29. Эпизод с планированием влюбить Эванс в Сохатого
10 сентября 2023 г. в 11:00
Июнь 1976 года...
Джеймс лежал на полу посреди гостиной для мальчиков пятого курса. Вокруг него были разбросаны пластинки, а на беспроводном проигрывателе играл альбом «Битлз».
Глаза Сириуса встретились с глазами Римуса, когда они посмотрели на своего друга. Глаза его были закрыты и он подпевал пластинке, а вокруг его головы клубился дым от косяка, торчавшего изо рта.
— Сохатый? — спросил Сириус, ложась рядом с другом и вынимая изо рта косяк, затягиваясь, слегка поперхнувшись на вдохе. — Ты в порядке?
Глаза Джеймса открылись и он уставился на брата:
— Эта песня — моя жизнь. Так уйдите же, оставьте меня в одиночестве, не надоедайте мне. Я не могу поверить, что она ушла от меня. Каждую ночь я совершенно один и это не справедливо.
Брови Римуса поднялись, когда он сел по другую сторону от Джеймса и принял от Сириуса сигарету, с интересом рассматривая ее, прежде чем нерешительно поднести к губам. Он выпустил длинный дым, находя его довольно успокаивающим, несмотря на то, что приходилось сдерживать удушье.
— Во-первых, где ты вообще это взял? Во-вторых, эта песня — не твоя жизнь. В-третьих, Лили не бросила тебя одного, потому что у тебя ее никогда и не было. Что происходит, Сохатый? — спросил Римус.
Джеймс провел пальцами по своим и без того беспорядочно торчащим волосам, отчего они стали топорщится во все стороны:
— Завтра мы возвращаемся домой.
— И? — спросил Сириус.
— Я думал, что это просто... Я имею в виду, она ведь красивая, правда? И она умная, и веселая, и остроумная, и, Годрик, у нее чертовски красивые зеленые глаза, но... Она взглянула на меня, и я, я сразу увидел, что в недалеком будущем я влюблюсь в нее.
Римус усмехнулся:
— Ты что, теперь цитируешь песни «Битлз»?
Джеймс озорно усмехнулся и запел в ответ:
— Мое сердце бешено забилось, Когда я пересек ту комнату, И взял ее ладонь в свою...
— Джейми, приятель, как ты, блядь, обкурился? — спросил Сириус, делая очередную затяжку из косяка.
— У меня их почти не было. Знаешь, два года назад я увидел ее стоящей там и я просто... я влюбился в нее. Я отказывался признаться себе в этом; это была просто фантазия и я думал, что я справлюсь с этим, но... когда она сказала мне, что лучше пойдет на свидание с гигантским кальмаром, чем со мной... У меня есть все причины, чтобы сойти с ума, Ведь я только что потерял единственную девушку, которая у меня была. Если бы я мог, Я бы заперся сегодня, Но я не могу и вместо этого плачу.
— Джейми, у тебя ее никогда не было, приятель, — сочувственно сказал Римус. — Ты действительно в нее влюблен?
Джеймс кивнул, глядя в потолок:
— Я не уверен, когда я влюбился, Лунатик, но... она просто потрясающая. Эти волосы, эта улыбка... Не то, чтобы она всегда улыбалась мне, но когда она улыбается... она освещает комнату, а ее глаза... Мерлин, она просто, просто Эванс, приятель. Она просто офигенна.
Питер вошел в комнату, задыхаясь от дыма марихуаны:
— Какого черта, ребята?
Сириус просто передал косяк Питеру:
— Помогите! Мне нужен кто-нибудь! Помогите! Мне не всякий нужен!
Римус закатил глаза:
— Мы что, теперь все говорим на языке «Битлз»?
Сириус усмехнулся, когда Питер растянулся рядом с ним, и теперь они вчетвером лежали в кругу посреди общежития, положив головы друг на друга:
— Если нам придется слушать, как Сохатый стонет о своей потерянной любви, то я голосую за.
— Помогите мне, я так устал. Оценил бы, если б кто-то руку дал. Твёрже я б тогда на землю встал. Помогите же мне — Джеймс пел, закрыв глаза.
Сириус подошёл к своему сундуку и начал рыться в нём, после чего достал бутылку огненного виски:
— Именно поэтому мы здесь, Джейми. — он посмотрел на Питера, который все еще рассматривал косяк в своих руках. — Положи его в рот, Пит, и вдыхай, если хочешь. В противном случае передай его обратно Сохатому.
Питер сделал, как велел Сириус, и громко закашлялся, отмахиваясь от дыма:
— Это... вау.
Сириус усмехнулся и посмотрел на Джеймса:
— Прежде всего, Сохатый, если мы собираемся тебе помочь, то тебе лучше выпить.
Джеймс принял бутылку и сделал глоток виски:
— Чем это поможет, Бродяга?
Сириус сел обратно, прислонившись спиной к столбику кровати:
— Нам шестнадцать. В сентябре мы станем шестикурсниками и ты, мой друг, собираешься заставить Лили Эванс влюбиться в тебя. А теперь пей.
Джеймс отпил еще, вытирая лицо тыльной стороной ладони:
— Как?
— Она думает, что ты тщеславный осел, что, честно говоря, так и есть. Она также считает, что ты задира, что, опять же, так и есть, по крайней мере, для Нюниуса — этого тупого болвана. Но она также знает тебя как Джеймса Поттера, звезду квиддича, звездного ученика МакГонагалл и второго по красоте парня в Хогвартсе, после меня, разумеется.
— О, брат, — пробормотал Римус, забирая у Джеймса бутылку. — Джейми, не слушай его советов.
— У меня есть отличный совет!
— Я был первым из нас, кто потерял девственность, поэтому я даю советы, — самодовольно сказал Римус, когда Сириус скорчил ему гримасу.
— Подумаешь, Лунатик, я трахнул Сару через два дня после того, как ты потерял свою с Джи. Кроме того, на втором курсе я получил минет от Дианны Кейн, — раздраженно проворчал Сириус. — Не говоря уже о том, что первый раз я кончил в девушку на четвертом курсе... Кто бы мог подумать, что девушки так чертовски вкусные там, внизу?
Джеймс закатил глаза:
— Да, да, вы оба эксперты и явно еще и шлюхи в придачу, так что заткнитесь.
Питер рассмеялся:
— А мы с Джейми тоже не девственники, — сказал он с ухмылкой. — У меня был секс с Рут два месяца назад.
— А потом она бросила тебя ради Флориана, надеясь стать королевой мороженого, очевидно, — сказал Сириус со смехом.
Питер бросил на него взгляд:
— Ну, а Джеймс в этом году спал с Дельтой и с Ишей!
— Спасибо, Пит, я в курсе, с кем у меня был секс, и на том спасибо, — сказал Джеймс. — Так я же об этом и говорю! У меня были подружки и партнерши по спариванию, почему я не нравлюсь Эванс?
Римус вздохнул:
— Потому что с теми девушками ты не пытался произвести на них впечатление, Сохатый, ты просто был самим собой. А с Эванс ты как будто не знаешь, как быть самим собой.
Джеймс со вздохом посмотрел на своих друзей:
— Знаешь, в тот момент, это было на третьем курсе, я вдруг увидел ее в совершенно другом свете. Стоило мне увидеть её, И я уже никогда не забуду место и время, Где мы встретились. Она та, что мне нужна. И я хочу, чтобы весь мир узнал, Что мы встретились.
Питер закатил глаза:
— Может, прекратим случайно петь во время разговора, это сбивает с толку?
— Я выражаю свои чувства через песню, Хвост! — Джеймс застонал, снова взяв косяк. — А Робсон пожалел меня и дал мне этот косяк, потому что сказал, что вчера я был публично унижен у Черного озера, как неудачник, которым я и являюсь.
— Ты не неудачник, Джеймс, — сказал Римус.
Джеймс сменил пластинку на "Beatles for Sale" и дико запел:
— Я неудачник, Я неудачник, И я не такой, каким кажусь. Из всей любви, которую я завоевал или потерял, Есть только одна любовь, на которой мне никогда не следовало бы ставить крест. Она была одна на миллион, моя подруга, Мне следовало догадаться, что в итоге она выиграет. Я неудачник, И я потерял близкого мне человека. Я неудачник, И я не такой, каким кажусь. Хотя я смеюсь и веду себя как клоун, Под этой маской я хмур. Мои слезы падают, словно дождь с неба, Для себя или для неё я плачу?
— Не надо так драматизировать, а то я начну называть тебя Сириусом, — сказал Римус, передавая Джеймсу виски.
— Эй! Я на это обижусь.
— Заткнись, королева драмы, — с ухмылкой сказал Питер, когда Сириус толкнул его.
— Я — это он; он — это ты; ты — это я. Мы — вместе, — сказал Сириус. — Значит, вы все тоже чертовы королевы драмы!
Римус проигнорировал ссору Сириуса и Питера:
— Джеймс, ты не неудачник. Тебе просто нужно научиться быть самим собой. Перестань так выделываться, чтобы привлечь ее внимание. Лили – простая девушка, Джеймс. Чем больше ты ставишь себя в центр внимания, тем больше ты ее отталкиваешь.
Сириус усмехнулся и хлопнул Джеймса по спине:
— Он может просто быть одиноким грустным человеком, каким он и является. Знаешь: Я — человек, который грустный и одинокий, умоляющий на коленях. Я буду играть роль, но мне не нужно будет репетировать. Все, что мне нужно будет делать, это вести себя естественно.
— Отвали, Блэк, — сказал Джеймс, толкнув своего друга. — Мне не грустно и не одиноко. Я просто... я хочу Эванс.
Питер многозначительно пошевелил бровями:
— Он хочет спеть ей, — он схватил Джеймса за руки и обхватил их за плечи, громко подпевая и сбиваясь с ритма — Обними меня крепко, Скажи мне, что я — единственный, И тогда, может быть, Я больше никогда не буду один
— Отвянь, Хвост! — сказал Джеймс, вырываясь из объятий своего друга и смеясь.
— Ты грустишь, потому что ты один? — сказал Сириус, отпивая из бокала огненное виски. – Парень, ты будешь нести эту ношу, Будешь нести эту ношу очень долго.
— Какую ношу? — спросил Питер, уставившись на Сириуса.
Сириус рассмеялся и снова потянулся за косяком:
— Да хрен его знает, сейчас я просто цитирую тексты песен, потому что могу. Джейми нужна небольшая помощь от его друзей.
— С небольшой помощью моих друзей я попробую, с небольшой помощью моих друзей, продолжу получать кайф, с небольшой помощью моих друзей. Мне нужен кто-то, кого можно любить — пробормотал Джеймс, закрывая глаза.
— Черт, мы под кайфом, — сказал Сириус, закрывая глаза. — Я потерял нить разговора, но у Робсона хорошая травка.
— Слова вытекают, как бесконечный дождь в бумажную кружку, Они с шумом скатываются и ускользают прочь, Сквозь Вселенную. Омуты горя и волны наслаждения, Потоками проходят через мое открытое сознание, Овладевают мной и ласкают меня — тихо напевал Джеймс, поглаживая руку Питера. — На каждой ошибке должны мы учиться, Под грустный плач моих струн
Питер усмехнулся и взял виски:
— Сейчас мы слишком философствуем. Давайте вернемся к теме. Как мы собираемся заставить Эванс полюбить Сохатого? Или мы просто будем сидеть здесь и напевать случайные слова?
Джеймс вздохнул и на его лице появилась глупая ухмылка:
— В манере ее движений есть что-то притягивающее, чего не было ни у одной из моих возлюбленных.
— Мы знаем, Джейми, заткнись, — пробормотал Сириус, толкнув своего друга. — Мы знаем, что ты любишь ее восемь дней в неделю и все такое, но ее любовь тоже не купишь, она не слишком заботится о деньгах. Любовь — старая, любовь — новая, любовь – это все, любовь – это ты... это чертовски глубоко, чувак, — сказал он, широко ухмыляясь, и выпучил глаза. — Ты должен, блядь, спеть ей!
Джеймс ухмыльнулся, садясь:
— Она улыбается мне всякий раз, когда я достаю гитару!
Римус улыбнулся своим друзьям:
— Она не раз говорила, что у Джеймса прекрасный голос, и ей очень нравится слушать, как он играет на гитаре. Но я думаю, что если бы он сейчас просто спел ей, она бы точно отказалась. Ему нужно доказать, что он тот мужчина, о котором мы все знаем, но которого не знает Лили.
— Ты говоришь мудрые слова, Рим, пусть так и будет, — сказал Джеймс, уже смеясь.
— Покажи Лили своё доброе сердце и перестань быть тщеславным болваном, ладно? – сказал Римус, улыбаясь своему другу. — Тогда, может быть, тебе повезет, и Лили возьмет тебя с собой на клубничное поле.
Сириус захихикал, ухмыляясь:
— Лунатик! Это уже извращение! Откуда ты знаешь, что у нее там есть клубничное поле?
Джеймс злобно оскалился:
— Держу пари, она вся красная, золотая и темно-коричневая, как ее волосы. Как ты думаешь, она позволила бы мне, ну, знаешь, опуститься на нее в таком виде? Наверняка оно пахнет так же, как и вся она, — цветами и кокосами.
Римус хлопнул Джеймса по плечу:
— Сохатый, сначала ты должен убедить ее пойти с тобой на свидание. Побеспокойся об этом позже.
Питер хихикнул и громко рыгнул:
— Сохатый хочет вечно быть на ее клубничном поле.
Джеймс толкнул его и ухмыльнулся:
— Дай мне виски и сделай музыку погромче. У нас есть подробный план на следующий год.
Сириус сделал, как он просил, и усмехнулся:
— Чтобы ты перестал быть самодовольным болваном? Сохатый, на это может уйти все гребаное лето.
— Пошел ты, — просто ответил Джеймс.
Сириус рассмеялся и сделал еще глоток:
— Итак, операция «Заставь Эванс влюбиться в Сохатого», каков первый шаг, Лунатик?
Римус улыбнулся:
— Я что, должен обо всем думать?
Питер усмехнулся в ответ:
— Ты — мозг операции.
— Не-а, — упрямо сказал Джеймс. — Я — мозг операции и я точно знаю, как заставить Эванс влюбиться в меня.
— Тогда расскажи, Сохатый, мальчик мой, расскажи! — воскликнул Сириус, вытянув свои длинные ноги.
Джеймс лишь улыбнулся:
— Смотрите и учитесь, мальчики! К этому времени в следующем году Эванс будет моей.
— Десять галлеонов на то, что она не станет твоей, — ухмыльнулся Сириус, глядя на Джеймса.
Джеймс только оскалился:
— Ты смеешь ставить против меня, Блэк?
Сириус оскалился:
— Смею.
Джеймс показал ему палец:
— Ты ставишь и в следующем году будешь глотать свои же слова.