Негодяй ровно настолько, чтобы мне понравиться

      — Поверить не могу, что ты это сделал!       — А я не могу поверить, что ты вообще притащил меня туда!       — Ты сам сказал, что с удовольствием сходил бы потанцевать со мной.       — Я не имел в виду гей-клуб!       — Ангел, боюсь, что если ты захочешь пригласить меня на бал, тебе придется организовать его самому. Сейчас люди танцуют в клубах.       — Они все на тебя глазели! И пытались лапать, я всё видел!       — Я демон, вообще-то. Если бы кто-то попытался меня облапать, он сожалел бы всю оставшуюся жизнь. К тому же, глазели как раз на тебя. Ангел мой, ты хоть понимаешь, что в таком виде нельзя ходить в подобные места?       — О чем ты? Я же снял жилет, как ты и сказал.       — Именно! И додумался переложить часы в карман брюк. В той области и так есть, на что посмотреть, а так вообще ни у кого при взгляде на тебя глаза выше паха не поднимались!       — Именно поэтому ты решил привлечь ещё больше внимания, прилюдно запустив мне руку в штаны?       — А как я ещё должен был дать понять, что все это богатство — эксклюзивно мое? Проклясть всех массово на импотенцию?       — Мы могли бы просто уйти.       — Это неспортивно! К тому же я люблю, когда мне завидуют.       — Я бы поспорил ещё, кому. Я лично сам себе позавидовал. Но вообще это все ужасно непристойно.       — Но тебе понравилось.       — Именно поэтому я благословил их, а не проклял.       — А ты можешь?       — У меня было искушение попробовать. А так — посидят недельку, подумают о вечном, родителям позвонят, в церковь сходят, наконец. Ничего критичного.       — И ты отказался трахнуть меня в туалете!       — Я трахнул тебя в машине, в магазине и в спальне. Два раза. А в туалете — негигиенично!       — Зато атмосферно!       — Ну хочешь, я тебе санузел в книжном похабными граффити разрисую?       — Прямо сейчас я хочу, чтобы ты мне отсосал.       — Суккуб.       — Святоша! Ааах! Мммм, даааа!

***

      В целом, совместная жизнь букиниста А. З. Фэлла и независимого консультанта по вымирающей, паразитической и плотоядной флоре Королевских ботанических садов Кью Энтони Дж. Кроули была восхитительно однообразной и упоительно скучной. Как раз то, что надо после последних столетий, битком набитых войнами, эпидемиями, стихийными бедствиями, экологическими катастрофами и да, Апокалипсисом. Все это никуда не делось (кроме Конца света, но он все же разовое явление), но теперь перестало быть их зоной ответственности. Люди справлялись, или не справлялись, сами, и даже ангелу пришлось признать, что качественно глобальная обстановка на планете ничуть не изменилась с их самоустранением от дел смертных. Он все ещё добросовестно писал отчёты, но после третьего, вернувшегося Сверху нераспечатанным, перестал утруждаться их отправкой и просто складировал в ящике бюро. Вот и сейчас он аккуратно вывел дату, номер записи и зафиксировал: «Коллективное благословление культурно-развлекательного заведения Ku Bar (183 человека)». Не пропадать же добру?       Вельзевул приходила пару раз устраивать бывшему подчинённому разнос, но в обоих случаях нарвалась на Азирафеля, который пообщался с ней так мило и галантно, что Князю стало неловко скандалить — херувим-то ей ничем обязан не был, а по чину был ненамного ниже, чем в свое время она сама. Субординация в Аду была залогом выживания и срабатывала на уровне условного рефлекса.       Во избежание повторных визитов демон завел привычку делать пару раз в год небольшие пакости, так сказать, авансом. Азирафель относился с пониманием, даже подсказал пару раз подходящие кандидатуры.       Кроули подумал, все взвесил и дал Шакс несколько весьма неохотных, но все же эффективных мастер-классов по ведению оккультно-подрывной деятельности среди смертных. Им от этого ни холодно ни жарко, а бес получил похвальную характеристику своего наставничества, что, как он надеялся, временно утихомирит претензии Повелителя мух по поводу тела.       На третий раз Вельзевул пришла уже прицельно к херувиму. Тот, и глазом не моргнув, предложил побеседовать в кофейне напротив — ангел был не настолько беспечен, чтобы приглашать Великого Князя на свою территорию, и ничем не выдал удивления, когда она предпочла паб.       Кроули, конечно же, закатил великолепную по накалу драматизма сцену ревности, которая выглядела почти как настоящая (и возможно, отчасти таковой и являлась, Азирафель был не слишком искушён в подобных вещах), а примирение уж точно было самым, что ни на есть, искренним. На вопрос, чего она всё-таки от ангела хотела, тот лишь плечами пожал:       — Вспоминали общих знакомых.       Демона это объяснение не слишком удовлетворило, но так как больше Князь не появлялась, он решил не допытываться.

***

      Очередная группа «коммерсантов», явившихся с предложением продать магазин и затянувших обычную в этих случаях, никакого креатива, песню про то, как хорошо может гореть бумага, были весьма обескуражены громким беспардонным ржанием этого педика-владельца и его чертова дружка. Но количество огнетушителей в книжном все равно превосходило все разумные пределы — у обоих была слишком хорошая память.       Кроули мог целыми днями с азартом выискивать в интернете информацию о непентесах и раффлезиях, и совершенно логичным шагом было бы посмотреть на них в естественной среде обитания. Так родилась идея отпуска, которая оказалась такой удачной, что переросла в традицию.       Азирафель с восторгом открыл для себя наконец, что история и география книгопечатания не ограничиваются пределами Европы, а самый большой книжный рынок в мире вообще находится в Японии. «Почему бы и нет?» — согласился демон: криптомериевые рощи, конечно не жрали бедолаг, вознамерившихся их опылить, но тоже были чудо как хороши.       — Кабуки — ужасно унылая дрянь.       — Ты сам предложил посмотреть.       — Я рассчитывал на сибари-шоу.       — Будет тебе сибари. А мне — шоу. Но дома!       Для накупленных в путешествиях книг приходилось покупать дополнительное багажное место, зато коллекция книг пророчеств пополнялась как никогда быстро и по ночам, пока бес спал, ангел развлекался сопоставлением и анализом предсказаний в уже почти всепланетных масштабах.       — Господь всемогущий, это же оригинал! Ты что, ограбил Оксфордский музей?       — Я не стал бы возиться ради клочка в несколько глав. Этот полный и с автографом.       Рукопись «Послания» Роджера Бэкона (XIII век, состояние 5 из 5, дарственная надпись автора) бесцеремонно сдвинута в кучу бумаг: херувиму срочно требуется место на столе, чтобы разложить там кое-кого гораздо более ценного.

***

      — Да ему же лет 500!       — 800, если точнее. Мистер Кобаяши был так любезен уступить его мне. А деревья всегда так долго живут?       — Нет, только бонсаи. И ещё секвойи. И один ангел, который дуб дубом в биологии. Иди ко мне.       XXI-й век, с его техногенными катастрофами, пандемиями, вооруженными конфликтами, экологическим коллапсом и саморазрушительным прогрессом милостив к двум сверхъестественным существам, каждое из которых — немного ангел, немного демон, но в наибольшей степени уже теперь навсегда — человек. И на этом можно было бы завершить историю, позволив им далее двигаться в потоке Вечности без нескромных посторонних глаз.

***

Если бы не острый, хоть и несколько непристойный интерес к тому, почему в этот самый момент на крыльце книжного магазина топчется, зябко поджимая босые ноги и прижимая коробку к причиндалам, архангел Гавриил.