When you call me

— Что? — её голос звучит приглушённо. Инид удивлённо отшатывается от рук Уэнсдей, и брюнетка хмурится, но отодвигается. Прямо сейчас их отношения стояли на краю пропасти, а Инид собственноручно обрекла их на свободное падение. Как на зло, голова полностью пуста и буквы не хотят вязаться в слова, она то открывает, то закрывает рот, не зная, как оправдаться. Столько произошло за эти дни. Это навалилось на неё тревожным чувством глубоко в груди, мешая дышать. Инид пыталась контролировать себя, ещё с момента превращения, когда она посмотрела на побитую Аддамс и поняла одну простую истину истину, — она продала свой разум и сердце девушке, которая вероятно не ответит ей тем же. Уэнсдей выглядит слегка поражённой, но намного спокойнее в отличии от оборотня. Она аккуратно подвигается чуть ближе после того, как Инид отшатнулась от её рук, как от огня. Глядя на растерянную и явно смущённую девушку, Уэнсдей может отличить только одну самую яркую мысль среди всех. Инид выглядит невозможно милой, когда так смущается. — Инид, — Уэнсдей пытается звучать мягко, но волчица только отодвигается ещё дальше, в этот раз её голос становится твёрже, — Синклер, угомонись. — она моргает и вздыхает, собираясь с мыслями. Уэнсдей хватает её за руки и сжимает тонкие пальцы в своих ладонях. — Нет в мире человека, ради которого я поступлюсь своими принципами, начну прислушиваться и буду иметь какую-либо привязанность, — Инид пытается забрать руки, Уэнсдей только укрепляет свою хватку, — Так я думала, пока не повстречала тебя. Я пыталась игнорировать то, что ты заставляешь меня чувствовать, когда я смотрю в твои глаза или вижу твою улыбку. По твоему велению, я бы сожгла мир ради тебя, я бы спасла мир ради тебя. Я хочу, чтобы ты была счастлива, и, если твоя жизнь будет пересекаться с моей я буду… Невероятно и отвратительно счастлива. Инид замирает. — Погоди, ты говоришь… Что я тоже тебе нравлюсь? — слова звучат непривычно, особенно, когда дело касалось Уэнсдей. — Нет, я влюблена в тебя. — она хмурится. Уэнсдей в последний раз может насладиться короткой тишиной, пока красная от слёз Инид не налетает на неё с объятиями. Будь на месте оборотня кто-то другой, она наверняка бы уже отрубила ему все конечности, но то, как Инид счастлива держать её в своих руках заставляет готку только улыбнуться и обнять её за плечи. — О. Мой. Бог. — секунда молчания, Инид будто спрашивает разрешения и дожидаясь кивка расцеловывает каждую веснушку на лице Уэнсдей, потом переходит на скулы и доходит до ямочек. — У тебя ямочки! Волчица выглядит настолько счастливой своему новому открытию и Уэнсдей жалеет, что раньше не улыбалась, лишь бы увидеть, как любимые голубые глаза светятся искренней любовью. Между ними воцаряется гармония, пока блондинка восхищённо глядит в чёрные глаза и оглаживает пальцами щеки Уэнсдей. Не понимая, как вообще она могла жить до этого без рук и ласки Инид, Уэнсдей молча глядит на неё в ответ. — Получается… Мы теперь вместе? Аддамс вздыхает. — Я бы предпочла. Не думаю, что готова терпеть кого-то рядом с тобой. Инид только счастливо улыбается и затаскивает несопротивляющуюся Уэнсдей в объятия. Они падают на диван и лежат так, пока за дверьми гостиной не слышится грохот. Гомес недовольно шипит на Пагсли. Всё равно, если разбилась двухсотлетняя ваза, теперь Уэнсдей знает, что они были рядом и подслушивали. Блондинка оглядывается сначала на тёмные двери, от которых, вероятно, кто-то уже убегал и едва успевает схватить Уэнсдей за запястье, когда та рвётся к двери, чтобы наказать семью за нарушенную идиллию. Инид в последний момент сдерживается, чтобы не запищать от восторга, когда в чёрных глазах рассеиваются тучи только лишь при взгляде на неё. — Знаешь, я бы очень хотела поцеловать тебя. — застенчивая улыбка расцветает на её губах и Уэнсдей чувствует, как жёсткое намерение навредить брату перекрывает желание узнать, каково это, целовать Инид Синклер. Брюнетка хмурится, но с места не двигается. Она приподнимает изящную бровь, и в последний раз оглядывается на закрытую дверь, возвращая взгляд на Инид. — Знаешь, — она пододвигается чуть ближе, наклоняясь так, что между ними едва остаётся жалких три сантиметра. — Это совершенно несправедливо, точно не по правилам. Грязная игра, я бы даже сказала, Синклер. Инид улыбается ещё шире, когда чуть отдаляется. — Хочешь сказать, не работает? Уэнсдей выдерживает примерно полторы секунды перед тем, как двинуться вперёд и захватить такую притягательную улыбку в поцелуй. Она целует сначала нетерпеливо, но сбавляет темп, перемещая ладонь на щеку легко поглаживая. Блондинка цепляется за её плечи и понемногу откидывается на спинку дивана назад утягивая за собой Уэнсдей, руки опускаются ниже к талии и сжимают лёгкую ткань рубашки. Когда она кусает нижнюю губу Уэнсдей и получает довольный вздох в поцелуй, Инид уже готова говорить спасибо любым Богам за возможность держать Уэнсдей Аддамс в своих руках. Проходит минута, а может и десять, когда они немного отстраняются, но Инид ещё не может позволить себе выпустить Уэнсдей из своих рук, поэтому чуть сжимает пальцы на талии замечая, как девушка льнёт ближе к прикосновениям. — Вау. — Я не могла ожидать большего красноречия от тебя. — Уэнсдей хмыкает и это почти похоже на смешок, — Но я бы всё-таки хотела услышать окончательный ответ. Инид выгибает бровь прежде, чем в голове отрывками вспоминается признание Уэнсдей. — Ты бы предпочла быть вместе… — недолго тянет девушка, — А я бы предпочла никогда не выпускать тебя из своих рук. Уэнсдей недоверчиво окидывает её взглядом. — Я думаю, мы сможем найти компромисс. *** — Он мёртв? — дрожащим голосом интересуется волчица. Она стоит прямиком за спиной Уэнсдей и осторожно выглядывает из-за плеча. Брюнетка фыркает и убирает энциклопедию на полку. — Очень. — Ужасно! — Инид верещит, она с отвращением смотрит в угол комнаты и отпрыгивает оттуда, будто там заложена бомба. Уэнсдей устало бредёт к кровати. Они целый день пробыли с Инид сначала на фамильном кладбище с её родителями, а оставшееся время посвятили прогулке по лесу, отморозив большую часть тела и даже восприимчивая к холоду Инид не выдержала, и попросила закончить экскурсию по жуткому склепу. По возвращению домой их в углу комнаты поджидал паук. Очень большой паук. И хотя Уэнсдей больше предпочитала не убивать приятных малышей, Инид была слишком напугана появлением нового обитателя их комнаты. Аддамс осторожно берёт Синклер под руку, и с тяжёлым вздохом тянет её за собой на кровать. Они падают и Уэнсдей притягивает девушку в свои объятия и ждёт, пока та устроится поудобнее. Когда Инид умостилась, она погрузила ладонь в густые крашенные волосы и могла почувствовать, как дыхание блондинки умедлилось, пока она стояла на границе со сном. Держать Инид в своих руках вот так казалось до жути правильным, и если Уэнсдей была обречена проклятием Аддамсов… Впервые в жизни, она не хотела этому противостоять. Она потянулась правой рукой к лампе, дёргая за выключатель позволяя комнате погрузиться в густую темноту. Инид сильнее прижалась к ней и вздохнула. — Мне не хочется уезжать. — грустно звучит в районе шеи Уэнсдей. — Мы можем приезжать сюда во время каникул или выходных. — пальцы аккуратно перебирают блондинистые волосы, — Приятно осознавать, что тебе здесь нравится. Я, буду честна, думала, что тебе будет здесь жутко, а продержишься ты здесь не больше двух дней. Инид чуть приподнимается на локте и среди темноты может разглядеть очертания лица своей девушки. Она довольно бурчит и пару раз целует губы напротив. Уэнсдей тянется ближе, но она вскоре отрывается. — Если ты будешь рядом… Я не против быть и заживо погребённой. Уэнсдей поражённо вздыхает и крепче обхватывает возлюбленную за талию. — Это самое романтичное, что я могла услышать. — Не думай, что это всё, на что я способна. *** — Уэнс? Инид просыпается от будильника, но Уэнсдей уже давно нет рядом, вместо этого она укутана в дополнительное одеяло и рядом на подушке лежит записка. Ушла на прогулку, вероятно, буду к моменту твоего пробуждения. Твоя, Уэнсдей Аддамс. Волчица застенчиво улыбается, глядя на аккуратный почерк. За окном сильный снегопад, а на часах примерно девять утра, когда Уэнсдей входит в комнату. Действительно, к моменту пробуждения. В руках брюнетки букет морозников. Красивый чёрный букет практически закрывал обзор на девушку. — Ты проснулась. — Уэнсдей подходит ближе и присаживаясь на кровать протягивает аккуратный букет Инид, — Я проходила мимо маминой оранжереи. — когда волчица забирает цветы из её рук, Уэнсдей наклоняется чуть вперёд и получает целомудренный поцелуй в благодарность. Инид оглаживает лепестки пальцами и не может оторвать взгляд от мягких чёрных глаз. — Спасибо, детка. — прозвище срывается с её губ так правильно, но она всё же застывает, ожидая реакции Уэнсдей, но она просто кивает и поднимает уголки губ. Брюнетка протягивает руку к алой щеке и проводит по ней, заправляя прядь за ухо. — Они очень подходят тебе несмотря на то, что полностью чёрные. Инид весело улыбается. — Мне вообще чёрный очень к лицу, ты так не думаешь? Глаза Уэнсдей сверкают, когда она возвращает руку на щеку и тянется для ещё одного поцелуя. Когда они отстраняются, она не позволяет себе отодвинуться больше, чем на жалкий сантиметр, — Я думаю, тебе к лицу абсолютно всё… — голос срывается на шёпот. — Но чёрный в особенности.