Обстоятельство сна (The Sleeping Circumstance)

Третий раз это происходит в научных целях. Пенни ставит тарелку в раковину, когда слышит стук в дверь. Тук-тук-тук. — Пенни. Тук-тук-тук. — Пенни. Тук-тук-тук. Если один удар может звучать нетерпеливо и тревожно, то этот последний звучит именно так. — Пенни! — Открыто, Шелдон! — кричит девушка, выжимая губку и оставляя ее на краю раковины. Радуясь любому предлогу, чтобы не начинать уборку, она прислоняется к столешнице и ждет его. Шелдон входит в дверь уже с вопросом, готовым сорваться с его губ. — Пенни, ты же не считаешь... - он замолкает. Как всегда, первое, что бросается ему в глаза, — это беспорядок. Не обращая внимания на то, что на Пенни короткие шорты и тонкая майка, парень проходит мимо нее к раковине заставленной грязной посудой. — Ты живешь одна, Пенни, — говорит он. — Неужели так сложно вымыть одну единственную тарелку после еды? И тем не менее, ты продолжаешь оставлять грязную посуду, пока не заполнится вся раковина. Почему? Пенни просто улыбается и пожимает плечами. — Я ненавижу уборку. Мне казалось, это довольно очевидно. Она подходит к нему сбоку и безмолвно протягивает руки. Шелдон стягивает с нее резиновые перчатки, его пальцы соприкасаются с ее, в попытке стянуть мокрый латекс. — Кроме того, я не хотела портить тебе веселье, учитывая, как ты любишь приходить ко мне и наводить порядок, — добавляет девушка, наблюдая, как он натягивает перчатки будто хирург, готовящийся спасти жизнь. Шелдон домывает тарелку, которую она начала мыть, но не закончила, в очередной раз подхватывая остатки ее попыток привести свою жизнь в порядок. Он протягивает ей тарелку и кухонное полотенце и вежливо требует: — Вытри. Она забирает у него и насухо вытирает тарелку, заканчивая то, что начал он. Ей еще не попадался мужчина, который бы добровольно стоял рядом с ней и мыл посуду. И ей это нравится. Они занимаются вместе бытовыми вопросами, в том, что она назвала бы дружеской тишиной. И хотя Пенни чувствует себя расслабленной, она замечает скованность в его плечах и сжатые зубы. Кажется, он становится все более напряженным с каждой вымытой тарелкой. — О чем ты хотел спросить меня раньше, милый. — Мягко спрашивает она его. Его глаза встречаются с ее взглядом, будто он забыл, где находится. — Раньше? — Когда ты вошел, ты сказал: "Пенни, ты же не считаешь", а затем тебя захватила моя немытая посуда. Не сбиваясь с ритма, Шелдон отвечает: — О, да. Точно. Пенни, ты же не считаешь, что я некомпетентный любитель гомосексуальных наклонностей? Она сдерживает смех, потому что не хочет ранить его чувства. Он стоит рядом с ней в резиновых перчатках и заставляет ее мыть грязную посуду. Шелдон, — думает она, — я вообще не уверена, кто ты. — Конечно, нет — осторожно отвечает девушка, — почему ты вообще об этом спросил? Он вручает ей последнюю тарелку и выдергивает пробку, наблюдая, как остатки мыльной воды исчезают в канализации. — О, я не думаю, что это так, — отвечает парень, кладя перчатки на край раковины. Его руки блестят от влаги, и Пенни приходится заставлять себя не пялиться на них. — Однако, сегодня утром я наблюдал, как мужчина в автобусе завязал разговор с привлекательной женщиной в попытке назначить свидание и получить шанс на продолжение сексуального характера. И, затем, когда она сказала ему "отвалить", он заметил, что я смотрю, и намекнул, что я отношусь именно к ним. Пенни сочувственно кивает. Она прекрасно знает, что мужчины могут быть ужасными придурками, особенно, когда боль от отказа еще свежа. Шелдон складывает руки на груди и неловко застывает посреди кухни, выглядя уязвимым теперь, когда ему не на что отвлекаться от разговора. — Я пытался настоять на том, что не только нахожу сексуальные отношения отталкивающими, но также считаю, что они являются пустым отвлечением от рабочего процесса. Этот парень заметил, что не удивлен, а затем продолжил говорить мне, что я, скорее всего, гей, и не смогу найти эрогенную зону у женщины, даже если она прижмет ее к моему... — Хорошо! Я поняла! К чему ты клонишь? — Она попыталась выкинуть этот мысленный образ из головы. — Я хочу сказать, что никогда не терпел неудачи в научной сфере. Девушка моргает. — Да, ладно... — К сексу, — продолжает он, — можно подойти с научной точки зрения. Для продуктивного взаимодействия требуется ряд действий и химических компонентов. Пенни внезапно осознает, насколько близко они стоят друг к другу. — Я все еще не понимаю... — Пенни, я хотел бы предложить провести эксперимент. Она тяжело сглатывает. Вот дерьмо. — Какой эксперимент, Шелдон? — Я предлагаю тебе совершить сексуальные действия, используя необходимые движения для достижения желаемого эффекта, чтобы тем самым доказать, что — а) я не сексуально некомпетентен и б) секс не обязательно должен ассоциироваться с какой-либо формой эмоций, а, что это скорее научно-логическая последовательность. Девушка роняет кухонное полотенце на пол. — Ты, блять, издеваешься надо мной что ли? Он непонимающе смотрит на нее. — Пенни, я никогда не шучу, если дело касается науки. Ну, что ты об этом думаешь? — Я думаю... нет! — отвечает она, чувствуя, как жар поднимается по шее и заливает румянцем щеки. Пенни быстро проходит в гостиную и садится у края журнального столика, делая вид, что наводит на нем порядок. — Конечно, нет, Шелдон. — Почему нет? — Потому что это странно! Ты — это... ты. И это были бы ты и я... Теперь он смотрит на нее так, будто она невероятно глупа. — Пенни, я же уже все объяснил. Это не предложение под влиянием эмоций. Все исключительно в интересах науки. Нет слов, чтобы описать неловкость, которую она испытывает. Шелдон - это... Шелдон. Пенни готова признать, что иногда ловит себя на том, что смотрит на него, но это не значит, что ей хочется переспать с ним. Он бывает по своему мил и полезен, но гораздо чаще упрям и невозможен. Она может спорить с ним до посинения, но иногда он все равно ее не слышит. И все же, девушка ловит себя на том, что ей было бы любопытно... Каково бы это было? — Ну... приятно, я полагаю. По крайней мере, я надеюсь на такой исход. — А? Кажется, последнюю мысль она сказала вслух, сама того не осознавая. — Я не с тобой разговаривала. Шелдон демонстративно осмотрел квартиру, где кроме них никого не было. — Я не... я хотела сказать, милый… я не могу. Он сцепляет руки за спиной и смотрит на нее так, что Пенни понимает — он не собирается так просто сдаваться. — Пенни, позволь мне спросить тебя кое о чем — как часто ты занимаешься сексом с мужчинами из баров, имена которых ты не можешь вспомнить на следующий день? Девушка утыкается взглядом в свои ногти. Кажется, пора сделать маникюр. — Секс на одну ночь? Не чаще чем любая другая незамужняя девушка, — отвечает она, защищаясь. — И каков, по твоему, общий результат этих усилий? Просыпаешься ли ты на следующий день с чувством удовлетворения? Или, скорее, поскольку алкоголь является депрессантом, делающим мужчин неспособными поддерживать какую-либо форму возбуждения, ты просыпаешься в неудовлетворенном сексуальном напряжении, и с головой, раскалывающейся от похмелья? — Шелдон, ближе к делу. Кажется, говорить тебе "нет" — пустая трата времени. — Ей больше нечем отвлечь себя. Она уже поужинала, в квартире прибрано, ей не нужно готовиться к завтрашним прослушиваниям. А все эти разговоры о сексе на одну ночь просто напоминают о том, как давно у нее не было хорошего секса. Пенни закрывает лицо руками и пытается не думать о том, каково это — переспать с Шелдоном. Но теперь, когда зерно посеяно, оно начинает пускать корни. Она вспоминает ту ночь, когда они застряли в ее машине. Не говоря уже о том, что ты заманиваешь в ловушку всех, кого встречаешь, своей доброжелательностью, великодушием и поразительной внешностью — кстати, это не мое мнение, это биологический факт. — Я хочу сказать, что мы можем имитировать связь на одну ночь, за исключением алкоголя и неудовлетворенности. Небольшая ее часть тоже жаждет экспериментов. Она задается вопросом, в чем проблема этого конкретного парня. За то время, что они знакомы, он ни разу не был с женщиной. Он часто упоминал, какой нелепой и бессмысленной считает любую форму человеческого контакта, хотя Пенни почти уверена, что это потому, что у него никогда не было подобного опыта. Невозможно скучать по тому, чего никогда не испытывал. То, что произойдет между ними может закончиться одним из двух способов: это может стать полной катастрофой, и приведет к неловким встречам в коридоре и смущающим тайнам, которые придется скрывать от Леонарда и, особенно, Говарда... или может случиться то, что они никогда не считали возможным. Пенни быстро подходит к Шелдону и тычет его пальцем в грудь. — Скажи мне только одно: ты способен сделать это без ущерба для самого себя? Потому что я не хочу испортить нашу дружбу, какой бы странной она не была. — Я ученый, Пенни, — он практически дрожит от предвкушения, уверенный, что она вот-вот согласится. А еще потому, что вдруг осознал, как часто произносит ее имя, разговаривая с ней. Произношение ее имени приносит такой же уютный комфорт, как рассуждения о любимых телешоу. Шелдон списывает эти эмоции на их дружбу и ждет ответа. Ответ сопровождается вздохом и странным выражением на ее лице. — Хорошо, Шелдон. Я согласна. Он чуть не подпрыгивает на месте от радостного возбуждения. — Потрясающе! Я только схожу за своим блокнотом и вернусь. — Да, — нервно бормочет Пенни, когда парень исчезает в коридоре. — Просто потрясающе.

***

Пенни напряженно сидит на кровати, скрестив ноги и опираясь на руки для поддержки, ожидая, когда он начнет действовать. Первые пару минут Шелдон просто сидит перед ней, делая пометки в своем блокноте. Его губы время от времени шевелятся, произнося слова, которые он после тщательно записывает на бумаге, а его лоб сосредоточено нахмурен. Он подмечает ее тревожный взгляд, то, как она прикусывает нижнюю губу зубами. Это нервирует его. Если он потерпит неудачу в этом... Нет. Шелдон Купер не терпит неудач. Самое близкое, что у него когда-либо случалось — это задержка, которая только подстегивала его разработать новую стратегию или теорему и снова атаковать, с еще большей энергией, чем прежде. В конце концов, для него это наука. И если Пенни ему когда-либо в чем-либо доверяла, так это в том, что он знает ответы на все вопросы. Она в очень умелых руках. Напомнив себе об этом, он откладывает блокнот в сторону и, наконец, придвигается к ней. Шелдон сразу же чувствует, как девушка напрягается и крепко зажмуривает глаза. Неужели она все таки не считает эту идею хорошей? Он наклоняется вперед, положив руки по обе стороны от ее коленей, прижимаясь своим лбом к ее. Глаза Пенни распахиваются от странного ощущения его губ, легко скользящих по ее щеке и подбородку к уху. Его касания соблазнительно мягкие, достаточно, чтобы придать цвет ее разгоряченной коже, достаточно, чтобы разжечь огонь в ее крови. Его рот у ее уха, и она чувствует выдох от его команды: — Расслабься, Пенни. Если бы это было так просто. Внутри нее скопилось напряжение, что-то настолько сковало ее, что она едва может дышать. Однако, его ладони медленно скользят по ее бедрам, двигаясь в миллиметре над кожей, и девушка чувствует, что начинает таять в его заботливых руках. Кажется, он наконец-то заметил, насколько коротки ее шорты и благодарен за то, что она надела именно их. Они оставляют много кожи обнаженной. Этот визуальный признак ее молчаливого согласия определяет его дальнейшие действия. Шелдон осыпает ее лицо поцелуями, ни разу не коснувшись губ. Это слишком ассоциируется с романтикой. Надавив на ее бедра, он заставляет Пенни лечь на спину и склоняется над ней. Она падает на подушки, снова прикрыв глаза, с открытым от удивления ртом. Девушка поражена, что он, который применяет физику ко всему, подходит к изучению ее тела с таким тонким изяществом. Он чувствует, как температура ее кожи повышается под его руками, и поглаживает кончиками пальцев ее бедра, пока спускается вниз по телу. Шелдон поднимает ткань ее рубашки и погружает язык в пупок. Он гордо улыбается реакции, которую вызывает его действие: одна рука Пенни сжимает волосы на его затылке, а другая вцепляется в плечо. Он слышит ее низкий стон и касается губами ее живота, языком вырисовывая линии. — Шел... — Пенни замолкает, не в силах сделать вдох. Возможно, это будет дольше, чем она думала. Возможно, он действительно знает, что делает. Она в огне, она движется по спирали к западному рукаву далекой галактики, а он еще даже не прикоснулся к ней там, где это действительно важно. Она не может говорить, потому что сейчас он играется с молнией на ее шортах, лениво расстегнув ее наполовину и нерешительно потянув за пуговицу. Это заставляет ее дернуться так, как обычно дергается Шелдон. Возможно, они похожи больше, чем она думала. Им просто нужна была нейтральная ситуация, в которой все, что у них есть — это происходящее сейчас и никакой предварительно подготовки, чтобы выявить то, что они никогда не выражали вслух. Девушка чувствует, как ее шорты ослабли — он перестал играть. Приподняв ее одной рукой и стягивая шорты вниз другой, он осторожно облизывает разгоряченную кожу живота. По внезапной неподвижности ее конечностей, Шелдон понимает, что допустил ошибку в технике и быстро меняет тактику. Он отбрасывает шорты прочь и устраивается между ее бедер. Желудок Пенни сжимается, когда она видит его обжигающий взгляд, направленный по ее телу снизу вверх. Они все еще смотрят друг другу в глаза, когда он начинает водить пальцем по ее нижнему белью. После этого она откидывает голову назад, и ей уже все равно, смотрит он или нет — она просто не хочет, чтобы он останавливался. Это самые легкие поглаживания, которые Пенни может вообразить, и на самом деле, ей кажется, что она воображает все происходящее. Но как это может быть всего лишь фантазией, если мышцы ее бедер дрожат и ей приходится сдерживаться, чтобы не схватить Шелдона и не встряхнуть как следует, чтобы он дал ей больше, чем сейчас. — Пожалуйста... — бормочет девушка. Ей не стыдно. Она поражена тем, что он смог вызвать такую реакцию так быстро. — Я так понимаю, твоя просьба — это положительный ответ на данную стимуляцию? — тихо спрашивает парень, и его горячее дыхание касается ее промежности. — Это значит, ты не против продолжения моих действий? О, да, она, черт возьми, еще как не против. — Просто... — Пенни запускает пальцы в его волосы, переводя дыхание. — Продолжай. И он уступает. Шелдон очень медленно тянет за пояс ее нижнего белья, сантиметр за сантиметром спуская ткань вниз. Она спешно приподнимает бедра, чтобы не терять времени на устранение барьера между ней и его восхитительными пальцами и издает стон, но не из-за ощущений, а скорее из-за их отсутствия: он не предпринимает никаких дальнейших действий, чтобы прикоснуться к ней. Он отсчитывает секунды, пока не проходит двадцать три, наблюдая за тем, как ее глаза зажмуриваются сильнее, а ноги, неосознанно, раздвигаются шире. Ее пальцы сжимают его волосы, и Шелдон улыбается. Всего на секунду, пока не вспоминает, что это всего лишь эксперимент и эмоции излишни с его стороны. Все, что ему нужно — это ее гормональный отклик. И, боже, он его получает. — Шелдон! — рычит девушка, после того как проходит еще семь секунд без прикосновений. Значит, достаточно. Он проводит по ней одним единственным пальцем и погружает его в нее круговыми движениями, которые воспламеняют ее нервные окончания. Пенни почти плачет. На самом деле, он даже слышит ее всхлип. Если бы он не потратил достаточно времени на изучение различных техник, то мгновенно остановился бы, задаваясь вопросом, означает ли этот всхлип, что ей больно. Ему достаточно всего одной секунды, чтобы убедиться, что это определенно не так. К первому пальцу присоединяется второй, нежный, проворный и настолько умелый, что стоны Пенни становятся непрерывными, вплетаясь в атмосферу комнаты. Шелдон чувствует, как ее рука сильнее оттягивает его волосы, почти причиняя боль. Он задыхается от ее жара, обнаруживает, как девушка дергается в ответ на его теплое дыхание и радуется, что нашел еще один метод воздействия. Он делает долгий и тяжелый выдох, и Пенни вздрагивает. — Шелдон, — шепчет она, но его имя быстро переходит в бессвязное "омойбог!", когда он прижимается к ней своим ртом. Парень немедленно поднимает голову, чтобы взглянуть на нее, в его глазах нотки недовольства и чего-то еще. Судя по припухшим розовым губам, это что-то еще — возбуждение, которого он не заметил, или не понимает, что это именно оно. — Нужно ли мне напоминать, что этот самый "Бог", к которому ты обращаешься, не тот, кто вызывает у тебя эти ощущения, и, если бы он действительно существовал, то был бы совершенно не согласен с данной ситуацией, делая твою мольбу абсолютно бессмысленной? У нее совершенно нет сил, чтобы даже попытаться ответить на это. Она просто впивается ногтями в его плечо, одновременно откидывая голову назад, пока ее охватывает бархатное блаженство. Шелдон чувствует, как напрягаются ее мышцы, слышит, как у нее перехватывает дыхание, и понимает, что она почти достигла кульминации. Он снова опускает голову, двигает пальцами и внезапно чувствует, каково это — довести женщину до оргазма. Рот Пенни складывается в форме буквы "О", совершенно беззвучно, пока нарастающий стон не вырывается наружу, низкий и протяжный. Слезы наворачиваются на его глаза от силы ее безжалостной хватки в его волосах. Все это длится не более двенадцати секунд: он считает. Считает и не понимает. Он только что сделал это, но не понимает, зачем люди утруждают себя подбором реплик, свиданиями, прелюдией, долгими минутами полового акта, и все ради этих двенадцати секунд экстаза. Когда пальцы девушки разжимаются, а конечности безвольно опускаются на одеяло, Шелдон отстраняется, одновременно удовлетворенный и немного озадаченный. Пенни просто полностью удовлетворена. Она поворачивается на бок, сворачивается калачиком и натягивает на себя одеяло, ожидая, пока ее сердце перестанет бешено колотиться, неуверенная в том, что сказать или сделать. Не то чтобы светские приличия кажутся уместными прямо сейчас. — Что ж... — она тяжело вздыхает, — эээ... если тебе понадобится кто-то для дальнейшего исследования... — Девушка встречается с ним взглядом, его лицо покраснело до самой шеи. — Просто позови меня. Шелдон кивает, не совсем уверенный, пытается ли она пролить свет на свершившееся, или что-то еще. Не то чтобы их нынешняя ситуация нуждалась в этом. Все было исключительно в научных целях. Он не чувствует, что его тело горит, в его ушах не отдается эхо ее стонов. Шелдон возвращается к реальности и обдумает свой следующий шаг. Проведенное исследование необходимо задокументировать. Точно. Именно это и нужно сделать. Он тянется к ее тумбочке, берет свой блокнот, затем желает ей спокойной ночи и направляется к двери. — Получил свое и бежишь от девушки, — слышит он за спиной голос Пенни. Парень немедленно поворачивается к ней, на его лице равнодушная маска. — Мои половые органы не были задействованы в данном эксперименте, поэтому я не получил от него никакого удовольствия, так что технически, ты не можешь сказать что я "получил свое". — Ну, я бы поставила тебе десять баллов из десяти, — отвечает она, похлопывая по кровати. Девушка мысленно проклинает себя, молясь, чтобы он не зацепился за банальную фразу, которую она использовала. — Почему ты так сразу убегаешь? — Мне нужно записать анализ результатов сегодняшнего действа. — А разве ты не можешь сделать это здесь? Уже довольно поздно, что подумает Леонард, если увидит, что ты только сейчас возвращаешься домой? — А что он подумает, если я вернусь домой завтра утром? Пенни закатывает глаза и снова похлопывает по кровати: — Садись уже, Шелдон. Он неохотно скидывает ботинки, жалуясь на отсутствие пижамы, и укладывается рядом с ней. Оперевшись затылком на изголовье кровати, он кладет блокнот к себе на колени и начинает делать заметки. — Знаешь, это немного странно, что ты пишешь о том, что только что сделал, сидя рядом со мной. Он бросает на нее раздраженный взгляд: — Ты сама сказала мне делать это здесь, Пенни. Девушка вздыхает, переворачивается на спину и смотрит в потолок. — Да, знаю... делай что хочешь. Я устала. — Могу я задокументировать это как реакцию? - невинно спрашивает он. Она немного ежится, пытаясь не рассмеяться над абсурдностью происходящего. — Прекрасно. Давай, сходи с ума. Просто разбуди меня утром, ладно? — Подожди, ты хочешь, чтобы я лежал здесь, пока ты спишь? — он, кажется, паникует, его рука ослабевает, оставляя линию на листе блокнота. Пенни не может удержаться и начинает смеяться. "Это недолгий момент посткоитального бреда", говорит он себе. Именно поэтому она невероятно мило смеется и хлопает его по руке без реального намерения причинить вред. — А ты ждал, что я уйду спать на диван? Или просто сяду на кухне и буду пить чай? Теперь, когда она упоминает это, он чувствует привкус чая. Есть что-то еще, что должно быть остаточный вкус... Пенни. Он облизывает губы и начинает листать страницы блокнота, больше не пытаясь описывать сексуальные предпочтения Пенни, когда она лежит рядом с ним, полуобнаженная и прижимается к нему еще ближе. Он благодарен за то, что она под одеялом, а он нет. Благодарен за тот небольшой барьер в виде ткани, что еще остался между ними. — Что это? — спрашивает девушка, осторожно укладываясь щекой на его плечо и указывая на рисунок в блокноте. Она начинает немного жалеть его за то, что, в кои-то веки, у него в чем-то нет опыта. Пенни указывает на диаграмму Земли со множеством красных и синих линий над определенными странами. Она пытается отвлечь его чем-то нормальным. Он хватается за намек, как человек умирающий от жажды за бутылку воды и начинает объяснять свои теории о детекторах гравитационных волн. Она не понимает большую часть того, о чем он говорит, но старается. Ей просто нравится слушать его, нравится страсть и возбуждение, которое вспыхивают в его глазах всякий раз, когда он говорит о науке. Так же, как когда он говорит о любимых сериалах. Девушка закрывает глаза, но не спит. Как ни странно, именно он засыпает первым. Его рот перестает произносить слова, которые она не может понять, пальцы выпускают блокнот, а голова слегка склоняется на бок. Пенни осторожно убирает голову с его плеча и перекладывает блокнот с его колен на тумбочку, уверенная, что он не хотел бы помять его во время сна. Она проводит следующий час или около того, склонившись над ним, пораженная текущим поворотом событий. Девушка рассматривает странного парня перед ней и, наконец, признает, что в Шелдоне Купере есть нечто большее, чем она думала раньше. Обычно, мужчине нужно предложить ей замечательную ночь с выпивкой и сексом, чтобы произвести на нее глубокое впечатление. И все же, Шелдон проскользнул без приглашения в ее душу, не сняв с себя ни единого клочка одежды и не налив ни одного бокала вина. Она зевает, сворачивается калачиком на подушке и засыпает рядом с ним в третий раз, немного задаваясь вопросом, будет ли следующий.