When you call me

— И? — Эстер выглядит так, будто готова взорваться в любую секунду и от этого, честно говоря, становится только хуже. — Нет. — тяжело вздыхает Инид и замечает, как тень сожаления проскакивает на лице отца, он отворачивается. — Что? — контролируемый до этого момента яд проскакивает в словах матери. — Позорище, — выплёвывает женщина в её сторону, и Инид чувствует, как ей становится дурно и в глазах темнеет от страха и чувства собственного ничтожества. — Кому ты будешь нужна? Не обратившийся оборотень. Твои трюки с коготками никому не нужны, наша семья — не цирк уродов. Глаза медленно застилает пелена слёз, и она едва может разглядеть очертание силуэтов родителей. Ей нечего сказать, она стоит напротив своей семьи и слушает тихую тираду мамы, которая оглядывается время от времени, чтобы удостовериться, что их никто не слышит. — Эй, Инид! — блондинка слышит, как Йоко, пришедшая на помощь обращается к её родителям. — Здравствуйте! — вампирша протягивает им руки и хмурый взгляд матери меняется на доброжелательный. — Ой, а это, кто у нас? Инид смаргивает слёзы и смотрит на подругу, которая осторожно поглаживает её по спине, успокаивает. — Мама, это моя лучшая подруга Йоко, она вампир. Эстер, казалось, расцветает, — Как нам приятно познакомится, мы не знали, что Инид дружит с кем-то достойным. — слова полностью пронизаны ехидством и Йоко приходится перевести дух прежде, чем ответить. — Приятно познакомится, мистер и миссис Синклер, могу ли я забрать ненадолго Инид? — дождавшись положительного ответа, Танака тянет Инид за руку на лавочку во дворе, хотя дерево полностью закрывает вид на них. Инид выдыхает и не сдерживаясь всхлипывает. — Они придурки. — не стесняясь заключает вампирша. — Они мои родители. — Факта не меняет. Инид не возражает, только тихо льёт слёзы. Чувство собственного ничтожества шкрябает горло когтями. Каждый день, мысли о том, как следует себя вести и что делать, чтобы стать гордостью для тех, кому всё равно будет недостаточно. Она поднимает взгляд и видит, как Уэнсдей неспешно идёт в их сторону. — Йоко. — сухо кивает брюнетка. Она смотрит на заплаканное лицо Инид и дёргает бровью едва заметно. Она, конечно, думала, что родительский день будет тяжёлым, сама еле пережила новость о пополнении в семье Аддамс, но не настолько же. — Неужели всё настолько плохо? Оборотень не отвечает, будто стыдится и смотрит на черные ботинки Аддамс. Танака смотрит на них и только пожимает плечами. — Мне нужно вернуться, Дивина хотела познакомить меня с её роднёй. Зайдёшь к нам, как закончишь. — она кивает девушкам и уходит, скрывая усмешку. — Я не знала, что станет ещё хуже. — тихо говорит Инид привлекая внимание, Уэнсдей сидит рядом, но не слишком близко. — С родителями всегда так. — безэмоционально подмечает. Она смотрит, как блондинка нервно заламывает пальцы и почти хочет накрыть её руки своими, но отказывается от этой мысли и отворачивается. — Насколько всё плохо? Она сначала не отвечает, только оглядывает двор и видит, как семья Уэнсдей сидит за одним из столиков и смотрит, как Пагсли разбирает какую-то миниатюрную бомбу, это было похоже на своего рода головоломку в стиле их семьи. Инид видит с какой спокойной улыбкой смотрит на него Мортиша Аддамс и сердце неприятно колит от осознания, что её мама никогда не посмотрит на неё так же. — Я недо-оборотень, никому не буду нужна. Позорище семьи, заезженная пластинка. — заезженная пластинка, но каждый раз всё равно больно. — Ты не позорище, Инид. — Синклер поднимает взгляд и её встречает несвойственное смягчённое выражение лица. Брюнетка хочет ещё что-то сказать, но их перебивают. — Моя грозовая тучка, я не знал, что у тебя появилась подруга! — Гомес появляется неожиданно, как минимум потому, что Инид слишком долго пялилась на лицо своей соседки. Она ждёт, пока Уэнсдей возразит, как всегда, они ведь не друзья, но она молчит и заставляет обратить на себя теперь два удивлённых взгляда. — Отец, это Инид Синклер — моя соседка, вы уже встречались. — Уэнсдей не признаёт факта наличия подруги, но отсутствие отрицания говорит за себя всё. Мортиша, казалось, плывёт по воздуху, когда подходит к мужу и смотрит прямо в глаза Инид. Блондинка ждёт осуждение в знакомых карих глазах или какое-то недовольство, но её встречает только ласковая улыбка. Пагсли тоже мнётся возле матери и с интересом смотрит на неё так, будто увидел что-то фантастичнее единорога. — У Уэнсдей есть подружка? — скептически интересуется мальчик, но получив грозный взгляд сразу же исчезает в неизвестном направлении, пока не услышит свист ножа. — Я знала, что ты найдёшь кого-то достойного, мой скорпиончик. — Мортиша говорит со сладостью в голосе заставляя дочь буквально поёжиться от этого. Она делает вид, что не замечает удивлённого взгляда Инид. — Приятно познакомится, Инид. — весело заявляет женщина и протягивает руку. Инид тут же спешно пожимает мягкую ладонь и нервно улыбается. — Мне тоже очень приятно, миссис Аддамс… Вы запомнили моё имя? — она выглядит поражённой хорошим отношением со стороны родителей Уэнсдей. Как можно так ненавидеть собственного ребёнка? — Конечно, я сразу знала, что вы сдружитесь. — Мама. — сухо прерывает их диалог, — Я думала ты будешь выше этого. Мортиша только закатывает глаза и под растерянный взгляд исчезает вместе с Гомесом так же быстро, как и появилась. Когда они снова смотрят на двор, стаи Синклеров уже не видно, да и людей стало значительно меньше. Родительский день подходил к концу и все неспеша расходились по своим комнатам, но предстоял ещё последний бой, поэтому Инид поднимается с насиженного места и смотрит сверху вниз на Уэнсдей. — Твои родители очень милые. — Отвратительное замечание. — она тоже поднимается. — Я хочу познакомиться с твоими родителями. Блондинка, кажется, давится воздухом, прямо как в тот раз, когда Уэнсдей сорвала разноцветную плёнку со своей части окна. — Что? Не думаю, что тебе стоит. Мою маму на тебя не хватит. — она видит, как уголки губ Аддамс приподнимаются в подобии усмешки. *** Семья Уэнсдей уже давно скрылась за воротами Невермора, пообещав навестить дочь в следующие родительские выходные. А вот семья Синклеров до сих пор выжидающе стояла возле своей машины, чтобы попрощаться. — Инид! — Эстер буквально прошипела имя дочери. — Куда ты ушла? Я думала у тебя осталась крупица уважения к своей семье, но ты остаёшься сплошным разочарованием. Инид только хмурится и смотрит себя под ноги, шнурки развязались. — Прости, мама. — всё что говорит блондинка. — Я увлеклась. Солнце уже давно зашло, поэтому холодный вечерний ветер пробирался под самые кости, но оборотень стояла не шевелясь, будто сделай она шаг и её поразит молния. По ощущениям это было примерно так. — Конечно. — фыркает женщина, — Кем же ты так увлеклась, этой… Йоко? Я думала, мы говорили о твоих взглядах на жизнь, и я ясно дала тебе понять, что… — Здравствуйте. Эстер видит, как Инид ступает в сторону и из-за её спины виднеется Уэнсдей. Женщина будто игнорирует брюнетку и стреляет злым взглядом сторону дочери. — Ты была с ней? — акцентируя внимание на последнем слове, Эстер заставляет звучать его оскорбительно настолько, насколько это вообще возможно. — Рада встрече, Эстер. — Уэнсдей остаётся непоколебимой, когда встречает взгляд полный ненависти. — Разве в моей компании есть какие-то проблемы? — непонимающе спрашивает следом. — Как ты смеешь, звать меня по имени? — женщина, казалось, сейчас подавится в своём возмущении. — Я против ваших отношений. — твёрдо заявляет и не оставляет места для споров, но, когда это волновало Аддамс? Сначала Уэнсдей переглядывается с Инид и слышит тихое «Она не так нас поняла», и снова смотрит на Эстер. Мистер Синклер тяжело вздыхает на своём сидении и ждёт, пока жена сядет, наконец, в машину. Взвешивая все за и против, Уэнсдей выпрямляется и делает то, что повергает в шок абсолютно всех. Она хватает тёплую ладонь блондинки и сжимает её сильнее, когда Инид удивлённо опускает взгляд на их руки, как и её мама. — Не думаю, что вы можете решать, с кем я могу… быть в отношениях. — её слова непривычно колют уши Инид. — Зато, я могу решать с кем может быть в отношениях моя дочь. — они сверлят друг друга враждебным взглядом и Инид от нервов сжимает холодную ладонь своей… фальшивой девушки? — И это точно не будешь ты. — Как жаль, что вашего разрешения никто не просил. — язвит Уэнсдей и буквально видит, как пар выходит из ушей Эстер Синклер. Отец Инид за рулём прыскает и сразу замолкает, когда жена кидает на него яростный взгляд через плечо, он тупит и смотрит прямо на дорогу. — Я не буду спрашивать вашего разрешения, мы не в том веке, чтобы выпрашивать его. — она крепче сжимает руку блондинки. — Инид. — грозно зовёт её женщина. — Ты обязана спрашивать моего разрешения на отношения, особенно с кем-то из Аддамсов. — фамилия из её уст звучит как самое страшное оскорбление. Инид осматривает маму и замечает в её глазах молчаливое превосходство. Женщина смотрит так, будто вся жизнь её уже расписана и возражения встречаются наказаниями или оскорблениями. Она пытается вглядеться в голубые глаза, которые совершенно холодно глядят на неё. Ни капли любви, ни капли уважения или привязанности. Как она могла надеяться на что-то другое? — Я не буду спрашивать твоего разрешения. — её голос дрожит. — Прекрати это. Не ожидая сопротивления, женщина кривится. — Если ты сейчас же не прекратишь эти отношения — домой можешь не возвращаться. — между их ссорами всегда была эта тонкая грань, Инид её чувствовала. Лишнее неповиновение встречалось похожими угрозами и теперь блондинка жалеет, что втянула не только себя, но и Уэнс, в этот цирк. Она хочет уже прекратить это, сказать, что никаких отношений нет, что всё это полный бред. Может хоть тогда, у неё будет место, куда она сможет вернуться после окончания Невермора. — Не думала, что вы дойдёте до таких жалких манипуляций. — голос брюнетки звучит так холодно и презрительно, что даже пыл Эстер сходит нет. — У Инид всегда будет дом в поместье Аддамсов, не думайте, что сможете быть такой… — она специально не договаривает, оставляя место для размышлений и Инид глядит в чёрные глаза, пытаясь разглядеть там блеф, но видит только твёрдую уверенность. Поэтому оборотень последний раз окидывает родителей взглядом и сжимает руку Уэнсдей сильнее. Разворачивается и уходит обратно в школу, полностью игнорируя крики матери. Дверь в их комнату громко хлопает, и пока Уэнсдей, как ни в чём ни бывало идёт к своей кровати, Инид скатывается по двери на пол. В комнате повисает неловкая тишина, скорее со стороны Инид, но Уэнсдей должна признать, что возможно, корит себя, но не за решение притвориться фальшивой девушкой Синклер, а оставшейся в живых Эстер. Она смотрит на то, как Инид утыкается головой в колени и что-то бормочет себе под нос. Вещь смотрит на них очень потерянным взглядом. Настолько потерянным, насколько может сделать рука без глаз, но девушки его игнорируют, так что вопрос сам по себе висит в воздухе. — И как мне теперь возвращаться домой? — угрюмо спрашивает блондинка, когда встаёт с холодного пола и идёт на свою сторону кровати. — Зачем ты это сделала? — Что именно? — брюнетка складывает бумаги на столе в небольшой ящик к остальной части своего романа. Вещь вопросительно постукивает пальцами, но его снова игнорируют. — Зачем притворилась… Эм, моей девушкой? — лёгкий румянец заливает её щёки, когда взгляд Уэнсдей цепляется за неё. — Я просто… не понимаю. Аддамс водит плечом, будто стряхивает назойливое присутствие «взгляда» Вещи. Придаток теперь так быстро перебирает пальцами, что никто бы в жизни и части его шока не разобрал. — Можно назвать это желанием показать твоим родителям, что есть люди, которые могут защитить тебя. — Вещь замирает, кажется, на полуслове. Энид смотрит на неё из-под чёлки и глупо улыбается, теперь румянец на её щеках стал ярче. Вопрос про дом отпадает. Уэнсдей Аддамс не только стала её фиктивной девушкой ради мести отвратительным родителям, Уэнсдей Аддамс защитила её. — Но, что мы будем делать, если кто-то об этом узнает? — Инид решает, что не стоит дальше продолжать разговор о решении брюнетки и лучше разобраться с последствиями, в противном случае все её милые игрушки будут выпотрошены. Так что… меньшее из зол? — Не думаю, что кто-то узнает. Мы были одни, остальные распрощались со своими родными и разошлись по комнатам… — её аргументы прерывает стук в дверь. Они переглядываются между собой, и блондинка подходит к двери. По счастливому совпадению, как только дверь комнаты открывается и за ней виднеется Йоко, волшебный шар Уэнсдей звонит и девушка, недоумевая, зачем понадобилась родителям так скоро принимает звонок. — Эй, Инид, разве ты не должна была… Вампиршу прерывает взволнованный громкий возглас Гомеса Аддамса. — Уэнсдей, когда ты собиралась сказать нам, что вы с Инид вместе? — брюнетка замирает, когда слышит отца и быстро поворачивает голову в сторону затихших девушек. Йоко, казалось, зависла с открытым ртом, а Инид выглядела так, будто прямо сейчас грохнется в обморок. — Что?!