***
Их приезд в Японию стал громким событием. Кругом сновали журналисты, шумела толпа фанатов, щелкали вспышки камер папарацци. Парни шли по аэропорту, следуя за своим лидером и улыбаясь в объективы. На Хенджине сегодня был темно-алый вельветовый костюм, а Феликс облачился в куртку Луи витон и брендовые кроссовки. На парковке группу уже ожидал автомобиль, сев в который они доехали до отеля. На этот раз номера были двуместные: Бан Чан поселился вместе с Минхо, Чанбин с Сынмином, Джисон с Чонином, а Хенджин с Феликсом. Разобрав вещи, ребята все вместе отправились перекусить. Было решено, что сегодняшний и завтрашний день они целиком посвятят отдыху и прогулкам по Токио. Тогда-то в голове Ли и родился коварный план. По возвращению в номер, он хотел задействовать все свое очарование, чтобы соблазнить Хвана, однако, когда он вышел из душа, оказалось, что старший уже спит. Впрочем, прогнав от себя разочарование прочь, Феликс решил, что так даже лучше. Пусть сейчас Хенджин как следует наберется сил, и впереди будет еще целая ночь в их распоряжении. — Чем собираешься заняться? — делая равнодушный вид, спросил он, когда старший проснулся и поел. — Есть планы на вечер? — Да, я хотел дописать картину, — Хван достал небольшой холст, краски и, надев специальный фартук, принялся за дело. Феликс смотрел на него огромными от удивления глазами. Видеть такого отстраненного, не пытающегося использовать каждую секунду, что они проводили наедине, Хенджина было до абсурда странно. Казалось, его затея провалилась. Но парень не унывал. Да, когда старший занимался живописью, отвлечь его чем-то было практически невозможно, однако у Феликса был свой ключ к сердцу Хвана. — Тогда я в душ. Сбросив с себя всю одежду, он удовлетворенно отметил, что рука старшего дрогнула, и скрылся за дверью ванной. Струи воды вновь согрели его тело — но Ли было этого мало. Ему хотелось, чтобы к нему прикасались только широкие горячие ладони, заставляющие все его нутро трепетать. Пока же, вылив немного смазки на свои пальцы, он растягивал сам себя, чтобы потом не тратить на это время. И все же его руки были намного меньше, чем у Хенджина. Поймав себя на этой мысли, Феликс тихо застонал. Вода продолжала литься непрерывным потоком, а он касался себя, жадно представляя длинные утонченные пальцы Хвана на своем теле. То, как старший брал свое, алчно поглощая его целиком и уничтожая до последней капли… Наконец, осознав, что он в душе уже слишком долго, парень накинул на себя халат, вытер волосы полотенцем и вернулся в комнату. Хенджин по-прежнему занимался картиной, но что-то в нем неуловимо изменилось. На лице сквозило напряжение, а губы были плотно сжаты. Скорее всего, он прекрасно слышал, что младший делал в ванной. Усмехнувшись про себя, Феликс прошел мимо него и лег на широкую двуспальную кровать. Медленно согнув одну ногу в колене, он словно ненароком обнажил одно бедро. Хван на миг замер, а затем снова продолжил писать, однако это не ускользнуло от младшего. Негромко вздохнув, он плавно провел рукой по своей груди, опуская ладонь вниз. Завязанный на один узел пояс соскользнул, открывая вид на выпирающие тазовые косточки. Дыхание Хенджина участилось, стало неровным. Как бы он не пытался сосредоточиться на картине, все его внимание сейчас было приковано к полуобнаженному Феликсу, с такой бесстыдной откровенностью лежащему посреди этой чертовой кровати. Будто читая его самые потаенные мысли, младший запрокинул голову назад, проходясь пальцами по своему горлу. От легкого прогиба в пояснице его грудь приподнялась, рвано вздымаясь в такт учащенного сердцебиения. Он знал, что, хотя Хван старательно делает вид, что занят полотном, на самом деле он смотрит только на него.Он его хочет.
— Феликс, — все же не выдержав, предупреждающе процедил Хенджин сквозь зубы. — Что такое? — Ли повернулся к нему с наивным выражением лица, и ровно в этот момент халат спал до локтей, полностью обнажая его стройное тело. — Что-то не так? — Не прикидывайся, что не понимаешь! — старший отложил кисть и впился пальцами в свои колени. Взор его был устремлен в пол. — О чем ты? — Чего ты добиваешься? — скинув с себя фартук, Хенджин вскочил и наконец взглянул на младшего. В его глазах тотчас отразилось желание, которое он напрасно пытался скрыть. Феликс улыбнулся, и улыбка эта была воплощением всего таившегося в нем коварства. — Очевидно, тебя. — Ты понимаешь, что нам надо быть осторожными? Что будет, если нас раскроют? — Тебя же сейчас волнует вовсе не это, — Ли посмотрел на него из-под полуопущенных ресниц и приглашающе кивнул на постель. — Я не прав? Хенджин замялся, сел обратно и даже снова взялся за кисть, однако, шумно вздохнув, тут же отбросил ее и позвал: — Иди сюда. Феликс плавно, даже грациозно поднялся с кровати и, запахнув халат, подошел к старшему. Приблизившись, он отодвинул мольберт и сел на его колени. Руки Хенджина привычно легли на его задницу, притягивая к себе, а понизившийся голос прошептал: — Так развязно вел себя, пока я был занят, но вдруг засмущался? — Вовсе нет, — Ли отводит взгляд, чувствуя обжигающее дыхание Хвана на своем лице. — Правда? Хенджин наблюдает за тем, как глаза Феликса голодно блуждают по его обнажённым плечам — старший сидит в одной майке, отчего парень то облизывает, то кусает пересохшие губы. Каждое движение мышц под оливковой кожей отзывается в нем бешеными ударами сердца. Не желая уступать Хвану в этой негласной игре, он подается вперед и, одним движением стягивая с него майку, шепчет в губы победное «да». Пальцы Хенджина тут же сжимаются на его бедре под полой халата, а горячий язык начинает ласкать ореолы затвердевших сосков. Младший громко стонет, оттягивая длинные волосы Хвана назад, за что тут же получает несильный шлепок. Удовольствие вперемешку с адреналином растекается по его венам, затуманивая разум. Феликс импульсивно впивается в чужие мягкие губы, и Хенджин отвечает ему. Пылкий, до неприличия жадный и неконтролируемый — поцелуй сжигает их сердца в этом огне страсти дотла. — Раз ты снова сводишь меня с ума, — Хенджин подхватывает младшего на руки и бросает его на кровать, располагаясь между его ног. — То я отплачу тебе тем же. Избавляясь от пояса, он оставляет следы торопливых поцелуев на молочной коже. Феликс чувствует, как пухлые губы очерчивают контур от лодыжек, поднимаясь к внутренней стороне бедра. Хван сгибает его ноги в коленях и удерживает парня на месте, когда того подбрасывает на постели от неожиданных ощущений. В его анус проникает длинный горячий язык Хенджина. — А-а-ах! — Феликс громко стонет, задыхаясь воздухом. От поступательных движений внутри у него кружится голова, а от накрывающей волны жара до кончиков пальцев пронзает невыносимая истома. В эти мгновенья ему так сильно хочется почувствовать абсолютную наполненность, но он знает, что старший будет мучить его до последнего. — Ну что, тебе нравится? — Хенджин на миг отрывается от своего занятья, любуясь лицом тяжело дышащего Феликса. — Мне продолжать? — Нет… просто возьми меня… прошу… — Боюсь, ты слишком плохо себя вел. Старший вновь опускается между его ног, буквально имея Ли своим языком. Стенки прохода судорожно сжимаются и, стоит Хвану задеть простату, как напряженное до предела, словно струна, тело Феликса начинает извиваться в его руках. — Хён, пожалуйста, — у младшего больше нет сил терпеть. Он хнычет, умоляя вставить ему. Его мучительно твердый член истекает предъякулянтом, а мышцы сводит от изнеможения. — Я больше не могу… — Какой же ты своенравный, — Хенджин недовольно шипит, рывком подтягивая Феликса к себе так, чтобы их лица оказались на одном уровне. — Что ты готов сделать, чтобы искупить свою вину? Ли закусывает губу, откровенно глядя на старшего снизу-вверх, и они оба знают, что это значит. Их разгоряченная кожа соприкасается, рождая ощущение особенной близости и порождая новую волну возбуждения. Феликс отталкивает Хенджина от себя и встает на колени у края кровати. Халат падает с его плеч, когда Хван садится, позволяя ему прикоснуться к своему ремню. — Сделай это для меня, детка. Руки младшего дрожат от предвкушения, пока он расправляется с ширинкой чужих штанов. Набухший член старшего высвобождается от топорщащегося белья, напоминая парню о том, как сильно он хочет, чтобы тот сейчас оказался в нём. — Ну что, ты готов? — Хенджин проводит пальцем по его подбородку, мягко надавливая, а затем медленно толкается тазом вперед, ощущая горячие губы на своем члене. — Ммм, — Феликс сдавленно мычит, проводя кончиком языка по головке. Хван зарывается пальцами в его волосы и закрывает глаза. От действий Ли все мысли улетучиваются, погружая его в состояние экстаза. Стимулируя, ладонь младшего сжимается у основания его члена, поглаживая яички, язык движется все быстрее, опьяняя похлеще вина, а горло расслабляется, позволяя заглатывать все глубже и глубже. — Умница, — произносит Хенджин, и парень у его ног стонет, чувствуя, как от похвалы дергается собственный член. Опуская одну руку вниз, он начинает нетерпеливо трогать себя, насаживаясь на собственные пальцы. Внутри все горит, а низ живота ноет от болезненной пустоты, так что терпеть больше не представляется возможным. От этого самовольного поступка ритм движений Феликса сбивается, и Хван, замечая это, хмурится. — Я не разрешал тебе к себе прикасаться. Он поднимает руки младшего над головой, связывая их поясом в наказание. Напрасно пытаясь освободиться, Ли тихо скулит, приподнимаясь на коленях. — Джинни… ах! Я сделаю все, что захочешь, только умоляю, больше не мучай меня! — Так ты меня умоляешь? — Хенджин наклоняется к нему, ухмыляясь, и в черных глазах вспыхивает ненасытный огонь. — Хм, стоит ли мне исполнить твою просьбу? — Прошу, пожалуйста… Феликс вновь проводит языком по выступающим венкам на члене, слегка цепляя головку зубами и томно стонет, пуская по телу старшего вибрацию. Хван шумно втягивает воздух, понимая, что он тоже на грани. Тогда, дотянувшись до своей сумки, он достает оттуда квадратную упаковку и, разрывая ее зубами, протягивает Ли презерватив. — Надень. И младший делает это так, как нравится им обоим. Взяв резинку с фруктовой смазкой в рот, он не спеша натягивает ее на член Хенджина, словно в отместку действуя предельно медленно. Чувствуя переполняющее каждую клетку тела напряжение, Хван ругается, вновь отвешивая шлепок по выпяченной ягодице. — Твою мать, Феликс, ты сегодня испытываешь мое терпение! Парень отстраняется, лукаво улыбаясь. Теперь старший распален до предела, именно этого он и добивался. Читая в его глазах несомненное самодовольство, Хенджин с легкостью поднимает младшего на ноги и опрокидывает на лопатки, нависая сверху. — Потому что мне нравится, когда ты злишься. Феликс соблазнительно закусывает губу, подаваясь тазом вперед. Хван опускает веки, будто сдерживаясь из последних сил, однако его терпение в мгновенье ока испаряется без следа. С силой вжимаясь в хрупкое тело под собой, он переворачивает парня спиной к себе, заставляя его упереться коленями в кровать. По упругой заднице прилетает новый шлепок, заставляющий Ли пошло застонать. — В таком случае тебе придется смириться с последствиями. Сжимая в руках талию Феликса, Хенджин резко входит в него, вырывая из горла крик, полный наслаждения. Младший прогибается в пояснице, меняя угол проникновения и комкает в пальцах смятую простынь. Их одежда в беспорядке разбросана по комнате, в воздухе витает запах секса вперемешку с звуками шлепков и стонов, а за стеной наверняка все слышно, но сейчас им совершенно на это плевать. Хван наклоняется, оставляя очередной засос на затылке парня и, подчиняясь спонтанному желанию, кусает его за плечо. Феликс тяжело дышит, наконец настигнутый чувством всеобъемлющей наполненности. Хенджин двигается быстро, рвано и глубоко, впечатывая его в кровать и вытрахивая из тела душу. — Ещё, ах! Ещё! — стонет Ли, ощущая вдалбливающиеся в него мощные бедра. По лицу старшего стекает пот, пряди волос липнут ко лбу, а длинные пальцы до покрасневших следов впиваются в нежную кожу, вызывая у Ли дрожь. Чем сильнее и резче имеет его Хенджин, тем меньше остается сил в слабеющих ногах. Ему так нравится, когда Хван берет его уверенно, на грани с грубостью, словно забирает то, что принадлежит ему. Заставляя Феликса забывать кто он и где, не думать ни о чем, кроме Хенджина. — Тебе и правда нравится, когда я обращаюсь с тобой так, — попадая твердой головкой ровно по простате, Хенджин доставляет младшему столь желанное удовольствие. — Ах... Да! Простонав его имя, Феликс выгибается, жадно сжимая его внутри. Эйфория, рассыпающаяся по коже покалыванием, настигает его на самом пике удовольствия, и младший кончает на постель, чувствуя внутри последние глубокие толчки. Хенджин изливается следом и, заваливаясь рядом, тяжело дышит, притягивая парня к себе. Сладкая нега долгожданной разрядки окутывает их, расслабляя разум и тело. Избавившись от пут на руках и уже проваливаясь в дрему в объятиях любимого, Ли шепчет: — Мне кажется, что ребята все же о чем-то догадываются. — Кое-кто сегодня был слишком громким, но не волнуйся. Не думаю, что они что-то подозревают. — И все же, мне их жаль. Хенджин приподнимается на локте, любуясь блаженным лицом Феликса. — Больше не будешь отвлекать меня от работы? — плавно проводя рукой по его спине, хитро спрашивает он. Младший тихо смеется, утыкаясь носом в широкую горячую грудь. — Обязательно буду.***
За стеной в соседнем номере в это время царила мертвая тишина, пока Джисон не нарушил ее с тяжелым вздохом. — Интересно, когда они поймут, что мы все уже давно в курсе? Чонин пожал плечами, вновь затыкая уши наушниками. — Кто знает…