***
— Матвей Владиславович, прибыл Максим Петрович. — Алексей сообщил Вершинину о прибытии внука. — Пусть обождет в гостиной. Попроси Лию подать обед в столовой, у меня люди. — Понял, обед на сколько персон? — На двоих, буду я и Макс. Мы уже заканчиваем. — Хорошо. Максим сидел в гостиной и просматривал сообщения от Лизы в мессенджере. У нее сегодня было ночное дежурство, а значит, эту ночь он проведет в одиночестве, обнимаясь с теплым одеялом и занимая всю площадь большой двухспальной кровати. Первое время семейной жизни девушка стеснялась занимать много пространства на кровати, но после рождения первого ребенка — Мишки, все перевернулось, теперь Лиза постоянно ворочалась ища удобную позу для сна. Часто эти поиски заканчивались тем, что Максим или находился на краю кровати, грозясь вот-вот упасть или, вовсе, оказывался на полу: без одеяла и подушки. В СМС жена просила не забыть накормить детей, отвезти Еву на плавание, проверить уроки у Миши и вовремя уложить непоседливых и неугомонных чад спать. Ответив Лизе, что непременно исполнит все просьбы супруги, Максим встал с дивана, завидев спускающегося со второго этажа Вершинина в окружении двух мужчин. Одного он узнал сразу это был Эрнст Циммерман, финансовый директор ООО «Gold-Petroleum Products». С ним Морозов уже пересекался. И даже был удостоен чести с ним познакомиться. А второго он видел впервые, но почти безошибочно определил, что человек этот занимает какую-нибудь служебную должность, на это указывает: и черная кожаная папка в его руках, и легкая осенняя куртка, надетая поверх рубашки с отлаженным воротничком и брюки… На нем были не простые брюки, а темно-синего цвета с красным узким кантом. Такие носят только сотрудники внутренних дел государства. Обут он был в уставные ботинки, которые были явно меньше на один размер, чем его ступня. Спускаясь по лестнице он незаметно прихрамывал, хотя старался не подавать виду, что его беспокоит левая нога, однако у него с трудом получалось скрывать свои эмоции от каждого движения. Он то и дело поджимал губы и играл желваками, щурясь и стараясь не опираться на левую ступню. — Вячеслав Николаевич, рад был знакомству, — Вершинин пожал руку мужчине, которого Макс определил как государственного служащего, — надеюсь оказался хоть чем-то полезным, всего доброго. Удачи вам в служебных делах. Мужчина ушел, в сопровождении Алексея. А Вершинин обернулся к финансовому директору: — Господин Циммерман, всего доброго и вам. Напоминаю, что в ваших же интересах ускорить процесс составления отчета за прошедшую неделю. Помните и о том, что ваш контракт на посту финансового директора истекает в ближайшие месяцы. — Руку же при прощении Эрнсту Циммерману отчего-то подано не было. Но удивляться Максиму и не пришлось, Володя намекал, что к своим подчинённым особого уважения Вершинин не оказывает, с ними он проводит жёсткую иерархию и не допускает ни малейшей фамильярности, в том числе и пожатие руки. Циммерман вышел на террасу, кутаясь в пальто, и закурил в ожидании водителя. — Макс, здравствуй, дорогой. — Матвей подал руку для приветствия молодому человеку и обратился к Лии: — обед готов? Получив подтверждение о готовности обеда, Матвей пригласил Максима в столовую. Оттуда, источая невероятные ароматы, веяло теплом и уютной домашней атмосферой. На столе, сервированным на две персоны, стояла… . — Присаживайся, чего замер? Макс послушно плюхнулся на стул, напротив Матвея Владиславовича. Первые минуты обеденной трапезы прошли в полном молчании. Вершинин не решался начать разговор первым, позволяя Максиму самому начать диалог. — Матвей Владиславович, я подумал над вашим предложением, — Морозов начал диалог, пережовывая обед, от которого он готов был поклясться, что проглотил бы язык. Ещё в прошлый визит, к Вершининым, Максим удостоверился, что кухня под чутким руководством Лии Васильевны работает на должном уровне. — Ну и? — В этом вопросе теплилась надежда, Матвей хотел видеть приемником только Морозова и никого иного. — Я соглашаюсь. — Что даже условия ставить не будешь? — Искренне удивился Вершинин, ожидая что сейчас услышит ту самую заветную фразу: «я соглашаюсь, но у меня есть ряд условий», а за ней куча всяких от «во-первых» и до «ну, и ко всему…». Но ничего такого произнесено не было. — Я не думаю, что человек, который предлагает стать совладельцем компании, будет в восторге от того, что его будущий компаньон выдвинет дюжину условий перед тем как стать частью холдинга. — Согласен. Но ты же прекрасно понимаешь, что ежели условия ставить мне ты не хочешь, вернее не можешь, то я их тебе поставить могу и, как бы это сказать, даже обязан. Максим задумался. А с тем ли человеком его связала судьба? когда Андрей Авдеев начал распутывать клубок событий, происходящих вокруг гражданина Ткаченко.<center>***
</center> Виктор пришел с работы уставшим, снял туфли, бросил портфель где-то в темном углу коридора и, скинув пальто, прошел в ванную. Вымыл руки, сделав объёмную и воздушную пену, тщательно смыл мыло и умылся ледяной водой. Сев на край ванны, мужчина тяжело вздохнул и стал рассматривать обстановку. Крупные капли холодной воды стекали с его лица, падая вниз на костюм, впитываясь в ткань, исчезали. Взгляд упал на полотенца, которыми пользовались весели на крючках возле раковины, чистые, заботливо постиранные и сложенные супругой, — лежали на полке рядом. Баночки по уходу за телом, в ряд стояли на полочке, под зеркалом. Лариса была дома и, судя по доносящимся из кухни ароматам, готовила ужин, в ожидании прихода мужа. Встречаться с ней у Полякова не было никакого желания, не потому что он не любил ее, нет, это совершенно не так. Просто боялся сорваться и накричать. Ссуду аннулировали и денег на открытие частной школы больше нет. А это, значит, что он, возможно, навсегда так и останется преподавателем русского языка и литературы и уже никогда не сможет занять руководящий пост в учебном образовательном учреждении (а то, что именно так и произойдет, Виктор не сомневался. После громкого дела о «Логос"е он был вынужден пройти переаттестацию, но даже максимальный балл по итогу, не убедил комиссию, что такому человеку, как Поляков, можно доверить целую школу. Поэтому вопрос о его директорстве был закрыт сам собой. Максимум — ему предложили совместить должность преподавателя русского языка и литературы и завуча). Зайдя в ванную, Лариса вздрогнула: — Привет, а когда ты пришел? — Минут десять назад. — Извини, не услышала. Она была неменее уставшая, чем Виктор. Сменившись с ночного дежурства, женщина никогда не ложилась отдыхать сразу, сначала выполняла все домашние дела, которые накопились за минувшие сутки: готовила, убирала, стирала. Ее волосы, собранные сзади заколкой, слегка растрепались и спускались вниз. Светлые локоны, падали вниз, прикрывая нежные хрупкие плечи. Перекинутое через плечо полотенце, источало запах чего-то запеченого в духовке. Но есть не хотелось, сейчас у Виктора были совсем другие мысли и чувства. И голод сам собой отошёл на второй, а то и на третий план. Лариса положила в стиральную машину какие-то вещи и посмотрела на мужа: — Пойдем ужинать. — Я не голоден. — У тебя что-то случилось? — Все в порядке. — По-моему не совсем, может поделишься? Зачем она спрашивает? Мужчина начал раздражаться. Больше всего ему сейчас хотелось побыть одному. Обдумать положение вещей на текущий момент, может быть попытаться предпринять какое-нибудь действие. Но на ум ничего не приходило и Поляков начал раздражаться еще больше. Перспективой побыть одному или хотя бы в тишине, без лишних вопросов, тоже не веяло. Он прекрасно понимал, Одинцова не отстанет, она будет долго и упорно или стоять рядом и ждать долгий и нудный рассказ (в ней была удивительная черта, она могла долго выслушивать человека, а потом давала совет, что нужно сделать, чтобы стало лучше и легче. И все время оказывалась права) или будет задавать вопросы до тех пор, пока не задаст тот, который прольет хоть толику света на ситуацию. — Я не хочу ничего говорить. — На работе проблемы? Работа в школе для него не новая и не старая, не идеальная, но и не проблемная. Скучная и однообразная. Как в понедельник начнёшь, так в субботу и закончишь. Контрольные, проверочные работы, диктанты, самостоятельные работы (для кого они?) Мужчина не раз задавался этим вопросом. Для статистики о количестве учеников, получивших основное общее образование? Так статистика удручающая. Цифры ради цифр. Такое понимание об образовании в современном мире. Иначе быть не может. Если больше половины учеников не знают куда ставить ударение в слове «жалюзи», больше половины учеников не видят разницы в постановке ударения в слове «торты». Отчёты, о пройденном материале, планы, (непонятно для кого они вообще составляются?). Для проверок и комиссий. Изнуряющая, ненужная никому писанина. Которая годами валяется в архиве школы, затем передается в архив какой-нибудь высшей инстанции и… А для чего это? Если потом это все попадает куда? Правильно, в мусорку. Нет, иногда находятся порядочные чиновники и сдают все твои отчеты, в пункт приема бумаги, в качестве макулатуры. Причем, некоторые еще и делают из этого пиар для своей персоны под лозунгом: «Чиновник А. из министерства образования и науки, спасает леса России.» — Нет. — А что тогда? У тебя со здоровьем, что-то? — Лариса испугалась и тут же румянец с ее лица будто бы испарился. Женщина побледнела. — Со здоровьем все в порядке. Может перестанешь задавать кучу ненужных вопросов? — Почему ненужных? Я просто пытаюсь выяснить, что случилось. Может быть я смогу чем-нибудь помочь. — Ничем не сможешь. Я прошу тебя, нет, умоляю, оставь меня в покое! — Он не выдержал, сорвался. Сорвался и чуть было не ударил ее. Свою любимую женщину, ставшую ему преданной женой и самой надёжной спутницей жизни. Лариса вышла из ванны. Сколько времени прошло, Виктор не понимал, да и не помнил. Часов у него не было, а телефон остался на тумбочке в коридоре. Еще раз умывшись ледяной водой, он вытер лицо полотенцем и вышел из ванны, на кухне никого не оказалось, в гостиной тоже было пусто, в одной из трех спален, куда заглянул мужчина, уже спали Миша и Ева, но признаков нахождения Ларисы не было. Телефон из коридора, уведомил его о входящей SMS. Он кинулся к телефону, на экране высветился текст: «Я уехала. Как остынешь, позвони. Ужин в духовке, не обожгись!» — «Она чудесна, даже в такой ситуации смогла поднять настроение, как всегда Лариса права, нам стоит побыть наедине.» — подумал Виктор и уселся в гостиной за очередной книгой.***
В дверь позвонили, Лиза, сидевшая в столовой за столом, вздрогнула. Макс только что выехал от Вершинина, по её подсчётам приехать домой он должен не раньше чем через два часа. Выйдя в коридор и глянув на видеодомофон, девушка расплакалась от навалившихся на нее за этот день эмоций и, выскользнувшая из рук чашка разлетелась вдребезги. Нажав на кнопку открывания дверей, она присела на банкетку, закрыв лицо ладонями. Лариса вошла в дом практически бесшумно. Свет горел только в столовой, дочь она заметила не сразу. Сняв один сапог, женщина потянулась к застёжке другого, как из темноты прихожей раздалось унылое: — Привет, мам. Лариса отшатнулась, успев схватиться за стену. Привыкнув к неосвещенному пространству, она разглядела в темном силуэте знакомые черты: — Лиза? — Мама! — Ты плачешь? — Нет, — сжав губы, она сглотнула, пытаясь выдавить подобие улыбки, но это очень плохо получилось. — Ты не умеешь врать! Поделишься, что произошло? — Наверное, не умею. А ты как здесь? — Девушка попыталась уйти от ответа. — С отцом не допоняли друг друга. Нам нужно побыть на едине, двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю в одном пространстве — тяжело. — Мам, ты извини. Меня что-то в сон клонит. Давай, завтра поговорим. Ты встретишь Максима? — Встречу. Иди, отдыхай. Лиза поднялась на второй этаж. Лариса заглянула на кухню. В тусклом освещении светодиодной подсветки кухонного гарнитура, женщина обнаружила чашку недопитого, горячего еще, черного чая и… Салат… Хотя, язык не поворачивается назвать ЭТО… САЛАТОМ. Мешанина в глубокой емкости состояла из листьев салата, клубничного варенья, шпрот, огурца, помидор черри и, наконец, колечками нарезанного банана. Женщина взяла в руки чашку, включив полное освещение, повертела ее в руках, убедившись в составе «изысканного» блюда. Сзади послышался шорох, громкий мужской голос оповестил о приходе Макса: — Лизон, я дома. — Тише, она спит! — Лариса обернулась к Максиму. — О, мама. А вы, что тут делаете? — Погостить приехала, можно? Или я помешала? — Спросила Лариса, глядя на букет красных роз. — Есть немного. — Я тогда у Андрея поживу, ну или в гостинице. Извини, за беспокойство. — Так, стоп. Спокойно. Места всем хватит. Тем более мне ничего, кажется, не светит. Идиот, я. Неудачно пошутил. — Что у нее произошло? — Не знаю написала SMS, что уже дома ждёт. Я еще удивился, у нее же ночное дежурство сегодня, а она дома. — Ночное дежурство, говоришь? — Лариса задумчиво повертела в руках телефон. Затем покинула столовую, набирая чей-то номер.