***
Иногда ему кажется, что из всего, что он умеет делать, действовать на нервы двадцатилетнего Тигнари у него получается лучше всего: нужно только дышать рядом с Сайно и с невинной улыбкой махать билетом до Ли Юэ. Сам виноват, нужно было вовремя поднять трубку, тогда и сидел бы рядом со своим любимым, а не через два сиденья. — Ты мог бы поменяться с ним местами, — заметил Радкани. — Мог бы, — кивнул Ризли, — но не хочу. Вдруг самолёт упадёт, мы не долетим, а наши останки будут разбирать по купленным местам? Не хочу, чтобы над моей могилой было выгравировано его лицо и имя. Сайно замотал головой, пальцами массируя виски. — Ладно, если бы ему немного повезло с соседями, я бы ещё поменялся местами, но лететь с ворчливым старым медиком, который носит с собой термометр и гиперопекающей мамашей — нет, спасибо, я предпочту свой вид из окна… — он перевёл взгляд на конец самолёта и свистнул, — меняемся. — Что? — поднял растерянный взгляд. — Быстро, меняемся местами, — похлопал он его по руке, вскакивая с места. — Ты же хотел сидеть у окна, — не понял Радкани, но всё же пересел на край. Спустя минуту, Сайно закатил глаза и отвернулся к окну, потому что Ризли-мать-его-и-всю-его-родню-до-седьмого-колена-Церберус натягивает своё самое опасное оружие — обворожительную улыбку, которая сражает наповал всех прелестных дам. И всё потому, что в поле зрения попадает сексуальная стюардесса. Сексуальным в ней было всё: начиная от выразительных тёмно-карих глаз размером с пуговицу, до сладкого томного голоса, звучащего очаровательно на всех трёх языках. Ей приходилось объяснять двум пожилым туристам что-то на древне-восточном, а к другим обращаться на английском. Когда тележка с едой достигла их мест, Ризли поднял глаза. — Доброе утро. Приятно есть с рук такой прекрасной миледи. — Доброе, — растягивает девушка дежурную улыбку, — мне тоже приятно вас обслужить. Ничего ей не приятно, это у неё на лице написано, но Ризли это игнорирует, а Сайно знает — объяснять ему бесполезно. — Предпочитаете вегетарианское или мясное блюдо? — Мясное, — синхронно отвечают двое. — Прошу, ваш «Тяньшу». — А вы полиглот, — забирая с хрупких женских рук полистирольный контейнер, продолжил диалог мужчина, — я тоже знаю несколько, может вам знаком язык любви? — Je le connais bien. Voulez-vous un dessert plus tard ou maintenant? — … — Ризли растерянно похлопал глазами, — …эм, да. Уи, уи, круассан. Сайно потребовалось приложить усилие, чтобы предательский смешок не вырвался, но его губы тронула улыбка. — Кхм, а разгерметизации салона случайно не намечается? Мне не хватает воздуха рядом с вами. — Приятного аппетита, господа, — толкнув тележку, проговорила напоследок стюардесса, после чего Церберус повернулся к другу и стукнул в бок. — Прекрати трястись. — Разгерметизация салона, — повторил Радкани, бровью дёргая, — друг, если нужно будет искусственное дыхание, говори, попрошу помочь пожилого медика рядом с Тигнари. Он повернулся, чтобы взглянуть на старика — тот, как по сценарию, засосал томат из вегетарианского блюда. Красный сок испачкал его сморщенную кожу рук, на что, заметивший это Гандхарва, любезно подал влажную салфетку. Кошмар. — Это от её духов, — фыркнул мужчина, отмахнувшись от смеющегося друга, — всё, харе угорать. Просто, блять, сделай милость. — А с чего я должен, — всё тем же дрожащим от хохота голосом тянет тот, — делать тебе милость? Ризли молча показал ему средний палец. До Ли Юэ им осталось чуть больше часа, а потому им с симфоническим оркестром в наушниках ничего больше не испортит настроение.***
«Уважаемые пассажиры, самолет Inadzuma Airlines совершил посадку в аэропорту Наруками. Температура за бортом 15 градусов по цельсию, время — 19 часов, 23 минуты…»
— Я уже не люблю эту сраную Инадзуму. Несколько человек — судя по внешнему виду, из местных жителей — обернулись на его слова и взглядом выстрелили молниями недовольства. — Ты не мог бы воздержаться от таких высказываний, когда мы в меньшинстве находимся в чужой стране? Тебя тут могут просто депортировать за разжигание межнациональных конфликтов, — недовольно фыркнул Гандхарва. Но он понимал Ризли. Лететь четыре часа до Ли Юэ, затем ещё час прождать в аэропорту следующий рейс, который ещё восемь часов летел до дождливой Инадзумы, — можно возненавидеть весь свет. К тому же, Тигнари тоже не рассчитывал на резкую смену погоды, а потому одет был в свою чёрную майку и летние шорты. Сезон страшной жары в Сумеру и Ли Юэ остались в нескольких тысячах километров по другую сторону океана, и пусть июньские дожди в этой стране были тёплыми, после семи часов от прохладного ветра мурашки бежали по коже. — Я знал, что лето в Инадзуме не такое, как в Сумеру, но мне казалось, что будет теплее, — Тигнари поёжился. На его плечи накинули кофту. Практически весь полёт от Ли Юэ до Инадзумы Сайно проспал на его плече, а потому сейчас выглядел таким же очаровательным, как и этим утром до прихода Церберуса. Слегка опухшее лицо хотелось укусить за щеки, сцепить зубами мягкую кожу, потянуть несильно — только до первого мычания — и лизнуть следом, извиняясь за несдержанность. Однотонная чёрная футболка висела на Радкани чуть ли не до колен, и он не делал ни единого усилия, чтобы придать этому хоть какой-то приличный вид. А вид был неприличный, потому что Гандхарве хотелось запустить руки под неё, найти и пощупать всё, до чего он сможет дотянуться: бедренные кости, крепкие кубики, впадинку на пояснице, родинку под соском. Вокруг неё всё ещё находился след от зубов. Была у него такая привычка — как можно больше отметин оставлять на теле любимого, причём такие, которые отходят только за несколько недель. Сайно на своей работе пропадает порой месяцами, а потому Гандхарва, зная о долгой разлуке, каждый раз перед отъездом любимого утолял свою и чужую жажду до ярких следов на коже и вспышек звёзд в глазах. Но на этот раз всё по-другому. У них есть две недели отпуска в Инадзуме — стране, в которой Гандхарва ни разу не бывал. — Тебе самому не холодно? — тихо спросил он, прижимаясь плечом к мужчине. Сайно отрицательно замотал головой. Даже если бы ему было холодно, он бы не позволил Тигнари замёрзнуть. — Здесь такой маленький аэропорт. — Он начал работать только десять лет назад, — наконец, заговорил Радкани, — в первый год открытия границ он был ещё меньше, но и туристов тогда не было, прилетали только матры и делегации других континентов. А между островами люди двигаются исключительно на водном транспорте. Тигнари помнил эту шумиху вокруг открытия границ Инадзумы. Страна, что всегда отрекалась от остальных государств, внезапно пошла навстречу миру и сразу же попала под защиту Международного бюро по борьбе с нечистью. Все газеты были заполнены новостями об открытиях новых видов монстров и борьбе с ними. В тот год у матр и других работников бюро был самый насыщенный период: одни возвращались на родину только через пять лет, когда в Инадзуме, наконец, отменили комендантский час и режим чрезвычайной ситуации в связи с нечистью. Кто бы мог подумать, что спустя каких-то десять лет, Инадзума станет одной из самых быстро развивающихся в туризме стран. Когда-то, после наступления темноты, улицы пустели и все двери запирались, заставляя людей ежиться от страха. Дети не гуляли свободно, взрослые утопали в слезах от любого шороха посреди ночи, боясь быть съеденными демонами. — Окей, тут мы расходимся пока, — Ризли остановился перед выходом в город, — если что-то случится, — он повернулся к Сайно, — звони, — затем перевёл взгляд на Тигнари, — а ты… — Удалю твой номер. — Да, сделаешь одолжение, — усмехнулся Церберус. Сайно похлопал его по спине. — Удачи.***
Здание бюро снаружи выглядит интересно даже по меркам повидавшего за огромное количество иностранных поездок Ризли. Бетонные блоки тут и там выпирают из здания, нависают друг над другом, словно парят в воздухе, будто неаккуратно созданный семилетним геймером домик в видеоигре. Они еще и были покрашены в ублюдочно-земельный цвет, стараясь не привлекать к себе внимания. Но будь проклят Церберус, если на улице, полной однотипно цветастых зданий с огромным количеством железа и стекла, эта махина выглядела своей. От этого несоответствия желания «не выделяться» и действительности «все прохожие, обязательно посмотрите на это архитектурное безумие», захотелось рассмеяться. Однако стоило мужчине переступить порог инадзумского бюро, как веселье быстро улетучилось. Матра ожидал увидеть снующих по просторному холлу туда-сюда работников с папочками в руках, обсуждающих очередное дело о нападении нечисти, кофемашину, в конце концов! Но закрывшаяся дверь отрезала ощущение жизни. Теперь он стоял в небольшом помещении, где слева был лифт на верхние этажи, рядом с ним и справа бездонные дыры пустых коридоров с вереницей однотипных дверей кабинетов, а впереди средних размеров лестница. Ризли мог поклясться, что даже в обычном доме он видел куда более широкую. И ни одной. Живой. Души. Был бы это случайно забредший сюда обыватель, у него на душе заскреблись бы кошки, и он быстро вылетел бы обратно на улицу, чтобы больше никогда не вернуться. Но, к счастью, это был прослуживший огромный срок на бюро Церберус. Он спокойно прошёлся взглядом по помещению и уже хотел было стучаться в первый попавшийся кабинет, чтобы выдернуть оттуда засевшего с бумагами работника, когда из-за спины раздался приятный голос. — Вам нужна помощь? — обладатель голоса тоже был на вид приятным. Хотя нет, Ризли не любил врать самому себе. Он был чертовски красивым. Настолько, что попадал во все вкусы обычно не очень требовательного к очередному партнеру (главное, чтобы были справки, а дальше разберемся) мужчины. Настолько, что у последнего едва не отвисла челюсть. Длинные белоснежные волосы, тонкие черты лица, безукоризненная чистота во всем, строгий костюм, идеально сидевший на высокой фигуре незнакомца. Последний факт надо было однозначно исправлять. Именно поэтому Ризли растянул свою фирменную улыбку. — О, да, буду очень признателен. Я тут потерял кое-что, поможете найти? — матра заинтересованно посмотрел на пол, словно ища что-то глазами. — Что же необходимо найти? — мужчина на все десять из десяти даже шагал бесшумно, словно не человек вовсе, в своих дорогих туфлях с каблуками Manhattan Richelieu. При бабках и с изысканным вкусом. Все сто из десяти. Ему, оказывается, нравятся такие благородные мужчины. — Номер потерял. Но его здесь не видно. Может, дашь свой? — и, конечно, подмигнул. На лице пока-не-знаю-его-имени красавца отразилось сразу несколько эмоций. — Если вам не нужна по… — продолжил было сошедший с небес бог красоты, собираясь уходить, но его остановили на полуслове. — Мне необходимо найти Хэйдзо, — нельзя было просто так отпускать этого незнакомца. А потом можно будет и у Сиканоина расспросить о нем. — Буду признателен за помощь.***
Спустя минут пятнадцать рассматривания чужих бедер в плотных отутюженных до идеальных стрелок брюках они оказались у очередной двери очередного коридора (как инадзумцы вообще разбираются в местном лабиринте, для Церберуса оставалось решительно непонятным). Светлая дверь отворилась до того, как мужчина успел постучаться, и перед ними показалась рубиново-винного цвета макушка. Среднего роста молодой мужчина был хорош собой: выглядел на вид ровесником Тигнари, но Ризли знал — все инадзумцы по несправедливому закону генетики сохраняют свежесть лица до определённого возраста и за один год становятся морщинистыми стариками. Другими словами, человек перед ним с лицом двадцатилетнего парнишки мог оказаться его ровесником. Большие изумруды вместо глаз заблестели при виде неожиданных гостей. Родинки под ними сразу цепляли внимание. Церберус знал, что местные жители называют таких людей «поцелованным Божеством удачи». — Господин Юдекс. Столь почтенно по статусу мистер удача обратился к человеку рядом с ним. «Юдекс?!» От осознания всего происходящего Ризли хотелось провалиться сквозь землю. Будь здесь Аято, он бы засмеялся от такой нелепой ситуации и пристыдил своего несносного работника за тот подкат в коридоре. Кто бы мог подумать, что среди шестидесяти с лишним работников местной организации Церберус наткнётся именно на руководителя сие базы, так он ещё и — упустим момент с мыслями об упругости ягодиц шефа всю дорогу — строил планы по получению его номера и приглашения на свидания. Не говоря уже о перспективах покруче. — Сиканоин, — поприветствовал его лёгким кивком Юдекс, — спешишь куда-то? — Уже нет, — перекинувшись взглядом с Ризли, ответил мистер удача, — собирался встретить господина Церберуса, но он уже здесь. Полагаю, вы наткнулись на него первым. Повезло так повезло. Ризли хотелось отчаянно застонать со словами «заткнись». Юдекс выдал лишь неоднозначное: — Хм. Да ладно, как будто всё было настолько плохо. — Прошу, проходите, — Сиканоин отошёл в сторону, приглашая их в свой кабинет. — Я лишь проводил. Мне уже пора. — Юдекс кивнул юному детективу, после чего повернул голову к Ризли. — Надеюсь на плодотворную работу. Удачи вам с делом. Как только дверь за ним закрылась, Ризли повернулся к рабочему уголку кабинета. Как и у многих следователей, рабочая доска Хэйдзо была заполнена разноцветными стикерами с надписями, которые понимал только хозяин. Несколько вырванных страниц с энциклопедий для матр были приклеены по разным уголкам. В одной подробно говорилось о рождении проклятий, в другой о неупокоенных душах. — По любым вопросам можете обращаться ко мне, надеюсь на плодотворную работу, — после рукопожатия, мистер удача подошёл к своему рабочему столу, — господин Церберус, вас ввели в курс дела? Голос Хэйдзо звучал как у героев детских мультсериалов, однако деловой тон добавил его невинному образу серьёзность, сразу напоминая, с какими страшными преступлениями успел поработать юный детектив. Там в списке нет ни одного нераскрытого дела, а такой характеристикой мог похвастаться не каждый. — Поверхностно. Сказали, изначально оно принадлежало полиции и касалось суицида. И зови меня просто Ризли, Бога ради. — Повешения, — отметил он. Ризли подошёл к нему и стал внимательно следить за ловкостью рук. Хэйдзо умело перебирал хлам, зная, что именно ему нужно, а что должно лететь на дальний ящик. — Предполагаешь, она сделала это не сама? — Учитывая обстоятельства и место, вполне возможно, — Сиканоин открыл папку с многочисленными бумагами. — С нами будет мой друг, он представитель местной полиции, которая передала дело нам. — С чего бы ему участвовать? Это ведь теперь их не касается. Не любит он, когда в расследовании паранормального прибавляются люди без подготовки. Нянькой быть не хочется, а людей бросать в беде, рисковать их жизнями — тем более, Ризли не может. — Но нам нужна будет его помощь, — мягко убеждает его парень. Начинается. — Хэйдзо, напомни мне, пожалуйста, сколько тебе лет? — Двадцать пять. А выглядит младше. — И сколько ты в бюро? — Полтора года, но… — А я матра уже девять лет, а в самом бюро с четырнадцати, — когда-то, он сам закатывал глаза на такие слова старших коллег, а самому говорить такое, оказывается, даже удовольствие приносит, — не люблю напоминать про возраст, потому что лет через шесть уже на пенсию, но давай не забывать о том, что у меня волосы седеют быстрее, когда приходится спасать задницы любопытных и непричастных к делу. — Официально нам дали как зацепку только одно дело, — Хэйдзо протягивает документ, — но мы уверены, что смерть Райдэн Макото — не единственное преступление, связанное с нечистью. — Мы? — Месяца два назад у Кадзухи пропал близкий друг. Он уверен, что это тоже связано с нашим делом, потому что повесилась родственница этого парня. Ризли это знакомо. Именно так он и попал в бюро — надеялся найти и схватить монстра, который отнял у него родителей. А тут человек ещё даже не уверен, жив его близкий друг или уже съеден нечистью. Будь он на его месте, давно сошёл бы с ума от беспокойства. И как бы Ризли не было жаль этого полицейского, драма и человеческое понимание в качестве аргументов не могли его убедить на сто процентов. — К тому же, он был на месте смерти женщины и работал там со специалистами. В его же интересах скорее распутать дело, мешаться он не будет. У этого детектива язык подвешен. Очень полезное качество для получения информации. — Допускаетесь ровно до того момента, пока разрешаю участвовать. Если скажу не продолжать и дожидаться меня — молча останавливаетесь и ждёте. Без лишних фокусов, Хэйдзо. И ты будешь отвечать за него. — Мне даже не нужно будет отвечать за него. Он тебе понравится. Ризли вообще легко понравиться — не считая Тигнари, тот просто исключение из правил — матра он профессиональный, а человек, пусть и устрашающий внешне, вполне хороший, и беседу за чаепитием может вести сносно. Кадзуха, который имеет интересную фамилию Ка-э-дэ-ха-ра — получилось запомнить только с третьего раза — оказывается ещё одним красноречивым человеком. Одевались местные очень странно — сочетали привычную современную одежду с традиционными нарядами. Широкие бордовые брюки в складку и свободное хаори (Ризли удивлён, что вспомнил это название) легко развевались вместе со светлыми волосами от лёгкого дуновения ветра. Пока сам он молчаливо наблюдал за медленным течением воды, его брови едва заметно хмурились, что не могло не беспокоить Сиканоина. — Наслышан о ваших смелых деяниях, Церберус-сан, — голос его звучал гармонично с весенним ветром, уносящим последние холода за собой в далёкие края, но тёмные гранаты выдали усталость, — у нас принято говорить о важных вещах за чашкой чая. Позвольте заварить свежий жасмин, и мы поговорим во внутреннем дворе. Держался мужчина хорошо. Встретил их поэзией, размышляя о скором цветении вишни на мосту, и был похож на героя исторических сопливых драм. — Давай без формальностей, — отмахнулся матра. Хэйдзо усмехнулся: — Некоторым иностранцам легче обращаться к друг другу по именам, а не по фамилиям. Просто прими это. Внутренний двор дома Каэдэхары был обставлен по всем прелестным правилам некого фэн-шуя, а на крыльце виднелась статуя, часто встречающаяся в Ли Юэ. — Ты родом сам откуда? — спросил на пороге Церберус, оказавшись между кухней и двором. — Родился здесь и жил до шестнадцати, а как открыли границы — уехал на четыре года для учёбы в Ли Юэ, шесть лет назад вернулся сюда. Значит двадцать шесть. Даже на год старше Хэйдзо. — Как ты? Каэдэхара не повернулся, продолжая копаться в тумбочке. Какое у него было выражение лица, оставалось только гадать, но поникшие плечи выдали состояние. — Сердцу не спокойно, словно одинокому моряку в шторм, — голос звучал ровно, — но душу удерживает надежда и вера в то, что мы увидимся. Он сильный. — Кадзуха, да? — матра принял чашку горячего напитка и благодарно кивнул, — расскажешь о Райдэн Макото? Они вернулись во внутренний двор и сели за низкий деревянный столик. — Макото планировала уехать на отдых за границу и даже купила билеты на двоих. Лично мы не были знакомы, я видел только её сестру-близнеца по имени Эи, она и рассказала об этом. К слову, Райдэн Эи является биологической матерью Скарамуччи. «Будь здоров.» — А это кто? — Тот парень, который пропал два месяца назад, — пояснил Хэйдзо. — Мой молодой человек, — спокойно ответил Кадзуха. Сиканоин покосился на Ризли, но, не увидев никакой враждебной реакции, промолчал. Большинство жителей Инадзумы не могли отнестись с пониманием к однополым отношениям, считая их неприемлемыми и нарушающими традиционные устои, а потому Церберус осознавал настороженность Хэйдзо и его заботу о друге. — Мне жаль, что это коснулось вас, — кивнул матра, — прошу, продолжай. — Семья Райдэн не приняла наши отношения, поэтому Скара уже пять лет живёт у меня, — он запнулся, неловко улыбнувшись, — жил до пропажи. Я ходил к Райдэн Эи узнать, связывался ли он с ней, но она сказала, что не видела его с тех пор, как он покинул их дом. Спустя месяц с лишним Макото Райдэн нашлась повешенной. Выглядит чересчур странно. — Ты один из тех, кто пришёл на место обнаружения тела первым. — Конечно. Недели три назад патрульные совершали обход вокруг нашумевшего тоннеля… — Минутку, ты про какой шум? Кадзуха перевёл взгляд на Хэйдзо и удивлённо поднял брови. — Ты не рассказал ему? — затем повернулся к Церберусу. — Тоннеля, перед которым повесилась женщина, сторонятся из-за разлетевшихся слухов на фоне старой трагедии. Раньше люди не обращали внимания, решив, что эту сказку придумали для страшилок, но после случившегося история набрала оборот, а местные газеты принялись копаться в архивных статьях. — Окей, а теперь поподробнее обо всём, что может быть похоже на бред. Мы с таким работаем. Хэйдзо отодвинул свою чашку и положил толстую папку с бумагами. — Я знал, что ты спросишь, — и вид такой довольный. — Тоннель был достроен только сто пятьдесят лет назад, но ещё сто пятьдесят шесть лет до этого произошёл несчастный случай. В тот век ещё не было отмены рабовладельческого строя, как и нужных технологий. Люди часто гибли внутри тоннеля во время строительства, но один завал унёс если не сотни, то десятки жизней сразу. Их не откапывали из-за статуса. — Тоннель был построен поверх их тел? — догадался матра. Инадзумцы синхронно кивнули. Естественно, такие места не могут не навлекать беду. Из-за этой всей возникшей шумихи вокруг тоннеля и нераскрытой смерти Райдэн Макото дело было передано Международному бюро по борьбе с нечистью. Дабы раскрыть правду и убедиться в том, что жуткая легенда вокруг тоннеля — всего лишь байки на фоне его жуткой истории строения. Но Ризли уже готов рассмеяться с несведущих о последствиях такого мышления. Все, кто думает, что место смерти людей спустя пару сотен лет будет так же хорошо служить, как прежде, понятия не имеют о сумерских зонах увядания. Все такие места в скором времени превращаются в точки скопления тёмной энергии, которая привлекает монстров. — Я знаю, о чём ты подумал, но дай закончить, — Хэйдзо прочистил горло. — После того, как отменили рабство, люди стали строить храмы, провели ритуал очищения земли и потом вернулись к строительству тоннеля уже с соблюдением безопасности. Ровно до случая с Райдэн Макото никто там не умирал. Кто-то в интервью для сайта мистических историй говорил, что во время проезда по этому тоннелю слышны странные звуки и голоса умерших, а то и тени призраков можно увидеть в зеркале машины. По слухам, длина тоннеля составляет 444 метра, а у нас это считается несчастливым числом. Если зайдёшь в лифт многоэтажек, то заметишь, что чаще всего отсутствует четвёртый этаж. — Что-то вроде трёх шестёрок, которых избегают на нашем континенте? — Да. Наша четвёрка созвучна со словом «смерть». — Но это неправда, — вмешивается Кадзуха. — Я был в этом тоннеле и измерял его. Он составляет чуть больше четырёхсот метров, но не на целых сорок четыре. И никаких голосов и теней я не видел. — Хорошо, — согласился Ризли, допив свой чай, — пока непонятно, почему Райдэн Макото повесилась именно там. Мне нужно посмотреть на этот тоннель сегодня. Есть что-нибудь ещё? Быть может, пропавший парень связывался ранее не с Эи, а с Макото? Кадзуха отрицательно замотал головой и прикрыл глаза. — Скарамучча был беспокойным некоторые дни перед своей пропажей, злился больше обычного, верно, но он хорошо относился к Макото и никогда не говорил ничего плохого о ней, а с Эи он больше не хотел иметь ничего общего, — Каэдэхара поднял усталые глаза. — Где находится этот тоннель? — На острове Сэйрай. Там уже никто давно не живёт, он используется только как переходный остров с Цуруми к Наруками напрямую. Но люди теперь предпочитают обходить эту удобную дорогу и выбирать более длинный, но безопасный маршрут. В Цуруми тем более живёт население такое… гм… всё ещё придерживающееся старых традиций и не очень любящее иностранцев. — Небось двигаются на карете, а не машине? — Скорее на очень старых машинах, — пожал плечами Каэдэхара. — Пиздец, — хмыкнул Ризли, отодвигая чашку, — ну пользуйся я старой моторолой на антенне, тоже бы слышал странные звуки в тоннеле. Спасибо за чай, Кадзуха, а теперь нам пора. «Смерть» нас не ждёт. — … А Сайно бы оценил эту шутку.