тэхён, совершенно неловко улыбаясь, поворачивается в сторону успевшего подкрасться к ним мужчине. Тот выглядит не лучше их; такой же уставший, но привыкший к этой рутине своей жизни. — Хотите куда-нибудь снова вместе сходить? — тот смотрит сначала на Чимина, потом на него, Тэхёна, явно о чем-то глубоко задумавшись, пока оба парня поправляют успевшие замяться от объятий халаты и медленно собирают вещи. Скоро конец смен, можно будет поехать домой. — Доктор Чон? — переспрашивает Тэхён, пока молчание с его стороны кажется слишком долгим. — Мне стоит начать ревновать вас? — Кого к кому? — отвлекается от сбора сумки Чимин, хитро прищурив глаза, смотрит на коллегу. Тэхён поджимает губы, стараясь спрятать лезущую на лицо улыбку. Некрасиво ведь так открыто смеяться, может, подумают чего. — Да, я не против составить вам компанию. — выходя из стойки, Ким первый идет доставать их вещи из гардеробной, слышит за спиной недовольный вопль Чимина из-за проигнорированного вопрос, и уже успевшее полюбиться: — Доктор Чон! — громким, возмущённым голосом. Тот еще долго о чем-то недовольно ворчит, пока они медленно собираются. Одевают пальто, Пак прячет голову в шапке, надежно укрываясь от холода плотной курткой черного цвета. Тэхён застегивает нижние пуговицы пальто, оставляя две верхние для комфортна, дожидаясь, пока что-то рассматривающий в телефоне Чимин догонит их. Они, с доктором Чоном, стоят у стеклянных дверей. За спинами удаляются еще больше докторов, которые уважительно кланяться, прощаются, желают добрых снов. Все чувствуют облегчение от окончания рабочего дня, выходя из здания, больше не оборачиваются. Выпуская белые клубы пара, направляются по машинам, опустошая стоянки больницы. Становится значительно тише, спокойнее. Тэхён чувствует руки на своих плечах, поднимает глаза от разглядывания пола вверх, чувствуя, как вокруг его шеи аккуратно повязывают сильно пахнущий освежителем «после дождя» шарф. Глаза распахиваются от чужих действий, а теплая ткань приятно греет успевшего замерзнуть парня. Стоящий впереди него Чонгук, плотно, но не так сильно, завязывает шарф, поправляя края, осматривая свою работу. — Что вы делаете? — на выдохе шепчет Ким, и правда не понимая проявления заботы. Не понимания действий старшего, к чему это, для чего ему шарф, если и так с пальто ему было тепло. Почти не холодно. — Тебе не следует ходить с голой шеей и без головного убора. — Совершенно серьезно, будто отец ребенку наказывает тот, тормоша пряди Тэхёна рукой. — Зачем? — Тэхён. — И парень весь напрягается. Он вряд ли скоро привыкнет к неформальному обращению к себе. — Не задавай глупых вопросов, мне захотелось позаботиться о тебе. Так ты понимаешь, о чем я? — тот кивает. Чимин на этот раз отвлекается на телефонный разговор о, и судя по его не сходящей с лица улыбке, становится вполне ясно, кто звонит. Тэхён с него смеется, закрывая губы ладонью, вдыхая оседающий в легких приятный запах от шарфа Чонгука. На крышу больницы начинает стучать вечерний дождь. Звук его, нарастающий, страшен, учитывая, как начинают дрожать окна от накатившегося грома. Тэхён прикрывает глаза. Фантомно ощущая холод на своих пальцах, который теряется в блоке, стоит поднять глаза на Доктора Чона. Старшего, что протянул к нему свою руку, Тэхён же, подавив смущение, спрятавшись в шарфе, тянется в ответ, обхватывая чужую руку крепко своей, чувствуя разливающее по всей груди чувство приятного тепла. Потому что так никогда не было. И он не знает, правильно ли то, что они делают. Можно ли так легко принимать внимание к себе, со стороны мужчины, со стороны Доктора Чона, о котором все еще ничего неизвестно, кроме некоторых важных фактов, о которых тот поведал сам. Чонгук настоятельно просится стать для Тэхёна морем. А Тэхён же, совсем не сопротивляясь, тонет, потому что пока не умеет плавать. И вряд ли хочет научиться, пока их руки вот так, хоть и через одежду, но крепко хватаются друг за друга, будто за спасательный круг. — Шерри, могу я тебя подвезти? — ласково, нежно. Будто в коридоре больницы нет никого, кроме них. Тэхёна кажется, что он сходит с ума, оставшись наедине с ним, начинает делать каждую вещь значительной. Он — шерри. Дорогой для Чонгука на французском. Но все еще чужой. — А Чимин? — Вас, — исправляется тот, слегка посмеиваясь, — могу я вас подвезти до дома? — Не нужно, — возникает неоткуда Пак, стараясь держать ровное лицо, но радости его не скрывает блестящие глаза. Тот щелкает светом, отключая пару ламп, создавая полумрак, погружая место в приятную тьму. Тэхёну тут нравится, оно напоминает ему его комнату при глубокой ночи. Когда кажется, что все хорошо. — Не нужно? — они медленно шагают к дверям, останавливаясь совсем впритык. Руки Тэхёна и Чонгука все еще крепко переплетены. — За мной заедет Юнги. — Этот мальчишка, — серьезно выдает Чон, младший поднимает на него взгляд, замечая нахмуренные брови, но добрый взгляд, когда за стеклом начинает мелькать знакомая машина — ему удалось уговорить мамашу дать машину, ничего себе. — Что не поделаешь ради любимого меня. — Тэхён с них смеется. Чимин выбегает из больницы, на прощание машет им рукой, скрываясь в чёрном Ауди, который сигналит им, тоже прощаясь. — Побежали? — Ким думает, что тот в шутку. Потому что какие побежали в их то возрасте? Хотя, тут и нет особой категории возрастов, но бежать, когда они смогут пройтись спокойно, скрываясь под крышей больницы. Но несмотря на все нарастающие сомнения, Тэхён кивает. И окруженные дождем, обхватив друг друга крепко за руки, на этот раз переплетая и пальцы рук. Бегут под дождем совсем по-детски улыбаясь, а Тэхён смеется в голос. Нога Чонгука неудачно скользит на асфальте, и тот чуть не летит на мокрую землю, а громкий хохот младшего разносится по всем тихим улкам улицы, пока недовольный, но смешной Чонгук равняется на ногах. Они чувствуют, как одежда на теле мокнет все быстрее, дождь нещадно пронизывает каждую часть ткани, касается их кожи. Пальцы на руках мерзнут, лишая действий, но приятное тепло от держащихся друг за друга рук все еще держится. Тэхёну кажется, что весь мир замирает, пока они такие, счастливые, по-дурацки бегут, наконец-то доходя до машины, запрыгивая в еще больше холодный салон. Чонгук нажимает на какую-то кнопку под рулью, машина зажигается, тянется к экранам между ними, включая отопление. Приятный теплый воздух дует в лицо, разрывая руки, Тэхён подставляет их перед ним, в попытке согреться. Стекло постепенно потеет, руки никак не теплеют. — Давай сюда, — Тэхён не сразу понимает, что просят у него, пока чужие руки, некоторые пальцы которых все еще плотно спрятаны под лейкопластырями, обхватывают его, преподнеся к лицу и дуя. Он, снова, как и в больнице, распахивает глаза, глубоко втягивает воздух, аромат с шарфа на шеи, наблюдая за тем, как губы доктора Чона аккуратно приоткрываются, пока он обдувает теплом его промерзшие ладони. Иногда, совсем случайно, касаясь кожи обжигающими губами, так аккуратно и невесомо. Тепло обдающего его руки плывет по всему телу. Гремит гром. Невольно дернувшись, под недоуменный взгляд Чонгука, младший возвращает руки к себе. Старший ничего не говорит, только включает тот же экран, делая свет в машине чуть ярче. Плавно выруливая на дорогу, он больше не смотрит в сторону Тэхёну. Ким же, чувствует навалившееся чувство усталости, смещенное с коктейлем совсем иного, смущения, приятной неловкости и тепла от согревших рук. Слегка развязав с шеи шарф, он откидывается головой о кресло сзади, прикрывая глаза на доли секунды. Приятная усталость, приятный вечер и компания. Тэхён не сразу слышит, как тот что-то нажимает на экране, пока в машине не разносится совсем тихая, но нарастающая музыка. Младший вслушивается в слова, мало что понимания из-за текущей мелодии, которая убаюкивает. (Настоятельно советую включить песню: Lana Del Rey Chemtrails over the country club) Но между тем улавливает строки: Я бегу с тобой, моя сладкая любовь, нет ничего плохого в этом. — Я не таким представлял ваш плейлист, — картины за стеклом окна машины меняются быстро. Стучащий по ней дождь плотно скрывает все, лишь мерцающие уличные фонари, будто осыпанные по улкам звезды, блестят сквозь толщу воды. В колонках все еще: My love, my love. Тэхёну думается, что автор этой песни поет про трагичную любовь. Но так ли это? Когда слова мешаются с тем, что герою песни вновь хорошо, он окружен хорошим местом, хорошими людьми. Тэхену думается, почему именно она? Почему Чонгук вдруг включил эту песню? — Тебе не нравится? — делает звук через руль чуть ниже, а сон младшего рукой стирает, когда он резко усевшись ровно, отрицательно качает головой, трясет руками перед экраном, лишь бы не отключили нарастающий момент. Из колонок льётся тонкий голос, совсем сладкий, у парня от него мурашки. Мурашки от руки доктора Чона, которая внезапно хватает его обе, отпуская обратно вниз, к его коленям, давая понять, что все хорошо, что он услышал. Другого и не нужно, чтобы вновь расслабленно откинуться, вслушиваться в чужой тихий голос, стараясь сосредоточиться больше на песне, нежели чем на руке, которая хоть и далеко, но все еще где-то рядом с его коленом. — Доктор Чон. — Чонгук. — Чон... Чонгук, — старший кивает, разворачивается в его сторону полностью, — Вы говорили что-то о молчании, в кабинете. — вновь кивает, устремляя взгляд на дорогу следя за движением — Что вы тогда имели в виду? Чонгуку сказали, что его предупреждали, и возможно, намерение женщины были столь же крепки, как и его. — Шерри, — младший сглатывает, ну не может, спокойно реагировать на ласковое обращение. — Почему именно шерри? — Тебе не нравится? — Пожалуйста, — шепчет, — ответьте хоть на один вопрос, — они оставливаются у светофора. — Мне нужно знать. — Мой дорогой с французского. Мне казалось, что оно хорошо олицетворяет тебя. — Как многих вы называли так? — Глаза прячутся за отросшими прядями волос. — Будешь ревновать, если назову точное число? — усмехается тот, они снова медленно двигаются. — Ты первый. А в колонках: my sweet love, тебе не стоит бояться, что кто-то сможет нам помешать. это не важно, когда мы держит друг друга за руки. И бежим под дождем. Оставливаясь у многоэтажки, Чонгук подъезжает как можно ближе к подъезду, стараясь лишить Тэхёна дискомфорта из-за дождя. Улыбаясь чужой заботе, Ким уже тянет ручку на себя, срывая с губ благодарность, пока чужая рука не останавливает его, потянув за рукав к себе обратно на кресло. — Мои намерения насчет тебя, Шерри, серьезные. — стоит ли говорить о забившемся в быстром темпе сердце? — Я не буду скрывать свою симпатию, и уж точно то, что ты нравишься мне. Как человек человеку, или называй как хочешь. — У них была значительная разница в размере рук. Его, Чонгука, руки были больше, шире, плотнее и сильнее, потрепанные годами работы, с мозолями и оставшимся шрамами. У Тэхёна почти были такие же, израненные, но не от работы, но тонкие длинные пальцы с белой кожей. — И я хочу, попробовать. — Попробовать? — Не так чтобы отыграться и бросить, мы уже не в том возрасте, верно? — младший кивает, — Ты позволишь? — Говори мне все. Я не понимаю того, что ты хочешь сказать. — Ты позволишь, если так выйдет, любить тебя? — минута молчания, в которую вкладывается все вспыхнувшие чувства в груди у Тэхёна. — Позволишь заботиться о себе. Спасти тебя — Зачем вам это нужно? — Т-ш-ш.— прикладывает палец к его губам, слегка улыбаясь своими, — Я хочу тебя. Тэхён вскидывает брови от удивления, от сказанных слов, от того, что возможно в нем даже вспыхнула волна разочарования. — Я хочу тебя не в том самом смысле, Шерри. Безусловно, ты можешь привлечь меня и таким. Но я хочу тебя рядом с собой как человека, близкого, родного, bien-aimé. Как человека, с которым я смогу поделить свою грусть, радость. Как человек, к которому смогу возвращаться домой, зная что меня ждут. А дождь за стеклами стучит, но Тэхён его не слышит.