"Следи за языком своего тела
Не твоë дело, в кого влюблëн
Немое кино, это смешно
Не делай вид, что тебе всë равно
Твой взгляд (Твой взгляд)
Скажет о чëм губы молчат"
©️ Grad!ent "Немое кино"
— Вы ошибаетесь, — протянул он как-то приглушённо в несвойственной ему манере и резко отстранился. — Но в кое в чём вы всё-таки правы: я действительно с вами играю. — Вы просто надо мной издеваетесь! — Катя немного расслабилась, когда жар от близости прошёл, однако стол всё также упирался ей в спину. — Если бы это было так, то вы бы давно уже были в слезах, а так я просто дразнюсь, — на лице Александра появилась несвойственная ему улыбка, никакой фальши, только искренность. — Вас легче разговорить, что мне больше на руку, чем ваши рыдания. Повисла минутная пауза. Катерина не могла поверить, что Воропаев так просто признался в том, что ведёт с ней игру в своих целях. Она и раньше знала, что он вставляет палки в колёса Жданова, но, чтобы напрямую в этом признаться? Пушкарёва плохо знала Александра и не всегда понимала его действия. Особенно сейчас, когда он слишком ласково с ней говорил, тестируя на ней, вероятно, новую тактику. Андрей Палыч не скупился на нелестные характеристики в сторону Воропаева, но, определённо, доля неправды в них была. Мужчина не был бессердечным, каким его все считали. Он трепетно относился к близким людям — это проявлялось в его отношениях с сёстрами, особенно с Кирой. Младшая сестра всё-таки. И самовлюблённым Воропаева было сложно назвать. Он носил маску: едко шутил, часто отзывался о своём великолепии и запугивал людей, отдаляя их от себя, чтобы они не видели его настоящего. За всей этой скорлупой скрывался недолюбленный мальчик, в чьих жилах текла не кровь, а зависть к Андрею, у которого было всё: любящие родители, президентское кресло в компании и Кира, что предала собственного брата. Жданов не прилагал много усилий — всё само текло в его руки, Александр же добился должности в министерстве своими силами. Если бы он действительно хотел уничтожить Андрея, то давно бы это сделал. Что действительно пугало Катю. Она не знала, что от него ждать, ведь цель его до сих пор оставалась для Пушкарёвой неизвестной. — Вы что, анализируете меня как компьютер? — голос Воропаева резко вывел Катю из размышлений, отчего та потеряла опору под ногами и скользнула куда-то вниз. Стандартная ситуация. Тотальное невезение, заторможенность из-за усталости, и Катерина вновь встречается лицом с полом, зажмурив глаза, но этого не произошло. Аромат парфюма вновь ударил по носу. Терпкий, с древесным шлейфом и нотками апельсина. Пушкарёва оказалась прижата к мужской груди. Руки Александра оказались на девичьей талии, тем самым удерживая Катю в вертикальном положении. Пространства между ними почти не было. Ещё чуть-чуть и лоб Пушкарёвой коснулся бы воропаевского подбородка. — Буяните, Катерина Валерьевна, — ехидно произнёс цербер, являя миру свою фирменную улыбку. — Ваша удача, наконец, работает не только против меня. Он не спешил отпускать спасённую жертву, а она и не спешила освобождаться. Катя застыла, глядя в глаза Александра, в которых плясали чертята. Тонкие ладони смяли белоснежную рубашку, под которой ощущались напряжённые мышцы и неестественно сильное сердцебиение. Воропаев странно смотрел на Пушкарёву, его взгляд блуждал по её лицу, словно он был первооткрывателем. — Оказывается у вас есть веснушки, — задумчиво сказал он и едва коснулся девичьей щеки, но быстро одёрнул руку. — Они почти незаметны. — Веснушки? — Катя нахмурилась, когда заметила, что Воропаев опустил взгляд на её губы. — Может быть, вы уже меня отпустите. И задайте свой важный вопрос: мне домой пора. — Вопрос? — как-то затуманено протянул Александр, всё ещё смотря не в глаза девушки. — Ах да, вопрос. Забудем о нём. — Что… Но договорить Кате не дали. Мир будто бы застыл, когда мужские губы прильнули к её. В этот момент все вокруг перестало существовать. Все звуки исчезли — остались лишь удары сердец. Катерина ответила на поцелуй не сразу, но мозг не успел обработать информацию — тело само отвечало, действовало по наитию. Она прижалась к нему сильнее. Ближе. Ближе. Становилось жарко. Лёгкий и осторожный поцелуй становился всё более несдержанным, словно он растопил всю ледяную защиту, оберегающую её сердце. Каждое движение его губ вызывало бурю эмоций и завывания желания в теле Кати. Александр освоил каждый уголок её рта, умело и страстно исследуя его контуры. Мужчина целовал со всей смелостью и нежностью, словно художник, работающий над полотном. Катерина приоткрыла губы, позволяя углубить то, что они делали, сделать всё более интимным. Мозг полностью перестал работать, когда их языки окончательно начали плясать вокруг друг друга. Александр отстранился, а затем подхватил её под бедрами, чтобы усадить на стол и продолжить поцелуй. Бумаги Жданова полетели к чертям, но никто не обратил на это внимание. Пара была увлечена процессом — отвлекаться по мелочам было некогда. Катя не понимала, как Александр не запутался в подоле юбки, но мужчина уверенно стоял между её ног, прижимаясь к ней всем телом. Осмелев, Пушкарёва прикусила ему губу, отчего Воропаев удовлетворённо зарычал. Его стон пронзил воздух, когда девушка повторила укус, но уже с большей уверенностью. Губы Александра перекочевали на шею, когда Катя потянулась к пиджаку. Снять! Убрать ненужное! Предмет одежды повалился на пол вслед за бумагами. Дрожащие пальцы уже принялись за пуговицы рубашки. Дверь в кабинет Жданова неожиданно дёрнулась, отчего парочка перестала отдаваться страсти. Ручка вновь дёрнулась, но дверца не поддалась. — Катя, вы там? — голос Андрея окончательно нарушил химию между Александром и Катериной. — Вы заперли… — начала шептать девушка, но Воропаев её перебил. — Дверь? — прохрипел он — да я. — А откуда… — Ключ? — Александр спустил Катерину со стола. — Потапкин. Воропаев выглядел помято — всё в его виде говорило, что он только что не бумаги читал. Рыжие волосы торчали во все стороны, рубашка была помята, губы припухли, а в нижней части рта была заметна ранка — Катина смелость оставила след. Мозг Пушкарёвой, наконец, заработал, когда она в панике схватила Воропаева за рукав и потащила в сторону каморки. — Вам надо спрятаться, — прошептала она, а затем закричала. — Андрей Палыч! Вы опять заперли меня в кабинете! — Чёрт! — выругался Жданов и судя по тишине за дверью стал искать свой ключ. — Я сейчас вас выпущу. — В вашей каморке он меня найдёт, — прошипел Александр и стал приводить себя в порядок и подхватил пиджак, но Катя буквально затолкала его в свой кабинет и указала ему на стол. — Что? — Воропаев удивлённо вскинул брови. — Я туда не полезу. — Полезете! — прошипела Катя и одним взглядом заставила выполнить щенка простую команду. Через пару секунд в каморку ворвался взволнованный Жданов, держа в руках ключ. Катя спокойно убирала бумаги в папку. — Простите, Катенька, я совсем не помню, чтобы запирал кабинет. Давайте я отвезу вас домой в качестве извинений. — Было бы замечательно, Андрей Палыч, — Пушкарёва накинула пальто на плечи и направилась вслед за Ждановым, прихватив за собой папку с ценными бумагами. — Катя, вы случайно не роняли мои документы? — начальник с непониманием уставился на беспорядок на своём рабочем месте. — Нет, вы же сами разозлились и сбросили всё. — Да?! — воскликнул Жданов. — Завтра уберём — всё равно там ничего важного, только требования Милко.
***
День не задался с утра. Александр проклинал несговорчивых чиновников, котором только и надо, чтобы на их столе появился белый конверт с кругленькой суммой. Воропаев сам был частью этой системы, но старался выбирать более честный путь. Получалось не всегда. Сегодня хотелось проехаться катком по высокомерным ублюдкам, но положение не позволяло. А так хотелось. Ещё и эта Пушкарёва! Засела у него в крови как вирус. От мыслей об очкастом недоразумении тело лихорадило. Сладкий вкус её губ всё ещё был свеж в памяти, и никакие успокоительные таблетки не спасали ситуацию. Кто же знал, что в секретарше Жданова было столько страсти? Целоваться Катя явно умела, но дело даже не в навыках Госпожи Пушкарёвой. Александр зациклился на том, с какой жадностью он отвечал ей, будто и не целовался никогда. Кто же знал, что Воропаев сам сделает шаг в пропасть, сам прильнёт к губам в порыве минутной слабости? Да, интерес он к ней испытывал, но не в сексуальном же плане! Катерина была сильным противником: умна, честна, но, к сожалению, предвзята не только к нему, но и к самой себе. Особенно подвержена пагубному влиянию Жданова, что Воропаеву не было на руку. Нет, Александр считал её женщиной: за всей этой нелепой одеждой скрывалась шикарная фигурка, лицо не было лишено привлекательности, а брекеты — временная мера. Зубки будут не только кусать, но поражать своей красотой. Не зря же за них люди отдают баснословные деньги. Воропаев никак не ожидал, что его внутренний маятник сломается, и его потянет на умных женщин. Вкусы Александра не были специфичны — ему нравились красивые и не слишком умные как Клочкова. Таким, как правило были нужны его деньги, чем он сам, но Воропаева это устраивало. До поры до времени, пока он не начал замечать, что как-то неправильно дышит в сторону Пушкарёвой. Отмахиваться от чувств было легко, особенно когда Катерина его бесила, но Александр не справился — произошедшее на столе Жданова можно было именовать полным провалом. Воропаев тяжело вздохнул и откинулся на спинку рабочего кресла. Галстук сильно стягивал, отчего было трудно дышать, поэтому мужчина остервенело содрал аксессуар с рубашки и кинул его куда-то в угол кабинета. — Эй! Не кидай такую дорогую вещь — знаешь, как мне трудно было достать нормальный галстук в Индии. — Не дарила бы тогда ничего, раз так жалко — проворчал Александр, поворачиваясь в сторону старшей сестры. — Что ты всё здесь сидишь: я думал, ты давно ушла. — Сашка, ты меня гонишь? А как же общение с любимой сестрой? — Кристина развалилась на кожаном диване. — Я не настроен на душевные разговоры. Вали к Кире. — Не хочу я слушать про Жданчика и его гарем рыбок. С тобой куда интереснее. Что у тебя случилось? — Просто день не задался, — ответил Воропаев и отвернулся от сестры. — Да нет, выглядишь так, что дело в женщине. Воропаев молчал, тем самым дал Кристине повод для новых издевательств. — Значит, всё-таки бабы. А я тебе говорила, что со своей работой и маниакальным желанием насолить Жданову вляпаешься куда-нибудь по самые уши. Ну, и кто она? — Кристиночка, затеряйся! Продолжение следует…