Куда приводят мечты

Гастон подергал двери темницы. Прутья были в самом низу, так что тот, кто был бы в этой темнице, чтобы хоть что-то видеть должен был бы лечь на пол. - Ничего себе! – присвистнул он. – И ты держал тут Белль? Гастон посмотрел на Адама, а потом на Белль, которая тут же бросилась на защиту принца. - Ох, он держал меня тут совсем недолго, Гастон, даже дверь не закрывал. Потом они с Люмьером отвели меня в очаровательную комнату. Но Гастон все еще был в шоке, уставившись в красивое холеное лицо принца и его наивные голубые глаза, которые никак не ассоциировались с тем, кто мог держать пленников в башне. -Слушай, ты же не в обиде, что я немного смеялся над твоими рогами… Я ничего такого не имел в виду… - Я не в обиде, - широко улыбнулся Адам, деловито позвякивая связкой ключей. – Чего ты так нервничаешь? - Да так. Я даже боюсь спросить, а кого ты тут держал? - Боже, ты как ребенок, - пробормотал Адам, сначала открывая, а затем закрывая дверь темницы, проверяя, что ключи подходят. – Зачем задавать вопросы, на которые ты не хочешь получить ответ? Гастон промолчал, пожав плечами. Он знал Адама только с хорошей стороны, но, видимо, в бытность Чудовищем у него были какие-то дела, о которых он не хотел распространяться, даже перед Белль и Гастоном. А, может, после разговора с коньяком, принц решил оставаться самим собой и святость, которой он реально не обладал, покинула его красивую наружность. Они втроем несколько раз порепетировали. План заключался в том, что Адам как бы уже захватил Белль и Гастона и, встречая военных маршалов и Жаннет с Полем у ворот замка, предложил бы им пройти в темницу, где, якобы, уже содержатся Гастон и Белль, которых принц поймал на краже, чтобы провести допросы с очной ставкой. Скорее всего, маршалы бы согласились и, когда все окажутся в башне, там бы Гастон и Адам затолкали бы торговцев людьми в камеру, а потом бы все объяснили маршалам. В плане было слабое место – личность принца Адама, но то, что преступники уже находятся в темнице и их не нужно будет ловить, должно было бы внушить маршалам доверие. Адам выглядел безобидно и аристократично, а люди склонны доверять власти и молодости с красотой. План на самом деле принадлежал Белль. Адам только предложил использовать темницу, чтобы затолкать туда обидчиков, а Белль, которая читала много книг, предложила переиграть Жаннет и Поля перед законом. Она ссылалась на книги, где военных маршалов легко водила за нос хорошенькая главная героиня. Гастон, конечно, волновался, потому что в прошлый раз, когда они использовали книжную ситуацию в реальной жизни, все пошло не так, но в этот раз все звучало логично и безопасно. А то, как Белль сыпала цитатами и какими-то названиями законов или как они там назывались, приводило его в подлинное восхищение. Мозги у Белль были что надо! Отрепетировав диалоги и движения, Адам спустился вниз, к дверям замка. Белль и Гастон же, остались в башне, сложив руки сзади и намотав их веревкой без узла, чтобы эту веревку можно было сбросить в одно мгновение. Рядом с ними стоял стражник, будто охраняя их, но в саму камеру они не входили, камера ждала других гостей. Второй из стражников, который стоял у ворот протрубил в рог – около замка появились чужаки. Гастон увидел своих недругов – Жаннет и Поля, с которыми рядом шли четверо военных маршалов. У них была повозка, запряженная двумя лошадьми, скорее всего для того, чтобы увезти заключенных под стражу в какой-нибудь город поблизости, так как в их маленькой деревне не было тюрьмы, а только деревянная штуковина для наказаний, которая на самом деле была нужна для того, чтобы наказывать хулиганов или воришек, а не для того, чтобы пугать настоящих преступников. Принц, видимо, успешно произнес свою часть реплик и теперь шел впереди, показывая дорогу наверх башни. За ним шли Жаннет и Поль, у которых на лицах было радостное нетерпение. Они считали, что сейчас надежно упрячут свидетелей их преступлений за решетку, а сами уедут с награбленным, совершенно без особого беспокойства, так как стражи закона будут заниматься другими людьми и пойдут по ложному следу. Замыкали шествие военные маршалы, которые по двое поднимались по узкой витой лестнице друг за другом. Все шло отлично, пока Жаннет не решила позлорадствовать. Она дотронулась до его всегда полуобнаженной груди и провела рукой вниз, интимным и хозяйским движением. - Ну, привет, Гастон… - улыбнулась женщина. Сердце Гастона упало, потому что он понял, что сейчас будет. Он обернулся, посмотрев на Белль и увидел, что она аж побелела от злости. Дальше события начали развиваться стремительно. Белль мгновенно стряхнула веревки со своих рук и изо всех сил залепила оплеуху Жаннет. Та от внезапности нападения свалилась на пол, а Белль насела на нее сверху и вцепилась ей в волосы, награждая Жаннет пощечинами: - Лапаешь моего мужика, да?! Нравится, да? Получай! Все еще хочешь провести с ним ночь? А? А вот этого не хочешь?! - Помогите она убьет меня! – завопила Жаннет не своим голосом, больше от страха и неожиданности, чем от реального физического вреда. Гастон и Адам запрыгали вокруг дерущихся женщин, как бестолковые курицы, не зная, как безопасно оттащить Белль от Жаннет. При этом они отпихивали своими сильными руками Поля и маршалов, так, что те покатились по лестнице, причитая: - Не трогайте ее, она ждет ребенка! Белль… Белль, милая… Дорогая… Пусти, пусти ее… - Ну уж нет! - кричала Белль, задыхаясь. – Я еще с ней не закончила! Наконец, Гастон перехватил запястье Белль и, обняв ее другой рукой за плечи, приподнял с пола, прижимая к себе. - Пусти меня! – вопила Белль, брыкаясь. – Пусти, говорю! Адам закатил валяющуюся на полу Жаннет в темницу, а потом, схватив за руку растерявшегося Поля тоже затолкал его в камеру и закрыл за ними дверь. Гастон, нежно, но крепко обняв Белль за плечи, быстро пошел вниз по лестнице из башни мимо валяющихся на лестнице маршалов от греха подальше. … - Я знаю… Я знаю… - Повторяла Белль на очередную длинную тираду Гастона. Она сидела на обеденном столе в зале, поставив ноги на сиденье стула и ела кусочки нарезанной холодной говядины прямо руками. Она была абсолютно спокойна, и это сбивало Гастона с толку. - Что ты знаешь? – вздохнул Гастон и рухнул на стул, вглядываясь в ее красивое лицо с огромными миндалевидными глазами. Ее волосы растрепались, а щеки разрумянились, и она была еще более прекрасна, чем всегда. - Что должна быть более осторожной. И так далее и тому подобное… - Такое ощущение, что ты не относишься к этому серьезно, Белль. Ты могла пострадать! - Я? Да ладно, Гастон. С чего ты взял, что я не надаю ей оплеух? Опять считаешь меня фарфоровой куклой? - Белль, ты должна беречь себя. Ты не должна из-за всякой ерунды… - Она лапала тебя, - Белль уставилась на него своими огромными глазами. - Ну и что! - Она лапала тебя! – Белль вытерла руки шелковой салфеткой и в раздражении бросила ее на стол. – Что я должна была делать? Просто смотреть? Ух, как же это бесит… - Я бы сам справился с этой проблемой! - Вижу, как ты справляешься. Если бы меня лапали при тебе, что бы ты сделал? - Белль, ну это не одно и то же! - Конечно же одно и то же! Боже! Ты иногда такой зануда. Я сейчас намного лучше себя чувствую, чем когда я постоянно лежала, - она слезла со стола, и Гастон тоже встал. – У меня появился аппетит! Прекрасное чувство, знаешь ли. Надо сказать Люмьеру, чтобы он организовал завтрак, когда маршалы уйдут. - Ты уверена, что они уйдут так просто? - Ну, конечно. Адам их убедит. Белль подошла к нему ближе и, протянув руки, заботливым жестом поправила воротник его рубахи, а потом обняла его за шею. - Боже, какой ты красивый… - прошептала она. – Странно, что я раньше этого не видела вот так, как сейчас. В утренних лучах солнца ты будто греческий бог красоты… - Она помолчала. – Ты мне слишком легко достался, и я не охраняла тебя как следует. Слишком много женщин до сих пор не считают, что ты – женатый человек… - Да ладно тебе, Белль! – Гастон, в свою очередь, обнял ее за талию. – Ничего подобного. - Да? – протянула она. – Я только сейчас задумалась, почему, когда ты стал ходить на рынок, покупки для нас стали дешевле? Это же не из-за того, что торговки флиртуют с тобой? Не за твои красивые глаза? - Нет, конечно, нет, что ты, Белль! На самом деле довольно часто Гастон слышал в последние недели: “Ай, ладно, бери эти овощи за полцены, ты такой красавчик!” - Да? – она еще немного помолчала. – Ну, в любом случае, я чувствую себя намного лучше, поэтому буду ходить на рынок сама или вместе с тобой, если ты так волнуешься, что я не дотащу корзинку овощей. - Ты должна быть более осторожна… - опять начал Гастон и Белль, вздохнув, опустила руки и, высвободившись из его объятий, села на стул, положив руки на колени. - Гастон, ну что ты хочешь от меня. Я уже сказала, что мне жаль. Это было в конце концов вульгарно – ревнивая жена, которая вцепилась в волосы сопернице… Я должна быть осторожна, и так далее… Но ты разве не делал никогда вещей, о которых сожалел бы? Я всегда поступала правильно, всегда была с холодной головой. Я не знала, что такое любовь, что такое ревность. Когда она стала дотрагиваться до тебя, у меня просто был красный туман перед глазами, и это все, что я могла видеть. Я такой же человек, как и все остальные. Знаешь, ревность – это очень болезненное чувство, но понимаешь… Чувства… Это то, чего я была лишена. Были вымышленные чувства, эфемерные, переживания за литературных героев. А сейчас я чувствую себя живой. Гастон слишком хорошо понимал, о чем она говорит. Он был страстным человеком, и легко ввязывался в драки. А ревность... О, один намек на это чувство уже мучило его. И он понял Белль. Белль... Она будто проснулась и да, могла совершать неразумные поступки. И он точно не тот, кто ее бы осудил за это. Гастон подошел к ней ближе, и сел рядом на стул, взял ее ручки в свои: - Я так люблю тебя, Белль, - тихо и очень серьезно сказал он, целуя ее руки.