***
Для того, чтобы впечатлить Темный Совет и смести притязания Дагона с повестки дня, нужно бы предоставить нечто внушительное, а лучше — грандиозное. Но не слишком вычурное — они просто не поймут. То, с каким восторгом в свое время Ад отнёсся к Инквизиции, практически проигнорировав при этом Реформацию, намного более эффективную как в плане склонения душ к греху, так и в количественном соотношении жертв — одна Варфоломеевская ночь чего стоила! — всё ещё изумляло демона. То, что он и пальцем о палец не ударил ни для первой, ни для второй, в данном случае никакого значения не имело, в отчёте они значились его прямыми и непосредственными заслугами, таковыми в личном деле и остались, к великому неудовольствию Дагона. Организовать войну было несложно, более того, они прекрасно организовывались и без участия Кроули, причём иногда так внезапно и бурно, что он сам едва успевал унести ноги с поля брани. Эпидемии и голод шли к ним приятным бонусом — нечто вроде воскресного приложения к «Таймс». Но это было как-то… не впечатляюще. Не тот масштаб. Окей, будем импровизировать. Демон решил, что будет благоразумно держать «стажёра» как можно дальше от островов: принцип «не гадь в своем гнезде» за века себя полностью оправдал, к тому же Кроули сильно сомневался, что расширение штата адской агентуры на Земле как-то согласовывалось с Небесной канцелярией, а значит — последовали бы крайне неприятные разбирательства с его ангелом. Бес был уверен, что Азирафель не сдаст его своим — демон был гораздо, на порядок более «свой», в этом Кроули любовнику доверял. Но в таком случае подставлялся сам ангел, а такого бес допустить ни в коем случае не мог. Подавив искушение забросить напарничка куда-нибудь в Патагонию, склонять к греху морских львов и пингвинов, демон выбирает в качестве поля для стажировки Балканы. Поле, надо заметить, идеальное — разделённые по национальному, религиозному, клановому и куче других признаков, небольшие, но многочисленные народы этой области испокон веков вели нечто вроде многовекторной групповой вендетты друг против друга. Смертные и не очень, грехи на такой благодатной почве цвели и колосились, как, в самом прямом смысле слова, проклятые. Поглощённый своими заботами, Кроули кое-чего не учёл. Мир в тот момент балансировал с трудом, как подвыпивший канатоходец, на струне из перекалённого железа, которую тянули и дёргали каждый в свою сторону Антанта и Тройственный союз. Струна была уже вдоль и поперек изъедена коррозией дипломатических проколов, мелких столкновений и невнятных, но оскорбительных ультиматумов. Достаточно было легчайшего усиления давления зла, чтобы она рассыпалась на обломки, ввергая мир в пропасть тотального военного конфликта. И «дополнительный» демон как раз был в состоянии это давление обеспечить. Црна Рука была, по своему, отличным тренажёром для демонских козней. Тайная, но достаточно мощная организация, имевшая во главе безжалостного и дерзкого авантюриста, внушаемого и падкого не на власть, но на интригу — просто мечта манипулятора! Лигур же оказался толковым учеником — не семи пядей во лбу, но сообразительным и ловким. Вызывало беспокойство лишь то, что был он, что называется, себе на уме, что заставляло подозревать у него какие-то скрытые мотивы. Права на собственные, не согласованные с «наставником» чудеса ему не дали, но он почти не портачил и Кроули, иногда скрепя сердце, но все же всегда давал на них разрешение. Выпускать новичка из виду было опасно, но демон, которого такая интенсивная и откровенно говоря, с души воротящая работа изводила, всё равно постоянно срывался «домой». Лигур только плечами пожимал, концепция «домой» была для него по определению непостижима, самым близким аналогом этого понятия служил Ад, а туда-то чего стремиться? Для Кроули «домой» означало — к ангелу. Издёрганный непривычным объемом работы и постоянными вызовами к начальству (Вельзевул хотел быть в курсе продвижения «проекта», а Дагон просто издевался, требуя все более подробных отчетов о «наставничистве», причём Кроули прекрасно понимал, что Лигур строчит на него ещё более подробные отчёты), демон всё сильнее льнул к Азирафелю, чтобы свет, исходящий от друга, хоть с поверхности выжигал ту дрянь, в которой Кроули теперь по уши застрял. Он чувствовал недоумение и боль ангела, когда раздражение и отвращение демона от работы нет-нет, да и выплескивались на него. Бес больше всего на свете хотел бы оградить своего херувима от этой грязи, но проблема была в том, что единственным способом это сделать — было оградить Азирафеля от самого Кроули. Эгоизм присущ демонам в той же степени, что рыбам — жабры, но бес всё равно чувствовал вину за то, что не находит в себе сил наврать любовнику про долгосрочную командировку и прекратить истязать того своим отравляющим присутствием, пока не закончит этот трижды всеми дьяволами проклятый проект. Он нуждался в ангеле, тот был его маяком, дающим надежду не захлебнуться в волнах зловонной мути, что бушевала вокруг него в адских офисах и на Земле, в конспираторском лицемерии тайных собраний и грубой кровожадности террористических актов. А ещё Кроули боялся до озноба и тремора пальцев, но страх его не имел ничего общего с многозначительными намёками начальства. Он был уверен, что если ангел узнает в точности, чем сейчас, скрытно от него, занимается бес, то прекратит их отношения, потому что как такое можно вытерпеть вообще? Кроули и сам едва терпел, а уж херувим-то, простодушный и непорочный, у которого вместо мозгов — скрижали с этическими нормами, высеченными в граните — как он сможет после этого смотреть на демона без брезгливости, как целовать? И Кроули молчал.***
Они застают его врасплох. На выходе от Вельзевула к бесу подходит Хастур и без слов кивает в сторону кабинета Дагона. Кроули понятия не имеет, какого чёрта лысого Князь Ада подвизался быть у подкняжего на побегушках, но с начальством не спорят, и они вместе идут к Хранителю дел. — Надо кое-что обсудить, — довольный голос Дагона не предвещает приятной беседы. — Мы тут покумекали и решили, что ты наверное замаялся там, наверху, смертных обихаживать. Засиделся, небось, без повышения. Не ценит Вельзевул своих сотрудников: только и ноет, что о кадровом дефиците, а у самого такой шикарный, — язык Дагона с чувством проходится по острым зубам, — агент в поле прозябает. Пора тебе уже о карьере подумать, мне вот давно заместитель нужен, только разве у этого жлоба лишнюю ставку выбьешь? Но сейчас Совет, думаю, меня поддержит. Что скажешь? Кроули непонятно одно: зачем при этом, настолько компрометирующем, разговоре, присутствует Хастур? Этот тип вообще тёмная лошадка, всегда наособицу. Ходят слухи, что и не падший даже, а кто-то из Древних, привлечённый сначала по контракту, да так в Преисподней и осевший. Поговаривают также, что он предал своих тогдашних приятелей, потому и отсиживается в Аду, опасаясь мести. «Король в жёлтом», надо же! И что он забыл в компании туповатого злобного подкняжего, чудом возвысившейся мелкой сошки, и рядового демона? Если только… Кроули про себя поминает всех архангелов, каких может припомнить и все неестественные позы, в которые их можно загнуть. Как он мог быть настолько идиотом, чтоб купиться на то, что такое ничтожество, как Дагон, попрёт против Великого Князя без надёжной «крыши», точнее без кукловода, который не за ниточки дёргает, о нет! Он этой безмозглой кукле руку в зад по самый локоть пропихнул, рот и тот только его движениями открывается. Демоны способны чувствовать угрозу также, как ангелы — любовь, и с точки зрения повышения шансов на выживание это намного более полезное умение. Сейчас Хастур угрозой просто сочится. Но молчит, за него отдувается «говорящая голова» — Дагон. Потом, если что-то пойдет не так, все проблемы и ответственность падут на него. Вот уж ни капли не жаль. Но на кой хрен Князю мог понадобиться сам Кроули? — Да я как-то привык уже, — как можно небрежнее отвечает он, — да и воздух там свежее. А бумажки — это не моё, я демон действия. — Да-да, помню, как вы в Дите с этим, как его? Максвеллом, кажется, какие-то элементарные херни по сосудам туда-сюда гоняли. Ни минуты без дела не можешь, а, Кроули? Вот такой зам мне и нужен, деятельный, а то работы — до чёрта. А за тебя на Земле и Лигур покараулит, ты его здорово надрючил, справится. — Очень лестно, но я пожалуй откажусь, — Кроули демонстративно обводит взглядом унылый и затхлый кабинет. — Не люблю сидеть в четырех стенах. — Ну да, ну да, ты ж у нас общительный, — довольство из голоса Дагона пропадает, как и не было, и теперь он полон злобы. — Знакомства полезные заводишь. Как там твой ручной ангелок? Не приелся ещё? — Да кто там кому приелся, — доносится от двери голос Лигура. Незаметно зашёл, или с самого начала тут был, скрываясь в тени? Таиться этот гад умеет. — Видел я их вместе. Этот пижон, — он ткнул пальцем в Кроули, — лип к святоше как банный лист, подлизывался, чуть ли не на задних лапках прыгал. Смачная видать, у херувимчика жопа, раз он так запал. Или, — тут голос становится насмешливым, — не в его жопе дело, а в твоей? Кроули не выдерживает. Выслушивать завуалированные угрозы и похабные намеки от начальства — это одно, а спускать оскорбления этому молокососу — совсем другое. Одно движение рукой с на ходу заострившимися и почерневшими когтями — и вся кожа с лица Лигура тряпкой болтается на них, а его истошные визги для Кроули звучат как музыка. Хастур и бровью не поводит, но Дагон шипит, как разозлённая гадюка. — Выбор у тебя весьма прост, — голос Хастура гулок и скрипуч, словно от долгого неупотребления. — Либо ты, искуситель ангелов сраный, берёшься наконец за ум и вытрахиваешь из своей пернатой подстилки полезную информацию с регулярной передачей ее лично Дагону, либо на твое место отправляется Лигур, а тебя Хранитель уж придумает как загрузить, чтобы ты без своего небесного дружка не скучал. И ни слова Вельзевулу, а то сам без рожи останешься. — То есть, вы рассчитываете, что Лигуру ангел будет сливать информацию охотнее, чем мне? — демон просто потрясён таким идиотизмом сослуживцев, он пока не понимает, что сейчас произойдёт, но интуитивно чувствует ловушку и ужас закручивает его тело в скользящую петлю. Он с трудом удерживается от того, чтобы принять облик, но такое точно расценят как нападение, а против двух высокоранговых слуг Преисподней у демона шансов нет. — А ему и не нужно будет. Достаточно вывести из игры самого ангела.