***
— Доктор, долго будете резать? — Тяжело дыша спросил пациент Бонюк. Он лежал на операционном столе. Все готово было к проведению сердечно-легочного шунтирования, ну почти все. Анестезиолог задерживался и пациенту не могли сделать наркоз. Все присутствующие, от этого факта, начали раздражаться, счёт шел на минуты, пациента срочно нужно спасать. — Резать не буду, обещаю. Буду оперировать, приблизительно 3 часа. — Успокоила мужчину Одинцова, нервно поглядывая на часы. Вскоре пришла медсестра и просила Ларису расписаться в документах о замене анестезиолога. — И когда его ждать? — Гневно бросила женщина на медсестру, убирая документы в папку. — А его не надо ждать! Он уже на месте. — В операционную вошла Лиза. — Может кто-нибудь сказать мне, что вы, Елизавета Викторовна, считаете важнее своевременного появления в операционной?! — Но… — Медсестра хотела вступиться за девушку, открывая папку, чтобы продемонстрировать дату и время приказа о замене анестезиолога в третьей операционной. — Объясните это нашему умирающему пациенту. Документы это не оправдание, их можно составить в любой момент. Времени на дискуссию у нас нет. Приступайте к своим прямым обязанностям. Потом разбираться будем. — Одинцова была непреклонна. Морозова ввела наркоз. Запищали приборы наблюдения и операция началась.***
— Вот тебе досье на Павленко! — Вершинин бросил перед Максимом черную папку. — Подумай, его на должность персонального водителя или юриста. Впрочем можешь использовать его и так, и так. Он человек, универсальный. — Откуда? — Морозов внимательно вчитывался в строчки: «Павленко Роман Евгеньевич, 1997 года рождения…» — Оттуда, как только Ткаченко сбежал с моими деньжатами, в его фирме «Контур», в службе безопасности сидят мои люди. — И что они там делают? — Изумился Макс. — Работают. — А конкретнее? — Отчего-то в душе у Максима зародилось недоверие к этому человеку. — Держат фирму «Контур» конкурентоспособной. — А какая выгода в этом лично вам? — Молодому человеку вспомнился разговор в одном из покер-клубов и чья-то небрежно оброненная фраза: «Где Вершинин, там и деньги!» — Мне нет выгоды, но у Кирилла Владимировича осталось трое детей и жена, которые явно не виноваты в том, что он украл чужие деньги и не смог ими правильно распорядиться. Его семью нужно кормить. Часть денег ежемесячно поступают на счёт Алисы Эдуардовны, часть — на счет фирмы. -С чего такая щедрость? — Не поверил своим ушам Максим. Ведь про Вершинина он слыхивал многое и был убеждён, что этот человек ничуть не лучше, чем Пётр Морозов или Платон Григорьев. — С того. — Огрызнулся Матвей Владиславович. — Подождите, вы сказали, что у Ткаченко остались трое детей. Значит, получается его уже нет в живых? — Морозов уже начал кое-что подозревать. — А Авдееву не по этой же причине предложили уйти в отставку? Вершинин промолчал то ли зная ответ на эти риторические вопросы, то ли не хотел продолжать это разговор. Да и был ли смысл, что-то обсуждать, если уж Макс догадывался о произошедшем. Молча отпил из кружки, остывший кофе, промокнул губы салфеткой и встал из-за стола: — Насчёт кандидатуры Павленко подумай. И охрану, как говорится для дома, для семьи, надёжную поищи. Не исключаю, что будут вас пытаться устранить.***
Милана собирала вещи в чемодан, Андрей снимал обувь в коридоре. Зайдя в комнату, он удивился обстановке. Полки были пустыми, дверцы шкафчиков открыты и из них тоже исчезла одежда. — Что случилось? — Голова болит, у соседей на верху, кто-то целый день в ноты не попадает. — И поэтому ты собираешь вещи? — Нет. — А что тогда? — Нам надо уехать. — Куда? Зачем? — Желательно подальше, в целях безопасности. — Конкретно, ты можешь объяснить, что случилось? — Андрей, ты уже не занимаешься следовательской работой? — Нет. — Но они опять почему-то приходят! — Кто они? — Молодого человека начало раздражать, что жена говорит какими-то загадками. — Люди, сначала требующие прекратить всякое расследование, затем, наоборот, требующие возобновить расследование. Я запуталась и уже толком ничего не понимаю. — Ясно. — Мне вот ничего не ясно! А хочется этой самой ясности. Паша в академии, он все время в окружении людей, до него навряд ли доберутся. А вот Алина, она каждый день ходит в школу, а потом я вожу ее на тренировки. И в один из дней может случиться, что-то непоправимое. — Милана разрыдалась, держа в руках кофту дочери и, поднося ее к своему лицу, уткнулась в нее, села на диван, отвернувшись от мужа.***
— Слово стороне защиты! — Судья обратилась к адвокату подсудимого. — Сторона защиты считает, что необходимо пересмотреть избранную судом меру пресечения для моего подзащитного, включая во внимание те факты, что мой подзащитный является соучастником совершенного преступления, а не его организаторам, признает свою вину и раскаивается, в чистосердечном признании указал настоящего организатора преступления; улики, найденные на месте преступления также говорят в пользу моего подзащитного. Так, что поимка организатора в руках следствия. У меня всё, ваша честь. — Суд выслушал сторону защиты. Перейдем к стороне обвинения! — Сторона обвинения, — со своего места встал прокурор, зачитывая подготовленную речь и все время одергивая полы служебного кителя. — Сторона обвинения, как ни странно бы это прозвучало, согласна со стороной защиты и просит суд избрать мерой пресечения временное нахождение гражданина Харитонова Вячеслава Олеговича в СИЗО, а дело, по мнению со стороны обвинения считаю целесообразным отправить на доследование. И после повторного результата, избрать новую меру пресечения обвиняемому Харитонову. — Суд удаляется для принятия решения по делу об убийстве гражданина Ткаченко Кирилла Владимировича! Слова судьи прозвучали для Алисы Эдуардовны, словно удар отбойного молотка. Бесшумно и невидимо она покинула зал заседания и уехала в неизвестном направлении. Больше в жизни Вершинина она не появится, а потом навсегда из его памяти и весь этот эпизод, но это уже другая история.