***
— А что это за история, которую ты втюхал этим олухам? Мэгги и мисс…. — Ее зовут Нина. И история вполне реальная. Как думаешь, ты смог бы и вправду?.. — Увы, нет. Это так не работает. Я, признаться, даже удивлен, как легко они поверили. — Они поверили, что дети из ребер получаются, ангел! — Печально, что они ни черта не учатся. Но в данном случае нам повезло. Только вот как быть с проверкой? — Я придумаю что-нибудь, — Кроули ни за что не будет признаваться, что собирался помочь Мэгги и так: тогда Азирафель получит моральное право обозвать уже его сентиментальным болваном. — Вот к примеру: начинается дождь, они обе прячутся под навесом, смотрят друг другу в глаза, и… Сработает, я в кино такое видел. Нам и надо-то, всего один-единственный поцелуй! Ангел накрывает руками пальцы Кроули на своей груди, греет их, переплетает со своими. Когда-то он тоже в такое верил. Удивляет другое: как его демон, прожженный циник напоказ, до сих пор эту веру сохранил? — Мы оба уже две тысячи лет знаем, родной мой, что одного поцелуя бывает недостаточно. — Херувим поворачивается, чтобы посмотреть любовнику в лицо. — Но если бы я знал о такой возможности еще там, на Стене, во время нашего первого дождя… Я бы все равно обязательно попробовал. За последние два тысячелетия у них случилось так много поцелуев — не первых и не последних. И каждый из них — единственный.***
Наутро среди газетных вырезок и листов с пометками уже лежит графичный, очень узнаваемый портрет Гавриила. Демон впечатлён — он ни разу раньше не видел, чтобы ангел рисовал. Сам бы он просто сделал фото на телефон. — Чепуха, — отмахивается Азирафель, но видно, что он очень собой доволен. — Так я поехал? Присмотри за Джимом, пожалуйста. — Ты? — Кроули полночи потратил на попытки примириться с необходимостью поездки. Получилось не очень. — Можно подумать, я не знаю, что ты ненавидишь Эдинбург. Где ключи? — Ты собрался ехать на Бентли? Но зачем? — Не пешком же мне туда идти. — Ты голову-то включи! До Шотландии 400 миль, ангел! На той скорости, которую ты считаешь нормальной, туда и до ночи не добраться. А экспресс довезёт тебя за три часа, чай с кексами включен в стоимость билета. — Там будет толпа смертных, а я не хотел бы сейчас ни на что отвлекаться. — Я закажу тебе билеты. Выкуплю весь вагон. — Просто признай, что ты ревнуешь ко мне свою машину. — Нашу! В смысле нет, мою! В смысле… А, ладно, черт с тобой, бери! Но если ты опять ее перекрасишь… и вообще, я тебе миллион раз говорил, что нам нужна вторая машина! — Дорогой мой, зачем? Меня лично устраивает персональный адский гонщик. К тому же Бентли не потерпит в своем гараже соседа. — Я тоже не в восторге от соседа, знаешь ли. — Поэтому я и еду в Эдинбург. И не беспокойся, я буду гнать во весь опор. Возможно, даже 60 миль в час. Если ограничения позволят. — Ангел, ещё слово, и ты в Шотландию полетишь. Причем своим ходом! Кроули вовремя вспоминает, что ему нужно кое-что забрать из машины. Кажется, у него есть пара идей, как заставить ангела вернуться побыстрее и это хоть немного поднимает настроение. Когда он возвращается в магазин, ангела там уже два. С Мюриилом Азирафель был знаком и раньше, поэтому совершенно не понял, к чему весь этот нелепый маскарад. Идея Саракаила? Или ангелок просто слегка увлекся ролью инспектора? Как бы то ни было, смотреть на держащего чашку, как гранату с выдернутой чекой, коллегу, было забавно. Совсем они там, в стерильных офисных условиях, от жизни оторвались. Или это оторвался херувим? Если и да, то он не жалел, что так вышло. Слушая восторженное щебетание «инспектора-констебля» ангел с грустью подумал, как хорошо было бы немного встряхнуть это унылое болото. Бюрократию сократить, постепенно уплощить иерархию, тимбилдинг там, обязательная полевая практика на Земле, тренинги психологические, лекции по физиологии, культуре и быту смертных… Но Михаил, а было очевидно, несмотря на притязания Уриила, что следующим Верховным станет именно он, только увеличит глубину и вязкость трясины. Интересно, кстати, а чего он на Кроули так взъелся? Не из-за полотенца же? Впрочем, архангел всегда был злопамятным мудаком. Демону Мюриил явно пришелся не по душе. Он подсел к Азирафелю на подлокотник кресла, намеренно касаясь рукой плеча — защищает? Нервничает? Ревнует? Скорее, всё вместе. Зато выиграл им пару дней, за что Азирафель ему очень благодарен: лгать этому бесхитростному созданию было бы неприятно. Обман для ангела вообще означал одно из двух: либо ты неправ, но не хочешь нести за это ответственность, либо неправ тот, кому ты лжёшь, но ты его боишься. Второй вариант был ещё и унизительным. Невозможность отстоять свою точку зрения всегда его тяготила. У Кроули этика была намного более гибкой: своего ангела он обманывать не любил, но остальные сами были виноваты, раз поверили демону. Нравилось такое положение дел херувиму, или нет, но иногда это здорово их выручало. Как вчера, например, когда Азирафель, спасибо бесу, ухитрился ни слова прямого вранья руководству не сказать. У лжи есть одно очень неприятное свойство: сказав неправду о чем-то одном, тебе придется и дальше врать о каждом факте, связанном с первой ложью и обман ширится, как воспаление вокруг занозы. Приходится постоянно держать в голове два параллельных взгляда на реальность: истинный, и порожденный собственной ложью. Демон это умел. Ангел — нет.***
Кроули звонил всю дорогу. Каждый чертов раз, стоило Азирафелю, пристыжённому очередным ограничителем скорости, сбавить ход, демон как чувствовал и: — Если ты сейчас же нормально не разгонишься, я начну продавать твою коллекцию Уайльда! — О, модернизм! Какие прекрасные воспоминания! — Только они тебе и останутся, если сейчас же не утопишь газ хотя бы до сотни! Я не собираюсь возиться тут с этим придурком до Второго Пришествия! — Очень надеюсь, что до этого не дойдет. А ты в курсе, что говорить по телефону во время движения — против правил? Наверное, мне стоит остановиться и подождать, пока ты не закончишь наконец мне угрожать. — Ангел! — Хорошо-хорошо. 120, доволен? — Не так, чтобы очень! — Я тоже тебя люблю.***
Когда явилась Шакс, Кроули был уже настолько на взводе, что готов был ее развоплотить и плевать на осторожность. Его затея с поцелуем провалилась, и бес не без оснований предполагал, что это никакое не совпадение, а эффект инферно: каждый раз, когда он пытался сделать что-то хотя бы условно хорошее, чудо срабатывало с подвохом или приводило к плачевным последствиям. Точно так же, как ангел, что бы ни делал, в итоге получал на выходе нечто благодатное. Но сейчас его рядом не было, и только сложность выбора, кого первым испепелить — эту дуру набитую или пророчествующего маньяка с амнезией, все ещё сдерживала демона. Дура — дурой, а бить по больному Шакс умела. Все ее угрозы касались не беса, которому в этом плане терять уже было нечего, а Азирафеля. Повезло ещё, что в Небесной канцелярии не додумались до подобного шантажа, только уже в отношении самого Кроули. Но зная мстительность Михаила, такого поворота исключать было нельзя. А: «…И вдруг, после скорби дней тех, солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются; тогда явится знамение Сына Человеческого на небе; и тогда восплачутся все племена земные и увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках небесных с силою и славою великою. Каждый день я к тебе все ближе», сопровождающееся зловещим лиловым сиянием архангельских глаз, вообще вывело бы из равновесия кого угодно. Все вышло из-под контроля. Нашипеть (точнее, нарычать) на Гавриила не помогло: тот, казалось, вполне искренне не понимал, что вообще происходит. Бокал с вином взорвался в руках, стопки книг разлетались в разные стороны, на кухню, где топтался архангел, демон решил вообще не заходить, от греха. «Если Азирафелю причинят какой-то вред, я…» А что — я? Буду мстить? Взорву к дьяволу этот райский бордель? Не то. Даже сама мысль о мести казалась предательством — она означала, что демон допускает: херувиму могут навредить, а именно этого Кроули обязан был не допустить — не только сейчас, вообще никогда! И если он не справится… Бес рухнул навзничь в кровать и закрыл лицо руками. Здание ощутимо потряхивало, как при небольшом землетрясении. Ему нужно взять себя в руки. Ему нужно, чтобы весь этот грёбаный пиздец оказался только страшным сном. Но больше всего ему нужно, чтобы здесь был ангел. Прямо сейчас, иначе он рискует найти на месте магазина дымящуюся воронку от взрыва.***
— А твой дружок сказал мне, что ты проводишь инвентаризацию в подвале. Как интересно! — Что заставляет вас думать, что меня там не было? Азирафель устало потёр переносицу. Вести машину так долго с непривычки оказалось очень утомительным. Кроули был прав, нужно было ехать поездом, заодно и меньше шансов нарваться на адскую посланницу посреди чистого поля. Результатами «расследования» херувим тоже был недоволен. Да, архангел бывал в «Воскресителе» регулярно последние лет двадцать. Да, не один, и вроде бы спутник его каждый раз был один тот же. Но вот кто он, и что они делали вместе, оставалось совершенно непонятным. Тупик. Вместо того, чтобы прояснить хоть что-то, поездка поставила новые вопросы. Не то, чтобы сейчас очень актуальные, но все же… Причина, по которой Кроули возненавидел Эдинбург, вырисовывалась в свете новой информации, беспокоя скрытыми смыслами, а Азирафель не мог даже решить, стоит ли спрашивать и ворошить это, двухсотлетней давности, дело. И не пошлет ли его бес куда подальше со своим любопытством, если он всё-таки спросит. Терпения любезничать с настырной пекельной агенткой у него категорически не было. — Не делай из меня дуру, херувим. Ты сейчас в 350 милях от этого подвала! — Вы тоже. И вы правы, я — херувим. Считаете, что спектр моих возможностей уже ваших? Шакс, очевидно, так не считала. Как и все демоны, она умела чувствовать угрозу, а ангел ею прямо-таки полыхал. Ее голос стал таким противно любезным, что Азирафель поморщился. — Послушай, ангел… — Азирафель, если вы не возражаете. — Азирафель. Зачем тебе этот геморрой? В Аду слухи разносятся быстро и все наши знают, что Гавриил тебя ненавидит. С какой целью ты его защищаешь? — Не вижу логики. Почему в Аду вообще решили, что он мог бы прийти за помощью именно ко мне, если, как вы говорите, все знают о его ненависти? Вселенная велика, он мог податься куда угодно. — Поэтому что во всей Вселенной только ты мог быть таким идиотом, чтобы помогать врагу! Это было в некоторой степени справедливо, поэтому разозлило ангела ещё больше. Отбросив формальную вежливость, он остановил машину у обочины. Пассажирская дверь демонстративно распахнулась. — Проваливай, Шакс. Тебе нечего мне предложить и нечем напугать. И в любом случае я ничем не могу помочь, потому что не знаю, что произошло с Верховным архангелом. Можешь так и передать Вельзевул. — Нечего? Ты так думаешь? Жизнь твоего дружка уже ничего для тебя не стоит? — Это мы слышим уже 23 года, придумайте что-нибудь новое. Кроули официально попросил политического убежища и находится под защитой Рая. Попытка его насильственной депортации приведет к очень неприятным последствиям («Увы, скорее всего, лишь для нас», — с горечью додумал про себя херувим). — Он — что? Этот вероломный ублюдок решился на такое? Вельзевул будет в ярости! — Насколько мне известно, это ее обычное состояние. Вон из машины, иначе я расценю это как вторжение и действовать буду соответственно. Когда инфернальная попутчица, наконец, убралась восвояси, Азирафель дал себе тридцать секунд, чтобы успокоиться, перед тем как завести машину. В надежде отвлечься, он начал шарить в бардачке: музыка сейчас была очень кстати, и ангела устроили бы даже «Queen». Но нашел он там отнюдь не диски, хотя отвлечься тоже помогло. Упаковка была непрозрачная, но картинка на ней не оставляла простора для фантазии в плане предназначения девайса. А то, что больше в бардачке не было ничего, ясно говорило, что оставил его демон специально, чтобы подразнить любовника. И в любое другое время Азирафель бы с удовольствием подразнился, да и сейчас настроение слегка… приподнялось. Но очень уж не вовремя бес это затеял. А вот кстати, и он. — Я знаю, что ты остановился! Какого дьявола, ангел?! — Спроваживал твою преемницу. — Я эту суку зубастую всё-таки развоплощу! Чего она хотела? — Взывала к моим нежным чувствам к тебе. Угрожала. Очень топорно, тебе следовало обучить ее получше. — Чтобы она качественнее ебала нам мозг? — бес явно не собирался поддержать легкий тон беседы. — Ну уж нет, никаких посторонних в этом процессе не будет, — жёстко ответил херувим, выжимая сцепление. — Ангел, ты издеваешься? Почему ты все ещё стоишь на месте? — Уже не стою. — Азирафель уловил надрыв в голосе любовника. — Что у тебя там происходит? — Слишком много всего. Я не обещаю, что к тому времени, как ты вернёшься, у нас ещё будет дом. Такое они уже тоже проходили. Расплавленные мобильные телефоны и развернутые мировые войны. Вселенский хаос во плоти. — Я буду через два часа. Пожалуйста, не выходи из дома, даже если он и правда начнет рассыпаться. Я сказал Шакс, что предоставил тебе убежище и мне пришлось пригрозить ей. Наверняка помчалась жаловаться, так что Вельзевул, скорее всего, уже в курсе. — Пиздец! Ангел, у тебя нет двух часов, я серьезно! — Я не уверен, что Бентли может быстрее. Бентли прибавила ходу. — Хорошая девочка. Прости, родной, это не тебе. Просто говори со мной, хорошо? Расскажи, как твой проект с дождем? — Отвратительно, и разговор об этом точно не поможет. — Тогда говори обо всём, о чём хочешь. Полтора часа, я обещаю. — Я не хочу, чтобы ты разговаривал со мной, как с гиперактивным ребенком, чертов святоша! Ах вот оно что! Ну что ж, можно и как со взрослым. В некотором смысле. Азирафель предпочел бы оставить это до более спокойных времён, но похоже, у него просто нет выбора, да и наступление этих самых времён под большим сомнением. — Тогда я тебе кое-что расскажу, — самым холодным голосом, какой только позволяет поддерживать тревога за любовника, говорит он. — И слушай очень внимательно, повторять я не буду. — Ангел, какого ху… — Говорю сейчас я. Тишина в телефонной трубке наступила моментальная. Так-то лучше. — Твоя манера провокативно разбрасывать секс-игрушки там, где я могу их найти, очаровательна. День у нас обоих сегодня был тяжёлым, и своим милым сюрпризом ты мне его ничуть не облегчил. И так как дрочить на скорости 200 миль в час запрещено правилами дорожного движения, тебе лучше подготовиться к моему приезду прямо сейчас. Терпеливым я сегодня не буду. Вопросы? Вопросов не последовало. Последовал стон. — Аааааангел! — И не смей дрочить без меня! Тебе все ясно? Ответ был очень нецензурным и маловразумительным, но сводился к тому, что да, все ясно. — Посмотрим, что можно сделать по поводу твоего самоконтроля. Не отключайся, я хочу слышать тебя все время. Понятно? — Да, я… ангел, — голос Кроули охрип, но тон был почти нормальным. — Это было то, что надо. — И ещё будет. Займись делом. Азирафель бросил телефон на соседнее сидение и вцепился в руль обеими руками. Любовник займет свои голову, руки и все остальное, что так жаждет приключений, делом. А связь поможет отследить, если он опять пойдет вразнос. Оставалась сущая чепуха: не развоплотиться, врезавшись во что-то на скорости, которую счёл бы чрезмерной даже демон, и продержаться больше часа с совершенно зверским стояком, слушая стоны и комментарии любовника. Ангел серьезно начал подозревать в себе мазохистские наклонности.