When you call me

Уэнсдей смотрит на то, как глаза Инид раскрываются в шоке, а в следующий момент Йоко ловит обмякшее тело своей лучшей подруги и стреляет злым взглядом в сторону Аддамс. Ей приходится тоже подняться и помочь вамприше затащить тело на яркую кровать, они смахивают подушки и осторожно кладут Инид на розовое покрывало. Йоко пыхтит так, будто пробежала марафон, в то время как Уэнсдей просто стряхивает невидимую пыль с её штанин и отходит в сторону. — Уэнсдей? — слышится обеспокоенный голос её матери и приходится быстрым шагом направиться на свою сторону комнаты. — Что ты… — не успевает женщина договорить, как связь обрывается и Уэнсдей прячет магический шар в сундук. — Какого чёрта, Аддамс? — злится Танака. — Почему? Что? Когда? Она тяжело вздыхает, прежде чем собраться с мыслями и уставится в чёрные глаза, в которых уже виднелось вселенское сожаление о том, что Эстер Синклер осталась в живых. — Что ж, предполагаю, что Эстер настолько разозлила сложившиеся ситуация, когда я представилась девушкой Инид… Что, возможно, она решила подействовать на меня через моих родителей, но, как видишь, это сработало в обратную сторону. Йоко недоверчиво смотрит в её сторону и вздрагивает, когда Вещь буквально оживает. Если бы у него было сердце, он не дожил бы до разумного разъяснения ситуации от пережитого шока с вероятностью в сто процентов. — Вы встречаетесь? — голос вампирши звучит так удивлённо и Уэнсдей не может не признать, что это чуть задевает её эго. — Типо… Ты и Инид? Ты? И моя девочка? — она задерживает взгляд на Аддамс и почему-то кивает. — Ладно, в этом больше смысла, чем кажется. Уэнсдей приподнимает бровь в удивлении. — Мы не находимся… в таких близких отношениях, как эмоционально, так и физически. — Зачем так усложнять? — бурчит. — В любом случае, — она поворачивается в сторону придатка. — Тебе не стоит говорить родителям, что всё это фальшь. Вещь выглядит слишком выразительно для того, у кого не может быть эмоций. — Почему? — жестикулирует он. — Потому что, ты представляешь, через что придётся пройти Инид, если её мама подумает, что та хотела ей таким образом насолить? — Йоко слыша аргумент нехотя мычит. — По крайней мере, нужно дождаться пока она придёт в себя. Она уходит на свою сторону, а Йоко садится на полу и открывает один из модных журналов, когда оттуда выпадает закладка. Вещь, казалось, вообще сошёл с ума и стукая пальцами по полу, подбегает к вампирше и выдёргивает свой журнал. Он что-то яростно жестикулирует, Йоко поднимает вопросительный взгляд на Уэнсдей. — Что он болтает? Брюнетка пожимает плечами. — Тебе дословно? — Обойдусь. — она поднимает руки и садиться на кровать. — Так… Насколько далеко вы зайдёте? — получая в ответ тишину, Йоко пытается продолжить расспрос и не получить кол между рёбер. — Через месяц Рождество, а её домой не пустят. Ты поможешь Инид? Она не получает ответа и поэтому бросает эту затею, просто ждёт когда Инид наконец-то проснётся. Инид приподнимается и осматривает комнату. Йоко, Вещь и Уэнсдей. Она стонет в отчаянии и обратно падает на кровать, пытаясь задушить себя подушкой, но получается плохо. — Когда ты говорила, что никто не узнает, ты имела в виду твоих родителей и мою лучшую подругу? — голос звучит приглушённо. — Мне конец. Уэнсдей только пожимает плечами и садится на свой стул, — Разве в этом проблема? Ты могла сказать, что я не твоя девушка. — логичный выпад со стороны медиума заставляет Инид замолчать. Теперь мама не то, что не пустит её в дом, кажется сейчас она официально стала изгоем. Ещё больше, чем кто-либо в этой чёртовой школе. Эстер Синклер не бросала своих слов на ветер, особенно по отношению к своей дочери, Инид была самым большим исключением в их семье. Йоко замечает, как подруга на глазах потухает и смотрит на безразличную Уэнсдей. Не то, чтобы это было чем-то необычным, но не в такой же ситуации. — Ты должна помочь ей, — она вздыхает и поднимается с насиженного места. — Ты наверняка первая начала эту игру, тебе её и заканчивать. Но сейчас, мне действительно пора. Пожалуйста, — Йоко смотрит на свою лучшую подругу, во взгляде оборотня можно рассмотреть немую мольбу не оставлять их наедине, но тогда Дивина запечёт её в чесночном соусе. — Напиши, как решите всё, встретимся. Не падай больше в обмороки, не думаю, что тебя без меня кто-либо поймает. — она фыркает в сторону Аддамс и уходит. Дверь за вампиршей закрывается и глушит едва слышимый вздох Инид. Она смотрит на свою соседку, а потом не выдерживая зрительного контакта смотрит на Вещь, который отчаянно пытается найти на какой статье о новом способе нанесения лака он остановился. Инид никогда бы в жизни не поверила, что проходит через всё это. Осталось поговорить с Уэнсдей, но её телефон перебивает мысли звонком, она откидывает телефон, не рассчитав силы и тот скользит по полу и добирается до грани между розовой, и бесцветной комнатой. Уэнсдей подходит и лишь опускает взгляд вниз, когда кивает Вещи и тот скользит пальцем, включая динамик. — Слушаю. — её голос режет тишину и Инид клянётся, что упадёт в обморок ещё раз, поэтому остаётся на кровати. — Кто это? — раздражённо отзывается Эстер. — Уэнсдей Аддамс. — по ту сторону виснет такая осязаемая тишина, что уголки губ Уэнсдей дёргаются от удовольствия в усмешке. —… Какого чёрта ты отвечаешь на мои звонки? — Инид была занята, думала вы будете волноваться и… —она не успевает договорить, когда Инид наконец-то обретает способность функционировать и подбегает к телефону. — Мама. Алло. —её голос дрожит, — Как дела, мам? Вся глупая надежда на мирный диалог исчезает. — Инид Синклер, почему твой телефон находится в руках Аддамс? — произносить эту фамилию будто оскорбление таким образом получается только у этой женщины, Уэнсдей считает это почти талантом. Может быть, это даже немного ей льстит. — Просто я… Йоко заходила и я… — она пытается что-то придумать, но знает, что всё бесполезно. — Что ты хотела? — О. Теперь я должна иметь повод позвонить своей дочери? — не успевает Инид возразить, женщина продолжает, — Я звонила родителям этой… В итоге они сказали, что не были в курсе, но совершенно не против ваших отношений, но! — её голос становится близок к рычанию, — Ты ни за что на свете не будешь с ней. Я даю тебе шанс расстаться и приехать домой, сделаем вид, что этого позора никогда не было. Ты познакомишься с Эндрю, он даже согласен игнорировать твой изъян… Короче говоря, я думаю, Невермор тебе не нужен, тебе нужен мужчина рядом и всё наладится, забирай свои документы и завтра же покупай би… Инид в ужасе раскрывает глаза и мотает головой, будто ей послышалось, но даже поражённый взгляд Уэнсдей подсказывает, что всё услышанное — правда. Вещь запрыгивает на её стул, потом на стол и перепрыгивает ей на плечо, тоже жестикулируя против слов её матери. — Мама, этого не будет. Какого чёрта? — её слова звучат тихо, но Эстер этого достаточно. Инид нужно менее полминуты чтобы придумать что-то. — Я не собираюсь быть с кем-то, кого выберешь ты или посчитаешь достойным, или чтобы там ни было. Я не буду покидать Невермор, не прошло и половины моего обучения. — Я не позволю тебе быть моей дочерью, пока рядом с тобой кто-то из семьи Аддамс. — сталь в голосе Эстер почти заставляет её подчиниться. Почти. — Тогда я не собираюсь оставаться твоей дочерью. Тишина по ту сторону трубки и в комнате заставляет чувствовать себя некомфортно. Все мечты и надежды Инид разбиваются вместе с сердцем, горе царапает её горло, сдерживать слёзы обиды всё тяжелее. Уэнсдей видит, как девушка, которая с утра не могла выбрать, какой гольф стоит выбрать, розовый или вырви-глаза-розовый, буквально рассыпается на глазах. Она ненавидит то, что приложила к этому руку, впервые, Уэнсдей не нравится последствия её же решений. — Можете не ждать меня к Рождеству. — она сбрасывает трубку. Уэнсдей смотрит, как руки Инид расслабляются и спадают по бокам, телефон с глухим стуком падает на пол, вместе с ним и Инид. Она почти грохается на пол, но несмотря на предсказание Йоко, Уэнсдей её ловит. Ловит и сжимает за плечи сильнее, когда слышит горькие рыдания. Это заставляет её чувство вины взять верх над принципами и обнять Инид так сильно, как она только могла, но так, чтобы не причинить боль. Вещь, который уже давно спрыгнул с её плеча, убегает в неизвестном направлении, позволяя девушкам остаться наедине. *** Инид успокаивается спустя почти час. Она засыпает в объятиях Уэнсдей, полностью без сил и после явного нервного срыва. Иногда, слишком тяжело нести за собой так много груза, особенно с её семьёй. Уэнсдей дожидается умеренного и глубокого дыхания, и осторожно опускает Инид на подушки. В голове столько мыслей и ей определённо не нравится то, как сердце ноет от вида такой разбитой Инид. Она достаёт телефон, про который забыла, но поговорить по нему на балконе будет легче и быстрее, чем достать шар из сундука и при этом не разбудить пол общежития. Уэнсдей выходит на улицу и набирает номер матери. Не дождавшись второго гудка, трубку поднимают. — Моя грозовая тучка? Что произошло, если ты решила использовать одну из страшных технологий? — Мама. — Уэнсдей понижает голос, — Я попала в… Неоднозначную ситуацию, которая доставляет больше дискомфорта, чем я думала. — женщина молчит в ответ, поэтому она продолжает. — Мне не нравится, что я причинила вред другому человеку. — Что? — Мортиша звучит настолько поражённой, что приходится даже прокашляться, чтобы подавить желание задать ещё больше вопросов. — Это как-то связанно с Инид? Она тяжело вздыхает. — Да. — Что ж, предполагаю, что если это доставляет тебе неописуемый дискомфорт, тогда попробуй исправить всё, милая. — Что, если способ это исправить не подходит? — тяжело вздыхает Уэнсдей. — То есть убить или измучить не получится? — голос Мортиши пропитывается негодованием. — Хм, необычно. — чуть погодя, она продолжает, — Если проблема напрямую связанна с Инид, тогда попробуй найти замену нашим обычным способам. Это же Инид, чтобы ей помогло сейчас? Луна служит воображаемой лампочкой, которая загорается над головой Уэнсдей, когда выходит из-под тёмных облаков. *** Инид просыпается с ужасной головной болью. Она осматривается вокруг, не замечая Уэнсдей ни рядом, ни в их комнате. Окно чуть приоткрыто, но балкон так же пустует, только пол возле порога мокрый от ливня. Она закрывает окно полностью и дверь их комнаты чуть скрипит в попытке открыть её бесшумно. В проёме стоит чуть намокшая от дождя Уэнсдей, её пальто блестит в каплях дождя, а в её руках абсолютно сухой стаканчик с вкусно пахнущим чаем и бумажным пакетом, чёрные глаза бегают по комнате, когда останавливаются на заспанной Инид с немного опухшим лицом. — Добрый вечер. — первая здоровается Уэнсдей, сухо, но на глубине чёрных глаз Инид удаётся найти что-то похожее на лёгкое сожаление, едва заметное. — Кхм… — она хрипит. — Привет, а, эм… — Ты заснула, пока плакала. — Прости меня, я знаю, ты не обнимаешься и… — Не стоит. — брюнетка шагает в мокрых ботинках по полу прямо к ней, — Я не нашла это… неприемлемым, так что не стоит извиняться. Инид только удивлённо кивает и косится на пакет в руках. Уэнсдей закатывает глаза и продолжает сухим тоном: — Это для тебя. В её руки перепадает уже тёплый чай и пакет со всеми видами сладких пирожных. Взгляд в сторону Аддамс заметно теплеет, хотя Инид, честно говоря, абсолютно не держала зла на неё. — Тебе не стоило. — Стоило. — твёрдо отвечает, — Я начала это всё и мне… Искренне жаль за то, что я стала причиной твоего ухода из семьи. Напоминание о произошедшем неприятно резануло сердце и заставило поёжиться. — Что ж, извинения приняты, но не думай, что это была твоя вина. Точнее, может немного, но была бы моя мать… Любила бы она меня, а не считала меня достойной только цирка уродов, то всё было бы совершенно по-другому. Уэнсдей просто кивнула. Если её взгляд чуть потеплел, то никто это обсуждать не собирался. Инид вместо этого прошла к своей кровати и умостилась поудобнее, вгрызаясь в первое пирожное довольно мыча. — Знаешь, пирожное действительно работает, я чувствую себя лучше. Спасибо, но тебе всё же не стоило. — Это не моя плата за то, что произошло, так что не обращай внимания. Пустяки. — О, не думаю, что ты можешь сделать больше. Чая и определённо дорогих пирожных будет вполне достаточно. Уэнсдей приподнимает бровь и Инид действительно пытается найти в чёрных глазах напротив ответ на немой вопрос, но они не выдавали ни одной эмоции. — Что ты?.. — Я приглашаю тебя встретить это Рождество вместе с моей семьёй.